CC BY
5
УДК: 618.19-006.6-08-06-037:615.277.3
CNA-ландшафт HER2-Hera™BHoro рака молочной железы при использовании антрациклинсодержащих схем неоадъювантной химиотерапии
М. К. Ибрагимова1, 2' 3*, Е. А. Кравцова1, 2, М. М. Цыганов1, 3, Н. В. Литвяков1, 2, 3 1 Научно-исследовательский институт онкологии, Томский национальный исследовательский медицинский центр Российской академии наук, Томск, 634050 Россия
Национальный исследовательский Томский государственный университет, Томск, 634050 Россия
3Сибирский государственный медицинский университет Министерства здравоохранения
Российской Федерации, Томск, 634050 Россия
*E-mail: [email protected]
Поступила в редакцию 12.05.2023
Принята к печати 28.07.2023
DOI: 10.32607/actanaturae.20377
РЕФЕРАТ Критическая оценка дозировки, сроков и способов включения антрациклинов в предоперационную химиотерапию становится более актуальной в эпоху, когда молекулярно-генетический подход позволяет не только разрабатывать биологически направленные терапевтические средства, но и выбирать пациентов, применение определенных цитотоксических агентов у которых приведет к желаемым эффектам. С целью выявления потенциальных CNA-маркеров объективного ответа и прогностических CNA-маркеров гематогенного метастазирования изучены изменения CNA-генетического ландшафта опухоли молочной железы люминального В HER2-негативного подтипа, вызванные применением антрациклинсодержащих схем неоадъювантной химиотерапии. Сравнение частот CNA в зависимости от ответа на неоадъювантную химиотерапию показало наличие объективного ответа при большем количестве делеций в локусах 11q22.3 и 11q23.1 (р = 0.004). Сравнение частот CNA в группах пациенток после лечения показало, что возникновение гематогенного метастазирования наблюдалось при большем количестве амплификаций в локусе 9p22.2 (р = 0.003) и большем количестве делеций в локусе 9p21.3 (р = 0.03). Выявлены потенциальные предиктивные CNA-маркеры объективного ответа и прогностические CNA-маркеры гематогенного метастазирования при применении антрациклинсодержащих схем неоадъювантной химиотерапии.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА рак молочной железы, CNA-генетический ландшафт опухоли, антрациклинсодержа-щие схемы, неоадъювантная химиотерапия.
СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ CNA (copy number aberration) - аберрации числа копий; РМЖ - рак молочной железы; НХТ - неоадъювантная химиотерапия; pCR (complete pathomorphological response) - полный патоморфологический ответ; SNV (single nucleotide variation) - oднонуклеотидные варианты; VAF (variant allele frequency) - изменение частот вариантных аллелей; HER2 (human epidermal growth factor receptor 2) - рецептор эпидермального фактора роста типа 2; БВ - безметастатическая выживаемость.
ВВЕДЕНИЕ
Неоадъювантная химиотерапия (НХТ) считается стандартом комплексного лечения при HER2-положительном (HER2+) раке молочной железы (РМЖ), однако подход к лечению локализованного рака молочной железы со статусом ER+/HER2-, при котором химиочувствительность не так сильна, как при других клинических подтипах РМЖ, может быть неоднозначным [1]. Частота полного
патоморфологического ответа (pCR) при HER2-отрицательном (HER2-) РМЖ невысока, а наличие остаточного заболевания не имеет такого же прогностического значения, как при других клинических подтипах [2]. Однако выживаемость больных, достигших полной или частичной регрессии в процессе неоадъювантной химиотерапии, существенно отличается от выживаемости больных, у которых наблюдается стабилизация или прогрессирова-
ние опухолевого процесса [3, 4]. В этой связи актуальным является поиск предиктивных маркеров достижения полной и частичной регрессии HER2-отрицательного РМЖ, а не pCR как при трижды негативном (ТН РМЖ), так и HER2-позитивном молекулярном подтипе.
В настоящее время существует несколько методов лечения пациентов с HER2- или метастатическим РМЖ, однако при этом не выработан золотой стандарт лечения первой линии. Тем не менее, схемы, содержащие антрациклин или таксан, считаются традиционным системным лечением в качестве химиотерапии первой линии или неоадъювантной терапии при данном подтипе заболевания [5].
Учитывая наличие токсических эффектов, связанных с применением антрациклинсодержащих схем НХТ (кардиотоксичность, лейкемогенные эффекты, вторичные злокачественные новообразования) [6-8], и в целях соблюдения основного руководящего принципа медицинской этики - недопущения причинения вреда пациенту - возникает сложнейшая задача не только выявить пациентов, которым химиотерапия может принести наибольшую пользу, но и использовать системный режим, имеющий максимально возможный терапевтический индекс в сочетании с минимальным риском долговременной значительной токсичности, связанной с лечением.
