CC BY
12190 Миссия университета:
гуманитарное консультирование стратегии развития
В.И. Бакштановский, М.В.Богданова
УДК 174
«Что такое хорошо и что такое плохо?» в деле Профессора (аналитический обзор ректорского семинара)
Моральная растерянность Профессора, ограничение его свободы быть честным в профессии рассматриваются в качестве рисков-последствий глубинных трансформаций в сфере высшего образования и внутриуниверситетских преобразований. Администраторами совместно с заведующими кафедрами и ведущими профессорами обсуждались вопросы-тезисы о фактически объектном статусе Профессора, принуждающем его к нечестности в профессии; о необходимости свободы для того, чтобы быть честным в профессии; последствия идеологии «эффективного менеджера» и профилактика ее распространения в университете.
Ключевые слова: университет, статус профессора, профессионально-этический кодекс, честность Профессора перед профессией, бюрократизм, образовательная политика.
Программа семинара предусматривала рефлексию двух проблемных аспектов: честность перед профессией как категорический императив Профессора в образовательной деятельности; возможности защиты репутации Профессора от стереотипа «все преподаватели - коррупционеры».
В представленном ниже описании опыта семинара сочетаются фрагменты программы, сценария и стенографической записи работы семинара. Благодаря этому создается возможность расширить представления об идейном замысле семинара, концептуализации его темы, направлениях ее рефлексии участниками ректорского семинара в координатах практики университетской деятельности.
ФРАГМЕНТ ПРОГРАММЫ
Ректорский семинар 23.10.2013 «ЧТО ТАКОЕ ХОРОШО И ЧТО ТАКОЕ ПЛОХО?»
В ДЕЛЕ ПРОФЕССОРА
«Что такое хорошо и что такое плохо я познала в том возрасте, когда формировалась моя личность - и для меня это однозначно».
«Когда почти все в обществе воруют и из этого исходит наша "мораль" - это не значит, что ты должен на свою мораль наплевать и быть таким же, как все. Это для меня изначальная позиция».
«С одной стороны, мы хотим повысить индекс Хирша, а с другой - сокращаем нормы времени на написание статьи с 80 до 40 часов. Содержательная часть уходит, она вообще не оценивается».
«Я не могу поменять политику образования, но то, как понимаю профессию, я реализую в зоне своего влияния.
Это та аудитория, в которую я прихожу. Так или иначе, во время, мне отпущенное, я все равно свои ценности насаждаю».
Из интервью с профессорами университета План семинара
1. Честность перед профессией - категорический императив Профессора в образовательной деятельности.
1.1. Не обидно ли для Профессора, если его профессиональная этика описывается в элементарных прописях стихотворения В.М.Маяковского?
1.2. Свобода быть честным ограничивается реальным, а не декларируемым в кодексе университета статусом преподавателя.
1.3. «Эффективный менеджер» против «неэффективного Профессора»?
2. Циничные «новации» в самооправдание коррупционных действий некоторых профессоров и возможности защиты репутации Профессора от стереотипа «все преподаватели - коррупционеры».
2.1. Попытки некоторых Профессоров снять претензии к их коррумпированности с помощью идей «мзды», «кормления».
2.2. Есть ли у профессоров потребность в защите своей репутации от стереотипа «все преподаватели - коррупционеры»?
2.3. Как противостоять стереотипу «все преподаватели - коррупционеры»?
ФРАГМЕНТ СТЕНОГРАММЫ
Ведущий семинара (ректор В.В.Новоселов): Тема сегодняшнего семинара ненова, мы продолжаем обсуждать миссию профессора в исследовательском университете в разных ее аспектах. Как и почему возникла такая тема?
Мы довольно подробно говорили о том, что «хорошо» в профессии профессора и что «плохо». И казалось бы, уже все обсудили. Более того, совсем недавно ректорский семинар в течение не-
скольких заседаний работал над Профессионально-этическим кодексом нашего университета, в котором есть специальный раздел об этике университетского преподавателя. Проект кодекса обсуждался на кафедрах, итоговый документ принят на ученом совете, размещен на нашем сайте. Казалось бы, все есть. Зачем нам дальше двигаться в этом же направлении? Но жизнь подсказывает, что возвращаться к проблемам профессиональной этики Профессора стоит. И даже необходимо.
Такая необходимость обостряется в условиях постоянно меняющейся образовательной политики государства и ее практического воплощения. Приведу несколько примеров. С одной стороны, правительство, президент сегодня, как и ранее, говорят о том, что университеты должны готовить специалистов, которые будут востребованы предприятиями. И в послании президента от 12.12.12 г., как вы помните, речь шла о необходимости оказывать серьезную поддержку вузам, имеющим тесные связи с предприятиями. Есть поручение правительства РФ о разработке до 01.09.13 системы государственной поддержки региональных университетов. Наконец, есть проект развития сети опорных региональных университетов.
С другой стороны - реальная ситуация. Например, как выглядит один из показателей государственной поддержки через госзаказ? Если обратиться к такому направлению научно-образовательной деятельности как нефтегазовое дело, то картина следующая: Тюмень - 95 человек, Москва - 165, Санкт-Петербург - 97. Хотя, как я уже говорил, в послании президента речь шла о необходимости оказывать серьезную государственную поддержку региональным университетам и не вкладывать деньги в аналогичные направления в вузах Москвы и Санкт-Петербурга, выпускники которых все равно не поедут работать на предприятия в регионы. Или, например, система оценки университета по баллам ЕГЭ поступивших в него абитуриентов. От этих баллов зависит количество бюджетных мест, выделяемых университету. Но как сравнивать баллы ЕГЭ по физике и, например, по обществознанию? Перед нами встает выбор: набрать дополнительные группы по экономике (осознавая, что они с большим трудом смогут устроиться по специальности, однако баллы ЕГЭ у них высокие)? Или набрать группу по технологии машиностроения, заведомо зная, что хотя эта специальность востребована, однако баллы ЕГЭ у поступивших на нее будут, безусловно, ниже, чем у экономистов?
