CC BY
139
Борис ДУБИН
Дело ЮКОСа, общественное мнение, правовая культура россиян
По данным всероссийского опроса, проведенного Аналитическим центром Юрия Левады в 2004 г., так называемое «дело ЮКОСа» вошло в десятку наиболее значительных событий предшествовавшего года — его отнесли к таковым 20% опрошенных (8-е место по значимости). События, связанные с арестом, а затем судом и наказанием Михаила Ходорковского, ряда его сотрудников, с банкротством и фактическим уничтожением одной из наиболее успешных российских компаний 1990-х — начала 2000-х годов, а затем возбуждение против М. Ходорковского и П. Лебедева нового «дела» в 2009 г., стали знаковыми для экономического порядка и социально-политического режима, который был установлен в стране с приходом В.В. Путина на пост президента и закреплен на его втором президентском сроке. Собственно говоря, переход к этому второму сроку, новой фазе режима и оказался отмечен делом ЮКОСа (как до того вступление Путина в должность президента было предварено дагестанским конфликтом 1999 г. и второй чеченской войной, а преемственность между его президентством и премьерством обозначена августовской войной 2008 г. в Южной Осетии). Названное «дело» выступило одним из показателей продолжающегося по нынешний день кризиса российской власти — кризиса ее законности, эффективности и ответственности, ее осмысленной поддержки со стороны населения. Оно негативным образом повлияло на отношение к России в мировом общественном мнении1.
1 Об откликах российского социума на начальные фазы «дела» см.: Гудков Л, Дубин Б. Процесс. «Дело ЮКОСа» в общественном мнении России // Вестник общественного мнения. 2005. № 4(78). С. 30-45. В дальнейшем данные опросов Левада-Центра об отношении россиян к делу ЮКОСа и судьбам его руководителей постоянно публиковались на сайте Центра, в ежегодниках «Общественное мнение» и др. См. также начальный краткий вариант настоящей статьи: Дубин Б. «Дело ЮКОСа» и общественное мнение России // gzt.ru, 8 декабря 2010 г. (http:// www.gzt.ru/opinion/column/-delo-yukosa-i-obschestvennoe-mnenie-rossii-/338332.html). Этот материал лег затем в основу выступления автора на ежегодной конференции Левада-Центра в январе 2011 г.
Массовое отношение к судебному процессу 2004—2005 гг. В первые же месяцы после ареста руководителей и сотрудников компании точка зрения большинства населения страны на происходящее, можно сказать, сложилась. Она сводилась к следующему: суть «дела» для россиян состояла не в том, будто Ходорковский, Лебедев и другие нарушили закон, а в том, что определенные структуры во властных верхах решили их наказать, подорвать авторитет компании, нанести ей максимальный вред, скорее всего — довести до банкротства. Так, по данным июньского опроса 2004 г., половина россиян была уверена, что выступающими против ЮКОСа руководят исключительно корыстные мотивы. Практически столько же (48%) считали, что Ходорковский попал под суд, поскольку этого захотела власть. Поведение властей при этом расценивалось либо как чистый произвол, либо как видимость законности, за которой по существу скрывается то же «право сильного». Законными действия, предпринятые против Ходорковского и ЮКОСа, сочли в июле 2004 г. немногим более четверти россиян (27%), 32% затруднились с определенным ответом. Иными словами, группа оценивающих развязанную против ЮКОСа кампанию как произвол была на тогдашний момент в 1,5 раза больше той, которая видела в действиях власти законные меры, направленные на восстановление правопорядка.
При этом, вопреки давлению официальных инстанций и послушных им массмедиа, российское население по преимуществу не было настроено на уничтожение ЮКОСа, не испытывало к Ходорковскому, Лебедеву и другим ничего похожего на «классовую ненависть». Соответственно, преобладающая часть россиян, пусть с незначительным перевесом голосов (39 против 34% при 27% затруднившихся с ответом в июле 2004 г.), все же считала лучшим исходом на тот момент разумный финансовый компромисс и надеялась на освобождение М. Ходорковского.
Максимальное положительное отношение к Ходорковскому как бывшему главе ЮКОСа, более критичная оценка действий властей и вместе с тем более острое ожидание негативных последствий судебного процесса, всего «дела ЮКОСа» для страны и для отношения к ней в мире были характерны для нескольких групп населения:
— более молодых респондентов (особенно — самых молодых, до 24 лет),
— людей с высшим образованием, более высокими доходами и относительно высоким потребительским статусом,
— жителей крупнейших городов, и прежде всего Москвы.
