CC BY
29
Вестник Челябинского государственного университета. 2009. № 38 (176). История. Вып. 37. С. 53-61.
всеобщая история
Е. с. Юрченко
демократия и война : русская революция в военно-политических планах Вашингтона в 1917 году
В статье рассматриваются проблемы российско-американских отношений в 1917 г.: влияние доктрин неолиберализма на цели и задачи американской внешней политики; стремление правительства США использовать революцию в России для реализации нового внешнеполитического курса; отношение администрации В. Вильсона к внутриполитическим кризисам в России в феврале - ноябре 1917 г.
Ключевые слова: мировой либерализм, демократия, изоляционизм, революция, автократия, демократический мир, политический кризис.
Современнаявнешнеполитическая концепция правительства США гласит: «Главная цель Соединенных Штатов в двадцать первом веке и основная задача американской мощи: защитить, сохранить и расширить зону мира, демократии и свободного рынка»1. Глобализация американской внешней политики стала одним из определяющих факторов, влияющих на развитие системы международных отношений в XX - начале XXI в. Основоположник этой глобализации, демократ В. Вильсон, став президентом в 1912 г., счел, что достигнутая Соединенными Штатами экономическая и военно-политическая мощь может обеспечить реальные механизмы для реализации доктрины «мирового либерализма». Обосновывая необходимость лидирующей роли США, он вывел на качественно новый уровень концепцию мессианского предназначения своей страны, настаивая, что США должны подчинить свою внешнюю политику служению демократии2. С этого времени сочетание демократической риторики и силовых методов становятся постоянными составляющими внешней политики США. Однако в 1917 г. реализация целей и задач американской внешней политики оказалась в зависимости от развития политической ситуации в России. Это надолго предопределило характер развития российско-американских отношений.
История российско-американских отношений в период президентства В. Вильсона обширно представлена в трудах как отечественных, так и зарубежных исследователей. Советская историография, в первую очередь, акцентировала внимание на отношении американского правительства к большевистско-
му перевороту и последующей антисоветской политике США3. Среди исследований, посвященных истории американской дипломатии в период президентства В. Вильсона, особого внимания заслуживает работа А. И. Уткина4. В ней отражено слабое понимание Вильсоном сути происходивших в России весной - летом 1917 г. событий. Вместе с тем автор подчеркивает стремление американской администрации максимально использовать эффект от демократических преобразований в России для укрепления международного авторитета В. Вильсона.
Проблема взаимосвязи между реализацией новой концепции американской внешней политики и развитием политического кризиса в России в период от февраля к ноябрю 1917 г. стала подниматься в трудах отечественных ученых только в последние годы. Э. А. Ива-нян подчеркивает, что период между двумя революциями в России стал переломным в российско-американских отношениях. Именно в это время формируется представление американской администрации о характере внутриполитических процессов в России5.
В монографии С. В. Листикова подробно освещена деятельность американских представителей в России, их видение тенденций эскалации кризиса в России, его влияние на реализацию целей и задач американской внешней политики. Автор обращает внимание на ситуативный характер принятия решений по «русскому вопросу» администрацией В. Вильсона, убежденность американского президента и его ближайших советников в поступательном развитии русской революции и идеалистическом представлении о стремле-
нии российского общества сохранить буржуазную демократию6.
Обширная источниковая база, ставшая доступной исследователям в последние годы, позволяет более детально осветить роль, которую администрация В. Вильсона отводила революционным событиям в России в своих военно-политических планах. Сборник документов Принстонского университета «От царя до комиссаров» содержит обширную информацию о деятельности американских дипломатических ведомств на территории России. Многотомное систематизированное издание «Бумаг В. Вильсона» стало значительным дополнением к уже введенным в широкий научный оборот документам.
