Делиберативные конструкции со служебным именем дугайында в простом предложении в тувинском языке Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

4. Tarasova, I.A. Pisateljskiyj tezaurus vs slovarj konceptov? // Kognitivnaya semantika: Mat-lih II Mezhdunar. shkolih-seminara po kognitivnoyj lingvistike. - M., 2003.

5. Kolesov, V.V. Filosofiya russkogo slova. - SPb.: YuNA, 2002.

6. Pacyukov, V. Scenariyj rozhdeniya materii. Beseda s fizikom G. Shipovihm // Znanie - sila. - 1995. - № 7.

7. Literaturnihyj ehnciklopedicheskiyj slovarj / pod obth. red. V.M. Kozhevnikova, P.A. Nikolaeva. - M.: Sov. ehnciklopediya, 1987.

8. Kuznecova, A.V. Khudozhestvennaya kognitivnostj: obraz avtora, konceptualizaciya, stilj // Russkiyj yazihk: istoricheskie sudjbih i sovremennostj: IV Mezhdunar. kongress issledovateleyj russkogo yazihka (Moskva, MGU im.Lomonosova, filol. fakt, 20-23 marta 2010): Trudih i materialih. - M.: Izd-vo Mosk. un-ta, 2010.

9. Russkiyj semanticheskiyj slovarj. Tolkovihyj slovarj, sistematizirovannihyj po klassam slov i znacheniyj / pod obth. red. N.Yu. Shvedovoyj: v 4 t.: Slova ukazuyuthie (mestoimeniya). Slova imenuyuthie: Imena suthestviteljnihe (Vsyo zhivoe. Zemlya. Kosmos). - M., 2002. - T. I.

Статья поступила в редакцию 18.06.11

УДК 494.3:415.6

Sereedar N.Ch. DELIBERATIVE EXPRESSIONS WITH GRAMMAR NOUN DUGAJYNDA IN THE SIMPLE SENTENCE IN THE TUVINIAN LANGUAGE. Under consideration are semantic and grammar differences in the deliberative expressions in the Tuvinian language. Semantic, structural, and stylistic differences of these expressions are founded.

Key words: accusative case, verbs of speech, deliberative expressions, locative case, object, simple sentence, grammar noun, speech content, topic of the speech.

Н.Ч. Серээдар, ведущий науч. сотрудник Тувинского института гуманитарных исследований, зав.сектором языка, канд. филол. наук, г. Кызыл, Е-mail: [email protected]

ДЕЛИБЕРАТИВНЫЕ КОНСТРУКЦИИ СО СЛУЖЕБНЫМ ИМЕНЕМ ДУГАЙЫНДА В ПРОСТОМ ПРЕДЛОЖЕНИИ В ТУВИНСКОМ ЯЗЫКЕ

Рассмотрены семантические и грамматические различия делиберативных конструкций в тувинском языке. Выявлены семантические, структурные и стилистические различия данных конструкций.

Ключевые слова: винительный падеж, глаголы речи, делиберативные конструкции, местный падеж, объект, простое предложение, служебное имя, содержание речи, тема речи.

В данной статье будут рассмотрены семантические и грамматические различия четырех аналитических конструкций, состоящих из имени существительного и служебного имени дугайы в неопределенном, винительном и местном падежах в составе элементарного простого предложения с глаголами речи. Нас будут интересовать различия этих конструкций между собой и специфические значения каждой конструкции. Какой добавочный смысл вносит дугайында? Что объединяет дугайын с дугайында и противопоставляют этим формам? Мы будем учитывать семантические оттенки в рамках каждого формального типа.

Известно, что служебное слово дугайында ‘о, об, про, относительно’ восходит к монгольскому слову тухай. О происхождении служебного имени дугай проф. Татаринцев Б.И. пишет, что дугай, является, скорее всего, сравнительно поздним монгольским заимствованием [1, с. 242].

В «Грамматике тувинского языка» слово дугайында рассматривается в разделе «Служебные имена», но относят его и к послелогам, и к служебным именам [2, с. 445]. Исследователи тувинского языка проф. Ш.Ч.Сат, Е.Б.Салзьщмаа [3, с. 220], а также Л.А.Шамина считают его служебным именем [4, с. 22].

Мы придерживаемся мнения исследователей тувинского языка, что дугайында является служебным именем.

Послелоги, как и слово дугайы со своими вариантами, от зависимого слова требуют падежей. Но послелоги в тюркских языках не склоняются ни по падежам, ни по лицам.