Динамика оценок. Однако важно подчеркнуть, что никаких собственных интересов и чувств с делом ЮКОСа как конкретным делом со своим содержанием, участниками, их обстоятельствами, интересами и мотивами у большинства россиян связано не было. Добавим, что и ни малейшей пользы для себя от «национализации» богатейшей компании россияне не увидели.
Поэтому массовое отношение к событиям вокруг компании и ее руководителей постепенно банализировалось. Собственно правовая сторона дела не освещалась массмедиа сколько-нибудь внятно и систематично, те или иные авторитетные эксперты, влиятельные фигуры, ли-
деры общественного мнения не анализировали ее в публичном пространстве. Соответственно, доказательная база процесса, его нормативно-правовая обоснованность, процедурная корректность не интересовали население, которое к тому же мало разбиралось да и слабо хотело бы разобраться в этих аспектах происходившего. Иными словами, в форме оценок «дела», суда, обвинителей и обвиняемых здесь все больше начали выступать, с одной стороны, устойчивые, привычные для россиян стереотипы их отношения к успеху и богатству («олигархам»), с другой — к институтам социума, включая суд, и, наконец, к фигурам власти, с третьей.
Под противоречивым воздействием этих сил отношение большинства российского населения к судебному процессу и судьбам его фигурантов понемногу входило в привычные рамки подопечного сознания российских масс, для которого характерна установка на уравнительную справедливость и одобрение популистских действий власти, приоритет «государственных интересов» при всем недоверии зависимых от государства масс к этому же самому государству, стремление оправдать «право сильного», опять-таки при всей надежде на «разумный компромисс», а в еще большей степени — на то, что «все как-то обойдется» и т.п. Некоторый рост сочувствия к М. Ходорковскому в конце 2005 г., после вступления приговора в силу и снижения срока наказания до восьми лет, а за-
Таблица 1
КАК ВЫ ДУМАЕТЕ, КОМУ ПОШЛИ НА ПОЛЬЗУ БАНКРОТСТВО И РАСПРОДАЖА ЮКОСА?* (в % от числа опрошенных)*
2004 X 2004 XI 2007 X 2009 I 2009 III 2010 II
Всему населению 7 13 6 6 6 7
Группе бизнесменов, приближенных к власти,
и самим чиновникам 69 67 53 59 66 63
Затруднились ответить 24 20 42 35 29 31
* В опросах 2004 г. вопрос задавался в формулировке «Как Вы думаете, кому пойдут на пользу...?» ** Здесь и далее N=1600
Таблица 2
СОЧУВСТВУЕТЕ ЛИ ВЫ М. ХОДОРКОВСКОМУ? (в % от числа опрошенных)
2004 2005 2006 2007 2008 2009 2011
IX XII V IX X XII I III V XI II IV IV VII I III VI X III
Определенно да 2 7 6 5 5 5 4 3 4 4 5 5 4 4 3 2 4 3 5
Скорее да 12 14 12 13 11 20 16 11 16 10 13 15 17 17 15 10 14 12 13
Скорее нет 35 30 27 33 25 33 2 со 3 г\э 34 30 30 2 со 32 2 со 30 29 29 2 со 2 со
Определенно нет 2 со 2 со 36 34 44 26 2 со 37 25 3 г\э 33 27 21 27 26 34 27 29 25
Затруднились
ответить 2 со 22 20 15 15 16 24 17 21 24 19 26 27 25 26 25 26 2 со 29
тем в середине 2006 и 2007 гг. (в первый период его заключения) быстро спал. Напротив, установившаяся тогда конструкция преобладающего равнодушия и неопределенности сохранилась до последнего времени.
Рутинизация двусмысленности. Соответственно, важнейшим фактором, влиявшим на коллективные оценки «дела ЮКОСа» и судьбы руководителей компании, стало привычное двойственное отношение большинства россиян к власти при высоком одобрении воплощающего эту власть «первого лица», которое в таком качестве совпадает с ожиданиями большинства относительно российской власти, какой ее в символически идеализированном образе хочет видеть это самое большинство (суд над бывшими руководителями ЮКОСа — дело не только государственное, но и персонально «государево», и, как без объяснений, но вполне реально понимает и принимает большинство, приближаться к нему, уж не говоря о том, чтобы в него вмешиваться, попросту небезопасно). Кроме того, на массовых оценках не могло не сказаться и то, что альтернативных официальным источников информации, более многосторонних критериев оценки, объективных подходов к пониманию ситуации со стороны независимых и авторитетных групп, «лидеров мнений» в сегодняшнем информационном пространстве России становилось все меньше (за исключением Интернета, но он по охвату аудитории и масштабу влияния равняться с телевидением, конечно, никак не может).
