CC BY
1123
Вестник Санкт-Петербургского университета. Сер. 6, 2006, вып. 3
В.Л. Ачкасов
ЧТО ТАКОЕ РЕГИОНАЛИЗАЦИЯ?
Майкл Кптмпг - американский исследователь процессов регионализации в Европе поставил в 1995 г. вопрос: «Не является ли Европа свидетелем гибели национального государства?» При этом он указал, что двумя важнейшими и взаимосвязанными факторами неуклонного ослабления государства стали европейская интеграция и регионализация.
Важно сразу же отметить, что понятие «регионализация» употребляется в научной литературе, по крайней мере, в двух смыслах.
«Регионализация-1» (или внутригосударственный регионализм) понимается как процесс передачи части государственных полномочий в политической и экономической сферах региональным органам и организациям. Вызван он стремлением государственной власти мобилизовать дополнительные региональные ресурсы в развитии общества и, как минимум, уменьшить экономические, социальные, политические противоречия между центром и перифериен. Поэтому часто регионализация «понимается как процесс последовательных изменений в территориальном делении общества и их законодательного фиксирования. Такое деление принимает форму деконцентрацин -- перераспределения властных полномочий внутри единого политического руководства и децентрализации - создания дополнительных центров управления в пределах терри-Topi 111 госуда рс гва »1.
«Регионализация-2» (или международный регионализм) определяется «как процесс сознательного расширения и интенсификации... взаимодействий между странами, связанными географической близостью, сходством условий и форм жизнедеятельности, целью которого является создание и использование позитивных эффектов групповой кооперации в различных сферах общественной жизни. Он представляет собой совокупность самых разных форм таких взаимодействий в рамках отдельных групп суверенных государств и/или территорий, непосредственно соприкасающихся или расположенных в относительной близости друг к другу... Непосредственным результатом этого является образование межгосударственных композиционных структур (региональных интеграционных группировок) формального (договорного), полуформального (консультативного) и неформального (адаптационного) характера, отличающихся большей интенсивностью внутри групповых отношений»-.
« Регионализация -1» феномен универсальный: автономпзацпя территорий в той или иной степени проявляется в большинстве развитых стран, особенно включающих в себя этническую компоненту. При этом регионализацию рассматривают в качестве одной из движущих сил интеграции Европы: в 1990-е годы ею были охвачены почти все европейские страны - только в 199А г. были образованы, например, в Ирландии 8 региональных органов власти, в Португалии - 5 региональных координационных комитетов, в Финляндии - 20 региональных советов, в Греции несколько раньше, в 1986 г., вы-
© В.Л. Ачкасов, 2006
делилось 13 регионов и т.д. Взлет региональной политики способствовал лоббированию интересов регионов в процессе объединения, их главные требования выражаются понятиями «приоритеты» и «распределение средств».
Таким образом, проблематика оптимального соотношения сил и распределение полномочии между основными ветвями и разными уровнями власти, между общественными и политическими институтами являются актуальными не только применительно к транзитным обществам и «незрелым федерациям» (Россия), но и к вполне стабильным федеративным и унитарным государствам, вынужденным модернизировать свои институты и структуры, и к развитым обществам, прибегающим к федеративным принципам для решения внутренних проблем, что позволило Д. Элазару говорить о «федеративной/конфедеративной революции».
«Региопалпзация-1» - двусторонним процесс, характеристиками которого служат дифференциация государства на отдельные части, претендующие на самостоятельное функционирование, а также возрастание роли регионов в развитии общества. Сущностью регионализации является стратегия развертывания внутреннего потенциала ограниченного территориального пространства, способного к самоуправлению. Повое значение пространственного измерения социального развития позволило французскому региоповеду Г. Марку определить регионализацию как процесс, в ходе которого происходит формирование способности к самостоятельной деятельности с целыо содействия развитию субнацпоналыюй сферы при помощи мобилизации ее экономики и взаимодействия локальных и региональных сил. Противоречивый характер внутригосударственной регионализации проявляется в несоответствии между направленностью процесса и ее институциональными возможностями (поскольку во избежание конфликтов этот процесс может осуществляться только в жестко установленных институциональных рамках).
С понятием «регионализация» связано и понятие «региональное развитие», определяемое как процесс формирования территориальных различий внутри стран и регионов, свойственный всем сферам жизнедеятельности человека; одновременно это и изменение значимости отдельных территории за счет изменения их социальной и экономической роли. Сложность регионализации заключается и в том, что она становится импульсом для регионализма. В этой связи встает вопрос о соотношении понятий «регионализация» и «регионализм» и феноменов, за ними стоящих. В литературе устоялось мнение, что регионализация - это процесс, осуществляющийся по инициативе «снизу», тогда как регионализм - процесс, инициируемый «сверху»; направленность и nc.ni. данных процессов одна: наделение регионов большими правами, усиление их влияния на внутреннюю п внешнюю политику государства.