Это лишь некоторые аспекты образовательной политики государства. А администраторы университета вольно-невольно являются
исполнительными проводниками этой безальтернативной образовательной политики. Однако есть нарекания, и достаточно справедливые, относительно системы администрирования в университете.
Несмотря на жесткость и безальтернативность государственной политики в сфере высшего образования, университетский администратор может в определенной мере либо смягчить ситуацию внешнего давления, либо ухудшить ее своими непрофессиональными действиями.
В то же время тема сегодняшнего семинара - отражение заметного несоответствия между декларированным в нашем кодексе статусом Профессора как морального субъекта и реальной ситуацией в практике учебной работы Профессора. Вспомним наш Кодекс:
Профессионально-этический кодекс Тюменского государственного нефтегазового университета
«...Преподаватель, научный работник, администратор - не только объекты внешних требований, "исполнители функции", следующие должностным инструкциям. Они - субъекты морального выбора, осознанно принимающие мировоззренческое решение как относительно сложившихся в профессии нравов, так и отстаиваемых ею нравственных норм: последовательно исполнять профессиональный долг? предпочесть позицию "двойной морали"? цинично согласиться с профессиональными деформациями? Лично приверженные ценностям своей профессии, они не делегируют персональный профессионально-нравственный выбор своей организации».
2
Здесь мы видим описание того, как должно быть в подлинном университете.
А что на практике? Можем ли мы не заметить, что стремление обеспечить порядок в университете сугубо административными мерами начало работать скорее на подрыв свободы Профессора быть честным перед своей профессией, на подрыв доверия к Профессору. И мы не можем не заметить, что ситуация скорее провоцирует Профессора на уклонение от ответственности.
Во время подготовки к семинару Консультант (директор НИИ ПЭ В.И. Бакштановский) настойчиво проводил идею:
«Несоответствие статуса Профессора по Кодексу -и в практике администрирования не было бы столь напряженным, если бы администраторы понимали и учитывали в своих решениях ценности и нормы Профессора. Не заменяли их аргументами административного регулирования, которые фактически не отличают университет от любой другой организации.
Конечно, Кодекс не дает Профессору инструкций. Он задает ценностные ориентиры. И они порой кажутся администраторам менее надежными и эффективными, чем строгие нормы административного регулирования. Однако Кодекс создан для профессии саморегулируемой. И хотя эта профессия действует в рамках организации и подлежит регулированию административными нормами, но практика нормоприменения не должна подрывать ценности высокой профессии». 3
Вообще-то административное регулирование - не враг свободы. Но надо разобраться: где - свобода, а где - регулирование?
В то же время, нам следует спросить самих себя: нужна ли самим преподавателям свобода быть честными перед профессией? как они ее понимают? и не обернется ли эта свобода понижением планки профессионализма?
Наша задача - бороться за репутацию Профессора, его профессиональное достоинство, опираясь на профессоров, которые дорожат своим профессионализмом. Именно на них мы опираемся в разработке стратегии развития университета.
Сегодня на семинаре мы рассматриваем две проблемные ситуации.
В разборе первой нам предстоит сосредоточиться на возможности реализации императива честности преподавателя перед своей профессией в сложившейся практике университетского администрирования. Конечно, с учетом образовательной политики государ-
ства. Здесь объектом критического анализа будет практика администрирования в университете.
Во второй ситуации объектом критического анализа будет практика учебной деятельности Профессора. Здесь предполагается рассмотреть «новации» в моральном самооправдании уличенных в коррупции преподавателей. В то же время нам предстоит поискать способы защиты профессии от огульного образа преподавателя как взяточника.
Слово Консультанту семинара: В названии семинара использовано известное детское стихотворение В. Маяковского.
Не обидно ли для Профессора, когда его профессиональная этика описывается в элементарных прописях стихотворения В.В.Маяковского?
Ведь мини-кодекс по Маяковскому - это Утопия в приложении к взрослой жизни, тем более к современной. Это для ребенка нет темы алиби - вне-алиби. Это для ребенка нет противоречия совмещать в поступках одного человека правила мыть галоши - и трусости, трудолюбия - драчливости... А для Профессора?
Очевидно, что на попытку определить-различить Добро и Зло в деле Профессора вполне возможна категоричная реакция типа «не надо мудрить/темнить: все ясно и просто».
Не менее вероятна и противоположная реакция: «нельзя упрощать, в этой попытке все далеко неоднозначно».
Но можно поработать на еще одну вероятность: сосредоточиться на реакции типа «надо бы разобраться».
ФРАГМЕНТ СЦЕНАРНОЙ РАЗРАБОТКИ
Тезис, диагностирующий ситуацию в университетской сфере:
Диагностический тезис
В ситуации модернизации общества Профессор морально растерялся относительно кажущегося элементарным вопроса "Что такое хорошо?". И даже озлобился, живя в ситуации непрерывного стресса, не справляясь с требованиями государства, общества, собственными представлениями о профессии.
* Профессор морально растерялся, обнаружив, что его профессии предписываются требования, далекие от ее предназначения, безальтернативно определенного в профессиональном кодексе университета. Он не может совместить свою миссию ни с навязываемой его профессии ролью "сферы услуг", ни с одолевающими ее "внутренними болезнями" - коррумпированностью, падением профессионализма, моральной аномией и т.п.
* Профессор морально растерялся, обнаружив свертывание поля Свободы в служении своим ценностям.
* А часть сообщества адаптировалась к обстоятельствам, утратив потребность в такой свободе.
С учетом диагноза сформулирована гипотеза семинара.
Честность перед профессией предполагает свободу быть честным
Свобода быть честным перед профессией оказалась личным делом Профессора - она жестко ограничивается и даже подрывается:
* административным давлением на Профессию - внутриуниверси-тетское давление транслирует внешнее давление образовательной политики (средний балл ЕГЭ, отражающийся на бюджетных местах; формальные, часто невыполнимые показатели; идеология «эффективный менеджер»);
* позициями «заказчиков» и «потребителей услуг» - студентов (зачастую слабых) и работодателей (зачастую сверхпрагматичных, уклоняющихся от долгосрочных инвестиций в подготовку профессионалов);
* давлением части профессионального сообщества, покорно принявшего падение профессионализма.
