CC BY
016. Губанов, Г.В. Золотые россыпи: в 3 т. Русские изречения: пословицы, поговорки и афоризмы / Г.В. Губанов. - Ростов-на-Дону: Альтаир, 2016.
17. Куркчи, У. Къырымтатарджа-русча фразеологик уйгъундашлар лугъаты / Ильмий муаррир Эмирова А. - Симферополь: КъДжИ «Къырымдевокьувпеднешир нешрияты», 2011.-296 с.
18. Лубенская, С.И. Большой русско-английский фразеологический словарь / С И. Лубенская. - 2-е изд. - М.: АСТ-Пресс, 2004 - 1056 с.
19. Мокиенко, В.М. Большой словарь русских поговорок / В.М. Мокиенко. - Москва: ЗАО ОЛМА Медиа Групп. - 2007. - 784 с.
20. Пословицы и поговорки крымских татар / Под ред. Музафарова Р. -Симферополь, 2007. - 182 с.
21. Пословицы, поговорки и приметы крымских татар, собранные г. Боданинским, Мартино, и Мурасовым / Под ред. А.Н. Самойловича и П.А. Фалева. С предисловием П.А. Фалева // Известия Таврической ученой архивной комиссии. - № 52. - Типография Тавр. Губ. Земства, 1915. - С. 1-67
22. Усеинов, С.М. Къырымтатарджа-русча фразеологизмлер лугьаты / С.М. Усеинов. - Симферополь: Форма, 2015 -304 с.
23. Karahan, Saim Osman. Dobruca Kirimtatar Agzi Sozltigti, 3 Cilt / Saim Osman Karahan. - Konstanta, 2011.
24. Kellas, J.G. The Politics of Nationalism and Ethnicity. Second Edition / J.G. Kellas. -New York: St. Martin's Press, Inc. - 1998. - 246 p.
25. Richard, Spears. NTC's American English Idioms Dictionary. Third Edition / Spears Richard. - New York: NTC Publishing Group, 2000. - 626 p.
26. Richard, Spears. NTC's American English Idioms Dictionary. Third Edition / Spears Richard. - New York: NTC Publishing Group, 2000. - 626 p.
27. The Oxford Dictionary of Idioms / Judith Siefring. - New York: Oxford University Press, Inc., 2004 - 340 p.
28. Ulktisal, Mtistecip. Dobruca'daki Kirim Ttirklerinde Atasozleri ve Deyimler Sozltigti / Mtistecip Ulktisal. - Ankara: Ankara Universitesi Basimevi. - 1970. - S. 253.
УДК 37.034
«ДЕТСКАЯ МЕДИАСРЕДА ИЛИ МЕДИАСРЕДА ДЛЯ ДЕТЕЙ?»: ПРИГЛАШЕНИЕ К ДИСКУССИИ
Капустина Светлана Владимировна,
кандидат филологических наук, доцент кафедры журналистики и медиакоммуникаций Институт медиакоммуникаций, медиатехнологий и дизайна Федерального государственного автономного образовательного учреждения высшего образования «Крымский федеральный университет имени В.И. Вернадского» (г. Симферополь)
Аннотация. В статье констатируется смысловое несовпадение понятий «детская медиасреда» и «медиасреда для детей», свойственное для постмиллениального периода. Утверждается, что особенно отчетливо оно проявляется при анализе современных американских мультфильмов и мультсериалов, транслирующих нарратив о тендерном неразличении героев. Отмечается, что в российской мультиндустрии последнего десятилетия, напротив, превалирует экспликация традиционных аксиологических ориентиров. В настоящей работе приводятся единичные примеры раскрытия некогда табуированных тем в популярных сегодня отечественных анимационных произведениях 3+. Ставится вопрос о целесообразности обращения создателей детского контента к вопросам женской телесности. Подвергается сомнению необходимость введения в сюжетику российских мультфильмов персонажей, чей внешний облик противоречит классическим тендерным канонам.
Ключевые слова: детская медиасреда, детские медиа, мультфильмы, мультсериалы, девиантное поведение, тендер.