Характерно непроясненное отношение россиян к приговору, вынесенному судом по «первому» делу руководителей ЮКОСа. Значительная часть россиян явно уходила от необходимости однозначно ответить на вопрос, в какой мере суд и приговор был законным и справедливым. Треть опрошенных в декабре 2005 г. затруднилась дать на этот вопрос сколько-нибудь содержательный ответ. Большинство россиян чувствовали давление властей на суд, подгонку судебного приговора под заранее вынесенное «наверху» решение, однако то же самое большинство не умело и не захотело сопротивляться навязываемому властями приговору, общему обвинительному уклону этого процесса. Лишь 3% опрошенных в том же декабре 2005 г. твердо говорили о том, что приговор был «совершенно несправедливым», 29% считали его «вполне законным и справедливым». Остальные (а их более трети, 35% опрошенных, и это самая большая доля ответов) давали
уклончивые оценки, сводившиеся к тому, что, с одной стороны, признать приговор «справедливым» очень трудно, но, с другой стороны, какая-то «вина» за подсудимыми, скорее всего, есть. Отметим, что различия в мнениях опрошенных, принадлежащих разным социальным группам, в данном случае не слишком велики: это значит, что общее мнение при всей его неопределенности, двусмысленности установилось и возобладало. Наибольшие расхождения обнаруживаются лишь между двумя «полюсами» — предпринимателями, которые чаще считали суд и приговор несправедливыми, и пенсионерами, одобрительно встретившими государственные репрессии в отношении «олигархов».
Таблица 3
КАКАЯ ИЗ ТОЧЕК ЗРЕНИЯ ПО ПОВОДУ ВОЗБУЖДЕНИЯ СУДЕБНОГО ДЕЛА ПРОТИВ М. ХОДОРКОВСКОГО КАЖЕТСЯ ВАМ СЕЙЧАС НАИБОЛЕЕ ПРАВДОПОДОБНОЙ? (в % от
числа опрошенных)
2003 2004 2009
ноябрь август октябрь
Он нарушил закон 34 31 25
Власть хотела ограни-
чить влияние М. Ходор- 20 25 14
ковского в политике
Власть была недовольна
действиями М. Ходор- 14 23 16
ковского в нефтяной
отрасли
Все вышеперечисленное 8 * 8
Затруднились ответить 23 19 36
* Вариант ответа не задавался
Легко видеть, что за годы, проведенные М. Ходорковским и П. Лебедевым в заключении, среди россиян самым заметным образом выросла группа именно тех, кто затрудняется с определенными ответами по поводу «дела» бывших руководителей ЮКОСА. Так что к моменту второго суда над ними коллективный интерес россиян к судьбам М. Ходорковского и П. Лебедева, и без того, как отмечалось, не слишком выраженный, еще больше упал.
И дело тут, представляется, не в самих по себе фигурантах процесса, а в общем состоянии социальной массы в сегодняшней России. Две трети, а то и три четверти взрослого населения сейчас признают, что не могут повлиять на происходящее в стране и фактически не имеют никаких иных источников информации об этом, кроме полностью огосударствленных основных каналов телевидения.
