CC BY
102
УДК 34
DOI 10.24411/2078-5356-2019-10204
Керимов Александр Джангирович Alexander D. Kerimov
доктор юридических наук, профессор, главный редактор научно-практического межотраслевого журнала «Российский журнал правовых исследований», член Экспертного совета при Уполномоченном по правам человека в Российской Федерации, профессор
Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова
Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации (119571, Москва, пр-т Вернадского, 84, корп. 6, оф. 1114—1124)
doctor of sciences (law), professor, chief editor of Russian journal of legal studies, member of the Expert Council under the High Commissioner for human rights in the Russian Federation, professor
Lomonosov Moscow State University
Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (1114—1124, 84/6, Vernadskogo av., Moscow, Russian Federation, 119571)
E-mail: 8017498@mail.ru
Демократия как идеология и способ властвования мировой капиталистической элиты
Democracy as ideology and way of the world capitalist elite ruling
По мнению автора, высший слой мировой буржуазии совершенно подчинил себе демократию, умело приспособил ее идеологию, структуры и институты к своим нуждам. Именно она на современном этапе исторического развития оказалась наиболее приемлемой для капиталистической элиты и посему наиболее востребованной формой ее властвования.
Объяснение этому феномену видится не столько в искусности, умелости и виртуозности власть имущих, сколько в изначальной порочности самой демократии, в ее априорной насыщенности и разнообразными дефектами и недостатками. В работе анализируются лишь те из них, которые представляются самыми важными. Среди такого рода изъянов выделяется абсолютно ничтожное содержательное наполнение демократии. Ведь главнейший принцип названного политического режима и соответствующей идеологии предписывает руководствоваться волеизъявлением большинства, невзирая на качество этой воли, ее направленность, целеустремленную сосредоточенность и идейно-нравственное содержание.
Другой недостаток демократии, непосредственно вытекающий из вышеупомянутого, заключается в том, что она на всем протяжении своего существования выказывает неспособность обеспечить в стане правящего класса государственно организованного социума перманентное и значительное присутствие наиболее достойных (с точки зрения уровня интеллектуального развития, профессиональных навыков и моральных качеств) представителей нации.
According to the author, the top layer of the world bourgeoisie completely subjugated democracy, skillfully adapted its ideology, structures and institutions to their needs. Moreover, it is at the present stage of historical development was the most acceptable for the capitalist elite and therefore the most popular form of its rule.
The explanation of this phenomenon is seen not so much in the skill and virtuosity of those in power, but in the original depravity of democracy itself, in its a priori richness and a variety of defects and shortcomings. The paper analyzes only those that seem to be the most important in the context of this topic. Among such shortcomings, first of all, there is an absolutely insignificant content of democracy. After all, the main principle of the said political regime and the corresponding ideology prescribes always and everywhere to be guided by the will of the majority, regardless of the quality of this will, its direction, purposeful concentration and ideological and moral content.
Another drawback of democracy, which stems directly from the above-mentioned, is that throughout its existence it invariably shows a complete, extremely harmful and therefore extremely depressing inability to ensure in the camp of the ruling class of the state-organized society a permanent and significant presence of the most worthy (in terms of the level of intellectual development, professional skills and moral qualities) representatives of the nation.
© Керимов А.Д., 2019
Ключевые слова: капитализм, демократия, правя- Keywords: capitalism, democracy, ruling elite, politi-щая элита, политический режим, идеология, средний cal regime, ideology, middle class, revolution, monarchy, класс, революция, монархия, аристократия, народ. aristocracy, people.
Права человека, правовое государство, демократия — эти и некоторые другие западные изобретения активнейшим образом внедряются, особенно начиная с 90-х годов прошлого столетия, как в политико-правовую практику нашего государства, так и в сознание наших сограждан. Об этом свидетельствует великое множество фактов, и в частности, ныне действующая Конституция России, 25-летие которой мы недавно отмечали.
Здесь возникает, однако, вопрос, очевидно имеющий принципиальный характер: во всем ли хороши и приемлемы названные изобретения? Именно в этом ключе и хотелось бы поразмышлять о демократии.