В 2021 г. руководство Национальной комплексной онкологической сети (National Comprehensive Cancer Network Guidelines) исключило терапию на основе антрациклинов из списка «предпочтительных схем» лечения HER2+ РМЖ на ранней стадии, а также из категории «схем выбора» [9]. Однако результаты представленных мета-анализов показывают, что применение антрациклинов оправдано при люминальном В подтипе ER-позитивного/HER2-негативного РМЖ [10].
Таким образом, существуют проблемы в выборе подхода к неоадъювантному лечению при HER2- РМЖ. Вопрос о том, кому и когда следует применять определенную схему НХТ при РМЖ с HER2-статусом, требует дальнейшего обсуждения.
При этом схемы на основе антрациклинов являются важным компонентом лечения при РМЖ, особенно в случае высокого риска рецидива с ТН РМЖ (независимо от поражения подмышечных лимфоузлов) или HER2-/ER+ РМЖ с вовлечением подмышечных лимфоузлов. Поэтому необходимо проводить поиск биомаркеров, предсказывающих реакцию на антрациклины при неоадъювантной терапии рака молочной железы, причем не только pCR, но и частичную регрессию, ассоциированные с благоприятным исходом.
В настоящей работе изучены изменения CNA (copy number aberration)-генетического ландшафта опухоли молочной железы люминального В HER2-негативного подтипа под действием антрациклин-содержащих схем неоадъювантной химиотерапии с целью выявления групп предиктивных CNA-маркеров объективного (pCR+частичная регрессия более 50%) ответа на применяемое лечение и потенциальных CNA-маркеров прогнозирования гематогенного метастазирования.
ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНАЯ ЧАСТЬ
В исследование включены 35 больных (25-68 лет (средний возраст 49.3 ± 0.1 лет (Mean±SE)) с морфологически верифицированным диагнозом рак молочной железы T 4N0 3M0 (стадии IIA-IIIB) люминаль-ного В HER2-негативного подтипа. Люминальный В HER2-негативный подтип определяли как ER +, PR + или -, Ki67> 30%.
В соответствии с Consensus Conference on Neoadjuvant Chemotherapy in Carcinoma of the Breast (April 26-28, 2003, Philadelphia, Pennsylvania) пациенты получали в неоадъювантном режиме 4-8 курсов химиотерапии по схемам FAC (фтор-урацил, доксорубицин, циклофосфан)/АС (док-сорубицин, циклофосфан) и CAX (циклофосфан, доксорубицин, кселода). Эффективность предоперационной химиотерапии оценивали по критериям ВОЗ и Международного противоракового союза (International Union Against Cancer) с помощью ультразвукового исследования (УЗИ) и/или маммографии, которые проводили до лечения, после двух курсов НХТ и перед операцией. Регистрировали полную регрессию (100% уменьшение опухоли), частичную регрессию (уменьшение объема опухоли более чем на 50%), стабилизацию (снижение объема менее чем на 50% или увеличение не более чем на 25%) и прогрессирование (увеличение объема опухоли более чем на 25%). Все случаи полной регрессии подтверждены морфологически. Согласно международным рекомендациям, при проведении предоперационной химиотерапии больные РМЖ со стабилизацией или прогрессированием составляют группу с отсутствием ответа на НХТ, а больные с частичной регрессией - группу с объективным ответом. Получение опухолевого материала для исследования невозможно при полной регрессии опухолевого процесса после НХТ.
В табл. 1 представлены основные клинико-мор-фологические параметры больных, включенных в исследование.
В качестве исследуемого материала использовали биопсийные опухолевые образцы, взятые до лечения под контролем УЗИ, а также операционный
Таблица 1. Клинико-морфологические параметры больных РМЖ, включенных в исследование
Клинико-морфологический параметр Число больных (абс. ч., %)
Возраст (лет) <45 10 (28.6)
>45 25 (71.4)
Менструальный статус Сохранен 22 (62.9)
Пременопауза 4 (11.4)
Менопауза 5 (14.3)
Постменопауза 4 (11.4)
Гистологический тип Инвазивный протоковый рак 20 (57.1)
Инвазивный дольковый рак 3 (8.6)
Инвазивная карцинома неспецифического типа 5 (14.3)
Другие типы 7 (20.0)
Размер опухоли 8 (22.8)
т2 25 (71.4)
Т3 1 (2.9)
Т4 1 (2.9)
Лимфогенное метастазирование N0 16 (45.7)
^ 14 (40.0)
N2 1 (2.9)
N3 4 (11.4)
Гистологическая форма Уницентрическая 23 (65.7)
Мультицентрическая 12 (34.3)
Ответ на НХТ Прогрессирование 1 (2.9)
Стабилизация 11 (31.4)
Частичная регрессия 23 (65.0)
Медиана наблюдения за пациентами, месяц (М ± SE) 80.5 ±1.1 (min-max: 24-148)
Частота метастазирования 13 (37.1)
Медиана возникновения гематогенного метастазирования, месяц (М ± SE) 45.7 ± 0.4 мес. (min-max: 4-130)
Частота рецидивирования 4 (11.4)
Медиана возникновения рецидива, месяц (М ± SE) 72.5 ± 1.5 мес. (min-max: 52-107)
материал после НХТ. ДНК выделяли из 35 парных образцов опухолевой ткани молочной железы, полученных от каждой женщины до лечения и после НХТ.