В тувинском языке встречается несколько форм этой основы: дугай=ы, где -ы - аффикс принадлежности 3-го лица. Формы дугай=ы=н, дугай=ы=н=да являются серийными служебными именами, где -ы - аффикс принадлежности 3-го лица, -н в форме дугай=ы=н - аффикс винительного падежа, -н в форме дугайы =н=да - вставной согласный перед аффиксом, начинающимся с согласного, -да - аффикс местного падежа. Форму дугай=ты точнее перевести

‘относительно’, а в сочетании с личными местоимениями переводится ‘лично..., что касается...’. Относительно морфемного состава дугай=ты В.М. Наделяев придерживается мнения, что тувинцы заимствовали форму дательноместного падежа тухай =д из старописьменного монгольского языка.

В служебном значении дугайы со своими вариантами соответствует русским предлогам о (об, обо), про, насчет, относительно и употребляется чаще, чем другие служебные имена, не только в пространственных, но и в других падежах с аффиксами принадлежности всех трех лиц единственного и множественного числа.

Имена существительные, местоимения, причастия со служебными именами дугайын, дугайында, сочетаясь с глаголами, выражают изъяснительные отношения; дугайында, сочетаясь с именами, - определительные отношения: хоорай дугайында бижи - напиши о городе (изъяснительные отношения); ажыл дугайында айтырыг ‘вопрос о работе’ (определительные отношения) [5].

В простом предложении, в отличие от словосочетания, служебное имя дугайында с глаголами речи не передает определительные отношения.

В «Грамматике тувинского языка» отмечают, что особенно часто употребляется дугайы в местном и винительном падеже. Как правило, местный падеж - при имени существительном, винительный - при переходном глаголе [6, с. 447].

Нам кажется, насчет местного падежа однозначно так сказать - не просто. Потому что материал показывает, что имена существительные с местным падежом могут употребляться и с переходными глаголами. Например: Бодунуц дуга-йын=да (К дугай=ы=н=да) авам шоолуг-ла чугаалавас чораан (СТ, АС, 9) - О себе моя мама нечасто говорила. В данных предложениях нет прямого объекта.

В данных предложениях с глаголами речи одновременно называется и тема речи (К= (К=ныц дугай=ы=н=да) и ее

содержание (N4). Например: (Ол) сээц дугайыц=да ^=ныц

дугай=ы=н=да) элээн-не хомудал (N4) чугаалады (КЭК, ЫБ, 271) - (Он) рассказал про тебя обиду, жалобу (букв. несколько жалоб); Ачам дугайын=да ^= дугай=ы=н=да) кончуг-ла чылыг-чымчак сестер (N4) чугааладыцар ( К-Л.Ч0,2О2) - Про моего отца сказали очень много добрых, теплых слов. В этих предложениях содержится указание на то, что темой были ‘кто-то’, ‘отец’, ‘учитель’, а содержание определяется сочетанием хомудал -‘жалоба’, сестер - ‘слова’ или таварылгалар ‘происшествия’. Такие предложения демонстрируют семантическую противопоставленность двух форм выражения объекта N дугайын=да и N дугайы=н).

В качестве прямого объекта выступают имена существительные (№) в винительном (N4), неопределенном падежах: чYве 1. ‘вещь, предмет; тело; существо’; 2.

употребляется в значении вопросительно-относительного местоимения ‘что-то, нечто’, имена числительные: хей=нY ‘многое’, словосочетания: неопределенное местоимение бир-ле + чYве ‘что-то, нечто’; имя прилагательное артык + чYве ‘лишнее слово’; имена числительные чацгыс+ сес-даа ‘хоть одного слова’. Например: Олар анаа-ла найыралдыг

боордан, амыдырал дугайында ^ дугай=ы=н=да) ЧYHY-даа ^ дугай=ы=н) чугаалажып кербээннер (КЭК, ЫБ, 60)

- Они просто были дружными, о жизни ничего не говорили; Мезилдей кежер дугайында чYве чугаалавайн турда.(К-Л, ЧЧ, т.2, 1975, 36) - Когда Мезилдей не говорил о переезде ничего...

Объект обычно употребляется в данных предложениях с прилагательными, которые обозначают признак объекта.

