CC BY
25
ISSN 0869-4362
Русский орнитологический журнал 2000, Экспресс-выпуск 99: 3-10
Численность лопатня Eurynorhynchus pygmeus на севере Колючинской губы (Чукотка) и методы учёта вида на гнездовании
П.С.Томкович1^ М.Ю.Соловьёв2)
'' Научно-исследовательский зоологический музей, Московский университет, ул. Большая Никитская, д. 6, Москва, 103009, Россия E-mail: tomkovich@1 .zoomus.bio.msu.ru 2) Кафедра зоологии позвоночных, биологический факультет, Московский университет, Москва, 119899, Россия. E-mail: [email protected]
Поступила в редакцию 26 февраля 2000
Лопатень Eurynorhynchus pygmeus — малочисленный вид с узким ареалом, внесённый в национальную и международные красные книги (например: Кондратьев 1997). Не существует оценок численности мировой популяции этого кулика, на которые можно было бы безоговорочно положиться, но есть две примерные оценки, перекочёвывающие из одной публикации в другую. Первая и наиболее обоснованная — оценка, сделанная В.Е.Флинтом и А.Я.Кондратьевым (1977) на основе анализа характера распространения вида, картографического материала и данных по численности нескольких локальных гнездовых группировок. Они приблизительно оценили численность репродуктивной части мировой популяции в 2.0-2.8 тыс. пар, т.е. 4.0-5.6 тыс. особей. Если принять во внимание, что большинство молодых куликов-лопатней приступает к размножению в возрасте двух лет (Томкович 1994), то на неразмножающуюся часть популяции, включающую сеголеток, должно приходиться ещё по крайней мере 50% от этого числа. Прибавляя их к указанному числу получаем, что общая численность лопатня составляет 6.0-8.4 тыс. особей. Поскольку везде на пролётном пути и зимовках этот вид исключительно редок (Howes, Parish 1989; Tomkovich 1992), указанная оценка численности представляется завышенной.
Вторая оценка численности лопатня принадлежит также А.Я.Кондратьеву (1989). На этот раз без оснований и почему-то со ссылкой на свою предыдущую публикацию приведена цифра в 3 тыс. особей. Не исключено, что эта оценка занижена.
В любом случае ясно, что в настоящее время оценивать численность этого редкого вида и осуществлять её мониторинг удобнее всего в области размножения. Предлагаемая работа посвящена анализу возможностей и некоторых результатов учёта лопатней в Колючинской губе на севере Чукотского полуострова в целях популяционного мониторинга.
По материалам А.Я.Кондратьева (Кречмар и др. 1978), на косе Беляка и о-ве Южный, расположенных на севере Колючинской губы, в 1973 и 1974 гнездились, соответственно, до 50 и 95 самцов, т.е. 0.6-1.1% от мак-
Общее размещение размножающихся лопатней и секторы учёта на косе Беляка, Колючинская губа, Чукотка.
симальной оценки величины мировой популяции. Этим определяется уникальное значение района для сохранения вида. В 1986-1988 в ходе изучения различных аспектов биологии размножения лопатня в том же районе (Томкович 1991а,б, 1994, 1995, 1998) были вновь проведены учёты. Это позволяет в настоящем сообщении, во-первых, сравнить наши результаты с данными А.Я.Кондратьева за 1973-1974, и во-вторых, проанализировать оценки численности, полученные несколько различающимися методами учёта.
Краткая характеристика района исследований и мест обитания там лопатней содержится в прежних публикациях (Кречмар и др. 1978; Кондратьев 1982; Томкович 1994, 1995). Следует напомнить, что распространение вида в гнездовой части ареала тесно связано с характерным равнинным приморским ландшафтом с разреженной низкотравной растительностью (Леонович 1973; Флинт, Кондратьев 1977; Кищинский 1988; Томкович 1995). На косе Беляка пригодные стации хотя и занимают значительное пространство, но, как и везде, ограничены; их размещение показано на рисунке. Наиболее широка полоса местообитаний лопатня в секторе "В" (см. рисунок): 650-700 м от берега моря. Там охраняемые территории самцов (и пар) размещены вдоль моря в 2-3 ряда, тогда как в других секторах они расположены в одну линию (Томкович 1994).