Но Профессору сегодня не до системных ресурсов университета в защите свободы быть честным в профессии. И не до стремительно распространяющейся в его профессии нравственной аномии.
Все его мечты сегодня - о возможности минимизации внутри-университетского бюрократизма, вольно-невольно пренебрегающего статусом Профессора; о повышении профессионализма административных решений применительно к природе Университета.
Некоторые аспекты в отношении распространяющейся нравственной аномии в профессии Профессора представлены в экспертных суждениях преподавателей нашего и других университетов.
Свобода быть честным ограничивается реальным, а не декларируемым в кодексе статусом преподавателя
Профессора принуждают к нечестности в профессии.
С одной стороны, преподаватель по сути своей профессии отвечает за то, что происходит со студентами, какими они будут профессионалами. Как носитель образа, в соответствии с которым принято говорить «образуется» студент, преподаватель должен обладать свободой быть честным.
С другой стороны, свобода преподавателя быть честным в своей профессии сужается, как шагреневая кожа. Установка на оказание услуг любой ценой оборачивается и развращением студентов, и
моральной растерянностью преподавателей. Находясь под постоянным давлением «сверху», они становятся уступчивыми и покорными, малоинициативными и не интересными студенту.
Первый шаг обсуждения гипотезы - попытка понять:
* справедлив ли тезис о фактически объектном статусе Профессора как основании его принуждения к нечестности в профессии;
* его действительно принуждают быть нечестным в профессии?
Следующий шаг - попытка понять: насколько административные решения согласуются с духом нашего кодекса. В этой связи предлагается вспомнить Кодекс университета.
Профессионально-этический кодекс Тюменского государственного нефтегазового университета
«.Ценность Служения Делу прямо не заложена в административных документах университета. Возвышение службы до служения -персональная задача университетского профессионала. Пафосное слово "служение" - не заносчивость касты, а ориентация на миссию высокой профессии.
Характеристика высокая противостоит тезису "все профессии обслуживают", выделяя особые профессии, которым общество намеренно дает не просто "функцию", но миссию. И - вместе с такой избранностью - сверхнагрузку. Не от администрации, а от собственного понимания профессионалом природы его деятельности».
ФРАГМЕНТ СТЕНОГРАММЫ
Ведущий: Про дух кодекса мы вспомнили. А каков дух практики образовательной деятельности Профессора? Точнее профессора университета, пожалуй, никто не сможет его охарактеризовать. В этой связи я предоставляю слово социологу НИИ ПЭ, Марине Владимировне Богдановой, которая побеседовала с некоторыми профессорами нашего университета, в том числе и с участниками нашего семинара.
М.В.Богданова: Я обратилась к нескольким университетским профессорам с просьбой выделить 30 минут для разговора на тему нашего семинара. Откликнулись 7 человек. В процессе интервью мы обсудили:
* тезис-диагноз о моральной растерянности Профессора в его образовательной деятельности относительно вопроса «что такое хорошо...?»;
* тезис-диагноз об ограничении свободы Профессора быть честным в профессии (в том числе в связи с интенсификацией его труда, бюрократической сверхнагруженностью, устранением профессора из системы оценивания знаний студента);
* наличие-отсутствие в профессиональном сообществе профессоров ресурсов для профилактики распространения попыток некоторых Профессоров снять моральные претензии к их коррумпированности с помощью идеи «мзды», которая истолковывается как своего рода плата студентов за избавление от возможного административного наказания за нарушение ими учебного процесса;
* попытались содержательно конкретизировать вопрос: «что такое хорошо и что такое плохо в деле профессора сегодня?».
Я остановлюсь на некоторых результатах интервью. Во-первых, о рефлексии участниками интервью тезиса о моральной растерянности профессора.
Сжато экспертные позиции по этому тематическому направлению интервью представлены в виде фрагментов суждений.
О моральной растерянности Профессора
* «Все понимают порочность образовательной политики, но все ее выполняют. Не выполнять нельзя - кафедре спущен приказ. Бойкотируя, я не изменю политику, а нанесу урон людям, которые в этом не виноваты. В итоге - ищем "энергосберегающий режим"».
* «Испытываю скорее досаду: содержательная часть моей работы вообще не оценивается. Например, мы хотим повысить индекс Хирша, но сокращаем нормы времени на написание статьи».
* «Я испытываю растерянность только от того, что рушится система: как легко оказалось разрушить то, что работало - и создать то, что не работает!».
* «Мы уже довольно давно работаем в таких условиях, и многие определились: кто-то собрал вещи и ушел; кто-то приспособился и стал пофигистом; кто-то пытается бороться с ветряными мельницами».
На слайде лаконично представлены всего лишь четыре суждения, отражающие типичные позиции участников интервью. Как можно заметить, профессора прямо не говорят о том, что испытывают моральную растерянность в профессии. А о чем говорят эти суждения, да и в целом материалы интервью с профессорами? Скорее
всего о том, что самоопределение к ситуации уже произошло; есть растерянность-сожаление о разрушении сложившейся эффективной системы высшего образования; есть готовность к переменам, но не по формальным показателям, а содержательно; имеет место тенденция адаптироваться к ситуации - выработать энергосберегающий режим в агрессивной среде.
В целом материалы интервью по этому тематическому направлению дают некоторые основания для вывода о том, что в практике образовательной деятельности университета происходит разрушение социального контекста, в которым профессия может наиболее успешно реализовываться; формируются вынужденные установки преподавателей на работу «в энергосберегающем режиме» - единственно возможном в условиях складывающейся агрессивной для этой профессии среды. В этой связи невольно возникает вопрос: есть ли ресурсы, чтобы эту агрессивную среду сделать менее агрессивной, несмотря на то, что на университет оказывается внешнее давление.
