Дело послушника Белявина "репетиция" показательного процесса против Саратовского духовенства 1918-1919 гг Текст научной статьи по специальности «История и археология»

Вестник ПСТГУ

II: История. История Русской Православной Церкви.

2009. Вып. 11:4 (33). С. 65-100

Дело послушника Белявина —

«РЕПЕТИЦИЯ» ПОКАЗАТЕЛЬНОГО ПРОЦЕССА ПРОТИВ САРАТОВСКОГО ДУХОВЕНСТВА 1918—1919 ГГ.

«Публикация посвящена судебному процессу по делу послушника саратовского монастыря К. А. Белявина, который стал своего рода репетицией большого суда над местным духовенством, состоявшегося в 1918—1919 гг. Во вступлении к публикации дан исторический контекст этого процесса, сделана попытка вскрыть смысл его организации. Документы, приводимые в основной части, снабжены комментариями».

Проблемы истории взаимоотношений Православной Церкви и меняющегося государственного режима в России в революционном 1917-м, а также в годы Гражданской войны и становления власти большевиков в последние годы привлекают внимание исследователей. Много работ написано в преддверии юбилеев революций, Поместного Собора 1917—1918 гг., восстановления патриаршества. Нужно, однако, отметить, что большая часть историков останавливает свой взор на рассмотрении самого высшего уровня церковно-государственных отношений. Региональные аспекты церковной истории этой переломной эпохи пока редко изучаются и принимаются во внимание, хотя, на наш взгляд, в их изучении нужно искать ответ на многие дискуссионные вопросы, например, об изменениях в политической позиции Патриарха Тихона в течение первых двух лет его пребывания на московской первосвятительской кафедре. То же, что и об исследовательских трудах, можно сказать о количестве и направленности документальных публикаций.

Сразу после прихода к власти большевики стали претворять в жизнь свою антирелигиозную программу. Выделяются две основные линии в реализации этой «программы»: 1) законодательно-пропагандистская: принятие антирелигиозных нормативных актов и их идеологическое сопровождение через прессу, публичные лекции и выступления, через развивающуюся партийную структуру и т. п.; 2) репрессивная: убийства духовенства и верующих, часто без всякого суда и следствия. В течение 1918 г., однако, вырабатывается новая стратегия антирелигиозной политики, сочетавшая элементы этих двух линий. Ее выработка была тесно связана со становлением системы большевистского судопроизводства и, возможно, с желанием части большевистского руководства отказаться от тех форм антицерковной борьбы, которые по своей дикости не вписывались ни в какие разумные программы общественного переустройства. В 1918 г. в соответствии с Декретом СНК о суде от 22 ноября (5 декабря) 1917 г. в губерниях и

крупнейших городах организовывались революционные трибуналы «для борьбы против контрреволюционных сил в видах принятия мер ограждения от них революции и ее завоеваний»1. Конечно, Церковь признавалась одной из главных сил контрреволюции. Тем же пунктом декрета при местных советах создавались следственные комиссии, которые должны были производить расследования по делам, подсудным революционным трибуналам.

Направление антицерковной борьбы в более легальное и цивилизованное русло не было основной задачей большевиков. И, несмотря на то, что уже в первые месяцы 1918 г. ревтрибуналы и следственные комиссии были созданы почти на всех подконтрольных советскому правительству территориях, большая часть казненных в 1918 г. священнослужителей приняла казнь отнюдь не по приговору этих палат пролетарского правосудия. Из 13 русских православных архиереев, мученически погибших в 1918 г., практически никто не подвергался хоть какому-то (тем более гласному) судебному преследованию. Лишь епископ Селенгинский Ефрем (Кузнецов) проходил по одному делу с протоиереем Иоанном Восторго-вым, ведшемуся в Московском революционном трибунале. Впрочем, как известно, и это дело не было доведено до суда и было завершено во внесудебном порядке — расстрелом о. Иоанна Восторгова, владыки Ефрема и других безвинно пострадавших людей, проходивших по тому же делу.

Кассационной и контролирующей инстанцией для местных трибуналов был ВЦИК РСФСР. В фонде ВЦИК, хранящемся в Государственном архиве Российской Федерации, в описях документов за 1918 — начало 1919 г. встречаются дела по обвинению духовенства, по которым были поданы кассации, но их немного. Конечно, не все дела доходили до стадии обжалования, даже если имелось желание обвиняемых и их защитников выступить с ним.

В современной описи сохранившихся дел Саратовского революционного трибунала в Государственном архиве Саратовской области (далее — ГАСО) за весь хронологический период фунционирования трибунала (с февраля 1918 по конец 1922 г.) выявляется всего 15 дел с обвинениями против духовенства, еще некоторое количество дел было связано с обвинениями против активных мирян. Нужно, конечно, еще учитывать, что в саратовском архиве не все дела трибунала сохранились из-за пожара 1970-х гг. Впрочем, как указано в предисловии к описи фонда и как следует из ее состава, погибли административные дела и дела по личному составу. Материалы судебных разбирательств в своей массе сохранились. И, повторимся, дел против духовенства среди них немного. Этот факт, зафиксированный на примере одного архива, требует еще проверки и уточнений на материалах других региональных хранилищ. Достаточно очевидным представляется, однако, то, что в изучаемое время большинство обвинений против духовенства были внесудебными и решались (часто в пользу расстрела) ВЧК и местными ЧК.

На фоне всего сказанного публичный процесс, организованный в Саратове осенью 1918 г. против членов епархиального совета во главе с викарным епископом и видного городского проповедника, представляется событием совершенно неординарным. О самом этом процессе, который можно кратко именовать процессом епископа Германа и священника Платонова, автор настоящей пуб-

ликации уже писал2. Готовится к печати судебно-следственное дело, содержащее материалы этого процесса. Важно отметить следующее.

В Саратовской губернии в течение первого года советской власти практически не было внесудебных расправ со священнослужителями, осуществляемых или санкционируемых новой властью. Несколько священников стали жертвой революционной стихии почти сразу после прихода большевиков к власти. В зажиточном поволжском городе, городе купцов и мукомолов, каким был в то время Саратов, жизнь протекала не совсем так как, как в столицах или важнейших промышленных центрах. Судя по всему, эту специфику чувствовали новые власти, и сразу прибегать к крайним репрессивным мерам они здесь не решались. Тем не менее вскоре после принятия знаменитого декрета «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» только что организованной следственной комиссией начался сбор компромата против духовенства. Отправной точкой здесь явилось собрание на квартире ректора Саратовской духовной семинарии, состоявшееся 15 февраля 1918 г. С участием представителей других конфессий города на этом собрании шло обсуждение большевистского декрета. Собрание закончилось обысками и задержаниями участников, которых потом отпустили, однако в руках незадолго до того организованной при местном совете следственной комиссии уже была первая порция «компромата». Нужно было дальше продолжать «работу» и выискивать наиболее «провинившихся» из числа духовенства. Эта работа шла, но достаточно медленно и неквалифицированно (полуграмотные члены следственной комиссии путали даже имена и фамилии подозреваемых).

В начале августа был дан импульс для ускорения этой «работы». Саратовский священник Михаил Платонов произнес проповедь по случаю убийства в Екатеринбурге последнего российского императора Николая II, а также совершил по нему заупокойное молитвословие. Для местных большевиков это было «контрреволюционным актом». Следственная машина заработала скорее: с конца августа начались допросы, сам священник Платонов был арестован. Сразу оказался востребованным ранее собранный комиссией материал (священник Платонов был одним из участников февральского собрания в духовной семинарии). Революционные власти внимательно следили за реакцией епархиального руководства на лишение Серафимовского прихода, который ранее возглавлял священник Платонов, настоятеля и в его лице — единственного пастыря. В этой реакции вскоре также обнаружились явные признаки «контрреволюционности». Викарный епископ Герман (Косолапов) и полный состав епархиального совета сначала были привлечены как свидетели, а после визита в Саратов в середине сентября 1918 г. Л. Д. Троцкого стали обвиняемыми в провокации против советской власти (под провокацией понималось закрытие Серафимовского храма после ареста священника Платонова и неназначение туда вовремя нового настоятеля). В начале октября в революционном трибунале проходил судебный процесс против них, подготовленный публикациями в прессе, распространением пригласительных билетов на заседания среди различных категорий населения города и т. п. Однако проведение публичного судебного процесса с участием духовенства не было для саратовских большевиков к началу октября чем-то

уж совершенно новым. Дело в том, что в конце августа 1918 г., когда уже велось следствие по факту произнесения проповеди священником Платоновым, в том же революционном трибунале был проведен небольшой по своим масштабам, но очень важный по своему содержанию процесс, на котором обвиняемым выступил послушник саратовского Спасо-Преображенского монастыря, бывший помощник исправника К. А. Белявин.

Ниже публикуемые материалы передают весь ход подготовки и проведения процесса послушника Белявина. Документы № 1—13, 15—19 входят в состав «Дела по обвинению гражданина Белявина Константина Александровича в оскорблении рабоче-крестьянской власти и в призыве к свержению таковой» (ГАСО. Ф. Р-507. Оп. 2. Д. 125; нумерация листов указана в легенде каждого документа). Символы передаются в современной транскрипции, однако особенности стиля и орфографии, а также грамматические ошибки в документах сохраняются. В документе № 14 воспроизводится статья из местной газеты «Известия Саратовского Совета» — единственная выявленная публикация об этом процессе. Впрочем, и ее было достаточно, так как обычно о большинстве дел, разбираемых в революционном трибунале, либо не сообщалось вовсе, либо сообщалось предельно лаконично (имена обвиняемых, суть обвинения и присужденная мера наказания) под новостной рубрикой «Революционной трибунал». Реакция на эту публикацию могла показать местным властям, насколько интенсивно в обществе обсуждается религиозная и антирелигиозная тема, какие суждения высказываются обывателями. В соответствии с полученными наблюдениями можно было корректировать предстоящий куда более грандиозный процесс.

Нет необходимости пересказывать ход следствия и самого процесса послушника Белявина, так как все эти события хорошо выясняются из нижеследуемых документов. Однако хочется обратить внимание на хронологию документов. В июне — первой половине июля 1918 г. был собран следственный материал. Далее, очевидно, он лежал без движения до конца августа. Это дает нам основания связать процесс послушника Белявина с делом священника Платонова, которое именно в августе стало раскручиваться в следственной комиссии революционного трибунала, и в связи с этим назвать процесс послушника репетицией процесса саратовского духовенства. К слову сказать, Платонова и Белявина объединяли еще и монархические взгляды, о приверженности которым они не боялись открыто говорить.