Индивидуальное мечение лопатней, отловленных преимущественно на гнёздах и при птенцах, подтвердило предположение о высокой воз-вращаемости как взрослых птиц к местам прежнего гнездования (65.7%), так и молодых к местам рождения (Томкович 1994). На этом основании можно считать, что динамика численности вида на отдельных участках области гнездования зависит почти исключительно от демографических процессов, а не от перемещений между гнездовыми группировками.
Особенности погоды в сезоны исследований влияли не только на фенологию и размещение птиц (Томкович 1994, 1995), но также, по-видимому, и на их численность. Из 3 сезонов наиболее ранняя и тёплая весна была в 1986: освобождение низинных участков тундры от снега началось в последних числах мая, и лишь 20 июня ненадолго выпадал снег.
Однако затем, с конца июня, были часты периоды непогоды при северных ветрах, и в августе также преобладала холодная дождливая ветреная погода. В 1987 крупные проталины в местообитаниях лопатня на севере косы также появились сравнительно рано, однако резкое похолодание 10-13 июня, сопровождавшееся пургой, задержало ход фенологических событий. В дальнейшем лето не отличалось какими-либо крайностями. Наиболее поздней весна была в 1988 (проталины в низинах стали появляться только в конце первой декады июня), но в целом лето было тёплым, очень сухим, с сильными ветрами южной четверти.
Хищничество песцов А1орех 1а&орт — главный фактор, влияющий на продуктивность размножения лопатней и, следовательно, на их численность. Пресс песцов, в свою очередь, определяется численностью леммингов. В 1986 и 1987 лемминги отсутствовали на косе Беляка, и песцы выедали там большинство кладок птиц. В 1988 в небольшом числе появились копытные лемминги В1сго$1опух ЮщиШт, и в тот год заметно вырос успех гнездования птиц (Томкович 1995).
Численность лопатней мы пытались определять разными методами (см. таблицу). Прежде всего использовали метод учёта, предложенный А.Я.Кондратьевым (Кречмар и др. 1978; Кондратьев 1982): подсчёт на маршруте токующих самцов и брачных пар в разгар токования, когда ку-лики-лопатни наиболее заметны, а сохранение значительных заснеженных пространств ограничивает их перемещения. Размещение лопатней в узкой прибрежной полосе (Кондратьев 1974, 1982; Томкович 1994 и др.) способствует полноте такого учёта. Учёт по этой методике мы выполняли на косе Беляка в два этапа и позднее на о-ве Южный, где таяние снежного покрова происходит позже. В учёте принимали участие два человека (в 1987 — три), шедших параллельными курсами на расстоянии 100-300 м друг от друга по наиболее благоприятным для лопатней местам. При проведении учёта мы столкнулись со следующими трудностями. Во-первых, правильный выбор дней учёта осложнён не только резкими изменениями погоды, но также особенностями отдельных сезонов и поведения птиц, в частности тем, что после образования пары токовая активность самцов в большинстве случаев резко снижается. Так, в раннюю тёплую весну 1986 массовый прилёт, распределение территорий и формирование пар на косе Беляка произошли очень быстро 8 и 9 июня, поэтому в день основного учёта, 10 июня, активность самцов уже снизилась. В 1987 и 1988 пролёт и образование пар были, наоборот, растянуты из-за неравномерного и позднего схода снега на косе, на учёте можно было встретить сформированные пары, холостых территориальных самцов и кочевавших, ещё не осевших птиц. Всё это снижает полноту учёта.
Во-вторых, помимо токующих либо конфликтующих самцов и брачных пар в небольшом числе попадаются одиночные кормящиеся или вспугнутые лопатни, определение пола которых обычно затруднено. Лишь в некоторых случаях на основании крайних вариантов окраски оперения или звуковой активности удаётся определить пол таких птиц (о методах определения пола у лопатня см.: Томкович 1991а). В остальных случаях приходится учитывать птиц неизвестного пола отдельно.