Во-вторых, о рефлексии участниками интервью тезиса о том, что свобода преподавателя быть честным перед профессией ограничивается некоторыми тенденциями администрирования учебного процесса. Речь шла о трех очевидных «болевых точках» в образовательной деятельности Профессора.
1. Интенсификация труда, сверхнагрузка преподавателя, не позволяющая качественно готовиться к занятиям.
Сжато экспертные позиции в отношении этой «болевой точки» университетской практики представлены в виде фрагментов:
Об ограничении свободы Профессора быть честным в профессии: интенсификация труда?
«То, что сегодня требуют от профессора - это всего лишь его функциональные обязанности. А мы, когда с нас начинают это требовать, воспринимаем это как дополнительную нагрузку сверху». «Меня расстраивает не интенсификация труда (работа меня не пугает, я люблю работать), а то, что у нас, к сожалению, преподаватель в ранге значимости если не самый последний, то где-то там. У нас важнее чиновник среднего звена, например, из УМУ». «На профессорско-преподавательский состав навалилась апатия. Настолько со всех сторон нагрузили! И мы все делаем - лишь бы отстали от нас. Никакой заинтересованности в том, чтобы сделать хорошо».
Следует отметить, что на этапе подготовки к интервью интенсификация труда преподавателя, связанная с увеличением часовой нагрузки, рассматривалась нами как самый актуальный, самый значимый фактор ограничения свободы Профессора быть честным в профессии. И эта «болевая точка» изначально была поставлена первой в перечне вынесенных на обсуждение с экспертами.
Материалы интервью, в том числе и представленные на слайде, дают основания для вывода, что учебная сверхнагрузка сегодня не является самой острой проблемой практики образовательной деятельности профессора. Скорее всего, профессора к ней уже адаптировались. А вот к чему они не адаптировались, так это к падению своего статуса в университете.
2. Бюрократическая сверхнагруженность преподавателя -иррациональная отчетность, бесконечное переоформление учебных программ и методических материалов.
Иллюстративно экспертные позиции в отношении этой «болевой точки» университетской практики представлены в виде фрагментов суждений.
Об ограничении свободы Профессора быть честным в профессии: бюрократическая сверхнагруженность
*«Не полторы ставки затрудняют, а бумаги. Никто не занимался бюджетом времени преподавателя. Если бы прописали все, что мы сделали, увидели бы: столько времени нет в 24-х часах. Значит, где-то мы халтурим. Если бумаги заполняем, значит халтурим в другом».
* «Бумаги - валом. Зачастую - противоречат друг другу. Говорят: повышайте остепененность, привлекайте молодых. Но пришел парень - "кадры" завернули: если его возьмут, остепененность понизится. Где логика?».
* «Конечно уровень материально-технической оснащенности - беда. Но самое страшное -бумажный змей, который всех нас скоро пожрет».
* «Статус профессора для представителей управленческого аппарата - это вообще ничто».
Материалы интервью указывают на данную «болевую точку» практики образовательной деятельности Профессора как на одну из самых острых. Это подтверждается, например, уже тем, что профессора предлагают провести бюджетирование их рабочего и жизненного времени. Такая мера, с их точки зрения, позволит соотнести объем задач, решение которых безотлагательно требуется от пре-
подавателя, с тем количеством жизненного времени, которым он располагает. Также предлагается соотнести показатели, декларируемые в качестве важных для университета, и - практические возможности их достижения.
Наконец, обращает на себя внимание то, что в рефлексии этой «болевой точки» вновь актуализировался вопрос о статусе Профессора в университете. Как показывают материалы и этих интервью с профессорами, и предшествующих, проводимых НИИ ПЭ, вопрос о статусе профессора обостряется, преимущественно, в связи с административными решениями. В этой связи представляется возможным сделать предположение: деформирование статуса Профессора в университете создает риск профессиональной деформации Профессора как преподавателя.
3. Устранение преподавателя из системы оценивания знаний студента при сохранении его ответственности (подпись в зачетной книжке) за результаты своей образовательной деятельности.
Сжато экспертные позиции в отношении этой «болевой точки» университетской практики представлены в виде фрагментов:
Об ограничении свободы Профессора быть честным в профессии: устранение Профессора из системы оценивания знаний студента
* «Тесты - как правило, первого уровня, по ним в лучшем случае можно поставить зачет. А чтобы студента оценить "на отлично", он должен показать знания 2-3-4 уровней. Система не позволяет это сделать - нужен преподаватель. Далее, необходимо иметь оценочный банк, примерно, в 1000 вопросов, которые должны составлять только преподаватели, глубоко знающие предмет и методы тестирования. А у нас делают все».
* «Не вижу проблем: если преподаватель сам составил вопросы, почему эта система его возмущает?».
* «Развивающаяся страна с низким уровнем дохода идет по принципу низких издержек и выбирает более экономичные технологии образования. Но мы не считаем социальный ущерб от этих технологий».
Рефлексия этой «болевой точки», в том числе и приведенные на слайде суждения, позволяют отметить, что, с одной стороны, тестовый контроль знаний студента дает определенную свободу преподавателю в составлении тестовых заданий. С другой стороны, такой способ оценивания знаний студента университета определяется участниками интервью как явно недостаточный, а также не-
прогнозируемый с точки зрения социокультурных последствий для общества.
В целом материалы интервью с профессорами позволяют сформулировать предварительный вывод о том, что ценностная направленность «Профессионально-этического кодекса ТюмГНГУ» и ориентиры практики образовательной деятельности профессора сильно различаются. Конечно, семь интервью дают основания скорее для формирования гипотезы, чем для обоснованной оценки ситуации. Тем не менее вполне правомерно возникновение вопроса: может быть, пришла пора переписать кодекс и таким путем снять эти различия?