В целом же «внутренним» регионализм рассматривается в современной обществоведческой литературе как:
1) принцип территориальной организации социальных, политических и культурных аспектов жизнедеятельности человеческих сообществ, который! конкретизируется и следующих показателях:
- социальная сплоченность этнических, расовых и языковых групп, проживающих совместно:
- экономическая взаимодополняемость тех хозяйственных и промышленных единиц, которые работают в рамках данной территории;
- совместимость общих ценностей, связанных с культурой, религией, историческими традициями;
- политическая солидарность (Пирыо Юкарайиеи);
2) совокупность социокультурных и политических движений, выступающих прогни унификации и неоправданных нейтралистских тенденций в жизнедеятельности гетерогенного (многосоставного) общества. 13 таком понимании регионализм имеет своей целью, как правило, достижение политической автономии, и с этой точки зрения понятие регионализма почти тождественно понятию сепаратизма;
3) совокупность концепций, определяющих векторы и объясняющих природу регионального развития, например, концепции «Центр-периферия» С. Роккана, «внутреннего колониализма» М. Хечтера и др.
Причины «внутренней» регионализации. Усиление региональной власти по отношению к центральной представляет собой феномен, обусловленный революцией в информационных технологиях, структуре капитализма н методах ведения бизнеса. Истоки усиления регионализма в современном западном мире исследователи видят в двух параллельных процессах перемен, которые оказывают влияние на мир с 1945 г.
Во-первых, идет интернационализация территориальных экономик и постепенное размывание межгосударственных границ в результате возрастающей интеграции, финансовых рынков, коммуникаций, идеологий и стилей организации, т.е. в результате процессов глобализации.
Во-вторых, отмечена мобилизация периферии - регионов и местностей против национальных центров, выдвижение требований меньшинств (этнокультурных, лингвистических) в сфере культурной автономии, создания самостоятельных органов территориального управления и принятия решений.
В то же время мулы пэтннчность большинства государств мира создаст дополнительный потенциал для политического выражения регионального или этнического протеста.
В свою очередь, процессы международной регионализации неразрывно связаны с развернувшимися во второй половине XX в. процессами межгосударственной интеграции, что означало решительный качественный скачок по сравнению с достаточно давно сложившейся традицией межправительственного сотрудничества, «когда одни акторы регулируют свое поведение в соответствии с фактическими пли ожидаемыми предпочтениями других через процесс координации политик»'. Крушение двухполюсной системы международных отношений, с одной стороны, ускорило и углубило процесс регионализации мировой политики и международных экономических связей, с другой - дало новый толчок процессам интеграции, гораздо более сложным, чем просто ломка национальных границ. Так как «интеграция означает отказ от части суверенитета в пользу общих интересов интегрирующихся государств»1, то она обычно предполагает создание благоприятных по сравнению с существующими международными правилами условий для кооперационных взаимодействий в целом или в отдельных ключевых сферах, а также координацию усилий участников во взаимоотношениях с остальным миром. Кроме того, они используются в качестве средства коллективного решения проблем, масштабы которых превосходят возможности любого из субъектов данного объединения в отдельности. В результате происходит формирование общностей «второго уровня» - по отношению к традиционным национальным государствам, общностей, которые условно можно назвать регионально-ориентированными.
Поэтому необходимо говорить и о регионализации международных отношений (или мировом регионализме), являющейся одним из важнейших следствий глобализа-
ции. Как отмечает Л. Фоеет, «регионализация мировой экономики была отчасти продиктована противодействием государств разрушительным последствия глобализации»'. Регионализация на этом уровне, в частности, и проявляется в создании региональных наднациональных объединении и организаций, которым может передаваться часть государственных функций и суверенных прав.
В целом эти процессы начали развертываться после Второй мировой воины. Так, немногим более чем за пятьдесят лет органы ГАТТ/ВТО были извещены о заключении 153 региональных торговых соглашений, большинство из которых остается в силе п се-годня'1. Число действующих региональных интеграционных соглашений самых разных форм - от двусторонних преференциальных торговых соглашений и договоров о свободной торговле до соглашений о создании общих рынков, предусматривающих свободное движение труда, товаров, услуг и капитала, в середине 1990-х годов, по некоторым данным, достигло уже 88. К этому времени уже" все страны - члены ВТО являлись участниками хотя бы одной региональной группировки. К концу 1990-х годов доля внутрирегиональной торговли существенно возросла, достигнув более 61% от общего объема мирового торгового оборота7. В Западной Европе, где региональная интеграция развивается наиболее интенсивно, этот показатель увеличился с 50% в 1950-х годах до 70% к концу 1990-х годов*.