Результаты учёта лопатней на косе Беляка (Колючинская губа, Чукотка) в 1986-1988
(буквенные обозначения секторов учёта соответствуют указанным на рисунке)
Метод 1986 1987 1988
учёта А Б В Г Всего А Б В Г Всего А Б В Г Всего
Дата учёта в июне
Число самцов по методу Кондратьева То же
с картированием и распознаванием индивидуально меченных самцов Число пар с найденными гнёздами или выводками Число выводков в результате мечения и учёта единичных не меченых самцов при выводках Картирование гнёзд, выводков, индивидуально распознаваемых самцов
9 10 10
16 16 14 14
17 17 14 14
3 20+1 13+1 36+2 4 4 17+2 13+3 38+5 2 4 18+3 13+1 37+4
5 5 19+2 13+2 41+4 2 5 20+3 16+2 43+5
4 20 11 38 2 5 19 8 34 2 5 17 14 38
2 8 10 23 1 2 10 8 21 2 3 15 10 30
4 21 17 45 5 6 24 18 53 2 5 22 20 49
Примечание: после знака "+" указано чирло одиночных птиц, пол которых не определён.
Улучшить результаты учёта нам позволили предпринятые в 1987 и 1988 точечное картирование учтённых лопатней и особенно индивидуальное мечение их цветными кольцами. Это дало возможность не только более точно определять пол встреченных куликов, но также учитывать на обратном пути по тому же маршруту некоторых пропущенных лопатней, как с кольцами, так и без них (например, когда между помеченными самцами встречали немеченого). Такой подход оправдан строгой территориальностью птиц этого вида (Томкович 1994).
Поиски и картирование гнёзд и выводков трудоёмки и дают хорошие результаты только на ограниченных площадях, причём лишь в сочетании с индивидуальным мечением (присутствие немеченых куликов указывает на возможность наличия не найденного гнезда). Наиболее полно таким образом нам удавалось учесть лопатней в районе интенсивных наблюдений в секторах "Б" и "В" (см. рисунок и таблицу). Тем не менее, различная разоряемость кладок в разные годы до момента их обнаружения исследователем не позволяет получить результаты, характеризующие общую численность лопатней в районе исследований. То же самое можно сказать об учётах выводков или взрослых, беспокоящихся при выводках. Число выводков в большей мере характеризует успешность размножения в конкретном сезоне, чем численность приступивших к размножению куликов.
А.Я.Кондратьев (Кречмар и др. 1978; Кондратьев 1982) утверждал, что в подходящих местах на косе Беляка в 1973 и 1974 лопатни имели плотность 50 гнёзд на 1 км2, причём плотность и размеры индивидуальных участков оставались неизменными, несмотря на значительные изменения общей численности. Картирование территорий самцов и пар, выполненное нами, не подтвердило показатели их размеров, приведённые АЯ.Конд-ратьевым, которые, к тому же, противоречат сами себе. При средних размерах территорий в 4 га (Томкович 1994) и их плотном размещении можно ожидать нахождение не более 25 пар на 1 км2 оптимальных угодий. В действительности на наиболее плотно заселённом участке (45 га) площадки постоянных наблюдений в 1987 (год наиболее высокой численности лопатней) были обнаружены 7 полных территорий и 3 территории, заходившие сюда примерно половинами. То есть максимальная плотность составила 19 территориальных самцов на 1 км2. Некоторая неравномерность размещения лопатней даже в пределах подходящих местообитаний, линейный характер распределения пар во многих местах, а также трудоёмкость картирования участков обитания птиц, которое, к тому же, может быть выполнено лишь на небольшой площади, делают метод учёта на площадях малопригодным для мониторинга численности лопатня.
Самые полные результаты получены методом картирования всех индивидуально распознаваемых лопатней: пар, их гнёзд и выводков, холостых самцов. Однако даже этот метод наверняка несколько занижает численность птиц, главным образом за счёт удалённых секторов района работ, где обследования были нечастыми и велика вероятность пропуска пар, чьи кладки погибали до их обнаружения. Недоучёт, по нашему мнению, был наиболее велик в 1986, когда мечение птиц было только начато и поэтому индивидуальное распознавание лопатней было затруднено.
Многократное картирование в течение сезона размножения и массовое мечение крайне трудоёмки и могут быть использованы только при специальных детальных исследованиях. Вместе с тем, полученные таким образом результаты позволяют точнее оценить применимость иных, менее трудоёмких методов учёта. Сравнение результатов, полученных разными методами (см. таблицу) показывает, что способ учёта, предложенный А.Я.Кондратьевым, хотя и даёт заниженные результаты, наиболее прост для целей мониторинга численности локальных группировок ло-патня, поскольку позволяет оценивать численность в результате разового прохода учётчиков по местообитаниям вида. Для целей сравнения могут быть использованы непосредственные результаты учётов этим методом. При необходимости же оценить общую локальную численность полученные значения должны быть увеличены на одну пятую, ибо по материалам таблицы легко вычислить разницу, получаемую первым и последним методами: она составляет 14-28% от максимальных оценок (в среднем 22%).