Вполне вероятно, что Константин Белявин хотел укрыться в монастыре от преследований представителей старого государственного аппарата со стороны нового. Возможно, что он хотел также посвятить остаток своей жизни Богу, тем более, что его супруга не возражала против этого (документ № 2). Как бы то ни было, монастырь он выбрал не очень удачно. И до революции Спасо-Преобра-женский монастырь не отличался спокойной обстановкой, и конфликты между монахами были достаточно частым делом3. Обитель находилась тогда уже практически в черте города, возглавлял ее викарный епископ4. Так что укрыться там было трудно — все монастырские конфликты были на виду чуть ли не у всего Саратова. Показательно, однако, другое, а именно то, что монахи не могли, а часто и не пытались погасить свои внутренние конфликты, выносили их в сфе-

ру взаимоотношений Церкви с новым государством, в публичное пространство. Революционные разделения коснулись монашеской среды, которая не боролась должным образом с этими разделениями, не стремилась к единству, что хорошо видно из публикуемых ниже протоколов (особенно колоритна фигура иеромонаха Аполлинария, прошедшего войну, явно левых взглядов, симпатизирующего большевикам: см. документ № 4). Большевики же учились играть на этих внут-рицерковных противоречиях.

Белявина приговорили к трем годам тюремного заключения, но уже осенью 1918 г. он вышел на свободу по амнистии, объявленной Шестым Всероссийским съездом советов. В 1919 г. его сняли и с милицейского учета, на который ранее, после освобождения, поставили (документы № 17—19). Приговор по делу епископа Германа — священника Платонова в октябре 1918 г. оказался куда суровее, и в освобождении по амнистии в ноябре им было отказано. Это еще один аргумент в пользу того, чтобы считать основной целью большевиков в процессе Белявина прорепетировать заседания будущего большого процесса духовенства. Даже единственный обвинитель на «репетиционном» процессе Косицкий стал одним из обвинителей на октябрьском процессе.

Автор публикации благодарит за всестороннюю поддержку в доступе к изучению публикуемых документов директора Государственного архива Саратовской области Наталью Ивановну Широву.

Публ., вступ. ст., и примеч. А. И. Мраморнова

№ 1

Объявление конторы Спасо-Преображенского монастыря о монастырском кладбище5

[1918 г.]

Контора Спасо-Преображенского монастыря покорнейше просит всех граждан и посетителей обители, кои имеют обветшавшие могилы сродников, позаботиться об исправлении их и о возобновлении стертых надписей на памятниках. Разрушенные от ветхости памятники и кресты будут по истечении некоторого времени убраны с кладбища.

Это вторичное объявление.

Наместник монастыря Арх[имандрит] Антонин

Л. 12. Рукописный подлинник.

№ 2

Письменное согласие А. И. Белявиной на поступление ее мужа К. А. Белявина в монастырь с заверением священника Н. Тихова

24 января 1918 г.

1918 года 24 января. Я, нижеподписавшаяся дворянка* Александра Ивановна Белявина, даю подписку в том, что на поступление моего мужа Константина Александровича Белявина в Спасо-Преображенский монастырь изъявляю мое согласие и никаких к этому с моей стороны препятствий не имею и ему не буду никак препятствовать принять монашество, так как мы решили все это с общего согласия, в чем подписуюсь.

Дворянка А. И. Белявина

1918 года 24-го января дворянка А. И. Белявина, предъявившая в удостоверение своей личности паспортную книжку за № 12, выданную из Сарат[овского] Губерн[ского] Правления от 25-го августа 1917 года, заявила мне вышеизложенное. Подписка написана и подписана ею собственноручно и что свободно и добровольно подтверждается о неимении с ее стороны препятствий на принятие монашества мужем ее Константином Александровичем Белявиным.

Саратовской Богородице-Владимирской Церкви Священник Николай Тихов6

Л. 13—13 об. Рукописный подлинник, автографы. Печать Богородице-Владимирс-кой церкви.

* Здесь и далее в публикации подчеркивания соответствуют подчеркиваниям источника.

70

№ 3

Протокол заявления В. Вершинина о К. А. Белявине, сделанного в штабе б-го района революционной охраны г. Саратова

3 июня 1918 г.

Протокол заявления

1918 года июня 3 дня я, дежурный помощник начальника штаба б района революционной охраны г. Саратова Бочкарев, составил настоящий протокол в следующем, что сего числа явился помощник заведывающего б участка б районного штаба г. Саратова Василий Вершинин и заявил, что проживающий в Спасо-Преображенском монастыре в качестве секретаря бывший пристав г. Саратова Константин Белявин ведет агитацию против Советской власти среди служащих монастыря, а также и прихожан монастырской слободки. Агитация выражается в следующем: везде и всюду он, Белявин, старается восстановить народ против Советской власти. Я, Вершинин, узнав, что Белявин бывший пристав, это меня заинтересовало, потому я и стал спрашивать, а [ка]кой-бы строй вы желали установить в России? Белявин с запи[н]кой в словах приостановился и, недолго думая, сказал, что русский человек еще не дорос до свободы, а ему нужна плеть и палка, и говорил, что вообще лучше было при царизме, чем теперь. Да, я, Беля-вин, не сочувствую никакой власти, кроме монархии. Я, Вершинин, сказал Бе-лявину: зачем вы так смело выражаетесь, так как советская власть нам, рабочим и крестьянству, нужна, за которую мы будем бороться до последних сил. Белявин на это мне, Вершинину, ответил, что эта власть не прочна и продержаться долго не может. Я, Вершинин, не мог этого терпеть и заявил помощнику начальника штаба б района революционной охраны г. Саратова все слышанное мною от Бе-лявина в ограде монастыря, в чем и подписуюсь. В. Вершинин.

Помощник начальника штаба б района революционной охраны г. Саратова

Е. Бочкарев.

Л. 11. Рукописный подлинник. Подчеркивания в тексте сделаны красным карандашом.

№ 4

Заявление иеромонаха Аполлинария начальнику штаба б-го района революционной охраны г. Саратова о настроениях в Спасо-Преображенском монастыре

[Не позднее 5 июня 1918 г.] Начальнику б-го районного Штаба революционной охраны г. Саратова

бывшего фронтового священника 1-го лазарета 7-й Кавказской стрелковой дивизии на Турецком фронте иеромонаха Саратовского Спасо-Преображенского

монастыря Аполлинария

Заявление

Товарищ начальник штаба, честь имею заявить Вам о положении Саратовского Спасо-Преображенского монастыря, в данное время:

1) Настоятель монастыря Епископ Дамиан Петровский — человек самолюбивый, честолюбивый, заядлый монархист, старорежимник, ярый деспот братский, не справедлив в управлении монастырского церковного народного хозяйства, очень много зла причиняет монастырю, как в духовно-религиозно-нравственном просвещении, так и материально, только живет для себя и для своего кормана, а главное то, что Епископ Дамиан за короткое время, живя в нашем монастыре, успел по духу сойтись с Наместником монастыря, он же и казначей, иеромонахом Александром, и совместно с ним, да еще и бывшего пристава себе на помощь взяли в секретари, некоего Константина Белявина, для окончательного разорения монастыря, они, негодяи, свили в монастыре контр-револю-ционное гнездо и в волчьих шкурах проповедуют людям более темным сущую ложь, — что якобы кто-то со стороны советской власти хотит посягать на монастырское народное достояние, и этим только Епископ Дамиан наводит на братию панику, а на прихожан — неприятное впечатление и этим народ вооружает против Советской власти. Епископ Дамиан всяко отвергает советскую власть, и вот поэтому-то у нашем монастыре и до сего времени старый режим Самодержавие. Из этого монастыря он за короткое время выгнал братию в разные монастыри более 10 человек без всякой причины, с целью того, что ему мешали причинять зло монастырю, а которые за одно с ним в делешке его опричники, то он и до сего дня держит их при себе. Меня он боялся, ему, освятил меня, его любимый наместник — он-же и казначей иеромонах Александр — о том, что я не позволю им самолично распоряжаться и управлять народным достоянием только лишь для своего чрева, а что братия голодает, то они и не сколько не входят в положение братии.

Ну и чтоже, было только мне вступится в защиту меньшей братии, как уже епископ Дамиан Указом консистории переместил меня в Петровский монас-тырь7, но я этого не убоялся, как военный, а тем более фронтовик священник, давно уже привык за правое дело с кем угодно сражаться, в данное время буду до последней капли крови сражаться с деспотами самодержавия. Долой самодержавное монастырское управление! Да здравствуют монастырские братские Советские власти! Вместо настоятеля да здравствуйет председатель братского совета! Да процвитают на св. Руси монастыри при советском управлении братии.

2) Покорнейше прошу Вашего содействия, так как я сам из крестьян и не особенно грамотный, больше, что-либо хорошего сделать для меньшей братии и для монастыря, товарищ! Вы серьезно обратите внимание на наш монастырь и тем ускорите учредить в монастыре братский совет.

3) Незамедлить удалить из монастыря несколько лиц, но первого Епископа Дамиана, в Петровск или куда найдете по усмотрению Советской власти, но дальше иметь его, он для братии не терпим, весь монастырь с опричниками съел.

4) Возвратить обратно братию из прочих монастырей, высланную Епископом Дамианом.

Я признаю справедливой Советскую власть, а не самодержавную деспотическую.

В чем и подписуюсь товарищ И[еромонах] Аполлинарий Гриднев.

На первой странице резолюция начальника Главного штаба революционной охраны: «Нач[альнику] 6 Района. Прошу произвести дознание и по дознанию арестовать и принять меры. <Подпись>. 5/VI».

Л. 9—10. Рукописный подлинник, автограф. Подчеркивания красным карандашом.

№ 5

Протокол дознания по делу К. А. Белявина

6 июня 1918 г.

1918 года июня 6 дня я, дежурный помощник Начальника Штаба 6 района революционной охраны г. Саратова Бочкарев, составил настоящий протокол в следующем: согласно заявления иеромонаха саратовского Спасо-Преображенского монастыря Аполинария Гриднева, оказалось следующее: спрошенный мною гр. Аполинарий 34 лет, который показал, что Епископ Дамиан разогнал братию по другим монастырям без всяких причин, распоряжается единолично монастырским народным достоянием без совета братии, только лишь с наместником монастыря — он же и казначей иеромонах Александр. Добавил, что Епископ Дамиан с церковной кафедры второго июня с/г. говорил: если будет посягательство от какой бы то небыло власти, то прихожане приходите на помощь, для этого дадим знать в набат. А что он, Епископ Дамиан — старорежимец, то это видно из того, что мы, братья, неоднократно просили его учредить в нашем монастыре братский совет, который бы работал в контакте с Советом рабочекрестьянских депутатов, но он, Епископ Дамиан, и до сего времени не допускает этого, потому что ему не выгодно допустить в нашем монастыре братский Совет. Поэтому нашу братью начал разгонять в разные монастыри, чтобы мы не могли содействовать исполнительному Комитету.

По этому делу прошу допросить свидетелей: иеромонаха Савву, иеромонаха Виссариона, монаха Азария, послушника Владимира Волкова, послушника Михаила Ильина, иеромонаха Сергия, в чем и подписуюсь иеромонах Аполлинарий.

Дежурный помощник начальника штаба 6 района революционной охраны г. Саратова Бочкарев *.

