CC BY
16
УДК 902.01, 903.01/.09 https://doi.Org/10.24852/pa2022.2.40.72.88
ДЕРЕВЯННЫЕ НОЖНЫ С МЕТАЛЛИЧЕСКИМИ ОБКЛАДКАМИ В СРЕДНЕВЕКОВОМ ПЕРМСКОМ ПРЕДУРАЛЬЕ1 © 2022 г. Ю.А. Подосёнова, Н.Б. Крыласова, А.В. Данич
В эпоху средневековья на территории Пермского края бытовали деревянные ножны, обложенные металлическими пластинами, в основном, из сплава с высоким содержанием серебра. Отдельные изделия были декорированы зернью, филигранью, вставками из стекла или камней, тиснеными антропоморфными и орнитоморфными изображениями, позолотой. Целью статьи является введение в научный оборот источников и результатов их исследования для определения основных технологических характеристик и особенностей функционирования ножен. На основе сбора и систематизации источников сложилось представление о массовости и разнообразии ножен. Анализ монетного материала позволил конкретизировать основной период их распространения: IX - первая половина X вв., хотя отдельные экземпляры встречаются и в XI в. Анализ особенностей залегания ножен в погребениях с учетом палеоантропологических данных позволил сделать вывод, что ножны с металлическими обкладками были частью поясного набора и использовались в женском костюме как символический и декоративный элемент. Из Пермского Предуралья отдельные изделия проникли в Удмуртское Предуралье (поломская археологическая культура), в Ветлужско-Вятское междуречье и Волжскую Булгарию. Возможно, в Удмуртском Предуралье был свой центр изготовления подобных изделий со своими отличительными особенностями.
Ключевые слова: археология, эпоха средневековья, Пермское Предуралье, ломо-ватовская культура, женский костюм, ножны, серебро, медь, зернь, филигрань, тиснение, позолота.
Введение Контекст нахождения ножен
В материалах ломоватовской куль- Ножны с металлическими об-туры Пермского Предуралья (VII- кладками характерны для «богатых» XI вв.) известны деревянные ножны женских захоронений, где были при-с металлическими обкладками. Пред- надлежностью пояса (Крыласова, ставлены они широко, но к массовым 2007, с. 229). Данные Баяновского находкам не принадлежат, т. к. носили могильника полностью подтвердили статусный характер. Опыт их описа- это: ножны сопровождают погребения и систематизации был (Голдина, ния женщин2, умерших в возрасте 1985, с. 59; Крыласова, 2007, с. 229- 16-50 лет, редко захоронения дево-233), но детально ножны не анализи- чек до 15 лет3. На других территори-ровались из-за недостаточной выбор- ях такие ножны тоже характерны для ки и плохой сохранности предметов. женских комплексов (Мыдлань-Шай Раскопки Баяновского могильника (п. 21, 64, 74, 79; Генинг, 1962, табл. существенно пополнили коллекцию VII: 1-3), Поломский II Красная горка ножен, что позволило исследовать их (п. 70; Останина, 2011, с. 145, рис. 30: на новом уровне. Проанализировано 6), Танкевский (п. 953; Казаков, 1992, 88 ножен с 11 памятников, из них 60 - рис. 31: 10), Больше-Тиганский (п. 30; с Баяновского могильника. Халиков, Халикова, 2018, табл. XX
1 Работа выполнена при финансовой поддержке гранта РФФИ, проект № 20-49-590001
«Средневековое ювелирное наследие Пермского края: стилистические и химико-технологические особенности», при поддержке Министерства образования и науки Пермского
края, соглашение № С-26/1192 от 19.12.2019 г. а также в рамках темы Государственного задания, номер регистрации темы АААА-А19-119032590066-2.
Рис. 1. Детали: 1 - основа рукояти из двух деревянных элементов, 2 - торец рукояти, обернутый берестой, 3 - основа ножен из двух деревянных элементов, 4 - металлические пластины, соединенные пайкой, 5, 8 - проволочные кольца для дополнительной фиксации пластин, 6 - бронзовый подвес, 7 - торец рукояти, покрытый серебряной пластиной, 9 - остатки кожи между металлическими пластинами, 10 - шаровидный затыльник рукояти, 11 - декоративный затыльник рукояти, 12 - грушевидный наконечник ножен, 13 - фрагмент деревянной основы ножен со следами от проволоки или нити, 14 - шпенек с ромбической головкой, 15-16 - низки бус и пронизок для подвешивания ножен. 1-6 - п.392, 7-9 - п.374, 10 - п.358 Баяновского м-ка, 11 - Огурдин-ский м-к, 12 - п.270, 13 - п.367 Баяновского м-ка, 14 - п.51 Редикарского м-ка, 15 - п.65, 16 - п.513 Баяновского м-ка
Fig. 1. Details: 1 - the base of the handle is made of two wooden elements; 2 - the butt of the handle,
wrapped with birch bark, 3 - the base of the scabbard consists of two wooden elements, 4 - metal plates connected by soldering, 5, 8 - wire rings for additional fixation of plates, 6 - bronze suspension, 7 - the end of the handle, covered with a silver plate, 9 - leftover leather between metal plates, 10 - spherical butt of the handle, 11 - decorative buttstock of the handle, 12 - pear-shaped scabbard tip, 13 - a fragment of the wooden base of the scabbard with traces of wire or thread, 14 - a peg with a rhombic head, 15-16 - beads for hanging scabbards.
IVB: 17), Веселовский (п. 3), Нижняя стрелка м-ки (п. 17; Никитина, 2012, рис. 12: 7; 162: 7).
На Баяновском могильнике ножны часто уложены вдоль левого предплечья погребенной, реже - на месте ношения у левого бедра, тогда обычно сохраняется низка стеклянных и бронзовых бус, вытянутая от ножен к поясу (рис. 1: 15-16; 2: 5А; 3: 9, 19; 4: 1, 4; 5: 6, 8; 7: 7-8, 10, 15). Укладка ножен у левого предплечья, возможно, была локальной погребальной традицией. Но Е.П. Казаковым отмечается, что и в Танкеевском могильнике ножи у женщин нередко положены у правой или левой руки, а в п. 953 ножны тоже располагались у левого плеча (Казаков, 1992, с. 102).