Итак, на косе Беляка в 1986-1988 обитали минимум 45-53 самца. При этом в 1987 и 1988 из них, соответственно, 3 и 6-7 самцов остались холостыми. Иными словами, в указанный период на косе Беляка гнездились всего 42-50 пар лопатней. На о-ве Южный тогда же методом Кондратьева учтены 9 самцов (11 июня 1986), 13 (17 июня 1987) и 8 самцов и 2 птицы не определённого пола (21 июня 1988). Суммарно на косе Беляка и о-ве Южный в те годы весной методом Кондратьева учтены, соответственно, 45, 51 и 45 самцов, что близко к нижнему пределу результатов учётов, выполненных там же в 1973 и 1974 (Кречмар и др. 1978).
Материалы таблицы показывают, что численность лопатней на гнездовании в годы наших исследований была наибольшей в 1987. Поскольку самцы прилетают для первого размножения только в возрасте 2 лет (Томкович 1994) и возможно, что это относится и к некоторым самкам, то можно предположить, что небольшое увеличение численности в 1987 было вызвано успешным размножением локальной группировки в 1985. Судя по опросным сведениям, в 1985 на севере Чукотки действительно отмечался некоторый подъём численности леммингов и, как следствие этого, можно предполагать низкую разоряемость кладок песцами и высокую успешность размножения лопатней. В 1986 и 1987 при отсутствии леммингов песцы уничтожили около половины кладок лопатня (см. таблицу), а дождливая погода во второй половине лета, особенно в 1986, дополнительно снизила успех размножения птиц (Томкович 1995). После этих двух неудачных сезонов размножения в 1988 можно было ожидать снижения численности лопатней в районе исследования в результате естественной смертности. Поэтому снижение численности, отмеченное в 1988 (см. таблицу), объяснимо, но относительно невелико. Надо полагать, что успешное размножение лопатней в 1988 (птенцы вывелись и ушли из гнёзд у 70% размножавшихся пар) отчасти компенсировало произошедшее за предыдущие годы снижение численности местной группировки вида. Высокая численность лопатней в 1974 (Кречмар и др. 1978), на наш взгляд, была несомненным следствием успешного размножения в 1972, когда в Колючинской губе отмечен пик численности леммингов и
когда размножались даже такие специализированные миофаги, как средний поморник Stercorarius pomarinus.
Даже с учётом указанных межгодовых флуктуаций численности ло-патня полученные сведения говорят о некотором сокращении числа размножающихся птиц на севере Колючинской губы за период между 1973-1974 и 1986-1988. Отражают ли эти результаты, полученные для крупнейшей известной гнездовой группировки лопатня, общую негативную тенденцию состояния вида или находятся в пределах обычной межгодовой изменчивости его численности, покажут дальнейшие периодические учёты в этом районе. Для такого мониторинга заложена хорошая основа.
Мы выражаем искреннюю благодарность А.Я.Кондратьеву за его помощь, позволившую начать цикл исследований, выполненных на косе Беляка, а также администрации заповедника "Остров Врангеля" за неоценимую помощь в транспортировке экспедиционного отряда к месту работ и обратно. Большое спасибо также В.Б.Мастерову за помощь в учётах в 1987 году.
Литература
Кищинский A.A. 1988. Орнитофауна Северо-Востока Азии: история и современное
состояние. М.: 1-336. Кондратьев A.B. 1997. Красная книга птиц Азии: Чукотка // Рус. орнитол. журн.
Экспресс-вып. 27: 6-13. Кондратьев А.Я. 1974. К изучению гнездовой жизни лопатоноса // Зоологические
исследования Сибири и Дальнего Востока. Владивосток: 119-126. Кондратьев А.Я. 1982. Биология куликов в тундрах Северо-Востока Азии. М.: 1-191.