В то же время следует отметить и другой аспект: у самой университетской практики есть потенциал соответствия ценностям кодекса. Участникам интервью была предложена ситуация: «Если бы Вам предстояла встреча с аспирантами, ориентированными на то, чтобы остаться работать в университете, и они бы Вам задали вопрос: «Что такое "хорошо" и что такое "плохо" в деле профессора сегодня?, как бы Вы на него ответили?».
И вот что об этом говорили участники интервью: это благодарная профессия; она побуждает постоянно повышать квалификацию, узнавать новое; позволяет выходить на большие аудитории - это и возможность доносить свою профессиональную и личностную позицию, и высокая ответственность перед обществом; есть профессиональное сообщество (одно из суждений участников интервью: «где еще, кроме университета, сегодня возможно общение с коллегами -профессионалами, единомышленниками, интеллигентными, увлеченными, интересными людьми!»); общение со студентами побуждает быть современным; и т.п.
Ведущий: Какие будут комментарии?
С.И. Грачев: Марина Владимировна, мне кажется, что суждения профессоров, представленные на слайдах, выражают, действительно, не моральную растерянность Профессора, а, на мой взгляд, некоторое раздражение, перерастающее в ярость, озлобление против некоего филиала Минобразования в нашем вузе.
М.В.Богданова: На слайдах суждения участников интервью даны сжато и фрагментарно, поэтому домыслить такой настрой вполне возможно. Однако ни в процессе интервью, ни в стенограммах не просматривается ни озлобления, ни даже раздражения, а есть некоторая усталость от трансформаций, проводимых Министерством образования.
Участники интервью говорили и о своей профессии, и об университете в контексте социальных трансформаций общества в целом. Но ключевым аспектом разговора все-таки была тема сохранения профессии в ее ценностных рамках и, соответственно, себя как субъекта этой профессии.
Проблема сохранения ценностной рамки профессии Профессора в ситуации тотального «оцифровывания» университетов, как можно заметить по зарубежным публикациям, становится все более острой. И одним из наиболее значимых ресурсов в противостоянии этой тенденции рассматривается профессиональное сообщество,
л
профессиональные союзы1.
Ведущий: Наверное не стоило бы и проводить ректорский семинар, если бы его задача заключалась лишь в том, чтобы показать, какой вал бумаг обрушивается на университет, на кафедры, на профессоров и как порой эти бумаги противоречат друг другу.
Я уже неоднократно говорил о том, что ректорский семинар инициировался как площадка, где мы - администраторы и профессора - можем, общаясь на равных, совместно искать возможности решения проблем и вырабатывать, либо подвергать экспертизе стратегии развития университета.
Система высшего профессионального образования подтачивалась годами. И невозможно быстро решить проблемы, которые накапливались в течение длительного времени. Хотя выдвигаются разного рода проекты по их быстрому решению, например, если войти в сотню университетов Шанхайского рейтинга, то все проблемы решатся. Но они не решатся. Не решатся уже потому, что мы даже в рамках одних и тех же образовательных программ находимся в неравных условиях. Как вам известно, сегодня специальность «нефтегазовое дело» открыли и Московский государственный университет, и Санкт-Петербургский. И в этих университетах на одного студента приходится более трехсот тысяч рублей, а у нас на студента нефтегазового дела - 112 тысяч рублей.
Однако, поскольку мы осознанно и свободно выбрали местом своей трудовой деятельности Тюменский нефтегазовый университет, то перед нами стоит задача не только находиться на одном корабле и заниматься кто чем хочет, но и объединить свои усилия так, чтобы этот корабль двигался в определенном направлении, за-
1
См., напр.: Олейников А. Университет держит оборону (Обзор англоязычных работ о критическом состоянии современного университета) // Новое литературное обозрение. 2013. № 122. [Электронный ресурс]. иКЬ: http://magazines.russ.ru/nlo/2013/122/33o.html (дата обращения 22.11.2013).
даваемом теми целями, которые мы с вами определяем на ученом совете и здесь, на семинаре.
А.А.Серебренников: Я бы хотел обратиться к теме «Устранение профессора из системы оценивания знаний студентов». Эта тема не перестает время от времени всплывать в наших обсуждениях.
На мой взгляд, честность профессора заключается в том, как он дает знания, а не в том, как затем оцениваются знания студента.
История внедрения рейтинговой системы и системы объективированного контроля в нашем университете берет свое начало с Института транспорта, который я в то время возглавлял. Именно Институту транспорта ученый совет доверил эти системы испытывать.
Я помню психологическое неприятие преподавателями этой системы на первом этапе ее введения. И сегодня зачастую сталкиваюсь с преподавателями, которых эта система не устраивает. Начинаю с ними беседовать, и оказывается, что профессор даже на экзамене еще хотел бы рассказывать студенту то, что тот не понял или не усвоил. Но не реально это! На то, чтобы услышать рассказ студента и дать ему возможность какие-то новые знания получить, уйдет, как минимум, десять минут. Простой арифметический расчет показывает, что если в группе 30 студентов, то на работу в таком режиме уйдет пять часов. Но никто в этом режиме не работает.
Я изначально был сторонником этой системы. Мы проходили методику объективированного контроля, когда я учился в Ленинградском политехническом институте. Может быть, только в другой транскрипции, но суть была та же: приходишь в большую аудиторию со своим курсовым проектом и с допуском преподавателя; учебный мастер направляет к освободившейся доске; размещаешь на ней свои чертежи. Подходит преподаватель, совершенно тебе неизвестный, ты ему рассказываешь, он задает вопросы, ставит оценку. Аналогичная ситуация была и на экзаменах.
И я считаю, что это было нормально.
Конечно, все то, что я сейчас говорю, более подходит для технических специальностей. Для гуманитарных специальностей возможность общения преподавателя и студента должна быть сохранена.
Да, действительно, система объективированного контроля соответствует первому уровню контроля - проверяет самые базовые знания. А если студент претендует на четверку, или пятерку, то он уже должен работать с преподавателем.
