CC BY
159
ВЫСТУПЛЕНИЯ НА КРУГЛОМ СТОЛЕ
Ю.Н. Климова
Климова Юлия Николаевна — кандидат, юридических наук, доцент, заместитель директора по учебно-методической работе Юридического института Владимирского государственного университета им. А.Г. и Н.Г. Столетовых
Дефекты уголовно-правовых норм об ответственности за нарушение избирательных прав и зарубежный опыт законотворчества (вопросы стратегии, тактики и юридической техники)
Данные электоральной статистики свидетельствуют о распространенности нарушений избирательных прав; результаты контент-анализа материалов прессы, опросы избирателей и специалистов-правоприменителей подтверждают латентность преступных деяний, обусловленных спецификой выборов. В указанной связи актуальным является исследование опыта зарубежных стран, особенно в отношении стратегии, тактики и юридической техники законотворческой составляющей уголовной политики в рассматриваемой сфере правоотношений.
Стратегия, тактика и юридическая техника совершенствования уголовного законодательства в сфере охраны избирательных прав и свобод должны быть гармонизированы с общей Концепцией уголовно-правовой политики России. Эксперты Комиссии Общественной палаты РФ по проблемам безопасности граждан и взаимодействию с системой судебно-правоохранительных органов определяют Концепцию уголовно-правовой политики Российской Федерации как систему официально принятых в государстве положений, определяющих сущность, цель, направления, приоритеты и критерии эффективности нормотворческой и правоприменительной деятельности в области защиты личности, общества и государства от преступных посягательств средствами уголовного законодательства1.
Сама уголовная политика определяется в отечественной науке как государственная политика в области борьбы с преступностью. Речь идет, по словам профессора Э.Ф. Побегайло, о направлении деятельности государства в этой специфической сфере, определении форм, задач, содержания деятельности государства и его органов по борьбе с преступностью и тесно связанными с нею другими формами антиобщественного поведения. Уголовная политика представляет собой стратегию и тактику этой борьбы. Стратегия и тактика предполагают ответы на два вечных вопроса: что делать и как делать? На первый вопрос ответ дает стратегия, на второй — тактика»2.
К основным формам реализации уголовно-правовой политики представители современной уголовно-правовой мысли относят3:
— правотворческую (законодательную) деятельность, предусматривающую совершенствование уголовного закона;
— правоприменительную деятельность, предполагающую повышение эффективности деятельности правоохранительных органов;
— деятельность компетентных государственных и негосударственных органов и учреждений по профилактике и предупреждению преступности, правовому воспитанию граждан, развитию правовой культуры и преодолению правового нигилизма.
В ракурсе настоящей статьи нас интересует, прежде всего, первая форма реализации уголовноправовой политики, которая связана с разработкой Концепции развития уголовного законодательства.
По словам разработчиков Концепции реформирования уголовного законодательства России до 2020 года, цель Концепции — обеспечение надлежащего качества российского уголовного законодательства и повышение тем самым эффективности уголовно-правовой охраны прав и свобод человека и гражданина, а равно законных интересов личности, общества и государства от преступных посягательств4.
1 См. пункт 1 Концепции уголовно-правовой политики РФ. URL:http://www.oprf.ru/discussions/1389/newsitem/ 17889 (дата обращения: 19.10.2014).
2 См.: Побегайло Э.Ф. Кризис современной российской уголовной политики. URL: http://sartraccc.ru/print.php? print_file=Pub/pobegailo- 1(20-09-04).htm (дата обращения: 19.10.2014).
3 См.: Авдеев В.А., Авдеева О.А. Концепция уголовно-правовой политики Российской Федерации: основные направления совершенствования уголовного закона и оптимизации мер противодействия преступности // Криминологический журнал Байкальского государственного университета экономики и права. 2014. № 1. С. 19.
4 См.: Концепция реформирования уголовного законодательства России до 2020 года (ПРОЕКТ). URL: http://sartraccc. ru/print.php?print_file=Explore/concept2020.htm (дата обращения: 19.10.2014).
Юридическая техника. 2015. № 9
ВЫСТУПЛЕНИЯ НА КРУГЛОМ СТОЛЕ
В свою очередь, Концепция развития уголовного законодательства (как система взглядов и способов достижения целей) определяет стратегию действий.
