CC BY
79
Вардан БАГДАСАРЯН
«ДЕМОСКОПИЯ» ВМЕСТО ДЕМОГРАФИИ: К ВОПРОСУ О КОРРЕКТНОСТИ НАУЧНОЙ ПОЛЕМИКИ
Наука демографии известна еще с XIX века, с того самого момента, когда в 1855 г. французский ученый А. Гийяр опубликовал свой труд «Элементы статистики человека, или Сравнительная демография». Но вот по прошествии полстолетия ее существования, раскрученный на волне либеральной ценностной ревизии демограф Анатолий Григорьевич Вишневский изобрел новую науку «демоскопию». Рупором провозглашения новой научной парадигмы выступил электронный сетевой еженедельник «Демоскоп Weekly». В чем же видится принципиальное отличие «демоскопии» от демографии?
Структура научного знания, как известно, выстраивается на эмпирическом и теоретическом уровнях. Теория есть своеобразный венец научного восхождения. Однако реминисценция о советском идеологизированном прошлом породила у отечественных либералов настоящую теориофобию. Проявлением общей тенденции деконцептуализации наук и явилось появление феномена «демоскопа». Сутью методологической инновации стало рассмотрение процессов воспроизводства населения через призму своеобразного демографического микроскопа. «Графо»
— описание подменяется «скопией» — наблюдением. Не отрицая в принципе методики наблюдения, необходимо отметить, что она является наиболее упрощенным приемом познания. Взятие его за основу отражает редукцию всего познавательного процесса. Нельзя при помощи микроскопа (даже имеющего маркер USA) адекватно воспринять не только глобальное явление, но и среднемасштабное. При игнорировании его ограниченности может сложиться деформированное видение всего рассматриваемого предмета, оцениваемого лишь по какому-либо его сегменту. Пример такого рода деформации дает «Демоскоп Weekly», представляющий частный случай старения и репродуктивного угасания европейских наций в качестве универсального мирового тренда. Нельзя через оптику микроскопа постичь нечто большее, нежели материальный субстрат бытия. Этим объясняется почти патологическая нелюбовь «Демоскоп Weekly» к любого рода разговорам об идейно-ценностных основаниях демографических процессов. Нельзя наконец, используя методику «демоскопии» осмыслить все величие исторического опыта России. Когда же попытки такого осмысления все-таки предпринимаются, получается пасквиль вроде монографии «Серп и рубль» за авторством создателя «демоскопа».
Сообразно с появлением новой науки, образуется соответствующая ей научно-профессиональная номинация. Вместо демографов на научную авансцену выходят «демоскопы». Их ценностные установки более чем очевидны. Хотя «Демоскоп Weekly» дистанцируется на словах от любой идеологии, ее идеологическая ангажированность видна невооруженным глазом. Для этого даже не надо линз микроскопа. Достаточно посмотреть на список спонсоров еженедельника, среди которых в разное время значились Фонд Сороса, Фонд Д. Д. и К. Т. Макартуров, Фонд ООН по народонаселению и т. п. «Демоскопы» представляют собой особую породу демографов. Неолиберальная парадигма «демоскопии» превалирует в ней над
БАГДАСАРЯН Вардан Эрнестович — д. и. н., профессор, руководитель проектов Центра проблемного анализа и государственноуправленческого проектирования
самой научной демографической составляющей.
С соответствующим «концептуальным» и «ценностным» багажом «Демоскоп Weekly» подошел к рецензированию книги С. С. Сулакшина «Российский демографический кризис: от диагностики к преодолению», выпущенную в виде развернутой версии доклада на конференцию «Национальная идентичность России и демографический кризис» и имевшую презентационный характер по отношению к соответствующему исследованию, проведенному Центром проблемного анализа и государственно-управленческого проектирования. Кстати, к участию в конференции приглашался и А. Г. Вишневский, но от лобовой дискуссии многоуважаемый академик РАЕН отказался. Может быть, уровень (число) академиков и (число) член-корреспондентов РАН, а также (число) ученых, представляющих различные направления научного познания, включая классических демографов, показался ему недостаточным. Указанная рецензия, вышедшая в № 269—270 еженедельника от 11—31 декабря 2006 г., заслуживает особого внимания как наглядная иллюстрация характера научных методик, используемых в «демоскопии».