Таким образом, сегодня в мире явно наметилась тенденция к регионализации рынков сбыта и ресурсов, а также координации экономической и финансовой политики на наднациональном уровне. Международный регионализм, появившийся в конце 1940 -начале 1950-х годов сначала в виде отдельных слабых межгосударственных объединений, немногим более чем за полвека своего существования трансформировался в сложную «многоярусную» конструкцию, которая, без всякого сомнения, может рассматриваться как одна из возможных опор современного миропорядка. В региональной экономической интеграции1' политические и экономические элиты видят одно из средс тв выживания в условиях глобальной конкуренции.
Дальше всего процессы макрорегионалыюй интеграции продвинулись сегодня is Европе. Европейский Союз, включающий в себя ныне 25 государств, обладает огромным финансовым, экономическим, интеллектуальным и культурным потенциалом. II несмотря на провал процесса принятия «Европейской конституции» и кризис развития ЕС - это уникальная наднациональная интеграционная структура, сочетающая федеративные, конфедеративные и межправительственные элементы в своем функционировании. Сходные, однако, менее продвинутые, процессы экономической и технологической интеграции идут в Северной и Южной Америке и в Юго-Восточной Азии. Можно даже говорить о существовании трех полюсов экономического и технологического роста в мире.
Интеграционные процессы на Американском континенте ассоциируются, прежде всего, с «Североамериканской ассоциацией свободной торговли» (ИАФТА), создание которой стало своего рода ответом на вызов, брошенный американцам интеграционными процессами в Европе и Азиатско-Тихоокеанском регионе (ATP). 1 Тачало ей было положено в 1988 г., когда между США и Канадой было заключено «Соглашение о зоне свободной торговли». В 1992 г. подписано соглашение уже между США, Канадой и Мексикой, именно оно и привело к появлению НАФТА. Главной задачей соглашения является не только ликвидация таможенных барьеров, но и создание в перспективе единого континентального рынка и обеспечение свободы передвижения товаров,-услуг, капитала и рабочей силы.
Ведущая роль в И АФТА принадлежит США, которые рассматривают ассоциацию как своего рода трамплин для более глубокого проникновения в страны Латинской Америки. Как уже отмечалось, стратегическая цель соглашения - создание в Новом свете единого континентального рынка на условиях партнерства, поэтому США заинтересованы в том, чтобы продемонстрировать на примере ПАФТА эффективность экономической интеграции государствам Латинской Америки. Инициированный США проект создания Общеамернканской зоны свободной торговли эксперты называют сегодня самым спорным интеграционным проектом, но крайней мере практическая реализация этого проекта буксует, а его обсуждение выявляет все новые противоречия между странами региона. Своего рода альтернативой этому проекту стало Южноамериканское сообщество наций (IOCJI), созданное в декабре 2004 г. в составе Аргентины, Боливии, Бразилии, Венесуэлы, Гайаны, Колумбии, Парагвая, Перу, Суринама, Уругвая, Чили и Эквадора. Сообщество со временем намерено превратиться в некое подобие Европейского Союза с прозрачными границами, единой валютой и наднациональными органами.
Политический интеграционный орган американского макрорегиона - «Организация американских государс тв» (ОАГ) («Organization of American States» - OAS) - межправительственная региональная организация. Учреждена она в 1948 г. на 9-й межамериканской конференции в Боготе в качестве преемницы Международного союза американских республик, существовавшего с 1890 г. Членами ОАГ значатся 35 государств Западного полушария, в том числе США и Канада. В 1962 г. под нажимом США было приостановлено членство Кубы в этой организации. Целями ОАГ являются: укрепление мира и безопасности на северо- и южноамериканском континентах; укрепление демократии; соблюдение принципа невмешательства во внутренние дела государств; предотвращение и урегулирование возможных споров между государствами-членами; совместное отражение агрессин, если она будет предпринята против какого-либо государства или группы государств, входящих в организацию; содействие международному сотрудничеству; поиск решения проблем, возникающих в межгосударственных отношениях.
Правда, успехи политической интеграции на Американском континенте более чем скромны.
В Латинской Америке существует также динамично развивающийся торговый блок шести государств - «МЕРКОСУР», задача которого - содействие социально-экономическому развитию государств-членов. Крупнейшее государство региона Бразилия совместно с ЮАР предпринимает попытку объединения усилий так называемых «поднимающихся государств-гигантов» (Индия, Китай, Россия).
Третьим динамично развивающимся макрорегионом является Азиатско-Тихоокеанский регион (АТР). Доля АТР в суммарном мировом ВВП увеличилась с 4% в 1950 г. до 25% в 1995 г., и по прогнозам, к 2025 г. этот показатель для АТР будет составлять 40-50%. Для того чтобы удвоить такой показатель, как доля национального дохода на душу населения, США и Великобритании потребовалось 50 60 лет, тогда как Китаю и Южной Корее - 10 лет. Пока единственная в Азии экономическая сверхдержава -Япония не претендует ныне на региональное лидерство, зато растут экономический потенциал и политические амбиции Китая.
