CC BY
52УДК 821.152+8121.111
ДЭВИД КОППЕРФИЛЬД, ПИП И ДЖЕЙН ЭЙР В "ВОСТОЧНОЙ" И «ЗАПАДНОЙ» ЛИТЕРАТУРЕ XX ВЕКА (СОПОСТАВИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ РОМАНОВ Ш.БРОНТЕ И Р.Н.ГЮНТЕКИНА)
Варвара Андреевна Бячкова
к.филол.н., доцент кафедры мировой литературы и культуры; кафедры английского языка профессиональной коммуникации
Пермский государственный национальный исследовательский университет 614990, Россия, г. Пермь, ул. Букирева, 15. bvarvara@yandex.ru
В статье проводится сопоставительный анализ романа «Джейн Эйр» Ш. Бронте и «Чалыкушу» Р.Н. Гюнтекина. Анализируются сходные черты в сюжетной, композиционной, повествовательной организации двух произведений, а также различия между ними, вызванные в основном историческими и культурными особенностями стран и эпох создания двух произведений.
Ключевые слова: «Джейн Эйр», Ш. Бронте, Р.Н. Гюнтекин, «Чалыкушу».
Как и многие классические произведения мировой литературы, роман Ш. Бронте «Джейн Эйр», помимо своей художественной ценности (подробнее об этом см. например, [Проскурнин 2009]) интересен и своей способностью на протяжении уже около 200 лет быть источником вдохновения, «отправной точкой» для создания новых литературных произведений. Как мы уже отмечали, многочисленные аллюзии, трансформации и заимствования образов, элементов сюжета, жанровых характеристик романа «Джейн Эйр» в художественных произведениях разных стран представляются более чем обширной темой для исследования. В одной из предыдущих работ мы рассматривали «эхо» романа Ш. Бронте в романе английской писательницы П. Никсон «Но я буду это помнить» (But I'll Remember This. A Comedy, 2014) [Бячкова 2019]. Разумеется, на примере одного произведения ни в коем случае нельзя делать вывод об основных принципах «работы» английских писателей с романом «Джейн Эйр». Однако произведение П. Никсон демонстрирует одну из возможных «стратегий», которая включает аллюзии на оригинальный текст, обыгрывание (часто - ироничное, поскольку в
© Бячкова В.А., 2020
«первоисточнике» речь идет о давно ушедших временах, нравах, реалиях и пр.) разных элементов поэтики романа «Джейн Эйр», а также -акцент на потенциально возможные современные решения поставленных в романе проблем, которые актуальны до сих пор. Прежде всего, это вопросы, связанные со становлением и взрослением молодой независимой и незаурядной героини, поиском ею места в жизни и пр. (подробнее см. [Бячкова 2019]).
Нам интересно посмотреть другие примеры произведений, которые либо отсылают к роману Ш. Бронте напрямую, либо отличаются большим сходством с ним, а также как героиня Ш. Бронте связывается и сопоставляется с героями классических произведений Ч. Диккенса. Вдвойне интересным представляется проанализировать, как традиции романа «Джейн Эйр» видоизменяются в произведениях других стран и даже других частей света. В качестве примера мы выбрали два очень разных романа («западный» и «восточный», относительно Англии -родной страны Ш. Бронте и места создания «Джейн Эйр»), которые демонстрируют другие «стратегии работы» с романом Ш. Бронте, так или иначе отличные от тех, что использует П. Никсон. Эти отличия во многом обусловили наш выбор материала для исследования, демонстрируя, с одной стороны, богатый «потенциал» оригинального текста. С другой стороны, «стратегия» во многом определяется литературной традицией, историческими и культурными особенностями страны, в которой они были созданы.
В этой статье мы анализируем «восточную» версию «Джейн Эйр» -роман турецкого писателя Решата Нури Гюнтекина (Re§at Nuri Güntekin, 1889-1956) «Чалыкушу» (Qaliku§u, 1922) (другие варианты перевода: «Птичка певчая», «Королек - птичка певчая и т.д., о переводах романа на русский язык см., например [Грубич 2019: 158]). Р.Н. Гюнтекин - автор примерно 100 литературных произведений разных жанров и достаточно важная фигура в истории турецкой литературы. Писатель определенно внес свой вклад в формирование турецкой литературной традиции, его влияние ощущается в творчестве и ряда современных турецких писателей [Репнекова 2008], [Репнекова 2013], [Меликов 2013]. «Чалыкушу» - самый известный роман Р.Н.Гюнтекина в России (а, возможно, и в других странах тоже).