Спрошенный мною по сему делу Спасо-Преображенского монастыря, иеромонах Савва 44 лет, который подтверждает показания иеромонаха Аполлинария. К сему подписуюсь иеромонах Савва.

Спрошенный мною по сему делу Спасо-Преображенского монастыря иеромонах Виссарион 41 года показал следующее: Епископ Дамиан разогнал бра-

* Далее в этом документе следует подпись Е. Бочкарева, заверяющая подпись каждого свидетеля и обвиняемого, при публикации опускается.

Рис. 1. Лист из дела К. А. Белявина 74

тию из нашего монастыря и продал каменную ограду монастыря, без согласия монастырской братии, а также всеми монастыря действует самолично, в чем и подписуюсь иеромонах Виссарион.

Спрошенный по сему делу Спасо-Преображенского монастыря монах Аза-рий 42 лет показал следующее: что вышеизложенный допрос и показания считаю правильным[и], в чем и подписуюсь. За не грамотного Азария иеромонах Савва.

Спрошенный по сему делу Спасо-Преображенского монастыря [послушник] Владимир Волков 20 лет показал следующее: что выше изложенные показания считаю правильными и желаю братский совет, в чем и подписуюсь. Волков Владимир.

Спрошенный по сему делу Спасо-Преображенского монастыря [послушник] Михаил Ильин 17 лет показал следующее: что все выше показанное свидетелями считаю правильным и желаю учредить монастырский братский Совет, в чем и подписуюсь. М. Ильин.

Спрошенный по сему делу Спасо-Преображенского монастыря иеромонах Сергий б4 лет показал следующее: я желаю удалить из нашего монастыря Епископа Дамиана и учредить братский монастырский Совет, потому, что он действует во всем самолично без согласия нашей братии, в чем и подписуюсь. Иеромонах Сергий.

Спрошенный по сему делу Спасо-Преображенского монастыря иеромонах Селевестр 49 лет показал следующее: что я желаю братский Совет, в чем и подписуюсь. Только согласен забрацкий совет иеромонах Сильвестр.

Спрошенный по сему делу Спасо-Преображенского монастыря монах Сав-ватий б2 лет показал следующее: что выше сказанное другими свидетелями считаю правельным и желаю учредить монастырский братский Совет в чем и подписуюсь. М[о]н[а]х Савватий.

Спрошенный мною по сему делу Спасо-Преображенского монастыря Диакон Леонид Федоров Студенецкий б3 лет показал следующее, что я желаю братский совет в чем и подписуюсь Диакон Леонид Феодоров Студенецкий, добавляя, что Константин Беляев в трапезе за ужином как то выразился: «что бы в монастыре установить порядок, нужно настоящую братию всю разогнать, а новых монахов набрать». Студенецкий.

Спрошенный мною по этому делу Спасо-Преображенского монастыря Ди-анисий иеродиякон 45 лет показал следующее, что я желаю учредить монастырский братский совет, в чем и подписуюсь. Иеродиакон Дионисии.

Л. 2, 2 об., 5, 5 об. Рукописный подлинник. Исходный заголовок опущен. Подчеркивания и отметки красным карандашом.

№ 6

Протокол дознания по делу К. А. Белявина

[Не ранее 6 июня 1918 г.]

Спрошенный мною по делу Константина Беляева Аполлинарий 34 лет Спа-со-Преображенского монастыря показал следующее, что бывший пристав Беляев неоднократно во всеуслышании отвергал и не признавал Советской власти и говорил, что эта не власть, а кучка разбойников и если бы у меня была, поддержка, то я первый бы начал расстреливать эту власть, в чем и подписуюсь. Иеромонах Аполлинарий.

Спрошенный мною по сему делу Спасо-Преображенского монастыря Архимандрит Антонин 60 лет, временно проживающий в названном монастыре, показал следующее: что бывший пристав Константин Белявин поступил в наш монастырь по приглашению Епископа Дамиана, о принятии его мне ничего не известно, в чем и подписуюсь. Архимандрит Антонин.

Спрошенный мною по сему делу Спасо-Преображенского монастыря монах Азарий 42-х лет показал следующее: что гр[ажданин] бывший пристав, проживающий в Спасо-Преображенском монастыре, Константин Беляев неоднократно говорил, что настоящую власть, рабоче-крестьянскую, нужно расстреливать, и ходил с бумагою, отбирал подписи в монастырской слободе, чтобы подписывались и готовились для свержения рабоче-крестьянской власти. И организовал какой-то союз. В чем и подписуюсь. Мон[ах] Азарий.

Спрошенный мною по сему делу Спасо-Преображенского монастыря иеромонах Савва 44 лет показал следующее, что по прибытию Константина Беляева, я, иеромонах Савва, пришел на общую кухню, где встретил Беляева с чайником в руках и спросил его, что это за студент пришел к вам, Беляев ответил, что это мой сын. Я, Савва, снова спрашиваю его: разве ты женат? Беляев мне ответил, что я женат и есть дети, котор[ы]е живут в городе, почему же ты пришел сюда, бросив детей в городе? На это Беляев говорит, чтобы спастись и не быть убитым, потому, что я был приставом несколько лет, поэтому мне, Беляеву, жить в городе опасно. Вторично встре[ти]лся с Беляевым, на этот раз он, Беляев, говорил, что дают мало хлеба и будь теперь я у власти, то я бы расстрелял бы настоящее правительство, то есть Власть рабоче-крестьянскую, которая отняла у нас все привилегии и мало дает хлеба. В чем и подписуюсь. Иеромонах Савва.

Спрошенный мною по сему делу Спасо-Преображенского монастыря [послушник] Владимир Волков 20 лет показал следующее: что гр[ажданин] Константин Беляев угрожал мне, чтобы я не* сочувствовал рабоче-крестьянской власти и что скоро будет свергнута эта рабоче-крестьянская власть, тогда я тебя первого запрячу, так как ты не слушал моей пропаганды, в чем и подписуюсь. Владимир Волков.

* «Не» вписано над строкой.

Спрошенный мною по сему делу Спасо-Преображенского монастыря гр[ажданин] «[послушник] Михаил Ильин 17 лет показал следующее: что выше изложенное показание гр. Владимира Волкова я подтверждаю, в чем и подписуюсь. М. Ильин.

Спрошенный мною по сему делу Спасо-Преображенского монастыря иеромонах Александр 40 л[ет] показал следующее: что Константин Белявин принят в наш монастырь Епископом Дамианом, который знал, что он бывший пристав и говорил, что он, Белявин, будет для нас полезным деятелем, я сначала не соглашался принять Белявина в наш монастырь; а после заявления Епископа Дамиана, что он, Беляев, будет деятельный и полезный для нас, то я иеромонах Александр совсем противоречить не мог Епископу Дамиан[у], в чем и подписуюсь. Иеромонах Александр.

Спрошенный мною по сему делу Саратовский Дворянин8 Константин Александрович Белявин 54 лет, проживающий в Спасо-Преображенском монастыре секретарем Епископа Дамиана, показал следующее: что я, Белявин, пропагандой не занимался, и в дальнейшем заниматься не намерен, и настоящую власть рабоче-крестьянскую я признаю, а в монастыре поместился не ради пропаганды, а не желая быть без дела, по этому ради дела я пошел в монастырь. А возникло дело по злобе монахов на меня, потому что я предупреждал монахов в растаскивании картофеля и других материалов. Епископа Дамиана раньше я не знал до поступления моего в монастырь. В монастырской краже не участвовал и кем кража совершена я, Белявин, не знаю, в чем и подписуюсь. К. А. Белявин.

Спрошенный мною по сему делу Спасо-Преображенского монастыря Епископ Дамиан б2 лет показал следующее: что Константин Белявин, бывший пристав, поступая ко мне в монастырь объяснил мне, что я, Белявин, раньше был приставом, а до мартовского переворота служил восемь лет помощником (8 лет) исправника. Со дня поступления Белявина ко мне в монастырь послушником, и с первых чисел мая, начал заниматься в канцеляри[и] в качестве секретаря, и с монахами нашего монастыря часто беседовал, о чем это я не знаю. О чем другом показать ничего не могу, в чем и подписуюсь.

Добавил: Я, Епископ Домиан, на этих беседах не был, но слышал, что Белявин вел беседы с монахами на религиозную тему и пользовался уроками богослужения. Епископ Дамиан.

Л. 3—4 об. Рукописный подлинник. Подписи Е. Бочкарева опущены. Подчеркивания и отметки красным карандашом

№ 7

Запрос Саратовской духовной консистории в Саратовский исполнительный комитет о причинах ареста К. А. Белявина

8 июня 1918 г. В Исполнительный Комитет Саратовского Совета Р[абочих], С[олдатских] и К[рестьянских] Депутатов

Письмоводитель Саратовского Спасо-Преображенского мужского монастыря Константин Белявин 22 мая — 4 июня 1918 года был вызван для допроса по какому-то делу начальником штаба революционной охраны Шлейфером в VI-ой Милицейский участок и там арестован. Письмоводитель Белявин, по сообщению Наместника названного монастыря, политикой не занимался, а работал исключительно в канцелярии монастыря и за отсутствием его работа в Канцелярии прекратилась.

В виду прописанного Консистория просит Исполнительный Комитет уведомить оную о причинах ареста письмоводителя Белявина на предмет суждения

об оставлении его на службе при монастыре в качестве письмоводителя.

Член Консистории, протоиерей Евг. Соколов

Секретарь Львов

Столоначальник В. Кекин

Л. 7—7 об. Машинописный подлинник. Штамп бланка духовной консистории с № стола (II), датой (оба стиля) и исходящим № 9980. Входящий штамп (символы угасли) с датой 10 июня и № 7574.

№ 8

Рапорт начальника штаба 6-го района революционной охраны г. Саратова начальнику Главного штаба о К. А. Белявине

20 июня 1918 г. Начальнику Главного Штаба Революционной охраны гор. Саратова

Препровождаю при сем заявления с произведенным дознанием на Ваше распоряжение, при чем сообщаю, что секретарь Белявин содержится до распоряжения в Саратовской Губернск[ой] тюрьме по делу кражи из церкви монастыря — протокол о краже передан мест[ному] судье в г. Сар[атове] 11 июня за № 432.

Начальник штаба б района Кибардин

Делопроизводитель Сим[...]

Резолюция: «В Революционный] Трибунал для привлечения Белявина. Ком[андиру] 6 участка монастырской братии сообщить, что создание «Совета Монастырской Братии» в[в]иду отделения церкви от государства дело их самих. При насилии с другой стороны может быть оказана помощ[ь], как и другим гражданам. 22/У1. <Подпись>».

Л. 8. Рукописный подлинник. Штамп бланка 6-го районного щтаба революционной охраны с датой и № 432/478. На обороте — заключение о препровождении документа в Саратовский революционный трибунал с входящим штампом (дата 25 июня 1918 г. и № 761).

№ 9

Протоколы допроса по делу К. А. Белявина, произведенного следственной комиссией революционного трибунала

[9 июля 1918 г.]

