CC BY
25
Насколько необратимыми являются процессы снижения политического влияния военной элиты, покажут предстоящие парламентские выборы, намеченные на 2011 г. Если по их результатам ПСР сохранит свое положение «доминантной партии», то наступление на позиции, скорее всего, будет продолжено. Косвенное подтверждение тому - кадровые чистки высшего руководства армии в августе 2010 г. В случае же, если к власти придет коалиционное правительство, этот процесс может повернуться вспять, и военная элита постарается вернуть утраченное влияние. А пока в Турции полным ходом идет запущенная правительством ПСР долгосрочная программа по дискредитации военной элиты - открываются новые уголовные дела, выдаются ордеры на аресты все новых фигурантов «антиправительственных заговоров». И хотя многие, если не большинство, из инициированных против видных представителей военной элиты судебных процессов на сегодняшний день имеют довольно туманные перспективы, в качестве инструмента подрыва авторитета «старых» генералов и армии как государственного института, пользующегося наибольшим доверием населения, они доказывают свою эффективность.
«Мусульманское пространство по периметру границ Кавказа и Центральной Азии», М., 2012 г., с. 403-415.
Руслан Курбанов,
кандидат политических наук (ИВ РАН) ЧТО ЖДЕТ ДОМ САУДОВ?
На фоне «арабской весны», которая распространилась как минимум на шесть арабских стран, вызвав революции, восстания и даже полномасштабную гражданскую войну, не заметно ни малейших признаков того, что протестный дух перекинется на Королевство Саудовская Аравия (КСА). Академические и правительственные круги на Западе и вовсе отрицают такой вариант развития событий, ссылаясь на особенности политической культуры королевства и незыблемость дома Саудов. Однако очевидно, что даже у столь устойчивого режима нет иммунитета от внутренней нестабильности.
121
Саудия накануне «весны»
В 2000-е годы к исламскому Востоку, несмотря на его консерватизм и периферийность по отношению к современным социально-политическим процессам, подступила реформаторская волна. В Кувейте женщинам разрешают голосовать, в Катаре принята масштабная программа преобразований, в Бахрейне терпимо относятся к массовым демонстрациям, а в Объединенных Арабских Эмиратах появилось подобие свободной прессы. На этом фоне изменения, происходящие в Саудовской Аравии, оплоте исламского консерватизма, не столь масштабны. Эта монархия по-прежнему с глубокой подозрительностью относится к любым новшествам. Правящий дом Саудов настолько боится поколебать статус-кво, что даже запрещает использование во внутренней политике и публичных обсуждениях самого слова «реформа» («ислях»), поскольку оно предполагает, что существующая политическая и общественная системы несовершенны. Предпочтение отдается термину «развитие» («татаввур»).
Однако, несмотря на противодействие и даже преследование, реформаторское движение набирает обороты. Под давлением западных патронов и внутренних процессов саудовская элита все же решается на некоторые корректировки политической системы, как, например, проведение первых муниципальных выборов. При этом власти по-прежнему не допускают никакого влияния независимого общественного мнения на перспективы развития и реформирования политической системы.
Саудовское общество далеко не однородно. Его основной составляющей являются верующие, т.е. большая часть населения глубоко ориентирована на ислам, но политически пассивна. Следующий важный элемент - корпорация улемов (исламских ученых), проповедников, имамов и судей. Особо стоит выделить так называемых «придворных улемов», прежде всего членов Совета высших улемов, назначаемых королем. Этот орган служит опорой правящего режима, а верховный муфтий издает фетвы, как правило, в поддержку политического курса королевского двора.
Особую группу в общественной и даже политической системе Саудовской Аравии составляют оппозиционно настроенные религиозные деятели. Оппозиционность неравномерна и колеблется от несогласия с некоторыми мерами правительства до его полного неприятия. Две основные категории оппозиционных религиозных деятелей, с которыми сегодня сталкивается правящий режим, -
122
это консервативные исламисты («аль-ислямийюн») и либеральные реформаторы. Наиболее решительная часть либералов сформировала одно из самых активных ответвлений оппозиции, которое находится за пределами страны, в частности в Великобритании. Здесь сформировались достаточно активные и эффективные структуры, выступающие за исламскую реформу.