В свое время французский интеллектуал и политический деятель XIX столетия А.де Ток-виль задался вопросом, который сам он, очевидно, считал риторическим: «Неужели кто-то полагает, что, уничтожив феодальную систему и победив королей, демократия отступит перед буржуазией и богачами?» [1, с. 23] Победа эта была столь безоговорочной, яркой и значительной, а триумфальное шествие демократии столь наглядным, стремительным и неудержимым, что озвученный вопрос и в самом деле представлялся риторическим. И действительно, демократия, пожалуй, не отступила ни перед капиталистами, ни даже перед их верхним слоем, самыми состоятельными и влиятельными из них — олигархами. Если бы это случилось, то всегда сохранялась бы надежда, что положение можно с течением времени исправить, отвоевать утраченные позиции. Но история очередной раз преподнесла нам коварный сюрприз. Произошло, увы, нечто гораздо худшее, что с трудом поддается коррекции, если вообще поддается. Благодаря изначально заложенным в демократии порокам, магнатам капитала к их вящему удовольствию удалось, если можно так выразиться, полностью приручить ее, прибрать к рукам. Умело овладев демократической идеологией, мастерски освоив соответствующие формы, приемы и методы обретения и удержания власти, правящий класс идеально адаптировал их к реалиями потребительского общества, виртуозно приспособил к своим нуждам. Он всецело подчинил себе демократию, поставил ее на службу собственным интересам, начисто лишив ее всего ценного, безжалостно
выхолостив ее изначально задуманное благородное содержание и высокое предназначение, беспощадно извратив ее исконные бескорыстные смыслы.
Произошло это уж достаточно давно и, разумеется, было замечено многими выдающимися умами прошлого. Так, в работе «Пролетарская революция и ренегат Каутский» В.И. Ленин пишет: «Буржуазная демократия, будучи великим историческим прогрессом по сравнению со средневековьем, всегда останется — и при капитализме не может не оставаться — узкой, урезанной, фальшивой, лицемерной, раем для богатых, ловушкой и обманом для эксплуатируемых, для бедных» [2, с. 252].
Разумеется, в том же ключе высказывался раннее Ф. Энгельс. Еще в 1884 году в письме Э. Бернштейну от 24 марта он настаивает на том, что последовательной формой господства буржуазии является именно демократическая республика [3, с. 112]. Другое дело, что к тому времени, как свидетельствует далее великий философ, она «сделалась слишком опасной вследствие уже достигнутой пролетариатом ступени развития, но, как показывает пример Франции и Америки, она все еще возможна как прямое господство буржуазии» [3, с 112]. К сожалению, это «все еще» затянулось вплоть до наших дней, на что, конечно же, не рассчитывали не только основоположники марксизма, но и многие другие провозвестники социалистического и коммунистического будущего человечества.
Следует с прискорбием признать, что именно в рамках демократии, ни в коем случае не отказываясь от нее, а, напротив, искусно деформируя и используя ее, капиталу удалось не только удержать, но и существенно укрепить свою власть, особенно после разрушения СССР и мировой социалистической системы. Демократическая республика удивительным, неожиданным и парадоксальным образом стала для буржуазии (благодаря перманентно и энергично предпринимаемым с ее стороны различного рода весьма грамотным действиям, ловким манипуляциям и всевозможным хитроумным махинациям) совершенно безопасным, абсолютно безвредным, более того, наиболее удобным способом существования. Но в чем, по-видимому, Ф. Энгельс прав, так это в том, что «демократическая республика всегда останется
последней (выделено Ф. Энгельсом. — А.К.) формой господства буржуазии — той формой, в которой ему приходит конец» [3, с. 113]. Оговорка «по-видимому» в данном случае необходима: нельзя полностью исключать того, что мировая капиталистическая элита в не столь уж отдаленном будущем сочтет целесообразным отказаться даже от видимости демократии, разрушить даже ее фасад и начать использовать откровенно тоталитарные формы и методы властвования.
В сущности, для этой элиты вообще неважно, какой политический режим — демократический, авторитарный или тоталитарный (равно как и какая форма правления и административно-территориального устройства) наличествует в руководимом ею том или ином государственно организованном социуме. Вопрос этот для нее никак не представляется принципиальным или тем более основным, а является скорее второстепенным, малосущественным, не достойным особого внимания, в известном смысле даже презренным, ибо относится к разряду вопросов сугубо тактического, а отнюдь не стратегического уровня. Представители мировой буржуазной элиты втайне смеются над теми слоями обывателей и интеллигенции, которые всерьез дискутируют по этому поводу. Иными словами, глубоким и вместе с тем весьма досадным заблуждением (а таковое, к сожалению, имеет место и, надо признать, даже очень широко распространено) было бы искренне полагать, что демократия имманентно входит в число аксиологических установок и ценностных ориентиров всего правящего класса. Подобного рода простодушие, как показывает история, дорого обходится эксплуатируемым.
