CC BY
292
5. Sidorova M.Yu., Savel'ev V.S. Russkii yazyk i kul'tura rechi [Russian language and culture of speech]. Moscow, Proekt Publ., 2002.
6. http://www.testrf.ru/raspisanie/2010-01-14-09-33-13/24-iv.
7. http://www.adme.ru/svoboda-kultura/pirozhki-i-poroshki-602405.
ПЕТУХОВА МАРИЯ ЕВГЕНЬЕВНА - кандидат филологических наук, доцент кафедры русского языка как иностранного, Чувашский государственный университет, Россия, Чебоксары ([email protected]).
PETUKHOVA MARIA - Candidate of Philological Sciences, Associate Professor, Department of Russian language as Foreign Language, Chuvash State University, Cheboksary, Russia.
СИМУЛИНА ИРИНА АЛЕКСЕЕВНА. См. с. 165.
УДК 39 ББК 63.5 (2)
А.К. САЛМИН
ЧУВАШСКИЙ ЯЗЫК В ТЮРКО-МОНГОЛЬСКОМ МИРЕ
Ключевые слова: тюрки, монголы, татары, язык, чуваши.
Этнические составляющие - непостоянные признаки. Смена культурообразующих компонентов помогает им преобразовываться, преодолевать кризисы и способствует их возрождению. Народы перерождаются в самом широком смысле. Особенно это относится к кочевникам. Историю татар невозможно рассматривать в отрыве как от истории монголов, так и от истории булгар. Об этом свидетельствуют все источники (армянские, византийские, арабские, «Сокровенное сказание монголов», русские летописи). До монголо-татарского нашествия предки чувашей не были подвержены каким-либо серьезным влияниям ни тюрков, ни монголов. На намогильных надписях Волжской Булгарии еще сохраняется чувашский р/л диалект. Работы В.В. Радлова и других лингвистов подтверждают идею о том, что чувашский язык первоначально не был тюркским, он стал тюркским со временем. С XIII-XIV вв. происходит кыпчакизация булгарского и суварского языков (например, переход звука 'х' в 'к'). Хотя предки чувашей и успели сформироваться в народ до полной тюркизации, кыпчакские и татарские элементы оставили в нем неизгладимый след.
A. SALMIN
CHUVASH LANGUAGE IN MONGOL-TURKIC WORLD Key words: Turks, Mongols, Tatars, Language, Chuvash.
The ethnic components are not permanent attributes. The changing of the culture-generating components contributes to their transformation, the ability to overcome crises, and promotes their revival. Nations regenerate in the broadest sense. This applies especially to the nomads. It is impossible to consider the Tatar history without regarding either the Mongol or Bulgar history. The evidence can be found in many sources (Armenian, Byzantine, Arab, the Secret History of the Mongols, Russian chronicles). Before the Mongol-Tatar invasion, the ancestors of the Chuvash people had not been subject to any serious influence by either the Turks or the Mongols. Gravestones in the Volga Bulgaria were still bearing inscriptions made in the Chuvash r/l dialect. V.V. Radlov and other linguists in their works corroborated the idea that the Chuvash language initially had not been Turkic, it became eventually Turkic later. In XIII-XIV centuries, the Bulgar and Suvar languages underwent Kypchakization (for example, the sound [h] changed into the sound [k]). Although the ancestors of the Chuvash had succeeded in forming their nation prior to total Turkization, Kypchak and Tatar elements have indelibly changed their language.
Местом существования тюркского праязыка считается широкая территория между Ордосом и южным Саяно-Алтаем, а временем такого состояния считается конец I тыс. до н.э. - первые века н.э. Именно тогда и там пратюрк-ский язык отделился от монгольского и тунгусо-маньчжурского языковых семей [10. С. 199-200]. Еще во времена бытования старотюркского языка (Ancient Turkic), считает А. Рона-Таш, носители древнечувашского языка отошли далеко от других тюрков. Тюркские языки лингвисты делят на две основные группы: это - огурские и огузские языки. Все они, кроме чувашского, имеют
маркер множественности -лар (конечно, и -тар). Должно быть, обобщение произошло позже, потому что старотюркский язык имел и другие формы множественного числа. Это видно из таких примеров, как ogul «сын» > oglan «сыновья», är «мужчина» > ärän «мужчины», а также be(n) «я» - biz «мы». У чувашей плюральным суффиксом является -сем [36].
В китайских династических летописях и на тюркских надписях упоминается ряд титулов и должностей, указывающих на их заимствования от жуань-жуаней, от Китая, иранских, тохарских и индийских источников. Например: yabgu, sad, tegin, ilteber, tudun, tutuq и др. В целом подавляющее большинство титулов является нетюркским по происхождению [7. С. 217].
Полагают, что огурский/булгарский язык представляет собой предыдущую форму архаического тюркского, а только потом произошла серия фонетических изменений (т.е. z > r, *ls/*lc > l). Возможно, это произошло в I-III вв. Рудименты этого праязыка сохранились на сегодняшний день у чувашей [11. P. 30]. Однако не все орхонские надписи принадлежали тюркским племенам. Особенно это касается татар. И это несмотря на то, что перед их именем ставятся тюркские числительные типа отуз «тридцать» и токуз «девять». В. Томсен справедливо считал, что эти татары были монголами [39. S. 174]. С ним вполне соглашался В.В. Бартольд [5. С. 580]. В ту эпоху степи Восточной Европы населяли такие ираноговорящие номады, как скифы, сарматы и аланы. C IV-VI вв. здесь стали набирать силу тюркские элементы.