Третью и наиболее решительную часть оппозиции составляет религиозное антиправительственное подполье, относящееся враждебно к режиму и Соединенным Штатам и практикующее крайние формы борьбы, в том числе терроризм. Ее активность может расти по мере обострения обстановки в других странах, как, например, это происходило во время войны в Афганистане, боевых действий в зоне Персидского залива, Чечне, Ираке.
От изоляции и невежества
к просвещению
Долгое время саудовское общество было изолировано не только от Запада, но и от остального исламского мира. Внутренняя Аравия не имела представления о событиях в мусульманских странах, о крупных реформаторских движениях и культурно-историческом потенциале других государств. Традиционное религиозное образование оставалось примитивным и ограниченным, сужало потенциал самого ислама, подвергая забвению всесторонний и универсальный характер и широкие возможности шариата с его способностью давать положительные ответы на события современного общества.
Король Абд аль-Азиз, основатель государства, не был заинтересован в расширении системы образования, опасался появления политической оппозиции и возможности восстания против власти. Его сыновья, управляющие страной до сих пор, унаследовали эту стратегию и любую критику воспринимали как угрозу единству и безопасности королевства.
Неуклонный рост уровня образования населения, укрепление связей с Западом являются наиболее значимыми факторами, влияющими на формирование и развитие саудовской оппозиции. В 1980-е и 1990-е годы многие воспользовались возможностями получить высшее образование в университетах королевства или в престижных учебных заведениях США и Западной Европы. В основном это было академическое образование с глубоким изучением религии. Появилось новое поколение молодых улемов, которые
123
осваивали традиционные программы обучения наряду с получением университетского образования. В этом они в известной степени следовали примеру зарубежных богословов из числа «Братьев-мусульман» в Египте и различных деятелей движения исламского возрождения конца XX в. Кроме того, многие улемы делали вполне светские карьеры. Они не только глубоко понимали фундаментальные религиозные дисциплины, но и были способны анализировать современные события, осознавать характер вызовов, стоящих перед исламским сообществом. Серьезных оснований для проявления инакомыслия или ереси между мусульманскими учеными нового и традиционного толка не было. Это обстоятельство защищало молодых ученых от преследования государством.
Большой интерес представляет форма оппозиционного противодействия, избранная молодыми религиозными реформаторами. Речь идет о посланиях. В прежние времена богословы обращались к правителям со своеобразными наставлениями и увещеваниями. Конечно, в условиях современной Саудовской Аравии эти послания несколько по-иному составлялись, а главное - совершенно неадекватно были восприняты властями. В начале 1990-х годов было обнародовано несколько обращений к королю. Наибольший резонанс получил так называемый «Меморандум о наставлении» («Музаккарат ан-Насиха»), представленный королю Фахду в мае 1991 г. и распространенный по всей стране.
Меморандум и реакция
Меморандум поддерживал идею создания Консультативного совета и открытия его филиалов на местах. Говорилось о необходимости более независимых и открытых средств информации, гарантирования личных и общественных свобод, начала открытого и свободного диалога в мусульманском обществе. Важной темой стало открытое и справедливое функционирование судебно-правовой системы, основанной на шариате, обеспечение равенства и гарантий каждому его прав, чтобы «наше общество было благородным отражением современного исламского государства». В королевстве «отсутствует серьезность» в соблюдении норм шариата, при выработке стратегических решений улемы рассматриваются как второстепенные люди, их независимость ограничивается. Авторы считали необходимым ввести независимую экспертизу финансовой и экономической деятельности, не соответствующей требованиям шариата, повысить эффективность ра-
124
боты правительственных служб. Подписавшие документ лица требовали создания истинно независимых религиозных организаций с негосударственными источниками дохода и с правом лишать силы любой закон или соглашение, нарушающие установления шариата.