Попытки сравнить роман «Чалыкушу» с «Джейн Эйр» Ш. Бронте периодически предпринимаются как читателями, так и литературоведами [Мирзоева 2009], [Raducanu 2007], сходство между двумя произведениями действительно велико. Но примечательно, что сопоставляя два романа, как правило, не говорят о непосредственном влиянии Ш. Бронте на Р.Н. Гюнтекина. Профессиональная и исследовательская
деятельность писателя (журналиста, педагога и переводчика) была связана, прежде всего, с французским языком и литературой. Англию в связи с Р.Н. Гюнтекином вспоминают лишь потому, что в Лондоне писатель ушел из жизни в 1956 г. после продолжительной болезни. В основном говорят о сходстве между викторианской Англией и Турцией первых десятилетий XX в.: в обоих случаях это время стремительных перемен (или, по крайней мере, обсуждения, дискуссии, споры о необходимости таковых), переоценки социальных и культурных ценностей, в случае Турции - время активного освоения заграничного (европейского) опыта [Адыгёзалова 2019: 440]. На этом фоне формируется новый тип человека, героя романа - Новая женщина (сильная, независимая, самостоятельная и самодостаточная). Сама жизнь вдохновила Ш. Бронте и Р.Н. Гюнтекина (каждого - в свое время) воплотить этот тип в литературе, и сама жизнь создала предпосылки создания двух очень похожих произведений. Однако, с другой стороны, мы не можем с уверенностью утверждать, что Р.Н. Гюнтекин не был знаком с романом «Джейн Эйр». Сходство произведений проявляется не только в ключевых характеристиках персонажей и сюжетной канве, но и в деталях разного уровня. Поэтому мы не будем полностью исключать возможность влияния одного произведения на процесс создания другого.
У Джейн Эйр и Феридэ, главной героини романа «Чалыкушу», как справедливо отмечает А.М. Мирзоева, общая судьба [Мирзоева 2009: 143], они обе в раннем детстве лишились родителей, не имеют постоянного «своего» дома, странствуют, сами зарабатывают себе на жизнь, их первая попытка обрести дом и семью оборачивается неудачей и открывает новый виток скитаний. Они обе - сильные, смелые, независимые девушки. Их также роднит особая, внутренняя свобода, которая также проявляется в умении видеть и говорить правду (как про себя, так и вслух) и чувство юмора и иронии. Важным образом, который сопровождает обеих героинь с детства - образ птицы. В самом начале романа Джейн читает «Историю птиц Британии» Бьюика [Bronte 2005: 5], в день визита мистера Брокльхерста девочка видит за окном на дереве голодную малиновку и насыпает на подоконник кроши хлеба для птички [там же: 26]. Рочестер также сравнивает Джейн с птичкой в силках, на что героиня отвечает: «Я не птичка и меня не поймать в сети, я свободный человек с независимой волей...» [там же: 239]. Феридэ еще в детские годы получает прозвище, вынесенное Р.Н. Гюнтекином в название романа - «Чалыкушу». Впоследствии у героини появляются и другие «имена» (Тутовый Шелкопряд, Гюльбешекер («варенье из розовых лепестков»), в финале романа Феридэ говорит о «смерти» Чалыкушу, маленькой птички, странствующей «словно осенний листок»,
подхваченный порывом ветра» [Гюнтекин 1992: 257]. Однако этот образ остается с читателем на протяжении всего произведения, вплоть до последней строчки («Рядом на ветке заливалась чалыкушу» [там же: 397]). Образ птицы в обоих произведениях выполняет в двух романах одинаковые функции: подчеркиваются как хрупкость и незащищенность девушек при огромной внутренней силе и выносливости, так и их желание отыскать свое «гнездо», дом, место в жизни.
