CC BY
113
2. Национальный архив Республики Саха (Якутия). Ф.36-и. Оп.1. Д.95. Л.5.
3. Там же. Л.12.
4. Там же. Л.25.
5. Российский государственный исторический архив. Ф.1264. Оп.1. Д.369. Л.58.
6. Там же. Л.8 об.
7. НА РС (Я) Ф.36. Оп.2. Д.95 Л.57.
8. Башарин Г.П. История аграрных отношений в Якутии (60-е годы XVIII - сер. XIX в.). - М., 1956. - С. 170.
9. РГИА. Ф.1264. Оп.1. Д.376. Л.18 об.
10. Там же. Л.24 об.
Петухова Зоя Ильинична - редактор якутского выпуска историко-культурологического журнала «Илин», соискатель отдела истории Института гуманитарных исследований и проблем малочисленных народов Севера СО РАН. E-mail: [email protected]
Petukhova Zoya Ilinichna - editor of the Yakut issue of historical-cuturological magazine “Ilin”, competitor of the department of history of the Institute of the humanitarian researches and the problems of small peoples of North, SB RAS.
УДК 314.122 (571.55) В.С. Ханхараев
ДЕМОГРАФИЧЕСКИЕ ПРОЦЕССЫ У БУРЯТ ЗАБАЙКАЛЬЯ В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XIX в.
Статья посвящена изучению демографических процессов у забайкальских бурят в первой половине XIX в. На основе имеющихся источников выявлены показатели естественного движения населения, роста численности и причины его различий у отдельных территориальных групп. Определена динамика численности забайкальских бурят в первой половине XIX в. в целом.
Ключевые слова: демографические процессы, естественное движение населения, естественный прирост, миграции, территориальные группы.
V.S. Khankharaev DEMOGRAPHIC PROCESSES OF BURYATS IN TRANSBAIKALYE IN THE FIRST HALF OF THE XIX -TH CENTURY
The article is devoted to the problem of demographic processes of Buryat in Transbaikalye in the first half of the XIX — th century. On the basis of sourses the indices of natural movement of population, growth its number and causes of differences at some territorial groups are revealed.
Keywords: demographic processes, natural movement of population, natural increment, migration, territorial groups.
Изучение демографических процессов, динамики численности и показателей естественного движения, определяющихся социально-экономическим развитием, представляет важное направление в исторической науке. Это особенно актуально для народов колониальной периферии XVII-XIX вв., где введенный тогда в фискальных целях учет их численности, отличавшейся известной неполнотой, представлял ввиду своей регулярности и недостатка других источников значительный интерес. Последний при использовании новых методов демографических реконструкций только растет за счет увеличения объема снимаемой с них информации, минимизируя тем самым их неполноту. Это в совокупности с другими факторами позволило придать изучению демографии коренного населения Сибири, в частности забайкальских бурят, исследовательский характер.
Большую роль в повышении качества учета населения внесла произошедшая в 1822-1823 гг. у народов Сибири административная реформа. Образованные в результате ее проведения новые органы местного управления у бурят - степные думы, получив самостоятельность в решении своих внутренних дел, были заинтересованы в учете населения, поскольку от эффективности налогообложения зависело решение вопросов повседневной жизни. Косвенно об его улучшении говорят сократившиеся вдвое темпы прироста численности после этих реформ. Теперь он был более точен, хотя еще не так достоверен как в русских волостях. Это отразили материалы ревизского учета. Если сведения о русском населении подробно разработаны и нуждаются лишь в некотором уточнении, а данные о бурятском населении Предбайкалья хотя и менее надежны, но могут с рядом оговорок использоваться, то
сведения о забайкальких бурятах в рассматриваемый период «еще более отрывочны и неполны...» [1].
Необходимо подчеркнуть, что ввиду сословного характера феодального государства подсчет численности по этнической принадлежности был существенно затруднен, так как сведения при учете населения записывались посословно. Коренное население Сибири, как и другие нерусские народы России, учитывалось как инородцы, по отношению к которым проводилась политика по переводу на оседлость, христианизацию и последующую ассимиляцию.
Поскольку этот процесс был длительным и в ходе него они находились в разных состояниях, население было разделено на следующие положенные в оклад сословия: оседлых инородцев; инородцев, принявших православную веру и записанных в крестьяне, штатных лам из инородцев, ясашных кочующих и бродячих инородцев. При этом отдельно среди последних в ряде случаев указывались принявшие святое крещение, т.е. христианизация уже не ограничивалась только оседлыми инородцами, а распространялась на группу кочующих и бродячих.
