CC BY
291
АРХЕОЛОГИЯ, АНТРОПОЛОГИЯ И ЭТНОЛОГИЯ В CIRCUM-PACIFIC
7. Maslova, G.S., 1984. Narodnaya odezhda v vostochnoslavyanskih traditsionnyh obychayah i obryadah XIX - nachala XX w. [Folk costumes in the traditional customs and rituals of the East Slavs in XlXth - early XXth centuries]. Moskva: Nauka. (in Russ.)
8. Maslova, G.S., 1956. Narodnaya odezhda russkih, ukraintsev i belorusov v XIX - nachale XX w. [Folk costume of Russians, Ukrainians and Byelorussians in the XlXth - early XXth century]. In: Vostochoslavyanskii etnograficheskii sbornik. Moskva: Izdatcl'stvo Akademii nauk SSSR, pp. 543-757. (in Russ.)
9. Nikolaeva, T., 1996. Istoriya ukrainskogo kostyuma [The history of Ukrainian costume]. Kiev: Libid . (in Ukrainian)
10. Semenova, I.V. ed., 1998. Traditsionnaya svad'ba: Svadebnyi obryad pereselentsev Chernigovskoi gubernii v Primor'yc [Traditional wedding: Wedding custom of the settlers from Chernigov province in Primorye]. Vladivostok, (in Russ.)
11. Fetisova, L.E., 2002. Belorusskiye traditsii v narodno-bytovoi kiil'tunc Primor'ya [Belarusian folk traditions in everyday culture of Primorye]. Vladivostok, (in Russ.)
ИСТОРИЯ РОССИЙСКИХ РЕГИОНОВ
УДК 94(47).084.3 B.C. Измозик*
ДЕЛО «КРАСНЫХ ФИННОВ»
Статья посвящена конфликту «низов» и «верхов» в Финской коммунистической партии, вспыхнувшему в конце 1919 г. и закончившемуся террористическим актом 31 августа 1920 г. В ходе теракта погибли восемь и были ранены одиннадцать работников аппарата ФКП. Автор дает историографический обзор темы, а также на основе известных и с привлечением новых источников из партийных архивов и архивов ФСБ исследует причины конфликта, его ход, последствия, в частности противоречия в позициях руководства ФКП, ВЧК и Верховного ревтрибунала при ВЦИК. Автору также удалось проследить судьбы основных участников террористического акта вплоть до конца 1930-х гг.
Ключевые слова: красные финны, ФКП, террор, «дело маузеристов». Верховный ревтрибунал. Политбюро ЦК
The "Red Finns" case. VLADLEN S. IZMOZIK (The Bonch-Bruevich Saint-Petersburg State University of Telecommunications).
The paper describes the conflict between the top leaders and the members of the Finnish Communist Party (FCP) that broke out in late 1919 and ended with an act of terrorism on August 31, 1920. Eight staff members of the FCP were killed and eleven were injured as the result of the attack. The author gives a historiographical overview of the topic and investigates the reasons of the conflict, its timeline and consequences basing on previously known information and the newly discovered sources from party archives and the Federal Security Service archives. The authors also managed to trace the fate of the main participants of the terrorist act until the end of the 1930s.
Keywords: Red Finns, Finnish Communist Party, terror, "The Mauserists Case", Supreme Revolutionary Tribunal, Politburo
12 сентября 1920 г. на Марсовом поле в Ленинграде прошли похороны восьми финских коммунистов. Эта трагедия, известная под названием «дело маузеристов», разыгралась во вторник, 31 августа 1920 г., примерно в 20.30 в доме 26 / 28 по улице Красных Зорь (Каменноостровский пр.). Незадолго до этого семь вооруженных финских коммунистов - И.Д. Иоронен, J1.M. Кругфорс, А.И. Пааси, A.M. Сало-Нюлунд, J1.A. Суландер, М.И. Халонен, А.К. Хеглунд - собрались на углу
улицы Красных Зорь и Большого проспекта. Отсюда они прошли к дому 26 / 28, свернули направо в парадный двор. У входа в восьмую парадную остался Л. Кругфорс. Он должен был известить милицию или чекистов о происшедшем. Остальные поднялись на пятый этаж. На лестничной площадке встали А. Сало-Нюлунд и М. Халонен. Четверо ворвались в помещение финского клуба им. Куусинена, размещавшегося в квартире № 116, где проходило очередное заседание, и
* ИЗМОЗИК Владлен Семенович, доктор исторических наук, профессор кафедры истории и регионоведения Санкт-Петербургского государственного университета телекоммуникаций им. проф. М. А. Бонч-Бруевича. E-mail: izmozik(@,mail.ru О Измозик B.C., 2014
открыли беспорядочную стрельбу из револьверов. А. Пааси застрелил члена ЦК И. Рахья, А. Хеглунд - зав. регистрационным отделом ЦК Ф. Кеттунена. Всего погибли восемь человек. Кроме указанных выше это члены ЦК КПФ Вяйне Ио-кинен (р. 1879), председатель Центрального бюро финских организауций РКП (б) и Туомис Херску-юмурто (р. 18 81), а также работники партаппарата Ю.В. Сайнио (р. 1880), Елизавета Саволайнен (р. 1897, умерла от ран), Конета Линдквист (р. 1880), Юхо Виитасаари (р. 1891).
Одиннадцать человек - Яакко (Яков) Рахья, казначей партии К. Эвя, М. Виркки, И. Вастен, Э. Лайне, И. Лихтенен, Г. Ови, Э. Петерсон, А. Поккинен, И. Саастемойнен, Э. Сууркалис -были ранены. Некоторые из них тяжело. Так, секретарь и член коллегии Центрального бюро финских организаций РКП (б) И. Вастен был ранен в обе ноги, организатор Центрального бюро финских организаций РКП (б) И. Лихтенен в левое плечо и руку, кассир и зав. распределением литературы Центрального бюро финских организаций РКП (б) М. Виркки в правый бок. Особой целью террористов были председатель партии К. Маннер и Эйно Рахья, руководитель военного отдела ЦК КПФ, связной Ленина летом и осенью 1917 г., которых в этот день в клубе не было. Убийцы не пытались бежать, а спокойно сдали оружие и дали себя арестовать прибывшим на место сотрудникам Петроградской милиции (Справка по материалам архивного следственного дела 1920— 1922 гг. по обвинению Элоранто В.В. и др. в убийстве ряда членов ЦК ФКП // Центральный архив ФСБ РФ. № 10/А-4254 от 04.09.2012; Справка Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС от 30.12.1956 // Архив Управления ФСБ РФ по Приморскому краю. Д. П-24996. Л. 194; Центральный государственный архив историко-политических документов Санкт-Петербурга, далее - ЦГАИПД СПб. Ф. 16. Оп. 12. Д. 11666. Л .1).
Случившееся, видимо, было настолько ошеломляющим, что первая информация о происшедшем появилась в газетах лишь 8 сентября. В сообщении ВЧК утверждалось, что «комиссия под председательством Дзержинского сразу же напала на хитро обдуманный план и тонко сплетенную сеть финских белогвардейцев. ... Ловкая рука белогвардейского замысла сделала эту молодежь слепым орудием своих планов» [9]. В тот же день Петербургский комитет РКП (б) постановил провести прощание с убитыми в воскресенье, 12 сентября (ЦГАИПД СПб. Ф. 16. Оп. 1. Д. 33. Л. 65). Похороны прошли на Марсовом поле. С утра восемь гробов были выставлены для прощания
в Георгиевском зале Эрмитажа. Во время митинга на площади Урицкого (Дворцовой) выступили Н.И. Бухарин и член РВС 7-й армии Г.Е. Евдокимов. Один из венков украшала надпись: «Через трупы товарищей финнов - вперед к коммунизму» [10]. Выбитая на обелиске надпись «Убиты финнами-белогвардейцами» не соответствует реальности. На самом деле стрелявшие представляли внутрипартийную оппозицию, обвинявшую руководство финской компартии не только в политических ошибках, но и в нечистоплотности в обращении с партийными средствами.
Этому событию в литературе посвящен ряд публикаций. Небольшая статья А. Пюккенена дает лишь краткую хронику события [12, с. 419-420]. Статья Д.В. Митюрина, перепечатанная в нескольких изданиях, обнаруживает недостаточное знакомство автора с материалами дела [7, с. 5; 8]. В ней много предположений, не подкрепленных источниками, и прямых ошибок. Например, в одной из публикаций автор, пытаясь объяснить мягкий приговор обвиняемым по делу, выдвигает версию, что чекисты «заведомо пытались оправдать непосредственных исполнителей теракта, ссылаясь на их «молодость», «горячность» и «чистоту помыслов», поскольку «возможно ... Пааси, Хеглунд, Пукка и некоторые другие сотрудничали с советскими спецслужбами и выполняли тайные поручения на территории Суоми» [7, с. 5]. Это абсолютно неверно, и далее мы покажем, что именно Ф.Э. Дзержинский требовал самого сурового наказания для этих людей. Также ошибочен пассаж Д.В. Митюрина о том, что «связной белогвардейцев» Туоминен избежал наказания, стал одним из лидеров КПФ и лишь в 1939 г., находясь на партийной работе в Швеции, порвал со своими советскими хозяевами» [8]. Здесь автор путает двух разных людей: К.Г. Туомайнена (р. 1891), участника событий 31 августа 1920 г., и Арво Ту-оминена (1891-1981), генерального секретаря ЦК КПФ, осудившего в конце 1939 г. нападение СССР на Финляндию. Без ссылки на какие-либо источники автор уверенно заявляет, что «все участники «дела маузеристов» были уничтожены во время сталинского «большого террора» [7, с. 5]. Это тоже говорит лишь о недостаточном знакомстве Д.В. Митюрина с фактами.