Интересен вопрос о назначении таких ножен. В.Ф. Генинг предполагал их символическое, а не практическое значение (Генинг 1962, с. 68). В.А. Оборин и Р.Д. Голдина считали их футлярами декоративных кинжалов. В.А. Оборин так описал ножны из п. 5 Плёсинского могильника: «Декоративный кинжал с серебряной обкладкой, наглухо скрепленный медным стержнем, с кольцом для привязывания к поясу» (Оборин, 1962, с. 99). Соединенные подвесом рукоять и футляр выявлены и в п. 328, 367, 406 Баяновского могильника. В этих случаях практическое использование ножей невозможно, ножны были предметом символического и декоративного характера. Рукояти ножей обычно короткие (2,5-5 см), их было неудобно помещать в ладонь, драгоценный декор на многих рукоятях не предполагал повседневного использования таких ножей. Иногда достоверно зафиксировано отсутствие собственно ножа.
Аналогично оцениваются ножны с других территорий. Так, описывая ножны из п. 3 Веселовского м-ка, Т.Б. Никитина отметила их декоративное или вотивное назначение: внутри были
железные модели ножей с очень коротким лезвием (Никитина, 2012, с. 11).
Конструкция ножен и их химико-технологические характеристики
Комплекс включал: нож, рукоять, футляр для ножа и подвес.
Ножи, судя по доступным для анализа, универсальные, длиной 1015 см, с лезвием шириной 1-1,5 см.
Ножны имеют длину 23-43 см (с рукоятью), ширину 2-3, толщину 1-1,5 см, включают две части: рукоять ножа и собственно ножны, образующие единую композицию.
В Лаборатории термических анализов кафедры неорганической химии, химической технологии и тех-носферной безопасности ПГНИУ под руководством к.х-т.н. И.Г. Мокрушина выполнено исследование основы ножен (23 образца) по разработанной для археологических образцов методике. Материал основы определен как береза, наряду с которой в трех образцах отмечена кость. Для сравнения, в Ветлужско-Вятском междуречье основа ножен была из липы (Никитина. 2012, с. 11, 13).
Рукояти имеют длину 2,5-5 см (чаще 3,5-4 см), лишь в двух случаях они были длиной 7-8 см. Основа выполнялась двумя способами: 1 - склеивалась из двух деревянных планок полусферического сечения с пазами для черешка ножа (рис. 1: 1); 2 - в цельной деревянной основе вырезалось отверстие для черешка ножа.
Основа футляра ножен складывалась из пары деревянных планок полуовального сечения (рис. 1: 3) с выемкой для ножа. Они были длинными, и при склеивании их стягивали нитями - на фрагментах двух ножен есть характерные следы в виде насечек (рис. 1: 13).
Металлические элементы обкладки ножен изготовлены из медных или серебряных пластин толщиной 0,130,6 мм. Медные обкладки имеют глу-бокий слой окиси, их исследование с
позиций химического состава металла не проводилось.
У большинства ножен (64 экз.) обкладки были серебряными. Они исследованы путем рентгено-флюорес-центного анализа (РФА, портативный РФА-анализатор Bruker S1) и методом сканирующей электронной микроскопии с приставкой для локального микрорентгеноспектрального анализа (СЭМ РФлА; сканирующий электронный микроскоп Hitachi S3400 с приставкой для локального микрорент-геноспектрального анализа Bruker). Первым методом получены предварительные данные и определен химический состав обкладок ножен из фондов музеев. Второй способ дал более точные данные о составе металла.
Путем РФА в обкладках зафиксировано высокое содержание серебра (90-94%), небольшое количество меди (3-6%), золота (0,6-1,3 %), свинца (0,6-1,2%), цинка (0,6-1%), следы мышьяка и железа (до 1%).
При СЭМ РФлА в обкладках выявлено высокое содержание серебра (92-95%), небольшое количество меди (5-7%). Расхождение в данных, полученных разными методами, наблюдается по доле свинца, золота и цинка, что связано с особенностями проведения исследований. Общий результат показал, что материалом обкладок был сплав с высоким содержанием серебра. Сырьем, очевидно, служил монетный металл.
Иногда фон зерно-филигранного декора или тисненые изображения позолочены. Методом СЭМ РФлА проанализирован фрагмент с глубоким слоем позолоты, выявлено высокое содержание золота (88-95%) и ртути (5-12%), что свидетельствует о нанесении позолоты путем амальгамирования.
Рукояти покрывали цельной пластиной, ее края сводили внахлест на тыльной стороне и спаивали. Снизу и сверху надевали колечки-обоймы из
гладкой или штампованной проволоки, дополнительно скреплявшие пластину.
Пока в четырех случаях выявлены затыльники рукоятей, разные по форме и креплению. Простейший -тонкий берестяной лист, обернутый вокруг деревянной основы (рис. 1: 2, п. 392 Баяновского м-ка). Второй затыльник вырезан из тонкого листа металла по форме сечения рукояти ножа с небольшим припуском, наложен на торец, припуск отогнут и зажат обкладкой рукояти (рис. 1: 7; 4: 7 На одних ножнах эта орнаментальная зона образована двумя пластинами,, п. 374 Баяновского м-ка). У затыльника рукояти из Огурдинского могильника (рис. 1: 11) из пластины вырезана заготовка по форме сечения рукояти ножа с небольшим припуском; её кон -цы отогнуты, вставлены в готовую металлическую часть рукояти, припаяны, потом нанесен декор. Затыльник в виде полого шарика (рис. 1: 10, п. 358 Баяновского м-ка) собран из двух спаянных полусфер и надет на рукоять ножа. Подобный затыльник рукояти есть в п. 30 Больше-Тиганского м-ка IX - н. X вв. (Халикова, Халиков, 2018, с. 40, табл. ХХ1УБ: 17).
Вероятно, затыльники были у большинства рукоятей, но так как их обычно не припаивали, они могли теряться ещё при использовании ножен.
Обкладки футляра делались так же - пластина сгибалась, края заводились внахлест, спаивались, готовая пластина надевалась на деревянную основу, края дополнительно зажимались кольцами (рис. 1: 4-5). Иногда обкладка из цельной металлической пластины покрывала большую часть футляра, но чаще на деревянной основе на некотором расстоянии помещали 2-3 пластины.
Пока есть единственный наконечник ножен - полый грушевидный, слегка изогнутый, спаянный из двух половинок, тисненых из тонкого ли-
Рис. 2. Ножны группы 1: 1 - п.4 Каневского, 2 - п.2 Важгортского, 3 - п.10 Урьинско-го, 4 - п.6 Важгорского, 5 - п.51 Редикарского м-ка Fig. 2. Sheath of group 1.
ста металла (рис. 1: 12, п. 270 Баянов-ского м-ка). Такие наконечники известны на ножнах сабель аланского и венгерского типа (Кирпичников, 1966, с. 68).