Микроматричный анализ проводили на микроматрицах (ДНК-чипах) высокой плотности фирмы Affymetrix (США) CytoScanTM HD Array. Процедуры пробоподготовки, гибридизации и сканирования проводили на системе Affymetrix GeneChip® Scanner 3000 7G (Affymetrix). Результаты обрабатывали с использованием программы «Chromosome Analysis Suite 4.0» (Affymetrix).
Статистическую обработку данных проводили с использованием пакета прикладных программ Statistica 8.0 (StatSoft Inc., США). Критерий х2 использовали для оценки различий в частотах (http:// vassarstats.net/index.html). Выживаемость анализировали с использованием метода Каплана-Майера и logrank test.
Соблюдение прав пациентов и правил биоэтики. Исследование проведено в соответствии с Хельсинкской декларацией 1964 г. (исправленной в 2013 г.). Протокол исследования одобрен комитетом по биомедицинской этике НИИ онкологии Томского национального исследовательского медицинского центра Российской академии наук. Протокол № 1 от 14.01.2013. Все пациентки подписали информированное согласие на участие в исследовании.
РЕЗУЛЬТАТЫ
На первом этапе исследования для оценки изменения CNA-ландшафта (CNA - copy number aberrations, аберрации числа копий) опухоли, вызванного антрациклинсодержащей неоадъювантной химиотерапией, описан CNA-ландшафт опухоли до и после лечения (рис. 1) и оценены изменения в частоте CNA в опухоли.
100 90 80 70 60 50 40 30 20 10 0
Амплификации до лечения Амплификации после лечения
2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 202122Хр
100 90 80 70 60 50 40 30 20 10 0
— Делеции до лечения Делеции после лечения
ур
2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 202122Хр
Рис. 1. Частота амплификации и делеций в каждой хромосоме пациенток, получавших в режиме предоперационной химиотерапии антрациклинсодержащие схемы до и после НХТ
Наибольшее количество амплификаций (68.6%) обнаружено в локусах ^32.1-32.2, ^42.12-42.13 и ^42.2 опухолей пациенток до лечения. Наибольшая частота делеций (68.6%) обнаружена в локусах 17р13.3, 17р13.1 (при полном отсутствии амплификаций). Также на протяженном участке длинного плеча хромосомы 8 при полном отсутствии делетированных регионов обнаружено 62.9% амплификаций в локусах 8q21.3, 8q22.1-22.2, 8q23.3, 8q24.11-24.12 и 8q24.21.
Наибольшее количество амплификаций (48.6%) в опухоли после лечения было в локусах ^21.3, ^32.1-^32.3, ^41, 1q42.11-1q42.13, ^42.2-42.3, 8q22.3 и 8q23.3, при этом в локусах ^21.3, 8q22.3 и 8q23.3 отсутствовали делетированные участки. Наибольшая частота делеций (37.1%) обнаружена в локусах 16q21 и 16q22.1. Также в локусах 1^23.3 и 17р13.3 опухоли после НХТ выявлено 34.3% делеций при полном отсутствии амплифицированных участков.
Определение частоты CNA, связанных с применением антрациклинсодержащих схем НХТ, выявило статистически значимое снижение частоты де-леций в локусах 17р13.3 и 17р13.1 - с 68.6 до 34.3% (с 24/35 случаев до лечения до 12/35 после проведения НХТ соответственно) (р = 0.002).
На рис. 1 представлена частота амплификаций и делеций в каждой хромосоме пациенток с РМЖ до и после применения антрациклинсодержащих схем НХТ.
Далее с целью поиска потенциальных предиктив-ных CNA-маркеров объективного ответа на НХТ при применении антрациклинсодержащих схем проанализировали распределение частот CNA в опухоли до лечения в зависимости от ответа на предоперационную химиотерапию.
После проведения НХТ у 23 из 35 больных зарегистрирована частичная регрессия опухоли (группа 1), у 12 - стабилизация или прогрессирование опухолевого процесса (группа 2) (табл. 1).