Статья А. Лбова при внешнем наукообразии полна пассажами в духе печально знаменитого «Краткого курса» [5]. Казалось бы, А. Лбов указывает на объективные причины напряженности в рядах КПФ: «На партии, кроме организации нелегальной работы, гирями висели те тысячи несчастных беженцев, которые отступили с фин-
в. с. измозик
ской Красной гвардией, - не зная языка, не имея ни работы, ни имущества, ни жилья, разлученные с родными и близкими, живущие в ужасающих условиях нищеты, голода, разрухи и продолжающейся войны, они требовали от партии внимания к своим нуждам»; наличие острых разногласий в руководстве КПФ между группой Ю. Сирола -К. Маннера и группой братьев И. и Э. Рахья. Он отмечает, что «отсутствие перспектив на удовлетворение проблем оппозиции толкнуло ее на анархический и самоубийственный шаг» [5]. С одной стороны, признается, что «все это время как РКП (б), так и Коминтерн пытались организовать переговоры (как и с предыдущей оппозицией), которые ни к чему не привели», но тут же вина возлагается на Г.Е. Зиновьева и неназванных лиц из его окружения в Петроградском комитете РКП (б). А далее вешаются давнишние политические ярлыки: «беспринципные левые авантюристы», «напыщенная и малосодержательная риторика в эсеровском духе» (5). Ни словом не говорится об обвинениях ряда членов ЦК в коррупции, моральном разложении. Нет даже попытки объяснить чрезвычайно мягкий приговор, вынесенный обвиняемым дважды Верховным ревтрибуналом при ВЦИК РСФСР. Заявление А. Лбова о том, что якобы «комиссия ЦК РКП (б) по итогам расследования ... привлекла виновных членов Верховного трибунала к ответственности, сняв со всех постов», является ложным, о чем мы скажем ниже [5]. Таким образом, в статье ученый не пытается понять причины трагедии и последующих решений Ревтрибунала. Зато есть попутное стремление оболгать т.н. троцкистов, бухаринцев, рабочую оппозицию и др., тех, кто пытался сохранить в партии право на идейную борьбу и был раздавлен сталинским режимом.
Насыщенной фактами и опирающейся на материалы бывшего ленинградского партийного архива и работы финских авторов является статья А.И. Рупасова и Н.Ю. Семенова [13]. Здесь достаточно подробно прослежен процесс возникновения «револьверной оппозиции» и сделан вывод о том, что «физическое уничтожение части партийной верхушки было логичным завершением длительной, ожесточенной борьбы в кругах финской политической эмиграции» [13, с. 156]. Авторы приводят факты морального разложения части руководителей финской компартии: пьянство Э. Рахья, приобретение чрезмерного количества обмундирования и продуктов И. Рахья и грубость в обращении с подчиненными, хищение денежных средств казначеем партии К. Эвя. Например, в одном из документов свидетели сообщали: «Был
случай 11-го или 12-го марта [1920 г.] в квартире сотрудников Особой комиссии при Председателе Реввоенсовета Республики, тов. [Эйно] Рахья употреблял в большом размере спиртные напитки, так что в скором времени потерял самообладание и энергию нормального человека, после чего уснул на столе. До потери сознания тов. Рахья звонил куда-то по телефону, но, сам не сознавая куда, только и кричал, что «я комиссар дивизии» [13, с. 157-158, 160]. К сожалению, авторы не приводят документов другой стороны и результатов расследования подобных обвинений, однако историкам хорошо известно, что эти заявления могут быть и истинными, и ложными.
Весьма взвешенной нам представляется оценка, данная этому трагическому событию Н.С. Лебедевой в предисловии к сборнику документов «Коминтерн и Финляндия» [6]. В своем кратком комментарии она указывает на тяжелое положение беженцев, «высокомерие, равнодушие к насущным потребностям людей, диктаторские замашки части членов ЦК, отвечавших за работу с беженцами и военнослужащими», доходившую до рукоприкладства со стороны братьев И. и Э. Рахья. Она очень осторожно касается вопроса о моральном разложении части членов ЦК. Замечает лишь, что отведенные советской стороной КПФ пограничные пункты использовались братьями Рахья «не только в целях нелегальной отправки в Финляндию коммунистов, пропагандистской литературы, но и для контрабанды и спекуляции, отнюдь не вызванных интересами подпольной борьбы» [6, с. 9].
Таким образом, на сегодня нет комплексного исследования произошедшего события. Поэтому мы постарались собрать воедино имеющиеся данные с учетом обязательной критики источников. К сожалению, нам не удалось получить доступ к архивно-следственному делу и материалам судебных заседаний Верховного Ревтрибунала при ВЦИК. Последние попали в число около 300 дел, которые в 1980 г. были переданы из Центрального архива Октябрьской революции и социалистического строительства (ныне ГАРФа) в Центральный архив КГБ (ныне ЦА ФСБ). Из ЦА ФСБ РФ нам была прислана достаточно подробная справка по материалам архивного следственного дела 1920-1922 гг.
Итак, нападению предшествовала длинная цепь взаимных обвинений и апелляций к большевистским руководителям в Москве и Петрограде. Оппозиционные взгляды находили поддержку среди части курсантов Третьих советских петроградских финских пехотных курсов, где комисса-
ром был Э. Рахья. Оппозиционная группа, лидерами которой были В. Элоранта, О. Палхо, В. Пукка, в конце декабря 1919 г. направила письмо члену исполкома Коминтерна Х.Г. Раковскому. Его следствием стал безрезультатный приезд в Петроград в начале 1920 г. члена коллегии ВЧК Т.П. Сам-сонова. ЦК ФКП отдал приказ об аресте В. Эло-ранты и исключил из партии В. Пукка. В январе 1920 г. состоялась встреча руководства ФКП с финскими курсантами, но недовольство лишь усилилось. 16 марта 1920 г. открылась партийная конференция с преобладанием оппозиционеров. Она была распущена, поскольку ЦК ФКП признал ее неправомочной. В газете финских коммунистов «Вапаус» была напечатана статья И. Рахья, в которой он обвинял оппозиционеров в том, что они действуют по наущению агентов белой Финляндии. В ответ 23 марта созданный оппозиционерами Комитет большинства Финляндской коммунистической организации в России направил письмо в Исполком Коминтерна, в ЦК РКП (б) и Петроградский комитет РКП (б). Здесь ЦК ФКП обвинялся в неправомочном роспуске конференции, а И. Рахья - в клевете. Предъявлялось требование выяснить «недоразумение», заявлялось об отказе поддерживать контакты с ЦК ФКП [13, с. 158-159; Справка Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС от 30.12.1956 // Архив Управления ФСБ РФ по Приморскому краю. Д. П-24996. Л. 192-193].
Деятельность группы В. Элоранта разворачивалась на фоне обострения разногласий в самом руководстве КПФ. Здесь сформировались две группы: бывшие левые социал-демократы (Ю. Сирола, К. Маннер) и российские финны -большевики (братья И. и Э. Рахья и их сторонники). Последние обвиняли бывших социал-демо-кратов в оппортунизме, стремились отстранить их от руководства партией. 26 февраля 1920 г. председатель партии Ю. Сирола направил письмо Г.Е. Зиновьеву о расколе в ЦК КПФ. Он, в частности, утверждал, что руководимая В. Эло-рантой оппозиция считает ЦК буржуазным (каутскианским), а недовольство против братьев Рахья «вытекает из других причин, отчасти из способов обхождения», указывая на жалобы по поводу деспотического поведения И. Рахья. В заключение Ю. Сирола писал: «Следует ли авторитет здешнего руководящего органа финских коммунистов поддерживать коммунистическим доверием или устрашением посредством ЧК? Последний способ я считаю гибельным и не желаю участвовать в его применении». По его просьбе, председателем КПФ стал К. Маннер. В тот же день ЦК голосами Ю. Сиролы, В. Ио-
кинена и К. Маннера приняло решение: «Эйно Рахья ... оказался виновен в грубом искажении фактов ... и в прямой лжи». Э. Рахья подал заявление о выходе из ЦК. В результате в марте 1920 г. Малое бюро Исполкома Коминтерна поручило временно вести текущие дела тройке в составе К. Эвя, В. Иокинена и Э. Рахья [6, с. 9-10; 3, с. 56, 58-59, 61].
В это время оппозиция пыталась найти поддержку в Петрограде, где председателем Петроградского совета и реальным руководителем города был кандидат в члены Политбюро ЦК РКП (б) и председатель исполкома Коминтерна Г.Е. Зиновьев. Встреча с ним состоялась 29 апреля. Но поскольку в составе предлагаемого ЦК оставался Э. Рахья, в новом обращении к Зиновьеву оппозиция утверждала, что он «попал в руководители лишь благодаря обстоятельствам случайного характера, хотя его способности и не предполагали бы к этому. ... он при исполнении своих обязанностей, скандаля в пьяном виде и производя про-изволы вместе со своим братом и другими членами ЦК, является причиной разложения, которое замечается среди финских революционных добровольных красноармейских частей в России ... Эйно Рахья пьяница и испортит этим и другими преступлениями мораль возрастающего революционного поколения финских рабочих, поэтому мы должны избавиться от него». Через секретаря петербургского губкома РКП (б) С.С. Зорина Зиновьеву были переданы и другие документы, компрометирующие ряд членов ЦК ФКП [13, с. 159]. Впоследствии участники оппозиции утверждали, что в составе группы были у Зиновьева несколько раз [Архив Управления ФСБ РФ по Приморскому краю. Д. ПУ-15383. Л. 39; Д. ПУ-15385. Л. 110; Д. П-24996. Л. 23,24].