Annotation. The article states the semantic discrepancy between the concepts of "children's media environment" and "media environment for children", which is characteristic of the post-millennial period. It is argued that it is especially clearly manifested in the analysis of modern American cartoons and animated series that broadcast a narrative about the gender non-distinction of characters. It is noted that in the Russian multi-industry of the last decade, on the contrary, the explication of traditional axiological guidelines prevails. This paper provides isolated examples of the disclosure of once taboo topics in today's popular domestic 3+ animation works. The question is raised about the advisability of children's content creators addressing issues of female corporeality. The necessity of introducing into the plots of Russian cartoons characters whose appearance contradicts the classical gender canons is questioned.
Key words: children's media environment, children's media, cartoons, animated series, deviant behavior, gender.
Постановка проблемы. Вопрос, вынесенный в заглавие настоящей статьи, может показаться квазиальтернативным, поскольку его ключевые понятия преимущественно воспринимаются семантически эквивалентными либо каузально связанными. Однако современные мультипликационные фильмы, экранизации сказок и развлекательные передачи с минимизированной возрастной маркировкой далеко не всегда создаются с целью развития у юных зрителей традиционных аксиологических доминант. Детская медиасреда сегодня пополняется продуктами как ДЛЯ детей, так и ВОПРЕКИ их гармоничному представлению о мире и человеке.
Симптоматично, что примеры нестандартного тендерного поведения сказочных и мультипликационных героев весьма распространены в западных медиапродуктах. Американские ленты, преисполненные гипертрофированной толерантности перед ЛГБТ-сообществом, подчиняют неокрепшее сознание целевой аудитории нарративу тендерного неразличения (оправдывают переодевание мальчика в принцессу Турдину тем, что мужчины могут быть женщинами, ведь «Турдина - это состояние души!» («Стар против сил зла» (эпизод «Принцесса Турдина»), 12+); способствуют популяризации небинарных героев а-ля Рейн Уисперс («Дом совы», 12+) и мн. др.). В современных российских мультфильмах, напротив, доминирует мотив традиционных семейных ценностей, хотя и в этом сегменте можно обнаружить некоторые проявления девиантного поведения / облика персонажей. Необходимостью выявления ценностно-деструктивных импульсов в российской медиасфере от 0+ до 12+ обусловлена актуальность данной работы.
Ее цель - сформулировать круг вопросов, касающихся уместности воплощения некогда табуированных тем в российской детской медиасреде постмиллениального периода; привлечь внимание научного сообщества к обозначенной проблематике, подвигнуть к продуктивной дискуссии.
Количество исследовательских работ, посвященных анализу детской медиасреды, закономерно увеличивается сегодня. Специалисты уточняют терминологический статус понятия «медиа» «в условиях расширения границ социальной практики его применения и технологической модернизации процессов производства и распространения массовой информации для детей» [5]; проводят экспертизы медийного контента, адресованного детской аудитории [4], [8] и др.; рассуждают о достоинствах и недостатках современных анимационных лент для юных зрителей [1], [6] и др.; определяют степень влияния мультфильмов на формирование тендерных стереотипов в детском поведении [2], [7] и др.
Изложение основного материала. В современных отечественных мультсериалах нередко появляются эпизоды, воплощающие ранее табуированную для детской медиасреды тему беременности и родов. Изображение характерных телесных изменений женщин в «интересном положении» уже не воспринимается аниматорами как диссонанс детскому контенту. Напротив, образ беременной в российских мультипликационных фильмах второго десятилетия XXI века - часть воплощения метатемы традиционной семьи и закономерного пополнения в ней. Следует отметить, что образ ожидающей родов преимущественно создается российскими мультипликаторами с учетом культурного
канона женского поведения в этот период: ее живот, как правило, сокрыт одеждой (рис. 1).
Рисунок 1. Скриншот мультфильма «Машинки. Сериал для мальчиков», 2016, 0+
Тем не менее в отдельных российских анимационных лентах для детей аллюзивно представляется анатомичность беременной женщины. Например, в эпизоде мультсериала «Жила-была Царевна» («Настоящий малыш», 2015, от 3 до7 лет) присутствуют кадры, на которых беременная мама с сокрытым одеждой животом появляется то на фоне медицинского ознакомительного плаката, демонстрирующего развитие плода по триместрам (рис. 2), то под действием импровизированного аппарата УЗИ, наглядно показывающего внутриутробное положение плода (рис. 3). Примечательно, что фоново представленное визуальное объяснение положения героини сопрягается с аудиорядом, в котором также излагаются причины появления ребенка. Сопровождающая аудиоподводка начинается с развенчания традиционных мифов для детей о продолжении рода:
«Нет, малыша не купить в магазине, И в огороде его не найти, Аист его не приносит в корзине. Аист, за сказочку эту прости!».