У пациенток группы 1 наибольшее количество амплификаций (82.6%) обнаружено в локусах ^32.1-32.2, 1q42.12-42.13, ^42.2 при отсутствии делеций. Наибольшая частота делеций (78.3%) найдена в локусах 1^23.1, 1^23.3, 17р13.1 при отсутствии амплификаций. У пациенток группы 2 наибольшее количество амплификаций (58.3%) найдено в локу-сах ^23.3, 8q21.11-21.13, 8q21.2, 8q21.3, 8q22.1-22.3, 8q23.1-23.3, 8q24.11-24.13, 8q24.21-24.23, 8q24.3 при отсутствии делеций. Наибольшей частота деле-ций (59.0%) была в локусах 16q21 и 16q22.1 при отсутствии амплификаций.
В результате сравнения частот CNA в данных группах пациенток установлено, что объективный ответ на НХТ в группе 1 наблюдался при большем количестве делеций (18/23 событий (78.3%)) в ло-кусах 1^22.3 и 1^23.1, чем у пациенток группы 2 (3/12 событий (25.0%)) (р = 0.004). Потенциально данные локусы могут служить предиктивными маркерами объективного ответа на применение
100 90 80 70 60 50 40 30 20 10 0
CR до лечения Амплификации (группа 1) CR до лечения Делеции (группа 1)
1^22.3
CR после НХТ Амплификации (группа 3) CR после НХТ Делеции (группа 3) 1Ц23.1
16 17 18 19 20 2122 Хр
100 90 80 70 60 50 40 30 20 10 0
SD+P до лечения Амплификации (группа 2) SD+P до лечения Делеции (группа 2)
— SD+P после НХТ Амплификации (группа 4)
— SD+P после НХТ Делеции (группа 4)
3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 2122 Хр
Рис. 2. Частота CNA у больных РМЖ, которым в режиме предоперационной химиотерапии были применены антрациклинсодержащие схемы, до и после лечения в зависимости от эффекта НХТ. Для пациенток группы 1 и 3 с объективным ответом на НХТ (частичная регрессия опухоли, CR) до и после НХТ частота CNA указана как ам-плификации/делеции 1 и амплификации/делеции 3 соответственно. Для пациенток группы 2 и 4 с отсутствием объективного ответа на НХТ (стабилизация или прогрессирование опухолевого процесса, SD+P) до и после НХТ, частота CNA указана как амплификации/делеции 2 и амплификации/делеции 4 соответственно.
2
антрациклинсодержащих схем в режиме предоперационной химиотерапии.
Для описания полной картины изменения CNA-ландшафта опухоли в процессе лечения проанализировали распределение частот CNA в зависимости от ответа пациенток на предоперационную химиотерапию после лечения.
В исследуемой когорте пациенток также выделены группы с частичной регрессией опухоли (группа 3 - после НХТ) и со стабилизацией или прогресси-рованием опухолевого процесса (группа 4 - после НХТ).
У пациенток группы 3 наибольшее количество амплификаций (47.8%) обнаружено в локусах ^32.1-32.3, ^41, 1q42.11-42.13, ^42.2, ^42.3, 8q22.3, 8q23.3 при отсутствии делеций; делеций (34.8%) -в локусах 8р23.2, Щ21, Щ22.1-22.3, Щ23.1-23.3, Щ24.1, Щ24.2.
Сравнение частот CNA в группе с частичной регрессией опухоли при применении антрациклинсо-держащих схем НХТ показало, что в локусах ^32.1 и ^32.2 частота амплификаций статистически значимо снизилась с 82.6% до лечения до 41.7% после лечения (р= 0.0001). Также в процессе проведения НХТ частота делеций в локусах 17р13.3 и 17р13.1
снизилась (78.3 и 30.4%) до и после НХТ соответственно; р = 0.0002.
У пациенток группы 4 наибольшее количество амплификаций (75.0%) выявлено в локусах ^21.3, ^22, ^23.1-23.3 при отсутствии делеций. Наибольшая частота делеций (58.3%) обнаружена в локусах 16q21 и 16q22.1.
Сравнение частот CNA в группе со стабилизацией и прогрессированием опухолевого процесса при применении антрациклинсодержащих схем НХТ показало, что в локусе 6р12.2 частота ампли-фикаций увеличилась с 0% в опухоли до лечения до 25.0% после проведения НХТ (р = 0.001). Также в процессе проведения НХТ частота делеций увеличилась в локусе 6р11.1 (0 и 25.0% до и после НХТ соответственно; р = 0.001).
На рис. 2 представлена общая картина частоты CNA у больных РМЖ (до и после лечения) в зависимости от эффекта НХТ.
Далее для выявления потенциальных прогностических CNA-маркеров возникновения гематогенного метастазирования при применении антрациклинсо-держащих схем НХТ проведен анализ распределения частот CNA в опухоли до лечения в зависимости от статуса гематогенного метастазирования.