Петрогубком делал попытку примирить враждующие стороны. 9 июля С.С. Зорин направил оппозиции письмо, прося ответить на ряд вопросов. В ответном письме 15 июля оппозиция заявила о готовности подчиниться решению Исполкома Коминтерна о новом составе ЦК, но выдвинула ряд контрпредложений: провести не позже чем через три месяца съезд, а до него - партконференцию, прекратить любые репрессии (увольнения, перемещения по службе, аресты), публично опровергнуть обвинения оппозиции в провокаторстве, провести расследование советскими властями деятельности некоторых членов ЦК [13, с. 160]. 16 июля письмо Зиновьеву направил К. Маннер, предупреждая о серьезности ситуации и непримиримом характере оппозиции. Он сообщал, что ЦК КПФ исключил из партии некоторых участников
в. с. измозик
оппозиции, но «они пользуются защитой в РКП». Он выразил недовольство позицией исполкома Коминтерна и «некоторых русских товарищей в этом деле» и предупредил, что будет вынужден обратиться в ЦК РКП (б) [6, с. 10; 3, с. 75-76]. В начале августа 1920 г. ЦК КПФ вызвал на секретное заседание Пекку Вартиайнена, красного командира и одного из участников оппозиции. После его отказа порвать с оппозицией он был арестован. Его товарищи обратились за помощью в Петербургский губком РКП (б). На заседании 16 августа он обсудил вопрос «Конфликт ЦК ФКП с оппозиционной группой Кука [Пукка]-Элоранто и другими». Последовало решение: «Оставить открытым и ждать результатов заседания финской организации». В тот же день этот вопрос возник на заседании бюро горкома РКП (б). С.С. Зорин информировал о принятых им мерах примирения и добавил, что поступило требование ЦК ФКП принять решительные меры. Решение также было отложено. В ответ собрание оппозиционеров 26 августа 1920 г. на квартире О.О. Палхо (Тихвинская ул., 8, кв. 21) постановило провести физическую ликвидацию партийного руководства. Его реальное осуществление было поставлено в зависимость от рассмотрения дела П. Вартиайнена в Смольном. В связи с отъездом Г.Е. Зиновьева и С.С. Зорина в служебную командировку на Кавказ вопрос на заседании ПК 30 августа не рассматривался. 31 августа стало известно, что решение по этому делу отложено на месяц. Собрание на квартире В. Элоранта приняло окончательное решение. Впоследствии А.К. Хеглунд признавал, что основными инициаторами и исполнителями террористического акта были он и А.И. Пааси [13, с. 160-161; Архив Управления ФСБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области. Д. П-92754. Л. 43; Архив Управления ФСБ РФ по Приморскому краю. Д. П-24996. Л. 23об.; Справка Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС от 30.12.1956 // Архив Управления ФСБ РФ по Приморскому краю. Д. П-24996. Л. 193]. Вечером того же дня в клубе им. Куусинена оппозиция заговорила языком револьверов.
Перед осуществлением террористического акта его руководитель А.И. Пааси, член КПФ с 1918 г., красный командир, подготовил обращение к В.И. Ленину и Г.Е. Зиновьеву с объяснением мотивов этого решения. Он обвинял руководителей партии в том, что они «отвратительное стадо бывших лидеров социал-демократии» и «ненавистные преступники братья Рахья», что в мае 1918 г. «эти господа трусливо удирали в самый решающий момент, оставляя десятки тысяч рабочих на
растерзание белогвардейцам». Он ссылался на то, что Зиновьев «не понял этого ... и в конце концов стал выступать в защиту этих господ». А.И. Пааси понимал, что «возможно, Вы ... будете вынуждены объявить этот поступок инспирированным белогвардейцами и ... официально представите все дело именно так». Заканчивалось обращение лозунгами: «Мы идем на смерть с улыбкой на устах, так как твердо верим в то, что сослужили великую службу коммунизму и революции. Да здравствует революция! Да здравствует коммунистическая диктатура рабочих! Да здравствует ее лучшее орудие - красный террор!» Это обращение предполагалось распространить среди финских рабочих не только в России, но и в Финляндии. Впоследствии суд признал, что автором обращения наряду с А. Пааси был В. Элоранта [3, с. 78-81; Справка по материалам архивного следственного дела 1920-1922 гг. по обвинению Элоранто В.В. и др. в убийстве ряда членов ЦК ФКП. С. 2 // Центральный архив ФСБ РФ. № 10/А-4254 от 31.08.2012].
Проходивший в Петрограде в первых числах сентября 1920 г. III съезд КПФ принял специальное постановление в связи с трагедией 31 августа. В нем указывалось на то, что гнусное убийство было направлено «прежде всего, ... против ... учрежденной финляндской революционной рабочей классовой организации» и требовалось срочное осуждение виновных к высшей мере наказания [3, с. 81]. Таким образом, террористический акт на время объединил против «револьверной оппозиции» враждующие группы К. Маннера и Э. Рахья. На митинге финских коммунистов 17 сентября выступил Г.Е. Зиновьев, доказывая, что обвинения оппозиционеров в адрес убитых, что они меньшевики, что они бежали из Финляндии, бросив революционные массы на растерзание белым, являются ложными [4].
В свою очередь уже из тюрьмы ВЧК на Лубянке арестованные А. Пааси, В. Пукка, О. Палхо, Б.А. Матикайнен, Ф.К. Кярияйнен 19 ноября 1920 г. направили письмо Ленину и другим членам ЦК РКП (б). Они обвиняли руководителей Финской коммунистической партии К. Маннера, братьев Ивана и Эйно Рахья в преследовании оппозиции, в антипартийных поступках, «в угрозах маузером» по малейшим поводам. Они, в частности, предлагали: «1. Что происшедший террористический акт ... должен признаться ... результатом неправильной политики ЦК ФКП; ... 3. Что срочно Исполком III Интернационала, ЦК РКП совместно с оппозицией выделят временный ЦК ФКП, в который изберут достаточное количество представителей оппозиции, и чтобы этот времен-
ный ЦК ФКП руководил партией до съезда; ... 7. Чтобы немедленно освободить всех тех, которые арестованы по убеждениям и ... совершавших террор 31/VII1-20 г.; 8. Чтобы... оставшихся членов ЦК ФКП [осудили] за преступления по должности, халатное и преступное отношение к делу подготовки новой финляндской революции и прочие неправильные действия, и отчасти измену РСФСР» [Российский государственный архив социально-политической истории, далее - РГАСПИ. Ф. 5. Оп. 2. Д.146. Л. 6-10].
Комиссия Коминтерна в составе представителей эстонской компартии Я. Анвельта, венгерской - Б. Куна, французской - А. Росмера и болгарской - Н. Шаблина в своем заключении от 24 ноября 1920 г. признала обвинения оппозиции в адрес ЦК КПФ необоснованными [6, с. 10; 3, с. 84-87]. Но следствие затягивалось, что уже было необычно для того времени. В новом заявлении Ф.Э. Дзержинскому от 4 апреля 1921 г. арестованные просили вызвать их «для личных переговоров». Их адвокат Вяйне Пукка настаивал на том, что «террористический акт совершен для пользы революции» и просил передать дело в ЦК РКП (б) (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 84. Д. 106. Л. 60, 61, 64, 66). 18 апреля ЦК КПФ направил письмо в ЦК РКП (б) и Исполком Коминтерна относительно следствия по делу террористической оппозиции. На основании доклада Э. Рахья финские коммунисты выражали свое недовольство ведением следствия по следующим позициям: 1. Освобождение части активных деятелей оппозиции, некоторые из которых вернулись в Финляндию и стали агентами охранки. В пример приводились А. Берн и П. Кумпулайнен; 2. Несогласие с выводом следствия, что комитет оппозиции не делал постановления об убийстве; 3. Прием освобожденных членов комитета оппозиции в РКП (б). ЦК КПФ просил назначить нового следователя, дать право Э. Рахье «производить допрос свидетелей наравне со следователем», назначить разбор дела в трибунале в Петрограде с допуском к слушанию членов партии» [3, с. 89-90]. Эти просьбы не были выполнены, хотя, по словам А.К. Хеглунда, К. Ман-нер участвовал в ведении допросов как представитель ЦК ФКП (Архив Управления ФСБ РФ по Приморскому краю. Д. П-24996. Л. 46).
Вопрос о положении в финской компартии обсуждался в Политбюро ЦК 9 июля 1921 г. Было принято предложение В.М. Молотова о передаче дела в ЦКК, «... если тт. Зиновьев и Дзержинский (или его заместитель) не возбудят официального протеста» (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 186. Л. 1). 12 июля 1921 г. Политбюро решило принять пред-
ложение Дзержинского передать дело в Центральную контрольную комиссию «для рассмотрения склоки среди финнов, доведшей до организованного убийства» (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 188. Л. 1). 25 августа 1921 г. Политбюро ЦК приняло постановление «создать комиссию: Сталин, Сольц, Дзержинский» [3, с. 93].