Начало правления В. Вильсона в 1913 г. совпало с резким ухудшением российско-американских отношений. Из-за нежелания царского правительства признавать права американских евреев в России Конгресс США отказался продлить действие российско-американского торгового договора, и дальнейшее развитие двусторонних отношений зашло в тупик. Американский президент плохо знал Россию7. Ни глава внешнеполитического ведомства Р. Лансинг, ни ближайший советник президента полковник Э. Хауз также не являлись экспертами по России. В структуре Государственного департамента отсутствовало ведомство, занимающееся Россией. Система американских дипломатических представительств в Российской империи была слабо развита. Среди основных целей и задач внешней политики нового президента нормализация отношений с Россией не была приоритетом. В. Вильсон был увлечен идеей превращения США в сверхдержаву. Он сделал ставку на противопоставление традиционной европейской и новой американской концепций внешней политики. Первая мировая война предоставила такую возможность. Еще в июне 1914 г. В. Вильсон заявил, что «сила Америки - это сила моральных принципов». В конце 1916 г. он призвал воюющие стороны пересмотреть цели войны и отказаться от концепции «баланса сил», признав в качестве критериев международного порядка демократию, коллективную безопасность и самоопределение наций.
Многие аспекты мирной инициативы американского президента, такие как независимость Польши, интернационализация проливов и самоопределение Турецкой Армении,
напрямую затрагивали интересы Российской империи. Тем не менее, правительство США не предпринимало шагов для развития двусторонних отношений. Основной задачей, которую правительство ставило перед американскими дипломатами в России, по-прежнему оставалась защита прав евреев в обмен на возобновление торгового договора. Эта же задача была поставлена и перед послом Дэвидом Френсисом, никогда прежде ни имевшим опыта дипломатической работы. Однако в 1916 г. стало понятно, что все попытки американского президента сыграть роль «честного маклера» и навязать воюющим сторонам свои условия мирного соглашения обречены на провал8. В сентябре 1916 г. премьер-министр Великобритании Д. Ллойд Джордж в интервью для одного из американских журналов заявил, что на данном этапе не может быть и речи о вмешательстве со стороны9.
К началу 1917 г. стало очевидно, что реализовать цели и задачи американской внешней политики позволит только непосредственное участие в войне. Решение этой задачи потребовало бы от американского правительства отказа от традиционной концепции изоляционизма, предполагавшего невмешательство в европейские вооруженные конфликты. Перед американским президентом, который шел на свои вторые выборы в 1916 г. под лозунгом «Он уберег нас от войны», требовалось приложить значительные усилия, чтобы объяснить избирателям столь радикальную смену внешнеполитического курса. Стараясь склонить на свою сторону антивоенную оппозицию, В. Вильсон настаивал, что «в отличие от европейских стран, которые воюют за реализацию своих корыстных интересов, США должны воевать за свободу, за права человека, за будущий мир и безопасность всех наций»10. 22 января 1917 г. президент произнес речь «О мире без победы». Выступая перед Конгрессом, Вильсон подчеркнул, что США не смогут принимать участия в выработке условий мира, если вступят в войну. Тогда же он обозначил основные пункты будущего мирного договора11.
Поскольку теперь вступление в войну на стороне Антанты означало заключение союза с автократической российской монархией, администрация В. Вильсона вынуждена была искать выгодные формы сотрудничества с правящим режимом12. Правительство США
впервые вынуждено было обратить пристальное внимание на развитие политической ситуации в России. Существенным подспорьем для правительства В. Вильсона было то, что и монархия, и либеральная оппозиция в России были заинтересованы в продолжении войны и присоединении США к Антанте. Но если царское правительство рассчитывало, что победа в войне позволит реализовать территориальные претензии и экономические интересы и, в конечном счете, способствует укреплению монархии, то либеральная оппозиция рассчитывала на то, что победа западных демократий над авторитарными империями укрепит буржуазно-демократические институты в России13.
Нарастание политического и экономического кризиса вызвало в США опасения, что слабеющая российская монархия заключит сепаратный мир с Германией. Представители союзников, побывавшие в Петрограде зимой 1917 г. и встречавшиеся с министрами царского правительства, чиновниками разных рангов и представителями политических партий, пришли к неутешительным выводам. Первая часть британского «Отчета о миссии в Россию» содержала основной вывод о том, что «широкие задачи и цели союзников в войне несовместимы с идеями, лежащими в основе системы управления в России»14. Но вместе с тем, представителям союзников стало очевидно, что у либеральной оппозиции отсутствует четкая программа, и, несмотря на активно распространявшиеся слухи о намерении царского правительства пойти на сепаратные переговоры с Германией, никаких доказательств этому представлено не было14. Основываясь на мнении посла Д. Френсиса, 20 января советник президента полковник Э. Хауз написал В. Вильсону, что «между русской бюрократией и немецкими милитаристами существует взаимопонимание, и они будут работать совместно настолько, насколько русский и германский народы это позволят»15. В беседе с одним из своих советников в начале февраля президент заявил, что русские крестьяне способны избавить мир от угрозы альянса с Германией16. Однако предпринимать какие-либо действия американский президент считал в настоящий момент невозможным. По словам В. Вильсона, необходимо было ждать, пока действия Германии не позволят ему обратиться за полномочиями к Конгрессу.