Показание Епископа Дамиона по делу гражданина] Беляева.

Приблизительно в конце 1917 г. явился ко мне Беляев и просил принять его в число братии. Справился о его семейном положении, и узнавши, что у него есть жена, тогда указал ему на препятствие. Он обещал принести от жены <...>* заявление, что жена ничего не имеет против его поступка. Узнал, что он занимал также много должностей, в число которых входило и занятие поста помощника исправника. О политике мне не приходилось говорить с Беляевым. Принял его на испытание, <...> он исполнял должность пис[ь]моводителя у меня в канцелярии. На этой должности был до самого его ареста. Деньги от продажи монастырской стены мною были употреблены на нужды монастыря и вся отчетность находится в канцелярии. Все должности в монастыре назначаются консисторией. Епископ Дамиан.

Архимандрит Антонид.

Беляева я знал, приходилось мне с ним беседовать, но не о политике, а <о> церковно-славянском языке. После поступления его в обитель я узнал, что [он] был помощник исправника, посему присовокупляю, что Константин Ал. Беля-вин челов[е]к Богобоязненный и честный и насколько мне известно, никогда и ни в чем предосудительном я незамечал. Архимандрит Антонин.

Иеромонах Савва

Беляев, епископ Дамиан составляют из себя целую шайку. Которые вели антисоветскую политику. Когда собирали у монастырей сельскохозяйственные орудия, епископ Дамиан говорил прихожанам, что если придут брать, то вы должны <...>сь помощь в борьбе с этой властью. Епископ Дамиан говорил, что я велю звонить в колокол и вы все придете. <...> он против всяких прогрессивных

* Здесь и далее в этом документе таким знаком отмечены либо неразборчивые слова и символы, либо попавшие в переплет дела.

мер, предложенных нами. За то, что я не разделяю политику заядлого черносотенца Дамиана он гонит меня тоже в Петровск. Иеромонах Савва.

Вся наша обитель находится в руках бывших офицеров которых волна революции отбросила, как гадину. Просим обратить дол[ж]ное внимание на это дело. Иеромонах Савва.

Показание иеромонаха Вассариона

Знаю Беляева со дня поступления его на службу в Преображенский монастырь. Я лично ничего не слышал от него что-либо против совета, ибо он кли-росный. Епископ Дамиан не посоветовавшись с <...>ыми монахами продал кирпичную ограду в прошлом году. Деньги не знаю куда он дел. Я был на турецком фронте, через некоторое время я получил телеграмму, от братии, чтобы приехал бы сюда в монастырь и взять управление в свои руки. Но когда приехал, меня приняли многие очень холодно. Вместо же меня на фронт уехал иеромонах Аполлинарий. Вскоре назначили игуменом Дамиана, он как вступил в должность, сейчас же удалил 5 человек и так постепенно расчищал монастырь от неугодных ему лиц, т. е. таких, которые относились критически к его действию. Иеромонах Аполлинарий был еще на фронте, а епископ Дамиан перевел его в Петровский монастырь. Исходило ли это распоряжение от прихода или было самоличное назначение с его стороны, я не знаю. Отношение его к братии чисто <.>ое. Иеромонах Виссарион.

Допрос бывшего монаха Азария.

Беляева знаю давно со дня поступления им на службу в монастырь. Мне приходилось спорить и разговаривать с ним. Он как бывший пристав лично был против Советской власти. Часто <...> говорил, что нужно всех нагайками сечь, вооружить всех против совета и разогнать; [с] нетерпением ожидал, когда придут разгонять совет, чтобы снова взяться это он говорил также это не однократно.

Я знаю, что епископ Дамиан выгнал монахов. Продал в прошлом году каменную ограду. Некоторые монахи из-за страха расписались, ибо он сказал если они не подпишут, то он и без них продаст.

[За] не грамотн[ого] член Следственной] Ком[иссии] Бахш[инов] 9

Показание Владимира Волкова

Знал Беляева со дня поступления им на службу в Преображ[енский] монастырь. Часто приходилось разговаривать с ним о политике. [Он] выражал явное недовольствие к Совет[ской] власти, а во время выступления против Совета был чрезвычайно рад. А так как я стоял за Советскую власть, то он даже грозил, что если моя <...>а воз[ь]мет, то он меня посадит в тюрьму. Часто говорил, что нужно всем вооружится идти против Совета исколотить всех нагайками. Он в монастыр[ь] поступил, чтобы скрываться, ибо их везде ловили. Вл. Волков.

Показание Михаила Ильина

Однажды сидя за обедом пришел пристав и говорил, что большев[икам] конец. Приехала в Киев Мария Феодоров[на]10, будет все по-старому, а Волкову,

который стоял за <...>, говорил, что он т. е. Беляев припрячет в тюрьму. <...> говорил во время выступления фронтовиков. А вообще говорил, что нужно разогнать совет и разбить их. Он жил в монастыре, чтобы спастись от большевиков. Дамиан хотел сделать из него диакона. Бол[ь]ше ничего не могу сказ[а]ть. Михаил Ильин.

Диакон Леонид

Епископ Дамиан суровый человек, гонит братию, почему, тоже не знаю. У нас было собрание, избрали председателя, помощника секретаря, но когда отнесли на утверждение епископу, он весь президиум велел гнать по словам иеромонаха* Сергия.

Диакон Леонид Студенецкий

Л. 14—19 (без оборотов). Рукописный подлинник. Подчеркивания красным карандашом. На л. 15 и 16 помета «К делу Беляева».

№ 10

Представление коллегии обвинителей в президиум Саратовского революционного трибунала по делу К. А. Белявина

27 августа 1918 г.

В ПРЕЗИДИУМ ТРИБУНАЛА.

Коллегия Обвинителей при Саратовск[ом] Революционном] Трибунале, рассмотрев дело БЕЛЯВИНА, находит следственный матерьял достаточно полным и вместе с обвинительным актом припровождает в Трибунал.

Член Коллегии М. Косицк[ий]

За Секретар<я> С<...>

Л. 21. Машинописный подлинник. Штамп бланка коллегии обвинителей с датой и № 185. Печать коллегии обвинителей. Помета красным карандашом: «На 30-е».

№ 11

Обвинительный акт по делу К. А. Белявина

27 августа 1918 г.

Служивший при бывшем правительстве Николая в качестве помощника исправника Константин Александрович БЕЛЯВИН, как видно из следственного материала, при Рабоче-крестьянском правительстве остался без дел. Для того, чтобы себя обеспечить материально, — с одной стороны, а также для того, чтобы укрыться от возможной для него опасности, поступил в Спасо-Преображенский монастырь.

* Слово «иеромонаха» вписано над строкой.

81

По-видимому, ему удалось в недолгое время своего пребывания там на должности делопроизводителя «выдвинуться» и заслужить внимание Епископа ДОМИАНА — настоятеля монастыря. Ободренный своим успехом, он стал вмешиваться во все монастырские дела. Когда монахи выражали по этому поводу свое недовольство, он им угрожал разделаться с ними, когда падет Советская власть.

По показанию целого ряда свидетелей БЕЛЯВИН гласно оскорблял Правительство Рабочих и Крестьян и Советы. Им произносились такие выражения, по словам Владимира ВОЛКОВА: «Ты не должен сочувствовать рабоче-крестьянской власти, она скоро будет свергнута. Я тебя первого запрячу», там «если ты не будешь слушать моей пропоганды». На вопрос, например, помощника заведы-вающего 6-го участка, 6-го раионного штаба гор. Саратова Василия ВЕРШИНИНА, «а какой бы строй вы желали бы установить в России?» — БЕЛЯВИН ответил: «Русский человек еще не дорос до свободы, а ему нужна плеть и палка. Вообще лучше было при царизме. Да, я, БЕЛЯВИН, не сочувствую никакой власти, кроме монархии». По словам монаха Азария — БЕЛЯВИН ходил с бумажкой и отбирал подписи в монастырской слободе, чтобы готовились к свержению рабоче-крестьянской власти.

Привлеченный в качестве обвиняемого* БЕЛЯВИН Константин Александрович себя виновным не признал и объяснил, что он никакой пропаганды не вел и не намеревается вести. Советскую власть он признает. По его мнению дело возникло по наговору монахов, мстящие ему за то, что он им указал на кражу картофеля из монастыря.

На основании вышеизложенного гр[ажданин] БЕЛЯВИН Константин Александрович обвиняется в оскорблении рабоче-крестьянской власти в призыве к свержению ее.

Означенное преступное деяние предусмотрено п. а) § 1 Инструкции Революционным Трибуналам от 19 декабря 1917 г. и вследствие этого вышеназванный БЕЛЯВИН Константин Александрович подлежит суду Саратовского Революционного Трибунала.

Составлен 27* августа 1918 года

Член Коллегии Обвинителей М. Косицк[ий]п

СПИСОК ЛИЦ, ПОДЛЕЖАЩИХ ВЫЗОВУ В СУД.

Обвиняемый: БЕЛЯВИН Константин Александрович.

Свидетели:

1) АПОЛЛИНАРИЙ — ГРИДНЕВ — иеромонах

2) АЗАРИЙ — монах

3) САВЬЯ — иеромонах

4) ВОЛКОВ Владимир — монах

5) ИЛЬИН Михаил

* Слово «обвиняемого» напечатано над строкой.

* «7» вписано поверх машинописной «6».

6) АЛЕКСАНДР — иеромонах

7) ДАМИОН — Епископ

8) ВЕРШИНИН Василий

Л. 1—1 об. Машинописный подлинник. Собственный заголовок опущен.

№ 12

Протокол судебного заседания Саратовского революционного трибунала по делу К. А. Белявина

30 августа 1918 г.

1918 года Августа 30 дня, Саратовский Революционный Трибунал в составе тов. Председателя Трибунала Я.И. Аникеева и очередных заседателей:

1) Васильев Н. В.

2) Дегтярева Я. И.

3) Гаранина Н. А.

4) Рожкова Е. В.

5) Тимофеева И. С.

6) Полякова Н. И.12

При врем[енном] Секретаре Б. И. Сергеевой в публичном заседании разбирал дело о гражданине Белявине (бывшем помощнике Исправника), обвиняемом в агитации против Советской власти и призыве к свержению таковой.

К разбору дела явились:

Обвинитель тов[арищ] Косицкий.

Защитником тов[арищ] Вареник13

Председатель. Распорядитель, будьте добры, доложите, кто явился и кто не явился по делу Белявина?

Распорядитель. Обвиняемый Белявин здесь. Из свидетелей явились: иером[онах] Аполинарий, мон[ах] Азарий, посл[ушники] Волков и Ильин, иером[онах] Александр, епископ Домиан и Вершинин. Не явился иером[онах] Савва.

Председатель. (К защитнику и Обвинителю). Как Вы полагаете, можно ли слушать дело без неявившегося?

Обв[инитель] Косицкий. Я не возражаю против слушания дела без неявив-шегося.

Защ[итник] Вареник. Я тоже не возражаю.