Подвес ножен представлял собой литой бронзовый стержень с полукру-
глым изгибом вверху, образующим петлю, следом за которым конец был раскован (рис. 1: 6). Вдоль стержня имелись отверстия (5-6) для шпеньков. Аналогичные подвесы имели ножны из поломской культуры (Семенов, 1980, табл. XXV: 10, 12; XXVI: 3,
Рис. 3. Ножны группы 2, тип 1: 1 - п.19 Урьинского, 2 - п.5 Плесинского, 3 - п.287 Агафоновского, 4 - п.45 Аверинского, 5 - п.26 Рождественского, 6 - п.20, 7 - п,51, 8 - п.55, 9 - п.65, 10 - п.97, 11 - п.252, 12 - п.266, 13 - п.283, 14 - п.345, 15 - п.358, 16 - п.359, 17 - п.435, 18 - п.476, 19 - п.281 367 Баяновского м-ка
Fig. 3. Sheath of group 2, type 1.
4, 5б, 6б, 7а; Генинг, 1962, табл. VII: 1), Ветлужско-Вятского междуречья (Никитина, 2012, рис. 12: 7), Танке-евского могильника (Казаков, 1992, рис. 30: 10).
За изготовлением основных деталей ножен следовал процесс сборки изделия. Основу обтягивали кожей -ее остатки видны под металлическими пластинами на многих ножнах (рис. 1: 9). Кожа служила для лучшей подгонки деталей и выполняла эстетическую функцию, когда обкладки покрывали футляр с промежутками. На полученную конструкцию надевали металлические части, затем на тыльную сторону шпеньками крепили подвес, скреплявший конструкцию и закрывавший места пайки на обкладках.
Нижняя часть ножен укреплялась сквозным шпеньком. На ножнах из п. 51 Редикарского могильника его головка имела ромбическую форму (рис. 1: 14), судя по следам на отдельных предметах (рис. 5: 1,
5, 9; 7: 4, 9, 13, 15), шпеньки с такими головками применялись нередко. В.Ф. Генинг по материалам п. 21 могильника Мыдлань-Шай, где детально прослежены особенности крепления ножен, сделал реконструкцию, по ко -торой к этому шпеньку крепился ремешок, соединявший нижнюю часть ножен с поясом, а к верхнему концу ножен присоединялся ремешок с набором медных бус (Генинг, 1962, с. 68, рис. 29).
Ножны, конструктивно и технологически схожие с ломоватовскими, известны в поломской культуре (Семенов, 1980, с. 50) и у жителей Вет-лужско-Вятского междуречья (Никитина, 2012, с. 11, рис. 12: 5-7).
Классификация ножен
Почти каждые ножны индивидуальны, тем не менее выборка позволяет провести классификацию этой категории ювелирных изделий. Отличие ножен заключается в способах наложения металлических обкладок и в особенностях их декорирования,
что стало основанием для выделения основных таксономических единиц.
Группа 1 (рис. 2, 5 экз.) - нижняя часть футляра обложена медной или серебряной пластиной, верхняя - бронзовыми кольцами, согнутыми из литых заготовок полукруглого сечения.
Тип 1 (рис. 2: 1-3, 3 экз. - п. 40 Каневского, п. 2 Важгортского, п. 10 Урьинского м-ка) - без декора.
Тип 2 (рис. 2: 4, 1 экз. - п. 6 Важ-гортского м-ка) - верхний край обкладки ножен декорирован пластинчатой лентой с чеканным орнаментом в виде полугорошин.
Тип 3 (рис. 2: 5, 1 экз. - п. 51 Реди-карского м-ка (Белавин, 2007, рис. 12: 13, 19)) - рукоять с зерно-филигранным декором: треугольники крупной серебряной зерни обрамляют колечки-обоймы (снизу - из штампованной проволоки); в центре - треугольник мелкой золотой зерни, осмотр которой при увеличении показал, что она напаяна на треугольную пластинку, которая затем припаяна к обкладке рукояти (рис. 2: 5В). Возможно, треугольник с зернью вырезан из какого-то ювелирного изделия.
Ножны, обтянутые металлическими пластинами в сочетании с литыми бронзовыми кольцами-обоймами (тип 6 по В. А. Семенову), известны в Вар-нинском могильнике (Семенов, 1980, с. 50).
Группа 2 (83 экз.) - ножны покрыты металлическими пластинами. Они либо полностью закрывали рукоять и футляр, либо покрывали рукоять и окончание ножен, а между ними ярусами располагались горизонтальные пластины, в промежутках между которыми было видно основание, обтянутое кожей.
Тип 1 (рис. 3; 46 экз. - п. 19 Урьинского, п. 81, 118 Деменковского, п. 287 Агафоновского, п. 45 Аверинского, п. 5 Плесинского, п. 26 Рождественского, остальные - Баяновский м-к) -
без декора. Материал - медь, серебро. Декоративность придавали обжимные кольца из гладкой или штампованной проволоки, помещенные группами по низу рукояти и устью футляра, а иногда и по краям пластин в центральной части ножен, а также контраст металлических пластин и промежутков между ними, затянутых кожей.
Аналогичные ножны есть на Тан-кеевском (п. 30, 953) (Казаков, 1992, с. 102, рис. 31: 10, с. 137, рис. 50: 1011), Кочергинском (п. 5 (Талицкий, 1941, с. 167, рис. 8: 72)), Кузинских хуторах (п. 25 (Никитина, Акилбаев, 2019, с. 92, рис. 5: 13), на могильнике Уелги на Южном Урале (раскопки 2019 г.), где есть серия материалов прикамского происхождения (Бота-лов, 2019, с. 85-86).
Тип 2 (14 экз.) - с зерно-филигранным декором. Материал - серебро.
Подтип 2а (рис. 4: 1-2; 5: 1-13, 13 экз.) - с зерно-филигранным декором и вставками.
Вариант 1 (рис. 4: 1-2; 5: 1-11; 11 экз.: Пермский край, д. Зобачева (Спи-цын, 1902, т. III: 7), п. 86, 136, 328, 365, 392, 400, 433, 502 Баяновского м-ка), в основе декоративной композиции -элемент в виде «якоря» высотой 35,5 см: каст с каплевидной вставкой обрамлен штампованной проволочкой с концами, спускающимися вниз и расходящимися в стороны завитками (рис. 6: 1-9). «Якорьки» дополнены треугольниками зерни на концах завитков, по бокам и вокруг каста. Иногда вставку заменяла розетка из зерни (п. 86, 433 - рис. 5: 4, 10; 6: 6, 9).