Ядром интеграции в АТР служит созданная в 1967 г. Ассоциация государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН) (Association of Santh-Est Asian Nations - ASEAN), включающая в себя 10 государств региона. АСЕАН была основана в Бангкоке Индонезией, Малайзией, Сингапуром, Таиландом и Филиппинами. Бруней присоединился в 1984 г.,
Вьетнам - в 1995, Лаос и Мьянма - в 1997 г. Заявление Камбоджи о вступлении в Ассоциацию было отклонено в 1997 г. Деятельность Ассоциации направлена на ускорение экономического роста, социальный прогресс и культурное развитие, а также на сохранение мира и стабильности в регионе. Области сотрудничества политика, безопасность, экономика, внутренние и внешние отношения. Основные полит ические инициативы АСЕАН: Декларация 1971 г. о зоне мира, свободы и нейтралитета (ZOPEAN), Договор о дружбе и сотрудничестве в Юго-Восточной Азии 1976 г. (TAC) и Договор о безъядерной зоне в Юго-Восточной Азии (SEANWEZ), заключенный в 1995 г. Региональный форум АСЕАН, образованный в 1994 г., имеет своей целью обеспечение политического диалога и безопасности в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Важнейшим результатом деятельности АСЕАН служит присоединение (1992 г.) к Системе общего действующего преференциального тарифа, которая ставила своей задачей снять все вну тренние тарифы к 2003 г. Особенно важно соглашение о создании крупнейшей в мире зоны свободной,торговли АСЕАН - Китай и проведение ежегодных саммитов ACEAII с Китаем, Индией и Японией (АСЕАП+3).
Серьезным успехом АСЕАН стало образование в 1995 г. Корпорации развития бассейна реки Меконге целью помощи странам субрегиона. В 1992 г. был создан Рем повальный форум АСЕАН, объединивший уже 22 государства региона. Ело основной целью является разви тие внешнего диалога по усилению безопасности в регионе. Статус-наблюдателя в нем имеет Папуа Новая Гвинея. В качест ве партнеров по диалогу выступают США, ЕС, Япония, Китай, Индия, Новая Зеландия, Республика Корея, Россия. Основные цели форума сформулированы в Договоре о дружбе и сотрудничест ве в Юго-Восточной Азии. Организационная структура АСЕАН включает в себя Съезд глав правительств, который представляет собой высший орган принятия решений в АСЕАН, проводятся также 13 отраслевых министерских встреч, включая ежегодные съезды министров иностранных дел и министров экономики. Секретариат АСЕАН, возглавляемый генеральным секретарем, расположен в Джакарте.
В 1989 г. в ответ на возросшую независимость экономики Азпатско-Тихоокеанс-кого региона была создана организация Азиатско-Тихоокеанское экономическое сотрудничество (АТЭС - APEC «Asia-Pacitic Economic Cooperations») - активно действующая макрорегпоиальная и геополитическая организация. Целями AIIEK являются: поддержание экономического роста в регионе и во всем мире; эффективное использование товаров, услуг, капитала и технологий; развитие открытой многосторонней торговой системы и устранение тех препятствий в торговле товарами и услугами, существование которых противоречит принципам Всемирной торговой организации. AIIEK держится на трех «китах»: либерализации торговли и инвестиционного климата; доступности торговли и инвестиций; экономическом и техническом сотрудничестве стран с целыо ускорения экономического прогресса. Отдельной задачей стало создание свободных условий для торговли и инвестиций к 2020 г. в Азиатско-Тихоокеанском регионе, а к 2010 г. - в индустриализированных странах. Особое внимание уделяется усилению частного сектора в развитии региона. В AITEK входят Австралия, Бруней, Индонезия, Канада, Китай, Малайзия, Мексика, Новая Зеландия, Папуа - Новая Гвинея, Перу, Республика Корея, Россия (с 1997 г.), Сингапур, Соединенные Штаты Америки, Таиланд, Тайвань, Филиппины, Чили, Япония. Секретариат ACEAI 1, Совет Тихоокеанского экономического сотрудничества (РЕСС) и Южно-Тихоокеанский форум (SPE) имеют статус наблюдателей. Секретариат AllliК, возглавляемый исполнительным директором, расположен в Сингапуре. Конечно, в АТР отсутствуют межгосудар-
ствепные структуры, подобные структурам Европейского Союза. И хотя ЛСЕА11 и АПЕК продолжают расширяться, привлекая новые страны региона, эти объединения пока не оправдали надежды стран на успешную региональную экономическую интеграцию. В ATI1 выделяются три главных экономических и политических игрока: США, Япония и Китай, чья доля в ВВП мира составляла в 90-е годы XX в. соответственно: 25, 15 и 3%, но это соотношение сегодня стремительно меняется. Соперничество этих трех стран и определяет как темпы, так и результаты экономической и политической интеграции в регионе.