В заключение еще раз повторю свою позицию: честность профессора состоит не в проверке знаний, а в обучении студента, по-
даче знаний с использованием современных технологий, позволяющих так организовать материал, чтобы при меньшем объеме аудиторных часов представить его в достаточном объеме.
Е.В.Курушина: Не скажу, что я очень большой сторонник этих методов. Подтверждение своей позиции я получила от авторитетных академиков Российской академии наук, которые говорили, что присоединение России к Болонскому процессу в 1999 году отрицательно сказалось на интеллекте наших студентов. Говоря об ЕГЭ, технологизации системы образования, они затронули и вопросы чести: при полной технологизации отношений в процессе обучения, в том числе и в процессе оценивания знаний студента, преподаватель может спрятаться за технологическую систему - ему становится не важно, какой результат показала система. И, например, если двоечник получает пятерку или четверку при объективированном контроле - такая ситуация воспринимается хорошо.
В целом я не против этой системы оценивания знаний, но считаю, что она носит вспомогательный характер.
Поскольку мне дали слово, то я скажу и о свободе Профессора быть честным перед профессией.
Допустим, если в Министерстве образования РФ образовательная политика будет меняться каждые три года (пришел новый министр - новая политика), будем ли мы свой кодекс переписывать, менять свои «Десять заповедей»? Не будем.
Поэтому важно, если между внешней силой, воздействующей на университет, в том числе и в виде частой смены политики Министерства, есть десять заповедей: «не воруй», «не убей», «сей доброе, вечное» или, например, заповеди, записанные в нашем кодексе. В такой ситуации, на мой взгляд, администрация выступает амортизатором внешнего давления на университет, а преподаватель - амортизатором между студентами и той системой технологий, которая навязывается.
Мы должны искать какой-то разумный компромисс между тем, что мы можем; тем, что хотим; тем, что мы должны. И если я так понимаю свою позицию и ей следую, то тогда я буду честной перед профессией.
Ведущий: Спасибо, Елена Викторовна.
Полагаю, что присоединение к Болонской декларации могло бы быть и не таким болезненным, как это произошло у нас. Болонская декларация вообще-то носит рекомендательный характер. Но когда выходит закон об обязательном переходе на уровневую подготовку и мы фактически вынуждены отказаться от специалитета, то, конеч-
но, это болезненно для университета. В других странах - Франции, Германии - дело обстоит несколько иначе. Например, Германия присоединилась к Болонской декларации. Но высшие школы Германии, оставив инженерную подготовку на сформировавшемся у них уровне, проводят длительный эксперимент, чтобы посмотреть: будет ли эта уровневая подготовка обеспечивать качество образования.
И, тем не менее, я думаю, что нам не следует переписывать наш Кодекс. «Заповеди», которые мы в нём провозгласили, в принципе нормальные и их не нужно менять. Вопрос в другом: как обеспечить их соблюдение в условиях не самого позитивного внешнего воздействия на наш университет.
В.В.Гаврилюк: Беда Профессора сегодня не в том, что он морально растерялся, а в том, что он все отчетливо понимает.
Я бы хотела прокомментировать пример, приведенный Анатолием Александровичем Серебренниковым. Ситуация, которую он описывает из времен своей молодости, отличается от современной. В той ситуации налицо не объективированный контроль, о котором мы сегодня говорим, а контроль профессионального сообщества -когда результаты деятельности каждого преподавателя становились известны всем. Это предъявляло особые требования и налагало особую ответственность на преподавателя.
Сегодня контроль профессионального сообщества вынесен за рамки профессиональной деятельности преподавателя. То, что контроль является неотъемлемым элементом учебного процесса, педагогами доказано со времен Коменского, но мы сегодня отчего-то решили, что это не так. И дело даже не в том, что профессор имеет возможность во время экзамена что-то еще рассказать студенту, а в том, что система оценивания профессором знаний студента является элементом роста самого профессора как преподавателя.
И последнее, что я хотела бы сказать. Мы неоднократно здесь говорили о том, что администратор - это наемный работник, а профессор - творец. Сегодняшняя образовательная политика, кто бы ее ни проводил - Министерство, президент, ректор государственного вуза - состоит в том, чтобы всех нас, в том числе и преподавателей, превратить в наемных работников. А это значит, что контрольную функцию в нашей профессии будет выполнять не профессиональное сообщество и не профессионально-нравственная ответственность самого преподавателя, а «эффективный контракт».
Благо и большой потенциал российского университета состоит в том, что профессора этому сопротивляются. И пока мы с вами бу-
дем сопротивляться, мы будем образовывать нашу молодежь. Как только перестанем - можем считать себя достойными членами Бо-лонского соглашения.
Ведущий: Спасибо, Вера Владимировна. Беда еще и в том, что сегодня нового поколения преподавателей в университетах, в том числе и в нашем, по большому счету нет. У нас есть отдельные молодые люди - «звездочки», но они поработают десять, пятнадцать лет и уйдут. Есть риск, что после нас в университете может остаться выжженное поле.
ФРАГМЕНТ СЦЕНАРИЯ
Можно предположить, что противоречие между ориентирами кодекса и реальной практикой - это противоречие между отраженным в Кодексе духом университета и доминирующим в административной практике языком «эффективного менеджеризма»: «неэффективный Профессор», «неэффективное подразделение», «неэффективный университет»... Так формируется ситуация, описываемая в названии слайда:
«Эффективный менеджер» против «неэффективного профессора?» Язык и отраженная в нем идеология «эффективного менеджера» безобидны ли? Не получается ли так, что они легитимизируют в представлении администратора свободу от необходимости знания природы профессии, к которой прикладывается критерий эффективности?
*Не слишком ли рискован язык, в котором самооценка «эффективное решение», а также бюрократическая оценка «неэффективный Профессор» или приговор-клеймо «неэффективное подразделение» и т.д. освобождены от соотнесения с миссией и ценностными ориентирами базовых профессий научно-образовательной деятельности университета?
Кажется, что язык «эффективного менеджера» неизбежен в столь огромных университетах-организациях.