Таблица 4
СЛЕДИТЕ ЛИ ВЫ ЗА НЫНЕШНИМ СУДЕБНЫМ ПРОЦЕССОМ НАД М. ХОДОРКОВСКИМ И П. ЛЕБЕДЕВЫМ И ЕСЛИ ДА, КАКИЕ ЧУВСТВА ОН У ВАС ВЫЗЫВАЕТ? (в % от
числа опрошенных)
Таблица 5
КАК ВАМ КАЖЕТСЯ, ДЛЯ ЗАЩИТЫ ЧЬИХ ИНТЕРЕСОВ ВОЗБУЖДАЕТСЯ НОВОЕ ДЕЛО ПРОТИВ М. ХОДОРКОВСКОГО И П. ЛЕБЕДЕВА? (в % от числа опрошенных)
Радость
Удовлетворение Недоумение Тревогу, беспокойство Возмущение Страх
Никаких особых чувств Не слежу за этим процессом Затруднились ответить
1
4
5 3 3
0,5 15 64
6
Чтобы защитить интересы российских граждан Чтобы защитить интересы государства Чтобы защитить интересы приближенных к власти лиц, нажившихся на разорении ЮКОСа Затруднились ответить_
5
15 29 51
2009 г., октябрь
Треть россиян вообще не понимают, в чем теперь обвиняются бывшие руководители компании ЮКОС. Относительное большинство (около 30%) по-прежнему уверено в том, что за вновь возбужденным делом стоят прежде всего интересы тех, кто нажился на разорении компании. Но до половины опрошенных и даже несколько более вовсе не имеют мнения по этому поводу.
Как видим, мстительное озлобление против бывших «олигархов» среди россиян по-прежнему нисколько не преобладает. Значительная доля опрошенных осознает и признает, что судьбы подсудимых решают сегодня не судьи, а политические «верхи».
2009 г., сентябрь Таблица 7
ГДЕ, НА ВАШ ВЗГЛЯД, РЕШАЕТСЯ СЕЙЧАС ДАЛЬНЕЙШАЯ СУДЬБА МИХАИЛА ХОДОРКОВСКОГО И ПЛАТОНА ЛЕБЕДЕВА: В СУДЕ ИЛИ «В КОРИДОРАХ ВЛАСТИ»? (в %
от числа опрошенных)
2009 2010
июль сентябрь
В суде 24 19
В коридорах власти 34 42
Затрудняюсь ответить 42 39
И все же самую большую группу респондентов составляют сегодня те, кто не следит за новым процессом против Ходорковского и Лебедева и затрудняется ответить на принципиальные вопросы об их «деле».
При столь массовой неопределенности в ответах и оценках всего, что их впрямую не затрагивает, наибольшие затруднения у россиян вызывают вопросы о предполагаемом будущем бывших руководителей ЮКОСа, перспективах их освобождения и — в случае такого освобож-
Таблица 6
ЧТО БЫЛО БЫ ЛУЧШЕ ДЛЯ РОССИИ В НЫНЕШНЕЙ КРИЗИСНОЙ СИТУАЦИИ: ЧТОБЫ ТАКИЕ ЛЮДИ, КАК М. ХОДОРКОВСКИЙ, НАХОДИЛИСЬ В ЗАКЛЮЧЕНИИ ИЛИ ТРУДИЛИСЬ НА БЛАГО СТРАНЫ В БИЗНЕСЕ ИЛИ ПОЛИТИКЕ? (в % от числа опрошенных)
2006 2008 2009 2009 2009 2010
март октябрь январь март июль март
Находились в заключении 30 30 22 19 24 23
Трудились в бизнесе или политике 41 18 33 34 32 34
Затрудняюсь ответить 29 52 45 47 44 43
Таблица 8
СЛЕДИТЕ ЛИ ВЫ ЗА ХОДОМ НОВОГО СУДЕБНОГО ПРОЦЕССА НАД М. ХОДОРКОВСКИМ И П. ЛЕБЕДЕВЫМ? (в % от
числа опрошенных)
2010 2010 2010 2011
май сентябрь ноябрь январь
Очень внимательно 2 2 2 1
Довольно внимательно 4 12 7 7
Без особого внимания 15 48 21 31
Совершенно не слежу 75 26 65 38
Затруднились ответить 4 11 5 5
Ничего не слышал об этом процессе - - - 18
дения — их гражданской судьбе, политическом влиянии и проч., т.е. вопросы, требующие хоть какой-то общей заинтересованности, правовых понятий, общегражданских представлений и действий. Такие обобщенные проблемы, затрагивающие всех, взывают к решению (и требуют известной решительности), а ни того, ни другого у большинства россиян в нынешней ситуации нет. Можно сказать короче: в сегодняшней России нет общества, почему все чаще нет и мнения.