На основе аналитического изучения конкретных форм проявления ротацизма и ламбдаизма в огурской группе языков и в чувашском языке А. Рона-Таш констатирует, что чувашеговорящие люди/группы (Chuvash speaking people/groups) пришли из Южной Сибири. Например, в рунической надписи на памятнике Kejilig xobu присутствует название племени Kümül bodun, вождем которого был Kümül üge. Этот предводитель стал üge в 30-летнем возрасте (otuz yasimga) и умер на 70-м году жизни (yetmis yasimga). Текст, без сомнения, написан на общем старотюркском языке, но в слове kümül «серебро» имеет место ламбдаизм (ср. чув. кёмёл и общетюрк. kümüs). Примечательно, что эти «серебряные люди» говорили на языке чувашского типа, а к VIII-IX вв. от них сохранилось данное название. «Серебряные люди» (kümül bodun) упоминаются также в надписи Kizil Cira и в китайских источниках. Такие лингвистические свидетельства и данные показывают, что древние чувашеговорящие группы в Южной Сибири разделились, их основная часть ушла в Европу, но часть осталась в Азии и позже была ассимилирована живущими там тюрками [36]. В енисейской надписи Кюмюль Оге - мужское (воинское) имя; его обладатель называет кюмюлей «мой народ». Видимо, они состояли из множества родов, ибо Кюмюль Оге называет свой народ еще «сто кюмюлей» [1. С. 7-8].
Основные изменения в языке и культуре Восточной Европы произошли в средние века. В XII-XV столетиях степная зона заполнилась тюркоговорящи-ми племенами. Монгольская правящая элита стала несовершенной среди куманов и быстро тюркизировалась. «Западное название монголов - татары в XIV столетии обозначало людей, говоривших по-кыпчакски» [40]. Самым важным источником на кыпчакском языке является Codex Cumanicus, составленный в XIV в. в полевых условиях. Язык основных преемников куманского (за-паднокыпчакского) языка - волжских татар в фонетическом отношении до сегодняшнего дня почти не изменился [23. С. 53].
Ряд исследователей, желая придать предкам чувашей древнетюркский субстрат, активно ищет аргументы. Поводов всегда оказывалось предостаточно, ибо термин татары был собирательным понятием. Даже в конце XVII в. Н. Витсен и другие источники именуют чувашей (наряду со всеми фин-
но-угорскими народами) тартарами. «Недалеко от Казани живет малочисленный тартарский народ... Этот народ называют чуваши» [6. С. 906]. Однако тартары в данном контексте - не более чем инородцы.
Не находя достаточных доказательств тюркского субстрата у предков чувашей, исследователи прибегают к савиро-гуннским связям. Однако и здесь отсутствуют ранние факты, свидетельствующие о тюркизме. «Встречающиеся поныне в литературе ошибочные мнения о более ранней датировке этого явления чаще всего основаны на желательных предположениях, а не на твердых фактах, установленных наукой. Не все еще, к сожалению, осведомлены и убеждены в том, что гунны, как и северо-кавказские племена, не владели тюркской речью, но дело обстояло именно так» [16. С. 27-28]. Как уже сказано, Тюркский каганат создан правителями из рода Ашина. Основатели -Бумын и Истеми. Это - середина VI в. В 567 г. Истеми посылает Михаила Сог-дийца вокруг Каспия и через Кавказ в Византию в целях установления дипломатических связей. При возвращении Михаила сопровождал византийский посол Земархос. Естественно, межгосударственная дипломатия не могла обойтись без письменности. Поэтому предполагается, что с этой целью был создан рунический алфавит. В этой связи выдвигается гипотеза о том, что тюрками был использован иранский алфавит, а к нему добавлены несколько греческих букв для обозначения гласных переднего ряда [14. С. 138-139,143]. Временем появления тюркоязычной речи в Восточной Европе, бесспорно, признается дата 576 г. Тогда тюркские войска разгромили византийцев на берегу Босфора и основались в Крыму и на Северном Кавказе.
Самый авторитетный Древнетюркский словарь содержит лексику VII-XIII вв. Возьмем из этого словаря с первой же страницы самое заветное слово - aba в значениях «мать, отец, прародитель». Aba в значении «мать» взято из словаря М. Кашгарского. Aba как «отец» вошло в тюркский язык из тибетских языков и зафиксирован также М. Кашгарским. Aba в значении «прародитель, предок» пришло из арабского языка. Время фиксации всех аспектов слова aba - XI в. Есть это слово в верховом диалекте чувашского языка в форме апай (в произношении - abaj) и означает «моя мать; моя теща; старшая сестра моего мужа; бабушка по отцу». Появилось оно у чувашей не раньше XIII в. До этого чуваши вполне обходились словами атте «отец», анне «мать», хуняма «теща», асанне «бабушка, букв. старшая мать» и т.д. Да и сейчас апа бытует лишь в северозападной части Чувашской Республики. Производным является abucqa «старик». У чувашей упашка «муж, старик» восходит к тому же aba «отец». Есть это слово в горномарийском наречии в форме овышка «вдовец». Пришло оно туда через чувашский язык. Примеры можно продолжить. Например, арабское слово adam «человек» (чувашское этем, горномарийское эдем), также причисленное в список древнетюркской лексики. Таких примеров сотни. Поэтому говорить, что древ-нетюркская лексика это и есть древнечувашский лексический фонд - весьма опрометчиво. Да и сам Древнетюркский словарь - это сводный словарь языка средневековых, а не древних тюркских наречий. В то же время в нем есть ряд слов, определить происхождение, хронологию и локус которых практически невозможно. Возьмем, к примеру, er в значениях «мужчина, муж, супруг». Зафиксирован он в орхоно-енисейской надписи в 732 г. Слово встречается во всех тюркских и монгольских, а также в шумерском и чувашском языках в формах ар, ар, эр, ир, эре [37. S. 1969: 46а]. Скорее всего, это слово арийское. Даже слово тимёр, воспринимаемое теперь как исконно тюркское, восходит к китайскому tiet-mür. Отсюда - имя Тэмуджин «кузнец».