И вот недавний выпуск «Независимой газеты» сообщил о разработке нового профессионального стандарта «Руководитель образовательной организации» (управление в сфере образования). В нем, например, рассматривается предложение, что ректором учеб-
ного заведения может быть любой топ-менеджер, необязательно обремененный академическими регалиями «ученый».
Не удивительно, если реализация такой политики заменит «администраторов-профессоров» на «чистых администраторов».
Скорее всего, это мнимая неизбежность. Сдерживающим ее фактором является реальное профессорство топ-менеджеров. Их опыт исследовательской и преподавательской деятельности, общение в профессиональном сообществе дают прививку против пренебрежения ценностями Профессора.
ФРАГМЕНТ СТЕНОГРАММЫ
Ведущий: Наш семинар - это не сражение насмерть с административным регламентированием. Проблематизацией темы семинара мы обращаемся и к самим Профессорам с вопросами:
* нужна ли вообще свобода для того, чтобы быть честным в профессии?
* что такая свобода предполагает?
* чем плох смирившийся с несвободой, покорный преподаватель?
* требует ли честность лишь самоотверженности Профессора?
Консультант: Полагаю, что язык «эффективного менеджмента»
рискован применительно к нашей профессии. И когда он применяется без ограничений, это и приводит к моральной растерянности профессора.
А.А.Серебреников: Владимир Васильевич Новоселов меня недавно направлял на заседание Совета ректоров. Я сидел рядом с ректором Ишимского педагогического университета и спросил: «Как у вас там?» Ответ был: «Признаны неэффективными. Мы пытались бороться, выходили на уровень губернатора. Но вуз признан неэффективным - и "разговор на этом закончен"».
Поэтому, говоря о конфликте «эффективных менеджеров» и «неэффективных профессоров», можно предположить, что коллектив должен быть отстранен от заботы наращивать показатели университета. Но реальность такова, что именно коллектив и создает показатели эффективности-неэффективности деятельности университета. И, прежде всего, эти показатели создают профессора.
По каким показателям оценивается эффективность образовательной деятельности университета? Например, количество студентов, победивших в олимпиадах, индекс цитирования и т.д. А эти показатели образуются в результате именно честной работы профессора, о которой мы здесь говорим.
Л.Н.Руднева: Нужна ли профессору свобода от административного давления? Да, нужна. Административное давление «зашкаливает».
Исторически сложилась устойчивая тенденция назначать заведующими кафедрами профессоров. В нашем университете около семидесяти кафедр, соответственно, около семидесяти профессоров университета являются заведующими кафедрами. Совсем недавно заведующих кафедрами перевели на «эффективный контракт», который, в частности, обязывает их присутствовать на кафедре ежедневно шесть часов. Включая субботу. А что это такое -присутствие на работе заведующего большой кафедрой? Это постоянно открытая дверь кабинета, постоянные вопросы, постоянные ситуации, в которые вовлекается заведующий. О какой сосредоточенности на науке, или подготовке к занятиям может идти речь?!
Я хочу быть честным профессором - писать статьи, заниматься со студентами... Но сегодня, если студент заглядывает ко мне, хочется, чтобы он быстрее ушел, потому что я пишу очередную бумагу в ответ на очередной запрос администрации и сделать ее нужно очень быстро. И получается, что мне мешает студент. Заведующий кафедрой-профессор сегодня имеет лишь одно предназначение -администрирование.
Думаю, что мою точку зрения разделит каждый заведующий кафедрой.
Мне ничто не мешает организовать деятельность моей кафедры. Я это делала и делаю, но удивляет административное давление на нас. Возглавляю кафедру двадцать лет и не помню, чтобы нам сказали: вы сделайте эту работу, есть такая-то система поощрения. Практика такова, что сразу начинают пугать тем, что нам грозит невыполнение того или иного задания. И невольно задаю себе вопрос: почему я еще работаю здесь, если меня уже заранее представляют как неспособную, начинают со мной разговор с запугивания наказанием в случае, если я что-то не выполню. Если моей мотивацией будет лишь отсутствие выговора, я буду тупо присутствовать на работе шесть часов, заниматься рутиной. Но мою свободу быть честным профессором у меня в этой ситуации крадут.
Н.Ф.Коленчин: В выступлении Ларисы Николаевны я усматриваю некоторое противоречие. Если коллектив кафедры составляют семьдесят или даже пятьдесят человек, то заведующему и нужно, наверное, минимум шесть часов присутствовать на кафедре ежедневно, чтобы кафедра успешно работала, выполняла поставленные перед ней задачи.
Речь не идет о неукоснительном исполнении данного графика работы. Важно, чтобы директора институтов знали о Вашем графике работы. Поскольку кафедра является ключевым звеном в университете, то наличие возможности быстрого взаимодействия с её заведующим для решения тех или иных вопросов не требует доказательства. Именно этим обусловлено введение такого графика работы для заведующих кафедрами.
B.В.Майер: Мне представляется, что между понятиями «эффективный профессор» и «честный профессор» можно поставить знак равенства. Определения «эффективный», «честный» характеризуют отношение к личности, должности, которую занимает Профессор, поскольку он получил должность не в качестве пожизненной ренты в связи с получением ученого звания «профессор». Это же относится и к должностям «старший преподаватель», «доцент».
Мне вспоминается аккредитация нашего университета в 2005-ом году, когда мы, пожалуй, впервые заполняли таблицы, касающиеся деятельности наших профессоров, докторов наук. В то время их было примерно сто человек. И оказалось, что у многих профессоров нет ни аспирантов, ни статей, ни участия в хоздоговорах. Таких профессоров, наверное, и можно называть «неэффективными».
К счастью, сегодня ситуация лучше. Возможно, в связи с тем, что были определены конкретные показатели деятельности профессора. И профессору стало понятно, что от него хотят, кроме защиты докторской диссертации и получения звания «профессор».