Послеложные конструкции не всегда взаимозаменяемы. Если в предложениях с дугайында присутствует объект, где выражает содержание речи, то данное служебное имя в винительном падеже (* башкымныц дугайы=н) не употребляется. Например: Хоочун башкымныц дугайын=да ^ дугай=ы=н=да) бодумнуц билир таварылгаларымны ^ дугай=ы=н) чугааладым (К-Э, ЧЧ, 269) - О своем опытном ветеране-учителе я рассказал все, что с ним случалось, все что, я знал; ср. * Хоочун башкымныц дугайы=н бодумнуц билир таварылгаларым=ны чугааладым.

В конструкциях без объекта с дугайын=да употребляются усилители, конкретизаторы, которые могут опускаться, могут появляться: шоолуг ‘не очень’, бирден бирээ чокка ‘с начала до конца, очень подробно’, кысказы-биле ‘кратко’, каксы ‘кратко’, каш удаа ‘несколько раз’: Мацаа мен чоокта чаа Тацдыныц «Элегес» деп курэкономга болган улуг чыыштыц дугайын=да кысказы-биле чугаалап берейн - Здесь я кратко расскажу о собрании, которое было в «Элегесе» Танды; Николай-биле ачазыныц дугайын=да Ылыяа ашакка Тарак-оол бирден бирээ чокка чугаалап берген (К-Э, ЧЧ, 140) - Тарак-оол старику Ылыяа рассказал все досконально о Николае и о его отце; Бодунуц дугай=ы=н=да авам шоолуг-ла чугаалавас чораан - О себе моя мама нечасто говорила.

Если в предложениях в качестве объекта выступает вопросительное местоимение чYHY ‘что’, то не опускается объект, а если его опустить, то семантика предложения изменится. Например: Коляныц дугайында ЧYHY сеглээр сен (КЭК, ЧЧ, 148) - Что скажешь про Колю; ср. Коляныц дугайында сеглээр сен - Скажешь про Колю; Амыдырал-чуртталга дугайын=да ЧYHY чугаалаар боор (ШК, Б, 35) - Что (мне) сказать о жизни; ср. Амыдырал-чуртталга дугайында чугаалаар боор - (Он) наверное, скажет о жизни. А если в конструкции с дугайын=да нет объекта, который выражает содержание речи, то в таких конструкциях дугайы=н и дугайын=да взаимозаменяемы. Но семантически различаются. Например: Ол акыйныц дугайын=да ^ дугай=ы=н=да) бир катап сургуулдарымга чугаалаан мен (КЛ, АЧ, 235) - Я один раз говорила своим ученикам про того дядю; ср. Ол акыйныц дугайын= ^ дугай=ы=н) бир катап

сургуулдарымга чугаалаан мен. В принципе можно так сказать.

В отрицательных предложениях глаголы речи принимают аффиксы глагола =па/ =пе, = ма//=ме. В качестве объекта

выступают местоимения чуу ‘что’, имена существительные свс ‘слово’. В данных предложениях объект обязательно присутствует, поскольку акцент ставится на объекте. Например: Биче-кыс дугайында (Кодур-оол) чацгыс сес-даа чугаала=ва=ан (С.Тока, АС, 1 ном, 1967, 80) - (Кодур-оол) про Биче-кыс ничего не сказал; Кымга-даа ол дугайында артык чуве сегле=ве (САС, АД, 97) - Никому не говори про него ничего лишнего; Ооц дугайын=да кымга-даа чуну-даа чугаалавас сен (ШК.Б.329) - О нем никому не говори; Ооц дугайын=да кымга-даа чуну-даа чугаалавас сен (ШК.Б.329) -О нем никому не говори.

Глаголы речи (VI) употребляются с послелогом дугайы, который, сохраняя свое исходное значение - указание на объект речи: о чем или о ком идет речь, может принимать три грамматические формы: неопределенного - дугайы,

винительного - дугайы=н и местного - дугайы=н=да ‘о’ и дугайты ‘относительно, по поводу, о’.

Из глаголов речи, в основном употребляются с дугайы, такие глаголы, как глаголы чугаала= ‘говорить, сказать’, сегле= ‘говорить, сказать’, эт= 3 ‘перен. говорить, болтать’; перифразы: аксынга келген-не чуве эдер ‘говорить что

попало’; сес эдер ‘вымолвить слово’; демей эдер ‘говорить (нести) чепуху’.

