CC BY
54УДК 349, 340.5
DOI: 10.31249/rgpravo/2022.01.04
ВЛАСОВ Г.Д.1 COVID-19 : ВАКЦИНАЦИЯ И ПРАВО. (Обзор).
Аннотация. Рассматриваются проблемы, связанные с правовыми аспектами массовой вакцинации против COVID-19. В связи с этим анализируются исследования зарубежных ученых-юристов, посвященные основным юридическим вопросам вакцинации: о правомерности введения принудительной вакцинации в свете судебной практики Европейского Суда по правам человека, о допустимости применения особых электронных документов в качестве подтверждения прохождения процедуры вакцинации.
Ключевые слова: COVID-19; медицинское право; основополагающие права; вакцинация; Европейский Суд по правам человека; паспорт вакцинации.
VLASOV G.D. COVID-19 : vaccination and law. (Review).
Abstract. The problems related to the legal aspects of mass vaccination against COVID-19 are considered. In this regard, the studies of foreign legal scholars devoted to the main legal issues of vaccination are analyzed: on the legality of the introduction of compulsory vaccination in the light of the judicial practice of the European Court of Human Rights, on the admissibility of the use of special electronic documents as confirmation of the vaccination procedure.
Keywords: COVID-19; European Court of Human Rights; fundamental rights; health law; medical law; vaccination.
Для цитирования: Власов Г.Д. COVID-19 : вакцинация и право // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литера-
1 Власов Георгий Дмитриевич, научный сотрудник отдела правоведения ИНИОН РАН.
тура : ИАЖ. Сер. 4: Государство и право. - 2022. - № 1. - С. 48-61. Б01: 10.31249/^гауо/2022.01.04
Распространение коронавирусной инфекции СОУГО-19 оказало значительное влияние на многие области общественной жизни. Не обошло оно стороной и правовую сферу - эпидемия стала серьезным вызовом для правовых систем различных государств, поставив на повестку дня целый ряд вопросов относительно содержания тех или иных прав и свобод, необходимости принятия новых и изменения существующих нормативно-правовых актов, их адекватной трактовки в рамках правоприменительной практики. Пожалуй, наиболее острыми и дискуссионными в этом контексте стали проблемы, связанные с правовыми аспектами массовой вакцинации от коронавирусной инфекции, начавшейся в ряде стран, в частности, вопрос допустимости и правомерности принудительной вакцинации определенных групп населения, введения тех или иных ограничений, в том числе на профессиональную деятельность и свободу перемещений, налагаемых в связи с отказом от вакцинации. Кроме решения насущных практических правовых задач, нуждающихся в тщательном правовом осмыслении и оценке, в связи с вакцинацией возник и ряд более фундаментальных теоретических вопросов, например, относительно соотношения личных прав и свобод и тех или иных медико-санитарных требований, вводимых государством. Если раньше проблематика такого рода носила скорее отвлеченно-теоретический характер, то ситуация пандемии поставила ее на повестку дня со всей остротой.
В данном обзоре рассматривается ряд исследований, посвященных правовым проблемам, возникающим в связи с вакцинацией против СОУГО-19. Эти исследования посвящены общим правовым проблемам, возникающим в связи с вакцинацией, проблеме обязательной вакцинации в свете фундаментальных прав человека, а также правомерности введения «вакцинных паспортов» - документов, являющихся подтверждением вакцинации их носителя [1; 2; 3].
Коллектив американских исследователей, авторов статьи «Правовые вызовы, связанные с вакцинацией от СОУГО-19» (Л. Барраза, Н. Уэллс, С. Гайт, Дж. Пьятт, Р. Фрид, Дж. Г. Ходж), рассматривают основные проблемы в области законодательства и политики, возникшие в связи с самой масштабной и дорогостоя-
49
щей национальной кампанией по вакцинации, когда-либо проводившейся в Соединенных Штатах. Разрешение правовых вопросов, по мнению ученых, является ключевым фактором успеха вакцинационной кампании [3, p. 1]. Один из таких вопросов является вопрос о правомерности устанавливаемой работодателем обязанности вакцинироваться.