Для мировой капиталистической элиты наиглавнейшей целью выступает стремление во что бы то ни стало сохранить статус-кво — сложившуюся в течение нескольких последних столетий капиталистическую систему и свою непререкаемую власть в рамках названного экономического и политического строя. Естественно, что для этого, по мнению правящего класса, все средства хороши и, следовательно, подходит любой политический режим, лишь бы он эффективно работал на достижение означенной цели. На данный момент это и есть демократия.
Итак, перед нами с логической неизбежностью возникает закономерный вопрос, точнее, череда однопорядковых и архиважных вопросов. Почему именно демократия обнаружила такую восприимчивость к пагубному влиянию
на нее со стороны капиталистического правящего класса? Почему она «позволила» подчинить себя и, более того, всемерно содействовала упрочению капиталом своих позиций как на внутригосударственном, так и на международном уровне? Почему она оказалась наилучшим образом приспособленной к обеспечению всевластия буржуазии, особенно крупной? По нашему глубокому убеждению, одной из наиболее существенных причин именно такого сценария развития событий является тот факт, что она, как уже отмечалось в начале статьи, изначально несет в себе немалое количество изъянов. Внутренне и априори присущие демократии недостатки (по крайней мере, наиболее значимые из них) обусловливают принципиальную невозможность, оставаясь в ее узких рамках, разрешить одно из наиболее значимых, фундаментальных социальных противоречий — отчаянное, смертельное противостояние между бедными и богатыми, эксплуатируемыми и эксплуататорами, извечный непримиримый антагонизм и испокон веков длящаяся ожесточенная борьба между ними. В.И. Ленин, безусловно, прав, утверждая в своей известной заметке «Успехи американских рабочих», опубликованной в газете «Правда» (1912 г.), что никакая демократия в мире не устранит ни классовой борьбы, ни всесилия денег [4, с. 109]. Впрочем, эта мысль красной нитью проходит через многие его произведения, равно как, разумеется, и труды К. Маркса и Ф. Энгельса. Прозорливость этих поистине великих мыслителей и политических деятелей подтвердило время. Демократия, конечно же, не в состоянии одолеть буржуазию. Капиталисты же, в первую очередь их верхний слой (гипербуржуазия, космократия), как красноречиво свидетельствует современная историческая практика, с успехом и, кажется, без особого труда окончательно победили демократию в том смысле, что приспособили ее для обеспечения своих классовых интересов.
Попытаемся в связи с изложенным выявить и осмыслить те ее недостатки, которые, помимо прочего, собственно, и привели к столь трагическим последствиям. Каковы же основные несовершенства, дефекты демократии? Первый наиболее существенный недостаток демократии связан с ее содержательным наполнением. Приходится констатировать, что оно ничтожно. Этот глубинный порок демократии был обнаружен и блестяще описан более века назад великим русским философом Н.А. Бердяевым и с тех пор, как это ни поразительно, был практически предан забвению. Обращаясь к духовным
первоосновам, осмысливая саму идею демократии, он подчеркивает, что «она сама не знает своего содержания и в пределах утверждаемого ею принципа не имеет никакого содержания» [5, с. 466], что она «не хочет знать, во имя чего изъявляется воля народа, и не хочет подчинить волю народа никакой высшей цели» [5, с. 466].
Действительно, демократия, оказавшись изначально в плену у своего собственного доминантного, по сути, определяющего ее признака или, если угодно, ее руководящего начала, главнейшего принципа (которым она «дорожит превыше всего и который ничему не хочет подчинять» [5, с. 466]), а именно — волеизъявления большинства как достаточного и единственного основания для принятия решений и (или) осуществления выбора, сразу же обнаружила свою бессодержательность. Ведь названный принцип — суть принцип сугубо формальный, беззастенчиво отдающий вульгарным механицизмом, призывающий всегда и при всех обстоятельствах покорно склонять голову перед численным превосходством. Демократия, как совершенно справедливо отмечает Н.А. Бердяев, «предоставляет раскрытие истины решению большинства голосов» [5, с. 466]. А почитание, по сути, культ исключительно количественного начала, признание «власти количества, поклонение всеобщему голосованию возможны лишь при неверии в истину и незнании истины. Верующий в истину и знающий истину не отдает ее на растерзание количественного большинства» [5, с. 466].