В меморандуме содержался ряд критических замечаний относительно ситуации после войны в Персидском заливе - вторжение в Ирак сил международной коалиции во главе с США зимой 1991 г. Например, подчеркивалась необходимость искоренить практику предоставления займов «неисламским» режимам типа «баасистской Сирии и светского Египта», указывалось на недопустимое финансирование Ирака в ходе его войны с Ираном. Характерно, что правительство осуждалось не за поддержку исламских движений за пределами страны, а за помощь государствам, которые воюют против таких движений, например, Алжиру. Власти критиковались и за тесные отношения с западными режимами, «которые ведут борьбу против ислама», в особенности за контакты с Соединенными Штатами «в процессе разрядки с иудеями».
Авторы требовали извлечь уроки из войны в Заливе, увеличить армию до 500 тыс. человек (т.е. по меньшей мере на 400%), ввести обязательное военное обучение, диверсифицировать источники закупок вооружений и принять меры для создания собственной военной промышленности.
По свидетельствам очевидцев, получив меморандум, король испытал, вероятно, наиболее сильный удар в жизни. Шок вызвало не столько содержание документа, сколько количество подписантов, представлявших находящиеся далеко друг от друга области королевства. Невозможно было вообразить, как столь масштабное и организованное действие могло произойти при полном отсутствии информации от спецслужб. Власти сразу же назначили встречу с несколькими авторами - докторами Ахмадом ат-Тувейджри, Тауфиком аль-Кассером, шейхами Абд уль-Мухсином аль-Убайка-ном и Сайидом Зуайром. Однако она не состоялась, поскольку стало известно, что послание уже распространено по всей стране.
Публичный характер документа стал вторым серьезным ударом по правящему клану. Король издал указ, запрещающий всем поддержавшим меморандум выезд из страны. Так власти пытались предотвратить утечку копий письма за пределы королевства. Это решение свидетельствовало о непонимании правящей элитой характера современного мира, сравнимого с «глобальной деревней», где невозможно ограничить распространение информации. Текст послания оказался за границей еще до его массового распростра-
125
нения в Саудовской Аравии. Зато запрет на выезд лишний раз показал характер правящего режима, ориентированного на ограничения и репрессивные меры.
Совет высших улемов обнародовал заявление с резкой критикой меморандума, который «противоречит шариатским нормам уведомления». Полиция и силы безопасности проводили аресты, ограничивали передвижения активистов оппозиции, ужесточали над ними контроль, запрещали собрания и встречи, задерживали распространителей меморандума. В сентябре 1994 г. были арестованы два главных лидера оппозиции Сальман аль-Ауда и Сафар аль-Хавали, а вместе с ними, по неофициальным данным, около 1300 человек. Кроме того, власти предпринимали активные попытки объявить деятельность оппонентов нелегитимной, характеризуя их действия как запрещенное новшество (бид'а). Тем не менее само широкое обсуждение в прессе письма реформаторов даже в форме нападок сделало наличие оппозиции публично подтвержденным фактом.
Король Фахд дал понять, что власти больше не будут воспринимать критику и предложения. Однако меморандум и предшествовавшие ему инициативы достигли социальной, политической и культурной цели. Многие в королевстве осознали, что активность улемов и исламских интеллектуалов мотивировалась защитой их законных прав. Список людей, подписавших меморандум, свидетельствовал о широком согласии интеллигенции с выдвинутыми требованиями. Вместе с тем проявилась и готовность масс к восприятию давно назревших реформ. И режим не мог игнорировать изменения ситуации.