Р.Н. Гюнтекин словно «переписывает» ключевые моменты и обстоятельства жизни Джейн в связи с особенностями эпохи, иной культуры и чуть видоизмененного характера героини. Так, Феридэ, потеряв родителей, воспитывается родственниками (бабушкой и, после ее смерти, тетками) (о детстве главной героини подробнее см. [Капидинова, Беки-ров 2017]). Непосредственная, своевольная, острая на язык шалунья «вписывается» в семью тети Бессимэ, пожалуй, даже еще хуже, чем Джейн Эйр в семейство Ридов. Кузину Неджмие Феридэ называет «глупой ленивой кошкой», еще больше ее раздражает брат Неджмие Кямран, всеобщий любимец, по мнению Феридэ больше похожий на девушку, чем на взрослого мужчину [Гюнтекин 1992: 27-28]. Однако в отличие от Джейн, Феридэ принимают в семье такой, какая она есть. «У нас считалось грехом поднимать руку на сироту», - вспоминает Фе-ридэ, словно вступая в диалог с миссис Рид, а драматичный эпизод с Красной комнатой в романе «Чалыкушу» перерождается в совершенно проходное: «меня наказывали: брали за руку, отводили в комнату и запирали там» [там же: 19]. Без всякой душевной травмы Феридэ вспоминает и свое «заточение» на одноместной угловой парте в пансионе и своего рода «двойника» Красной комнаты - деревянный столб («мой серьезный, безмолвный, деревянный сосед» [там же: 7]). Однако как и в романе Ш. Бронте, все эти детали подчеркивают исключительность героини, непохожесть ее на других людей, ее богатый потенциал, независимость и способность к дальнейшей борьбе с судьбой и обстоятельствами.
Как отмечают исследователи, ссылаясь на самого писателя, Р.Н.Гюнтекину было важно, чтобы его Феридэ всегда оставалась «большим ребенком», именно такие люди способны видеть мир таким, каков он есть [Мирзоева 2009: 146]. Этим он отличается от Ш. Бронте: как мы помним, она достаточно большой акцент делает на взрослении героини, Джейн становится рассудительнее, более сдержанной. (Вспомним, например, как маленькая Джейн объявляет миссис Рид, что никогда больше не назовет ее тетей и не приедет к ней [Bronte 2005: 32], но когда это необходимо, взрослая Джейн способна «отложить» свои обиды и приехать повидаться с умирающей миссис Рид [там же: 217]). Однако
интересно, что в критические моменты обе героини обнаруживают черты, диаметрально противоположны их характерам. Самый яркий пример - когда несостоявшаяся свадьба заставляет девушек бежать в «большой мир». «Рассудительная» Джейн бежит сама не зная куда, оказываясь в результате буквально на краю гибели, от которой ее спасают обитали Мурхауса [Bronte 2005: XXVIII]. Феридэ же напротив, узнав о романе жениха с другой женщиной и приняв решение немедленно покинуть дом тети, тщательно продумывает все практические детали своего «побега», разрабатывая не только «подробный план, в котором основное место отводилось моему диплому, перевязанному красной ленточкой» [Гюнтекин 1992: 112], но и размышляя о том, где она будет жить, пока не найдет работу, как доберется ночью до дома бывшей кормилицы матери, как будет вести домашнее хозяйство и пр.
Различия между образами главных героинь двух романов возникают, прежде всего, из-за временных и культурных (а также религиозных) различий между двумя эпохами и странами. Джейн, например, не знакома война с бюрократией, которую не раз вынуждена вести Феридэ. Очень важным для сравнения романов представляется тот факт, что оба они были созданы на автобиографическом материале. Несмотря на то, что Р.Н. Гюнтекин избирает в качестве центрального персонаж противоположного пола, биография его Феридэ не меньше (а возможно, даже больше) схожа на его собственной, чем история Джейн Эйр схожа с жизненным опытом Ш. Бронте.
Как и его героиня, Р.Н. Гюнтекин получил образование во французском миссионерском колледже (вспомним существенное место французского языка и культуры в жизни Джейн Эйр и самой Шарлотты Бронте!), долгие годы занимался преподаванием в разных учебных заведениях Турции. «Поделившись» с героиней собственным опытом, Р.Н. Гюнтекин создав в своем романе картину педагогического опыта Феридэ куда более обширную, чем педагогический опыт Джейн. Помимо судьбы героини, читатель постигает проблемы сферы образования в Турции тех времен: столкновение старого и нового (согласимся с исследователями, например А. Радукану [Raducanu 2007], которые полагают, что именно ради этого контраста Р.Н. Гюнтекин «отсылает» свою героиню, воспитанную в «европеизированном» Стамбуле в патриархальную Анатолию), материальные сложности (в том числе - вызванные Первой мировой войной), уже упомянутая нами бюрократия. Есть и общие проблемы, которые героини Ш. Бронте и Р.Н. Гюнтекина решают «вместе». Как в викторианской Англии приветствуются простота и внешняя непривлекательность женщины, чей смысл в жизни «быть полезной» (Еще мистер Брокльхерст с гордостью описывает
воспитанниц Лоувуда как "quite and plain" [Bronte 2005: 30]). В Турции 1920-х гг. красавица Феридэ тоже вынуждена несколько раз сменить место работы именно из-за своей чересчур яркой внешности.