Председатель. (К распорядителю). Пригласите свидетелей в свидетельскую комнату. (Свидетели уходят). Может быть, кто желает из присутствующих взять на себя обязанности обвинителя или защитника? (Желающих не находится).

Читает обвинительный акт.

(После чтения обвинительного акта). Обвиняемый, будьте добры сказать, признаете ли себя виновным?

Обв[инитель] Белявин. Нет, не признаю. Я прошу дать мне слово.

Председатель. Вам будет дано слово потом, после допроса свидетелей. (К суд[ебному] распорядителю). А сейчас будьте добры приглашать свидетелей в порядке их записи.

Вызывается свидетель Иеромонах Аполинарий.

Председатель. Будьте добры сказать, что Вы знаете по делу Белявина?

Св[идетель] Аполинарий. Я только могу сказать то, что изложил в своих письменных показаниях, а больше ничего.

Председатель. Может быть, Вы теперь повторите свои показания?

Св[идетель] Аполинарий. Я могу только прочесть, а то забуду.

Председатель. Тут особая память, я думаю, не нужна, ведь Вам не дословно все нужно повторить, а только сказать, что Вы знаете.

Св[идетель] Аполинарий. Я только приехал с турецкого фронта. Белявина раньше не знал. Пришел я в канцелярию по такому делу: чтобы сдать метрическую книгу протопресвитеру14. Говорю Белявину, что нужно сдать эту книгу. Хорошо, говорит, сдадим. Начал писать. Нужно было написать год, месяц и число. Я объясняю ему, что теперь пишут числа по-новому, например, двенадцатого — черта — двадцать пятого. А он говорит: Я этого не признаю. Это Советская власть так требует, а она не желанная, насильно захватила. Я говорю ему: это как хотите, но раз она есть, существует, то надо исполнять. Даже священное писание говорит, что всякая власть от Бога. Значит, нужно признавать ту власть, которая есть. Но он все-таки написал по-старому. Я, говорит, не признаю. А что он сборища устраивал, то не при мне было. Я мало его знаю, но по его разговору я в общем понял, что он противится новой власти. Я сразу это заметил и что ему хотелось скрыться.

Председатель. Скажите, пожалуйста, под чьим ведением находится он и почему Вы думаете, что он хотел туда скрыться?

Св[идетель] Аполинарий. Я не могу сказать этого прямо, но по слухам знал это. Он человек женатый, а в монастырь обыкновенно поступают холостые люди, одинокие, которые ищут покоя и утешения. Вот я и думал.

Председатель. А эт<и> слухи исходили на основании фактов?

Св[идетель] Аполинарий. Я не входил в это, а так вообще.

Обв[инитель] Косицкий. Значит, по Вашему, женатый человек не может поступить в монастырь, даже секретарем?

Св[идетель] Аполинарий. Секретарем может быть и светский человек, но во всяком случае это противно уставу монастырскому.

Обв[инитель] Косицкий. Вы не слыхали, чтобы обвиняемый грозил кому-нибудь, что если кто будет идти за новым Советским правительством, то когда эта власть падет, он разделается с теми?

Св[идетель] Аполинарий. Я слышал, что он говорил: ведь их все равно всех самих скоро заберут. Я и понимал, что он грозит. Я сразу это вижу. Я фронтовик, у меня есть документы.

Защ[итник] Вареник. А скажите, пожалуйста, свидетель, разговоры, о которых Вы здесь упоминали, происходили у Вас вдвоем или при них еще кто-нибудь присутствовал?

Св[идетель] Аполинарий. Никого не было.

Защ[итник] Вареник. (К председателю). Я больше ничего не имею.

Обв[инитель] Косицкий. (Свидетелю). Скажите, а Вы не находились, так сказать, в контрах с обвиняемым Белявиным?

Св[идетель] Аполинарий. Нет, не находился никогда. Я ведь раньше его не знал, а узнал только в монастыре, когда приехал туда, как секретаря.

Председатель. (Свидетелю). Вы свободны. (Распорядителю). Попросите следующего свидетеля.

Входит свидетель Волков.

Председатель. Будьте добры сказать, что Вы знаете по делу Белявина?

Св[идетель] Волков. Я не очень много знаю. Было это м[еся]ца 3 тому назад вечером. Сидели мы и разговорились за ужином в трапезной по поводу власти. Еще в газетах писали, будто Мария Федоровна приехала в Киев и что Михаил Александрович сформировал в Сибири армию, чтобы идти громить большевиков15. Белявин сказал, что теперь большевики не удержат власть и кто будет за них, и поддерживать их, тем будет плохо.

Обв[инитель] Косицкий. Это происходило, когда ужинали, в большой комнате?

Св[идетель] Волков. Да, в трапезной, мы все ужинали, там был и секретарь Белявин.

Обв[инитель] Косицкий. Каждый вечер туда приходили?

Св[идетель] Волков. Каждый вечер.

Защ[итник] Вареник. Скажите, свидетель, слышал ли кто-либо еще разговоры, о которых Вы заявляете?

Св[идетель] Волков. Товарищ Ильин слышал. Остальных я не помню. Нас было мало в трапезной.

Председатель. Вы свободны. Следующего свидетеля.

Входит свидетель Ильин.

Председатель. Скажите, свидетель, что Вы знаете по делу Белявина?

Св[идетель] Ильин. Мы сидели за обедом с Волковым. Приходит Белявин и говорит, что в Киев приехала Мария Федоровна, а в Сибири Михаил Федоро-вич16 набирает войско. Теперь, говорит, большевикам крушец и Волкову сказал: ты теперь много не провозглашай, а то в случае чего, я тебе первый покажу. Много и еще говорил, но я всего не помню.

Обв[инитель] Косицкий. Вам не приходилось, свидетель, из-за чего-нибудь ссориться с Белявиным?

Св[идетель] Ильин. Нет. Я мало был при нем.

Председатель. А вы не слушали фразу Белявина, что он будет бить в набат — и тогда, чтобы приходили на помощь?

Св[идетель] Ильин. Нет, этого я не слышал.

Защ[итник] Вареник. Скажите, Вам приходилось беседовать с Беляевым вдвоем?

Св[идетель] Ильин. Нет, вдвоем не приходилось.

Вызывается следующий свидетель — иером[онах] Александр.

Председатель. Что Вы знаете по делу Белявина?

Св[идетель] Александр. Что я знаю? Ничего такого. Принят он был в число братии сначала простым послушником, а потом был в качестве письмоводителя. Чтобы он вел какие-либо политические разговоры — этого я не знаю. Говорят, что вел, а я ничего не знаю. Принят он был монастырской властью, и со мной он вообще мало говорил.

Председатель. А Вы не знаете, какие беседы он вел на стороне?

Св[идетель] Александр. Нет, не знаю. Может быть, на стороне и вел какие-нибудь разговоры, я не слышал об этом.

Защ[итник] Вареник. Вы все время находились в монастыре, как был принят Белявин?

Св[идетель] Александр. Да, все время.

Защ[итник] Вареник. И за все это время Вы не вели с ним никаких политических разговоров?

Св[идетель] Александр. Нет.

Председатель. Вы свободны. Следующего свидетеля.

Входит свидетель — епископ Домиан.

Председатель. Ваше имя, свидетель?

Св[идетель] Домиан. Домиан, я настоятель монастыря.

Председатель. Вы знаете что-либо по делу Белявина?

Св[идетель] Домиан. Ничего не знаю.

Председатель. Будьте добры, скажите, Белявин был принят по Вашему распоряжению, без согласия братии?

Св[идетель] Домиан. Нет, нельзя сказать. Он еще раньше, до меня, явился и просил принять его. Потом опять обращался ко мне. Я ему ничего не сказал. Я вообще скептически отношусь к тем, которые хотят поступить в монастырь. Затем, когда я узнал его семейное положение, я сказал ему, что принять не могу по семейному положению, а также и по летам, и по здоровию; он не может выдержать нашего бытия. Но когда я увидел, что он ищет успокоения душевного, то я согласился принять его, но только в том случае, если как требуют правила, и его жена поступит тоже в монастырь или он представит письменное согласие жены, что она ничего не имеет против его поступления в монастырь. Когда он это согласие жены представил, то был принят.

Председатель. (Перебивая). Извиняюсь. Распорядитель, будьте добры, сделайте распоряжение, чтобы во время заседания в дверь никто не входил. (К свидетелю). Продолжайте, пожалуйста.

Св[идетель] Домиан. Так, когда он представил бумагу, тогда я согласился принять его на испытание. Он ходил в церковь и стоял на клиросе. Послушание ему я сначала не давал. После Пасхи, когда освободилось место письмоводителя, я временно пред[о]ставил эту должность ему.

Председатель. Может быть, Вы знаете имущественное положение Беля-вина?

Св[идетель] Домиан. Я спрашивал его, может ли он содержаться сам в монастыре? Это один из мотивов отказа, когда нет средств. Он сказал, что он может существовать на свои средства.

Председатель. Вы думали, что он внесет лепту в монастырь?

Св[идетель] Домиан. Нет, я об этом не думал, но в монастыре недостаток хлеба, поэтому я его спрашивал.

Председатель. А Вы не знали, имел ли он недвижимость, дома?

Св[идетель] Домиан. Нет, не знал, я только заботился на счет хлеба.

Обв[инитель] Косицкий. Какое впечатление произвел на Вас Белявин: не подумали ли Вы, что он поступает, чтобы улучшить свое положение или благодаря какой-либо опасности?

Св[идетель] Домиан. Нет, я этого не думал, а видел человека болезненного, израненного жизнью и только.

Обв[инитель] Косицкий. По Вашему, он поступил, как религиозный человек? Искал отдохновения? Когда Вы приняли его, Вы знали, что он был раньше помощником исправника?

Св[идетель] Домиан. Знал.

Обв[инитель] Косицкий. Значит, возможно, что он боялся и хотел скрыться?

Св[идетель] Домиан. Я этого не знаю. Я в это не входил и не вхожу. Ищет человек успокоения и утешения и все. И теперь каждый день приходят, просят принять в монастырь. Я отказываю по мотиву, что нет хлеба. Если бы было, можно принимать, то каждый день можно принять.

Обв[инитель] Косицкий. А к Вам не поступали жалобы на несправедливое отношение Белявина к кому-либо?

Св[идетель] Домиан. Нет.

Обв[инитель] Косицкий. Не говорили Вам, что он злоупотребляет с продуктами монастырскими, напр[имер] с картофелем?

Св[идетель] Домиан. Я в это не вмешиваюсь. Но я думаю, что он настолько деликатен, что этого не позволял.

Защ[итник] Вареник. Не доходили ли до Вас сведения о том, что Белявин ведет политические беседы с братией?

Св[идетель] Домиан. Нет. Если бы я узнал об этом, я бы пресек это. Он живет в другом корпусе, и я его раньше почти не видел, разве только в церкви. Я стал его видеть чаще, когда он стал письмоводителем. Но ничего не слышал о политических беседах.

Суд[ья] Дегтярев. Что, когда он поступил в монастырь, он ходил в своей одежде?