9 июля 1921 г. в деревне Разметелево вблизи Петрограда в здании деревенской трудовой школы чекистами были арестованы 19-летний учитель A.B. Ром, бывший организатор коллектива финских коммунистов в Выборгском районе, и 20-летняя учительница О.Я. Боом [в документах 1921-1922 гг. О.Я. Бум], жена А.И. Пааси в 1919-1926 гг., по обвинению в хранении архива Финской рабочей оппозиции и личной переписки А.И. Пааси. 28 октября 1921 г. они были отправлены в ВЧК и содержались в Бутырской тюрьме. Президиум ВЧК в судебном заседании 10 ноября 1921 г. передал дело в Верховный Ревтрибунал для приобщения к делу ЦК финских коммунистов. Судебная коллегия Верховного трибунала ВЦИК 26 декабря 1921 г. постановила: поскольку A.B. Ром и О.Я. Боом «никакого отношения -ни прямого, ни косвенного - к убийству финских коммунистов не имеют», дело направить обратно в ВЧК с сообщением, что со стороны Верховного трибунала препятствий к их освобождению не встречается. Судебное заседание Президиума ВЧК 15 февраля 1922 г. постановило дело в отношении A.B. Рома и О.Я. Боом прекратить и их из-под стражи освободить (Центральный государственный архив историко-политических документов СПбб далее - ЦГАИСПД СПб. Ф. 1000. Оп .81. Д. 1. Л. 56-59об.; Справка по материалам архивного следственного дела в отношении A.B. Рома и О.Я. Бум // Центральный архив ФСБ РФ. № 10/ А-3594 от 07.08.2013; Архив Управления ФСБ РФ по Приморскому краю. Д. ПУ-805. Л. 44].
Между тем следствие по делу о террористическом акте продолжалось. В архивном деле «Материалы о террористическом акте против ЦК финской компартии в Петрограде» имеется записка без подписи, излагающая существо дела и предлагающая меры наказания. Автор, возможно, Ф.Э. Дзержинский, признавал, что «среди убийц имелись люди в личном отношении вполне безупречные -
A. Пааси, А. Хеглунд, О. Палхо и некоторые другие», но, тем не менее, предлагал расстрелять
B. Элоранта и К. Туомайнена, «фактических виновников убийства приговорить к пожизненному заключению» и еще 6 человек осудить на 20 лет и лишь одного человека «выслать на юг» (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 84. Д. 106. Л. 56, 58.).
Судебный процесс для того времени стал совершенно необычным. 7-12 февраля 1922 г. в открытом судебном заседании Верховный революционный трибунал при ВЦИК РСФСР в составе судей О.Я. Карклина (председателя), Ю.Ю. Ме-жина и Н.М. Немцова (членов) рассмотрел дело 23 человек. На скамье подсудимых находилось 19 человек. Двое обвиняемых - В.П. Матикайнен и A.M. Сало-Нюлунд - умерли до начала процесса. Два человека - Г.О. Пукко и В.А. Сорму-нен - скрылись. Единственная женщина, Эльвира Вильман-Элоранта, была женой Войто Элоранта, обвиняемого в идейном руководстве оппозицией. Из 22 мужчин 18 были моложе 30 лет, троим было от 30 до 40 лет, одному, И.О. Кованену, - 51 год. Одиннадцать человек служили в Красной армии, семеро были сотрудниками ВЧК и пограничной охраны. Идеологом преступления был назван Виктор-Войто Элоранта, непосредственно не участвовавший в нападении 31 августа 1920 г.
Войто (Войтто) Элоранта обвинялся в том, что с конца 1919 г. он вел агитацию среди членов партии против членов ЦК, ложно обвиняя их как белогвардейцев, уголовных преступников и предателей интересов революционных рабочих. Собрав вокруг себя конспиративный кружок из числа молодых членов оппозиции, разжигал ненависть в отношении работников ЦК ФКП и довел его членов до коллективного решения о совершении террористического акта. Шесть человек - И.Д. Иоро-нен, JI.M. Кругфорс, А.И. Пааси, Л.А. Суландер, М.И. Халанен, А.К. Хеглунд - обвинялись в принятии коллективного решения о совершении террористического акта, распределении ролей и его совершении путем использования револьверов и ножей. И. Пюлькенен, Я. Форсман, И.М. Хювенен, по мнению следствия, также принимали участие в убийстве. Восемь человек обвинялись в членстве в оппозиционном кружке, в принятии постановления о совершении террористического акта и выделении группы конкретных исполнителей. К.Г. Ту-омайнен обвинялся в сборе ложных доказательств против членов ФКП и участии в подготовке провокационного обращения к финским революционным рабочим (Справка по материалам архивного следственного дела 1920-1922 гг. по обвинению Элоранто В.В. и др. в убийстве ряда членов ЦК ФКП // Центральный архив ФСБ РФ. № 10/А-4254 от 04.09.2012).
Однако Верховный ревтрибунал вынес необычайно мягкое решение. Лишь один человек -идейный вдохновитель оппозиции Войто Элоранта - был приговорен к расстрелу, который ему тут же заменили пятью годами тюремного заклю-
чения «при строгой изоляции, с лишением политических прав и политического доверия». Шесть человек (А.И. Пааси, А.К. Хеглунд, И.Д. Иоро-нен, Л.А. Суландер, М.А. Халанен, Л.М. Кругфорс) получили по пять лет тюрьмы, но с учетом амнистий 7 ноября 1920 г. и 7 ноября 1921 г. к Октябрьским годовщинам и предварительного заключения, были освобождены. Пять человек (О.О. Палхо, Ф.К. Кярияйнен, И. Пюлькенен, Я. Форсман, Э.К. Хельстрем) получили по три года заключения, но также были освобождены с учетом амнистий. Шесть человек (И.О. Кованен, Э.И. Тойкканен, И.М. Хювенен, Э. Вильман-Элоранта, М.Г. Суси, К.Г. Туомайнен) по суду были оправданы. Относительно скрывшихся Г.О. Пууко и В.А. Сормунена дело было выделено до их розыска [2]. По словам А.И. Пааси, в январе 1937 г., Г.О. Пууко жил в Финляндии (Архив Управления ФСБ РФ по Приморскому краю. Д. ПУ-15383. Л. 32).
Президиум ВЦИК 16 февраля вынес постановление в отношении В. Элоранта и фактических исполнителей убийства А. Пааси, А. Хеглунда, И. Иоронена, Л. Суландера, М. Халонена и Л. Кру-гфорса, а также пяти человек, осужденных за недоносительство: «Применение амнистии ... отменить и приговор обратить к исполнению в размере первоначально определенной ... меры репрессии». Приговор в отношении В. Элоранта был приведен в исполнение. Дата и место исполнения приговора остаются неизвестными [2]. Но Верховный трибунал в двух новых заседаниях 11 мая (судьи О.Я. Карклин, Ю.Ю. Межин и Н.М. Немцов) и 24 июня 1922 г. (судьи A.A. Сольц, Я.Я. Кронберг и Г.Я. Мерен), невзирая на постановление ВЦИК, освободил 17 подсудимых. По решению Президиума ВЦИК от 9 июня 1922 г. 10 человек (О.О. Палхо, Ф.К. Кярияйнен, Я. Форсман, Э.К. Хельстрем, А.И. Пааси, А.К. Хеглунд, И.Д. Иоронен, Л.А. Суландер, М.А. Халанен, Л.М. Кругфорс) были направлены для дальнейшего проживания в Читу в распоряжение 1111 ГПУ Дальневосточной области (Справка по материалам архивного следственного дела 1920-1922 гг. по обвинению Элоранто В.В. и др. в убийстве ряда членов ЦК ФКП. С.4; Дополнительная справка по материалам архивного следственного дела 1920-1922 гг. по обвинению Элоранто В.В. и др. в убийстве ряда членов ЦК ФКП // Центральный архив ФСБ РФ. № 10/А-И-2374 от 07.08.2013. С.1). 2 июля 1922 г. Э. Рахья направил письмо Г.Е. Зиновьеву, где указывал на то, что «по полученным сведениям, все убийцы наших товарищей освобождены». Он заявлял, что при встрече с кем-нибудь из убийц поступит подобно
им, ибо «постановление трибунала с последующим освобождением есть явная насмешка над памятью убитых и пощечина оставшимся в живых» [3, с. 101].
4 июля 1922 г. бюро Петроградского губкома РКП (б) слушало сообщение Г.Е. Зиновьева «Финские вопросы». Было решено создать комиссию в составе члена партии с 1899 г., финна, председателя Экономического совещания Карельской трудовой коммуны A.B. Шотмана, председателя Петроградской ЧК С.А. Мессинга, председателя губернской Контрольной комиссии Г.А. Десо-ва. Им поручалось «организовать добровольный отъезд части финских работников за пределы Севзапобласти на Урал, Донбасс, Сибирь и т. д.» (ЦГАИСПД СПб. Ф. 16. Оп. 1. Д. 82. Л. 2). Через несколько дней, 13 июля 1922 г., в Политбюро ЦК 7-м пунктом стоял вопрос «О финской оппозиции». Докладывали Г.Е. Зиновьев и зам. председателя ГПУ И.С. Уншлихт. Было принято решение поручить довести дело до конца комиссии, созданной в Петрограде, но уже «с обязательной изоляцией тех лиц, которых она найдет нужным». Тут же было сказано, что «ЦК предвидит возможность такого решения, согласно которому все вернувшиеся финны-оппозиционеры будут разделены на две части с привлечением лучших элементов к такой работе, на которой они могли бы доказать свою преданность партии вне пределов Питера и Севзапобласти». Решение комиссии подлежало утверждению Секретариата ЦК (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 303. Л. 2). Таким образом, речь не шла о полной отмене последних решений Верховного ревтрибунала.