Стратегическую цель модернизации уголовного законодательства в сфере избирательного процесса мы определим как обеспечение легитимности, справедливости и эффективности уголовноправовой охраны избирательных прав и свобод граждан, законных интересов общества и государства в избирательном процессе от преступных посягательств, а также механизмов ее реализации таким образом, чтобы уголовное законодательство реализовывалось и развивалось:
— в соответствии с действительными социально-политическими потребностями и возможностями страны, обеспечивая своими средствами баланс интересов субъектов избирательных правоотношений;
— в соответствии с государственными интересами и нравственными началами, одобряемыми большинством граждан, что предполагает, с одной стороны, гарантии легитимации процесса формирования представительных органов власти, а с другой стороны, обеспечение принципа равенства всех участников избирательной кампании;
— в соответствии с принципом системности, предполагающим внутреннюю (по отношению к нормам УК РФ), внешнюю (по отношению нормам иных отраслей права) согласованность правовых норм, исключающих дефекты, ошибки (коллизии, пробелы, казуистичные диспозиции и т. п.).
Тактические задачи, в свою очередь, можно сформулировать следующим образом:
1) выявление юридических ошибок, выявление проблем правоприменения статей 141—1421 УК РФ (включая выявление эффективности деятельности правоохранительных органов по применению на практике институтов и норм уголовного права) и установление факторов, влияющих на нормотворчество;
2) оценка взаимосвязи между нормами уголовного права и нормами различных отраслей законодательства (избирательного, административного, информационного, гражданского);
3) оценка целесообразности принятия изменений и дополнений в УК РФ;
4) оценка оптимальных для России юридических уголовно-правовых конструкций зарубежного законодательства;
5) закрепление в УК РФ юридических конструкций, адекватно отражающих совершаемые на территории избирательного округа антиобщественные деяния субъектов избирательной кампании, обусловленные спецификой выборов.
Конкретные направления стратегии законотворчества в рассматриваемой сфере правоотношений должны согласовываться с универсальными методами уголовно-правовой политики, а именно: криминализации и декриминализации, пенализации и депенализации, дифференциации и индивидуализации уголовной ответственности. Кроме того, активно необходимо применять методы сравнительного уголовного права с позиций стратегического и тактического планирования изменений российского уголовного права, использования технико-юридического опыта при разработке уголовноправовых конструкций отечественного уголовного законодательства, направленного на защиту избирательных прав.
В рамках настоящей статьи обозначим значимые законотворческие ошибки (дефекты, изъяны) уголовно-правовых норм статей 141—1421 УК РФ и с учетом опыта зарубежных стран предложим возможные направления совершенствования уголовно-правовой охраны избирательных прав и свобод граждан, законных интересов общества и государства в избирательном процессе от преступных посягательств.
Законотворческие ошибки в рассматриваемой сфере правоотношений можно разделить на три группы: ошибки, связанные с нарушением 1) правил формирования содержания закона (концептуальные ошибки, пробелы, избыточность информации), 2) правил формальной логики (отсутствие единообразного понимания терминов, коллизии, рассогласованность правовых документов); 3) языковых правил (нарушение стиля).
К первой группе отнесем концептуальную ошибку, связанную с проблемой определения содержания родового и видового объектов преступлений против избирательных прав и права на участие в референдуме. Так, А.Н. Кругленя указывает, в частности, что дефинирование родового объекта как общественных отношений, обеспечивающих нормальную жизнедеятельность личности, не в полной мере соответствует определению общего объекта, следующего из содержания части 1 статьи 2 УК РФ, и этимологии термина «личность». В свою очередь понимание видового объекта как общественных отношений, складывающихся в ходе реализации конституционных прав и свобод человека и гражданина, не отвечает логическому объему родового объекта, который оказывается эже видового1. Согласимся с предложением автора о целесообразности рубрикации уголовного закона по главам на основе непосредственных объектов преступлений (по примеру Австрии, Литвы, Польши). Такой под-
1 См.: Кругленя А.Н. Уголовно-правовая охрана избирательных прав и права на участие в референдуме: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2013. С. 9.
Климова Ю.Н. Дефекты уголовно-правовых норм об ответственности за нарушение...
303
ВЫСТУПЛЕНИЯ НА КРУГЛОМ СТОЛЕ
ход — один из возможных вариантов систематизации уголовного законодательства России, который может найти свое отражение в Концепции реформирования уголовного законодательства.