Другой пример: мечты о карьерном росте обеих героинь. Феридэ, в отличие от Джейн, предпочитает место школьной учительницы работе гувернантки («Возможно, это более спокойная, более выгодная работа. Но,...По-моему, это то же самое, что быть прислугой» [Гюнте-кин 1992:33]. Однако в то же время «высшая ступень», к которой стремятся обе героини, у них общая - своя, частная школа. Финал романов, когда обе героини обретают семейное счастье, некоторые исследователи трактуют как неспособность обоих авторов отыскать для героинь компромисс между карьерой и семьей и, как следствие, отказ от самореализации в профессии в пользу самореализации в счастливом браке. Как пишет А. Радукану, Феридэ и Джейн перестают быть учительницами многих и становятся наставницами одного (имеются в виду, вероятно, сын Джейн и пасынок Феридэ) [Raducanu 2007: 45]. Это, в общем и целом, верно, однако с формулой «один взамен многих» можно поспорить.
Во-первых, в обоих случаях нет никаких оснований полагать, что дело ограничиться только одним ребенком и других детей в обоих семьях не будет. Во-вторых, даже у Джейн, помимо сына, по-прежнему «на руках» остается Адель, в чьей судьбе героиня по-прежнему принимает живейшее участие, а выздоравливающий муж все еще нуждается в помощи и поддержке. Феридэ же в финале своих странствий - владелица частного сиротского приюта. Она, как и Джейн, воссоединяется с любимым человеком, быстро завоевывает любовь его маленького сына, но зная ее характер, мы не можем сомневаться в том, что замужество не станет для нее поводом отказываться от своих воспитанников. Таким образом, героиня Р.Н. Гюнтекина, вероятнее всего, хотя и вынуждена была перестать работать учительницей, все-таки состоялась и как женщина, и как наставник.
Скажем также несколько слов и о воздействии на героинь романов «Чалыкушу» и «Джейн Эйр» окружающего мира и о том, как героини его воспринимают. Роман «Джейн Эйр», как известно, написан от первого лица в форме воспоминаний героини, фиксирует ее впечатления и жизненных опыт, наглядно демонстрирует ее взросление и становление. Р.Н. Гюнтекин идет чуть дальше, повествование в его произведении организованно более разнообразно и с чуть большим психологическим реализмом. Полностью соответствует по организации запискам Джейн только первая часть романа «Чалыкушу» (Феридэ, покинув жениха и родных, ожидая отбытия к первому месту работы, в гостинице
записывает историю своей жизни от рождения до расставания с Кямра-ном). В последней части романа повествование ведется от третьего лица, читатель получает возможность узнать точку зрения других персонажей на произошедшие в романе события, а также взглянуть на героиню со стороны. Части со второй по четвертую представлены в виде дневника (с фиксацией дат и места, где происходят события). В отличие от записей Джейн, этот дневник дает более полный психологический портрет героини, более точно и «своевременно» фиксируя ее внутреннее состояние.
Так, одна из самых больших в жизни Феридэ трагедий - смерть удочеренной ею девочки Мунисэ - описывается следующим образом. В записи от 2 апреля Феридэ серьезно, по-матерински, описывает, как расцветает 14-летняя Мунисэ, одерживая свои первые победы над противоположным полом. Считая, что разрыв с Кямраном перечеркнул все ее планы на материнство и замужество, Феридэ, удочерив Мунисэ, ведет себя как вдова с дочерью подростком и понемногу примеряет на себя роль «тещи». Запись от 5 мая сообщает о болезни девочки, но полна надежд на скорое выздоровление ребенка. Далее записи «возобновляются» только 18 июля фразой «Сегодня утром я подсчитала: прошло ровно семьдесят три дня с тех пор, как я предала земле свою девочку» [Гюнтекин 1992: 330] и последующим рассказом о последних днях жизни Мунисэ. Феридэ должна собраться с силами, прежде чем описать произошедшее несчастье, а читатель в полной мере ощущает глубину постигшего ее горя и трагическое завершение еще одной грустной, но типичной истории жизни.