К примеру, отвечая на вызов необходимости увеличения открытости политической системы, король Фахд в 1993 г. создал Консультативный совет («Маджлис аш-Шура»), предоставил различным слоям населения больше гражданских прав, а правительственные назначения стали осуществляться в зависимости от конкретных заслуг кандидатов. В феврале 2000 г. в Мекке саудовские власти провели Международный симпозиум по правам человека в исламе. Почти 200 делегатов из 43 стран попытались в историческом контексте выявить особенности соблюдения прав человека в исламе и предложить уточнения в действующее в этой области международное законодательство. Кроме того, Эр-Рияд пошел на организацию и проведение первых в стране муниципальных выборов.
126
Последствия давления оппозиции на саудовский режим еще будут сказываться, противостояние реформаторов и клана Сауди-дов, вероятно, продолжится и обострится. В прежние годы саудовские монархи просто уничтожали своих противников, сегодня это практически невозможно. В современных условиях, когда существуют организации по защите прав человека, независимые средства информации, рычаги внешнего давления, например, через зарубежных исламистов, проведение такой политики не только сомнительно, но и опасно.
Основные оппозиционные группы
Движение, известное как «Ас-Сахва аль-Исламийя» («Исламское возрождение»), является, пожалуй, самым передовым и в то же время самым влиятельным модернизационным движением в королевстве. «Ас-Сахва» зародилась в 1970-е годы в университетах и других элитных институтах, но ее корни уходят еще глубже, как минимум в 1960-е годы. Тогда Саудовская Аравия испытывала влияние из-за рубежа - в особенности через идеи египетских «Братьев-мусульман», которые начали прибывать в КСА в 1950-е и 1960-е годы, спасаясь от преследований в своей стране. Эксперты характеризуют идеологическую силу, стоящую за движением, как сплав традиционного саудовского мышления и философии «Ихван аль-Муслимин» (т.е. «Братьев-мусульман»).
«Ас-Сахва» раздроблена на несколько конкурирующих течений, не поддающихся структуризации. Ее можно охарактеризовать как неоднородное социорелигиозное (а начиная с 1990-х годов и политическое) движение, состоящее из так называемого «ваххабитского» религиозно-культурного ядра и сильных модер-низационных течений «салафитского» типа, выборочно придерживающихся методов «Братьев-мусульман». Последняя черта обрела первостепенную важность, когда активисты движения вышли на политическую арену и начали устанавливать и поддерживать отношения с партнерами за пределами королевства.
В то же время способность «Ас-Сахвы» к сплоченным действиям остается под вопросом. По мнению экспертов, это движение оказалось в тисках «ваххабитской» теологии и завязло в решении «частных вопросов» вместо призывов к «реальным политическим изменениям».
Еще одна заметная категория оппозиционеров, возникшая после первой войны в Персидском заливе 1991 г., - организован-
127
ные исламисты. Это явление связано с именами Саада аль-Факиха и Мохаммада аль-Массари, находящихся в эмиграции. Оба сыграли важную роль в подготовке меморандума. В 1993 г. Факих и Массари сформировали Комитет защиты легитимных прав - пожалуй, первую организованную оппозиционную группу исламской ориентации в Саудовской Аравии. После высылки в Соединенное Королевство в середине 1990-х годов Факих и Массари ненадолго возродили Комитет, но вскоре повздорили и пошли каждый своей дорогой.
Факих, чья политико-религиозная философия представляет собой смесь идеологии «Братьев-мусульман» и ключевых идей «салафитов», является одним из самых убежденных и несгибаемых оппонентов дома Саудов, придерживающихся ненасильственной тактики. В 1996 г. он создал «Движение за исламские реформы в Аравии», открыто противопоставившее себя саудовским властям. В одном из интервью Факих заявил, что стремится к свержению режима Саудов и установлению исламской республики.