100 90 80 70 60 50 40 30 20 10 0
100 90 80 70 60 50 40 30 20 10 0
—До лечения Амплификации (нет метастазирования) — До лечения Делеции (нет метастазирования) — До лечения Амплификации (есть метастазирование) — До лечения Делеции (есть метастазирование)
10 11 12
13 14 15 16 17 18 19 20 2122 Xp
— После НХТ Амплификации (нет метастазирования) — После НХТ Делеции (нет метастазирования) После НХТ Амплификации (есть метастазирование) После НХТ Делеции (есть метастазирование)
9р22.2
1
2
3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 2122 Хр
Рис. 3. Частота CNA у больных РМЖ до и после лечения в зависимости от наличия гематогенного метастазирования
2
3
4
5
6
7
8
9
У 13 пациенток исследуемой группы зарегистрировано развитие гематогенных метастазов. Выделены группы 5 и 6 - без гематогенного метастазирования (до лечения/после НХТ соответственно) и группы 7 и 8 - с гематогенным метастази-рованием (до лечения/после НХТ соответственно). В табл. 1 представлена частота гематогенного мета-стазирования и медиана его возникновения.
У пациенток группы 5 наибольшее количество амплификаций (59.1%) обнаружено в локусах 8q21.3, 8q22.1-22.3, 8q23.1-23.3, 8q24.11-12, 8q24.21 при отсутствии делеций и в локусах 1q32.1-32.2, 1q42.12-42.13, 1q42.2 при частоте делеций до 9.1%. Наибольшая частота делеций (77.3%) выявлена в локусах 17p13.3-13.1 при отсутствии амплификаций.
У пациенток группы 7 наибольшая частота ам-плификаций (84.6%) детектирована в локусах 1q23.2-23.3, 1q24.1-24.3, 1q25.1-25.3 при отсутствии делеций. Наибольшей частота делеций (76.9%) была в локусах 11q23.3, 11q24.1 и 11q24.2 при отсутствии амплификаций.
В результате сравнения частот CNA в данных группах до лечения показано, что возникновение гематогенного метастазирования наблюдалось при большем количестве амплификаций в локусах 18q11.2, 18q12.1 и 18q12.2. В частности, у 23.0% пациенток с наличием гематогенного метастазирования идентифицирована амплификация в данных локу-сах при полном отсутствии амплификаций в этих локусах в группе пациенток без гематогенного ме-тастазирования (р = 0.035).
У пациенток группы 6 наибольшее количество амплификаций (54.6%) обнаружено в локусе 1q21.3 при отсутствии делеций. Наибольшая частота де-леций (40.9%) выявлена в локусах 16q21 и 16q22.1.
У пациенток группы 8 наибольшая частота ампли-фикаций (69.2%) детектирована в локусах 8q21.13, 8q21.2, 8q21.3, 8q22.1-22.3, 8q23.3, 8q24.13, 8q24.21, 8q24.22; делеций (69.1%) - в локусах 13q14.11-14.13 и 13q14.2 при отсутствии амплификаций.
Сравнение частот CNA в данных группах пациенток после лечения показало, что возникновение гематогенного метастазирования связано с большим количеством амплификаций в локусе 9p22.2 (0/22 событий (0%) и 5/13 событий (38.5%) при отсутствии/наличии гематогенного метастазирова-ния соответственно) (р = 0.002). Также возникновение гематогенного метастазирования наблюдалось при большем количестве делеций в локусе 9p21.3 (0/22 событий (0%) и 3/13 событий (23.1%) при отсутствии/наличии гематогенного метастазирования соответственно) (р = 0.053). Потенциально эти локусы могут выступать в качестве прогностического маркера возникновения гематогенного метастазирования у больных люминальным В HER2-негативным подтипом РМЖ при назначении антрациклинсодержащих схем НХТ.
На рис. 3 представлена частота CNA у больных РМЖ, которым в режиме предоперационной химиотерапии были применены антрациклинсодержащие схемы, до и после лечения в зависимости от гематогенного метастазирования.
Л 100 90
чо 80
£ 70 60 50 40 30 20 10 0
• ..rib L.
L*.
Р :
: 0.003
L.
— Gain n/Loss
.0 H
и О
<и га
m у
.о
со
0 10 20 30 40 50 60 70 80 90 100110120130140150160 Месяцы
100 90 80 70 60 50 40 30 20 10 0
Loss n/Gain
р = 0.03
0 10 20 30 40 50 60 70 80 90 100110120130140150160 Месяцы
Рис. 4. Показатели безметастатической выживаемости больных раком молочной железы в зависимости от наличия в опухоли амплификаций (Gain) в локусе 9p22.2 (А) и делеций (Loss) в локусе 9p21.3 (Б)
Б
Для оценки показателей безметастатической выживаемости (БВ) в зависимости от выявленных потенциальных прогностических CNA-маркеров возникновения гематогенного метастазирования при применении антрациклинсодержащих схем НХТ были построены кривые выживаемости по методу Каплана-Майера.
На рис. 4 представлены кривые БВ пациенток, включенных в исследование, в зависимости от наличия в опухоли амплификаций в локусе 9р22.2 (р= 0.003) и делеций в локусе 9р21.3 (р = 0.03).