Подвергнутая демоскопической обструкции книга представляла для экспертной апробации участников конференции ряд принципиально новых для демографии концептов: введение единого критерия демографического состояния
— коэффициента витальности; четырехфакторную модель объяснения природы демографических процессов; методику оцифровки слабоформализуемых факторов нематериального свойства и др. Весь этот идейный пласт базировался на развернутой системе математических расчетов. Многофакторный корреляционный анализ составил лейтмотив представленных исследовательских результатов. Ни словом обо всех этих находках и новациях «Демоскоп Weekly» не обмолвился. Концептуальное содержание книги осталось вообще вне рассмотрения претендующего, казалось бы, на научную респектабельность издания.
Не желая вступать в диспут на концептуальном поле, «Демоскоп Weekly» избрал тактику дезавуирования частностей. Вернее даже был взят всего один, вырван-
ный из контекста книги фрагмент, который и подвергся акцентированной критике «демоскопов». Вот его содержание: «Вспомним потрясающие исторические примеры. 1943 г. — жесточайшая война в разгаре, нет семьи, которую бы не затронули потери и горе, сверхлишения и напряжение. И вдруг скачок рождаемости! В чем причина? Сталинград дал надежду и уверенность, что победим, что можно быть за будущее детей спокойным в определенном отношении. И без жилья, которое в стране есть сейчас, без одежды, авто, телевизоров и прочих предметов сегодняшнего материального благополучия рождаемость повысилась. Это сработал тот самый идейнодуховный и социопсихологический фак-тор»1. Характерно, что в цитате «Демоскоп Weekly» последнее предложение, завершающее абзац, не приводилось. Такое выборочное, противоречащее принципам научной этики цитирование не случайно. Очевидно желание рецензента вульгаризировать тезис автора, представить дело так, будто бы Сулакшин пытался утверждать о вызванном Сталинградом единовременном взлете рождаемости, тогда как речь шла о сложной факторной связи победы, через подъем идейно-духовного состояния общества, с репродуктивным откликом в последующей временной перспективе.
Весь эмоциональный запал «Демоскоп Weekly», с острой иронией о неизвестности ему случаев непорочного зачатия у русских женщин, направил на доказательство того очевидного положения, что во время войны наблюдался не подъем рождаемости, а резкое ее падение. А кто же, собственно, с этим спорит? Нигде на страницах рецензируемой книги о подъеме рождаемости в годы Великой Отечественной войны в сравнении с мирным довоенным временем и не утверждалось. Разоблачая отсутствующий тезис «демоскоп» ломится в открытую дверь. Что это, сублимация либеральных кошмаров, связанных с реминисценцией великой победы?
Если бы рецензент открыл книгу С. С. Сулакшина не на 71-й странице, а с самого начала, то мог бы более точно воспринять авторскую позицию. На приводимых в книге графиках четко фиксируется спад
1 Сулакшин С. С. Российский демографический кризис: от диагностики к преодолению. М., 2006, стр.71
рождаемости в годы войны1. Затеянная «Демоскоп Weekly» дискуссия выглядит в этой связи попросту как абсурд.
Возможно, впрочем, «демоскопы» не сильны в графике. Тогда им следовало бы обратиться за уточнением к другим материалам, распространяемым Центром проблемного анализа и государственноуправленческого проектирования. Так, в подготовленной В. Э. Багдасаряном брошюре «К вопросу о формировании теории демографической вариативности как новой объяснительной модели демографических процессов» на стр. 16 черным по белому прописано, что в СССР в годы войны имела место демографическая катастрофа и наблюдалось резкое сокращение репродуктивности населения2.
«Демоскоп» представляет демографическую ситуацию в годы войны как единое «черное пятно». Между тем в динамике репродуктивности за этот период имелось два противоположных вектора
— спад (1942—1943 гг.) и подъем (1944— 1946 гг.). Сдвинутая в годовом интервале хронология демографического преломления войны определяется тривиальным девятимесячным периодом вынашивания плода. Нетрудно заметить, что обозначенные векторы фактически точно совпадают с периодом поражений и побед Красной армии. Восходящая линия второго этапа являлась подъемом в отношении первого пораженческого периода войны, но не подъемом по сравнению с довоенным высокорепродуктивным уровнем. Сталинград имел переломное значение и для демографических процессов военных лет. Именно об этом писал Сулакшин. «Демоскоп» же упорно приписывает ему абсурдное суждение о наличии постсталинградского репродуктивного скачка по отношению к 1930-м годам.