Следует заметить, что требования о вакцинации в публично-правовой сфере были признаны Верховным судом США соответствующими Конституции США еще в 2005 г. в его решении по делу Jacobson vs Massachusetts. Кроме того, Управление по охране труда (Occupational Safety and Health Administration, OSHA) и Комиссия по равноправию при трудоустройстве (Equal Employment Opportunity Commission, EEOC) одобрили требования по вакцинации на рабочем месте, однако в целом установление обязанности вакцинироваться, исходящее от работодателей, остается спорным. Во многом это обусловлено уникальным статусом вакцин от COVID-19, которые были разрешены к применению, но при этом не были полностью одобрены Управлением по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов (Food and Drug Administration, FDA)1.
По мере роста числа вакцинированных в США как на публично-правовом уровне, так и на уровне частных организаций стал изучаться вопрос о возможности требования предоставления определенного доказательства прохождения процедуры вакцинации, или «паспорта», для получения тех или иных услуг. Так, штат Нью-Йорк ввел собственный пропуск для прошедших вакцинацию2, в то время как ряд других штатов (в том числе Алаба-
1 Такова была ситуация на момент написания рассматриваемой статьи, однако 23 августа 2021 г. вакцина Pfizer-BioNTech получила одобрение FDA, которое, по всей видимости, может оказать существенное влияние на правовые аспекты, связанные с расширением процесса вакцинации. (Прим. авт. - Г. В.). (См.: Официальный сайт Управления по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов США. - URL: https://www.fda.gov/news-events/press-announcements/fda-approves-first-covid- 19-vaccine) (дата обращения: 12.10.2021).
2 Речь идет о так называемом эксельсиор-пропуске (Excelsior Pass) - электронном документе, подтверждающем прохождение процедуры вакцинации, ПЦР-тестирования или наличие антител. Получение пропуска является добровольным и вместо него может предъявляться какое-либо иное подтверждение о
ма, Флорида, Монтана и Техас) на волне развернувшейся дискуссии относительно личной свободы и автономии законодательно запретил подобные паспорта [3, p. 2].
Если говорить о требованиях вакцинации в школах и вузах, то ни один из штатов не вводил обязательного требования о вакцинации как условия посещения детских садов и обучения в начальных и средних школах. При этом, например, штат Арканзас законодательно запретил устанавливать требования о вакцинации в качестве условия доступа к образованию, другие штаты могут последовать этому примеру.
Что касается высшего образования, то здесь законодательство штатов редко предписывает университетам, какими вакцинами могут быть привиты студенты. Американская ассоциация охраны здоровья студентов (American College Health Association) рекомендовала вакцинироваться всем студентам, проживающим в кампусах, однако в целом в этом вопросе нет единого подхода и некоторые университеты категорически отказываются от этой рекомендации [3, p. 2].
Разрешение со стороны Управления по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов (Food and Drug Administration, FDA) вакцинации для несовершеннолетних в возрасте от 12 до 17 лет поставило на повестку дня вопрос необходимости согласия их родителей или законных представителей. Законодательство 41 штата США требует согласия родителей или законных представителей для вакцинации несовершеннолетнего, только четыре штата (Алабама, Орегон, Род-Айленд и Южная Каролина) позволяют детям давать согласие на вакцинацию самостоятельно, еще пять штатов в определенных пределах оставляют этот вопрос на усмотрение медицинских учреждений. Авторы полагают, что существующая ситуация может замедлить вакцинацию, также могут возникать конфликтные ситуации в случае, если дети хотят вакцинироваться, а родители или законные представители не дают своего согласия. В этих условиях санитарный инспектор Сан-Франциско разрешил вводить вакцину несовершен-
вакцинации (в том числе в бумажном виде), однако само подтверждение может быть необходимо для посещения тех или иных деловых или развлекательных учреждений. - Прим. авт. - Г.В.
нолетним в возрасте от 12 лет при наличии их согласия (с определенными ограничениями). Кроме того, есть проблемы, связанные с положением детей, находящихся в учреждениях для несовершеннолетних преступников и детей-мигрантов, находящихся без сопровождения родителей на южных границах США [3, р. 3].