ОБСУЖДЕНИЕ
Важно отметить, что опубликованы результаты многочисленных исследований, в которых проведен поиск прогностических и предиктивных маркеров при различных схемах адъювантной и неоадъю-вантной химиотерапии известных молекулярных подтипов РМЖ. Данные этих исследований несколько противоречивы и направлены на тщательную переоценку использования известных агентов, в том числе и антрациклинов, при этом основной упор по-прежнему делается на поиск маркеров pCR.
В частности, дупликацию центромеры хромосомы 17 (дупликация СЕР17) исследовали в качестве маркера чувствительности к антрациклинам. Повышение количества СЕР17 нередко встречается при РМЖ [11, 12]. Анализ образцов РМЖ на наличие дупликации СЕР17 с различными значениями (например, >1.86 СЕР17/клетку, соотношение HER2/CEP17 >2.0), выполненный несколькими группами ученых, привел к получению абсолютно противоречивых результатов - наличие/отсутствие линейной зависимости между отношением HER2/CEP17 и pCR [11, 13, 14].
Изучены динамические изменения генетического ландшафта HER2- РМЖ. В частности, проведено проспективное серийное молекулярное профилирование опухолей HER2- РМЖ во время химиотерапии. Биопсии опухоли получены до и после 2 недель химиотерапии (доксорубицин/циклофосфамид (ddAC)), опухолевый материал получен интраопера-ционно, после 8 недель комбинированного лечения. Для оценки однонуклеотидных вариантов (SNV) и изменения количества копий (CNA) 440 опухоль-ассоциированных генов (АСТОпсо®) проведено NGS-секвенирование (по трем временным точкам) ДНК каждого пациента (п = 34). Появление новых мутаций, вызванных терапией, отмечено в 13% случаев (после одного цикла лечения). У 72% пациентов изменились частоты вариантных аллелей (VAF) патогенных SNV: 51% этих изменений произошли рано (через 2 недели) и сохранялись в течение 8 недель. Изменения в VAF SNV чаще всего наблюдались в пути PI3K/mTOR/AKT. В опухолях с плохим ответом на лечение изменения VAF SNV возникали с меньшей вероятностью, чем в опухолях с хорошим ответом (у 50% [7/14] против 15% [4/24], р = 0.029). При этом не обнаружено существенной разницы в CNA после 2 недель лечения между пациентками с хорошим и плохим ответом (22 [0-100] против 35 [0-106], р = 0.605). Однако через 8 недель пациентки с хорошим ответом имели более низкую нагрузку CNA, чем с плохим ответом (12 [3-26] против 32 [15-73], р = 0.042) [15].
Представлены результаты интегрированного мультиомного профилирования высокодифференци-рованного HER2-негативного РМЖ. Идентификация кандидатов-драйверов метастатического поражения
в опухолях стадии III ER+HER2- на основе первичных (n= 270) и метастатических заболеваний после лечения (n =243) выявила амплификацию локусов 8q24.13 и 8q24.21 в 44.5% случаев метастазирования [16].
Нами проведен поиск потенциальных предиктив-ных CNA-маркеров объективного ответа на НХТ и маркеров возникновения гематогенного метаста-зирования. В частности, в качестве потенциальных предиктивных маркеров объективного ответа пациенток с люминальным В HER2- РМЖ на применение в режиме предоперационной химиотерапии ан-трациклинсодержащих схем НХТ показано наличие делеций в локусах 11q22.3 и 11q23.1. У пациенток с делециями в этих локусах статистически значимо чаще наблюдается объективный ответ на НХТ с использованием антрациклинов, чем при отсутствии делеций (р = 0.004).
В работе Elin Barnekow и соавт. локус 11q22.3 рассматривается как один из восьми важнейших локусов предрасположенности к раку молочной железы [17]. Этот локус идентифицирован как новый локус риска (наиболее значимый SNP rs228595, p = 7 х10-6) у носителей мутации BRCA1 [18]. Локус 11q22.3 содержит несколько генов, включая ACAT1, NPAT и ATM (данные получены с платформы genecards.org).