Такое начало, безусловно, привлекает внимание юного зрителя, предопределяет его доверие к содержанию мультфильма и... дезавуирует авторитет родителей, которые, желая не нанести своему чаду психотравму излишне подробными рассказами о рождении человека, прибегли к одному из опровергаемых в песне фантазийных объяснений сего процесса. Альтернативный вариант предлагается в припеве:
«Детирождаются, это случается, Если мужчина и женщина встречаются. Если влюбляются, то получается, Что на свет малыши появляются».
Ничего сенсационного, шокирующего или предосудительного в этих строках, как видим, нет. Напротив, малыш позиционируется как плод родительской любви - и это весьма положительная характеристика. Однако не стоит забывать про нижнюю возрастную границу предполагаемой целевой аудитории этого анимационного фильма. Есть ли острая необходимость заменять миф о плодородной капусте или «демографически курьерствующем» аисте «правдивым» рассказом о любви противоположных полов, например, в общении с трех- или четырехлетним ребенком? Целесообразно ли следовать примеру героини мультсериала и демонстрировать своему пяти-/ шестилетнему малышу пусть и схематично оформленные, но все же анатомические подробности строения тела беременной женщины?
Рисунок 2,3. Скриншоты мультфильма «Жила-была Царевна» (эпизод «Настоящий малыш»), 2015, 3+
Сам процесс родов авторы анализируемого эпизода, несмотря на склонность к «правдивости», ожидаемо скрывают за дверями родзала: мать заходит туда беременной -оттуда к отцу выходит врач и выносит младенца. Однако в современной российской медиасреде есть анимационные работы, где таинство рождения человека приоткрывается детям чуть более подробно. К примеру, сюжетную канву одного из выпусков мультсериала «Машинки...» («Самые важные машинки», 2016, 0+) составляют события, связанные с автомобильной пробкой, куда попадают и готовящийся стать отцом водитель подъемного крана, и его беременная супруга, которой суждено испытать на себе ужас экстремальных родов в карете скорой помощи. Бесспорным достоинством этой серии представляется нарратив о мужской ответственности за появление ребенка на свет: будущий отец всячески старается найти возможность преодолеть пробку (едет по старинным подземным ходам, фасадам зданий; переставляет краном машины на дороге и т. д.), чтобы поддержать свою жену в столь важный для их семьи момент. В финале выпуска он даже пытается отодвинуть большегруз, спровоцировавший затор, - и степень его напряжения будто бы в параллелизме соотносится со степенью напряжения его жены, рожающей в машине скорой помощи (рис. 4).
Рисунок 4. Скриншоты мультфильма «Машинки.
Сериал для мальчиков», 2016, 0+
Момент непосредственного появления малыша мультипликаторы предусмотрительно скрывают за шторками автомобиля. Следующий кадр уже демонстрирует счастливые лица врача и матери с младенцем. Эмоциональный контраст хронологически последовательных событий очевиден: счастью материнства предшествуют физиологические муки роженицы. Однако стоит ли акцентировать внимание зрителей категории 0+ на этом - вполне реалистичном - контрасте? Не является ли эмоциональный накал сцены начала родов лишним звеном в сюжетной цепи детского мультсериала?