Г. Рамстедт в своей работе о месте чувашского языка в семье урало-алтайских языков указывал, что «ламбдаизм» и «ротацизм» в тунгусском, мон-
гольском и чувашском языках есть явление дотюркское [33. S. 32]. Он возводил тюркские и чувашский языки к западнохуннской и южнохуннской ветвям языков, что, конечно, не однозначно и требует уточнений в свете последних достижений в области исследования истории гунно-савирских взаимоотношений. Н.Н. Поппе и В.В. Бартольд утверждали, что чувашский язык сложился в тот период, когда еще не установились характерные черты языков тюркской группы. В.В. Бартольд также считал, что тюркско-чувашская противоположность в виде фонетического перехода р > з и л > ш произошел, возможно, около начала новой эры [5. С. 198, 579]. Первые контакты носителей чувашского и тюркского языков следует относить не ранее VI в., когда передовые отряды тюркских племен встретили в Европе предков чувашей. Есть ряд других фундаментальных закономерностей, свидетельствующих о чувашском языке как о до-тюркском явлении. Например, булгарские намогильные надписи, в которых хорошо отражаются типичные для чувашского языка р и л диалекты в противоположность з и ш диалектам тюркских языков. Здесь имеем слова тухур «девять», саккар «восемь», вутур «тридцать», хир «девушка», арня кун «пятница», биалем «пятый». Эти слова в других тюркских языках звучат как тугыз, секиз, кыз, атна кон, бишенче. Сюда же следует отнести примеры типа çäлтäр - julduz «звезда, планета». В целом тюркскому звуку z соответствует не только чувашский, но и монгольский r. Рассуждая о такой фонетической ситуации, А. Рона-Таш задается вопросом: «Что помешало бытованию оппозиции r:z, s:l?». Венгерский лингвист предполагает влияние такого субстратного языка, в котором оппозиции r:z, s:l не существовало. Таким субстратным языком он предполагает прамонгольский [34. P. 209-228]. Если такая гипотеза верна, то это - дополнительный плюс в пользу сеперов/савиров/суваров как о нетюркском племени. Й. Гринберг указывает на различие местоимений первого и второго лица единственного числа в тюркских и чувашском языках. Например, в первом лице единственного числа в тюркских языках имеет место men, а в чувашском языке номинативом является эпё [29. P. 326]. Говоря о местоимениях в чувашском языке, Н.Н. Поппе заметил, что они стоят как-то особняком и не могут быть прямо сопоставляемы с общетюркскими местоимениями. Некоторые местоимения в чувашском языке стоят совершенно одиноко, а это лишний раз доказывает, что тюркские языки стоят взаимно гораздо ближе, чем к чувашскому языку. По мнению Н.Н. Поппе, чувашский язык обособился еще до сформирования пратюркского языка [22. С. 61, 64].
В.В. Радлов в работе «Phonetik der Nördlichen Türksprachen», в частности, писал о переходе гласных звуков у, и, а в а в тюркизмах. 1-й период - это переход ы (у) в а. Например, хь^м ^ qaryn. На этом этапе слова заимствовались в очень искаженной форме. 2-й период: у (и) ^ а. Чуваши заимствовали столько тюркских слов в этот период, что постепенно стали правильно выговаривать тюркские звуки. Тем не менее они имеют искаженный вид: xyрäнташ ^ qaryndas, пyç ^ bas, урпа ^ arba, хуран ^ qazan. В 3-й период чувашское а начинает соответствовать тюркскому а. Таким образом, отношения чувашей и тюрков к звукам становятся вполне общими. Поэтому чуваши начинают тюркские слова выговаривать относительно верно: кажäк, каш^р, кап^н, пазар [31. S. 90]. «Свои впечатления, которые сложились у меня в ходе изучения отношения чувашского языка к тюркским языкам, я вкратце изложил в Phonetik, -писал академик. - И я теперь считаю, что мое предыдущее мнение подтверждается шаг за шагом». «Чувашский язык, как и якутский, первоначально был не тюркский, он стал тюркским со временем», - суммировал В.В. Радлов на закате своей жизни. Эти наблюдения он подтвердил еще раз в неопубликованной рукописи, посвященной изучению грамматики чувашского языка, которую
он готовил к печати, однако не успел издать. «В первые века контакта с тюркским миром ухо чуваша еще не освоило привычку к чужой речи», - заметил В.В. Радлов. К таким словам он отнес примеры типа хырём «der Leib» = карын; ojbix (yjbix) «der Mond» = ajbiK (Akkus. von ai); щол, щул «der Stein» = таш; eäjä «Spiel» = ojyH aber выл'а (v.) «spielen» = вна (v.) [32. B. 1-2, 25-26]. Характерно, что в «Классификации тюркских диалектов (языков)», предложенной В.В. Рад-ловым, не упоминаются ни чувашский, ни якутский языки, так как носители этих языков, по его мнению, не тюрки, а тюркизированные племена [15. С. 211]. Не зря Н.Н. Поппе назвал В.В. Радлова самым ярким представителем теории нетюркского происхождения чувашей. Как писал Н.Н. Поппе, В.В. Радлов считал чувашский язык в нынешнем его состоянии результатом перенесения на нетюркскую почву тюркского диалекта [24. С. 293]. Хотя В.В. Радлов и не указывал исторические даты названных периодов, понятно, что эти явления берут начало с образования Тюркского каганата, но не ранее середины VI в. Как известно, в это время савиры обитали на Кавказе [38].