Пытаясь дезавуировать тезис о благоприятных демографических последствиях Сталинградской победы, «Демоскоп Weekly» указывает на наименьшие показатели рождаемости за годы войны, пришедшиеся именно на 1943 г. Но и это псевдооткрытие никем не оспаривается. Специалисты от «демоскопии» как-то
1 Сулакшин С. С. Российский демографический кризис: от диагностики к преодолению. М., 2006, стр. 12-14
2 Багдасарян В. Э. К вопросу о формировании теории демографической вариативности как новой
объяснительной модели демографических процессов. М., 2006, стр. 16
упустили из виду, что между зачатием и родами должен пройти тривиальный девятимесячный период. Сталинградская битва, как известно, завершилась в феврале 1943 г. Нетрудно посчитать, что ее последствия могли бы проявиться в лучшем случае в конце ноября - декабре 1943 г. Имея же в виду известный лаг во времени, репродуктивные последствия Сталинграда должны были сказаться главным образом уже в 1944 г. Именно такую динамику и фиксирует приводимая самим «Демоскоп Weekly» половозрастная пирамида переписи 2002 г. и данные по числу учащихся начальных классов в СССР в 1949/50 - 1958/59 гг.
Элементарная математическая логика подсказывает, что если 1943 год был низшей точкой в динамике рождаемости, то он же должен был стать и отправным пунктом последующего подъема. Отрицать это
— значит попросту противоречить здравому смыслу. Однако «Демоскоп Weekly», очевидно, не в ладах с математикой. Но может быть, он больше осведомлен в сфере исторического познания?
Первые волны массовой демобилизации в СССР начались лишь в 1944 г. В 1943 г. о них еще не было и речи. Напротив
— мобилизационный механизм устойчиво набирал обороты. Это доказывает, что репродуктивный подъем 1944 г. являлся не следствием притока мужского населения, которое продолжало сокращаться, а именно духовным откликом на победы на фронтах.
Одной из верификаций выдвинутого тезиса является статистика брачности. Прямым последствием брака, для сведения «Демоскоп Weekly», является рождение детей. Статистика зарегистрированных советскими загсами браков имела следующую динамику: 1940 г. — 1082 тыс. браков, 1941 г. — 609 тыс., 1942 г. — 207 тыс., 1943 г. — 347 тыс. (перелом в динамике брачности), 1944 г. — 582 тыс., 1945 г. — 1046 тыс.3.
Обнаружилось, что специалистам от «демоскопии» совершенно неизвестны методы историко-демографической статистики. Никто, утверждают они, никакого учета населения в годы войны не вел (а после войны Сталин запрещал).
3 Исупов В. А. Демографические катастрофы и кризисы в России в первой половине XX века. Историко-демографические очерки. Новосибирск, 2000, стр. 180
А если население не считали, то динамика его численности является величиной непостижимой. Что ж, господину Соросу стоит всерьез задуматься, за что он платил деньги российским «демос-копам». К возможному удивлению «Демоскоп Weekly», следует сообщить, что расчеты численности населения не прекращались советскими статистиками (ЦСУ СССР и региональными статистическими управлениями) в течение всех лет войны. Их результаты любители «демоскопии» могут почерпнуть в архиве РГАЭ. Система советских загсов продолжала фактически бесперебойно функционировать. Действовала специфически советская процедура прописки и выписки. Возросшая статистическая погрешность не опровергала достоверности совокупной информации. Ничего неизвестно «демоскопам» и о том, что динамика численности населения СССР в годы войны давно и успешно рассчитывалась историками также по материалам Наркомторга по количеству выданных продуктовых карточек и по данным сельсоветского учета.
Историография демографической истории СССР военных лет аккумулировала уже значительный спектр научной, в т.ом числе академической, литературы. Сегодня историками детально исследована не только проблема боевых потерь в трагедии 1941—1945 гг., но и естественного воспроизводства тылового населения. Реконструирована динамика демографических процессов в региональном измерении. Вся эта историческая литература «Демоскоп Weekly», по-видимому, неизвестна1. Он по-прежнему в качестве последнего слова в демографии оперирует трудами Б. Ц. Урланиса сороколетней давности2.