14 декабря 2005 г. в столице Малайзии прошел первый учредительный саммит Восточно-Азиатского сообщества (ВАС). Учредителями этой новой организации стали десять стран АСЕАН, а также Китай, Япония, Южная Корея, Индия, Австралия, Новая Зеландия. Именно эту организацию, в противовес контролируемой США АТЭС, страны-учредители намерены сделать своего рода азиатско-тихоокеанским аналогом Евросоюза. Предпринимаются попытки (менее успешные) по налаживанию политического и экономического сотрудничества и в других регионах мира.
Так, новая форма содружества с конфедеративными чертами возникла в 1991 г. в результате распада СССР. Содружество Независимых Государств (СНГ) - части бывших союзных республик в составе СССР - включает 11 членов. В качестве его органов функционируют Совет глав государств, Совет глав правительств, секретариат, Межпарламентская ассамблея и другие органы.
СН Г базируется на Минском соглашении 1991 г. между Россией, Белоруссией и Украиной. Руководство бывших республик Советского Союза признало, что СССР «перестал существовать как субъект международного права и географической реальности», объявив при этом, что «сотрудничество между членами Содружества будет осуществляться через координационные учреждения на принципах равенства». Формально сферы сотрудничества охватывают внешнюю политику, формирование и развитие единой экономической зоны, а также общеевропейского и евроазиатского рынков в области таможенной политики, транспорт и связь, окружающую среду, миграции и борьбу с организованной преступностью.
Другие бывшие советские республики - Азербайджан, Армения, Грузия, Казахстан, Кыргызстан, Молдова, Таджикистан, Туркменистан и Узбекистан - также присоединились к Декларации, подписали Соглашение о стратегических силах, в котором «признали необходимость совместного командования стратегическими силами и обеспечение общего контроля над ядерным вооружением» (во исполнение которого было создано объединенное командование стратегических вооруженных сил) и Соглашение о вооруженных силах и пограничных войсках, которое явилось базой для последующих двусторонних соглашений по поддержанию мира. Предложения по созданию общего командования войсками СНГ не нашли поддержки, и был создан координационный военный комитет, а Россия согласилась предоставить в случае необходимости помощь в защите границ республик Центральной Азии и Закавказья. Другие сферы сотрудничества охватывают создание Банка СНГ, Нефтегазового комитета, обеспечение свободной торговли и образование экономического союза, а также органа, который бы регулировал наряду с экономическим судом финансовые операции внутри СНГ. Организационную структуру СНГ представляют Совет глав государств и Совет глав правительств, а также различные консультативные и координационные учреждения. Секретариат расположен в Минске. Межпарламентская ассамблея СНГ находится в Санкт-Петербурге.
Прошлое СНГ дает мало поводов для оптимизма. Не случайно американский исследователь П. Гобл назвал Содружество «фиговым листком, прикрывающим процессы
дезинтеграции постсоветского пространства». Недавно это признал и президент РФ В. Путин, охарактеризовав СНГ как форму «цивилизованного развода» постсоветских стран. Содружество по-прежнему занимает исключительно скромное место в глобальной экономике, на его долю приходится 2% мирового экспорта. Относительная живучесть этого транснационального проекта вызвана, по мнению исследователей, не столько стремлением к интеграции государств-членов, сколько возможностями потреблять российские энергетические и сырьевые ресурсы по ценам ниже мировых или в долг, а расплачиваться продуктами питания - по пенам выше мировых.
«Десять лет спустя, - писал в 2002 г. U.C. Зиядуллаев, - постсоветское пространство стало более дифференцированным, контрастным, конфликтным, а главное, утратившим экономическое и социальное единство»"1. В том виде, в котором существует СНГ сегодня, полагает A.B. Мальгин, оно является скорее не интеграционным объединением, а просто международной организацией. Единственным позитивным результатом его существования можно счи тать только некоторое упорядочение постсоветского пространства. Однако логика сырьевого пути развития, по которому вынуждено идти большинство государств Содружества, как показывает опыт подобных региональных объединений в развивающемся мире, оставляет СНГ не много шансов на укрепление п дальнейшее развитие". Будущее СНГ поэтому пока труднопредсказуемо, Содружество развивается в сложных условиях, постоянно возникают трудноразрешимые противоречия между его членами. Однако и здесь предпринимаются попытки более тесной интеграции в рамках иных, более узких региональных группировок, таких как Евразийское экономическое сообщество (бывший Таможенный союз), Единое экономическое пространство - в составе Белоруссии, Казахстана, России и Украины, Центрально-Азиатское сотрудничество, иногда такого рода группировки создаются без участия и даже против России, например ГУАМ, и др.