Интересные наблюдения можно делать при помощи сравнения караимского, булгарского и савирского языков. Эти три племени имели пространственно-временную общность на побережье Черного моря, входя в конгломерат Хазарского государства. Поэтому, считает А. Мухамадиев, «в караимском языке имеются слова, которые в булгарском (татарском) языке потеряли или сменили свое значение» [18. С. 85]. Он же дает длинный список таких слов (к ним привожу чувашские слова. - АС.): аргъамакъ «боевой конь» (кавалеристы в походах садились на запасной куш ат, а перед сражением сменяли его на аргамака) - чув. урхамах; ахцацы «кассир» (видимо, слово имело такое же произношение и в цокающем хазарском языке. - А.С) - чув. укдада, балкъурт «пчела» - чув. пыл хурт «мед + червяк»; кыркын «служанка» - чув. xäpxäM; йэргэ «строй» - чув. йёрке; йэр-сув «родина» - чув. дёр-шыв «земля-вода»; цардак «крыша» - чув. чартак; цэлмэкци «гончар» - чув. чулмекдё «горшочник» и т.д.
В то же время следует констатировать, что образование языка казанских татар начинается с появления на Средней Волге булгар. То, что язык булгар относится к группе звука к, а язык чувашей - к группе звука х, подтверждается и тем, что русско-славянские и арабо-персидские слова, заимствованные булгарами, утвердились со звуком к. Например, соха ^ сука, хазина ^ казна. А у суваро-чувашей - суха, хысна. В числе других фактов - переход суварского дж в й и р в з. Так, в одной эпитафии булгарского периода читаем параллели жи-ат жур и йите йоз (700 г.). Как и многие исследователи, А.П. Ковалевский констатировал, что после того как основная масса населения булгарского царства в результате усиления здесь кыпчакского элемента стала говорить на татарском языке, этот язык должен рассматриваться как язык кыпчакско-татарской группы. В XIII-XIV вв. в Волжскую Булгарию проник кыпчакский язык и «проглотил» булгарский. В результате возник язык поволжских татар. Булгария в период Золотой Орды получила статус вассального княжества и находилась в орбите политики Сарая. В условиях, когда положение государственного языка занимал кыпчакский язык, население Булгарии стало пользоваться в интеллектуальных сферах именно этим языком, наряду с арабским. И совсем не имел значения вопрос о том, много ли было в это время кыпчаков, проживавших в Волжской Булгарии [17. С. 60]. Поэтому утверждение о том, что татарский язык образовался на булгаро-тюркском субстрате [27. P. 207-236; 8. С. 62] является очевидным фактом. C. Хаттори по поводу того, почему чуваши окончательно не приняли тюрко-татарский язык, полагал, что сувары к этому времени уже составляли народность, отличную от булгар [26. С. 94].
Естественно, следует согласиться с Б.А. Серебренниковым, который констатировал, что современные чуваши - народ, усвоивший язык пришлого тюркско-
го населения, участвовавшего в процессе формирования чувашского народа [25. С. 41]. Именно с этого времени начинается сложение современного единого лексического фонда булгаро-татарского и суваро-чувашского языков. Слова типа jas «зеленый, молодой» становятся общими. Сюда же относятся общетюркские jumYaq (¡ум^ак) «круглый, шарообразный; клубок» и jumsaq (jымшак, jумшак, jумжак) «мягкий, нежный» [24. С. 501, 581, 585]. У Ал-Кашгарй - йумгак «что-либо покатое, круглое» и йумшак «что-либо мягкое» [2. С. 774]. В первом случае слово вошло в чувашский язык с отпавшим звуком в конце (дамха «клубок, мяч»), а во втором случае конечный звук сохранился (йамшак «болезненный»). Как видим, при этом несколько изменилась и смысловая нагрузка. Выпадение конечного к имеет место в ставшем чувашским тюркском слове булак «источник, ключ, родник» - чув. р. Пала «Була», д. Пала касси, хотя параллельно произносят и Палаккасси (в произношении - палаккасси) «Булаково»). То же самое произошло в чувашском языке с тюркским словом kairak/kairaf: преобразование х ^ к и выпадение конечного согласного звука к - хайра. Аналогично произошло с чувашским словом тапра «земля, пыль, прах земной»: в казанском наречии татарского языка - тупрак/топрак. Город Симбирск, расположенный в булгарское время на левобережье Волги, назывался Qёмпёр, а возникший впоследствии на правобережье - Чёмпёр, т.е. имеем пример перехода звука д в ч. Та же ситуация с чувашским словом духар «кричать, звать»: в османском и крымском говорах тюркского языка - ча^ыр, чакыр, шакыр. А также: чув. дуд, тюрк. чач «волосы на голове человека»; чув. датан, тюрк. чедан «плетень»; чув. давра, тюрк. чавра «круг»; чув. дуп, тюрк. чоп «сор, мусор»; чув. дёрёк, тюрк. чурук «гнилой». Конечно, первый вариант - сугубое чувашское слово, а второй - уже трансформированное под влиянием тюркской речи. В целом фонетические преобразования в виде с ^ д ^ ш ^ ч, х ^ к (сорпа - шорпа «бульон», сахар - шахар «свистеть», сан - чан «истина», шалпар - чёлпёр «повод», шийё - чие «вишня»), а также замены на лексическом уровне (дытар - минтер «подушка») очевидны.