1. N1 N дугай=ы=н Vf

2. N1 ^угай=ы=н=да Vf

3. N1 N дугай=ы Vf

4. N1 N дугай=ты Vf

Собранный нами материал мы представляем как четыре противопоставленные группы:

1) имя существительное в неопределенном или в родительном падеже в сочетании с послелогом дугайы в винительном падеже: ^ + дугайы=н, ^ньщ + дугайы=н;

2) имя существительное в неопределенном или в родительном падеже в сочетании с послелогом дугайы в местном падеже: ^ + дугайын=да, N =ныц + дугайын=да;

3) имя существительное в неопределенном или в родительном падеже в сочетании с послелогом дугайы: ^ + дугайы=, ^ныц + дугайы=;

4) имя существительное в сочетании с послелогом дугай=ты: N =ныц + дугай=ты.

Первую группу представляют конструкции имя сущ. в неопределенном падеже + дугайы=н ^= + дугайы=н) и имя сущ. в родительном падеже + дугайы=н (^ныц + дугайы=н). Когда речь идет конкретно о чем-то, то употребляется винительный падеж. В качестве объекта выступают имена существительные, называющие пол людей. Приведем примеры: оол-дуц дугайы=н ‘о мальчике’,

профессию: эмчи дугайы=н ‘о враче’, родственные

отношения: акый-ныц дугайы=н ‘о брате’, имена людей: Биче-кыс-тыц дугайы=н ‘о Биче-кыс’. Данная конструкция наиболее употребительная.

Например: 1) Тос-Тацма угбай терээн колхозу=нуц дугайы=н (N=^14 + дугайы=н) сагыжы аарып чугаалап чораан (КЭК, ЧЧ, 49) - Тетя Тос-Тацма, волнуясь, рассказывала о своем родном колхозе; 2) Ол оон эмчи-биле бир-ле чуве дугайы=н ^= + дугайы=н) дыка ур чугаалашкан (ЭД, ЭХ, 40)- Он потом с врачом о чем-то очень долго говорил; Ол дугайы=н (Pron= + дугайы=н) Ондар-оолга чугаалаан (СС.ТК.142) - Об этом Ондар-оолу сказали.

Ко второй группе относятся конструкции, состоящие из имени существительного в сочетании послелога дугайы в местном падеже -да: имя суш.+ дугайы=н=да (№= + дугайы=н=да) и имя сущ.=ныц + дугайын=да (^ныц + дугайы=н=да): Эрлер кезек шайлап, аап-саап чувелер, агаар-бойдус дугайында (№= + дугайы=н=да) хеережип олурганнар

- Мужчины чаевничали, разговаривали о разном, погоде; Ол акый=ныц дугайын=да (^ныц + дугайы=н=да) бир катап сургуулдарымга чугаалаан мен (КЛ, АЧ, 235) -Я однажды говорила своим ученикам про того дядю.

Если говорится о чем-то абстрактном, используется местный падеж дугай=ы=н=да - гораздо шире, о его жизни, о его красоте (обобщенность, асбстрактность,

неопределенность), а дугай =ы=н - про - более конкретное, про какие-то дела.

Третью группу составляют конструкции: имя сущ.+ дугайы (ТС= + дугайы) и имя сущ.=ньщ + дугайы ^=ньщ + дугайы). Выявлено всего 10 примеров с дугайы в неопределенном падеже. Это скорее всего архаизм, сохранившийся в языке у отдельных групп населения. Раз они зафиксированы у авторитетных носителей языка, мы должны беречь как свидетельства жизни языка: Че, дуне када олген кижи дугайы (№= + дугайы=) чугаалашпас чоор (САС, АТ, 93) - Ну ладно, в середине ночи про умершего (=об умершем) не говорят; Бо кежээ бугу суур чугле мээц дугайы=м (Ргоп=ныц + дугайы=) чугаалажып турар (КК, ЫБ, 46) - В этот вечер все село только про меня (обо мне) говорит; Оолдар одаг кыдыында ац-мец дугайы (№= + дугайы=) чугаалажып олурлар (Кудажы, Хене, 1982, 7); Суур-оол база сээц дугайыц (Ргоп=ныц + дугайы=) чугаалаваан (КК, Т, 67, а.60).