Св[идетель] Домиан. Да, в своей, в штатской.

Суд[ья] Дегтярев. А не протестовали монахи помоложе, против его поведения?

Св[идетель] Домиан. Нет, ничего этого не было.

Председатель. Вы свободны.

Вызывается свидетель Вершинин.

Председатель. Что Вы знаете по делу Белявина?

Св[идетель] Вершинин. Раз пришлось мне разговаривать с Белявиным в ограде. В Саратове тогда был мятеж17. Он спросил, как дела. Я говорю, дела плохи, потому что идет выступление против Советской власти. Он говорит, это ничего. Я спрашиваю, разве Вы рады? Он ответил, рад не рад, а и не печалюсь. Стали разговаривать. Я спросил его, какой бы Вы хотели строй? Конечно, говорит, мо-

нархию. Почему? — спрашиваю его. Он говорит — русский народ не дорос до свобод. Ему нужна еще палка.

Защ[итник] [Вареник]*. А присутствовал кто при этом Вашем разговоре?

Св[идетель] Вершинин. Никто.

Обв[инитель] Косицкий. А как Вы попали в монастырь?

Св[идетель] Вершинин. Монастырь в моем районе. Я был помощником начальника этого района. Мне нужно было найти помещение для милиции. Да и вообще, я заходил в монастырь, как социалист, чтобы наблюдать.

Обв[инитель] Косицкий. Вам не приходилось быть с Белявиным в контрах?

Св[идетель] Вершинин. Нет, я заходил иногда в канцелярию, обращался за содействием об отводе помещения под квартиру. Он говорил, что дело не мое. Я настоял все-таки. Вообще мне мешали там, но все-таки мы не сердились.

Обв[инитель] Косицкий. Он с Вами разговаривал о мятеже в Саратове вблизи ограды?

Св[идетель] Вершинин. Был не мятеж, а какой-то заговор. Читали газету и разговорились, как в Саратове. Он и сказал против Советской власти. Мне товарищи говорили, кто жил в монастыре, что гр[ажданин] Белявин не симпатичный и ведет политические разговоры.

Обв[инитель] Косицкий. Значит, Вы хотели убедиться?

Св[идетель] Вершинин. Да.

Председатель. А Вы раньше не знали Белявина?

Св[идетель] Вершинин. Нет, не знал.

Обв[инитель] Косицкий. Не знали Вы какое имущественное положение Бе-лявина?

Св[идетель] Вершинин. Ничего не знал, я только слышал, что он бывший пристав.

Защ[итник] Вареник. Скажите, свидетель, беседа, о которой Вы только что нам здесь говорили, происходила по Вашему почину, или же разговор начал Бе-лявин?

Св[идетель] Вершинин. Они начали раньше. Так как они меня знали, то поклонились и спросили, когда я шел в ворота: как дела?

Защ[итник] Вареник. Относительно взглядов на существующий строй он сам заявил, а не Вы его спросили?

Св[идетель] Вершинин. Они спросили, как в Саратове? Я сказал, что дела плохи; он и начал говорить.

Защ[итник] Вареник. Значит, он не навязывался в беседе все-таки, со своими убеждениями, а Вы сами хотели узнать?

Св[идетель] Вершинин. Сам, но они тоже разговаривали.

Затем вызывается свидетель монах Азарий.

Председатель. Что знаете Вы по делу Белявина?

Св[идетель] Азарий. Белявин несколько раз высказывался, что власть Советскую надо свергнуть. Это несколько раз было. А больше я ничего не знаю.

Председатель. Где он говорил это — с Вами наедине?

* Ошибочно напечатано «Вершинин», заменено на единственно возможный правильный вариант.

Св[идетель] Азарий. Просто в помещении, в корридоре. Как сойдемся, он в разговоре и заявляет.

Обв[инитель] Косицкий. Вы не помните случая, чтобы Белявин распространял листки?

Св[идетель] Азарий. Это писало какое-то братство18, не знаю, какое. И листки не знаю какие.

Обв[инитель] Косицкий. А то, что он распространял, знаете?

Св[идетель] Азарий. Знаю, раздавал еще церковные записки. А что писало братство — я не знаю.

Председатель. При следствии Вы дали такое показание: так как Белявин был приставом, то он был против Советской власти и часто говорил, что нужно нагайками разогнать всех.

Св[идетель] Азарий. Да.

Защ[итник] Вареник. В то время, когда Вы слышали порицание Советской власти — в это время остальные присутствующие чем-нибудь проявляли себя, или они молчали?

Св[идетель] Азарий. Никто не говорил, а так задавали вопросы. Там были студенты, он спорил с ними.

Защ[итник] Вареник. Какие студенты, гости?

Св[идетель] Азарий. Нет, они квартировали там, были певчими. Теперь их там нет.

Защ[итник] Вареник. Вы твердо помните, кто при разговоре присутствовал?

Св[идетель] Азарий. Много нас присутствовало в корридоре.

Защ[итник] Вареник. А большой корридор?

Св[идетель] Азарий. Да, большой.

Защ[итник] Вареник. Из посторонних никто там не присутствовал?

Св[идетель] Азарий. Никто, кроме нас и студентов, которые спорили.

Защ[итник] Вареник. Но студенты были свои люди, посторонних не было?

Св[идетель] Азарий. Никого.

Обв[инитель] Косицкий. Скажите, свидетель, вы до сегодняшнего дня не входили в какие-либо пререкания с обвиняемым и вообще не были с ним в контрах?

Св[идетель] Азарий. Нет.

Обв[инитель] Косицкий. В монастыре, кажется, открылся совет монастырских служащих. Какое отношение было к Белявину со стороны этого совета?

Св[идетель] Азарий. Я тогда ушел и не знаю. Я ушел из монастыря 15 апреля, потому что там нечем питаться.

Суд[ья] Рожков. Свидетели, которые находятся здесь, не слышали Ваших разговоров в корридоре?

Св[идетель] Азарий. Нет, там были и слышали только студенты, которых здесь нет.

Следствие закончено. Слово предоставляется тов[арищу] обвинителю.

Обв[инитель] Косицкий. Товарищи, несмотря на несложность и небольшой объем следствия, по которому дело кажется не так важным — все-таки надо при-

знать, что дело это весьма интересное. Оно интересно не постольку, поскольку мы в нем встречаемся с известным преступлением, а постольку, поскольку мы видим в нем подсудимого — яркого представителя старого порядка, со всеми ненормальностями старого чиновничества, с их привычками и непримиримостью со всякой прогрес[с]ивностью. Я просил бы не пенять на меня в известной пристрастности. Можно подумать, что я пристрастен, так как на скамье подсудимых сидит бывший исправник. Нет.

Защ[итник] Вареник. (Перебивая). Я извиняюсь. Я хотел бы сделать заявление: Нельзя ли сначала опросить подсудимого. Может быть, он.

Председатель. Согласно декрета, обвиняемому будет предоставлено слово потом19. (К обвинителю). Прошу продолжать.

Обв[инитель] Косицкий. Не красивую роль сыграл Белявин в своей жизни и в монастыре. Чтобы охарактеризовать его, я позволю себе здесь привести один рассказик. Речь идет об одном защитнике, в Афинах он защищал некую Фри-ну, которая обвинялась в том, что она оскорбила Богов. И вот защитник сорвал с обвиняемой покров и сказал судьям — может ли такая прекрасная чистая женщина быть под судом?20 Если бы сорвать покров с Белявина, мы увидели бы помощника исправника, который привык видеть людей в струнку, творил суд и расправу над всеми. И этот самый Белявин идет в монастырь. Это Белявин, который приезжал в деревню, на завод и бил людей нагайкой — он скрывается в монастырь. Может ли он относиться с уважением к настоящей власти рабочих и крестьян и примириться с ней? Конечно, нет. С известной точки зрения, можно сказать, что он не виноват: таков был старый порядок, а он был его служителем. Но будет ли нам легче от этого? Если бы попался сюда Петр Краснов21, что бы мы сказали? Что он чиновник старого порядка и Вы бы его оправдали? Конечно, нет. И Белявин тоже не может быть поэтому оправдан. Мы не можем терпеть таких людей и смотреть сквозь пальцы на их деятельность. Напрасно даже ссылаться на отдельные факты настоящего дела. Возьмите хотя бы показания До-миана, настоятеля монастыря. Это свидетель защиты. И он, однако, показывает, что подсудимого он не знает; что для поступления в монастырь, Белявин взял разрешение у жены. Другой свидетель иеромонах Александр. Этот тоже ничего не знает относительно Белявина и политических бесед с ним не вел. Но Белявин говорил на политические темы с меньшей братией, с темными людьми, чтобы их восстановить против Советской власти и поднять против нее. Для этого он пользовался всеми возможностями. Он рассказывает, что в Киев приехала Мария Федоровна, в другом месте Михаил Александрович, словом, хочет убедить их, что Советская власть скоро падет. И какой-нибудь малыш не посмеет ему сказать, что Советскую власть нельзя оскорблять. Ведь Белявин ему скажет: ты помалкивай, а то плохо тебе будет. Белявин ведь не мало усадил в тюрьму людей. Свидетели не были никогда с Белявиным в контрах — и все-таки говорят, что он вел с ними противосоветские разговоры. Вот один свидетель бросил монастырь, потому что там нельзя ему жить — и что он говорит? Он говорит, что в трапезной Белявин заявлял, что Советская власть не нужна. Да оно и понятно: Белявин в силу своего прежнего положения уже не мог быть приверженцем Советской власти. Как же нам верит[ь], что он друг этой власти, как он сам заявил. Он гово-

рит, что все это наговоры на него только потому, что он обличил кого-то в краже картошки. Но оказывается, что он никакого права не имел вмешиваться в такие дела. Никаких оговоро[в] тут нет, а есть только выяснение истины. Мы имеем дело с явным контр-революционером. И мы говорили: сохрани нас, Боже, от таких друзей, а от врагов мы сами избавимся.