Б. М. Проскурнин отмечает такую особенность романа «Джейн Эйр» как «социально насыщенное повествование», в котором каждый из персонажей представляет собой «обобщение определенного мироотноше-ния» [Проскурнин 2009: 53, 56]. Литературоведы С. Гилберт и С. Губар высказывают в чем-то похожую мысль, трактуя многие женские персонажи «Джейн Эйр» как определенные варианты женской судьбы, модели женского поведения [Gilbert, Gubar 1979: 350]. История Мунисэ, точнее - ее матери, образованной барышни, утративший свой социальный статус после рождения внебрачного ребенка и не сумевшей в новых условиях удержаться от дальнейшей деградации, становится еще одним из таких «тупиковых» вариантов женской биографии, встретившихся на пути Феридэ. Исследователи ([Мирзоева 2019], [Raducanu 2007]) называют разные причины смерти Мунисэ: «освобождение» Феридэ, демонстрация женкой ранимости и бесправия и т.д., но возможно, причина еще и в том, что грустная история матери девочки не должна иметь продолжения. Мунисэ, ощутив на себе последствия материнского позора,
имеет очень строгие моральные установки (например, девочка остро реагирует на попытку офицеров провинциального гарнизона скомпрометировать Феридэ), однако судьба матери все равно накладывает свой отпечаток на душу ребенка и только смерть может избавить девочку от психологических травм.
Джейн в своих записках и Феридэ в своем дневнике в равной степени обнаруживают качества, помогающие им, взрослея, сохранить свое «я» постигая все противоречия и сложности окружающего мира. Прежде всего, это умение размышлять и наблюдать, а также чувство юмора. Обеих многое в современном им обществе ставит в тупик. Мы помним знаменитые слова Джейн о том, что и женщины, вопреки общепринятому мнению, нуждаются подчас в деятельности, активности, «непокое» [Bronte 2005: 102]. Феридэ с детства удивляет окружающих своей непосредственностью, стремлением говорить правду в глаза, открыто проявлять свои чувства. Она с детства знает, как строго в обществе оценивают поведение женщины, сколько требований к ней предъявляется. Потом взрослая Феридэ убедится в этом на собственном опыте: общество окажется не в состоянии понять ее дружбы с пожилым военным врачом Хайруллахом-беем. Доктору и его «дочке» (как он всегда зовет Феридэ) даже придется заключить фиктивный брак, чтобы не разлучаться и защитить репутацию девушки. Но при этом Феридэ не раз наблюдает за тем, что, оказывается, при всей строгости правил этикета, культурные традиции иногда позволяют женщине не скрывать свои чувства, выражать их очень бурно (устраивая унизительные и отвратительные сцены с криками, слезами, истерикой, обмороками «на публику») ради того, чтобы удержать мужчину или даже рабочее место [Гюнтекин 1992: 149-150], напрочь забывая о скромности и достоинстве.
Сама же Феридэ в подобные моменты нередко оборачивает все трудное и непонятное для себя в шутку (на что, как мы помним, способна и Джейн). Вот, например, как она описывает свой первый класс в глухой анатолийской деревне: «Сколько в этой деревне девочек по имени Зехра и Айше!... Например, приедет инспектор и захочет познакомиться с ученицами. Я моментально ему доложу: «В классе девять Айше и двенадцать Зехра». А можно сделать так: всех Айше посадить по одну сторону класса, а Зехра - по другую. Или вот еще. Когда будем играть в мячик., можно быстро разделить класс на две группы, стоит только крикнуть: «Все Айше - направо, все Зехра - налево!» [Гюнтекин 1992: 234].