Председатель ГПУ Ф.Э. Дзержинский по результатам расследования направил Л.Б. Каменеву для членов Политбюро ЦК возмущенное письмо. Копии докладной записки были переданы А.И. Рыкову, И.В. Сталину, Л.Д. Троцкому. Председатель ВЧК утверждал, что Верховный трибунал решениями 11 мая и 24 июня нарушил постановление ВЦИК от 16 февраля о неприменении амнистии к приговоренным финнам. Освобождение осужденных произошло без уведомления ВЦИКа и ЦК КПФ. А. Пааси, О. Палхо, А. Иоро-нен и другие не раскаялись, а по-прежнему считали свой поступок правильным. Феликс Эдмун-дович требовал предать партийному суду членов Верховного трибунала О.Я Карклина, Ю.Ю. Ме-жина, Н.М. Немцова, A.A. Сольца, Я.Я. Кронбер-га и Г.Я. Мерена. Первых трех за необоснованно мягкий приговор; вторых трех «по обвинению в фиктивной мотивировке: раскаянии приговоренных», лишить их права судебной работы, передать
дело Наркомату юстиции «для административного наказания участников незаконного освобождения». Он также предлагал исключить из партии и выслать в административном порядке адвоката подсудимых В. Пукка, который солидаризировался с ними (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 86. Д. 142. Л. 1-2).
17 августа 1922 г. в Политбюро ЦК вновь стоял вопрос «О финнах», докладывал Ф.Э. Дзержинский. Было постановлено: предложить Президиуму ВЦИК аннулировать постановление распорядительного заседания Верховного трибунала; Дзержинскому арестовать всех незаконно освобожденных финнов, провести расследование условий их освобождения и доложить в Политбюро ЦК [3, с. 102]. В тот же день Президиум ВЦИК отменил решения Верховного трибунала при ВЦИК от 11 мая и 24 июня 1922 г. 23 августа 1922 г., и десять человек были вновь арестованы (Справка по материалам архивного следственного дела 1920-1922 гг. по обвинению Элоранто В.В. и др. в убийстве ряда членов ЦК ФКП. С. 4). ЦК КПФ также 17 августа принял решение «о террористической оппозиции», которое направил в Политбюро ЦК РКП (б).
31 августа 1922 г. Политбюро ЦК по докладу Ф.Э. Дзержинского и Н.В. Крыленко вернулось к вопросу «О финнах». Было решено: «Поручить комиссии в составе тт. Зиновьева, Куйбышева и Дзержинского рассмотреть вопрос о ликвидации всего дела о финнах путем обязательных переговоров с финляндской партией, обсудив предложения тт. Дзержинского и Крыленко». 29 августа 1922 г. Э. Рахья сообщил Дзержинскому, что 1 сентября в Москву для переговоров с ним прибудут члены ЦК КПФ. Но уже 8 сентября члены ЦК КПФ К. Маннер, О. Куусинен, Э. Рахья и А. Тайми направили новое письмо ЦК РКП (б) о «террористической оппозиции». Здесь они утверждали, что «террористическая банда» (так именовалась оппозиция) представляла собой сборище беззастенчивых интриганов, хулиганов, мелких спекулянтов, авантюристов-полупролетариев. По их мнению, В. Пукка, который не был исключен из РКП (б) и поступил в университет им. Свердлова, организовал «вновь распавшуюся банду». Поэтому они требовали, чтобы «террористическая банда, ведущая борьбу против Коммунистической партии Финляндии, должна быть, наконец, обезврежена решительными мерами» [3, с. 102, 103-109].
На деле, судя по имеющимся материалам, привлекать к ответственности судей Верховного трибунала, известных деятелей партии, не стали. О.Я. Карклин уже летом 1922 г. был членом
Верховного ревтрибунала на процессе правых эсеров, а в 1923 г. стал заместителем председателя Верховного суда РСФСР; Я.Я. Кронберг - заместителем председателя уголовно-кассационной коллегии Верховного суда РСФСР; Ю.Ю. Ме-жин - председателем военно-транспортной коллегии Верховного суда РСФСР; Г.Я. Мерен - членом Кассационной коллегии по уголовным делам Верховного суда РСФСР в 1923-1928 гг. и председателем Водно-транспортной коллегии Верховного суда СССР в 1934-1937 гг.; Н.М. Немцов -заместителем председателя Судебной коллегии по уголовным делам в 1923-1929 гг.; A.A. Сольц оставался одним из руководителей ЦКК и членом Верховного суда СССР с 1923 г. Все они до второй половины 1930-х гг. занимали различные ответственные посты.
А.И. Рупасов и Н. Семенов, не называя источник, утверждают, что получившие пятилетний срок отбыли его в Бутырской тюрьме в Москве до июня 1926 г., а трехлетний - на Шпалерной в Петрограде до октября 1923 г., после чего были высланы в Читу [13, с. 162]. Однако из имеющихся документов видно, что девять высланных -И.Д. Иоронен, JIM. Кругфорс, Ф.К. Кярияйнен, А.И. Пааси, 0.0. Палхо, В. Пукка, Л.А. Сулан-дер, А.К. Хеглунд, Э.К. Хельстрем - оказались в Восточной Сибири, в Чите, в июне 1923 г., куда были направлены на три года. Вскоре некоторые перебрались в Верхнеудинск (Улан-Удэ) (Архив Управления ФСБ РФ по Приморскому краю. Д. ПУ-15383. Л.13-13об.; Д. ПУ-13385. Л. 28; Д.ПУ-13889. Л. 8, 9об.-10; Д. П-24996. Л. 143). Заключением Главной военной прокуратуры от 7 октября 2003 г. лица, проходящие по архивному следственному делу «Об убийстве ряда членов ЦК ФКП», признаны не подлежащими реабилитации (Справка по материалам архивного следственного дела 1920-1922 гг. по обвинению Элоранто В.В. и др. в убийстве ряда членов ЦК ФКП // Центральный архив ФСБ РФ. № 10/А-4254 от 04.09.2012).
Высланным в Восточную Сибирь надо было устраиваться в новой жизни. А.К. Хеглунд три месяца работал слесарем в депо, затем в Верхнеудин-ске был статистиком Верховного суда Бурят-Мон-гольской АССР, народным судьей Баунтовского района, ряд лет в Хабаровске и Владивостоке заведовал тарифно - экономическим отделом окружного и краевого профсовета, Интернациональным клубом моряков и т.д. (Архив Управления ФСБ РФ по Приморскому краю. Д.П-24996. Л.77). Э.К. Хельстрем в Верхнеудинске в 1923-1927 гг. был зав. партбиблиотекой и партийным клубом. Затем переехал в Селенгинский район и с 1928 г.
по 22 апреля 1936 г. работал пчеловодом в племенном совхозе «ИРО». В апреле 1936 г. уехал с женой и дочерью в Горьковскую область и продолжал работать пчеловодом в с. Дивеево (Архив Управления ФСБ РФ по Приморскому краю. Д. ПУ-13889. Л. 8-8об.). Директором совхоза «ИРО» в течение ряда лет был А.И. Пааси, закончивший курсы зоотехников. К нему приехала жена, О.Я. Боом (Архив Управления ФСБ РФ по Приморскому краю. Д. П-15385. Л. 13, 13об.). О.О. Палхо работал машинистом на железной дороге, в 1928-1931 гг. жил в Семипалатинске, а впоследствии переехал в г. Моршанск Воронежской области (на то время), где трудился механиком на пивоваренном заводе (Архив Управления ФСБ РФ по Приморскому краю. Д. ПУ-15383. Л. 1, 5об.).
Все осужденные по-прежнему считали свою позицию принципиально верной и стремились вернуться в ряды большевистской партии. В начале 1925 г. в Чите по инициативе О.О. Палхо прошло совещание. В. Пукка, А.И. Пааси, О.О. Палхо, Э.К. Хельмстрем, А. Хеглунд, И. Иоронен, Л. Суландерс, Л. Кругфорс, Ф.К. Кярияйнен решили направить через Дальбюро ЦК РКП (б) письмо с признанием ошибочности террористического акта. Одновременно О.О. Палхо лично повез копию письма в Москву в финскую секцию Коминтерна. По его словам, на допросе 5 октября 1937 г., К. Маннер заявил: «Старые собаки нам не нужны» (Архив Управления ФСБ РФ по Приморскому краю. Д. ПУ-15383. Л. 13, 13об.). Секретариат ЦКК РКП (б) 16 февраля 1925 г. решил, что «вопрос о принятии в члены коммунистической партии финских товарищей, осужденных по делу об убийстве членов ЦК КПФ, может быть поставлен вновь только в случае, если они открыто осудят свой поступок как вредный для дела рабочего класса». Президиум ЦКК 2 ноября 1925 г. подтвердил это решение. Было также решено сообщить секретарю Дальневосточного бюро ЦК РКП (б) и Дальневосточного крайкома H.A. Кубяку, что вопрос о приеме бывших финских коммунистов в партию может обсуждаться в отношении каждого из них в отдельности при условии выполнения ими постановления, указанного выше, причем каждое дело с приложением мнения Дальневосточного бюро должно присылаться в ЦКК на утверждение. Секретарю ЦКК Н.М. Янсону было поручено согласовать это постановление с ЦК КПФ (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 113. Д. 162. Л. 76).
ЦК КПФ 18 декабря 1925 г. обратился с протестом в Политбюро ЦК ВКП (б). Он возражал против такого постановления ЦКК и настаивал на том, что ходатайство осужденных за убийство
членов ЦК КПФ о приеме в РКП (б) должно быть отклонено по следующим основаниям: 1. Они ничем не доказали существенного изменения своей позиции, открыто не признали своего преступления; 2. Следует остерегаться, чтобы эти люди не использовали политически против КПФ возможность своего приема в РКП (б); 3. Вряд ли они и, прежде всего В. Пукка, когда-либо будут достойны «получить доступ в партию». ЦК КПФ предлагал: 1. Отклонить ходатайство о приеме этих лиц в партию; 2. Не менее двух лет не рассматривать повторное ходатайство; 3. В случае повторного ходатайства они должны «гласно, ясно и без уверток заявить РКП и КПФ, что убийство и фракционная деятельность в 1920 г. были преступными и вредными для дела рабочего класса» и дать обязательство о прекращении всякой фракционной деятельности; 4. Новые ходатайства могут быть только индивидуальными, при их рассмотрении запрашивать мнение ЦК КПФ. Этот вопрос был рассмотрен на заседании Оргбюро ЦК 25 января 1926 г, и решение ЦКК было утверждено (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 113. Д. 162. Л. 5, 73-74). Председатель ЦК КПФ К. Маннер 18 августа 1926 г. направил письмо в Интернациональную контрольную комиссию при исполкоме Коминтерна с просьбой пересмотреть такое решение. Но последствий это обращение не имело [3, с. 138-139].