Защ[итник] Вареник. Граждане судьи, прежде чем сказать что-либо о поступках, в которых обвиняется Белявин, я позволю возразить несколько слов т[оварищу] обвинителю. Моя задача, как оффициального общественного защитника, не обелить во что бы то ни стало обвиняемого, а раскрыть истину. В этих целях я должен обратить Ваше внимание на то, каким представляется Беля-вин по словам свидетелей. Они от первого до последнего подтвердили нам, что при разговорах на политические темы, которые вел Белявин, совершенно никто из посторонних не присутствовал и только в одном случае, когда разговаривали в корридоре, там находились студенты, но и они были певчими. Беседы, которые происходили в стенах обители — это беседы обывательского типа, которые ведутся теперь везде. Я не говорю, что они должны быть. Вовсе нет. Я только констатирую факт. В данном случае мы должны обратить внимание, кто является источником этих бесед? Это бывший помощник исправника. Предполагать у него какие-либо другие взгляды, конечно, нельзя. Если мы обратимся к великому учителю К. Марксу, мы найдем у него поучение: в тактике и теории классовой борьбы лежит мировоззрение новой философии. Вера в доброго человека, что он по природе добродетелен, но что только он окружен неблагоприятными условиями, которые его калечат и делают злым — эта вера уничтожена. Человек полон низменных инстинктов, и в сущности своей он является зверьком; им руководят только его интересы. И в данном случае Белявин, хотя прямо и не принадлежит к определенному классу, но по служебному своему положению примыкал к стану врагов пролетариата. А эта принадлежность вносит в мировоззрение совершенно особый отпечаток — и Белявин не мог мыслить иначе, как это мы видим. Мы знаем, что кошка ест мясо и потому она не ест сено. Между тем, если она съест мясо у хозяйки, то ее наказывают, хотя виновата сама хозяйка, что не спрятала мясо подальше. Я подчеркиваю, что класс подчеркивает известные взгляды и стремления. Поэтому нас нисколько не поражает, что Белявин — монархист. Обращаясь к тому, как велика степень вреда, мы должны разобраться в этом беспристрастно. Ведь цель суда выяснить это. Я опять подчеркиваю, что посторонних при разговорах с Белявиным не было никого. Хотя теперь интересы революции поставлены в такое положение, что им угрожает опасность, но мы должны быть справедливы. Когда мы видим перед собою врага с оружием в руках, мы должны бороться с ним беспощадно. Но если он сдается, мы должны быть великодушны. Недавно издан приказ, где ставится в обязанность, после того, как противник сдается, быть к нему человеколюбивым. В данном случае мы имеем противника, который склонил голову в ожидании Вашего справедливого приговора. Он находится под стражей, если не ошибаюсь с шестого июня. Когда Вы задумаетесь, как его покарать, Вы должны будете, став на почву интересов рабочих и крестьян — перебрать все соответствующие меры наказания и поступить по справедливости. Он ждет этой Вашей справедливости. Я должен внести здесь

маленькую оговорку. Нам указывают, что в острый момент мы не должны быть благодушны обывательски. К этому я хотел добавить вот что: во время оно, когда коронованная Фемида имела перед собой политических противников — она не знала милости. Неужели теперь Вы будете повторять то жестокосердие, какое проявляла коронованная Фемида. Ко всему, что происходит у нас теперь, чутко прислушивается запад и даже весь мир. Наша революция зажгла свет на востоке. И теперь, когда мы опередили запад, мы должны своими поступками возбуждать внимание запада и всего мира. Это я хочу сказать к тому, чтобы Вы, обсуждая состав преступления Белявина, строго взвесили бы меру наказания ему, какую найдете нужным наложить. Я хотел бы просить, чтобы суд, будучи строгим, в то же время помнил, что мы сейчас находимся на вершине прогресса, стремимся к высшей степени справедливости. И эту справедливость мы должны проявить и по отношению к Белявину. В отношении меры наказания, хотелось бы сделать предпосылку. В вашей власти назначить то или иное наказание. Может быть, Вы найдете возможным удовлетвориться тем временем заключения, которое провел гр[ажданин] Белявин до суда. Время это — около 3-х м[есяц]ев. Когда Вы поставите перед собой вопрос <о> мере наказания Белявину, хотелось бы, чтобы Вы прониклись целью наказания. По-прежнему имелось целью исправление, но затем убедились, что в заключении не исправляются, а наоборот, портятся еще более. Бывает еще целью возмездие, но неужели достойно нас мстить безоружному противнику. Правда, есть еще цель наказания — это обезвреживание и поддержание авторитета власти. Я и прошу, если товарищи найдут, что время предварительного заключения недостаточно, то раз наказание выльется в форме нового заключения под стражу — применить к гр[ажданину] Белявину условное осуждение, т. е. он после приговора освобождается, но с тем, что если поступок повторится, тогда он понесет и это наказание, какое теперь Вы ему определите. То, что я сейчас сказал, я считаю предварительным словом, потому что слишком необычно видеть, чтобы обвинение и защита выступали прежде обвиняемого; правда, обвиняемому потом дается слово, но то слово «последнее», а до сих пор мы от обвиняемого ничего не слышали.

Председатель. Я приглашал задавать обвиняемому вопрос. Обвинитель отказался. Вы тоже не воспользовались этим предложением.

Слово предоставляется обвиняемому.

Под[судимый] Белявин. Нагайкой я никогда никого не бил, это я могу доказать. Я плохого ничего не делал, служил только. Тут говорили, будто я в ограде высказывался против существующей власти. Я положительно не помню, чтобы говорил кому-нибудь об этом и о монархии. Пропагандой я не занимался. Я не такой человек, чтобы не признавать власть. Никакой пропаганды я не вел.

Суд удаляется на совещание, которое продолжается около пол[у]часа. Ровно в час дня суд выходит и председатель объявляет приговор.

Тов. Председателя*

Очередные судьи:

Васильев

* Подпись отсутствует.

Н. Поляков Гаран[ин]

Дегтярев

Вр[еменный] секретарь Сергеев[а]

Л. 32—37. Машинописный подлинник. Первый лист на типографском бланке революционного трибунала. Подписи-автографы.

№ 13

Приговор Саратовского революционного трибунала по делу К. А. Белявина

30 августа 1918 г.

ПРИГОВОР

Саратовского Революционного Трибунала Именем Российской Социалистической Федеративной Советской Республики

1918 года Августа 30 дня, Саратовский Революционный Трибунал в составе тов[арища] Председателя Аникеева и очередных заседателей:

1) Васильев Н. В.

2) Дегтярев

3) Гаранин Н. А.

4) Рошков Е. В.

5) Тимофеев И. С.

6) Поляков Н. И.

При вр[еменном] Секретаре Б.И. Сергеевой в публичном заседании выслушав дело о гр[ажданине] Белявине Константине Александровиче, обвиняемом в оскорблении рабоче-крестьянской власти и в призыве к свержению таковой, признал факт оскорбления раб[оче]-крестьянской власти установленным, призыв к свержению не доказанный, но установлена агитация против Советской власти, приговорил к тюремному заключению сроком на 3 года с содержанием в тюрьме на свой счет. Приговор окончательный и обжалованию в аппеляцион-ном поряд[ке] не подлежит.

Председатель Аникеев.

Очеред[ные] судьи Васильев

Дегтярев

Поляков

Рожков

Гаранин

Тимофеев

Л. 38. Рукописный подлинник на типографском бланке. На обороте расписка: «Копию приговора получил Белявин».

№ 14

Статья «Исправник в монастыре»

7 сентября 1918 г.

В последнюю сессию революционного трибунала слушалось дело о делопроизводителе Спасо-Преображенского монастыря, бывшем помощнике исправника Константине Алексеевиче] Белявине. Заслужив в монастыре благоволение настоятеля епископа Дамиона, Белявин вмешивался в монастырские дела и одновременно оскорблял рабоче-крестьянское правительство. «Русский человек не дорос до свободы, ему нужна плеть и палка», — говаривал он. По словам монаха Азария, он отбирал в Монастырской слободке подписку, вербуя сторонников свержения настоящей власти.

Преступление предусмотрено п[унктом] «а» § 1 инстр[укции]

революционным] триб[уналам].

На суде Белявин виновным себя не признал. Был допрошен ряд свидетелей, из которых иером[онах] Аполлинарий показал, что он сразу заметил сопротивление Белявина новой власти и желание скрыться от нее в монастыре. Настоятель епископ Дамиан объяснил, что он скептически относится к поступающим в монастырь. Белявин был принят по представлении удостоверения от его жены о незаявлении его препятствий на поступление ее мужа в монастырь. Вначале он пел на клиросе, а потом стал делопроизводителем. Епископ Дамиан спрашивал при его поступлении в монастырь: имеет ли он средства.

Председатель] революционного] триб[унала] спрашивает: вы полагали, что он внесет в монастырь лепту? Свидетель отвечает: нет, я заботился лишь о хлебе. Председатель Революционного] Тр[ибунала] вновь спрашивает: а вы знали Белявина, как бывшего помощника исправника? Свид[етель] еп[ископ] Дамиан признал это, но объявляет, что Белявин искал утешения в монастыре.

Обвинение поддерживал т[оварищ] Касицкий, высказавший, что обвиняемый — типичный представитель старого режима. Он привык раньше видеть людей в струнку и бить нагайкою людей на заводе. В монастыре он смущал младшую братию политиканством. Он явный контр-революционер. Защитник товарищ Вареник отметил, что посторонних не было во время бесед. Конечно, Белявин не мог не оказаться в стане врагов, как кошка не может начать есть сено. Но будем великодушны к сдавшемуся врагу, помня декрет о пощаде сдающихся. Подсудимый Белявин заявил, что он пропоганды не вел. Приговором революционного] триб[унала] Белявин присужден к 3 годам тюрьмы с содержанием на собственный счет.

Известия Саратовского Совета. 1918. 7 сент. № 184.

№ 15

Прошение А. И. Белявиной об освобождении ее мужа, направленное в Саратовский революционный трибунал

[9 ноября 1918 г.]

В Саратовский Революционный Трибунал Г[осподину] Председателю Трибунала гражданки Белявиной

прошение

Покорнейше Прошу Г[осподина] Председателя о досрочном освобождении моего мужа Белявина Константина, осужденного в тюремное заключение на три года. Белявин жил в мужском монастыре и был арестован 21 мая 1918 г. по клевете и злобе монахов того же Сарат[овского] монастыря, за то, что епископ не их, а Белявина сделал временно секретарем и доверил, как знающему, канцелярскую службу. Монахи лишнее наклеветали на моего мужа, который ушел от меня в монастырь, чтобы посвятиться в иеромонахи, а затем в диакона22. Безвинно страдает мой муж в тюрьме. Прошу Покорнейше Г[осподина] Председателя рассмотреть его дело, и дайте ему досрочное освобождение, он страдает по наговору завистливых монахов, хотел он в монастыре найти успокоение, как человек старый и больной ревмотизмом, но не для злого дела.

Не оставьте моей просьбы,

Белявина.

Резолюция: «В распорядительное заседание. Аникеев».

Л. 40, 40 об. Рукописный подлинник, автограф. Входящий штамп революционного трибунала с датой и № 1610. Подчеркивания в тексте красным карандашом и чернилами (передано пунктиром).

№ 16

Распоряжение Саратовского революционного трибунала заведующему губернской тюрьмой об освобождении К. А. Белявина

[11] ноября 1918 г.

Заведующему Саратовской Губ[ернской] тюрьмой

Революционный Трибунал предлагает Вам освободить из-под стражи осужденного пригов[о]ром Трибунала к тюремному заключению на 3 года Константина БЕЛЯВИНА, на основании амнистии, объявленной шестым съездом Советов.

Белявина освободить досрочно и обязать его явкой в милицию один раз в неделю.

Председатель И. о. секретаря.

Л. 41. Машинописная копия. Подписи отсутствуют. Делопроизводственный № 2326.