Носители варианта кыпчакского языка (speaker of different Kipchak languages) в Волго-Камский регион пришли после монгольского нашествия. Теперь эти языки сохранились у казанских татар и башкир. Короткое время кып-чаки жили совместно с чувашеговорящими племенами волжско-булгарско-суварской группы. Другие группы чувашей обитали в лесном регионе поворота Волги с запада на юг. Кыпчакское население пользовалось тюркским языком хварезмского варианта в качестве литературного языка, который скоро попал под сильное влияние местного языка. Гибридные хварезмско-тюркский и кыпчакский языки можно видеть на одной из надписей на эпитафии волжских булгар. Эти надписи иногда называют надписями первого типа. Второй тип содержит характерные элементы как булгарского, так и кыпчакско-хварезмского языков. Самым интересным является камень усыпальницы, где эпитафия покойной повелительницы написана на одной стороне в первом стиле, а на другой стороне - во втором стиле.
По сравнению с тюркскими языками чувашский язык представляется далеко отступившим от первоначального типа вследствие всевозможных изменений. Однако некоторые формы этого языка носят более древний характер, чем соответствующие им формы в тюркских наречиях. Сравнивая чувашский язык с тюркскими диалектами, Н.И. Ашмарин выделил несколько характерных особенностей: 1) закон гармонии гласных, свойственный языкам урало-алтайским, у чувашей или не всегда строго соблюдается, или имеет своеобразное применение (например, в курмышском говоре); 2) в некоторых случаях корень слова претерпевает изменения, вообще не свойственные тюркским наречиям; 3) узкие гласные тюркских языков очень часто переходят у чувашей в широкие, чего
нет ни в одном из тюркских языков; 4) в чувашском языке часто удваиваются согласные (как в корнях, так и в аффиксах), чего опять нет в тюркских языках [3. С. XIX-XX]. Конечно, в числе отличий - ротацизм-зетацизм (давар - авыз, пар - буз, хёр - %ыз), а также наличие в словарном составе чувашского языка значительного слоя слов, отсутствующих в тюркских языках (самса «нос», датма «сковорода», тула «пшеница»).
В начале XIII в. монголо-татарские войска вторгаются в Восточную Европу. К. Гандзакеци (ок. 1200-1271 гг.) зафиксировал перечень монгольских слов, услышанных им в Армении. Например: бог - тангри, женщина - эме, лошадь -мори, собака - нохай, вода - усун, солнце - наран и т.д. [13. С. 173]. Г. Рам-стедт, всесторонне исследовав лексику и фонетику, пришел к выводу, что развитие чувашского языка шло без непосредственного контакта с монгольским языком [33. S. 34]. Действительно, имеющиеся монголизмы в чувашском языке занимают незначительное место. Например, город Булгар был на некоторое время единственным во владениях дома Джучи, где чеканились монеты монгольских ханов. Однако из надписей на монетах видно, что население к началу XIV в. сохраняло свой прежний язык, следы которого отчетливы в чувашском. В то же время булгарское население начинает подвергаться сильному влиянию кыпчакского языка, который постепенно становится государственным так же, как и в Средней Азии [5. С. 136]. А. Рона-Таш опубликовал все им замеченные среднемонгольские заимствования в чувашском языке. В словаре оказалось 29 слов. Например: чув. nSxta «недоуздок» ~ ср.-монг. noYta; чув. кёгпйкег «дружка жениха» ~ ср.-монг. noker; чув. xurcSka «ястреб» ~ ср.-монг. qarciYa. Из этих 29 слов 17 встречается и в марийском. Это свидетельствует о том, что большинство чувашских и татарских элементов марийского языка было заимствовано после монгольской эпохи, т.е. позже XIII в. Их главным посредником был татарский язык, а источником некоторых слов - чувашский. Монголизмы делятся на три сферы: коневодство, охота с помощью хищных птиц, общественные отношения [35. P. 125-141; 9. С. 120-122]. Сюда же следует отнести монгольское dalai «всемирный, вселенский, великий». Сохранилось слово как архаизм в чувашских народных песнях. Например: Qут тёнче талайран юлна. Н.И. Ашмарин определил его как неизвестное слово [4. С. 165]. В.Г. Егоров перевел все предложение как «Земля (вселенная) сохранилась (уцелела) от океана» [11. С. 228-229]. Таким образом, монгольское слово dalai бытует у чувашей в форме талай в значении «море, океан». Зафиксировано talaj в XIII в. также в тексте тюркской легенды об Огуз-кагане. Чувашское слово puyan «богатый» является эквивалентом монгольского bayan [30. P. 92]. Все эти факты в сумме позволяют констатировать, что из тюркских языков к монгольским ближе всего чувашский, в известных отношениях обнаруживающий особую архаичность [12. С. 611]. А Н.Н. Поппе и вовсе полагал, что чувашский язык «можно, с некоторыми оговорками, считать промежуточным звеном между тюркскими языками и монгольским» [21. С. 31].
Как видим, о тюркизации предков чувашей писали многие исследователи. Так, В.В. Радлов утверждал, что чувашский язык, как и якутский, первоначально был не тюркский, он стал тюркским со временем [32. B. 2]. Однако нет последовательных и системных исследований на этот счет. Например, пишут: как и прочее местное угро-финское население, они были тюркизированы, но когда - этого мы не знаем. Конечно, тюркизация задела савиров еще на Северном Кавказе, однако этот процесс имел существенное место среди чувашей во времена Золотой Орды, Казанского ханства и в последующие этапы.
В свете чувашско-тюрко-монгольских (шире - алтайских) языковых отношений ценными представляются взгляды Н.Н. Поппе. Чувашский язык, по его
мнению, имеет много общего с тюркскими наречиями, а также много общих черт с монгольским языком. Самым характерным признаком, по которому чувашский язык отличается от тюркских, это наличие, как и в монгольском, праязыковое *р, а также соответствие чувашско-монгольского л тюркскому ш. Считать чувашский язык тюркским невозможно, невозможно его считать и монгольским. Главный вывод Н.Н. Поппе: чувашский язык отделился от алтайских языков в дотюркскую эпоху [20. С. 425-426]. Можно сказать и шире -чувашский язык отделился от урало-алтайских языков в дотюркскую эпоху.