Миллионы американцев высказывают сомнения относительно безопасности вакцин в долгосрочной перспективе и отказываются от вакцинации, ссылаясь на преимущество личных, в том числе религиозных, свобод над коллективными интересами. Но, по мнению авторов статьи, такой подход несостоятелен с правовой точки зрения, поскольку защищаемые Конституцией США свободы не включают в себя действия, подвергающие других угрозе прямого вреда. Кроме того, свободное осуществление прав, гарантированное первой поправкой к Конституции США, не подразумевает какого-либо освобождения от вакцинации, хотя большинство штатов его допускает [там же].
Вызывают вопросы с точки зрения права и так называемые вакцинные лотереи, призванные стимулировать процесс вакцинации. В ходе таких лотерей разыгрываются крупные денежные суммы, стипендии на обучение в вузах, а в некоторых штатах даже алкоголь и дозы марихуаны. Финансирование подобных мероприятий, например в штате Огайо, осуществляется за счет средств специальных федеральных фондов для борьбы с коронавирусом, и такое использование этих средств может быть расценено как нецелевое использование государственных средств. Однако федеральные власти США одобрили использование фондов для лотерей в том случае, если есть разумные основания полагать, что это позволит увеличить число вакцинированных.
Те или иные религиозные взгляды также зачастую являются основанием для отказа от вакцинации. Допустимость отказа от обязательной вакцинации варьируется от штата к штату. Пренебрежение правом на отказ от вакцинации по религиозным убеждениям может стать причиной исков в Конституционный суд США в связи с нарушением прав, предусмотренный Первой поправкой к Конституции США. Хотя на сегодняшний день правительства штатов не обязаны предусматривать возможность отказа от общеприменимых требований по вакцинации на основе религиозных взглядов, тем не менее во время пандемии СОУГО-19
Верховный суд США поддержал несколько исков против распоряжений о социальном дистанцировании и закрытии тех или иных объектов на основании гарантированного Первой поправкой права на свободу вероисповедания. Не исключено, что в будущем Суд может прийти к заключению, что возможность отказа от вакцинации по религиозным основаниям требуется в соответствии с Первой поправкой.
Сбор отчетности о состоянии общественного здравоохранения и попытки наблюдения за населением в связи с эпидемией вызывают значительную озабоченность с точки зрения неприкосновенности частной жизни. Так, далеко не все штаты согласились безоговорочно присоединиться к соглашениям об обмене информацией с центрами по контролю и предотвращению заболеваний (Centers for Disease Control and Prevention, CDC) в целях общенационального мониторинга хода вакцинации. По мнению авторов, только должный баланс между доступом к потенциально идентифицируемой информации о здоровье граждан и интересами неприкосновенности частной жизни может способствовать достижению целей общественного здравоохранения [3, p. 4].
Наконец, еще одно значительное правовое препятствие, стоящее на пути вакцинации в США, связано с проблемой ответственности производителей вакцин и организаций, занятых в их распространении. Принятый в 2005 г. Закон США об общественной готовности и готовности к чрезвычайным ситуациям (Public Readiness and Emergency Preparedness Act, PREPA) в значительной мере освобождает производителей вакцин и распространяющие вакцины медицинские учреждения от ответственности за возможный причиненный вред здоровью вакцинированных. Соответствующие положения данного закона были задействованы специальной декларацией министра здравоохранения и социальных служб США 4 февраля 2020 г. Это позволяет защитить клиники, аптечные пункты и другие учреждения, участвующие в вакцинации, от претензий в связи с простой небрежностью, повлекшей вред для здоровья лица, получившего вакцину. Компенсации в связи со смертью или серьезным вредом здоровью, напрямую связанным с вакцинацией, могут выплачиваться из средств, предусмотренных Программой контрмер по компенсации за причинение
вреда здоровью при условии, что заявление о выплате компенсации подано в течение одного года с момента вакцинации.
Авторы приходят к заключению, что выявление и разрешение правовых проблем в связи с вакцинацией является ключевым фактором не только с точки зрения текущих задач достижения установленных в США показателей вакцинации, но и с точки зрения долгосрочной задачи обеспечения охраны общественного здоровья в XXI в. [3, p. 4].