Важно отметить, что недавние исследования указывают на новые и неожиданные функции гена ACAT1, кодирующего ацетил-СоА-ацетилтранс-феразу. Так установлено, что ACAT1 обладает лизин-ацетилтрансферазной активностью, ацети-лирует пируватдегидрогеназу, что способствует возникновению эффекта Варбурга и пролиферации опухолевых клеток [19]. Согласно последним данным, опосредованное ACAT1 ацетилирование METTL3 ингибирует миграцию и инвазию клеток при трижды негативном РМЖ [20]. Также показано, что ингибирование NPAT (ядерный белок, коактиватор транскрипции) и p-NPAT предотвращает вступление РМЖ в S-фазу клеточного цикла в результате снижения синтеза ДНК [21]. Распространенная мутация c.7271T>G в гене ATM в 4 раза увеличивает риск развития РМЖ [22]. Значение гена ATM при РМЖ достаточно подробно изучено. Обнаружено, что мутации гена ATM коррелируют со специфическими клиническими характеристиками РМЖ, такими, как поражение лимфатических узлов и HER2-позитивность. В целом, наличие мутаций АТМ связано с неблагоприятным прогнозом при РМЖ. Поскольку мутации данного гена участвуют в механизмах репарации ДНК, АТМ-аберрации также могут повышать чувствительность клеток РМЖ к препаратам платины
или ингибиторам PARP. Некоторые данные свидетельствуют о том, что мутации ATM могут быть связаны с устойчивостью клеток люминально-по-ложительного РМЖ к ингибиторам CDK4/6 [23]. В нашем исследовании делеция локуса гена ATM приводила к повышению чувствительности HER-негативной опухоли молочной железы к антраци-клинам.
Нами также показано, что 9p22.2 и 9p21.3 потенциально можно рассматривать как прогностические маркеры риска развития гематогенных метастазов у больных люминальным В HER2-негативным подтипом РМЖ при назначении антрациклинсодержа-щих схем НХТ.
Амплификации в локусе 9p22.2 считаются неблагоприятным прогностическим маркером, как и наличие делеции в локусе 9p21.3, в отличие от нормального и амплифицированного состояния локуса (p = 0.03).
Показано, что делеции короткого плеча хромосомы 9 связаны с такими признаками агрессивности РМЖ, как высокая степень злокачественности и тенденция к снижению выживаемости. Показано, что делеции 9p обычно включают большие фрагменты или даже все плечо хромосомы [24]. Делеции 9p21 связаны также с неблагоприятным фенотипом опухоли при РМЖ. В частности, делеция 9p21 обнаружена в 15.3% из 1089 анализируемых случаев и связана с неблагоприятными характеристиками опухоли, включая высокую степень злокачественности (p <0.0001), наличие метастазов в лимфатических узлах (p = 0.0063), высокий индекс Ki67 (p <0.0001). Наличие делеции 9p21 было связано с плохим исходом заболевания (p = 0.0720) [25].
Согласно опубликованным данным, в 15% всех опухолевых заболеваний человека находят гомозиготную делецию локуса 9p21.3 [26]. Недавно Han и соавт. изучили крупномасштабные геномные данные, представленные в Cancer Genome Atlas (TCGA), и показали, что при нескольких типах рака, включая РМЖ, делеция 9p21.3 является маркером неблагоприятного прогноза. Их исследование продемонстрировало четкую связь между гомозиготной делецией 9p21.3 и более короткой общей выживаемостью [27].
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
В представленном исследовании рассмотрены изменения CNA-генетического ландшафта опухоли молочной железы, вызванные действием антрациклинсодержащих схем неоадъювантной химиотерапии, выявлены потенциальные предиктив-ные CNA-маркеры объективного ответа (частоты делеций в локусах 11q22.3 и 11q23.1) и прогности-
ческие CNA-маркеры возникновения гематогенного метастазирования (амплификации в 9р22.2 локусе и делеции в локусе 9р21.3) при применении в режиме предоперационной химиотерапии антрациклин-содержащих схем НХТ у пациенток с люминальным В HER2- РМЖ. Полученные результаты находят частичное подтверждение в литературных данных.
Однако для применения выявленных предиктивных и прогностических маркеров необходимо проведение валидации полученных результатов. •
Финансирование. Работа поддержана Российским научным фондом (грант № 22-25-00499).
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Spring L.M., Bar Y., Isakoff S.J. // J. Natl. Compr. Canc. Netw. 2022. V. 20. № 6. P. 723-734.
2. Spring L.M., Fell G., Arfe A., Sharma C., Greenup R., Reynolds K.L., Smith B.L., Alexander B., Moy B., Isakoff S.J., et al. // Clin. Cancer Res. 2020. V. 26. P. 2838-2848.
3. LeVasseur N., Sun J., Gondara L., Diocee R., Speers C., Lohrisch C., Chia S. // J. Cancer Res. Clin. Oncol. 2020. V. 146. P. 529-536.
4. Yee D., De Michele A.M., Yau C., Symmans W.F., Albain K.S., Yi Chen Y., Krings G., Wei S., Harada S., et al. // JAMA Oncol. 2020. V. 6. № 9. P. 1355-1362.
5. Cardoso F., Senkus E., Costa A., Papadopoulos E., Aapro M., André F., Harbeck N., Aguilar Lopez B., Barrios C.H., Bergh J., et al. // Ann. Oncol. 2018. V. 29. Р. 1634-1657.