Февральская революция застала врасплох и американское правительство, и посла в России Д. Френсиса. Только 14 марта он сообщил в Вашингтон о создании Временного правительства. Передавший его телеграмму президенту на следующий день госсекретарь Р. Лансинг подчеркнул, что события в Петрограце нашли поддержку у союзников. Р. Лансинг был убежден, что «союзники знали о происходящем, и предпочли революцию, с тех пор как правящая партия в ходе войны стала прогерманской»17. Большинство знатоков России, с которыми встречался Р. Лансинг после февральской революции, были полны оптимизма. Временное правительство приняло на себя все царские обязательства и подтвердило готовность продолжать войну на стороне союзников. Посол России в США Ю. Бахметьев предупреждал, что события в Петрограде в конечном итоге могут привести к власти большевиков, которые заключат сепаратный мир с Германией. Но госсекретарь, считавший посла ярым монархистом, отнесся к его предупреждению скептически18. Большевистская угроза казалась эфемерной, поскольку к власти пришли либералы, а Временное правительство поддержала армия.
16 марта Р. Лансинг передал президенту телеграмму от профессора чикагского университета С. Н. Харпера, который с июня по сентябрь 1916 г. был советником Д. Френсиса. Профессор настаивал, что такие люди, как Г. Е. Львов и А. И. Гучков, «... смогут сохранить доверие страны и армии, и у них огромный опыт административной работы»19. Д. Френсис в своем отчете о событиях в России сообщил, что «планируется созвать Учредительное собрание, члены которого будут избраны всем населением, и оно учредит постоянное правительство. Пока не решено, будет ли это республиканское правительство или конституционная монархия, но решения Собрания будут признаны армией и флотом». Он заверил госсекретаря, что «Временное правительство будет решительно выступать за продолжение войны. Более того, спасение революции зависит от победы России над Центральными империями»20. Сам посол настаивал на немедленном дипло-магическом признании Временного правительства. Мнения членов администрации по этому поводу разделились.
Видя, что союзники медлят с признанием нового правительства, желая убедиться в его
прочности, Э. Хауз рекомендовал не торопиться в этом вопросе. Но при этом он считал, что буржуазно-демократическая революция в России создала благоприятные условия для реализации американской внешнеполитической программы. 17 марта полковник обратился к президенту с предложением любыми способами поддержать демократию в России, поскольку это сможет предотвратить возможный альянс между Германией, Россией и сможет укрепить международный авторитет американского президента. «Вы выйдете из войны как ключевая фигура и во многом благодаря тому, что являетесь величайшим либералом сегодняшнего времени, - написал он президенту, - другие проповедуют за демократию, но вы единственный правитель, который так поступил, и это составляет огромную разницу», - настаивал советник21.
Р. Лансинг считал, что демократическая революция в России лишила сторонников изоляционизма в США основного аргумента, что демократическое правительство может стать пособником автократии, заключив союз с Антантой. 19 марта он встретился с президентом и постарался убедить его в том, что настал благоприятный момент, для того чтобы созвать Конгресс: «Я предложил, - в тот же день написал он Э. Хаузу, - созвать его для обсуждения объявления войны и настаивал, что психологически это очень удачный момент в связи с событиями в России и антипрусскими настроениями в Германии, и что наше моральное влияние станет подспорьем для либералов в России и даже может стать причиной для революции в Германии». Однако президент все еще колебался, опасаясь влияния изоляционистов в Конгрессе22. Но госсекретарь настаивал, что если Соединенные Штаты не поддержат сейчас новое демократическое правительство России, то этим может воспользоваться Германия: «Я верю, что наше будущее влияние на международные отношения, в которых мы больше не можем отказываться играть нашу роль, ощутимо возрастет в скором времени благодаря очевидной и определенной поддержке демократии в борьбе против абсолютизма»23. 20 марта на заседании кабинета он заявил: «Успешная революция в России продемонстрировала, что война в Европе - это война между демократией и абсолютизмом, и надежда на прочный мир связана с установлением прочных демократических институтов по всему
миру». Однако В. Вильсон возразил, что не представляет, как он может говорить о войне ради демократии или о русской революции в послании к Конгрессу. Тогда Р. Лансинг посоветовал сделать это не напрямую, а нападая на автократический характер германского правительства, и В. Вильсон согласился.