К следующей ошибке, связанной с нарушением правил формирования содержания, можно отнести избыточность информации.
Прежде всего, необходимо обратить внимание на громоздкость и казуистичность диспозиции статьи 1411 УК РФ, что затрудняет восприятие данной нормы. Анализ предложенной законодателем формулировки диспозиции позволил нам обобщить признаки объективной стороны преступления.
При проведении анализа объективной стороны преступления следует учитывать положения и терминологию избирательного закона (в частности, п. 5 ст. 59 Федерального закона «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации»1 (далее — ФЗ об основных гарантиях)). В указанном пункте используются термины «финансовая» и «материальная поддержка», «оплачиваемая работа», «платная услуга». Учитывая бланкетную диспозицию уголовно-правовой нормы, объективную сторону статьи 1411 УК РФ можно описать как действие по осуществлению незаконной финансовой (материальной) поддержки в крупных размерах в виде денежных средств, материальных ценностей, выполнении оплачиваемых работ, реализации товаров, оказании платных услуг, прямо или косвенно связанных с выборами, референдумом и направленных на достижение определенного результата на выборах, на выдвижение инициативы проведения референдума, получение определенного результата на референдуме2.
Следующая проблема (относящаяся к ошибкам второй группы) связана с отсутствием единообразного понимания терминов в уголовном и избирательном законодательстве. Так, УК РФ применяет термин «фальсификация» лишь в отношении избирательных документов, документов референдума и итогов голосования (ст. 142 и 1421 УК РФ). В действующем российском избирательном законодательстве применяются термины «итоги голосования» и «результаты выборов»3.
Сам термин «фальсификация» и способы ее совершения по-разному интерпретируется в национальном и зарубежном уголовном праве. Проведенное исследование позволяет выделить три юридических конструкции в регламентации уголовной ответственности за фальсификации в избирательном процессе.
Первый подход предполагает использование емкой правовой конструкции «фальсификация результатов выборов», второй — формулировку санкций за фальсификацию итогов голосования, третий — за фальсификацию соответствующей документации. Так, статья 282 УК Швейцарии и § 107а УК ФРГ предусматривают уголовную ответственность за фальсификацию результатов выборов; пункт 2 § 266 УК Австрии — подлог результатов выборов или всенародного голосования4.
Особо отметим, что к фальсификации результатов выборов в указанной норме швейцарского уголовного закона относится незаконное принятие участия в выборах или голосовании, к которому в рамках отечественного законодательства можно отнести, в частности, ряд злоупотреблений активным и (или) пассивным избирательным правом.
В ряде зарубежных стран злоупотребления избирательными правами уголовно наказуемы (ст. 168 УК Болгарии, ст. 128 Голландского уголовного кодекса, § 266 УК Австрии, § 107 уголовного законодательства Норвегии, ст. 397 УК Республики Сан- Марино, ст. 399 УК Республики Сан- Марино и т. д.). Однако данные действия (в отличие от швейцарского и германского уголовного закона) не называются в качестве способа фальсификации результатов выборов. Отдельно в § 107b УК ФРГ предусматривается ответственность за фальсификацию документов, относящихся к выборам. Таким образом, подход германского законодателя представляется наиболее удачным, поскольку предполагает применение более широкого термина «фальсификация результатов выборов» и конкретизацию способов фальсификации как результатов выборов, так и голосования.
УК РФ применяет термин «фальсификация» лишь в отношении избирательных документов, документов референдума и итогов голосования (ст. 142 и 1421). Дополнительный признак объекта статьи 1421 УК РФ скорее уточняет признак объекта статьи 142 УК РФ: речь идет о посягательстве на общественные отношения, связанные с оформлением не всей избирательной документации, оформляемой на любой стадии избирательного процесса, а избирательных документов, значимых для определения итогов голосования и результатов выборов.
В зарубежном уголовном законодательстве применяются разные термины в описании способов фальсификации итогов голосования и избирательной документации:
1 Российская газета. 2002. 15 июня.
2 См. более подробно: Климова Ю.Н. Нарушение порядка финансирования избирательной кампании: анализ объективной стороны преступления // Налоги. ИГ «Юрист». 2010. № 1. С. 11 —15.
3 См. более подробно: Климова Ю.Н. Уголовная ответственность за фальсификацию избирательных документов, документов референдума и конкуренция ст. 142 и 142.1 УК // Уголовное право. 2010. № 3. С. 40—45.