«Якорьковый» элемент повторялся на рукояти (за одним исключением, где есть только каст со вставкой -п. 392, рис. 4: 1; 5: 8; 6: 4) и в верхней части футляра ножен, где выделялась декоративная зона в виде широкой (10-12 см) пластины, обрамленной вверху и внизу рядами гладкой или штампованной проволоки, вдоль которой обычно помещены треугольники
Рис. 4. Примеры ножен группы 2 с декоративной отделкой: 1 - п.392, 2 - п.328, 3 - п.517, 4 - п.492, 5 - п.124, 6 - п.480, 7 - п.374 Баяновского м-ка.
Fig. 4. Examples of Group 2 sheath with decorative trim.
зерни. На одних ножнах эта орнаментальная зона образована двумя пластинами, каждая обрамлена гладкой проволокой с треугольниками зерни вдоль нее (п. 86, рис. 5: 4). В отдельных изделиях орнаментальная зона ограничивалась по бокам «рамкой» из припаянных вертикально проволочек (п. 400, 433, 502, рис. 5: 9-10; 6: 5, 9).
Зернь на ножнах калиброванная, филигрань в виде штампованной зер-неной проволочки без видимых де-
фектов (отсутствие пропуска насечек, равномерное расстояние между насечками) (рис. 6).
Касты для вставок открытые, из тонкой металлической полоски, напаянной под прямым углом к поверхности ножен. После крепления вставки края каста обжимались. Вставка дополнительно подклеивалась - на одном изделии между стеклянной вставкой и металлом заметно вещество темного цвета (смола?). Матери-
Рис. 5. Ножны группы 2, тип 2: 1-2 - Пермский край, 3 - д. Зобачева, 4 - п.86, 5 -п.328, 6 - п.365, 7 - п.136, 8 - п.392, 9 - п.400, 10 - п.433, 11 - п.502, 13 - п.517 Бая-новского, 12 - п.6 Каневского м-ка.
Fig. 5. Sheath of group 2, type 2.
ал вставок - янтарь (п. 136, 328, 365, 502), стекло или камень зеленого цвета (п. 392, 400), черная смола с матовой поверхностью (п. 392) (рис. 6: 11).
Ближайшие аналоги ножнам с зерно-филигранным декором, в том числе с «якорьками», есть в поломской культуре: в погребениях VIII-IX вв. Варнинского могильника (Семенов, 1980, с. 50, 132, табл. XXVI: 3-6; Иванова, Куликов, 2000, с. 31, 190, № 56), погребениях вт. пол. VIII - перв. пол. IX вв. могильника Мыдлань-Шай (п. 21, 74, 64, 79; Генинг, 1962, табл. VII: 1-3), погребениях VIII-IX вв. По-ломского могильника (Руденко, 2015,
рис. 44). Аналогичные изделия, место находок которых локализуется в Прикамье, принадлежат Фонду Марджа-ни (ИМ/М-80-81) (Путешествие..., с. 375-378).
Вариант 2 (рис. 5: 12, 1 экз., п. 6 Каневского м-ка) - на рукояти каст с каплевидной вставкой, в верхней части футляра - выложенная из проволоки «стрелочка»; орнаментальные зоны на рукояти и в верхней части футляра ограничены проволочными поясками, вдоль которых, судя по рисунку, зигзагами выложена зернь. Прорисовка ножен дана в монографии Р.Д. Голдиной (Голдина, 1985,
Рис. 6. 1-10 - декоративные элементы на ножнах с зерно-филигранным декором и вставками: 1 - п.136, 2 - п.365, 3 - п.502, 4 - п.392, 5 - п.400, 6 - п.86, 7 - п.328, 9 - п.433, 10 - п.517 Баяновского м-ка, 8 - Пермский край. 11 - вставки: А - янтарь,
Б - стекло; В - смола: А - п.328, Б-В - п.392 Баяновского м-ка. Fig. 6. 1-10 - Decorative elements on the scabbard with grain-filigree decor and inserts. 11 - Inserts:
A - amber, Б - glass; B - resin..
т. XXIX: 22), в публикации по результатам раскопок Урьинского, Каневского и Важгортского могильников (Генинг, Голдина, 1970) ее нет. Ножны не сохранились, и сейчас сложно судить, насколько адекватно художник воспроизвел декор (отметим, что прорисовки ножен из одних и тех же погребений в публикациях 1970 и
1985 гг. заметно различаются), в частности, выкладывание зерни зигзагами неизвестно ни на одном ювелирном изделии.
Вариант 3 (рис. 4: 3; 5: 13; 6: 10, 1 экз., п. 517 Баяновского м-ка) - на пластине в верхней части ножен, обрамленной узкими серебряными полосами с чеканным орнаментом в
Рис. 7. Ножны группы 2, типы 3-4: 1 - п.80, 2 - п.106, 3 - п.92, 4 - п.124, 5 - п.127, 6 - п.240, 7 - п.276, 8 - п.401, 9 - п.404, 10 - п.425, 11 - п.440, 12 - п.473, 13 - п.480, 14 - п.481, 15 - п.492, 17 - п.474, 18 - п.99 Баяновского м-ка, 16 - Пермский край.
Fig. 7. Sheath of group 2, type 3-4.
виде точек, вверху и внизу - два треугольника вершинами друг к другу, выложенные из треугольников зерни, помещенных в шахматном порядке, фон позолочен. На пластине в нижней части ножен сверху - овальная площадка с бронзовой «рамкой», где остались следы припоя, очевидно, здесь был какой-то декоративный элемент, предположительно, вставка с филигранным обрамлением (рис. 6: 10).
По сопутствующему инвентарю погребений Баяновского и Каневского могильников ножны с зерно-филигранным декором и вставками датированы вв. Приемы, ис-
пользованные в их декоре, позволяют сузить дату до IX - первой половины X вв., когда в ювелирных изделиях Пермского Предуралья сочетались укладка зерни, штампованной проволочки и позолота (Подосёнова 2021,
с. 155-156; Кгу1а80уа, Ро^епоуа, 8агару1оу, 2015, р. 203-219). Это подтверждают даты монет и брактеатов, найденных в погребениях с ножнами и соседних захоронениях4.