Аня Крассер, научный сотрудник и преподаватель факультета права Университета Граца, в статье «Принудительная вакцинация в свете основополагающих прав: уроки ЕСПЧ» [2] анализирует позицию ЕСПЧ по вопросу допустимости введения государствами принудительной вакцинации населения с позиции Конвенции о защите прав человека и основных свобод. В этом контексте новую актуальность приобретает рассмотренное ЕСПЧ в 2015 г. дело Vavricka and Others vs the Czech Republic1, которое непосредственно касалось проблемы принудительной вакцинации детей в Чехии, поскольку позиции по вопросу вакцинации, сформулированные ЕСПЧ в этом деле, могут быть применены и при рассмотрении текущей ситуации, связанной с распространением COVID-19.
Принудительная вакцинация представляет собой, прежде всего, непосредственное принуждение принимать вакцину. Однако, как правило, государства прибегают к менее явным формам принуждения к вакцинации, которые выражаются, например, в тех или иных негативных последствиях в связи с отказом от вакцинации. К таким последствиям, в частности, могут относиться штрафы или отказ в доступе к тем или иным услугам (не относящимся к фундаментальным услугам, связанным с жизнеобеспечением), таким, как возможность посещения концертов, детских дошкольных учреждений и т.п. По мнению автора статьи, к принудительной вакцинации следует относить все системы вакцинации, которые подразумевают создание каких-либо негативных последствий для лица, если такие последствия могут повлиять на
1 Case of Vavricka And Others vs the Czech Republic // Официальный сайт ЕСПЧ. - URL: http://hudoc.echr.coe.int/fre?i=001-209039 (дата обращения: 12.10.2021).
решение этого лица вакцинироваться. Такое определение, считает автор, соответствует позиции ЕСПЧ, выраженной в решении по делу Vavricka and Others vs the Czech Republic [2].
Противники введения принудительной вакцинации обычно апеллируют к Конвенции о защите прав человека и основных свобод, считая, что такая вакцинация нарушает ряд основополагающих прав. В частности, речь идет о праве на жизнь (ст. 2 Конвенции), праве на уважение частной и семейной жизни (ст. 8) и свободе мысли, совести и религии (ст. 9).
Аргументы против принудительной вакцинации, основанные на ст. 2 Конвенции, исходят из того, что вакцины могут иметь побочные эффекты и в некоторых случаях приводить к смерти вакцинированных людей. Статья 2 Конвенции подразумевает обязанность государства предоставлять адекватную защиту жизни всех людей, находящихся под его юрисдикцией. Отсюда проистекают позитивные обязанности государства по принятию всех необходимых мер для того, чтобы устранить риск для жизни того или иного человека, что в свою очередь означает необходимость принятия законодательных мер, а также правоприменительных и контрольных механизмов, и проведения расследования причин, повлекших смерть, в каждом конкретном случае. Эти же принципы относятся и к сфере здравоохранения. Поэтому если все необходимые меры были приняты, существуют достаточные меры правового регулирования и механизмы расследования, государство не может в данном случае считаться ответственным за нарушение права на жизнь. Применительно к вакцинации речь о нарушении права на жизнь может идти только тогда, когда потенциально опасные для жизни обстоятельства возникают в отдельных конкретных случаях, например, когда у лица имеется аллергия или иные противопоказания [2].
Что касается права на уважение частной и семейной жизни, то здесь ЕСПЧ исходит из того, что любое, даже незначительное, медицинское вмешательство, совершенное против воли лица, подвергшегося такому вмешательству, является вмешательством в осуществление права, предусмотренного ст. 8 Конвенции. Исходя из этого принудительная вакцинация в чистом виде, когда имеет место отсутствие согласия лица на вакцинацию и нарушение физической неприкосновенности лица, по мнению суда, выраженно-
му в деле Solomakhin vs Ukraine1, будет являться вмешательством в осуществление права, предусмотренного ст. 8 Конвенции. Кроме того, вмешательство будет иметь место и в случае, когда фактически вакцинация не состоялась, но имели место негативные последствия, связанные с отказом от вакцинации. Наконец, понятие «частная жизнь» имеет и внешний компонент, связанный со взаимоотношениями с другими людьми и внешним миром. В связи с этим принудительная вакцинация будет являться вмешательством в случае, если отказ от нее будет связан с санкциями, выражающимися в исключении из определенной социальной группы, значимой с точки зрения формирования личности, например, из детского сада или школы, а также если посещение таких учреждений будет обусловлено обязательной иммунизацией [там же].