4 Здесь и далее проанализированы тексты уголовных кодексов зарубежных стран, размещенные на федеральном правовом портале «Юридическая Россия». URL: http://law.edu.ru/ и сайте Саратовского Центра по исследованию проблем организованной преступности и коррупции. URL:http://sartraccc.ru/ (дата обращения: 29.06.2014).
Юридическая техника. 2015. М 9
ВЫСТУПЛЕНИЯ НА КРУГЛОМ СТОЛЕ
1) изменение результатов голосования или свидетельства либо совершение других обманных действий (ст. 397 УК Сан-Марино); обман, приводящий к признанию недействительности голосования или назначению иного лица, чем тот, за кого проголосовали, а также иной обман, приводящий к результатам, отличающимся от результатов законно проведенного голосования (ст. 127, 129 Голландского УК);
2) подлог избирательных документов или документов голосования (ст. 132 УК Эстонии, ст. 92 УК Латвии); подлог документов по отзыву депутата (ст. 192 УК Республики Беларусь);
3) искажение, потеря итогов голосования, неучет какого-либо голоса (§ 108 уголовного законодательства Норвегии);
4) подделка, устранение или уничтожение реестра для голосования; добавление, изменение, исключение или вычеркивание бюллетеней для голосования или подписей; неправильный подсчет или ложное засвидетельствование результата (ст. 282 УК Швейцарии); подделка результатов выборов (ст. 169 УК Республики Болгария);
5) внесение незаконных изменений в списки.., включение данных о лицах, не подлежащих внесению, использование обмана с целью неправильного составления списков; повреждение, сокрытие, переделка или подделка протоколов или иные избирательных документов; допущение злоупотребления при голосовании или подсчете голосов, при составлении списков с подписями (ст. 248 УК Польши);
6) похищение избирательного ящика (ст. 150 УК Республики Армения);
7) воспрепятствование внесению лица в список избирателей, понуждение в выдвижении в качестве кандидата на выборах лица, неимеющего права быть избранным (подп. 3, 4 п. 1 § 107b УК ФРГ).
Как видим, фальсификация итогов голосования не всегда напрямую связана с фальсификацией соответствующей документации и первый термин шире второго.
Безусловно, данные различия в терминах в последующем должны быть учтены российским законодателем при совершенствовании уголовного права России. Как нам представляется, в диспозициях уголовно-правовых норм должны найти отражение иные (помимо фальсификации избирательных документов) способы фальсификации итогов голосования и выборов в целом.
Отдельный состав преступления должен быть сформулирован в отношении фальсификации избирательных документов; объективная сторона другого состава преступления должна включать иные обманные способы фальсификации результатов выборов.
Как верно отмечает И.А. Бутяйкин, зарубежными законодателями используются разные концептуальные подходы в определении понятия фальсификации избирательных документов и итогов голосования; по-разному оценивается влияние одних и тех же признаков на дифференциацию уголовной ответственности.1
В рамках же действующего национального уголовного законодательства России, терминологического аппарата УК РФ, с учетом разных подходов в отечественной уголовно-правовой доктрине к понятию «фальсификация», а также проведенного исследования зарубежного уголовного права под фальсификацией избирательных документов следует понимать умышленное деяние, совершаемое с целью искажения результатов голосования на выборах и нарушающее подлинное содержание избирательных документов путем:
— невнесения в избирательные документы сведений, подлежащих включению;
— внесения в избирательные документы заведомо искаженных сведений;
— сокрытие либо уничтожение избирательных документов, влекущих изменение подлинных результатов голосования, а равно
— внесение в указанные документы исправлений, искажающих их действительное содержание либо
— изготовление поддельных избирательных документов.
Открытым остается вопрос, что следует понимать под избирательными документами, или документами референдума (далее — избирательными документами). Проведенный анализ2 показывает, что российское избирательное законодательство использует более широкое толкование термина «избирательный документ» в сравнении с уголовным законодательством. Кроме того, в качестве одного из признаков таких избирательных документов, как открепительное удостоверение и бюллетень, называется отнесение их к документам строгой отчетности.
Наиболее удачным нам представляется определение ученого И.С. Щербина: избирательный документ (документ референдума) — изготовленный (принятый) в установленном законом порядке
1 См.: Бутяйкин И.А. Уголовная ответственность за фальсификацию избирательных документов, документов референдума и итогов голосования: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2011. С. 22.