Некоторые западные исследователи считают, что возникновение глобализированного мира знаменует начало новой экономической географии, в рамках которой связь между богатством и государством принимает новые формы и выступает в новых комбинациях. Рушится тесная зависимость между богатством и территорией. Богатство дематериализуется и денационализируется. Управление экономикой и экономический суверенитет уже не находятся исключительно в ведении государства, а смещаются по отраслевому принципу на региональные, надгосударственные или мировые уровни. Государственный уровень уже не гарантирует в территориальном масштабе экономический эффект от многих видов хозяйственной деятельности, поскольку он по своей сути является самодостаточной системой, «блокирующейся» при чрезвычайных обстоятельствах, и рассчитан в основном на военное соперничество между государствами при экономике, связанной с территорией государства и потому позволяющей такую блокировку. Отмечается, что новая экономическая (а следовательно, и политическая) география мира основывается на принципе «дополнительности», согласно которому основные экономические функции постепенно переходят от государства к регионам и наднациональным институтам, созданным для управления панрегнональными экономическими «полюсами», например к институтам ЕС. Так, К. Омаэ в своих книгах «Конец национального государства» (1995), «Глобальная экономика и развитие» (1995)'2, называя государства-нации «ностальгическими фикциями», обосновывает возрастание роли и веса регионов в глобальной экономике, в рамках которой не обремененные социальными обязательствами регионы способны достичь большей экономической эффективности, чем государства. В отношении успешно развивающихся регионов Омаэ
вводит термин «региональные государства», подчеркивая тем самым новую роль регионов в глобальном миропорядке.
Однако сущес твуют и противоположные мнения, в соответствии с которыми функции государства-нации должны претерпеть серьезные изменения, по при этом они останутся главными акторами мировой политики и их роль даже возрастет по сравнению с нынешней ситуацией, в том числе и в экономической сфере. Так, Э. Люттвак полагает, что коль скоро равновесия между промышленно развитыми странами уже нельзя достичь посредством военной силы, оно будет достигаться в результате постоянных попыток урегулирования глобального геоокоиомпческого конфликта, «логикой» которого будет война, а «грамматикой» экономика. Такой конфликт развернется на мировом уровне между геоэкономичеекпми полюсами, находящимися сегодня в стадии формирования. н па региональном уровне, внутри каждого полюса, между различными государствами. Каждое из них будет пытаться повысить собственную конкурентоспособность, чтобы обладать большим потенциалом и улучшить благосостояние своих гражданI:t.
I [есомпенно, фундаментальные процессы регионализации и дифференциации сегодня уже затрагивают государства и регионы во всем мире. Однако нередко процессы дифференциации выражаются в крайне деструктивной форме конфликтов с применением вооруженной силы. Их не избежала сегодня даже благополучная Европа. «В результате на смену угрозе глобальной войны пришли новые разновидности гражданских конфликтов и войн. Они плохо управляемы, поскольку, как правило, ведутся вне каких бы то ни было моральных и юридических норм и ограничений. 11е случайно все чаще звучат сравнения современного мира со средневековой эпохой хаоса. Целые региош,I, прежде всего конфликтные, становятся некими "серыми зонами", где экономическая пли иная деятельность оказывается пли вовсе невозможной, или крайне ограниченной»11.
Рост «внутреннего» регионализма и своеобразный протест против центра являются общими тенденциями развития многих современных государств. С подобными проблемами сталкивают ся не только постсоцналистнческие страны или деградирующие государства Африки, по и вполне благополучные государства Запада. 13 60—70-х годах XX в. в Западной Европе стал заметным явный «регионально-этнический» протест, прежде всего, «богатых» регионов против политических Центров, Поэтому отнюдь не случайно в странах Западной Европы сегодня в невиданных прежде масштабах проявились центробежные тенденции. Если ранее они наблюдались в Испании (Ст рана басков, Каталония), И талии (проблемы Южного Тироля, Севера и Юга страны), Бельгии (Валлоипя и Фландрия), Великобритании (Северная Ирландия), Франции (Корсика), то теперь к ним прибавились: растущее движение за независимость Шотландии, возрастающее соперничество между южными землями во главе с Баварией, которая не забывает о своем статусе Свободного государст ва Баварии, и федеральным центром, обвиняемом в превышении его полномочии. Есть некоторые признаки разрушения национального консенсуса в мультилипгвистической Швейцарии, созданы влиятельные праворадикальные партии в благополучных Бельгии (Фламандский блок), Нидерландах (партия/ список II. Фортейпа), Дании (Партия прогресса, Датская народная партия) и Норвегии (Партия прогресса). «Европейский рецепт предлагает "растворить" проблему самоопределения отдельных этнических групп в интеграции всех европейских народов. Чем острее ощущают в Лондоне шотландскую и североирландскую угрозы, в Париже корсиканскую, в Мадриде - каталонскую и баскопскую, а в Риме - южно-тирольскую и
ломбардскую, тем с большим нажимом политики говорят об ускорении интеграции. Укрепляя наднациональное начало, западноевропейские страны создают средство, которое позволило обуздать радикальное самоопределение», - считает Л. Богатуров1'.