Кондратьев А.Я. 1989. Лопатень Eurynorhynchus pygmeus (Linnaeus, 1758) // Редкие позвоночные животные Советского Дальнего Востока и их охрана. Л.: 119-120. Кречмар A.B., Андреев A.B., Кондратьев А.Я. 1978. Экология и распространение
птиц на Северо-Востоке СССР. М.: 1-194. Леонович В.В. 1973. Материалы к изучению кулика-лопатня // Фауна и экология
куликов. М., 1: 75-77. Томкович П.С. 1991а. Внешняя морфология кулика-лопатня на севере Чукотки //
Орнитология 25: 135-144. Томкович П.С. 19916. Факторы, определяющие изменчивость величины кладки, размеров и массы яиц кулика-лопатня (Eurynorhynchus pygmeus) (Charadrii-formes, Scolopacidae) // Зоол. журн. 70, 4: 107-112. Томкович П.С. 1994. Пространственная структура популяции кулика-лопатня (Eurynorhynchus pygmeus) в области размножения // Современная орнитология 1992. 130-148.
Томкович П.С. 1995. Биология и успех размножения кулика-лопатня Eurynorhynchus pygmeus// Рус. орнитол. журн. 4, 3/4: 77-91. Томкович П.С. 1998. Брачные отношения и забота о потомстве у кулика-
лопатня Eurynorhynchus pygmeus// Рус. орнитол. журн. Экспресс-вып. 31: 3-6. Флинт В.Е., Кондратьев А.Я. 1977. Опыт оценки тотальной численности редких стенотопных видов (на примере кулика-лопатня — Eurynorhynchus pygmeus) // 1-я Всесоюз. орнитол. конф. Тез. докл. Киев, 2: 250.
Howes J., Parish D. 1989. New information on Asian birds: A preliminary review of the INTERWADER Programme 1983-89 and priorities for the future. Asian Wetland Bureau. Publ. No 42: 1-32. Tomkovich P.S. 1992. Migration of the Spoon-billed Sandpiper in the Far East of the Russian Federation // Stilt 21: 29-33.
so oa
ISSN 0869-4362
Русский орнитологический журнал 2000, Экспресс-выпуск 99: 10-11
Египетская цапля Bubulcus ibis гнездится на озере Ханка
К.Н.Мрикот1^ Ю.Н.Глущенко2)
и Ханкайский государственный природный заповедник,
ул. Ершова, д. 6, г. Спасск-Дальний, Приморский край, 692210, Россия 2) Уссурийский государственный педагогический институт, ул. Некрасова, д. 35, Уссурийск, 692500, Россия
Поступила в редакцию 26 февраля 2000
Первый экземпляр восточного подвида египетской цапли Bubulcus ibis coromandus (Boddaert, 1783) добыт в России 7 июня 1884 на р. Сунгача в Приморском крае (Taczanowski 1891-1893). В течение XX в. эту птицу многократно регистрировали как на материковой части Дальнего Востока России (Степанян 1990; Литвиненко, Шибаев 1999), так и на Сахалине и Курильских островах (Нечаев 1991, 1998; Нечаев, Фудзимаки 1994), однако несмотря на встречи взрослых птиц в гнездовое время, размножение этого вида здесь документально не регистрировалось.
В бассейне оз. Ханка египетские цапли отмечались также регулярно. Только за период с 1972 по 1986 мы фиксировали их более 20 раз. Тем не менее, никаких конкретных фактов, свидетельствовавших об их гнездовании, здесь собрать не удалось (Глущенко и др. 1972).
22 июня 1999 при обследовании Большой Лефинской колонии цапель, расположенной в устье р. Илистая (Лефу) у южной оконечности оз. Ханка, наблюдали 5 взрослых египетских цапель и нашли 3 гнезда, размещённых на раскидистой иве с кроной диаметром около 4 м. Во всех гнёздах были крупные птенцы, покрывающиеся перьями. При нашем приближении к ближайшему гнезду один из птенцов пытался покинуть его, что не позволило нам более детально обследовать это поселение.
Следует отметить, что за время существования Большой Лефинской колонии цапель, известной с 1869 года (Пржевальский 1870), её видовой состав постоянно менялся. В частности, в 1990-е здесь обычными гнездящимися птицами стали большой баклан Phalacrocorax carbo и кваква Nycticorax nycticorax, размножение которых ещё в недавнем прошлом было случайным или периодическим (Глушенко 1996).