Поэтому коренные жители Забайкалья - буряты и тунгусы - в официальных документах были представлены по указанным сословиям, хотя их национальная принадлежность в них также указывалась. Поскольку большинство их в основном сохраняло традиционные формы хозяйства и быта и вели прежний образ жизни, буряты были записаны в кочевые, а большинство тунгусов в сословие бродячих инородцев.
Первая половина XIX в. в Забайкалье, предшествовавшая образованию здесь одноименной области, характеризуется ростом численности ее населения. По сведениям ревизского учета, население Верхнеудинского и Нерчинского уездов с конца XVIII в. (по V ревизии 1795 г.) до середины XIX в. (X ревизии 1858 г.) увеличилось с 130,6 тыс. душ об. пола до 352, 5 тыс. душ об. пола [2], т.е. в 2,7 раза при среднегодовом приросте около 2,6%. При этом численно возросшее население проживало уже в составе трех уездов - был образован еще Баргузинский уезд.
В контексте общей тенденции, очевидно, росла численность забайкальских бурят. Вследствие того, что первая в XIX в. ревизия была проведена только в 1811 г., а в Сибири она проводилась до 1 июля 1812 г., нами для расчета численности на начало XIX в. взяты данные V ревизии (1795 г.) По ее данным, численность бурят составила 27 663 душ муж. пола [3].
По VI ревизии мы располагаем лишь сведениями об общей численности ясачных по уездам Иркутской губернии, где расселялись забайкальские буряты. По этим данным «положенных в оклад ясашных разного народа» в Верхнеудинском уезде насчитывалось 35 234 душ [4].
В Нерчинском уезде, судя по указанной численности, буряты учтены не были, а указаны только тунгусы - 5 599 душ [5], поэтому его рассматривать не будем. Установить число бурят в общем количестве ясачных Верхнеудинского уезда в период проведения VI ревизии можно, используя метод экстраполяции путем соотношения удельного веса бурят и тунгусов в совокупной их численности. При расчетах мы используем данные за 1897 г., точность которой наиболее велика в связи с проведением первой всеобщей переписи населения Российской империи. Если принять во внимание, что численность тунгусов на территории Верхнеудинского уезда уже в составе Баргузинского, Верхнеудинского и Селенгинского округов тогда составляла 2 028 чел. муж. пола [6], их доля в общей численности с бурятами составляла 5,9%, то по VI ревизии численность последних в его пределах могла составить 33 155 душ муж. пола.
Численность забайкальских бурят по VII ревизии 1817 г. составила 40 964 мужских души [7]. Она состояла из бурят Баргузинского ведомства - 1912 душ, Кударинского - 1718 душ, Селенгинского -8 384 души и Хоринского ведомства в количестве 20 737 душ, а также бурят-казаков, численность которых приведена по обоим полам в количестве 16 426 душ, которое было рассчитано по их численному равенству. В этом случае мужчин в их составе насчитывалось 8 213 душ. Следовательно, общая их численность составила 40 964 души.
По данным VIII ревизии, состоявшейся в 1839 г., численность забайкальских бурят составила 49 047 душ, включая закаменских и цонгольских в количестве 1 517 душ [8]. Она получена как сумма данных об их количестве в Западном Забайкалье в инородческих ведомствах (включая оседлых), составившем 40 313 душ муж. пола, и численности бурят-казаков, к которым мы отнесли всех казаков-инородцев Верхнеудинского уезда, 8734 души, что в целом соответствует действительности. В число бурят не включены оседлые инородцы, поселенные в русских волостях и отдельных обществах, которых было 3135 душ.
Материалами IX ревизии 1850-1851 гг. мы не располагаем, поэтому численность забайкальских бурят мы устанавливаем по окладной книге за 1851 г., которая как основной фискальный документ выходила ежегодно. В ней приведена численность оседлых, кочевых и бродячих инородцев в количестве 51 185 душ муж. пола без разделения по национальностям [9]. По переписи 1897 г., доля тунгусов в общей численности с бурятами составила 14,5% [10]. Следовательно, тунгусов при таких расчетах должно было числиться 7,4 тыс. душ, а бурят по этим данным - порядка 43,7 тыс. душ. Вместе с бурятами-казаками, которых насчитывалось 9 864 душ [11], их население могло достигать 53,6 тыс. душ.