Литература
1. Айдын Э. Заметки по поводу названий тюркских племен, встречающихся в енисейских памятниках // Эпиграфика Востока. М.: ИВ РАН, 2011. С. 3-13.
2. Ал-Кашгари М. Диван Лугат ат-Турк. / пер., предисл. и коммент. З.-А.М. Ауэзова; индексы Р. Эрмерс. Алматы: Дайк-Пресс, 2005. 1288 с.
3. Ашмарин Н.И. Материалы для исследования чувашского языка. Ч. 1; Ч. 2: Учение о звуках (фонетика). Учение о формах (морфология). Казань: Типо-лит. Имп. ун-та, 1898. [2], XXXIV, 392, XIX, 24 с.
4. Ашмарин Н.И. Словарь чувашского языка. Чебоксары: Чувашгосиздат, 1937. Вып. XIII. 320 с.
5. Бартольд В.В. Сочинения. М.: Наука, 1968. Т. V. 757 с.
6. Витсен Н. Северная и Восточная Тартария, включающая области, расположенные в северной и восточной частях Европы и Азии. Амстердам: Pegasus, 2010. Т. II. С. 622-1225.
7. Голден П.Б. Государство и государственность у хазар: власть хазарских каганов //Феномен восточного деспотизма: Структура управления и власти. М.: Наука, 1993. С. 211-233.
8. Дмитриева Ю. Тюркологические (чувашские) исследования венгерских финно-угрове-дов // Vestnik of the Yugorsk State University. 2006. Вып. 2. С. 61-63.
9. Дмитриева Ю, Адягаши К. Hungaro-Tschuvaschica: Аннотированный библиографический указатель исследований венгерских ученых XIX-XX вв. / ЧГИГН. Чебоксары, 2001. 239 с.
10. Дыбо А.В. Лингвистические контакты ранних тюрков: Лексический фонд: пратюркский период. М.: Вост. лит., 2007. 222 с.
11. Егоров В.Г. Этимологический словарь чувашского языка. Чебоксары: Чуваш. кн. изд-во, 1964. 355 с.
12. Иванов Вяч. Вс. Языки мира // Лингвистический энциклопедический словарь. М.: Сов. энциклопедия, 1990. С. 609-613.
13. Киракос Г. История Армении. М.: Наука, 1976. 359 с.
14. Клосон Дж. Происхождение тюркского «рунического» письма // Зарубежная тюркология. М.: Наука, 1986. Вып. I. С. 135-158.
15. Кононов А.Н. История изучения тюркских языков в России: Дооктябрьский период. Л.: Наука, 1982. 360 с.
16. Кызласов Л. Первый тюркский каганат и его значение для истории Восточной Европы // Татарская археология. 1997. № 1. С. 23-30.
17. Малютин С.Р. Проблемы этногенеза и этнической истории чувашей. Вып. 1: Хуннская эпоха / ЧГИГН. Чебоксары, 1996. 78 с.
18. Мухамадиев А. Новый взгляд на историю гуннов, хазар, Великой Булгарии и Золотой Орды. Казань: Тат. кн. изд-во, 2011. 159 с.
19. Поппе Н.Н. Чувашский язык и его отношение к монгольскому и турецким языкам // Известия Российской академии наук. VI серия. 1924. Т. XVIII. С. 289-314.
20. Поппе Н.Н. Чувашский язык и его отношение к монгольскому и турецким языкам // Известия Российской академии наук. VI серия. 1925. Т. XIX. С. 405-426.
21. Поппе Н.Н. О родственных отношениях чувашского и тюрко-татарских языков. Чебоксары: Чувашоблиздат, 1925а. 32 с.
22. Поппе Н.Н. Указательные и вопросительные местоимения в чувашском языке // Вестник научного общества татароведения. 1927. № 7. С. 61-64.
23. Радлов В. О языке куманов: По поводу издания куманского словаря. СПб.: Имп. АН, 1884. 53 с.
24. Радлов В.В. Опыт словаря тюркских наречий. СПб.: Изд-во Имп. АН, 1905. Т. III. 2204, 98 с.
25. Серебренников Б.А. Происхождение чуваш по данным языка // О происхождении чувашского народа. Чебоксары: Чувашгосиздат, 1957. С. 28-47.
26. Хаттори С. О формировании татарского и чувашского языков // Вопросы языкознания. 1980. № 3. С. 86-94.
27. Bereczki G. A Volga-Kama videk arealis kapcsolatai // Arealis nyelveszeti tanulmanyok. Budapest: Tankonyvkiado, 1983. P. 207-236.
28. Golden P.B. Studies on the Peoples and Cultures of the Eurasian Steppes / Ed. by C. Hriban. Bucureçti: Editura Academiei Române, 2011. 424 p.
29. Greenberg J.H. Genetic Linguistics: Essays on Theory and Method. Oxford: Oxford Univ. Press, 2005. 441 p.
30. Németh G. A honfoglalo magyarsag kialakulasa. Kôzzéteszi Berta Ärpad. Budapest: Akadémiai Kiado, 1991. 399 p.
31. Radloff W. Phonetik der Nördlichen Türksprachen. Leipzig: T.O. Weigel, 1882. XLV, 320 S.
32. Radlow W.W. [Die Grammatik der Sprache Chuvash]. 1916-1918 JJ. 35 Blätter // Архив РАН (СПб.). Ф. 177. Оп. 1. 33.
33. Ramstedt G.J. Zur Frage nach der Stellung des Tschuwassischen // Journal de la Société Finno-Ougrienne. XXXVIII. Helsinki, 1922. S. 1-34.