Массари стал одним из ключевых лидеров «Хизб ут-Тахрир» на Аравийском полуострове. «Хизб ут-Тахрир», с самого начала имевшая «неместное» происхождение, представляет собой еще одну организованную оппозиционную группировку. Согласно некоторым данным, «Хизб ут-Тахрир» тесно сотрудничала с активистами «Ас-Сахвы» в 1960-1980-е годы, а во время первой войны в Персидском заливе всецело использовала открывшиеся политические возможности. Группировка пустила корни в университетах Эр-Рияда, Дахрана и Джидды. С точки зрения саудовских властей, «Хизб ут-Тахрир» является опасной подрывной организацией. Любые акции, предпринятые ею, вызывают жесткие ответные действия. Последний раз они имели место в 1995 г., когда саудовская разведка арестовала шестерых активистов группировки во главе с доктором Мохаммадом Саифом ат-Турки. За этим последовала серия арестов, на этот раз направленная против сети в Университете Короля Сауда в Эр-Рияде. Саудовцы опасаются «Хизб ут-Тахрир» не столько из-за ее организационного потенциала, сколько за ее способность толкать к радикальности более умеренные течения.
Значение приобретает и такое маргинальное явление, как «либерализм» (при этом, конечно, следует понимать, что его саудовское понимание далеко не всегда совпадает с западной трактовкой). Это течение возникло в 1990-е годы, когда в стране появилась открытая оппозиция. Многие активисты, которых западные
128
ученые и журналисты называют «либеральными», начинали свою карьеру в движении «Ас-Сахва», а многие, как ни странно, придерживались радикально салафитских взглядов. Одними из ключевых деятелей этого течения являются Абдулла аль-Хамед (70-летний профессор арабского языка, отбывающий тюремное заключение), ученый Хассан аль-Малики и Мансур аль-Нукайдан, который в юности за особую радикальность получил прозвище «Хариджит» (т.е. человек, отвергнутый всем исламским сообществом за крайние религиозные взгляды).
«Либералы» стремятся не только к реформам общества, но и к peформированию самого ислама в Саудовской Аравии. Некоторые, подобно Абдул Азизу аль-Касиму (ранее «оппозиционеру-салафиту», теперь, по саудовским меркам, считающемуся «либералом»), хотят придать так называемому ваххабизму более либеральное звучание, настаивая на «внутреннем многоголосии ваххабитской традиции». Многие из этих мыслителей и активистов просто придерживаются гибкой позиции по религиозным и политическим вопросам.
В глазах закоренелых оппозиционеров «либералы» не заслуживают доверия - отчасти из-за их неорганизованности и идеологического разброда, но главным образом из-за подхода к реформам, который совпадает с риторикой режима. «Либералы» выступают за преобразования, не заходя за политическую черту, определенную властями. Это неизбежно ограничивает их влияние на политическую жизнь, какими бы оригинальными и инновационными ни были идеи. Тем не менее в долгосрочной перспективе «либералы» могут стать катализатором социокультурных изменений и, сами того не ведая, подготовить почву для более бескомпромиссных оппозиционеров.
Шииты в Саудовской Аравии, по большей части сконцентрированные в Восточной провинции, часто становятся объектами внимания из-за жесткой дискриминации со стороны властей и общества. В последние месяцы шииты Восточной провинции вышли на улицы, бросая вызов силам безопасности и выражая солидарность с духом восстания, охватившего арабский мир. Аравийские шииты черпают особое вдохновение в потерпевшей крах мини-революции в соседнем Бахрейне, конец которой положила военная интервенция возглавляемого саудовцами Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива. Шиитская оппозиция тесно связана с именем шейха Хассана ас-Сафара, лидера «Исламского движения за реформы». В 1993 г. он заключил с саудовским
129
режимом сделку, позволившую ему и его окружению вернуться в Восточную провинцию. Однако ни одно из условий сделки не было выполнено, вместо этого власти попытались внести раздор в ряды шиитских активистов, усилив группировку Сафара в ущерб другим организациям. В 2008 г. образована новая оппозиционная структура под названием «Халас» («Избавление»), многие ее участники раньше входили в группу Сафара. Саудовский режим не только искусно расколол шиитскую оппозицию, но и, что более важно, продолжает использовать шиитскую проблему для подавления других оппозиционных движений, лишая их массовой общественной поддержки. Апеллируя к страхам суннитского большинства, опасающегося усиления шиитов на Аравийском полуострове, саудовцы дискредитируют и лишают легитимности призывы к серьезным реформам.