Подтип 2б (рис. 1: 11, 1 экз., Огур-динский м-к) - обкладка рукояти ножа с обильным зерно-филигранным декором: вертикальные ряды треугольников зерни перемежаются рядами гладкой и торсированной проволоки. Ряды торсированной проволочки расположены разнонаправленными витками, создавая эффект «косички». Затыльник рукояти декорирован крупной зернью на колечках торси-рованной проволоки. Применение в декорировании ювелирных изделий Пермского Предуралья крупной зерни на филигранных подложках, а также торсированной проволоки и глади в комплексе началось с XI в. (Подосё-
нова, 2021, с. 156-157). Огурдинский могильник датирован к. X - перв. половиной XI вв. (Белавин, Крыласова, 2012, с. 233). Данное изделие - самое позднее из категории ножен с металлическими обкладками, свидетельствующее о верхней границе периода их распространения.
Тип 3 (17 экз.) с тисненым орнаментом. Материал - серебро.
Подтип 3а (рис. 4: 4-6; 7: 1-15, 16 экз., п. 62, 80, 92, 106, 124, 127, 240, 276, 401, 404, 425, 440, 473, 480, 481, 492 Баяновского м-ка) - с изображением антропоморфов в позе коитуса. Тисненые фигурки высотой 3-3,8 см помещены на рукояти, на пластине, обтягивающей верхнюю часть футляра, и в верхней части пластины на конце ножен. На ножнах из п. 124 и 425 тисненые фигурки позолочены (рис. 4: 5; 7: 4, 10; 8: 3).
При первых находках ножен с этим декором тисненые фигурки интерпретировались как «рыбки» или «филины». Последующие находки с более четкими оттисками показали, что они имеют общий сюжет, по изображениям выделено три штампа. 1 - Антропоморфные фигурки повернуты в профиль друг к другу; головы смыкаются - показан один нос, два глаза; ноги перекрещены; руки протянуты друг к другу; у левой фигуры выделен признак мужского пола (рис. 8: 1-3). 2 - Головы как в предыдущем варианте, фигуры слиты в одно туловище, ноги не перекрещены, в центре туловища - овал, где сверху обозначены две руки по диагонали вниз, в центре - сердцевидная фигура (рис. 8: 4). 3 - Фигуры вполоборота, головы смыкаются, обозначено два носа и два глаза; руки вытянуты горизонтально в позе объятия, на более отчетливых оттисках видны пальцы; ноги перекрещены (рис. 8: 8-11) - этот штамп наиболее распространен (9 ножен из 16). Сюжет изображения известен в восточном декоративном искусстве и
мог проникнуть в Прикамье на предметах торевтики.
Подтип 3б (рис. 4: 7; 7: 16-17, 2 экз., Пермский край, п. 374 Баяновско-го м-ка) - с изображением птичек. На ножнах из п. 374 (рис. 4: 7; 7: 17) нижняя часть обтянута цельной пластиной шириной 16,5 см, верхняя - пластиной шириной 8 см, между ними -пластина шириной 3,3 см. По всем этим элементам размещались тисненые птички: одна - на рукояти, две -на верхней пластине футляра, одна -на средней пластине, 4 - на конце ножен. Фигурки на рукояти и двух верхних пластинах ножен позолочены. Птички высотой 2,3 см повернуты в профиль влево; имеют овальную голову с овальным глазом и хохолком, загнутым в крутую петлю, 8-образно выгнутую шею, которая внизу переходит в пару лапок, овальное туловище, в центре которого помещен ромб с косой решеткой, обрамленный валиками, имитирующими крыло, овальный поднятый вверх хвост обрамлен гладким валиком, внутри покрыт горизонтальными линиями (рис. 8: 12-13).
На ножнах из грабительских раскопок в Пермском крае птичка слегка отличается: шея выгнута дугой, туловище и внутренняя часть хвоста покрыты горизонтально вытянутыми овалами (рис. 8: 14).
Птички напоминают павлина или фазана, скорее всего, они также заимствованы с предметов восточной торевтики или с привозных тканей.
Пока ножны с тисненым орнаментом найдены лишь на Баяновском могильнике. Очевидно, они были продукцией одного ремесленного центра, о чем свидетельствует конструктивное сходство изделий и использование стандартных штампов. Судя по датам монет, найденных в комплексах с ножнами и соседних погребениях, они бытовали в период второй половины IX - первой половины X вв.5
Рис. 8. 1-11 - тисненые изображения антропоморфов в позе коитуса: 1-2 - п.492, 3 - п.124, 4 - п.127, 5 - п.106, 6 - п.404, 7 - п.62, 8 - п.92, 9 - п.480, 10 - п.440, 11 -
п.401. 12-14 - тисненые изображения птичек: 12-13 - п.374 Баяновского м-ка, 14 - Пермский край; 15 - оформление чеканным орнаментом, п.99 Баяновского м-ка.
Fig. 8. 1-11 - Embossed images of anthropomorphs in the coitus pose. 12-14 - Embossed images of birds, 15 - decoration with hammered ornament.
Тисненый орнамент известен в оформлении ножен из п. 163, 191, 218 Варнинского (Семенов, 1980, табл. XXVI: 5-7), п. 70 Поломского II (Останина, 2011, с. 72, 94, 145, рис. 30: 6), п. 3 и 5 Веселовского (Никитина, 2012, с. 11, рис. 12: 5-6; с. 13, рис. 20: 8) могильников. Но его элементами были петельки с завитками на концах, обрамляющие точку или розетку, отдаленно схожие с «якорьками» на прикамских ножнах, возможно, объ-
единенные с ними символическим значением. На ножнах Варнинского могильника «поверхность наружной стороны украшена тисненым орнаментом, устьевая и концевая накладки - пирамидками зерни» (тип 8 по В. А. Семенову) (Семенов, 1980, с. 50, табл. XXVI: 4-7). В ножнах Пермского Предуралья никогда не сочетались тисненый и зерно-филигранный орнамент, ни разу не встречен декор в кон -цевой части ножен.
Тип 4 (рис. 7: 18, 1 экз., п. 99 Ба-яновского м-ка) с чеканным орнаментом в виде полугорошин по краям пластины в верхней части футляра. На лицевой стороне нижний край пластины имел треугольный выступ (рис. 8: 15). Чеканный орнамент в виде полугорошин распространился в Пермском Предуралье в IX - первой половине XI вв. Его применяли при декорировании погребальных масок, пластинчатых медальонов (Подосёнова, 2017, с. 100-105), лицевых пластин сумочек, сабельных ножен и пр.
Ножны с пластинами, имеющими подобный треугольный выступ, найдены в п. 953 Танкеевского (Казаков, 1992, рис. 31: 10), п. 5 Веселовского, п. 2 и 6 Юмского (Никитина, 2012, рис. 20: 8; 117: 11; 124: 7) могильников.