На настоящее время у историков имеются расчеты естественного воспроизводства населения периода войны не только в погодовом, но и помесячном
1 Людские потери СССР в Великой Отечественной войне. СПб., 1995. Алексеев В. В., Исупов В. А. Население Сибири в годы Великой Отечественной войны. Новосибирск, 1986. Исупов В. А. Городское население Сибири: от катастрофы к возрождению (конец 30-х — конец 50-х годов). Новосибирск, 1991.Корнилов Г. Е. Уральское село и война: проблемы демографического развития. Екатеринбург, 1993. Кышпанаков В. А. Население Хакасии: 1917— 1990 гг. Абакан, 1995
2 Урланис Б. Ц. Рождаемость и продолжительность жизни в СССР. М., 1963
измерении. Они позволяют, в частности, фиксировать репродуктивный отклик Сталинграда уже в последние месяцы 1943 г. Впервые за многие месяцы войны, подъем рождаемости был зафиксирован июлем-августом 1943 г., что при девятимесячной ретроспективной проекции соотносилось с остановкой победоносного наступления немцев на юге России и разгаром Сталинградской битвы. Демографам хорошо известен и метод указанного сопоставления динамики естественного воспроизводства населения. Так вот, впервые при сопоставлении по месяцам показатель рождаемости
1942 г. был превзойден в декабре 1943 г. (9,4% — декабрь 1942 г., 9,6% — декабрь
1943 г.)3.
Особо впечатляют словесные упражнения «демоскопов». Так, из должностного наименования «генеральный директор» ими, очевидно, по созвучию было выведено слово «генерал». И вот уже автор рецензируемой книги именуется генералом и на основании этого противопоставляется известному демографу Б. Ц. Урланису.
С сарказмом пишет «Демоскоп Weekly» о намерении создать систему государственного управления демографическими процессами. Сама идея управляемости демографии для неолибералов, отстаивающих неприкосновенность репродуктивного права, принципиально неприемлема. В этом своем неприятии «Демоскоп Weekly» доходит даже до противопоставления людей с государственно-управленческим мышлением (намек на тематику работ Центра проблемного анализа и государственно-управленческого проектирования) демографам. Может создаться превратное представление о том, что проблемы управления вообще выводятся за скобки «демоскопии» и что для созерцательного сознания «демоско-пов» в отличие от сознания практиков-управленцев (которым отказывается в научности подходов) они нехарактерны. Но вот создатель «Демоскоп Weekly» А. Г. Вишневский тем государственного управления в своей прежней додемоско-пической бытности отнюдь не чуждался. Начинал он свою профессиональную деятельность в Харьковском филиале инс-
3 Исупов В. А. Демографические катастрофы и кризисы в России в первой половине XX века, стр. 176
титута Гипроград, занимаясь проблемами градостроительного проектирования. Характерно для человека «государственно-управленческого мышления» звучит наименование защищенной им в 1967 г. кандидатской диссертации по экономике «Городские агломерации и экономическое регулирование их роста (на примере Харьковской агломерации)». Возможно, на основании этого факта у «Демоскоп Weekly» сложилось предубеждение, что иного пути в демографию, нежели чем через экономику, не существует. Такой стереотип, вероятно, предопределил представление еженедельником автора рецензируемой книги С. С. Сулакшина в качестве доктора экономических наук, хотя обе свои докторские диссертации он защитил совершенно по другим областям знаний. А вот наименование докторского диссертационного исследования А. Г. Вишневского «Социальное управление демографическими процессами» звучит совершенно в духе разработок Центра проблемного анализа и государственно-управленческого проектирования. Впрочем, время защиты пришлось на 1982 г., характеризуемый совершенно иной идеологической конъюнктурой, и многие тогдашние апологеты управления демографией стали в скором времени отстаивать ее принципиальную неуправляемость. В действительности же речь зачастую шла лишь об ином управленческом целеполагании.