34. Rona-Tas A. Some Problems of Ancient Turkic // Acta Orientalia Havniae. 1970. Vol. 32. P. 209-228.
35. Rona-Tas A. Kôzépmongol eredetû jôvevényszavok a csuvasban II // Néprajz és Nyelv-tuomany. 17-18 (1973-1974). P. 125-141.
36. Rona-Tas A. Nutshell Chuvash. URL: http://www2.lingfil.uu.seafroturkiskasparakIP2007NUT-SHELLCHUVASH.pdf.pdf.
37. Räsänen M. Versuch eines etymologischen Wörterbuchs der Türksprachen. Helsinki, Suoma-lais-Ugrilainen seura, 1969. XVI, 533 S.
38. Salmin A. Savirs - Bulgars - Chuvash / Ed. P. Golden. Saarbrücken, Lambert Academic Publ., 2014. 147 p.
39. Thomsen V. Alttürkische Inschriften aus der Mongolei. Zeitschrift der Deutschen Morgenländischen Gesellschaft. Bd. 78. Lpz., 1924-5. S. 121-175.
40. Zimonyi I. History of the Turkic speaking peoples in Europe before the Ottomans URL: http://www2.lingfil.uu.se/afto/turkiskasprak/IP2007/ZimonyiIP.pdf.
References
1. Aidyn E. Zametki po povodu nazvanii tyurkskikh plemen, vstrechayushchikhsya v yeniseiskikh pamyatnikakh [Notes about names of Turkic tribes in the Yenisey monuments]. Epigrafika Vostoka [Epigraphy East]. Moscow, 2011, pp. 3-13.
2. Al-Kashgari M. Divan Lugat at-Turk. Almaty, Daik-Press, 2005, 1288 p.
3. Ashmarin N.I. Materialy dlya issledovaniya chuvashskogo yazyka [Materials for the study of the Chuvash language]. Kazan, 1898. [2], XXXIV, 392, XIX, 24 p.
4. Ashmarin N.I. Slovar' chuvashskogo yazyka [The Chuvash language dictionary]. Cheboksary, Chuvashgosizdat Publ., 1937, vol. XIII, 320 p.
5. Bartol'd V.V. Sochineniya [Compositions]. Moscow, Nauka publ., 1968, vol. V, 757 p.
6. Vitsen N. Severnaya i Vostochnaya Tartariya, vklyuchayushchaya oblasti, raspolozhennyye vsever-noi i vostochnoi chastyakh Evropy i Azii [North and East Tartary, which includes the area, located in the northern and Eastern parts of Europe and Asia]. Amsterdam, Pegasus Publ., 2010, vol. II, pp. 622-1225.
7. Golden P.B. Gosudarstvo i gosudarstvennost' u khazar: vlast' khazarskikh kaganov [State and statehood by Hazar: power of the Khazar chagans]. Fenomen vostochnogo despotizma: Struktura upravleniya i vlasti [The phenomenon of Oriental despotism: a governance structure and authorities]. Moscow, Nauka Publ., 1993, pp. 211-233.
8. Dmitriyeva Yu. Tyurkologhicheskiye (chuvashskiye) issledovaniya vengherskikh finno-ugrove-dov [Turkological (Chuvash) study of Hungarian researchers of the Finns and Ugors]. Vestnik Yugors-kogo gosudarstvennogo universiteta, 2006, vol. 2, pp. 61-63.
9. Dmitriyeva Yu., Adyagashy K. Hungaro-Tschuvaschica: Annotirovannyi bibliograficheskii ukaza-tel' issledovanii vengherskikh uchenykh XIX-XX vv. [An annotated bibliography of studies of Hungarian scholars of the 19th and 20th centuries]. Cheboksary, 2001, 239 p.
10. Dybo A.V. Lingvisticheskiye kontakty rannikh tyurkov: Leksicheskii fond: pratyurkskii period [Linguistic contacts early türks: lexical Fund: common Turkic period]. Moscow, Vostochnaya literature Publ., 2007, 222 p.
11. Yegorov V.G. Etimologhicheskii slovar' chuvashskogo yazyka [The Chuvash language etymological dictionary]. Cheboksary, Chuvash Publishing House, 1964, 355 p.
12. Ivanov V.V. Yazyki mira [World languages]. Lingvisticheskii entsiklopedicheskii slovar' [Linguistic Encyclopedic Dictionary]. Moscow, Sovetskaya entsiklopediya Publ., 1990, pp. 609-613.
13. Kirakos G. Istoriya Armenii [History of Armenia]. Moscow, Nauka Publ., 1976, 359 p.
14. Kloson Dzh. Proiskhozhdeniye tyurkskogo «runicheskogo» pis'ma [The origin of the Turkic «rune» letters]. Zarubezhnaya tyurkologhiya [Turkic studies abroad]. Moscow, Nauka publ., 1986, vol. I, pp. 135-158.
15. Kononov A.N. Istoriya izucheniya tyurkskikh yazykov v Rossii: Dooktyabr'skii period [History of the Turkic languages in Russia: Dooktâbr'skij period]. Leningrad, Nauka Publ., 1982, 360 p.
16. Kyzlasov L. Pervyi tyurkskii kaganat i yego znacheniye dlya istorii Vostochnoi Yevropy [The first Turkic khaganate and its importance to the history of Eastern Europe]. Tatarskaya arkheologhiya [Tatar archaeology]. Kazan, 1997, no. 1, pp. 23-30.