22 марта Д. Френсис вручил главе Временного правительства кн. Г. Е. Львову уведомление о признании. В текст поздравительного послания Временному правительству В. Вильсон включил пункт о том, что «правительство США надеется, что Россия, вдохновившись великими идеалами, осознает, более чем когда бы то ни было, долг защитить международный мир и порядок, так как от этого теперь зависит и судьба российской демократии»24. 2 апреля в послании Конгрессу президент объявил, что политика вооруженного нейтралитета оказалась не эффективной, а участие в войне будет содействовать установлению нового мирового порядка, основанного на концепции свободных наций. Он упомянул Россию, заявив, что «.. .великий и щедрый русский народ во всем своем наивном величии и могуществе присоединится к силам, сражающимся за свободу, за справедливость и мир во всем мире»25. США вступали в войну.
Теперь американское общественное мнение испытывало симпатии к дружественной российской демократии. В США был создан «Американский комитет содействия демократическому правительству России». Собрание комитета, прошедшее 27 марта в Опера Хаус на Манхеттене, постановило, что необходимо оказать России «все возможное содействие в деле сохранения и развития либеральных институтов, и что присоединение России к числу демократических стран является огромным шагом на пути к тому времени, когда все правительства Европы будут формироваться из народа, народом и для народа»26.
Однако в Конгрессе единодушия не наблюдалось. Часть конгрессменов считала, что демократическая революция содействует выходу России их экономического и политического кризиса, другая часть - что революционные события только усугубят ситуацию и приведут к полному краху. Опасения последних вскоре начали оправдываться.
Уже в начале апреля Д. Френсис направил в госдепартамент тревожный отчет о развитии политической ситуации в России.
Он отметил, что правительству приходится действовать крайне осторожно из-за роста антивоенных выступлений и усиления позиции Совета солдатских и рабочих депутатов. Посол сообщил, что «вопрос о том, поддержит ли Учредительное собрание республиканскую форму правления или конституционную монархию, остается открытым, и ход войны от текущего момента и до созыва Учредительного собрания окажет на решение этого вопроса большое влияние». «Симпатии президента Вильсона к русской революции и народу произвели здесь глубокое впечатление и стали поддержкой для республиканских настроений. Поэтому надо проявлять осторожность, чтобы ничего не испортить», - настаи-
27
вал посол27.
Сам президент считал, что положение в России слишком неопределенное, чтобы предпринимать какие-либо действия: «Прошло слишком мало времени, чтобы понять, что в действительности там происходит. Вполне возможно, что, утверждая новую форму правительства и проводя внутренние реформы, они сочтут войну нестерпимым злом и захотят из нее выйти любым способом. И это будет серьезным ударом для союзников. Возможно, за продолжение войны придется платить». Но он не был готов финансировать Россию, «пока существует угроза, что она выйдет из войны»28. Госсекретарь Р. Лансинг напротив считал, что «существующее правительство крайне нуждается в поддержке»29. 20 апреля он написал В. Вильсону, что необходимо послание с выражением веры американского народа в успех демократического правительства, поскольку «такой документ стал бы существенной поддержкой для либеральных кругов». В тот же день в послании к Конгрессу В. Вильсон заявил, что «те, кто знал Россию хорошо, всегда понимали, насколько она демократична в душе, и что своими действиями русский народ реализовал природный инстинкт, свое подлинное отношение к жизни. Свергнутая автократия не была по своей природе российской. И теперь русский народ может присоединиться к силам, которые сражаются за свободу, справедливость и мир». В конце апреля в разговоре с полковником Э. Хаузом президент отметил, что «русская революция может иметь для союзников очень много пользы, и поэтому он намерен использовать все свое влияние, чтобы предотвратить рост радикальной партии и
заключение сепаратного мира. Он предложил послать миссию, чтобы дать русским совет и обещать помощь»30. Было решено предоставить Временному правительству значительный кредит при условии продолжения войны, а также отправить в Россию две миссии: железнодорожную и дипломатическую. На дипломатическую миссию американское правительство возлагало особые надежды. Она должна была подтвердить признание Соединенными штатами Временного правительства и убедиться в том, что это правительство устойчиво и способно продолжать войну31. Д. Френсис пытался убедить госдепартамент в том, что миссия должна способствовать консолидации политических сил в России: «Милюков и Родзянко, которые выступали за конституционную монархию, теперь выступают за республику. Керенский - республиканец. Необходимо чтобы они координировали свою работу для продолжения войны, победа в которой принесет не только материальную выгоду, но и докажет преимущества республики»32. Он опасался, что открытое давление на Временное правительство приведет к расколу и укрепит позиции социалистов.