Говоря об объективности тенденции депопуляции в России, сторонники данного концепта зачастую упускают из виду, что вплоть до недавнего времени российское государство официально реализовывало стратегию сокращения рождаемости. Еще в декабре 1991 г. при прямом содействии правительства была учреждена Российская ассоциация планирования семьи. Активно реализовывалась федеральная целевая программа «Планирование семьи», получившая с 1994 г. статус президентской. В изданной под редакцией А. Г. Вишневского коллективной монографии «Демографическая модернизация России, 1900—2000» данные мероприятия российских властей описываются почти в апологетической тональности: «В 1990-х годах практически впервые были созданы основа службы планирования семьи, сотни центров планирования семьи и репродукции, отно-
сящихся к системе Минздрава. В рамках программы «Планирование семьи» осуществлялись государственные закупки контрацептивов, многие учреждения имели возможность бесплатного обеспечения ими отдельных социально незащищенных групп населения, в том числе молодежи. Были организованы курсы подготовки специалистов. Велась значительная работа по повышению информированности населения в области планирования семьи. Программой предусматривалось создание и внедрение специальных программ полового образования и воспитания подростков. Существенную финансовую помощь в преодолении «пути от абортов к контрацепции» оказывали международные организации, правительственные и частные зарубежные фонды. В рамках международных проектов осуществлялись поставки современного оборудования, средств контрацепции для центров планирования семьи и женских консультаций, велась подготовка кадров, издавалась соответствующая литература. Однако наряду с явным и давно ожидаемым оживлением деятельности по развитию планирования семьи активизировались и его противники, которые не дали совсем погаснуть факелу, выпавшему из рук идеологического отдела ЦК КПСС»1. Так что и «демоскопы» не чуждаются совсем методов управления. Другое дело, что направлены они не на повышение репродуктивности российского населения, а в прямо противоположную сторону.
Утрируя на поднятой С. С. Сулакшиным теме идейно-духовных основ демографических процессов, «Демоскоп Weekly» опубликовал соответствующую рецензию на его книгу под эпатирующим названием «Чтобы повысить рождаемость, нам нужен новый Сталинград». Сама тональность глумления «демоскопов» над великой победой как будто реанимирует картины либерального шабаша начала 1990-х годов. Автор книги в интерпретации «демоскопов» чуть ли не призывает для поднятия репродуктивного потенциала нации к открытию военных действий. Действительно, нам нужен новый Сталинград, но не в том буквально-примитивном понимании, которое вкладывает в него «Демоскоп Weekly», а как начало духового возрождения России,
1 Демографическая модернизация России, 1900— 2000. М., 2006, стр. 243
надежда на спасение страны и народа, выхода из состояния демографической катастрофы.
Принципиально не принимает «Демоскоп Weekly» и такие понятия, как «цивилизационный код», «русская цивилизация», «национальная идентичность России». Оперируя неолиберальными стереотипами, ими приписывается автору книги противопоставление русских другим народам СССР, «с неподходящим цивилизационным кодом». Что ж, приходится констатировать о непонимании в демоскопических кругах категории цивилизация, смешиваемой и подменяемой этничностью. Между тем русская цивилизационная система интегрировала в себе не только одних этнических русских, но и другие исторически связанные с ними народы России и СССР. Своеобразие интерпретации еженедельником позиции автора тем более странно, что в книге дается вполне однозначная и определенная трактовка этого вопроса: «Русский народ — это важный фактор российской государственности постольку, поскольку является основным (не единственным, так как в вопросе русской идентичности этнического эксклюзива нет) носителем и охранителем цивилизационных потенциалов российского государства, как его многовековых и многопоколенческих ценностных накоплений, национальной (в смысле цивилизационой) идентичности. Под русскими цивилизационными потенциалами российского государства, и, как становится очевидно, не столько в этническом, сколько в точном цивилизационном смысле, конкретно понимаются:
— русский язык;
— традиционные для России религии;
— культура;
— традиции;
— ментальность;
— уклады и устои;
— поведенческие и ценностные стереотипы.
В принципе для каждого государства подобная связь должна иметь место. При таком подходе к роли русского народа она означает дополнительную надэтни-ческую интегрирующую ответственность и ведет не к преференциям этносу (граждане страны независимо от этничности имеют равное достоинство, гражданские
права и их защиту), а к необходимости сохранения и опоры в развитии на собственные цивилизационные ценностные накопления страны. Для России исторически определено, что это русские накопления (в вышеуказанном цивилизационном смысле). Для Франции, очевидно, это французскость, Англии — английскость, Японии — японскость, Израиля
— еврейскость»1. Почему же «Демоскоп Weekly» проигнорировал данное авторское определение? Ответ на этот вопрос очевиден: навешивание ярлыка национализма в целях дезавуирования концепции или человека является давнишним приемом неолиберальной расправы с оппонентами.