Заключение
Ножны с металлическими обкладками бытовали в Пермском Пред-уралье в IX - первой половине X вв., хотя, судя по находке из Огурдинского могильника, они сохранялись до конца ломоватовской культуры (XI в.). Их химико-технологическое единство с иными категориями ювелирных изделий местного производства, присутствие серий ножен на памятниках Пермского Предуралья свидетельствуют о местном зарождении и раз-
витии традиции изготовления ножен, истоки которой установить трудно. К.А. Руденко, также предполагая при-камское происхождение этих изделий, видит их прототипы в ножнах усече-но-конической формы VI в. (Руденко 2015, с. 158, илл. 244). Но конструктивное отличие этих ножен, хронологический разрыв почти в 2 века не позволяет выстраивать эти изделия в один типологический ряд. Не исключено, что прототипом прикамских ножен стали хазарские образцы, так же как для многих ломоватовских украшений (Белавин, Крыласова, 2020). В Верхне-Салтовском могильнике собрана серия ножен с деревянной основой и металлическими оковками, но по структуре и способу крепления они отличаются от ломоватовских (Покровский, 1905, с. 465-492; Михеев, 1985, рис. 34).
Подобные ножны в металлических обкладках известны в культурах, тесно взаимосвязанных с ломоватовской. Часть ножен с памятников ранней Волжской Булгарии, бассейна р. Чепу-цы и Ветлужско-Вятского междуречья могла быть продукцией ювелирных мастерских Пермского Предуралья. Но отличающиеся декором ножны производились за его пределами, вероятнее всего, на территории полом-ской культуры.
Примечания:
2 Пол установлен на основе палеоантропологических определений, сделанных н.с. ПФИЦ УрО РАН Н.Г. Брюховой, и по сопровождающему инвентарю.
3 Из 57 погребений по полу определено 55, по полу и возрасту - 37, из которых 33 взрослых, 4 - до 15 лет.
4 Определение монет к.и.н. В.С. Кулешова. П. 434 - дирхам 'Аббасиды, ал-Му'тасим биллах, аш-Шаш, 219 г х. (834 г. ч.) и дирхам среднеаббасидского периода (ок. 850-865 гг.). П. 356 - 2 бронзовые монетовидные подвески с приклеенными серебряными брактеатами под Сасанидов, распространенными во вт. половине VIII - перв. половине IX вв.
5 Монеты определены к.и.н. В.С. Кулешовым. Погр. 64 - дирхам 'Аббасиды, ал-Ма'мун, Мадинат ас-Салам, 217 г. х. (823/833 гг ч.) - тип, обращавшийся только во второй трети IX века. Погр. 69 - Саманиды, Наср б. Ахмад, Самарканд (?), год потёрт, с именем халифа ал-Муктадира би-ллаха (908-932 гг.), год чеканки в интервале 914-932 гг.; Саманиды, Наср б. Ахмад (914-943 гг.), место чеканки и год стёрты; Саманиды, Наср б. Ахмад, Самарканд, 308 г х. (920/921 гг ч.). Погр. 70 - Саманиды, Наср б. Ахмад, Самарканд (?), 32х г х. (932941 гг), Саманиды, Наср б. Ахмад, Самарканд, 301 г х. (914 гг). Погр. 92 - 9 медных мо-нетовидных подвесок с серебряными брактеатами, подражающими сасанидским драхмам Хосрова II, период распространения - вторая половина VIII - первая половина IX вв. Погр.
266 - дирхам Саманидов, Наср ибн Ахмад, Андабара, 300 г. х. (единицы года пропущены резчиком штемпеля) (914-922 гг.); дирхам Волжской Булгарии, подражание Саманидам, Насру ибн Ахмаду, датируемый второй четвертью X в.; дирхам Саманидов, Наср ибн Ахмад, Балх, 302 г. х. (914/915).
ЛИТЕРАТУРА
1. Белавин А.М. Редикарский археологический комплекс (по материалам раскопок 1996 г.) // Труды КАЭЭ, Вып. 4 / Отв. ред. А.М. Белавин. Пермь: ПГГПУ, 2007. С. 23-50.
2. Белавин А.М., КрыласоваН.Б. Огурдинский могильник. Пермь: ПГГПУ, 2012. 259 с.
3. Белавин А.М., Крыгласова Н.Б. Взаимодействие населения Предуралья и носителей салтово-маяцкой археологической культуры // "Hadak ùtjân" A népvandorlaskor fiatal kutatoi-nak XXIX. konferenciaja 29th Conference of Young Scholars on the Migration Period. Föszerk.: Türk A. Ed/Szerk.: Jancsik B. - Sudar B. Studia ad Archaeologiam Pazmaniensia 21. Magyar Ostorténeti Témacsoport Kiadvanyok 10. Budapest, 2020. P. 73-84.
4. Боталов С.Г. У истоков южноуральских народов. Южный Урал в эпоху Золотой Орды (IX - начало XV века) // История Южного Урала : в 8 т. Т. 5. Челябинск: ЮУрГУ, 2019. 424 с.
5. Генинг В. Ф. Мыдлань-шай - удмуртский могильник VIII-IX вв. // ВАУ Вып. 3: Древ-неудмуртский могильник Мыдлань-шай / Отв. ред. Е.Г. Суров. Свердловск: УрГУ, 1962. С. 7-111.
6. Генинг В.Ф., Голдина Р.Д. Позднеломоватовские могильники в Коми-Пермяцком округе // ВАУ. Вып. 9 / Памятники ломоватовской культуры / Отв. ред. В.Ф. Генинг. Свердловск, 1970. С. 30-56.
7. Голдина Р.Д. Ломоватовская культура в Верхнем Прикамье. Иркутск: Изд-во Иркут. ун-та, 1985. 280 с.
8. Иванова М.Г., Куликов К.И. Древнее искусство Удмуртии. Альбом. Ижевск. УИИЯЛ УрО РАН, 2000. 216 с.
9. Казаков Е.П. Культура ранней Волжской Болгарии (этапы этнокультурной истории). М.: Наука, 1992. 335 с
10. Кирпичников А.Н. Древнерусское оружие. Мечи и сабли IX-XIII вв. Вып. I / САИ. Вып. Е1-36. М.-Л.: Наука, 1966. 143 с.
11. Крытасова Н.Б. Археология повседневности: материальная культура средневекового Предуралья. Пермь: ПГГПУ, 2007. 352 с.
12. Михеев В.К. Подонье в составе Хазарского каганата. Харьков: Вища школа, 1985. 148 с.