Таблица 9
УБЕЖДАЮТ ЛИ ВАС ДОВОДЫ ПРОКУРАТУРЫ В ВИНОВНОСТИ М. ХОДОРКОВСКОГО И П. ЛЕБЕДЕВА? (в % от
числа опрошенных)
2010 2010
февраль сентябрь
Да 28 12
Нет 29 24
Затрудняюсь ответить 43 63
Таблица 10
ОКАЗЫВАЕТ ЛИ ВЛАСТЬ ДАВЛЕНИЕ НА СУДЕЙ В ДЕЛЕ М. ХОДОРКОВСКОГО И П. ЛЕБЕДЕВА С ЦЕЛЬЮ ВЫНЕСТИ ИМ НОВЫЙ ОБВИНИТЕЛЬНЫЙ ПРИГОВОР? (в % от числа опрошенных)
2009 2009 2009 2010
март июнь октябрь март
Да 27 41 29 41
Нет 19 18 20 20
Затруднились ответить 54 42 51 39
Таблица 11
ЕСЛИ ДМИТРИЮ МЕДВЕДЕВУ БУДЕТ ПОДАНО ПРОШЕНИЕ О ПОМИЛОВАНИИ МИХАИЛА ХОДОРКОВСКОГО, ВЫ БЫ ПРЕДПОЧЛИ, ЧТОБЫ ПРЕЗИДЕНТ УДОВЛЕТВОРИЛ ИЛИ ОТКЛОНИЛ ЕГО? (в % от числа опрошенных)
2011 февраль
Я за то, чтобы Медведев удовлетворил такое прошение
Я за то, чтобы Медведев отклонил такое прошение
Затруднились ответить_
25
34 41
Характерно, что, по оценкам почти двух пятых россиян (февраль-март 2010 г.), и гипотетическое осуждение подсудимых по «второму» делу ЮКОСа на новый срок, и столь же гипотетическое их досрочное освобождение не повлияло бы на нынешнее состояние общества в России. Еще две пятых в том же исследовании затруднились с ответом на этот главный вопрос.
В позитивных оценках нынешней роли Михаила Ходорковского и пожеланиях, чтобы он на свободе трудился на общее благо, сегодня по-прежнему заметно выделяются группы наиболее образованных и обеспеченных россиян, жители Москвы и крупнейших городов. Эти же группы, насколько можно судить, сильнее задеты в своей повседневной жизни произволом чиновной власти и сросшегося с ней крупного бизнеса — вероятно, они чаще, нежели жители сел и малых городов, с таким произволом сталкиваются. Но вместе с тем именно эти «продвинутые» по ресурсам и кругозору группы — свыше половины входящих в них образованных, обеспеченных и урбанизированных респондентов — чаще других не считали нужным в последние месяцы следить за тем, что происходило в зале Хамовнического районного суда города Москвы.
Неопределенность как социальное состояние. Однако со стороны большинства россиян в «деле ЮКОСа» не было не только, как уже говорилось в начале статьи, личного интереса, но и, что гораздо важнее, к нему не было общего — в смысле действительно объединяющего и в смысле достаточно обобщенного — отношения. Для последнего была бы необходима известная степень позитивной и реально практикуемой общности с другими людьми, их ориентация-ми, мотивами, ожиданиями — признание и сознание формального равенства граждан (а не привычного неравенства подданных), наличие разделяемых ценностей (а не уравнительных привычек), осмысленной и конструктивной солидарности, взаимного доверия, чувства долга и, значит, понимания своей ответственности, признание авторитетности действующих в обществе институтов и т.п. Между тем, нынешний российский социум живет в состоянии крайней фрагментированности и раздробленности, взаимного недоверия и отчуждения, снижения заинтересованных контактов с кем бы то ни было, кроме самого узкого круга привычно «своих», причем, как правило, ближайших родственников — близких по крови, а не по выбору1.
Фактически здесь нет основ для возникновения правосознания и работы права, а соответственно и для применения правовых категорий, поскольку не сложилось ни правовое сообщество, ни общий кодекс (признанный масштаб) универсалистских норм отношения и оценки себя и других. Напротив, оценки и отноше-
1 См. об этом, в частности, статью: Дубин Б.В. Режим разобщения // Pro et Contra. 2009. Том 13. № 1 (январь-февраль). С. 6-19.