Несмотря на предостережения посла, раскол между либеральным и леворадикальным крылом русской революции казался администрации США маловероятным. В окружении В. Вильсона преобладала уверенность в том, что революция в Росси и есть закономерный итог длительной борьбы оппозиционных сил, которые, придя к власти при поддержке всего российского общества, сумеют вывести страну из кризиса и обеспечить продолжение боевых действий на Восточном фронте. Близкий друг и советник президента Ч. Крейн33, которого президент считал едва ли ни единственным специалистом по России, в письме к сыну написал, что «революция была чисто российская и очень характерная. В ней приняло участие практически все население, здесь абсолютно нет классовой борьбы, нет столкновений даже со старыми функционерами. Даже старые земельные собственники сохранили все свое имущество.»34.
Апрельский кризис Временного правительства стал для администрации США неожиданностью. В новом кабинете министров социалисты получили 6 портфелей35. 13 мая Д. Френсис с сожалением сообщил что «настоящая причина - конфликт с Советом солдат-
ских депутатов, требующим права одобрять его приказы»36. По мнению посла, теперь все зависело от армии. Новый министр иностранных дел М. И. Терещенко в коммюнике, переданном прессе, подчеркнул, что теперь «ход войны определяется новыми факторами: Великой русской революцией и вступлением в войну американской республики, которая с таким энтузиазмом восприняла русскую революцию и присоединилась к союзникам по-
37
сле свержения монархии»37.
Фигура М. И. Терещенко на посту министра иностранных дел больше устраивала союзников, поскольку тот открыто высказывался за подписание мира с Турцией и нейтрализацию проливов. В отличие от бывшего министра П. Н. Милюкова, который твердо придерживался курса на реализацию всех заключенных с союзниками еще до революции соглашений38. Несмотря на это, события в Петрограде явились для правительства США переломным моментом. Предсказуемое либеральное правительство ушло в прошлое, буржуазные партии оказались не в состоянии предотвратить развитие кризиса, и теперь решение вопроса о продолжении войны целиком зависело от позиции Петроградского Совета. Американские представители в России сосредоточились на сборе информации, и их выводы оказались не утешительны: в ближайшее время Россию мог ждать переворот. Вопрос заключался лишь в том, будет ли этот переворот леворадикальным или контрреволюционным.