13. Никитина Т.Б. Погребальные памятники IX-XI вв. Ветлужско-Вятского междуречья // Археология eвразийских степей. Вып. 14. Казань: Отечество, 2012. 408 с.
14. Никитина Т.Б., Акилбаев А.В. Погребальный инвентарь могильника «Кузинские хутора» // Поволжская археология. 2019. № 4 (30). С. 82-98.
15. Оборин В.А. Раскопки памятников железного века в Верхнем и Среднем Прикамье // ВАУ Вып. 2 / Отв. ред. В.Ф. Генинг. Свердловск, 1962. С. 95-99.
16. Останина Т.И. Поломский II могильник Красная Горка (материалы раскопок 19591960 гг) // // Finno-Ugrica. 2011. № 12-13. С. 40-155.
17. Подосенова Ю.А. Серебряные пластинчатые подвески с территории Пермского Предуралья эпохи средневековья // Вестник Пермского научного центра. 2017. № 4. С. 100-105.
18. Подосёнова Ю.А. Височные украшения на территории Пермского Предуралья в эпоху средневековья. Пермь: ПГГПУ, 2021. 210 с.
19. Покровский А.М. Верхне-Салтовский могильник // Труды XII Археологического съезда в Харькове. Т. I. М.: Товарищество типографии А.И. Мамонтова, 1905. С. 465-492.
20. Путешествие ибн Фадлана: Волжский путь от Багдада до Булгара. Каталог выставки. М.: Издательский дом Марджани, 2016. 560 с.
21. Руденко К.А. Булгарское серебро. Древности Биляра. Т. II. Казань: Заман, 2015. 528 с.
22. Семенов В.А. Варнинский могильник // Новый памятник поломской культуры / Науч. ред. В.Ф. Генинг. Ижевск: Научно-исследовательский институт при Совете министров Уд -муртской АССР, 1980. С. 5-135.
23. Талицкий М.В. Кочергинский могильник // МИА. № 1 / Под ред. П.Н. Третьякова. М.-Л.: АН СССР, 1940. С. 159-168 с.
24. Халикова Е.А., Халиков А.Х. Ранние венгры на Каме и Урале. (Больше-Тиганский могильник) // Археология евразийских степей. Вып. 25. Казань: Фэн, 2018. 144 с.
25. Krylasova N.B., Podosenova Y.A., Sarapulov A.N. Jewellery techniques in the territory of Рerm Qs-Ural region in the middle ages // Terra Sebvs. 2015. Т. 7. С. 203-219.
Информация об авторах:
Подосенова Юлия Александровна, кандидат исторических наук, Пермский федеральный исследовательский центр УрО РАН (г. Пермь, Россия), старший научный сотрудник, доцент. Пермский государственный гуманитарно-педагогический университет (г. Пермь, Россия); podosenka@yandex.ru
Крыласова Наталья Борисовна, доктор исторических наук, профессор, Пермский государственный гуманитарно-педагогический университет (г. Пермь, Россия); главный научный сотрудник, ПФИЦ УрО РАН (г. Пермь, Россия); n.krylasova@mail.ru
Данич Андрей Васильевич, научный сотрудник Камской археолого-этнографиче-ской экспедиции, Пермский государственный гуманитарно-педагогический университет (г. Пермь, Россия); adanich@yandex.ru
WOODEN SHEATHS WITH METALLIC COATING IN THE MIDDLE AGE PERM CIS-URALS Y.A. Podosenova, N.B. Krylasova, A.V. Danich
On the territory of the Perm cis-Urals during the Middle Ages wooden knife sheaths coated with metallic plates became popular. Most sheaths' decorations were made of metal alloys with a high percentage of silver. Some specimens were decorated with grains, filigree, glass or stone encrustations, gild, and printed anthropomorphic and ornitomorphic images. The object of the article is to introduce into scientific discourse the sources and research results that will facilitate determining basic technological characteristics and individual features in the sheaths' functions. Based on source collection and categorization, the authors reveal how diverse the items were, as well as the scale of their production. Coin material facilitated determining the period of the sheaths' highest popularity, which is the 9th and the first half of the 10th centuries. Nevertheless, there are specimens dating back to the 11th century as well. The analysis of the features of the occurrence in burials, taking into account paleoanthropological data, allowed us to conclude that the sheaths with metal plates was part of a belt set and was used in women's costume as a symbolic and decorative element. Some items made their way from the Perm cis-Urals to the Udmurt cis-Urals (the Polom archaeological culture) and to the territory of Volga Bulgaria. It is possible that there were local production centres for these items in the Udmurt cis-Urals and on the territory of the ancient Mari people.
Keywords: archaeology, the Middle Ages, the Perm cis-Urals, Lomovatovo culture, women's costume, sheath, silver, copper, grain, filigree, printing, gilding.
REFERENCES
1. Belavin, A. M. 2007. In Belavin, A. M. (ed.). Trudy Kamskoi arkheologo-etnograficheskoi ekspeditsii Permskogo gosudarstvennogo gumanitarno-pedagogicheskogo universiteta (Proceedings of the Kama Archaeological and Ethnographical Expedition of the Perm State Humanitarian Pedagogical University) 4. Perm: Perm State Humanitarian Pedagogical University, 23-50 (in Russian).
2. Belavin, A. M., Krylasova, N. B. 2012. Ogurdinskii mogil'nik (Ogurdino Burial Ground). Perm: Perm State Humanitarian Pedagogical University (in Russian).
3. Belavin, A. M., Krylasova, N. B. 2020. In "Hadak utjan" A nepvandorlaskor fiatal kutatöinak XXIX. konferenciaja 29th Conference of Young Scholars on the Migration Period. _ Föszerk.: Türk A. Ed/Szerk.: Jancsik B. - Sudar B. Studia ad Archaeologiam Pazmaniensia 21. Magyar Ostörteneti Temacsoport Kiadvanyok 10. Budapest, 73-84 University (in Russian).
4. Botalov, S. G. 2019. U istokovyuzhnoural'skikh narodov. Yuzhnyy Ural v epokhu Zolotoy Ordy (IX - nachalo XV veka)(At the Origins of the South Ural Peoples. Southern Urals in the Era of the Golden Horde (9th - Early 15th Century)) Series: Istoriya Yuzhnogo Urala: v 8 t (History of the Southern Urals: in 8 volumes) 5. Chelyabinsk: South Ural State University (in Russian).