№ 17

Распоряжение начальнику 2-го участка рабоче-крестьянской охраны г. Саратова о постановке К. А. Белявина на милицейский учет

14 ноября 1918 г.

Начальнику 2 уч[астка] Рабоче-Крестьянской

охраны гор. Саратова

11 ноября сего года по амнистии, объявленной Шестым Съездом Советов, освобожден из-под стражи бывш[ий] пристав Константин Александрович БЕ-ЛЯВИН под надзор милиции по месту его жительства.

Означенный Белявин проживает по Дворянской ул[ице], между Казарменной и Губернаторской, в доме № 46 собственном].

О чем сообщается Вам для исполнения вышеизложенного.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ Аникеев И. о. секретаря Сергеев

Л. 43. Заверенная машинописная копия. Заверение — подпись секретаря. Делопроизводственный № 2778.

№ 18

Прошение К. А. Белявина об отмене милицейского надзора

13 марта 1919 г.

В Саратовский Революционный Трибунал

гражданина Константина Александровича Белявина, живущ[его] на Рабочей ул[ице] в районе 2 штаба, между улицами Степана Разина23 и Казарм[енной] в д[оме] № 46.

Дело послушника Белявина — «репетиция» показательного процесса... прошение

30 августа, минувшего года, я был осужден Трибуналом за агитацию среди монахов Спасо-Преображенского монастыря, <...>* дела об отмене надзора, т. е. <...> мной явки в милицию и о следующем меня поставит[ь] в известность.

Марта 13 дня 1919 года.

Константин Александрович Белявин

Резолюция: «Отменить». На обороте входящий штамп революционного трибунала с датой 15 марта 1919 г. и № 1602 и расписка: «1919 г. марта 22 дня. Настоящим мне объявлено, что явка в милицию мне отменена. Беля[ев]». Расписка заверена подписью секретаря Ерофеева.

Л. 44, 44 об. Рукописный подлинник.

№ 19

Выписка из протокола заседания руководящей коллегии Саратовского революционного трибунала

19 марта 1919 г.

Присутствовали:

Артамонов

Гринь

Хацкелевич.

4. Заслушав и рассмотрев заявление Константина Белявина об отмене явки его в Милицию Коллегия ПОСТАНОВИЛА: явку в Милицию отменить, о чем Белявина уведомить.

Л. 47. Заверенная машинописная копия. Заверение — подпись секретаря Ерофеева.

* Здесь и далее в этом документе — неразборчиво.

97

Примечания

1 Декреты советской власти. М., 1957. Т. 1. С. 125.

2 Мраморное А. И. Судебный процесс против православного духовенства в Саратове в 1918—1919 годах // Отечественная история. 2008. № 4. С. 97—104; Он же. Предыстория и исторический контекст судебного процесса над саратовским духовенством в 1918—1919 гг. // XIX Ежегодная богословская конференция Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета : Материалы. М., 2009. Т. 1.

3 См. подробнее : Мраморное А. И. Церковная и общественно-политическая деятельность епископа Гермогена (Долганова, 1858-1918). Саратов, 2006. С. 147-149.

4 Несмотря на это, настоятель монастыря епископ Дамиан в то же самое время писал в сочиненной им брошюре о монастыре: «Местоположение его возвышенное, удаленное от шума городского, утопающее в зелени. Этим объясняется то обстоятельство, что многие труждаю-щиеся и обременные приходят сюда, чтобы отдохнуть душою» (Дамиан [Говоров], еп. История Спасо-Преображенского мужского монастыря в г. Саратове. Саратов, 1918. С. 1).

5 На кладбище Спасо-Преображенского монастыря были захоронены с 1820-х гг., кроме простых людей и монахов, многие именитые саратовцы, большинство из которых перечислены в публикации А. Жеребцова о некрополе монастыря (Саратовский духовный вестник. 1911. № 47-49).

6 Священник Николай Тихов (1873-1919) — с 1894 г. священник, с марта 1917 г. настоятель саратовской Владимирской (Маминской) церкви. Захоронен на Воскресенском кладбище г. Саратова.

7 Свято-Никольский монастырь в г. Петровске — один из старейших монастырей Саратовской епархии. В XIX в. очень часто служил местом для отбытия наложенной епитимьи для духовенства и мирян епархии, что негативно сказывалось на монашеской жизни. В начале XX в. она стала налаживаться благодаря деятельности настоятеля архимандрита Сергия. Вплоть до 1930-х гг. монашеская жизнь в монастыре продолжала теплиться, когда последние иноки были изгнаны из обители, а сама она была разрушена. Ныне на месте разрушенного монастыря находится базарная площадь.

8 Стоит обратить внимание на то, что слово «дворянин» сотрудник большевистской революционной охраны писал с прописной буквы, как и выше (док. № 4) иеромонах Аполлинарий писал слово «самодержавие».

9 Бахшинов Сергей Егорович — сотрудник следственной комиссии, студент, член партии большевиков. Проживал в этот период в Саратове на Малой Кострижной улице в доме № 19 (Государственный архив новейшей истории Саратовской области (далее — ГАНИСО). Ф. 605. Оп. 1. Д. 6. Л. 92 об.; Там же. Ф. 1388. Оп. 1. Д. 9. Л. 15 об.)

10 Имеется в виду императрица Мария Федоровна, супруга императора Александра III, мать Николая II.

11 Косицкий Марк Наумович (ок. 1890-?) — член коллегии обвинителей Саратовского революционного трибунала, член фракции печатников. В 1919 г. — член президиума Саратовского горисполкома, заведующий губотделом труда (ГАНИСО. Ф. 605. Оп. 1. Д. 156. Л. 117; Там же. Ф. 136. Оп. 1. Д. 30. Л. 88 об. — 89).

12 В нашем распоряжении есть некоторые сведения о трех из шести судей на этом процессе. Николай Васильевич Васильев (ок. 1885-?) — служащий госпиталя, приверженец левых взглядов с периода революции 1905-1907 гг., сочувствующий, а с октября 1918 г. член партии большевиков (ГАНИСО. Ф. 136. Оп. 1. Д. 28. Л. 23 об.-24); Николай Ильич Поляков (ок. 1862-?) — токарь по металлу, с 1905 г. член партии большевиков (Там же. Л. 117 об. — 118); Яков Александрович Дегтярев (ок. 1875—?) — грузчик, член саратовской организации партии большевиков с апреля 1917 г., в 1918 г. постоянно избирался членом революционного трибунала (Там же. Ф. 138. Оп. 1. Д. 12. Л. 24 об.-25). Есть также сведения о председателе трибунала: Яков Иванович Аникеев — член партии большевиков с 1901 г., в 1918 г. постоянно был председателем или товарищем председателя Саратовского революционного трибунала, по профессии слесарь (Там же. Ф. 605. Оп. 1. Д. 6. Л. 77 об.; Там же. Д. 98. Л. 2а об.).

13 Вареник В. А. — штатный защитник Саратовского революционного трибунала, до Саратова числился членом харьковской партийной организации. По профессии — письмоводитель (ГАНИСО. Ф. 605. Оп. 1. Д. 6. Л. 85 об.)

14 Очевидно, речь идет о том, что метрику, ведшуюся вернувшимся с фронта в связи с окончанием войны иеромонахом, по логике прежнего времени, следовало переслать в ведомство протопресвитера армии и флота. В июне 1918 г. протопресвитер Георгий Шавельский еще действовал формально в качестве главы ведомства военно-морского духовенства территорий, подконтрольных советскому правительству, лишь в августе он, спасаясь от большевистского террора, по подложным документам доберется сначала до Киева, а затем попадет в Добровольческую армию. При этом, конечно, уже с начала 1918 г. с точки зрения большевиков военное духовенство находилось на нелегальном положении, поскольку, как пишет современный исследователь, «16 января 1918 года приказом Народного Комиссариата по военным делам было постановлено уволить всех священнослужителей всех вероисповеданий, находящихся в Военном ведомстве и институт военного духовенства. перестал существовать» (Капков К. Г. Памятная книга Российского военного и морского духовенства XIX — начала XX веков : Справочные материалы. М., 2008. С. 33).

15 Такой слух действительно имел большое хождение в то время и зафиксирован в ряде исторических источниках, в частности в «Очерках русской смуты» А. И. Деникина. Основой слуха была недостоверная информация о том, что арестованному ранее великому князю Михаилу Александровичу удалось бежать из Пермской губернии, где он находился в заточении, и встать во главе антибольшевистских формирований.

16 Должно быть «Михаил Александрович».

17 В середине мая 1918 г. в Саратове произошел антибольшевистский мятеж, в ходе которого оппозиционные силы (наиболее влиятельные из которых — местные эсеры) сумели привлечь на свою сторону часть войск местного гарнизона, однако восстание в итоге было большевиками подавлено (Контр-революционный мятеж в Саратове // Саратовская Красная газета. 1918. 22 мая. С. 1).

18 В 1917—1918 гг. в Саратове действовало несколько церковных братств. В самом монастыре фунционировало Спасо-Преображенское братство, выпустившее вышеупомянутую брошюру епископа Дамиана.

19 Порядок проведения заседаний в декретах о революционных трибуналах от 4 и 29 мая и

11 июня 1918 г. не регламентировался. Об этом шла речь в подзаконных актах — инструкциях Наркомата юстиции.

20 Речь идет о древнегреческой гетере Фрине (ок. 390 — ок. 330 до Р. Х.), натурщице скульптора Праксителя. «Рассказик» Косицкого явно не к месту: Фрина была оправдана афинским судом присяжных, он же настаивал на обвинении Белявина.

21 Краснов Петр Николаевич (1869—1947) — русский генерал, атаман Всевеликого войска Донского, в период Второй мировой войны сотрудничал с гитлеровскими силами, казнен в СССР.

22 Очевидно, автор письма имела в виду пострижение в монашество, а потом рукоположение в сан диакона.

23 В предыдущем документе улицы Рабочая и Степана Разина названы еще своими историческими именами — соответственно Дворянская и Губернаторская.

Ключевые слова: Русская Церковь, Саратовская епархия, антирелигиозная политика большевиков, революционный трибунал, показательный процесс, К. Белявин, епископ Дамиан (Говоров), епископ Герман (Косолапов), саратовский Спасо-Преображенский монастырь, Гражданская война.

The Case of a Monastery Novice Beljavin as the «Rehearsal» of the Show Trial over the Clergy of Saratov in the 1918—1919-s.

The documentary publication is dedicated to the case of the novice of a Saratov monastery — K. Beljavin. It preceded the show trial over the clergy of Saratov in the 1918—1919-s. The historical context of this trial is shown introduction to the article. The author attempts to reveal the aims of the court’s organizers. The commentaries to the documents can be found in the footnotes. The publication by A. I. Mramornov.

Keywords: Russian Church, Saratov diocese, antireligious politics of the Bolsheviks, revolutionary tribunal, show trial, K. Beliavin, Bishop Damian (Govorov), Bishop German (Kosolapov), the monastery of Lord’s Transfiguration in Saratov, Civil war.