Отдельный вопрос в рамках рассмотрения вмешательства по ст. 8 Конвенции составляет право родителей на отказ от вакцинации их детей. Родители свободны в выборе того, как осуществлять воспитание и образование их детей, однако эта свобода не является абсолютной, и при реализации своих прав в данной сфере родители обязаны руководствоваться интересами детей. Для того чтобы применительно к конкретному случаю определить, в чем состоят эти интересы, необходимо на основе эмпирических данных сравнить два несовместимых решения (в данном случае -вакцинировать ребенка или нет) с точки зрения риска потенциального вреда каждого из них. Применительно к вакцинации суд в решении по делу Vavricka and Others vs the Czech Republic счел, что в интересах ребенка получить наилучшую возможную защиту здоровья, т.е. быть иммунизированным от тяжелых заболеваний (естественно, в том случае, если у конкретного ребенка нет противопоказаний против вакцинации), т.е. иными словами риски от заболеваний с точки зрения суда перевешивают риски, связанные с вакцинацией, и принудительная вакцинация в данном случае не будет являться нарушением прав родителей в соответствии со ст. 8 Конвенции, так как у родителей нет права принимать потенциально вредоносное решение относительно их ребенка [2].
1 Case of Solomakhin v. Ukraine // Официальный сайт ЕСПЧ. - URL: http://hudoc.echr.coe.int/fre?i=001-109565 (дата обращения: 12.10.2021).
56
Вопросы относительно вакцинации возникают также и в связи с религиозными убеждениями. Например, некоторые вакцины содержат свиной желатин, что может быть неприемлемо для людей, исповедующих ислам или иудаизм, и т.д. Кроме собственно религиозных убеждений препятствием для некоторых людей могут стать и убеждения иного рода - например, наличие компонентов животного происхождения или испытание вакцины на животных может быть неприемлемым для вегетарианцев и веганов. Иными словами, вопрос состоит в том, может ли свобода совести и вероисповедания служить причиной для отказа от вакцинации, и правомерным ли будет ограничение этих свобод со стороны государства. Отказ от вакцинации при определенных условиях может расцениваться как религиозная практика или обряд и на этом основании получить защиту по принципу свободы вероисповедания. При этом далеко не каждая система взглядов отвечает необходимым требованиям для того, чтобы считаться религией или верованием. В случае религий и верований, признаваемых в качестве таковых, обязательная вакцинация может вступать в конфликт с положениями таких верований. Практика ЕСПЧ, однако, устанавливает определенные барьеры для признания вмешательства в свободу мысли, совести и религии в соответствии со ст. 9 Конвенции.
Так, в деле Boffa and 13 others vs San Marino1 комиссия ЕСПЧ заявила, что вакцинация не является вмешательством в свободу мысли, совести и религии, поскольку понятие «отправление религиозных и культовых обрядов» относится не к абсолютно любому действию, мотивированному религией или верованием, а к только к такому, которое должно иметь центральную роль для выражения религии или верования.
Таким образом, принудительная вакцинация может являться вмешательством в осуществление основополагающих прав, предусмотренных ст. 2 Конвенции, и несомненно рассматривается таковым согласно положениям, предусмотренным ст. 8 Конвенции, а также гипотетически может определяться как вмешательство в осуществление права, закрепленного в ст. 9 Конвенции.
1 Case of Boffa and 13 others vs San Marino // Официальный сайт ЕСПЧ. -URL: http://hudoc.echr.coe.int/eng?i=001-88051 (дата обращения: 12.10.2021).