5. Gening, V. F. 1962. In Surov, E. G. (ed.). Voprosy arkheologii Urala (Problems of the Urals Archaeology) 3. Sverdlovsk: Ural State University, 7-111 (in Russian).
This work was carried out with the financial support of the RFBR grant, project No. 20-49590001 "Medieval jewelry heritage of Perm Krai: stylistic and chemical-technological features", with the support of the Ministry of Education and Science of Perm Krai, agreement No. C-26/1192 dated 19.12.2019, and also within the framework of the topic of the State assignment, the registration number of the topic AAAA19-119032590066-2
6. Gening, V. F., Goldina, R. D. 1970. In Gening, V. F. (ed.). Voprosy arkheologii Urala (Issues of the Ural Archaeology) 9. Pamiatniki lomovatovskoi kul'tury (Sites of the Lomovatovo Culture). Sverdlovsk, 30-56 (in Russian).
7. Goldina, R. D. 1985. Lomovatovskaia kul 'tura v Verkhnem Prikam'e (The Lomovatovo Culture in the Upper Kama Area). Irkutsk: Irkutsk State University (in Russian).
8. Ivanova, M. G., Kulikov, K. I. 2000. Drevnee iskusstvo Udmurtii. Al'bom (The ancient art of Udmurtia. Album). Izhevsk: Udmurt Institute of History, Language and Literature Publ. (in Russian).
9. Kazakov, E. P. 1992. Kul 'tura rannei VolzhskoiBolgarii (etapy etnokul 'turnoi istorii) (Culture of the Early Volga Bulgaria: Stages of the Ethnic-Cultural History). Moscow: "Nauka" Publ. (in Russian).
10. Kirpichnikov, A. N. 1966. Drevnerusskoe oruzhie (Early Russian Weapons) 1. Mechi i sabli IX-XIII vv. (Swords and Sabers of 9th-13th Centuries). Series: Svod Arkheologicheskikh Istochnikov (Corpus of Archaeological Sources) E1-36. Moscow; Leningrad: "Nauka" Publ. (in Russian).
11. Krylasova, N. B. 2007. Arkheologiya povsednevnosti: material'naya kul'tura srednevekovogo Predural'ya (Archaeology of Everyday Life: The Material Culture of the Medieval Urals). Perm: Perm State Humanitarian Pedagogical University (in Russian).
12. Mikheev, V. K. 1985. Podon'e v sostave Khazarskogo kaganata (The Don Region in Khazar Khaganate). Kharkiv: "Vishcha shkola" Publ. (in Russian).
13. Nikitina, T. B. 2012. Pogrebal'nye pamiatniki IX-XI vv. Vetluzhsko-Viatskogo mezhdurech'ia (Burial Sites of the 9th - 11th Centuries in the Vetluga-Vyatka Interfluvial Area). Series: Arkheologiya evraziiskikh stepei (Archaeology of Eurasian Steppes) 14. Kazan: "Otechestvo" Publ. (in Russian).
14. Nikitina, T. B., Akilbaev, A. V. 2019. In Povolzhskaya arkheologiya (Volga River Region Archaeology) 30 (4), 82-98 (in Russian).
15. Oborin, V. A. 1962. In Gening, V. F. (ed.). Voprosy arkheologii Urala (Problems of the Urals Archaeology) 2. Sverdlovsk, 95-99 (in Russian).
16. Ostanina, T. I. 2011. In Finno-Ugrica (12-13), 40-155 (in Russian).
17. Podosenova, Yu. A. 2017. Vestnik Permskogo Nauchnogo Tsentra (Bulletin of Perm Scientific Center) 4, 100-105 (in Russian).
18. Podosenova, Yu. A. 2021. Visochnye ukrasheniia naseleniia Permskogo Predural'ia v epokhu srednevekov'ia (Temple Ornaments of the Perm Cis-Urals Population in the Middle Ages). Perm: Perm State Humanitarian Pedagogical University Publ. (in Russian).
19. Pokrovskiy, A. M. 1905. In TrudyXIIArkheologicheskogo s"ezda v Khar'kove (Proceedings of the 12thArchaeological Congress in Kharkov) 1. Moscow: Tovarishchestvo tipografii A.I. Mamontova, 465-492 (in Russian).
20. 2016. Puteshestvie ibn Fadlana: Volzhskii put' ot Bagdada do Bulgara (The Journey of Ibn Fadlan: the Volga Route from Baghdad to Bolgar). Moscow: "Izdatel'skii dom Mardzhani" Publ. (in Russian).
21. Rudenko, K. A. 2015. Bulgarskoe serebro (Bulgarian Silver). Series: Drevnosti Biliara (Antiquities of Biliar) II. Kazan: "Zaman" Publ. (in Russian).
22. Semenov, V. A. 1980. In Gening, V. F. (ed.). Novyipamiatnikpolomskoi kul'tury (New Site of the Polom Culture). Izhevsk: Research Institute at the Council of Ministers of Udmurt ASSR, 5-135 (in Russian).
23. Talitskiy, M. V. 1940. In Tretyakov P. N. (ed.). Materialy i issledovaniia po arkheologii (Materials and Studies in the Archaeology) 1. Moscow-Leningrad: Academy of Sciences of the USSR, 159-168 (in Russian).
24. Khalikova, E. A. Khalikov, A. Kh. 2018. In Early Hungarians on the Kama and in the Urals (Bolshie-Tigany burial ground) Series: Arkheologiia evraziiskikh stepei (Archaeology of Eurasian Steppes) 25. Kazan: "Fen" Publ. (in Russian).
25. Krylasova, N. B., Podosenova, Y. A., Sarapulov, A. N. 2015. In Terra Sebvs. Vol. 7, 203-219.
About the Authors:
Podosenova Yulia A. Perm Federal Research Centre of the Uralski branch of the Russian Academy of Sciences. Lenina st., 13A, Perm, 614990, Russian Federation; Perm State Humanitarian Pedagogical University. Sibirskaya Str., 24, Perm, 614990, Russian Federation; podosenka@yandex.ru
Krylasova Natalia B. Doctor of Historical Sciences, Associate Professor. Perm State Humanitarian Pedagogical University (PSHPU). Sibirskaya Str., 24, Perm, 614990, Russian Federation. Perm scientific center Ural branch of the Russian Academy of Sciences. Lenina st., 13A, Perm, 614990, Russian Federation; n.krylasova@mail.ru
Danich Andrey V. Perm State Humanitarian Pedagogical University. Sibirskaya St., 24, Perm, 614990, Russian Federation; adanich@yandex.ru
Статья принята в номер 01.06.2022 г