Совсем не случайны также электоральные и политические достижения противников европейской политической интеграции - праворадикального «Национального фронта» Ле Пэна во Франции и правопопулистских «Австрийской партии свободы» Йорга Хайдера в Австрии и «Партии швейцарского народа» Кристиана Блохера, устойчивый рост популярности сепаратистских партий в Шотландии, Фландрии («Фламандский блок»), «Лиги севера» в Италии и др. В 2004 г. 49 депутатов от крайне правых партий были избраны в Европейский парламент, что на 8 человек больше, чем ранее. Помимо традиционных обвинений в адрес иностранцев и иммигрантов, их политическая пропаганда направлена ныне также против неэффективного центрального правительства, «брюссельской бюрократии» и в качес тве панацеи содержит требования поли тического обособления процветающих «своих» регионов от бедных, которые, по пх мнению, «живут за чужой счет».
Таким образом, «бунт богатых» против национального государства выражается сегодня не только в бегстве капитала туда, где потенциально выше прибыл:, и ниже налоги, но п в усилении роли регионов 15 производстве богатства благодаря развитию новых информационных технологий, транспорта и связи. Более богатые регионы полагают, что вынужденная поддержка более бедных регионов государства является для них несправедливым п тягостным бременем, тем более теперь, когда государство не считает себя обязанным обеспечива ть впеппиоюзащнту пх экономическому разви тию, равно как и внутреннее стимулирование через государственные заказы. Это ведет к столкновению интересов и возникновению автономистских, если не сепаратистских, тенденций в различных субнацнопальных образованиях, которые стремятся защитить своп интересы как собственными силами, так и совместно с другими богатыми регионами независимо от их государственной принадлежности либо договариваться об этом в наднациональных организациях, таких как Европейский Союз. Эта тенденция може т превратить мир в архипелаг, состоящий из островов богат ства посреди океана бедност и. Такими островами будут «города-государства», пли «регионы -государства» (К. Омаэ), которые, по определению Ф. Б род ел я, являются такими же «эгоистичными, бдительным» и хищными», как и нации-государства, и так же, как они, способны приходить к полному единодушию между собой"'. Сегодня богатые регионы ряда европейских стран, рассчитывая паевом крайне благоприятные позиции, стремятся изменить структуру региональной экономической политики па национальном уровне и напрямую оговаривать условия защиты собственных интересов в наднациональных объединениях типа Европейского Союза. Тем не менее, будучи «регионами» национальных государств, они не имеют ряда государственных полномочий. Отсюда вытекают две стратегии поведения региональных элит. Первая - оспаривание государственного суверенитета и стремление к превращению в национальное государство (Фландрия, Баскония, Корсика), вторая давление на центральное правительство, навязывание ему своих интересов, даже в случае их конфликта с национальными интересами.
Следует добавить, что европейская интеграция, как это ни парадоксально, одновременно «является надеждой политических руководителей "внутренних наций": Шот ландии, испанской Страны басков, Каталонии, Галисии, Фландрии и других, видящих в европейской схеме рычаг, с помощью которого можно заставить считаться сначала с их
стремлением к более широкому суверенитету, а затем - с самыми радикальными чаяниями прийти к формальной независимости, признанной Союзом»17.
С одной стороны, последствия регионального давления, как правило, отрицательны, поскольку оно нарушает хрупкий баланс интересов на национальном уровне и в принципе не отвечает потребностям европейской интеграции, нуждающейся в национальном посредничестве и помощи как раз для того, чтобы сгладить существующие на сегодняшний день межрегиональные экономические различия, увеличившиеся на несколько порядков после вступления в ЕС в мае 2004 г. стран Центральной и Восточной Европы. Однако, с другой! стороны, европейская интеграция без регионализации резко усилила бы бюрократизм институтов ЕС и обострила проблему «дефицита демократии», а также привела бы к дальнейшему углублению разделения регионов на элитные, «регионы-доноры» и «второсортные» регионы с «рециииентной» экономике!!. В свою очередь, интеграция в ЕС способствует регионализации, объединяя многие «естественные» регионы, расположенные на территории двух и более государств, где ранее государственные границы препятствовали их органичному развитию. В целом же, по образному выражению известного американского ученого-международника Дж. Розетту, мир рубежа двух тысячелетий характеризуется «фрагмсгративиостыо», т.е. одновременным действием разнонаправленных тенденций к социальной фрагментации и интеграции. Более того, для него эта «фрагмегративность» является важнейшей характеристикой «новой эпохи», в которую вступил современный мир.