6. Melendez G.C., Hundley W.G. // Circ. Cardiovasc. Imaging. 2016. V. 9. № 12. e005797
7. Armenian S.H., Lacchetti C., Barac A. // J. Clin. Oncol.: Off. J. Am. Soc. Clin. Oncol. 2017. V. 35. № 8. Р. 893-911.
8. Wolff A.C., Blackford A.L., Visvanathan K., Rugo H.S., Moy B., Goldstein L.J., Stockerl-Goldstein K., Neumayer L., Langbaum T.S., et al. // J. Clin. Oncol.: Off. J. Am. Soc. Clin. Oncol. 2015. V. 33. № 4. Р. 340-348.
9. National Comprehensive Cancer Network Clinical Practice Guidelines in Oncology: Breast Cancer. v3.2021. https://www. nccn.org/professionals/physician_gls/pdf/breast.pdf.
10. Vuger A.T., Tiscoski K., Apolinario T., Cardoso F. // The Breast. 2022. V. 65. Р. 67-76.
11. Rakha E.A., Miligy I.M., Quinn C.M., Provenzano E., Shaaban A.M., Marchio C., Toss M.S., Gallagy G., Murray C., Walshe J., et al. // Br. J. Cancer. 2021. V. 124. Р. 1836-1842.
12. Hoda R.S., Brogi E., Xu J., Ventura K., Ross D.S., Dang MC., Robson M., Norton L., Morrow M., Wen H.Y. // Arch. Pathol. Lab. Med. 2020. V. 144. № 5. Р. 597-601.
13. Bartlett J.M., McConkey C.C., Munro A.F., Desmedt C., Dunn J.A., Larsimont D.P., O'Malley F.P., Cameron D.A., Earl H.M., Poole C.J., et al. // J. Clin. Oncol. 2015. V. 33. Р. 1680-1687.
14. Greenwell K., Hussain L., Lee D., Bramlage M., Bills G., Mehta A., Jackson A., Wexelman B. // Breast Cancer Res. Treat. 2020. V. 181. Р. 249-254.
15. Choo J.R.E., Jan YH., Ow S.G.W., Wong A., Lee M.X., Ngoi N., Yadav K., Lim J.S.J., Lim S.E., Chan C.W., et al. // Targ. Oncol. 2022. V. 17. P. 355-368.
16. Wang K., Li L., Franch-Exposito S., Le X., Tang J., Li Q., Wu Q., Bassaganyas L., Camps J., Zhang X., et al. // Mol. Oncol. 2022. V. 16. № 12. P. 2413-2431.
17. Barnekow E., Hasslow J., Liu W., Bryant P., Thutkawkorapin J., Wendt C., Czene K., Hall P., Margolin S., Lindblom A. // Internat. J. Mol. Sci. 2023. V. 24. № 5. P. 44-68.
18. Hamdi Y., Soucy P., Kuchenbaeker K.B., Pastinen T., Droit A., Lemacon A., Adlard J., Aittomäki K., Andrulis I.L., Arason A., et al. // Breast Cancer Res. Treat. 2017. V. 161.
P. 117-134.
19. Goudarzi A. // Life Sci. 2019. V. 232. P. 116592.
20. Zhang G., Huang R., Zhao H., Xia Y., Huang H., Qian M., Fu Y., Cui Y. // Genes Immunity. 2023. V. 24. P. 99-107.
21. Ismail A., El-Mahdy H.A., Abulsoud A.I., Sallam A.-A.M., Gomaa Eldeib M., Elsakka E.G.E., Bakr Zaki M., Doghish
A.S. // Internat. J. Biol. Macromolecules. 2023. V. 224. P. 1541-1565.
22. Hall M.J., Bernhisel R., Hughes E., Larson K., Rosenthal E.T., Singh N.A., Lancaster J.M., Kurian A.W. // Cancer Prev. Res. 2021. V. 14. P. 433-440.
23. Stucci L.S., Interno V., Tucci M., Perrone M., Mannavola F., Palmirotta R., Porta C. // Genes. 2021. V. 12. P. 727.
24. Jong Y.J., Li L.H., Tsou M.H., Chen Y.J., Cheng S.H., Wang-Wuu S., Tsai S.F., Chen C.M., Huang A.T., Hsu M.T., et al. // Cancer Genet. Cytogenet. 2004. V. 148. P. 55-65.
25. Lebok P., Roming M., Kluth M., Koop C., Özden C., Taskin
B., Hussein K., Lebeau A., Witzel I., Wölber L., et al. // Oncotarget. 2016. V. 7. P. 81322-81331.
26. Beroukhim R., Mermel C.H., Porter D., Wei G., Raychaudhuri S., Donovan J., Barretina J., Boehm J.S., Dobson J., Urashima M., et al. // Nature. 2010. V. 463. P. 899-905.
27. Han G., Yang G., Hao D., Lu Y., Thein K., Simpson B.S., Chen J., Sun R., Alhalabi O., Wang R., et al. // Nat. Commun. 2021. V. 12. P. 5606.