Проблема нарочитого растабуирования темы женской телесности особенно актуальна для популярных интернет-платформ, характеризующихся относительной свободой размещения контента. Более того: некоторые видеофрагменты, содержание которых приемлемо для категории 18+, могут быть по разным причинам ошибочно восприняты как часть детской медиасреды. Например, в 2019-м году на платформе Ютуб был размещен выпуск молодежного «Фыр-фыр-шоу», в дисклеймере которого было отчасти плеонастическое предупреждение «ролик не предназначен для просмотра маленьким детям» и призыв к зрителям «относитесь к увиденному проще». Контент шоу
традиционно строился на раскрытии табуированных тем, использовании обсценной лексики, навязчивой «раскрепощенности» ведущих. Последние, видимо, решили сделать отсылку к начальному периоду своей Ютуб-биографии и обратились к популярным среди детей образам музыкального шоу «Кукутики». Вполне закономерно, что отдельные скетчи из этого выпуска были вырезаны пользователями видеоплатформы и размещены как клипы или shorts (естественно, дисклеймер остался только на полной версии серии).
Пользователи, увидевшие на превью клипа знакомые образы из музыкального шоу «Кукутики» (возрастное ограничение от 0 до 5 лет) и ожидавшие услышать привычную -развивающую в допустимых пределах - детскую песенку от полюбившегося коллектива, вместо этого познакомились со скабрезным «творением» «Тампончик» (с мультипликационной визуализацией оного - см. рис 5). Кстати, «следы» описываемого посягновения на детскую медиасреду со стороны ныне закрытого молодежного шоу до сих пор остались в запросах Ютуба: если ввести в поисковую строку название НЕдетской песенки, появится указание на ее исполнение «Кукутиками». Можно ли трактовать этот интернет-перформанс как не самую удачную шутку молодежной группы авторов, неуместное баловство подростков? Или использование детских образов в недетских целях сродни психологическому издевательству над зрителями 0+?
Рисунок 5. Скриншот выпуска «Фыр-фыр-шоу», 2019,18+
Реже в российских детских медиапродуктах предпринимаются попытки визуального «переформатирования» женской телесности. Парадоксально, но пример подобной трансформации можно найти в детском комедийном образовательном мультсериале «Бодо Бородо» (2018 - наст, время, 3+).
Следует заметить, что дидактические цели, поставленные режиссером этой анимационной ленты, в большинстве случаев успешно достигаются. Юным зрителям достаточно интересно наблюдать за тем, как забавный и обаятельный гном-бородач старается научить их азам чтения, географии, математики и прочих областей научного знания, в которых сам не особо компетентен. Авторы намеренно используют действенные приемы вовлечения аудитории 3+ в процесс ненавязчивого и увлекательного «мультобучения». Вполне оправдывая свою жанровую идентификацию, этот проект в 2019-м году получил медиагрант Русского географического общества на создание тревел-цикла об экологии и известнейших мировых достопримечательностях («Бодо-путешествия»), Обещание Бодо «Я научу Вас путешествовать!», рефреном звучащее в превью каждой серии указанного сезона, было во многом выполнено, ведь харизматичный горе-учитель, ошибаясь, путаясь и регулярно попадая в комические ситуации, все же сумел рассказать аудитории 0+ не только о «визитных карточках» российских и зарубежных городов, но и о реалиях жизни путешественника (оформление визы, покупка билетов, поселение в хостелы/гостиницы, правила посещения известных локаций и мн. др.).
Желая поведать «ученикам» о водном экстриме, Бодо и его помощники морфики отправляются в «мировую Мекку серфинга» - португальский поселок Назаре. Преамбулой к путешествию становится сон Бодо, в котором он, мастерски рассекая высочайшие волны на серфборде, попадает в поле зрения «прекрасной незнакомушки», которая, как выясняется кадром позже, запечатлена на портрете, висящем над его кроватью. Серия завершается реальным знакомством Бодо с его музой на пляже в Назаре;
в сюжет вводится намек на развитие любовной линии. Однако красавица, как и сам Бодо, оказывается... с бородой (рис. 6, 7).
Рисунок 6, 7. Скриншоты мультсериала «Бодо Бородо» («Серфинг в Назаре»), 2022, 3+
Во внешнем облике «незнакомушки» оксюморонно контаминируются традиционно маскулинные и феминные черты. Она носит бороду, но последняя окрашена в типичный для молодой девушки «гламурный» розовый цвет. Борода украшается гавайскими бусами, подобранными в тон цветку, которым дополняется пляжная прическа героини.