Опасаясь предпринимать какие-либо поспешные действия, правительство США решило дождаться результатов дипломатической миссии. 15 мая члены делегации выехали из Вашингтона. Р. Лансинг составил предписание, в котором обозначалась цель миссии - содействовать России в ведении войны. Он убедил Вильсона отправить в Россию ноту с разъяснением целей войны, в которой содержалось требование мира без аннексий и контрибуций. Нота недвусмысленно указывала, что деньги Россия получит только при условии продолжения вой-ны39. Глава миссии Э. Рут формулировал цель своей миссии кратко: «Не будет войны, не будет займов». Позднее он жаловался, что президент с самого начала задумывал эту миссию как показное мероприятие, чтобы продемонстрировать русским сочувствие к революции. Э. Хауз указывал, что миссия должна продемонстрировать «доброжелательность» и оказать финансовую поддержку, «если русские смогут уладить
внутренние разногласия и не заключать сейчас сепаратного мира»40. Полковник считал крайне важным с военно-стратегической точки зрения поддержать демократическую республику в России, поскольку новая революция могла делать страну легкой добычей Германии. Вне зависимости от того, будет ли возглавлять российское правительство либерал или социалист, миссия должна была добиться гарантий продолжения войны. Это привело к тому, что миссия окончилась безрезультатно. В условиях нараставшего политического кризиса и развала фронта настойчивые требования американцев принять меры по восстановлению боеспособности армии лишь усугубляли положение Временного правительства. После возвращения из России Э. Рут заявил, что русских никогда не учили самоуправлению, и они абсолютно не имеют никакого представления о том, как следует поддерживать избранное народом пра-вительство41.
К тому времени очередной кризис Временного правительства завершился отставкой кн. Г. Е. Львова. Теперь все надежды на мобилизацию оставшихся в стране сил в США связывали с фигурой А. Ф. Керенского. Несмотря на то, что Г. Е. Львов уверил посла Д. Френсиса, что А. Ф. Керенский способен
42
взять ситуацию под контроль42, уже к августу стало понятно, что новый глава кабинета министров не в состоянии преодолеть кризис и сформировать дееспособное коалиционное правительство. Р. Лансинг, встретившийся с Э. Рутом после его возвращения в Вашингтон, выразил сомнения в том, что Керенский сможет удержать ситуацию под контролем, но Рут заверил его в том, что Временное правительство сможет продолжить войну. Еще весной 1917 г. началось поправение либеральных партий и активная консолидация праворадикальных военных организаций. К августу 1917 г. между А. Ф. Керенским и военным командованием обозначился раскол, и лишь осторожность кадетов все еще мешала военным перейти к активным действиям против слабого Временного правительства43. Но все это осталось без внимания со стороны Белого Дома, даже несмотря на то, что американские дипломаты регулярно докладывали о неблагоприятном развитии событий.
Консул в Москве Медден Саммерс, имевший благодаря своей русской жене широкие связи в либеральных кругах, докладывал о росте реакционных настроений. Задуманное
А.Ф.Керенским грандиозное Государственное совещание с участием представителей общественных организаций, проводившееся 13-15 августа, не только не обеспечило ему широкой поддержки, но и фактически привело к открытому расколу между премьером и кадетами, требовавшими передачи власти генералу Л. Г. Корнилову44. М. Саммерс стал свидетелем того, как на открывшейся в Москве конференции по торговле и промышленности А. Ф. Керенского обвинили в разрушении экономической жизни страны и развале армии45. В конце августа М. Саммерс доложил Р. Лансингу о совещании, которое прошло 21 августа с участием М. В. Алексеева, А. А. Брусилова, Н. Н. Юденича, П. Н. Милюкова, М. В. Родзянко и других лидеров правой оппозиции. М. Саммерс указал, что собравшиеся высказались за сильное правительство как единственную возможность для восстановления промышленности в стране и выразили доверие генералу Л. Г. Корнилову46. Ответом на донесения из России стало приветствие В. Вильсона участникам Московской конференции, в котором выражалась «уверенность в триумфе идеалов демократии» и очередное обещание оказать материальную и моральную поддержку47.
Конфликт между А. Ф. Керенским и Л. Г. Корниловым в сентябре для правительства США стал концом легитимного периода русской революции, когда еще сохранялся консенсус между армией, либералами и социалистами. 10 сентября Д. Френсис сообщил, что «Керенский и социалисты будут настаивать, что цель этого контрреволюционного движения в восстановлении монархии. А вожди его заявляют, что их цель - в том, чтобы спасти страну, предотвратить бесславное поражение от Германии»48. Он не мог объяснить суть конфликта, но надеялся, что оппонентам удастся быстро договориться. Д. Френсис отправил подробные отчеты о развитии ситуации, но инструкций от Госдепартамента так и не дождался. Он занял выжидательную позицию49.