В самой компартии Финляндии продолжалась борьба групп К. Маннера и Э. Рахья. Политбюро ЦК РКП (б) 29 ноября 1923 г. вновь обсуждало вопрос о конфликте в ЦК КП Финляндии (РГАСПИ, Ф. 17. Оп. 3. Д. 397. П. 5). К. Маннер, в частности, в письме от 29 декабря 1926 г. в Малую комиссию ИККИ обвинял Э. Рахья в связях с зиновьевской оппозицией и требовал заменить его на посту проректора Ленинградского университета национальных меньшинств Запада кандидатурой Ю. Сирола [3. с. 139-141].
После возвращения О.О. Палхо из Москвы и отрицательного ответа руководства ВКП (б) на их обращение в Верхнеудинске 27 июля 1926 г. вновь собрались пятеро членов группы. Было принято и отправлено на имя И.В. Сталина коллективное письмо с осуждением троцкистско-зиновьевского блока и поддержкой ЦК ВКП (б). Телеграмма подобного содержания, выражавшая солидарность с ЦК ВКП (б), от имени «коммунистической группы, не входящей в состав компартии, и подписанная «бывшими членами Комитета большинства финских коммунистов», была послана 22 октября 1926 г. (Архив Управления ФСБ РФ по Приморскому краю. Д. П-24996. Л. 196-197; Д. ПУ-805. Л. 26). У членов группы возникла мысль об эми-
грации в Финляндию, чтобы в рядах рабочего движения продолжать пропаганду своих взглядов. В Финляндию легально выехала О.Я. Боом. При содействии брата, Матвея Боома, жившего в Старом Белоострове, нелегально перешли границу Л. Кругфорс и Л. Суландер. У последнего в Финляндии жила невеста. О.О. Палхо, сохранявший финское гражданство, получил разрешение на выезд, но на границе 9 ноября 1927 г. был арестован, провел шесть месяцев в заключении и был выслан постановлением Особого совещания при Коллегии ОГПУ от 25 мая 1928 г. на три года в Семипалатинск (Архив Управления ФСБ РФ по Приморскому краю. Д. ПУ-15383. Л ,13об.-14об., 17, 19; Д. ПУ-805. Л. 45-46; Справка ЦА ФСБ РФ № 10/А-И-3366 от 12.01.2013). Мысль об отъезде в Финляндию поддержали далеко не все. И.Д. Ио-ронен в 1926 г. уехал на Сахалин. Ф.К. Кярияйнен с женой, родной сестрой А.К. Хеглунда, в 1931 г. вернулся в Ленинград. Надежды на активное участие в политической жизни Финляндии также не оправдались. О.Я. Боом дважды, в 1927 и 1929 гг., просила о возвращении в СССР, но советский консул отказывал ей в визе. Тогда она в 1932 г. нелегально перешла границу и оказалась в тюрьме Ленинградского ОГПУ. По ходатайству А.И. Па-аси, уже имевшего новую семью, она была освобождена на поруки и прибыла в Верхнеудинск в начале 1933 г. (Архив Управления ФСБ РФ по Приморскому краю. Д. ПУ-15889. Л. 39, 40, 41; Д. П-24996. Л. 13).
Члены группы не оставляли стремления стать членами большевистской партии. В 1929 г. коллективное заявление подали А.И. Пааси, В. Пукка и А.К. Хеглунд, оставшееся без удовлетворения. В 1930 г. вступили в ВКП (б) через первичные организации О.О. Палхо и В. Пукка. Затем В. Пукка уехал в Москву и стал слушателем Института красной профессуры. В октябре 1932 г. по инициативе финской секции Коминтерна вновь был исключен решением ЦКК и после подачи соответствующего заявления восстановлен (Архив Управления ФСБ РФ по Приморскому краю. Д. ПУ-15383. Л. 34; Д. ПУ-15385. Л. 45). Членом ВКП (б) стал Ф.К. Кярияйнен. Протест по этому поводу направил в ЦКК Э. Рахья. Но 19 ноября 1933 г. ему по поручению секретарей партколлегии ЦКК Е.М. Ярославского и М.Ф. Шкирятова сообщили, что, «поскольку ЦК ФКП против приема Кирияйнена не возражает, у ЦК ВКП (б) возражений также нет». В случае несогласия Э. Рахье предлагалось ставить вопрос перед первичной организацией (Архив Управления ФСБ РФ по Приморскому краю. Д. П-24996. Л.297). С 1934 г. В. Пука и А.И. Пааси
сблизились с К. Маннером и приняли участие в его борьбе против группы О. Куусинена - Ю. Си-рола. А.И. Пааси подал заявление, согласованное с В. Пукка и К. Маннером в КПК при ЦК ВКП (б), обвинив членов ЦК ФКП Ю. Сирола и Штейна в антипартийных взглядах и действиях (Архив Управления ФСБ РФ по Приморскому краю. Д. ПУ-15383. Л. 36-37).
Вскоре почти всех участников дела о «револьверной оппозиции» объединили жернова сталинских репрессий. Первой жертвой стала жена В. Элоранта, Э.И. Вильман-Элоранта, наименее виновная в происшедшем 31 августа 1920 г. Она была арестована в Москве 3 июля 1924 г. по обвинению в шпионаже. 13 апреля Коллегия ОГПУ приговорила ее к расстрелу. Приговор был исполнен 17 апреля 1925 г. [1]. 13 апреля 1935 г. был арестован слушатель Института красной профессуры и преподаватель Института философии Вяйно Пукка. По этому же делу проходил бывший председатель ЦК КПФ К. Маннер. 12 ноября 1935 г. В. Пукка был расстрелян по приговору Военной коллегии Верховного суда СССР, К. Маннер осужден на 10 лет и умер в лагере в 1939 г. Э. Рахья умер 26 апреля 1936 г. (по одной из версий - покончил жизнь самоубийством) и торжественно похоронен на Коммунистической площадке Алек-сандро-Невской лавры. Однако Загранбюро ЦК КПФ 22 сентября 1937 г. осудило «контрреволюционные группы Э. Рахъя и Маннера-Пукка» [3, с. 264-265].
Та же судьба постигла судей Верховного ревтрибунала. О.Я. Карклин арестован 4 января 1938 г. и 17 октября 1939 г. приговорен к 10 годам ИТЛ, умер в лагере. Я.Я. Кронберг арестован 2 сентября 1937 г. и 8 февраля 1938 г. расстрелян. Ю.Ю. Ме-жин приговорен к расстрелу 25 ноября 1937 г. и расстрелян в тот же день. Г.Я. Мерен расстрелян в 1937 г. Н.М. Немцов 10 октября 1937 г. арестован и расстрелян 26 ноября 1937 г. A.A. Сольц снят с поста заместителя верховного прокурора СССР в феврале 1938 г. и помещен в психиатрическую больницу. Умер 30 апреля 1945 г.
Нам удалось выявить судьбу ряда подсудимых по делу «револьверной оппозиции». После убийства С.М. Кирова 1 декабря 1934 г. органы НКВД подымали дела бывших членов партии и оппозиционеров. Маховик репрессий раскручивался постепенно, в основном соответственно указаниям свыше. В 1936 г. в Моршанске по обвинению в антисоветской агитации и халатности был арестован О.О. Палхо, однако через два с половиной месяца был освобожден (Архив Управления ФСБ РФ по Приморскому краю. Д. ПУ-15383. Л. 17). 17 июня
1936 г. бюро Фрунзенского РК ВКП (б) г. Ленинграда исключило из партии начальника кондукторской бригады Витебской линии Октябрьской железной дороги Ф.К. Кярияйнена (Архив Управления ФСБ РФ по Приморскому краю. Д. П-24996. Л.298). 26 ноября 1936 г. во Владивостоке был арестован инструктор ЦК Союза рыбаков А.К. Хеглунд. Его обвиняли в том, что «он, будучи участником террористического акта в 1920 году ... над членами ЦК финской компартии, в дальнейшем вошел в финскую контрреволюционную фашистскую террористическую организацию во главе с Маннером, Мальм [X. Мальм - жена Маннера] и Пукка. Возглавлял дальневосточную группу этой террористической организации» (Архив Управления ФСБ РФ по Приморскому краю. Д. П-24996. Л.1). 9 декабря 1936 г. на станции Мысовая арестовали А.И. Пааси. 28 января 1937 г. в селе Дивеево - Э.К. Хельстрема, а в Моршанске - О.О. Палхо. 5 февраля в Верхнеудинске пришли за О.Я. Боом. 4 июня 1937 г. в Ленинграде были арестованы Ф.К. Кярияйнен и его жена, Суома Карловна, родная сестра А.К. Хеглунда. Два с половиной месяца их везли во Владивосток (Архив Управления ФСБ РФ по Приморскому краю. Д. П-24996. Л. 1; Д. ПУ-13889. Л. 6; Д. ПУ-15383. Л. 3; Д. ПУ-15385. Л. 2, 4; Д. ПУ-805. Л. 5-5об., 10).