Важно, что визуальный образ подруги Бодо идентичен по степени тендерной нестандартности облику его матери. Родственность главного героя и его родительницы будто бы подчеркивается совпадением цвета их бород. Прическа «мамулюлечки» не столь легкомысленна, как у «незнакомушки»: возраст родительницы подчеркивается собранным на макушке пучком, но своеобразным атрибутом женственности по-прежнему остается цветок в волосах. Из-под бороды героини виднеется длинная юбка в горошек - и это сочетание вызывает, как минимум, недоумение у стандартно мыслящего взрослого зрителя этого мультфильма (рис. 8). Детская же аудитория воспринимает такое режиссерское решение как данность, которая, думается, пусть даже и нецеленаправленно, но все-таки способна повлиять на формирование искаженного представления о визуализированной женственности в сознании ребенка 3+.
Рисунок 8. Скриншот мультсериала «Бодо Бородо» («Мемуары Бодо»), 2022, 3+
Значение бороды явно расширяется и концептуализируется в этом мультфильме: она перестает быть традиционным признаком маскулинности (хотя у отца и деда Бодо также есть как шикарные бороды, так и благородные усы), а становится, скорее, показателем единой родо-племенной принадлежности героев, маркером их вида1. Указание на бороду вынесено в название мультсериала; ее отдельное изображение становится фоном для имени героя в графическом лого. Режиссер «Бодо Бородо» так обозначает ее нетривиальное практическое предназначение в сюжетике проекта: «В бороде Бодо живут морфики. Сразу все сложилось: и борода стала функциональной, и морфы не беспризорники. А раз они могут жить в бороде, значит, в ней может находиться вообще что угодно» [3].
1 Возможно, гендерно-универсальный «статус» бороды в анимационном произведении В. Сахновского - аллюзия на творчество Джона Рональда Руэла Толкина, в котором распространены образы не только гномов-брадоносцев, но и гномесс-брадоносиц.
Однако если борода в Бодо-мире демаскулинизируется и становится индикатором общности персонажей, то эйдж-код она сохраняет. В одной из серий Бодо-младенец предстает без бороды, а это значит, что ее наличие традиционно эксплицирует зрелость героя (и в конкретном случае - героинь) (рис. 9).
Рисунок 9. Скриншот мультсериала «Бодо Бородо» («Бокварь»), 2022, 3+
Тенденциозное включение в ряд персонажей «Бодо Бородо» не только брадоносцев, но и брадоносиц отчасти объясняет комментарий режиссера проекта Владимира Сахновского, настаивающего на том, что некоторая степень экстравагантности ленты -залог ее успеха: «Я думаю, Бодо Бородо появился из моего подспудного, перманентного стремления подвигать людей - в основном, детей - к экстатической радости - через некую провокацию, но такую, которая не переходит рамки этики. Мне хочется ихрастормошить дохохота, хочется удивлять, подсовывать нечто неожиданное. Я хочу добраться до самого дна чувства удивления и чувства смешного. Наверное, данная амплитуда и явила такого сумасшедшего персонажа. Хотелось построить нарратив через какой-то неожиданный ход. Не зайти в дом через окно или трубу, а вовсе вывернуть дом наизнанку» [3]. Остается понять, являются ли тендерные эксперименты в детском образовательном мультсериале допустимой провокацией? Не вредят ли «вывернутые наизнанку» гендерно контаминационные образы гармоничному детскому восприятию мира и человека?
Выводы. Согласно концепции приглашения к дискуссии, обозначенной в заглавии настоящей статьи, выявленные мультконтексты следует рассматривать как возможный предмет обсуждения научного сообщества, объект оценки специалистов. Возводить перечисленные в работе примеры девиантности в статус тотальной угрозы для детской психики или главной причины аксиологической деструкции подрастающего поколения представляется излишне категоричным. Тем не менее риски, которые несет включение в детский контент растабуированных сцен и чрезмерно экстравагантных героев, целесообразно объективно просчитать и при необходимости исключить. Лишь при адекватном выполнении таких мер понятия «детская медиасреда» и «медиасреда для детей» обретут некогда утраченную смысловую тождественность.