К 1859 г. общая численность «инородцев» в Забайкальской области увеличилась до 66 193 душ муж. пола [12]. При применении методики, использованной ранее, тунгусов могло насчитываться 9,6 тыс., тогда бурятское население должно было исчисляться в пределах 56,6 тыс. чел.
За почти 65 лет она увеличилась более чем в 2 раза, или на 1,6% в среднем за год. Прирост у этой группы бурят происходил медленнее, чем у проживавшего здесь русского населения, численность которого увеличилась с 63,2 тыс. душ по V ревизии (1795 г.) до 211,2 тыс. душ по X ревизии (1858 г.) [13], или в 3,34 раза, что дает 3,6% ежегодного прироста. Это более чем вдвое превышало темпы прироста у бурят.
Это согласуется с данными о развитии демографической ситуации в регионе в рассматриваемый период. Рост численности русского населения был существенно выше как по причине более высокого естественного прироста, обусловленного оседло-земледельческим типом хозяйства, так и в результате миграций, омолаживавшей и увеличивавшей население в репродуктивном возрасте. Вследствие чего его доля в населении постоянно росла. Если в 1795 г. она составила 48,5%, то к 1858 г. возросла до 60% [14].
Однако рост населения в рассматриваемый период не привел к нехватке земель. Этому, наряду с их свободным наличием, способствовал возросший объем произведенного в бурятских хозяйствах общественного продукта в целом и продовольственная база в частности в связи с переходом их от кочевого скотоводства к комплексному земледельческо-скотоводческому хозяйству. Так, только в период 1823-1838 гг. в родах забайкальских бурят площадь посевных площадей увеличилась с 18 692 дес. до 30 617 дес., а вместе с агинскими бурятами, имевшими в 1838 г. 2729 дес., выделившимися из Хоринской и образовавшими самостоятельную Агинскую степную думу, вошедшую в состав Нер-чинского уезда, - до 33346 дес. [15]. Следовательно, только за полтора десятилетия их размеры в расчете на одну мужскую душу возросли с 0,55 дес. до 0,87 дес., т.е. почти в 1,6 раза. К 1841 г. этот показатель увеличился до 30 690 десятин, что при 30 681 муж. душе составило 1,0 десятины на душу населения. При этом самые большие наделы были у хоринцев. Здесь на одну мужскую душу приходилось 1,3 десятины, у селенгинцев - 0,9, у кударинцев - 0,3, у баргузинцев - 0,4 [16].
Происходившая трансформация кочевого хозяйства забайкальских бурят в земледельческо-скотоводческое обусловила рост демографической емкости территории. По имеющимся сведениям, плотность населения у скотоводов составляла 0,7-1,8 чел. на 1 км2, тогда как у кочевников с земледелием 3,6-5,5 чел. на 1 км2 [17]. При таких расчетах она должна была возрасти минимум в 2, а при благоприятных условиях до 8 раз. Принимая во внимание природно- климатические условия Прибайкалья в целом и Забайкалья в частности, более объективным было бы остановиться на минимальных показателях. Тогда плотность населения могла увеличиться с 0,7 чел. до 3,6 чел. на 1 км2, а численность населения на той же территории примерно в 5 раз. В таком случае та же территория могла вместить во столько же раз большую, чем при скотоводческом хозяйстве, численность населения. Произошло освоение новой экологической ниши, вмещающий ландшафт которой существенно возрос.
Таким образом, переход от кочевого скотоводства к земледельческо- скотоводческому хозяйству создал условия для перестройки демографических отношений, приведших к увеличению темпов прироста населения у бурят, которые в этот период еще компенсировали их ассимиляцию русским населением. При сохранении кочевого скотоводства, при котором в продолжение длительного времени темпы прироста варьировали в узких пределах режима гомеостаза, не превышавшие 0,1% ежегодно, она происходила бы быстрее.
Однако, как показал проведенный анализ, существенный рост населения в 1795-1859 гг., наряду с отмеченными причинами был обусловлен недоучетом их исходной численности. Косвенно это подтверждается последовательным снижением темпов его прироста в каждый из трех примерно равных по времени периодов. Так, если за первые почти 20 лет (1795-1817 гг.) население возросло на 48,0%, или более чем на 2% ежегодно, то в течение следующего периода (1817-1839 гг.) оно выросло на
19,8%, или на 0,9% в среднем за год. Наименьший прирост наблюдался в последние 20 лет (18391859 гг.)з когда население увеличилось на 15,3% при ежегодном приросте 0,75%. Представляется, что последовательное снижение в рассматриваемый период темпов прироста при крайне незначительных внешних миграциях бурят из Предбайкалья, влияние которых в основном ограничивалось изменениями в населении Баргузинской долины, можно объяснить прежде всего улучшением качества его учета на местах.