Демократия, руководствуясь прежде всего принципом волеизъявления большинства, пугающе безразлична к качеству, нравственному и интеллектуальному его содержанию. Она вовсе не озабочена обнаружением далеко не всегда очевидной, а зачастую, напротив, сокровенной, глубинной направленности, целеустремленной сосредоточенности этой воли. В результате демократия выступает довольно примитивным организационным механизмом, не более чем незамысловатой технологией, предлагающей удручающе простой и очевидно неадекватный способ формирования государственно-властных структур и управления современными чрезвычайно сложными и с течением времени все усложняющимися общественными системами.
Наше критическое отношение к демократии многократно усиливается по мере ясного осознания того, что названный ее недостаток в полной мере вообще неустраним. Это понимают, скорее, инстинктивно чувствуют и ее апологеты. Стремясь всеми силами максимально нивели-
ровать описанный изъян демократии, они искусно изобретают и внедряют все новые и новые ее виды. Следует признать, что порой они достигают здесь некоторых незначительных успехов. О какой только демократии не писали и не пишут, какие только ее модели и разновидности не обсуждались и не обсуждаются в научных, околонаучных, политических и журналистских кругах. Помимо давно известной и реализуемой на практике прямой и представительной демократии говорили и продолжают говорить о суверенной, делиберативной (совещательной), консенсусной, мажоритарной, минималистской, партисипативной (демократии участия), плебисцитарной, об управляемой, агрегативной, институциональной, экономической и прочих ее видах и концепциях. Но по большей части попытки приверженцев демократии приукрасить ее, точнее, адаптировать к новым феноменам социально-экономической и политической жизни, к стремительно меняющимся реалиям общественного бытия всякий раз оказываются тщетными, терпят очередной крах. И это не удивительно. Ведь неизменным, можно даже сказать незыблемым и при этом доминантным остается основной ее принцип (отказ от него равносилен отказу от самой демократии), а именно принцип поклонения волеизъявлению большинства, начисто выхолащивающий любое живое содержание, позволяющий с легкостью, бездумно и ничтоже сумняшеся в любых ситуациях освобождаться от необходимости нравственного выбора, служения какой-либо вдохновляющей идее или высшей цели.
Описанный нами порок демократии неминуемо порождает следующий. Драматизм ситуации заключается вовсе не в том, что при демократии власть сосредоточена в руках меньшинства, иногда ничтожного меньшинства. (Ведь это неотъемлемый атрибут любого государственно организованного социума вне зависимости от сформировавшегося в нем политического режима). А в том, что меньшинство это вполне может оказаться и нередко оказывается ущербным с точки зрения уровня своего внутреннего, духовно-нравственного и интеллектуального развития. В этом и заключается второй существенный изъян демократии. Она отнюдь не гарантирует того, что бразды правления непременно попадут в руки наиболее достойных представителей нации. На этот порок нередко указывали видные ученые прошлого (достаточно вспомнить, например, суждения Н.И. Каре-ева, А. де Токвиля, Р. Моля). Разумеется, и в наше время многие обществоведы отмечают
данный недостаток демократии. Так, по мнению видного теоретика права, члена-корреспондента РАН Г.В. Мальцева, практика проводимых президентских, парламентских и региональных выборов свидетельствует о том, что демократия не способна призвать к государственному правлению людей одаренных и честных [6, с. 599].
Казалось бы, люди, будучи существами разумными и, безусловно, желающими себе исключительно блага, в состоянии обеспечить вхождение (путем выборов и иных демократических процедур) во властные структуры тех, кто наилучшим образом, то есть наиболее профессионально, рационально и справедливо сможет руководить государственно организованным социумом. Но этого, к сожалению, не происходит. Зато зачастую происходит обратное. Посему монархия и аристократия нередко оказываются здесь в выигрышном положении по сравнению с демократией. Это, в частности, объясняется тем, что монархия, по удачному выражению Г.В. Мальцева, «изымает высшую власть в государстве из числа предметов домогательства со стороны одержимых властолюбием авантюристов» [6, с. 599].
Итак, демократия сама по себе вовсе не гарантирует, что во власти оказываются лучшие люди страны. Нередко, как свидетельствует всемирно-историческая практика, случается обратное. Н.А. Бердяев занимает в этом вопросе гораздо более радикальную позицию. Он вообще отказывает демократии в способности обеспечивать появление во властных структурах наиболее достойных представителей рода человеческого: «Демократическая идеология количеств не может не вести к царству худших, а не лучших» [7, с. 441]. Как знать, может быть, он прав. Ведь подавляющее большинство выдающихся государственных деятелей приходили к власти отнюдь не демократическим путем.