Именно благодаря своему интеллекту, чувству юмора и нравственной цельности обе героини в финале романа достигают гармонии и
обретают счастье. Таким образом, перед нами два произведения, в которых молодая девушка, странстуя, взрослеет, познает себя и мир вокруг. Обе героини - сильные, независимые личности. В отличие от Джейн, Феридэ Р.Н. Гюнтекина более эмоциональна и непосредственна, она менее рассудительна, но так происходит потому, что ее разум и сердце не вступают в конфликт, как это бывает с героиней Бронте, а, будучи неотредимы друг от друга, вместе помогают выйти из сложных жизненных ситуаций. Но при этом обе героини спосбны подмечать недостатки и противоречия окружающей действительности, размышлять над ними, смеяться, но при этом не отступая ни на шаг от своих идеалов. Джейн и Феридэ живут во время, диктующие женщине строгие правила поведения и ограничивающие ее средства для самореализации. Феридэ в этом отношении прихожится еще сложнее, чем Джейн: Турция 1920-х гг. - страна разительных контрастов многолетних культурных традиций и стремительно входящей в жизнь людей еврпейской культуры и ее ценностей. Возможно, именно поэтому, Р.Н Гюнтекин дает более широкую, по сравнении с романом Ш. Бронте, панораму жизни родной страны, Феридэ гораздо больше путешествет, встречает больше людей, проходит больше испытаний. Героине приходится не просто зарабатывать себе на хлеб, переживая личную драму, а вести борьбу с бюрократией, интригами, сплетнями, косностью и недоверием к новому и непохожему. Однако общим остается то, что Р.Н. Гюнтекин, вслед за Ш. Бронте создает свою «Новую», сильную героиню, которая хоть и в другие времена и на другом конце света, но тоже, как и Джейн Эйр, ищет свой путь в непростое время реформ, резких контрастов и перемен, оставаясь при этом сама собой и совершенствуя умение делать мир вокруг лучше.
Список литературы
АдыгёзаловаМ.Н. гызы Образ волевой женщины в произведении Ре-шата Нури Гюнтекина «Королек - птичка певчая» // Символ науки. 2019. № 7. С. 44-46.
Грубич М.В. Социальная проблематика творчества Решата Нури Гюнтекина // Лучшая студенческая статья 2019: сб. ст. XXVI междунар. науч.-иссл. конкурса: в 2-х ч. Пенза: Наука и Просвещение, 2019. С. 157-159.
Гюнтекин Р.Н Птичка певчая (Чалыкушу). М.: Культура и традиции, 1992. 400 с.
Бячкова В.А. «Эхо» романа «Джейн Эйр» Шарлотты Бронте в произведении «Но я буду это помнить» Пэм Никсон // Мировая литература в контексте культуры. 2019. № 8(14). С. 32-40.
Капидинова С.Б., Бакиров Э.У. Детство как зеркало общества в английских и турецких литературных произведениях XX в.// Гражданское общество: проблемы и перспективы: сб. науч. ст. по м-лам круглого стола. 2017. С. 139-141.
Меликов Т.Д. Современная турецкая литература в переводе на русский язык // Вестник моск. гос. лингв. ун-та. 2013. № 22 (682). С. 86-94.
Мирзоева А.М. Общность женских судеб в литературном изображении: Джейн Эйр, Фэриде, Алмас // Вопросы гуманитарных наук. М.: Спутник. 2009. № 2(40). 139-140.
Проскурнин Б. М. Новый человек и новое время в романе Шарлотты Бронте «Джен Эйр» // Вестник Пермского университета. Российская и зарубежная филология. 2009. № 4. С. 51-62.
Репненкова М.М. Женщины Турции в литературе и обществе // Вестник Московского ун-та. Серия 13: Востоковедение. 2008. № 2. С. 69-84.
Репненкова М.М. Трансформация национально-культурного компонента в романе Элиф Шалан «Отец и выродок» // Российская тюркология. 2013. № 1(8). С. 49-56.
Bronte Ch. Jane Eyre. Moscow: Jupiter-Inter, 2005. 431 p. Gilbert S. M., Gubar S. The Mad Woman in the Attic. The Woman Writer and the 19th Century Literary Imagination. New Haven and London: Yale University Press, 1979. 719 p.
Raducanu A. Outer Mobility, Inner Becoming in Jane Eyre and The Autobiography of A Turkish Girl // Gender Studies. 2007. Issue 06. P. 37-47.
DAVID COPPERFIELD, PIP AND JANE EYRE IN WESTERN AND
EASTERN LITERATURE OF THE XXTH CENTURY (JANE EYRE CH. BRONTE AND£ALIKU§U BY R.N. GUNTEKIN
Varvara A. Byachkova
Candidate of Philology, Associate Professor in the Department of World Literature and Culture and the Department of English Language of Professional Communication
Perm State University
614990, Russia, Perm, Bukirev str., 15. bvarvara@yandex.ru
The article analyses and compares such novels as Jane Eyre by Ch. Bronte and Qaliku§u by Re§at Nuri Guntekin. The novels have much in common, for example, the plot, composition, narrative structure, the central images of strong independent young women. But the authors emphasize the peculiarities of their epochs and their countries as well and these aspects is the main reason of differences between the novels.
Key words: Jane Eyre, Ch. Bronte, R.N. Grntekin, Qaliku§u.
21