Четвертую группу представляет конструкция: мест.+ дугайты (Ргоп + дугайты) ‘по поводу, относительно, о’. Например: Барыкунунуц чону бо дугайты (Ргоп + дугайты) чуул-буру чугаалажып турган (КЭК, УХ, 1974, 15) - Народ долины реки Барык по этому поводу по-разному говорили; Бо дугайты (Ргоп + дугайты) Петренко-биле чугаалажып кергей мен аан (КЭК, ЫБ, 1971, 95) - По этому поводу я поговорю с Петренко; Бо дугайты (Ргоп + дугайты) сецээ мынчаар сумелээр-дир мен (КЭК, ЫБ, 242) - По этому поводу я тебе вот так посоветую.

Рассмотрим первую группу. В ней есть две конструкции: имя существительное в неопределенном падеже + дугайы=н (орус-быраат= дугайын ‘о русском’) и имя существительное в родительном падеже + дугайы=н (Коля=ныц дугайын ‘о Коле’). Например: Ачам, кырган-авам, Шевер акым, даайым олар база-ла, аанакайын, бо-ла орус-быраат дугайы=н (№= + дугайы=н) чугаалажы бээдилер оц (САС, АТ, 244) - Отец, бабушка, брат Шевер, дядя опять-таки заговорили о русских (о каких-то русских).

Теперь покажем форму, которая противостоит этой форме, контрастирует с нею. Сформулируем основание противопоставления. Конструкция имя существительное в родительном падеже (^ныц+ дугайын) представлена многими примерами. Эта конструкция оформляется следующим образом: ^ныц + дугайы-н: Коляныц дугайын -о Коле: Карак чырып, дыцзып алгыже кадайымга мээц дугайым=ны (Бгай) ^ныц + дугайы=н) чугаалавацар (КЭК.Чч.100) - Не рассказывайте обо мне (про меня) моей жене, пока она не окрепнет (ее глаза прояснятся). Форму родительного падежа принимают местоимения (личные, определительные и указательные), иногда имена существительные (собственные и нарицательные). Например: мээц дугайымны ‘обо мне’, Коляныц дугайын - ‘о Коле’. Форму родительного падежа имена существительные принимают в сочетании с указательными местоимениями, собственными именами существительными. Речь идет о конкретном лице, предмете.

По нашим материалам видно, что перед дугайында в основном используются имена существительные в неопределенном падеже + дугайында (№= + дугайы=н=да): амыдырал дугайында ‘о жизни’, тыва=лар дугайында ‘о тувинцах’, чудулге дугайында ‘о религии’, хар-чам дугайында ‘о снеге’, аап-саап чуул=дер дугайында ‘о разных вещах’, чогум чуу дугайында ‘конкретно о чем’, дарга=лар дугайында ‘о начальниках’, Кара-Хол, Шивээлиг-Хем, Хараалдыг-Хем, Шыжыма-Хем дугайында ‘о Кара-Холе, Шивээлиг-Хеме, Хараалдыг-Хеме, Шыжыма-Хеме’, мал-маган, ыт-куш, хар-чам дугайында ‘о скоте, собаке, снеге’, Буян дугайында ‘о Буяне’ и т.д. Употребляются имена существительные отвлеченные или имена существительные во множественном числе. Если имя существительное собственное в единственном числе употребляется, то здесь говорится о разных сторон человека.

Конструкция имя существительное в родительном падеже в сочетании с дугайын=да ^=ныц + дугайы=н=да). Например: вг-булези=ниц дугайында ‘о его семье’, шелуткен улус=туц дугайында ‘о ссыльных’, уймээннер=ниц

дугайын=да ‘о разбойничьих нападениях’, ашааныц дугайында ‘о ее муже’ и т.д.

Форма N дугайы=н - наиболее частая и стилистически нейтральная. Ближе всего к ней в русском языке форма про N4. Анализ материала показал, что между формами ^ ^=ныц) дугайы=н, ^ (К=ныц) дугайы=н=да, ^ ^=ныц) дугайы и Ргоп дугайты существуют семантические, стилистические и структурные различия.

Форма с дугайты ‘про’ используется писателями для подчеркивания разговорного характера речи (часто для передачи речи персонажей).

Таким образом, когда не раскрывается содержание речи, употребляется конструкция имя существительное + дугайын ^ (К=ныц) дугайы=н, а когда подробно раскрываются тема ^ ^=ныц) дугайы=н=да и содержание речи (N4), тогда употребляется конструкция с дугайында: (№= ^=ныц) дугайы=н=да N4.