Список литературы:
1. Васильев, И.С.Положительное и отрицательное влияние отечественных и зарубежных мультфильмов на психику детей подросткового возраста / И.С. Васильев // Молодой ученый. -2016. - №12,- С. 761-764
2. Головкина, Е.М. Влияние современных российских мультфильмов на формирование тендерных стереотипов поведения у детей / Е.М. Головкина // Научно-методический электронный журнал «Концепт». - 2014. - Т. 20. - С. 3316-3320
3. Михайлин, Ю. Высшие формы - «Бодо Бородо» Владимира Сахновского / Ю. Михайлин // Журнал «Сеанс». - URL: https://seance.ru/articles/bodo-borodo/ (дата обращения: 10.10.2023).
4. Смирнова, Е.О. Психолого-педагогическая экспертиза мультфильмов для детей и подростков / Е.О. Смирнова, М.В. Соколова // Культурно-историческая психология. -2014,-Т. 10. - №4. - С. 4-11
5. Харитонова, C.B. Медиа для детей: терминологические рамки и парадигмы исследования / C.B. Харитонова // Филология и человек. - 2021. - №4,- С. 49-62
6. Шариков, A.B. Место анимации в жизни младших дошкольников / A.B. Шариков // Культурно-историческая психология. -2014,-Т. 10,- №4. - С. 72-79
7. Шихавцова, П. Тендерные режимы в мультфильмах или о том, какой должна быть современная Золушка / П. Шихавцова // Интеракция. Интервью. Интерпретация. - 2020. -Т. 12. - №1. - С. 65-80
8. Этическая экспертиза детских медиа и медийного контента, адресованного детской аудитории / Бродский А.И., Овчиникова Е.А., Барташевич Т.Ю. [и др.] // STUDIA CULTURAE. - 2020. - №44. - 140-164
УДК 316.47:711.55.
СОВРЕМЕННОЕ ИСКУССТВО КАК СЕКТОР КУЛЬТУРНОЙ ИНДУСТРИИ: ОТ ЧАСТНЫХ ИНИЦИАТИВ ДО ГОСУДАРСТВЕННЫХ ПРОЕКТОВ
Климкович Евгения Вячеславовна,
кандидат педагогических наук, доцент кафедры социально-гуманитарных дисциплин и истории права Государственное автономное образовательное учреждение высшего образования «Московский городской университет управления Правительства Москвы имени Ю.М. Лужкова» (г. Москва);
Заглядова Наталья Анатольевна,
магистрант
Государственное автономное образовательное учреждение высшего образования «Московский городской университет управления Правительства Москвы имени Ю.М. Лужкова» (г. Москва)
Аннотация. В статье рассматриваются вопросы развития современного искусства как одного из наиболее актуальных секторов креативной экономики, анализируется роль объектов современного искусства в городском общественном пространстве, их влияние на капитализацию территории, создание точек притяжения и условий конструктивного диалога власти и общества, раскрываются перспективы участия молодых представителей современного искусства в деятельности по оживлению территорий и пространств учреждений культуры, анализируются возможности самих учреждений культуры как инициаторов и реализаторов проектов с участием представителей современного искусства. Вместе с тем, авторы обращают внимание на проблему отношения к объектам современного искусства в общественном пространстве и поиску пути ее решения.
Ключевые слова: искусство, культура, общественное пространство, паблик-арт, развитие территорий, современное искусство.
Annotation. The article examines the development of contemporary art as one of the most relevant sectors of the creative economy, analyzes the role of contemporary art objects in the urban public space, their impact on the capitalization of the territory, the creation of points of attraction and conditions for constructive dialogue between the authorities and society. The research reveals the prospects of participation of young representatives of contemporary art in activities to revitalize the territories and spaces of cultural institutions, analyzes the opportunities of cultural institutions themselves. At the same time, the authors draw attention to the problem of attitude to the objects of contemporary art in the public space and the search for its solution.
Key words: art, culture, public space, public art, territorial development, contemporary art.
Постановка проблемы. В начале третьего тысячелетия современное искусство все больше обращает на себя внимание представителей бизнеса, инвестиционного сектора, девелоперских компаний и государства не только с позиций развития художественных практик и меценатства, но с прикладных позиций - как фактор капитализации страны, города, территорий, а также с позиций диалога и донесения смыслового содержания. Современное искусство, как и многие другие направления сферы культуры в целом, больше не является дотационной отраслью экономики и вполне может рассматриваться в