57
Применительно к ст. 2 Конвенции принудительная вакцинация не будет являться нарушением, если вводящее ее государство применяет все необходимые меры предосторожности. Что касается ст. 8 и 9, то здесь вопрос о том, представляет ли собой вмешательство нарушение Конвенции, может быть решен только исходя из того, оправдано ли такое вмешательство. Требования для признания его оправданности состоят в том, чтобы ограничения, составляющие вмешательство, были предписаны законом, имели бы обоснованную цель и являлись бы необходимыми в демократическом обществе. Первое из указанных требований подразумевает, что в государстве, вводящем вакцинацию, должна существовать соответствующая законодательная база для этого, принятая в соответствии с предусмотренной процедурой. Что касается обоснованных целей, то они перечислены в ст. 8 и 9 Конвенции, и к ним, в частности, относятся охрана здоровья и защиты прав и свобод других лиц, как наиболее очевидные в данном случае цели применения ограничений. Что касается необходимости в демократическом обществе, то рассматривая данный вопрос, ЕСПЧ акцентирует внимание на соразмерности принимаемых мер, т.е. на оценке того, как соотносятся ущемляемые и защищаемые ими интересы. Применительно к вакцинации речь идет о сопоставлении интересов государства по защите общественного здоровья путем вакцинации и интересов отдельных лиц, не желающих, чтобы их права нарушались вакцинацией [2].
В деле Vavricka and Others vs the Czech Republic суд пришел к заключению, что принудительная вакцинация была соразмерной мерой с учетом преследуемой цели, а также установил, что цель достижения наиболее высоких возможных степеней вакцинации, равно как и достижения коллективного иммунитета является «обоснованной и достаточной» причиной для применения принудительной вакцинации [цит. по: 2]. Иными словами, принудительная вакцинация, подчеркивает А. Крассер, может расцениваться как допустимая в случае, когда бремя, лежащее на отдельных лицах в связи с вакцинацией, оказывается меньше, чем бремя, возлагаемое на все общество в связи с ее отсутствием.
При этом, однако, оценка соразмерности принимаемых мер должна проводиться каждый раз применительно к любой конкретной предполагаемой вакцинации исходя из таких факторов,
как риски, связанные с вакциной и заболеванием (риск смертности, риск возникновения побочных эффектов и т.д.). Решение о принудительной вакцинации, таким образом, может быть признано соразмерным в том случае, если применяемые вакцины безопасны и эффективны и риск вреда от их применения невелик, в то время как риск заражения, смерти и осложнений от заболевания, напротив, велик.
Исходя из практики ЕСПЧ, по мнению А. Крассер, можно предположить, что принудительная вакцинация будет гипотетически допустима в связи с особенно заразными болезнями, характеризующимися высоким риском смертности, при условии наличия безопасных и эффективных вакцин [2].
Авторы статьи «Цифровые паспорта здоровья в эпоху СОУГО-19 : насколько законны и этичны «паспорта вакцинации»?» Л.О. Гостин, И.Г. Коэн и Дж. Шоу [1] рассматривают правовые и этические аспекты такого получившего распространение в связи с вакцинационными кампаниями в ряде стран явления, как «паспорт вакцинации», т.е. документа, подтверждающего факт прохождения вакцинации и обеспечивающего доступ к определенным услугам или возможностям. К преимуществам вакцинных паспортов авторы статьи относят стимулирование людей к вакцинации, постепенное открытие различных секторов экономики, а также возможность избежать более жестких мер борьбы с инфекцией, таких, как карантин, изоляция, закрытие предприятий.
Однако применение вакцинных паспортов сопряжено с рядом трудностей научного и технического характера - например, введение таких паспортов затрудняется различной продолжительностью действия разных вакцин, а также отсутствием в США единой цифровой информационной системы, которая бы учитывала все введенные дозы вакцины, вместо этого учет ведется на уровне штатов, что является препятствием для введения системы вакцинных паспортов в общенациональном масштабе. Но помимо научно-технических проблем возникают вопросы относительно правомерности и этичности вакцинных паспортов. Л.О. Гостин, И.Г. Коэн и Дж. Шоу считают, что с правовой точки зрения государства имеют право утверждать и контролировать вакцинационный статус граждан, требуя подтверждения вакцинации для доступа к определенным благам [1, р. 2]. Международные
медико-санитарные правила предоставляют подписавшим их государствам широкую степень усмотрения в вопросе осуществления полномочий в области общественного здравоохранения, в частности, ст. 31 прямо позволяет правительствам требовать «доказательства вакцинации или иных профилактических мер», а приложение 7 к документу допускает сертификаты о вакцинации от желтой лихорадки для международных путешествий. В США первичные права в области общественного здравоохранения принадлежат штатам. Штаты имеют право устанавливать требования о подтверждении статуса вакцинации как через государственные, так и через частные цифровые платформы. Президент США наделен широкими полномочиями для того, чтобы устанавливать требования о наличии вакцинации для прохода в здания аэропортов и федеральные здания, а также для нахождения на территориях федерального подчинения, однако введения системы цифровых паспортов вакцинации в масштабе всей страны, скорее всего, потребует решения Конгресса США. Также система цифровых паспортов должна будет учитывать ограничения, налагаемые осуществлением конституционных и гражданских прав.