С другой стороны — «Демоскоп Weekly» ставит знак равенства между понятиями «национальный» и «классовый», не видя принципиального различия между ними. Объединение их осуществляется под общим маркером «идеология», которому противопоставляется неиделогизирован-ная демоскопическая наука. Между тем визитной карточкой работ самого создателя «демоскопии» А. Г. Вишневского является репродуцированная на основе прочтения трудов западных авторов теория «демографической модернизации» («демографического перехода»), вполне подходящая во всех своих аспектах под идеологические каноны. Сущностное ее содержание составляет постулат о том, что тренд мирового естественного воспроизводства населения фатально предопределен установками на увеличение продолжительности жизни (объективное старение наций) и снижение уровня репродуктивности (малодетность и бездетность нуклеарных семей). Утверждается, что все народы должны неизбежно пройти путь демографической модернизации от «традиционного» к «современному» (в терминологии сторонников концепта) типу воспроизводства. Применение же С. С. Сулакшиным методологии факторного анализа дает основание для пересмотра тезиса о материальной предопределенности демографических процессов, что и вызвало соответствующую демоско-пическую реакцию. Критика «Демоскоп Weekly» выстраивает весьма странную дифференциацию существующих на поле демографии современных исследо-
1 Сулакшин С. С. Российский демографический кризис: от диагностики к преодолению, стр. 8—10
вательских разработок: все, что пишет А. Г. Вишневский, — это, безусловно, наука, тогда как теоретические положения его оппонентов — это уже идеология.
Характерный пример методики интерпретации со стороны «Демоскоп Weekly» воззрений оппонентов представляет следующий цитируемый фрагмент рецензии: «Теперь же, после того как он (то есть «демоскоп». — Авт.) ознакомился с указанным сочинением (книгой С. С. Сулакшина. — Авт.), он ясно понял, что «материальный фактор более значим для смертности и продолжительности жизни, чем для рождаемости». Теперь ему ясно, что процедуры процедурами (имеется в виду процедура воспроизводства. — Авт.), но если нет в наличии их необходимых участников, то можно обойтись без процедур и рожать детей с помощью одной лишь духовности». Из выдвигаемого в книге утверждения о более весомом значении в демографическом процессе по отношению к материальному положению населения фактора идейно-духовного состояния общества, вследствие демос-копической интерпретационной метаморфозы получился приписываемый автору призыв к игнорированию биологической стороны человеческого существования. Если «Демоскоп Weekly» хотя бы упомянул о стержневом для рецензируемой работы концепте четырехфакторной объяснительной модели природы демографического процесса, стали бы очевидны принципиальные различия в содержании книги и ее интерпретации. Материальный фактор в предложенном модельном выражении оценивается как одна из четырех базовых доминант естест-
венного воспроизводства населения. Биосоциальная природа человека раскрывается в специально посвященном ее научному осмыслению разделе книги. Так что с призывом «Рожать детей с помощью одной лишь духовности» за исключением самого «Демоскоп Weekly» никто не обращался.
Завершается рецензия тривиальным для ущемленного самолюбия научного работника противопоставлением врача и знахаря. О характере врачебного искусства по «Демоскоп Weekly» можно судить по признанию одного из главных теоретиков либеральных реформ в России — американца Д. Сакса: «Мы положили больного на операционный стол, вскрыли ему грудную клетку, но у него оказалась другая анатомия». В то же время в разработке презентуемого С. С. Сулакшиным исследования принимали участие настоящие врачи, доктора медицинских наук. Для осведомления «Демоскоп Weekly» о подлинных задачах комплексной медицины, не ограниченной лишь наблюдением за физиологией пациента, приведем вывод одного из них — руководителя лаборатории системных исследований здоровья Государственного научно-исследовательского центра профилактической медицины профессора И. А. Гундарова: «Физическая жизнеспособность населения зависит не только от условий бытия (материальных факторов), но и от нравственной атмосферы и эмоционального состояния общества (духовных и душевных факторов)»1.
1 Гундаров И. А. Демографическая катастрофа в России: причины, механизм, пути преодоления.
М., 2001, стр. 31