2 В том числе анализ подпункта «и» пункта 9 статьи 21 и пункта 1 статьи 30 Федерального закона «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» от 12 июня 2002 г. № 67-ФЗ (ред. от 04.06.2014) и постановления ЦИК РФ от 22 января 2014 г. № 213/1399-6 «О порядке установления итогов голосования и определения результатов выборов, референдума на основании протоколов об итогах голосования, составленных в электронном виде с использованием автоматизированных рабочих мест участковых избирательных комиссий».
Климова Ю.Н. Дефекты уголовно-правовых норм об ответственности за нарушение...
305
ВЫСТУПЛЕНИЯ НА КРУГЛОМ СТОЛЕ
уполномоченными на то субъектами избирательных правоотношений юридический документ письменной или электронной формы, удостоверяющий или подтверждающий полномочие субъектов избирательных отношений реализовать свои избирательные права, права на участие в референдуме, а также документ, отражающий процесс и итоги голосования, определения результатов выборов, референдума1.
В отечественной уголовно- правовой доктрине существует и более узкое понимание термина «избирательные документы». Так, правовед И.А. Бутяйкин приводит следующее — это надлежаще оформленные сведения, содержащие основания для закрепления юридического факта регистрации избирателя, кандидата (списка кандидатов), члена избирательной комиссии, а также итогов голосования, определения результатов выборов2. Однако, если применять узкое толкование, то необходимо в примечании к соответствующей статье дать четкое определение или исчерпывающий перечень избирательных документов, за фальсификацию которых наступает уголовная ответственность3.
В качестве возможного критерия отнесения к избирательному документу в смысле статьи 142 УК РФ (упомянутого в уголовно-правовой научной литературе) можно назвать искажение результатов голосования на выборах и референдумах в результате фальсификации таких документов. В целом же вопрос о законодательных критериях отнесения документов к избирательным остается открытым.
Такая неопределенность в терминологии приводит к тому, что правовые нормы статей 142 и 1421 УК РФ во многих случаях пересекаются, а действия, отнесенные законодателем к фальсификации итогов голосования, одновременно подпадают под признаки фальсификации избирательных документов. Вместе с тем, статьи 142 и 1421 УК РФ не соотносятся как общая и специальная. Фактически речь идет еще об одной ошибке, связанной с нарушением правил формальной логики, — коллизии.
Как отмечает научный сотрудник НИИ Генеральной прокуратуры РФ Р.Р. Сеченова, максимальный размер наказания по данным статьям — до 4 лет лишения свободы, а в теории уголовного права специальный состав конкретизирует общую норму и предусматривает увеличение либо уменьшение типовой санкции4. Однако исследователь Д.В. Качурин справедливо указывает на случаи применения правил о конкуренции общей и специальной нормы, когда ими установлено одинаковое наказание5. В нашем случае деяния наказываются «штрафом в размере от ста тысяч до трехсот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от одного года до двух лет либо лишением свободы на срок до четырех лет» (ст. 1421 УК РФ).
Правила конкуренции части и целого, а также анализ объекта и объективной стороны преступлений, указанных в статьях 142 и 1421 УК РФ, позволяют нам говорить о норме статьи 1421 УК РФ как о норме-целом. Это позволяет не ограничивать описание субъекта преступления, относя к ним не только членов избирательных комиссий, но и других лиц, исходя из конкретной жизненной ситуации.
В связи с казуистичностью нормы статьи 1421 УК РФ при решении вопроса о возбуждении уголовного дела по данной статье следует установить наличие признаков, перечисленных в диспозиции. В случае отсутствия таких признаков следует проверить наличие признаков фальсификации избирательных документов, закрепленных в статье 142 УК РФ.
Необходимо снять действующую в российском уголовном праве коллизию, о которой косвенно свидетельствуют и приведенные данные статистики: после введения в УК РФ статьи 1421 число зарегистрированных по статье 142 преступлений резко сократилось.
Несомненно, указанные проблемы и противоречия в дальнейшем должны быть устранены.
Рассогласованность правовых документов — еще один из случаев нарушения правил формальной логики. Расплывчатость формулировки объективной стороны статьи 141 УК РФ приводит к тому, что намечается тенденция к применению норм избирательного и (или) административного законодательства, в то время как есть все основания привлечения к уголовно-правовой ответственности.