Общетеоретическое, философское основание, первопричину этого, условно говоря, второго недостатка демократии следует искать в своего рода ее априорной антиномичности. В данном способе формирования, организации и функционирования государственной власти и соответствующей ему идеологии изначально заложено неразрешимое противоречие. Демократии имманентно присущи две цели, каждая из которых, по-видимому, в одинаковой мере может притязать на то, чтобы считаться первостепенной: стремление к наиболее разумному и справедливому решению или выбору и желание опять же во имя торжества справедливости непременно уравнять всех членов социума в
политической сфере, предоставить всем равные права при принятии решения или осуществлении выбора. Но люди, если иметь в виду их интеллект, нравственные качества, свойства характера, аксиологические установки и прочее, далеко не равны и, кстати, никогда и никаким социумом не рассматривались и по сей день не рассматриваются в качестве равноценных и равнозначных единиц. Предоставляя же неравным индивидам равные права, невозможно достичь ни одну из заявленных целей, а именно, во-первых, гарантировать разумность и справедливость решения или выбора; во-вторых, обеспечить соблюдение основополагающего принципа социальной справедливости — воздаяния каждому по заслугам.
Таким образом, демократия во многом представляется нам изначально ущербной. Демократической идеологии и соответствующему ей способу формирования государственно-властных структур априори присущи такие (описанные в настоящей статье) пороки, которые и привели к тому, что мировая капиталистическая элита (гипербуржуазия или космократия) сумела полностью приспособить демократию к своим нуждам и использовать ее в своих сугубо классовых интересах. Демократия тем самым оказалась формой властвования, наиболее приемлемой для крупной буржуазии.
В заключение отметим, что мы в данной работе вовсе не претендуем на то, чтобы предложить нечто взамен демократии. Допустимые рамки статьи не позволяют этого сделать. К тому же это в принципе чрезвычайно сложно и не под силу одному исследователю. Здесь требуются совместные усилия целого коллектива ученых, представляющих различные отрасли научного знания: философию, юриспруденцию, социологию, политологию, историю и др. Посему мы ограничиваемся критикой демократии и приглашаем коллег к широкой дискуссии о том, как, каким образом, нивелировав выявленные и другие несомненно имеющиеся ее недостатки, сформировать во многом новую, более совершенную политико-правовую и социокультурную модель.
Примечания
1. Токвиль А. де. Демократия в Америке / пер. с фр. М.: Издательство «Весь Мир», 2000.
2. Ленин В.И. Пролетарская революция и ренегат Каутский // Полн. собр. соч. Изд. 5. Т. 37. М.: Изд-во политической литературы, 1969.
3. Энгельс Ф. Эдуарду Бернштейну в Цюрих // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Изд. 2. Т. 36. М.: Издательство политической литературы, 1964.
4. Ленин В.И. Успехи американских рабочих // Полн. собр. соч. Изд. 5. Т. 22. М.: Изд-во политической литературы, 1968.
5. Бердяев Н. Новое средневековье. Размышление о судьбе России и Европы. М., 1991.
6. Мальцев Г В. Культурные традиции права. М.: Норма: ИНФРА-М, 2013.
7. Бердяев Н.А. Философия неравенства. Письма к недругам по социальной философии // Бердяев Н. Собрание сочинений. Т. 4. Париж: YMCA-Press, 1990.
References
1. Tocqueville A. de. De la démocratie en Amerique / transl. from France. Мoscow: Ves' mir Publ., 2000. (In Russ.)
2. Lenin V.I. The proletarian revolution and the renegade Kautsky. Full composition of writings. Ed. 5. Vol. 37. Moscow: Political Literature Publ., 1969. (In Russ.)
3. Engels F. Edward Bernstein in Zürich. Marks K, Engels F. Writings. Ed. 5. Vol. 37. Moscow: Political Literature Publ., 1964. (In Russ.)
4. Lenin V.I. The successes of the American workers. Full composition of writings. Ed. 5. Vol. 22. Moscow: Political Literature Publ., 1968. (In Russ.)
5. Berdyaev N. New Middle Ages. Thinking about the fate of Russia and Europe. Moscow, 1991. (In Russ.)
6. Maltsev G.V. Cultural traditions of law. Moscow, 2013. (In Russ.)
7. Berdyaev N.A. The philosophy of inequality. Letters to enemies on social philosophy. Collected works. Vol. 4. Paris, 1990. (In Russ.)
3
с
<B >3
о to о a
3
<B &
о §
Ф
CT ci
(В
о §
3
a