Таким образом, в течение первой половины XIX в. численность забайкальских бурят существенно выросла. В основе этого были изменения, обусловленные переходом к комплексному скотоводческо-земледельческому хозяйству. Это повлекло за собой перестройку демографических отношений, приведшую к формированию в рамках традиционного типа воспроизводства населения (ТВН) более прогрессивного вида воспроизводства населения (ВВН) [18], характерного для оседло- земледельческих обществ. И хотя этот процесс только начался, он уже расширил возможности для роста населения, в основе которых были изменения в показателях естественного движения, обусловленные как некоторым повышением рождаемости, так и незначительным снижением смертности. Это в совокупности обусловило кратное повышение естественного прироста, в благоприятные периоды повышавшегося на порядок и достигавшего 1% ежегодно.
Литература
1. Патканов С.А. О приросте инородческого населения Сибири. - СПб., 1911. - С. 82.
2. Воробьев В.В. Формирование населения Восточной Сибири. - Новосибирск, 1975. - С. 102-103.
3. Ханхараев В.С. Буряты в XVII-XVIII вв.: демографическая история и этнические процессы. - Улан-Удэ, 2000. -С. 147.
4. Переписи населения России. Итоговые материалы подворных переписей и ревизий населения России. Вып. VIII. Окладная книга о численности, составе и поуездном размещении податного и части неподатного населения России. Окладная книга за 1814 г. - М., 1972. - С. 9б-97.
5. Там же. - С. 9б-97.
6. Рассчитано по: Патканов С. Статистические данные, показывающие племенной состав населения Сибири. Язык и роды инородцев (на основании данных специальной обработки материала переписи 1897 г. - СПб., 1912. - Т. 3. - С. 594, б0б, б48.
7. Рассчитано нами по: Асалханов И.А. О бурятских родах в XIX в. Этнографический сборник. Вып. 1. - Улан-Удэ, 19б0. С. 70-72;
8. Рассчитано по: РГИА. Ф. 12б3. Оп. 1. Ед. хр. 1340. Обозрение Иркутской губернии за 1838 г. Л. 139-140; Л. 158;
РГИА. Ф. 1281. Оп. 3. Ед. хр. 9б. Л. 144. Обозрение Иркутской губернии за 1838 г. Табель о народонаселении Восточной
Сибири за 1838 г.
9. РГИА. Ф. 571. Оп. 9. Д. 49. Окладная книга о численности, составе и поуездном размещении податного населения, состоящего на льготе и части неподатного населения России (пер. пол. 1851 г.) Государственная окладная книга Российской империи за 1851 г. - Иркутская губерния. С. 74-78
10. Рассчитано нами по: Козулин А.В. Демографические процессы в Забайкалье (конец XIX - начало XX века). - Улан-Удэ, 2004. - С. 188.
11. Патканов С.А. О приросте инородческого населения Сибири. - СПб., 1911. - С. 85.
12. РГИА. Ф. 571. Оп. б. Ед. хр. 1024. Лл. 205-208. Перечневая ведомость, составленная в Забайкальском областном управлении о наличном числе душ по податным сказкам в настоящую десятую ревизию, записанных по Забайкальской области 13 мая 1859 г., № 2383.
13. Воробьев В.В. Формирование населения Восточной Сибири. - Новосибирск, 1975. - С. 102-103. - Таб. 19-20.
14. Воробьев В.В. Указ. соч. С. 102-103. Таб. 19-20.
15. Рассчитано по: РГИА. Ф. 12б4. Оп. 1. Ед. хр. 713. Л. 122; Ф. 12б3. Оп. 1. Ед. хр. 1340. Л. 158.
16. Залкинд Е.М. Присоединение Бурятии к России. - Улан-Удэ, 1959. - С. 20б.
17. Урланис Б.Ц. Народонаселение. Исследования. Публицистика. - М., 197б. - С. 121.
18. Бессмертный Ю.Л. Жизнь и смерть в средние века. - М., 1991. - С. б1.
Ханхараев Виктор Сафронович - кандидат исторических наук, доцент кафедры Всеобщей истории Бурятского государственного университета.
Khankharaev Victor Safronvich - candidate of hiatorical science, associate professor, department of general hiatory, Buryat State University.