К сожалению, динамика реформирования высшей школы опережает, условно говоря, возможную скорость преобразований в голове человека. Я предполагаю, что если бы темпы реформирования высшей школы были сопоставимы со сменой поколений, то было бы проще. Однако в мире все делается гораздо быстрее и эффективнее, чем у нас. За этим темпом ни профессорский состав, ни административный состав не успевают.
C.И.Грачев: Я приведу пример, который иллюстрирует первый абзац слайда «"Эффективный менеджер" против "неэффективного профессора"». Профессиональное сообщество геологов сейчас с редкой долей иронии рассказывает анекдоты о министре природных ресурсов, который абсолютно свободен от знания природы профессии. И эта «свобода» министра привела к тому, что у нас в стране практически развалена геология и отсутствует возобновление природных ресурсов.
И.М.Ковенский: Я бы хотел ответить на вопрос-тему нашего семинара «Что такое хорошо и что такое плохо в деле профессора»?
Профессором быть все-таки хорошо. А плохо - это излишняя забю-рократизированность нашей жизни, сегодняшнего научного и образовательного процесса.
Если вспоминать времена недалекого прошлого (это ни в коем случае не ностальгия), то они весьма поучительны. В 1961 году, после полета Гагарина, Кеннеди обратился к Конгрессу Соединенных Штатов с самой короткой речью в истории США, но самой эффективной. Он сказал примерно так: если сегодня вы не дадите нам денег на изменение системы образования и науки в Соединенных Штатах, то через 20 лет весь мир будет говорить по-русски. В результате деньги дали - и весь мир говорит по-английски. И, кстати, вспоминается один из наших последних ученых советов, на котором мы пришли, в том числе и к такой позиции: десять или двадцать процентов дипломов (замечу, дипломов государственного образца) нужно защищать на иностранном языке. Да, языки иностранные знать надо, тут нет вопросов. Но почему-то мне на том Совете вспомнился 1945 год. Тогда все очень хорошо знали русский язык, но какая была мотивация к его изучению - и вспомнить страшно.
Это было некоторое отклонение. Мне все-таки думается, что система образования и науки, которая была до 91-го года, в большей мере способствовала развитию общества, несмотря на его за-идеологизированность. Именно на то время, и даже несколько раньше, приходятся самые крупные наши достижения в области науки и техники, наши победы в космосе, нобелевские премии. Может быть, имеет смысл подумать, что является полезным в том времени для сегодняшнего дня, и не слишком ли резво мы проводим реформы в системе образования и науки. Пока результатов реформирования высшей школы не видно, хотя реформам не меньше 12 - 15-ти лет.
У меня такое впечатление, что то, о чем мы здесь говорим, носит социальный характер - это свойственно всей системе образования. Возникает вопрос: а можно ли создать своего рода оазис в виде нефтегазового университета? Я думаю наши семинары к этому нас продвигают. Можно надеяться, что главным их результатом будет создание в нашем университете такой системы, которая, несмотря на внешние вызовы и давление со стороны Министерства образования и науки, позволит нам, во-первых, чувствовать себя здесь свободно, а во-вторых, добиваться хороших результатов и в науке, и в образовании.
Ведущий: На этой оптимистической ноте можно было бы поставить не только точку, но даже и восклицательный знак. Да, было бы
здорово создать в отдельно взятом университете идеальную атмосферу взаимодействия администраторов и профессоров.
Однако есть проблема, актуальная, наверное, не только для нашего общества, но и для других стран: проблема доверия во взаимоотношениях администраторов и профессоров. Конечно, менеджеру сегодня проще всего дать указание, ссылаясь на приказ ректора или распоряжение проректора. Сложнее - объяснить цель и сверхцель тех или иных распоряжений, попытаться сделать профессора сторонником тех процессов, которые сегодня идут в университете. Доверительные взаимоотношения выстраиваются не сразу, но очень важно постоянно стремиться к этому даже в ситуации, когда мы не можем повлиять на «правила игры», установленные вышестоящими инстанциями для взаимодействия с университетами.
Консультант: У меня противоречивое представление о том, что сегодня произошло. С одной стороны, были моменты, когда мне казалось, что мы находим конкретные решения основной дилеммы нашего семинара. А с другой -моменты, когда казалось, что тема, поднятая на семинаре, безнадежна и не следует ее впредь касаться. Вера Владимировна Гаврилюк отметила бесконечный ролевой конфликт администраторов и профессоров. Наверное, ролевой конфликт можно понять и с ним смириться, но когда он перерождается в мировоззренческий конфликт двух профессий (не ролей) - администратора и профессора, и когда здесь на семинаре такие конфликтные ситуации возникали, это подталкивает к решению - не выносить эту тему на дальнейшие семинары.
А как хотелось, чтобы администраторы услышали, что на субботу посягать нельзя не только потому, что у заведующего кафедрой есть семья, дети, но еще и потому, что это - день для занятий научной работой, хотя бы раз в неделю. Не бывает настоящей научной работы, если нет свободного времени. Если присутствовать на кафедре не только всю неделю, но и в субботу, то надо просто отказаться от требований к заведующему кафедрой писать научные работы. Иначе это будет издевательство над профессией.
У меня есть предложение к участникам семинара и Ведущему подумать и дать мне знать: может быть эту тему не надо больше поднимать? Не примиримся мы - конфликт мировоззренческий. Сегодня мой оптимизм по поводу решаемости этого конфликта исчез.
Ведущий: Не могу с вами согласиться, Владимир Иосифович, что мы сегодня нисколько не продвинулись. Ведь самый лучший способ решения конфликтов - это компромиссы. И у нас, действи-
тельно, нет иной альтернативы. Поэтому, сначала мы должны хотя бы друг друга слышать. И наш семинар эту миссию выполняет.
Главная задача, которую я здесь ставлю: мы, профессора-менеджеры и профессора, должны услышать друг друга и вносить в обсуждение тем конструктив.
Уважаемые коллеги, жесткий регламент побуждает нас перенести обсуждение второй проблемной ситуации, заявленной в программе семинара.