Стремление вчерашних либералов и части армии поддержать контрреволюционную диктатуру вызвало неоднозначную оценку в США. По мнению полковника Э. Хауза, раскол в правящей коалиции мог привести к тому, что проигравшие в стычке с А. Ф. Керенским консервативные элементы поддержат идею германской оккупации как средства для восстановления порядка в стране50.
В сложившейся ситуации США и их союзники начали поиск вариантов спасения Восточного фронта. Правительство США выступило с предложением обсудить ситуацию в России на межсоюзной военной конференции. Британия усилила нажим на американского президента с целью добиться от него отправки американцев на Восточный фронт51. Британский кабинет министров даже уведомил Вильсона о том, что в России активно развивается кампания по набору волонтеров для восстановления фронта под эгидой земств52. По мере нарастания нового политического кризиса союзники усиливали давление на А. Ф. Керенского, требуя прекратить беспорядки в стране и восстановить боеспособность армии. Английский, французский и итальянский послы сделали премьеру официальное представление с требованием «доказать на деле свою решимость применить все средства в целях восстановления дисциплины и истинного воинского духа в армии и обеспечить функционирование правительственного аппарата как на фронте, так и в тылу»53. Д. Френсис, не получивший санкции от своего правительства, отказался участвовать в этой акции.
Все эти попытки не смогли предотвратить новую революцию. В ноябре 1917 г. к власти в стране пришли большевики. Администрация США отказалась признавать новое правительство и привычно заняла выжидательную позицию.
В отношениях между правительством России и администрацией США в 1917 г. был достигнут значительный прорыв. Он вывел обе страны из тупика, в котором находились двусторонние отношения с 1913 г., когда правительство США отказалось продлить действие российско-американского торгового договора в связи с нежеланием царского правительства признавать права американских евреев в России. Демократическая революция в России, дипломатическое признание американским правительством Временного правительства, вступление США в войну на стороне Антанты и предоставление России значительных кредитов способствовали сближению позиций двух государств на международной арене и усилению взаимозависимости. Временное правительство России добивалось расширения экономической и военной помощи со стороны США, а правительство США в свою очередь рассчитывало на то,
что демократическая революция в России позволит укрепить международный авторитет администрации В. Вильсона, отстаивавшего демократические цели войны, и способствует реализации геополитических целей американского правительства. Поскольку именно военная проблема являлась основополагающей в российско-американских отношениях в 1917 г., то вопрос о политическом будущем страны затрагивался в период с февраля по ноябрь 1917 г. только в связи с угрозой сепаратного мира между Россией и Германией в случае поражения русской революции.
Администрация США оказалась не готова к решению запутанного «русского вопроса». Незнание характера политических процессов, бурно развивавшихся в России с февраля по ноябрь 1917 г., привело к тому, что, поставив условием предоставления помощи продолжение боевых действий, В. Вильсон дискредитировал буржуазную демократию в глазах доведенного до отчаяния войной и разрухой российского общества. Подобное отношение к русской революции державы, позиционировавшей себя на международной арене как защитницу демократии, стало дополнительным аргументом для леворадикальной оппозиции в России в борьбе с буржуазным либерализмом.
Примечания
1 Уткин, А. И. Единственная сверхдержава. М., 2003. С. 30.
2 Елизаров, И. Ю. Идеологический фактор во внешней политике В. Вильсона (1913-1918) : автореф. дис. ... канд. ист. наук. Л., 1990. С. 15.
3 См. подробнее: Восленский, М. С. Тайные связи США Германии 1917-1919. Блок империалистов против Октября. М., 1968; Васюков, В. С. Предыстория интервенции февраль 1917 - март 1918 г. М., 1968; Фураев, В. К. Советско-американские отношения 1917-1919 гг. М., 1964; Березкин, А. В. Октябрьская революция и США. 1917-1922 гг. М., 1967.
4 Уткин, А. И. Дипломатия Вудро Вильсона. М., 1989.
5 Иванян, Э. А. У истоков советско-американских отношений. М., 2007.
6 Листиков, С. В. США и революционная Россия в 1917 году : К вопросу об альтернативах американской политики от Февраля к Октябрю. М., 2006.
7 Дэвис, Д. Первая холодная война. Наследие Вудро Вильсона в советско-американских отношениях / Д. Дэвис, Ю. Трани. М., 2002. С. 22.