Так, Верховный суд США бдительно следит за соблюдением свобод, гарантированных Первой поправкой к Конституции США, в частности, свободы вероисповедания, свободы слова и собраний. Суд отклонил ограничения на публичные собрания в связи с COVID-19 применительно к религиозным учреждениям. Наиболее вероятно, что суд будет тщательно изучать правительственные системы цифровых паспортов, если они будут препятствовать осуществлению конституционных прав граждан [1, p. 2].
Что касается применения цифровых паспортов вакцинации в частноправовой сфере, то Комиссия по равноправию при трудоустройстве в своем руководстве по вакцинации фактически разрешила работодателям требовать от сотрудников прохождения вакцинации теми вакцинами, которые были разрешены или одобрены FDA. Это дает возможность работодателям требовать от работников прохождения процедуры вакцинации для возвращения на свое рабочее место, а цифровой вакцинный паспорт может в данном случае служить в качестве подтверждения факта прохождения процедуры. Что касается права на неприкосновенность частной жизни, то применение паспортов вакцинации не является
нарушением Закона США об ответственности и переносе данных о страховании здоровья граждан (Health Insurance Portability and Accountability Act, HIPAA), поскольку работодатели, которым раскрывается информация о вакцинационном статусе работников, обычно не относятся к числу лиц, подпадающих под действие HIPAA [1, p. 2].
С морально-этической точки зрения введение паспортов вакцинации оправдано в случае, когда доступ к вакцине обеспечен всем. При этом необходимо, чтобы те люди, которые не могут быть вакцинированы по медицинским показаниям, не были лишены тех привилегий, которые дает паспорт вакцинации. Также они предлагают сделать исключения для тех, кто отказывается от вакцинации по искренним религиозным мотивам1 [1, p. 2].
Авторы приходят к заключению, что паспорта вакцинации могут стать важным инструментом для возвращения к коммерческой деятельности, отдыху и путешествиям, для их успешности необходимо, чтобы они представляли собой научно обоснованную и наименее ограничительную из возможных мер противодействия пандемии [там же].
Список литературы
1. Gostin L.O., Cohen I.G., Shaw J. Digital health passes in the age of COVID-19: Are «vaccine passports» lawful and ethical? // The Journal of the American medical association. - 2021. - URL: https://pubmed.ncbi.nlm.nih.gov/33825831/ ; https:// papers.ssrn.com/sol3/papers.cfm?abstract_id=3824917 (дата обращения: 15.10.2021).
2. Krasser A. Compulsory vaccination in a fundamental rights perspective: Lessons from the ECtHR // Vienna journal on international constitutional law (ICL Journal). -2021. - Vol. 15, N 2. - P. 207-233. - URL: https://www.degruyter. com/docu ment/doi/ 10.1515/icl-2021-0010/html (дата обращения: 15.10.2021). - URL: https://doi.org/10.1515/icl-2021-0010 (дата обращения: 15.10.2021).
3. Legal challenges underlying COVID-19 vaccinations / Hodge J.G., Piatt J., Barra-za L., Freed R., Ghaith S., Wells N. // Journal of law, medicine, and ethics (JLME). -2021. - Vol. 49, N 3. - P. 1-7. - URL: https://ssrn.com/abstract= 3868377 (дата обращения: 17.10.2021).
1 Столь незамысловатая трактовка сложной этико-правовой проблемы представляется явным упрощением, особенно в свете законодательного запрета паспортов вакцинации в ряде штатов США, о котором говорилось в первой из рассматриваемых в данном обзоре статей. - Прим. авт. - Г. В.