Саудия в международном контексте
Роль КСА в современной системе глобальных и региональных отношений в исламском мире необычайно велика. Историческое положение и наличие главных мусульманских святынь сделали Саудовскую Аравию центром ислама, что во многом определяет ее внешнеполитический курс и претензии на лидерство в мусульманском мире. КСА является по существу главным полицейским в регионе. Его способность использовать принудительную власть, пожалуй, не имеет аналогов в этой части мира.
В водовороте революций одной из важных задач стало устранение режимов, ориентированных на Иран (Башар Асад в Сирии), подрыв секуляристских режимов (Хосни Мубарак и его возможные последователи в Египте) и отстранение от власти непредсказуемых самодуров (Муаммар Каддафи в Ливии). Как пишет Геворг Мирзаян, у КСА, а также у некоторых малых стран Персидского залива был и более прагматичный интерес в поддержке смены светских арабских правителей. Долгое время светские националистические режимы (прежде всего Египет, Ливия и Сирия) не только оспаривали у той же Саудовской Аравии главенство в арабском мире, но и пытались организовать «социалистические революции» в ней и других монархиях Залива. После свержения Мубарака, Каддафи и Асад оставались единственными преградами на пути к практически безграничной власти теократии Залива на всем пространстве от Марокко до Иордании.
130
С другой стороны, революции в арабском мире вызывают опасения у руководства Саудовской Аравии: усугубление внутриполитической ситуации в соседнем Бахрейне привело к вспышке антиправительственных настроений среди шиитов, которые жестким образом были подавлены введенными туда саудовскими войсками. Призрак политической власти шиитов, замаячивший в Бахрейне, потребовал срочного превентивного вмешательства.
Благодаря обширным нефтяным запасам, центральной роли в исламском мире и большому геополитическому весу в регионе КСА сохраняет первостепенную важность для процветания Запада и поддержания западного, особенно американского, политического влияния на Ближнем Востоке. Именно ввиду этой значимости для западных политических и экономических интересов за событиями в Саудовской Аравии следит обширный круг западноевропейских и североамериканских экспертов, а также публика в целом. Опасения по поводу долгосрочной стабильности КСА и ее роли инкубатора для антизападных боевиков получили особенно драматическую окраску на фоне событий 11 сентября 2001 г. Кроме того, международные правозащитные организации высказывают опасения по поводу самой природы саудовского общества.
Отчасти в качестве реакции на растущее давление извне саудовские правители начали осторожные преобразования и поддержали призывы к расширению дебатов и диалога. Процесс реформ тесно связан с именем короля Абдаллы, который наследовал престол в августе 2005 г. Однако, несмотря на широкомасштабные дискуссии обо всех аспектах национальной и публичной жизни и некоторые изменения, в стране отсутствуют политические партии и профсоюзы, религиозные меньшинства (особенно шииты) продолжают испытывать дискриминацию, а на социокультурном уровне жесткие ограничения наложены в самых разных сферах, в частности, женщинам по-прежнему запрещено водить автомобиль.
«Арабская весна» не достигла саудовской улицы, несмотря на активные усилия самых убежденных противников дома Саудов. Но если Эр-Рияд и Джидда не так уязвимы для массовых восстаний, как Тунис, Каир или Сана, это еще не гарантирует долгосрочной стабильности и благополучия саудовской правящей системы. Саудовский режим стоит лицом к лицу с рядом религиозных оппозиционных движений, группировок и отдельных активистов. В стране усиливаются разногласия по поводу всех аспектов жизни. На этой стадии непонятно, сможет ли официальный реформистский настрой властей преодолеть их.