ния для россиян в подавляющем большинстве случаев ситуативны и персонифицированы, а обобщенные принципы как раз и находятся (точнее, поддерживаются и сверху, и снизу!) в состоянии неопределенности или недоопре-деленности. Эта последняя характеристика, весьма значимая для жизнедеятельности отечественного социума, означает, что в нынешних российских условиях реально действуют не общие правила, неважно — писаные или устные, декларированные или принятые как данность, а (в статусе исключений) лишь «права лиц» — прежде всего, тех наверху, кому это положено по статусу, далее — тех, кто явочным порядком заявляет свои претензии на особое поведение (самозванство, блеф), и, наконец, всех тех, кто находится в пассивной позиции внизу, но надеется на благоволение первых и снисходительность вторых, опять-таки ссылаясь при этом на некий исключительный прецедент или какое-то особое «лицо» («Помните, вы мне уже один раз...» либо «Я от Ивана Ивановича» и т.п.)1.
В качестве общего и «нормального» для всех по факту принимается именно такое состояние, фрагментированное и пассивно-выжидательное состояние. Напротив, источниками определенности действий, структурности взаимоотношений, нормативного контроля и т.п. выступают персонифицированные фигуры власти того или иного уровня, объема ресурсов, жесткости санкций. Они выступают своего рода символическими воплощениями или аллегориями особого порядка и полномочий, которых — фигур, порядка, полномочий — россияне предпочитают как раз избегать. Так в повседневной жизни наших соотечественников складывается неустойчивый, но тем не менее рекуррентно воспроизводимый баланс разных планов поведения и оценки — прежде всего, привычного и экстраординарного, баланс, который я сейчас аналитически реконструирую и описываю как состояние неопределенности.
Относительно всяких иных типов взаимодействия — или, по-другому, вне вполне прагматичных и расчетливых отношений с теми, кто может быть либо опасен, либо полезен, — обычный россиянин использует, с одной сто-
1 Можно видеть в этом два плана привычной идентификации большинства россиян, их коллективного самопонимания и самопредставления - стигматический («маленький человек»,«винтик», «кирпичик»)и героический («особый человек», «особый путь»). Но и тот, и другой тип отношений предполагают дистанцированность от деятельного участия в общем и солидарности с любым реальным «Другим», - более того, перед нами стратегия последовательного исключения этого Другого (и вообще всего другого, т.е. потенции совершенствования, динамики, метаморфоз) именно как «другого», чужого и чуждого.
роны, тактику дистанцирования («все они там хороши», «это их бандитские разборки», «чума на оба ваших дома»), а с другой — логику самооправдания. Эта последняя представляет собой следующее смысловое кольцо: где кончается мое, там начинается государственное (властное), я не могу на это влиять, поскольку это дело государства, а поскольку это дело государства, то я не имею не только возможности, но и прав на это влиять. Переворачивая знаменитый тезис короля-солнца, россиянин мог бы сказать, что «государство это не я».
Таким образом, было бы точнее говорить, что большинство россиян не просто не могут вынести суждение по тому или иному более общему поводу из-за недостаточной компетентности и тому подобных причин, но что они этого делать не хотят, оставляя власти возможность поступать так, как она поступает, но не желая об этом ничего знать, т.е. устраняя реальность, которая могла бы их обеспокоить, из ясной зоны сознания («мы ведь все равно не в силах ничего изменить»). Так, среди прочего, сформировалось в свое время отношение большинства российского населения ко второй чеченской войне, возможно, в ходе ее такое пассивно-отстраненное, но скрыто тревожное отношение и кристаллизовалось как массовое, — первая чеченская, по крайней мере, в ее начале воспринималась все же по-другому.
В других категориях здесь стоило бы говорить о нечистой совести, но при этом о стремлении снять с себя вину за происходящее: виноват не я — значит, я не виноват. Пассивно подчиняющееся обстоятельствам большинство россиян, «люди привычки», используют в подобной ситуации стратегию самоисключения, неприсутствия или алиби, стараясь стать как бы невидимыми. В этой же самой ситуации лица-носители силы и, соответственно, «права» (права сильного) предпочитают устранить из области видимого нежелательный источник беспокойства. Тогда допустимо видеть в деле ЮКОСа — своего рода нечистую совесть путинского режима, а Михаила Ходорковского считать тем, кем инициатор и во многом создатель этого режима мог бы стать, но не захотел. Стратегия действий (дистанцирование и самоисключение как вариант установки на особость и обособленность, воплощение того же комплекса экстраординарности, исключительности и исключенности из общего порядка) на обоих этих уровнях социума, вверху и внизу, одинакова; разнятся — соответственно различиям ресурсов — лишь тактики ее реализации.