Далее начались допросы и стремление следователей получить необходимые признательные показания. Как заявил на суде А.К. Хеглунд, «эти показания ... подписаны только потому, что ко мне следователем были применены незаконные методы допроса» (Архив Управления ФСБ РФ по Приморскому краю. Д.П-24996. Л. 146). Имена А.И. Пааси, О.О. Палхо и Э.К. Хельстрема содержатся в одном из сталинских расстрельных списков, по первой категории (расстрел), подписанном И.В. Сталиным и В.М. Молотовым 9 февраля 1938 г. (Сталинские расстрельные списки. Дальневосточный край. Список лиц, подлежащих суду Военной коллегии Верховного суда Союза ССР. 9 февраля 1938 года // Архив президента Российской Федерации (АП РФ). Оп. 24. Д. 414. Л. 409). Суд над арестованными провела 15 марта 1938 г. выездная сессия Военной коллегии Верховного суда СССР. Судьба каждого - О.Я. Боом, О.О. Палхо, А.И. Пааси, Э.К. Хельстрема - решалась в течение 15 минут, с 8.00 до 9.00 (Архив Управления ФСБ РФ по Приморскому краю. Д. ПУ-15383. Л. 70; ПУ-15385. Л. 136; ПУ-13889. Л. 55; Д. П-24996. Л. 136, 242-242об.). А.К. Хеглунда (Хэ-глунда) судил Военный трибунал Тихоокеанского флота 16 февраля 1939 г. Хотя в данном случае заседание продолжалось семь часов, но приговор
был тот же - высшая мера наказания. Военная коллегия Верховного суда СССР 23 мая 1939 г. оставила приговор в силе, но 1 июля 1939 г. Президиум Верховного Совета СССР заменил расстрел десятью годами исправительно-трудовых лагерей с конфискацией имущества. Алан Карлович умер во Владивостокском лагере 4 марта 1940 г. (Архив Управления ФСБ РФ по Приморскому краю. Д. П-24996. Л. 142, 146об., 147-148, 151). Особое совещание при НКВД СССР 27 июля 1938 г. решило судьбу С.К. Кярияйнен, а 3 декабря 1938 г. ее мужа, Ф.К. Кярияйнена, осужденных на 10 лет лагерей (Архив Управления ФСБ РФ по Приморскому краю. Д. ПУ-805. Л. 101, 102). Впоследствии были реабилитированы: Ф.К. и С.К. Кярияйнен 10 июля 1989 г., А.П. Пааси 26 апреля 1993 г., О.О. Пал-хо 31 мая 1996 г., А.К. Хеглунд 15 января 1998 г., Э.К. Хельстрем 13 января 1993 г. (Архив Управления ФСБ РФ по Приморскому краю. Д. ПУ-805. Л. 115; Д. ПУ-15385. Л. 140-141; Д. ПУ-15383, Л. 77; Д. П-24996. Л. 299; Д. ПУ-13889. Л. 60).
Карл Густавович Туомайнен трудился начальником зоофермы в Медвежьегорске Карельской АССР. Был арестован 21 сентября 1937 г. Осужден к ВМН 20 декабря 1937 г. и расстрелян 28 декабря 1937 г. на станции Медная гора (урочище Сандармох). Реабилитирован решением военного трибунала ЛВО 23 апреля 1971 г. [11]. Матвей Иванович Халонен, бывший красный командир, в 1937 г. работал продавцом Райлеспродторга в Кондопожском механизированном лесозаготовительном предприятии и проживал в деревне Уусикюля Кондопожского района КАССР. Был арестован Кондопожским РО НКВД 11 декабря 1937 г. и обвинен в участии в контрреволюционной организации. В ходе следствия ему напомнили, что он был осужден в 1922 г. на пять лет «за участие в оппозиции против финской компартии». Постановлением НКВД и Прокуратуры СССР от 7 января 1938 г. приговорен к ВМН по статье 58-6 (шпионаж). Расстрелян 20 января 1938 г. предположительно в местечке Сандормох Медвежьегор-ского района КАССР. Реабилитирован 21 ноября 1957 г. (Архив Управления ФСБ по Республике Карелия. Д. П-5073).
На наш взгляд, дело «террористической оппозиции» представляло сложное сочетание объективных и субъективных факторов: разгром финской революции, поиски виновных в ее поражении, отношения «низов» и «верхов» в партии, убежденность части молодых членов партии, воспитанных Гражданской войной, в благотворности «прямого действия», в т.ч. террора, и неспособность всех сторон к политическому компромис-
су. Определенное значение, по нашему мнению, имела сама тогдашняя политическая атмосфера в Европе, признававшая политические убийства естественным способом решения противоречий. Можно напомнить, что 15 марта 1921 г. в Берлине был убит один из лидеров младотурок М. Та-лаат-паша, 14 февраля 1922 г. правым националистом был застрелен министр внутренних дел Финляндии X. Ритавуори, 28 марта 1922 г. в Берлине во время покушения на П.Н. Милюкова убит В.Д. Набоков, 24 июня 1922 г. убит министр иностранных дел Германии В. Ратенау, 10 мая 1923 г. в Лозанне белоэмигрантом застрелен В.В. Боровский и т. д. В этом контексте «дело маузеристов» не было чем-то исключительным.
ПРИЛОЖЕНИЕ
Биографические данные непосредственных участников
террористического акта 31 августа 1920 г.
Иоронен Иван Данилович (1894 - ?). Слесарь на Сестрорецком оружейном заводе. Член партии эсеров с февраля 1917 г. по январь 1918 г. Коммунист с 1918 г. С 1918 г. на Северном флоте в Мурманске, сотрудник Морского полевого штаба, с марта 1920 г. сотрудник особого поста № 4 при 13-й дивизии. Досрочно освобожден из-под стражи постановлением Верховного трибунала при ВЦИК от 24 июня 1922 г. Арестован 23 августа 1922 г. В июне 1923 г. прибыл в Читу. В 1926 г. выехал на Сахалин (Справка по материалам архивного следственного дела 1920-1922 гг. по обвинению Элоранто В.В. и др. в убийстве ряда членов ЦК ФКП // Центральный архив ФСБ РФ. № 10/А-4254 от 04.09.2012; Справка Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС от 30.12.1956// Архив Управления ФСБ РФ по Приморскому краю. Д. П-24996. Л. 188; Архив Управления ФСБ РФ по Приморскому краю. Д. ПУ-13889. Л. 10).
Кругфорс ЛеандерМатвеевич (1896-?). Токарь по металлу на Путиловском заводе. Коммунист с 1920 г. После Октября 1917 г. по заданию партии несколько раз переходил границу с Финляндией. Был ранен. Сотрудник Особой комиссии при Реввоенсовете республики. Досрочно освобожден из-под стражи постановлением Верховного трибунала при ВЦИК от 24 июня 1922 г. Арестован 23 августа 1922 г. В июне 1923 г. прибыл в Читу. В 1926 г. нелегально выехал в Финляндию (Справка по материалам архивного следственного дела 1920-1922 гг. по обвинению Элоранто В.В. и др. в убийстве ряда членов ЦК ФКП// Центральный ар-
в. с. измозик
хив ФСБ РФ. № 10/А-4254 от 04.09.2012; Справка Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС от 30.12.1956 // Архив Управления ФСБ РФ по Приморскому краю. Д. П-24996. Л. 189).
Пааси Август Иванович (16.12.1895, Выборг -15.03.1938, Владивосток). Закончил 6-классное училище в Финляндии. Земледелец. Член соци-ал - демократической партии Финляндии с 1910 г. Коммунист с 1918 г. В 1917-1918 гг. командир отряда Красной гвардии. В 1918-1920 гг. командир взвода РККА. Досрочно освобожден из-под стражи постановлением Верховного трибунала при ВЦИК от 24 июня 1922 г. Арестован 23 августа 1922 г. В июне 1923 г. прибыл в Читу. Закончил курсы зоотехников. Директор племенного совхоза «ИРО». Арестован 9 декабря 1936 г. Расстрелян 15 марта 1938 г. (Справка по материалам архивного следственного дела 1920-1922 гг. по обвинению Элоранто В.В. и др. в убийстве ряда членов ЦК ФКП // Центральный архив ФСБ РФ. № 10/А-4254 от 04.09.2012; Справка Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС от 30.12.1956 // Архив Управления ФСБ РФ по Приморскому краю. Д. П-24996. Л. 189).
Сало-Нюлунд (Сало-Нейлунд) Август Михайлович (1892-1921). Среднее образование. Работал в г. Выборге на стройках. Коммунист с 1920 г. Секретный агент Политбюро [уездное ЧК] г. Олон-ца. Умер в заключении (Справка по материалам архивного следственного дела 1920-1922 гг. по обвинению Элоранто В.В. и др. в убийстве ряда членов ЦК ФКП // Центральный архив ФСБ РФ. № 10/А-4254 от 04.09.2012; Справка Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС от 30.12.1956 // Архив Управления ФСБ РФ по Приморскому краю. Д. П-24996. Л. 190).
Суландер Лаури Адамович (1893-?). Образование среднее, электромонтер. Коммунист с 1919 г. Агент оперативного отдела ОРТЧК [отделение районной транспортной чрезвычайной комиссии] Финляндской железной дороги. Досрочно освобожден из-под стражи постановлением Верховного трибунала при ВЦИК от 24 июня 1922 г. Арестован 23 августа 1922 г. В июне 1923 г. прибыл в Читу. В 1926 г. нелегально выехал в Финляндию (Справка по материалам архивного следственного дела 1920-1922 гг. по обвинению Элоранто В.В. и др. в убийстве ряда членов ЦК ФКП // Центральный архив ФСБ РФ. № 10/А-4254 от 04.09.2012; Справка Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС от 30.12.1956//Архив Управления ФСБ РФ по Приморскому краю. Д. П-24996. Л. 190).