17. Malyutin S.R. Problemy etnogheneza i etnicheskoi istorii chuvashei. Vyp. 1: Khunnskaya epokha [Issues of ethnogenesis and ethnic history of the Chuvash. Iss. 1: Hunnish era]. Cheboksary, 1996, 78 p.
18. Mukhamadiyev A. Novyi vzglyad na istoriyu gunnov, khazar, Velikoi Bulgarii i Zolotoi Ordy [A new look at the history of the Huns, the Khazars, great Bulgaria and the Golden Horde]. Kazan, Tatar Publishing House, 2011, 159 p.
19. Poppe N.N. Chuvashskii yazyk i yego otnosheniye k mongol'skomu i turetskim yazykam [Chuvash language and its relationship to the Mongolian and Turkish languages]. Izvestiya Rossiiskoi akademii nauk [Proceedings of the Russian Academy of Sciences], series VI, vol. XVIII, 1924, p. 289-314.
20. Poppe N.N. Chuvashskii yazyk i yego otnosheniye k mongol'skomu i turetskim yazykam [Chuvash language and its relationship to the Mongolian and Turkish languages]. Izvestiya Rossiiskoi akademii nauk [Proceedings of the Russian Academy of Sciences], series VI, 1925, vol. XIX, pp. 405-426.
21. Poppe N.N. O rodstvennykh otnosheniyakh chuvashskogo i tyurko-tatarskikh yazykov [On the relationships of the Chuvash and Turkic-Tatar languages]. Cheboksary, Chuvashoblizdat Publ., 1925a, 32 p.
22. Poppe N.N. Ukazatel'nyye i voprositel'nyye mestoimeniya v chuvashskom yazyke [Demonstrative and interrogative pronouns in the Chuvash language]. Vestnik nauchnogo obshchestva tatarove-deniya [Bulletin of the Society of Learn of the Tatar], 1927, no. 7, pp. 61-64.
23. Radlov V. O yazyke kumanov: Po povodu izdaniya kumanskogo slovarya [Language of the Kumans: about publications Kuman dictionary]. St. Petersburg, 1884, 53 p.
24. Radlov V.V. Opyt slovarya tyurkskikh narechii [Experience a dictionary of Turkic dialects]. St. Petersburg, 1905, vol. III, 2204, 98 p.
25. Serebrennikov B.A. Proiskhozhdeniye chuvash po dannym yazyka [The origin of the Chuvash language]. O proiskhozhdenii chuvashskogo naroda [On the origin of the Chuvash people]. Cheboksary, Chuvashgosizdat Publ., 1957, pp. 28-47.
26. Khattori S. O formirovanii tatarskogo i chuvashskogo yazykov [On the formation of the Tatar and Chuvash languages]. Voprosy yazykoznaniya [Questions of Linguistics], 1980, no. 3, pp. 86-94.
27. Bereczki G. A Volga-Kama vidék arealis kapcsolatai. Arealis nyelvészeti tanulmanyok. Budapest, Tankonyvkiado, 1983. S. 207-236.
28. Golden P.B. Studies on the Peoples and Cultures of the Eurasian Steppes (Ed. by Cätälin Hriban). Bucureçti, Editura Academiei Române, 2011, 424 p.
29. Greenberg J.H. Genetic Linguistics: Essays on Theory and Method. Oxford, Oxford Univ. Press, 2005, 441 p.
30. Németh G. A honfoglalo magyarsag kialakulasa. Kôzzéteszi Berta Ârpad. Budapest, Akadémiai Kiado, 1991, 399 p.
31. Radloff W. Phonetik der Nördlichen Türksprachen. Leipzig, T.O. Weigel, 1882, XLV, 320 S.
32. Radlow W.W. [Die Grammatik der Sprache Chuvash]. 1916-1918 JJ. 35 Blätter. In: Archive RAS Archive (St. Petersburg). Fond 177. Anagraph 1. 33.
33. Ramstedt G.J. Zur Frage nach der Stellung des Tschuwassischen. Journal de la Société Finno-Ougrienne, 1922, vol. XXXVIII, p. 1-34.
34. Rona-Tas A. Some Problems of Ancient Turkic. Acta Orientalia Havniae, 1970, vol. 32, pp. 209-228.
35. Rona-Tas A. Kôzépmongol eredetû jôvevényszavok a csuvasban II. Néprajz és Nyelvtuoma-ny. 17-18 (1973-1974), pp. 125-141.
36. Rôna-Tas A. Nutshell Chuvash. URL: http://www2.lingfil.uu.seafroturkiskasparakIP2007NUT-SHELLCHUVASH.pdf.pdf.
37. Räsänen M. Versuch eines etymologischen Wörterbuchs der Türksprachen. [I]. Helsinki, Su-omalais-Ugrilainen seura, 1969, XVI, 533 S.
38. Salmin A. Savirs - Bulgars - Chuvash. Saarbrücken, Lambert Academic Publ., 2014, 147 p.
39. Thomsen V. Alttürkische Inschriften aus der Mongolei. Zeitschrift der Deutschen Morgenländischen Gesellschaft. Bd. 78. Lpz., 1924-5. S. 121-175.
40. Zimonyi I. History of the Turkic speaking peoples in Europe before the Ottomans. URL: http://www2.lingfil.uu.se/afto/turkiskasprak/IP2007/ZimonyiIP.pdf.
САЛМИН АНТОН КИРИЛЛОВИЧ - доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Музея антропологии и этнографии имени Петра Великого (Кунсткамера) РАН, Россия, Санкт-Петербург ([email protected]).
SALMIN ANTON - Doctor of Historical Sciences, Leading Researcher, Peter the Great Museum of Anthropology and Ethnography (Kunstkamera) of Russian Academy of Sciences, St.-Petersburg, Russia.