1) имя сущ.+ дугайы=н (№= (К=ныц) дугайы=н): Ол бар чыдар улус база-ла орустар дугайы=н чугаалажып чорааннар (САС, АТ, 59) - Те люди, которые шли, тоже говорили про русских. В этой конструкции можно заменить винительный падеж местным падежом. Но семантические различия чувствуются: Ол бар чыдар улус база-ла орустар дугайы=н=да чугаалажып чорааннар - Те люди, которые шли, тоже говорили про русских, Переводы тождественны. В обеих конструкциях выражается только тема речи, а содержание речи не обозначено. N стилистически нейтральное, про - единичное, про конкретное, более заземленное.

2) имя сущ.+ дугайы (№= (К=ныц) дугайы=): Дуне кады

елген улус дугайы чугаала-ш-пас чоор - Ночью об умершем не надо же говорить; (САС). В этой конструкции к послелогу дугайы можно добавить аффиксы оформленного винительного

-н и местного падежа -да. Семантических различий в данной конструкции нет, но есть стилистическое различие. Имеет разговорный характер. Когда конструкция не оформлена никаким падежом, тогда ее легко трансформировать, меняя формы послелога: Дуне кады елген улус дугайы=н

чугаалашпас чоор - Ночью об умершем не надо же говорить; Дуне кады елген улус дугайы=н=да чугаалашпас чоор -Ночью об умершем не надо же говорить.

Глагол чугаала= требует и винительный, и местный падеж. Другие глаголы речи, например, коптар= не употребляется с именами существительными в

неопределенном падеже. Еще кажется, это зависит от имени существительного, которое стоит в родительном или в неоформленном родительном падеже.

По нашим наблюдениям, в конструкции с послелогом дугайын=да местный падеж нельзя заменить винительным падежом, если эта форма характеризует кого-то или что-то или присутствует объект, который характеризует содержание речи, давая ему подробную характеристику.

Таким образом, рассмотрены семантические и грамматические различия аналитических конструкций ^= (К=ныц) дугайы=н, ^ (К=ныц) дугайы=н=да, ^ ^=ныц) дугайы и ^ (Ргоп) дугайты. Между ними существуют семантические, стилистические и структурные различия. Конструкция имя существительное + служебное имя дугайында может использоваться тогда, когда раскрывает тему и содержание речи, а также может использоваться тогда, когда раскрывает только содержание речи. Конструкция имя существительное + служебное имя дугай=ы=н обычно передает тему речи. В этой конструкции могут появляться слова-интенсификаторы: хей=ну ‘многое’, шуптузу=н ‘все’. Но они не выражают содержание речи, а только конкретизируют тему речи.

Позиция, занимаемая конструкцией с дугайында, препозитивная, т.е. в начале предложения. А конструкция с дугайын приглагольная, в большинстве случаев стоит не в начале предложения.

Конструкции ^ (К=ныц) дугайы и ^ (Ргоп) дугайты употребляются в речи редко. Они, нам кажется, относятся к разговорной речи.

Библиографический список

1. Татаринцев, Б.И. Этимологический словарь тувинского языка. - Новосибирск, 2003. - Т. 2.

2. Исхаков, Ф.Г. Грамматика тувинского языка / Ф.Г. Исхаков, А. А. Пальмбах. - М., 1961.

3. Сат, Ш.Ч. Амгы тыва литературлуг дыл / Ш.Ч. Сат, Е.Б. Салзьщмаа. - Кызыл. 1980.

4. Шамина, Л.А. Служебные имена в тувинском языке // Морфология имени в сибирских языках. - Новосибирск, 1981.

4. Оюн, М.В. Семантика тувинских сложных определительных конструкций со служебным словом дугайында // Синтаксическая и лексическая семантика. - Новосибирск, 1986.

5. Исхаков, Ф.Г. Грамматика тувинского языка / Ф.Г. Исхаков, А.А. Пальмбах. - М., 1961.

Bibliography

1. Tatarincev, B.I. Ehtimologicheskiyj slovarj tuvinskogo yazihka. - Novosibirsk, 2003. - T. 2.

2. Iskhakov, F.G. Grammatika tuvinskogo yazihka / F.G. Iskhakov, A.A. Paljmbakh. - M., 1961.

3. Sat, Sh.Ch. Amgih tihva literaturlug dihl / Sh.Ch. Sat, E.B. Salzih?maa. - Kihzihl. 1980.

4. Shamina, L.A. Sluzhebnihe imena v tuvinskom yazihke // Morfologiya imeni v sibirskikh yazihkakh. - Novosibirsk, 1981.

4. Oyun, M.V. Semantika tuvinskikh slozhnihkh opredeliteljnihkh konstrukciyj so sluzhebnihm slovom dugayjihnda // Sintaksicheskaya i leksicheskaya semantika. - Novosibirsk, 1986.