131
Дом Саудов нельзя недооценивать. Эр-Рияд занимает особое место и в планах Вашингтона по «переформатированию» Ближнего Востока: после падения Ирака Саудовская Аравия как наиболее последовательный союзник американцев в регионе стала единственным противовесом Ирану. Как считает политолог Андрей Ма-нойло, этим КСА дает пример и сигнал «братским» государствам Персидского залива и всему исламскому миру (или, по крайней мере, суннитской его части). Нужно следовать параллельным курсом с политикой Соединенных Штатов на Ближнем Востоке и в Северной Африке, поскольку в целом это отвечает задачам мусульман-суннитов по расширению влияния.
Имея обширные нефтяные запасы и тесный стратегический альянс с Соединенными Штатами, монархия не раз искусно справлялась с оппозиционными настроениями и массовым недовольством. Посредством изощренной комбинации принуждения, подавления, взяток, приспособленчества и перевербовки режим сумел уничтожить или вытеснить на обочину политической жизни самых опасных оппонентов, одновременно создавая отдушины для выражения «безопасных» протестных настроений. Хотя религиозная оппозиция значительно окрепла за последние два десятилетия, четкий водораздел между лояльными и нелояльными режиму течениями так и не оформился. Большинство оппозиционеров можно по-прежнему считать «лояльными», поскольку они не выступают с публичными заявлениями о нелегитимности правящего дома. На данном этапе падение дома Саудов сложно себе представить ввиду полного доминирования королевской семьи во всех аспектах жизни.
Стоит ли вообще желать такого исхода? Ведь коренные сдвиги, смещения и перераспределение власти и ресурсов неизбежно повлекут за собой непредсказуемые сценарии, вплоть до гражданской войны. Центробежные силы, бурлящие на Аравийском полуострове, могут привести и к распаду страны.
Более вероятный сценарий предполагает медленное расширение политического пространства и постепенную потерю Сауда-ми способности контролировать общественную полемику. Таким образом, долгосрочной задачей оппозиции фактически становится не свержение или обезвреживание дома Саудов, а адаптация повестки дня и программы к растущим социокультурным и политическим амбициям аравийской общественности. Тем более что смена поколений во власти - вопрос уже недалекого будущего в силу естественных причин, ведь королевством до сих пор управляют
132
сыновья его основателя. Как пишет Игорь Алексеев, саудовский ваххабизм, о котором сейчас столько говорят, будет неотвратимо сдвигаться в более либеральную сторону под влиянием реформ, которые медленно, но неуклонно проводит правящая династия. В этой связи неизбежным кажется обострение конфликта между властями королевства и радикальными салафитами.
«Россия в глобальной политике», М., 2012 г., т. 10, № 4, июль-август, с. 143-153.
М. Саттиев,
востоковед
(Ташкентский государственный институт востоковедения) ПРОБЛЕМЫ КОНФЕССИОНАЛИЗМА В ЛИВАНЕ
Пятнадцатилетняя гражданская война в Ливане окончилась в 1990 г. подписанием Таифского соглашения, которое несколько перераспределило политическую власть среди религиозных общин страны и наметило политические реформы в системе управления государством, что было зафиксировано в Хартии национального примирения Ливана. Было принято решение взять курс на постепенное упразднение конфессионализма в органах власти как основной причины их неэффективного функционирования, а также дестабилизирующего фактора в ливанском обществе. Количество депутатов парламента было увеличены с 99 до 108. Начиная с парламентских выборов 1996 г. количество депутатских мандатов доведено до 128. За христианами и мусульманами было закреплено равное число мест (64) в парламенте. Сохранив традицию, парламент избирает президентом маронита, а своим спикером - шиита.
Суть реформ в области государственного управления заключалась в том, что исполнительная власть передавалась от президента (маронита) правительству. Министерские портфели делились поровну между христианами и мусульманами. Однако прерогативой президента оставалось назначение премьер-министра (суннита) при проведении соответствующих консультаций с Национальной ассамблеей и председателем парламента. По конфессиональному признаку также распределены посты в правительстве, административном аппарате и армии. Важной чертой внутриполитической жизни Ливана еще с 1976 г. было присутствие
133