8 См. подробнее: Шацилло, В. К. Президент Вильсон : от посредничества к войне 19141917 // Новая и новейшая история. 1993. № 6. С.69-87.
9 См.: Отрокова, О. Ю. Американо-английские отношения накануне и в период Первой мировой войны : дис. ... канд. ист. наук. Самара, 2000.
10 Wilson, W. Wilson Papers. Vol. 42. Princeton, 1981. Р. 366-367.
11 Ллойд Джордж, Д. Военные мемуары. Т. 3. М., 1935. С. 400.
12 Листиков, С. В. США и революционная Россия в 1917 году. С. 45.
13 Иоффе, Г. Семнадцатый год : Ленин, Керенский, Корнилов. М., 1995. С. 51.
14 Давидсон, А. Б. Февраль 1917 года. Политическая жизнь Петрограда глазами союзников // Новая и новейшая история. 2007. № 1. С.185.
15 Wilson, W. Wilson Papers. Vol. 40. Р. 101.
16 Wilson, W. Wilson Papers. Vol. 41. Р. 183-184.
17 Ibid. Р. 409.
18 Lansing, R. The War Memoirs of Robert Lansing. N.-Y., 1935. P. 332.
19 Ibid. Р. 415-417.
20 Ambassador Francis to State Dept. March, 18. Confidential U. S. Diplomatic Post Records. Part 1. Russia : From Czar to Commissars, 19141918 / еd. by Paul Kesaris. 1982. R. 4.
21 Wilson, W. Wilson Papers. Vol. 41. Р. 422423.
22 Ibid. Р. 429-430.
23 Ibid. Р. 427.
24 Ibid. Р. 552.
25 Ibid. Р. 517-519.
26 Иванян, Э. А. У истоков советско-американских отношений. С. 27.
27 Ambassador Francis to State Dept. April, 4. Confidential U. S. Diplomatic Post Records. Part 1. R. 4.
28 Wilson, W. Wilson Papers. Vol. 42. Р. 65-69.
29 Ibid. Р. 109-110.
30 Ibid. Р. 140-141.
31 Lansing, R. The War Memoirs. Р. 333.
32 Ambassador Francis to State Dept. April, 19. Confidential U. S. Diplomatic Post Records. Part 1. R. 6.
33 Чарльз, Р. Крейн с 1890 по 1909 г. посетил Россию 18 раз. При его посредничестве в Чи-
кагском университете был создан центр русских исследований.
34 Wilson, W. Wilson Papers. Vol. 42. Р. 232.
35 Ambassador Francis to State Dept. May, 19. Confidential U.S. Diplomatic Post Records. Part 1. R. 4.
36 Ambassador Francis to State Dept. May, 13. Confidential U.S. Diplomatic Post Records. Part 1. R. 4.
37 Ambassador Francis to State Dept. May, 19. Confidential U.S. Diplomatic Post Records. Part 1. R. 6.
38 Бьюкенен, Дж. Мемуары дипломата. М., 1991. С. 246.
39 Дэвис, Д. Первая холодная война. С. 92.
40 Там же. С. 82-83.
41 Иванян, Э. А. У истоков советско-американских отношений. С. 88-92.
42 Ambassador Francis to State Dept. July, 20. Confidential U. S. Diplomatic Post Records. Part 1. R. 4.
43 Иоффе, Г. Семнадцатый год... С. 75.
44 См. подробнее: Катков, Г. М. Дело Корнилова. М., 2002.
45 Consul - Moscow to State Dept. August, 16. Confidential U. S. Diplomatic Post Records. Part 1. R. 6.
46 Consul - Moscow to State Dept. August, 25. Confidential U. S. Diplomatic Post Records. Part 1. R. 6.
47 State Dept to Embassy. August, 28. Confidential U. S. Diplomatic Post Records. Part 1. R. 6.
48 Листиков, С. В. США и революционная Россия. С. 180.
49 Ambassador Francis to State Dept. September, 10; 25; 26.; Confidential U. S. Diplomatic Post Records. Part 1. R. 4.
50 Wilson, W. Wilson Papers. Vol. 44. Р. 201.
51 Ibid. Р. 494-495.
52 Ibid. Р. 496-497.
53 Васюков, В. С. Предыстория интервенции . С. 183.