5. Iskhakov, F.G. Grammatika tuvinskogo yazihka / F.G. Iskhakov, A.A. Paljmbakh. - M., 1961.

Статья поступила в редакцию 29.06.11

УДК 73. 042 (045) «19»

Portnova I.V., Razin A.D. ANIMALISTICHESKOE SKILL XX OF CENTURY. WAYS OF THE DEVELOPMENT.

In the article are examined questions of the animalisticheskogo skill XX of century, in particular the problem of genre, questions of the succession of skill, connection of scientific and artistic world views in the creation of artist- animal

painters, special feature of animalisticheskogo means in the machine-tool sculpture and the plastic of the small

forms.

Key words: animalisticheskoe skill, animal peace, biological sciences, machine-tool sculpture, small plastic, the scientific images, ancient of cultures, the ecological fact, the zoo.

И.В.Портнова, доц. каф. архитектуры и градостроительства РУДН, г. Москва. E-mail:

[email protected]; А.Д.Разин, доц. каф. архитектуры и градостроительства РУДН, г. Москва, E-mail: [email protected]

АНИМАЛИСТИЧЕСКОЕ ИСКУССТВО XX ВЕКА. ПУТИ РАЗВТИЯ

В статье рассматриваются вопросы анималистического искусства XX века, в частности проблемы жанра, вопросы преемственности искусства, связи научного и художественного мировоззрений в творчестве художников-анималистов, особенности анималистического образа в станковой скульптуре и пластике малых форм.

Ключевые слова: анималистическое искусство, животный мир, биологические науки, станковая скульптура, малая пластика, научные изображения, древние культур, экологическая тем, зоопарк.

Анималистическое искусство XX века было разным по характеру и видовому составу. Животное стало часто изображаться в графике, скульптуре. Так в скульптуре формируется самостоятельный, отличный от предшествующих трактовок, анималистический образ.

Прежде всего, он теряет характерную для XIX века дробность форм, повествовательность мотивов. Импрессионистическая пластика рубежа веков способствовала выходу скульптуры на новый уровень, продемонстрировав новое решение образа. Анималистическая скульптура, которая явилась ярким и

кратковременным явлением в творчестве П. Трубецкого, А. Голубкиной, Н. Андреева, В. Домогацкого, оказала

воздействие на мировоззрение мастеров XX столетия. Животные в творчестве скульпторов-анималистов совсем не похожи на зверей Е. Лансере, А. Обера, Н. Либериха. Как будто они утратили всю силу и первозданность облика, став ближе человеку. Этюдная манера лепки рождала это

впечатление. Такой взгляд на животное был частично обусловлен открытием новых отраслей биологических наук, изучающих животный мир. Важной чертой мировоззрения и творчества художников-анималистов XX века явился взгляд исследователя, отмечающего закономерности сложной жизни животных и взгляд художника, видящего красоту и совершенство их форм. Опора на достижения

естественных наук, прежде всего биологии, научное познание животного мира, которые наблюдались в творчестве В. Ватагина, Н. Формозова, Н. Кондакова, А. Комарова, В. Трофимова - одно из условий анималистического искусства. Иными словами, художественная интуиция опиралась на прочное знание. Красноречивым свидетельством такого подхода явилось обширное наследие художников в области научной иллюстрации (графика, живопись, скульптура). В конечном итоге, культ науки сказался и на художественной концепции зверя. Знание модели как чувственно-рационально постигаемой части природы, позволило художникам акцентировать характерное в рисунке и скульптуре. Животное теперь не наделялось охотничьими признаками, как это было в предыдущем столетии и все более и более утрачивало свободу. Даже дикое животное в глазах исследователя выглядело изученным. В работах художников-анималистов - это был образ зоопарковского животного, приближенного к зрителю. Вместе с тем отношение к природе вообще и живой, в частности. Отличается у ряда мастеров (В. Ватагин, Д. Горлов, Б. Воробьев и другие) почти религиозным благоговением (не охотились и старались не употреблять в пищу своих потенциальных моделей). Об обожествлении животных в Древних культурах они писали с большой долей ностальгии. Поэтому стилизация в духе древних культур в