На наш взгляд, наиболее удачной юридической конструкцией, разрешающей данную проблему, является формулировка § 108 УК Германии. По данной норме УК Германии отвечает тот, кто противо-
1 См.: Щербина И.С. Уголовная ответственность за нарушения избирательных прав граждан и права на участие в референдуме: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2012. С. 12.
2 См.: Бутяйкин И.А. Уголовная ответственность за фальсификацию избирательных документов, документов референдума и итогов голосования: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2011. С. 22.
3 Для сравнения: в качестве предмета преступлений, связанных с фальсификацией результатов голосования в зарубежных странах, называются списки избирателей или голосующих (§ 107b УК ФРГ, ст. 248 УК Польши); списки кандидатов; протоколы; списки с подписями граждан, заявивших кандидатов (ст. 248 УК Польши); реестры для голосования (ст. 282 УК Швейцарии); избирательный бюллетень (§ 107b УК ФРГ, ст. 282 Швейцарского УК); заявление о выдвижении кандидатуры или кандидатур (ст. 394 УК Республики Сан-Марино); доверенность (ст. 126 Голландского УК); иные избирательные документы (ст. 248 УК Польши).
4 См.: Сеченова Р.Р. Состояние конституционной законности в сфере избирательных прав граждан // Современное право. 2005. № 7 // СПС «КонсупьтантПлюс».
5 См.: Качурин Д.В. О конкуренции уголовно-правовых норм // Российский судья. 2002. № 11. Доступ из справочно-правовой системы «КонсупьтантПлюс».
Юридическая техника. 2015. № 9
ВЫСТУПЛЕНИЯ НА КРУГЛОМ СТОЛЕ
правно «путем насилия, угрозы, причинения серьезного вреда, злоупотребления профессиональной или экономической зависимостью или путем иного экономического давления — принуждает другого человека голосовать или препятствует ему в осуществлении его избирательного права «в определенном смысле» (то есть по своему внутреннему убеждению)».
Другой законотворческой ошибкой, на наш взгляд, является пробел в применении такого вида наказания, как лишение права. Виды наказаний, предусмотренных санкциями статей 141 —1421 УК РФ, не решают в полной мере задачи охраны от преступных посягательств, предупреждения преступлений, влияния назначенного наказания на исправление. Для решения этой проблемы не задействован в полной мере потенциал такого вида наказания, как лишение права. В зарубежном уголовном законодательстве существует ряд подходов к применению указанного вида наказания.
К первому отнесем подход, согласно которому данный вид наказания закрепляется в самом общем виде, при этом не конкретизируются случаи его применения, а лишь указывается на избирательное право в качестве одного из видов прав, подлежащих лишению (УК Франции, Аргентины, Бельгии, ФРГ, Испании).
Второй подход предполагает оговорку, в каких случаях допустимо применение наказания в виде лишения прав, в том числе избирательных (при этом данное наказание фактически дополняет основное) (УК Республики Корея, Голландский УК, Польши, Сан-Марино).
При определении оптимального размера санкции в виде лишения избирательного права нам представляется важным изучение подхода французского, испанского и бельгийского законодателей: суд может назначить срок лишения права (в том числе избирательного), превышающий период выборов и межвыборный период, исключив участие преступника в последующих выборах.
Отметим, что указанные выше проблемы правового регулирования далеко не единственные. Так, ученый Л.Г. Мачковский при исследовании уголовной ответственности за воспрепятствование осуществлению избирательных прав ставит перед собой задачу установить, как оценивают зарубежные законодатели уровень общественной опасности преступления сквозь призму санкций1. Безусловно, данный вопрос актуален и применительно к фальсификации результатов выборов, однако изложение данного вопроса, как нам представляется, требует отдельного исследования.
Таким образом, опыт уголовного законотворчества зарубежных стран полезен при решении проблем российской науки уголовного права и правоприменительной практики и должен быть учтен при дальнейшем совершенствовании норм Уголовного кодекса Российской Федерации.
1 См.: Мачковский Л.Г. Уголовная ответственность за воспрепятствование осуществлению избирательных прав в России и за рубежом // Юридический мир. 2002. № 3.
Климова Ю.Н. Дефекты уголовно-правовых норм об ответственности за нарушение...
307