Халонен (Халанен) Матвей (Матти) Иванович (1896.20.01-1938). Образование среднее. Са-
довод. Железнодорожный рабочий. Коммунист с 1919 г. В 1920 г. курсант финских командных курсов. Досрочно освобожден из-под стражи постановлением Верховного трибунала при ВЦИК от 24 июня 1922 г. Арестован 23 августа 1922 г. В 1937 г. работал продавцом Райлеспродторга в Кондопожском механизированном лесозаготовительном предприятии Карельской автономной советской социалистической республики. Арестован 11 декабря 1937 г. Приговорен к расстрелу постановлением НКВД и Прокуратуры СССР от 7 января 1938 г. Расстрелян 20 января 1938 г. (Справка по материалам архивного следственного дела 1920-1922 гг. по обвинению Элоранто В.В. и др. в убийстве ряда членов ЦК ФКП // Центральный архив ФСБ РФ. № 10/А-4254 от 04.09.2012; Справка Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС от 30.12.1956 // Архив Управления ФСБ РФ по Приморскому краю. Д. П-24996. Л. 190).
Хеглунд Аллан Карлович (1895-4.03.1940, Владивостокский лагерь). Шесть классов шведской прогимназии (1913). Кондуктор на железной дороге. В 1916-1918 гг. член социал-демократической партии Финляндии. Коммунист с 1918 г. Комиссар по перевозке войск. Начальник особого поста № 4 при 13-й дивизии. Досрочно освобожден из-под стражи постановлением Верховного трибунала при ВЦИК от 24 июня 1922 г. Арестован 23 августа 1922 г. В июне 1923 г. прибыл в Читу. В 1936 г. инструктор ЦК Союза рыбаков во Владивостоке. Арестован 26 ноября 1936 г. Военный трибунал Тихоокеанского флота 16 февраля 1939 г. приговорил его к расстрелу. 1 июля 1939 г. Президиум Верховного Совета СССР заменил расстрел 10 годами исправительно-трудовых лагерей с конфискацией имущества (Справка по материалам архивного следственного дела 1920-1922 гг. по обвинению Элоранто В.В. и др. в убийстве ряда членов ЦК ФКП// Центральный архив ФСБ РФ. № 10/А-4254 от 04.09.2012; Справка Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС от 30.12.1956 // Архив Управления ФСБ РФ по Приморскому краю. Д. П-24996. Л. 191).
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Жертвы политического террора в СССР [Электронный ресурс] : http://lists.memo.ru
2. Известия ВЦИК. 1922. 18 февраля. С. 3.
3. Коминтерн и Финляндия. 1919-1943. М.: Наука, 2003.
4. Красная газета. 1920. 18 сентября. С. 2.
5. Лбов А. «Террористическая оппозиция» в Финской коммунистической партии // Прорыв. 2011. № 1 (29).
6. Лебедева Н.С. «Штаб мировой революции» и КПФ // Коминтерн и Финляндия. 1919-1943. М.: Наука, 2003. С. 9-11.
7. Митюрин Д.В. Дело маузеристов // Невское время. 2004. 26 февраля. С. 5.
8. Митюрин Д.В. Дело маузеристов // Stop in Finland (Вся правда о Финляндии). 2007. № 8 (27) [Электронный ресурс] : http://www.stopinfin.ru/ archive/21/307/
9. Петроградская правда. 1920. 8 сентября. С. 1.
10. Петроградская правда. 1920. 14 сентября. С. 1.
11. Поминальные списки Карелии. 1937-1938: Уничтоженная Карелия. Ч. II. Большой террор / сост. Ю.А. Дмитриев; Правительство Республики Карелия; УФСБ России по Республике Карелия; Акац. социально-правовой защиты. Петрозаводск, 2002.
12. Пюккенен А. «Револьверный день» // Новый часовой. 2001. № 11-12. С. 419-420.
13. Рупасов А., Семенов Н. О попытке внутрипартийного переворота в руководстве финской эмиграции (1920 г.) // Россия XXI. 1996. № 9/10. С. 155-160.
REFERENCES
1. Zhertvy politicheskogo terrora v SSSR [Political tcrror's victims in the USSR]. URL: http://lists.memo. ru (in Russ.)
2. Izvestiya VTSIK [News of All-Russian Central Executive Committee], 18 February 1920, p. 3. (in Russ.)
3. Komintern i Finlyandiya. 1919-1943 [Comintern and Finland. 1919-1943]. Moskva: Nauka. (in Russ.)
4. Krasnaya gazeta [Red Newspaper], 18 September 1920, p. 2. (in Russ.)
5. Lbov, A., 2011. «Terroristicheskaya oppozitsiya» v Finskoi kommunisticheskoi partii [Terrorist opposition in the Communist Party of Finland], Proryv, no. 1. (in Russ.)
6. Lebedeva, N.S. ed., 2003. «Shtab mirovoi revolutsii» i KPF [«The headquarters of the world revolution» and the Communist party of Finland]. In: Komintern i Finlyandiya. 1919-1943. Moskva: Nauka, pp. 9-11. (in Russ.)
7. Miturin, D.V., 2004. Delo mauzeristov [The Mauserists case], Nevskoe vremya, 26 February, p. 5 (in Russ.)
8. Miturin, D.V., 2007. Delo mauzeristov [The Mauserists case], Stop in Finland (Vsya pravda o Finlyandii), no. 8. URL: http://www.stopinfin.ru/ archive/21/307/ (in Russ)
9. Petrogradskaya Pravda [Petrograd Truth], 8 September 1920, p. 1. (in Russ.)
10. Petrogradskaya Pravda [Petrograd Truth], 14 September 1920, p. 1. (in Russ.)
11. Dmitriev, Yu.A. ed., 2002. Pominal'nyc spiski Karelii. 1937-1938: Unichtozhennaya Kareliya. Chast' II. Bol'shoi terror [Funeral notes of Karelia. 1937-1938: The destroyed Karelia. Part II. The Great Purge]. Petrozavodsk, (in Russ.)
12. Pyukkenen, A., 2001. Revol'vernyi den" [The day of revolvers], Novyi chasovoi, no. 11-12, pp. 419-420. (in Russ.)
13. Rupasov, A. and Semyonov, N., 1996. O popytke vnutrepartiinogo perevorota v rukovodstve finskoi emigratsii [Towards the attempt of inner-party coup among the leaders of the Finnish emigration], Rossiya XXI, no. 9/10, pp. 155-160. (in Russ.)
УДК 94(47).084.3
Р.Н. Оплаканская*
К ВОПРОСУ О РЕПАТРИАЦИИ ПОЛЬСКИХ ВОЕННОПЛЕННЫХ -УЧАСТНИКОВ «БЕЛОГО ДВИЖЕНИЯ» В 1921 г.**
В статье рассматривается вопрос о репатриации в 1921 г. пленных 5-й польской стрелковой дивизии, принимавшей участие в Гражданской войне на стороне А.В. Колчака. Автор исследует, в каких сферах производства были заняты военнопленные во время своего пребывания в Сибири, каково было отношение к ним советской власти, как проходила подготовка к репатриации и по каким причинам некоторые военнопленные предпочли остаться в Советской России.
Ключевые слова: гражданская война, Сибирь, белое движение, поляки, пленные, советская власть, репатриация
Toward the repatriation of Polish prisoners of war involved in the White movement in 1921. RENATA V. OPLAKANSKAYA (Khakass State University named after N.F. Katanov).
The article deals with the issue of repatriation in 1921 of Polish prisoners of war who served in the 5th Polish infantry division and took part in the Civil War on the side of the Kolchak army. The author explores in what industries the prisoners were employed during their stay in Siberia, what was the attitude of Soviet power towards them, how the preparation for repatriation went and why some prisoners chose not to leave Soviet Russia.
Keywords: civil war, Siberia, White movement, Poles, prisoners of war, Soviet government, repatriation
В Гражданской войне на стороне A.B. Колчака воевали в том числе и иностранные легионеры. Одним из крупных военных формирований была 5-я стрелковая польская дивизия, которая была сформирована в Сибири в период с января по май 1919 г. и подчинялась командованию войска государств Антанты на востоке России и Западной Сибири. Во время отступления иностранного контингента на восток 5-я дивизия попала в окружение «красных» под Красноярском и 10 января 1920 г. капитулировала. В плену у большевиков оказалось около 11 ООО человек [7, с. 91].
История 5-й польской стрелковой дивизии стала предметом научного изучения в работах таких польских и российских ученых, как И.В. Нам [4],
JI.K. Островский [7], C.B. Леончик [2], Я. Нейи [11], В. Резмер [9], Я. Вишневский [13]. Исследованию подверглись такие вопросы, как комплектование дивизии, отношение военнослужащих к участию в войне на стороне «белого движения» и обстоятельства плена под Красноярском. Судьба военнопленных изучена менее основательно, что объясняется недостаточной источниковой базой. В сибирских архивах дела о военнопленных поляках рассредоточены по различным фондам, а это затрудняет их введение в научный оборот. Работы польских историков опираются на мемуары участников событий, а также нормативно-правовые акты Польской военной миссии в Сибири (рапорты командиров, анкеты и регистрационные кар-
* ОПЛАКАНСКАЯ Рената Валерьевна, кандидат исторических наук, доцент кафедры теории и истории государства и права Хакасского государственного университета им. Н.Ф. Катанова. E-mail: [email protected] О Оплаканская Р.В., 2014
** Работа выполнена при финансовой поддержке гранта РГНФ. Проект № 14-11-19002. 2014 • № 4 • ГУМАНИТАРНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ В ВОСТОЧНОЙ СИБИРИ И НА ДАЛЬНЕМ ВОСТОКЕ 83