Сегодня 15 связи со сценариями локализации и фрагмеграцни1'4 мирового пространства под воздействием процессов глобализации на первый план выходит вопрос о природе формирующихся суперрегионов - идет ли речь о замкнут ых торгово-экономических блоках с явной склонностью к автаркии или об опорных конструкциях новой структуры мирового хозяйства. Пока преобладает идея от крытого регионализма, когда внутренняя интеграция определяется развитием связей между регионами. Некоторые аналитики (К. Омаэ, Л.И. Неклесса и др.) идут дальше. Они полагают, что таким образом закладываются основы нового политического устройства мира. По их мнению, суперрегионы движутся I! направлении интегрий - наднациональных политических объединений со своей валютой, моделями экономического регулирования, правовыми институтами, структурами управления, системами безопасности. Поэтому в перспективе можно говорить если не о государственных, то о квазигосударствепных образованиях. Однако принимающие определенные экономические очертания суперрегионы еще не имеют политического «лица» (за исключением, пожалуй, Европейского Союза). Поэтому еще рано делать окончательные выводы.
1 Алексеев В.В. Регионализм в России. Екатеринбург, 1999. С. 58.
1 Песцов С.К. Современный международным регионализм. Теории и концепции регионального сотрудничества и кооперации. Владивосток, 2002. С. 27-28. - Отличительной особенностью формальных и полуформальных интеграционных группировок является наличие институционального «каркаса». В полуформальных группировках основу кооперационного взаимодействия образуют гак называемые «международные режимы», или наборы взаимно признаваемых правил и норм поведения, охватывающие отдельные области взаимоотношении заинтересованных сторон и не закрепленные официальными обязательствами (Кео/кте R.O. After Недетопу: Coopération and Discord in tlie World Political Pconomv. Princeton, 1984. P. 78-79). Третья разновидность региональных объединении, так называемые «сетевые структуры», складывается па базе особых деловых культур и неформальных практик, бытующих в отдельных регионах мира.
1 Ibid. Р. 23.
1 Цыганков П.Л. Цыганков ЛИ. Мижгосуларстна11юе сотрудничество: возможности социологического подхода // Общественные науки и современность. 1999. № 1. С. 132.
3FowcettL. Regionalism in Historical Perspective//Regionalism in World Politics/ Ed. by L. Fowcctt, A. Hiircll. Oxford University Press, 1995. P. 26.
6 Влияние региональных соглашений на мсжхозяйствспиые связи // ВИКИ. 1998. № 132. С. 5.
1 Тенденции развития мировой торговли // ВИКИ. 1999. 152. 23 декабря. С. 1. Л.
"MoserR. Reasons for Regional Integration Agreements // Intel-economics. Hamburg, 1997. Vol. 32. N 5. P. 225.
» Речь идет именно об экономическом интеграции. Практика показывает, что политическая идет гораздо сложнее, так как «политическое пространство радикально отличается от экономического, поскольку первое не может существоват ь без постоянства, без барьеров, тогда как второе пребывает в непрерывном движении, в зависимости от изменении спроса и предложения товаров и услуг» (Моро-Дефарж Ф. Введение в геополитику. М.,1996. С. 106).
111 Зиядуллаев И.С. СНГ: опыт и итоги десятилетия // Свободная мысль - XXI. 2002. № А. С. 58.
" Мальгин Л.В. СНГ: итоги десятилетия // Свободная мысль XXI. 2002. № 1. С. 67.
Ohmae К. 1) The End of Nation State. London, 1995; 2) The Evolving Global Economy. London, 1995.
1:1 Lutlwalt E. From Geopolitics to Geoeconomics. Logic of Conflict, Grammar of Commerce // The National Interest. Summer, 1990. P. 17 23.
" Лебедева M M., Мсльвнль Л.10. «Переходный возраст» современного мира // Внешняя полит ика и безопасность современной России: 1991 2002: Хрестоматия: В 4 т. / Соет. ТА. Шаклеина. Т. 1. Исследования. М..2002. С. 72.
15 Богатуров Л.Д. Синдром поглощения в международной политике // Там же. С. 35.
18 См.: bimoak Е. Op. fit. Р. 17 23.
17 Фуше М. Европейская республика. Исторические и географические кон туры. М., 1999. С. 83.
Фрагмсграция (термин, означающий сочетание процессов интеграции и фрагментации введен Дж. Розенау) предполагает формирование и укрепление (интеграцию) блоков и союзов «национальных государств» и виде сложных иерархических систем, которые и поведут борьбу за скудеющие ресурсы, при атом фрагментация политической карты мира - процесс образования новых национальных государств -продолжится. Бывшие глобальные рынки будут разделены между этими группировками в ходе локальных конфликтов и войн, которые ООП не способна предотвратить и купировать (скорее всего, по Розенау, OOII ждет судьба Лиги Нации). Локализация означает консолидацию этнических и цивилпзанпоппых образований на основе фундаменталистских идеологий, проводящих политику культурной изоляции как суррогат пой формы социальной и культурной нетерпимости, что делает невозможным формирование глобальной цивилизации, так как в экономике будут доминировать тенденции восстановления традиционных (автаркических) способов ведения хозяйст ва, в том числе и иод флагом защиты окружающей среды и необходимости экономии природных ресурсов.
Статья поступила в редакцию 15 марта 2006 г.
