CC BY
21
Вестник ПСТГУ
Серия III: Филология.
2019. Вып. 60. С. 45-56
DOI: 10.15382/sturIII201960.45-56
Маркелова Ольга Александровна, канд. филол. наук, независимый исследователь г. Москва dimentionen@yahoo.dk
ORCID: 0000-0003-3640-4886
Чипсы для белки Рататоск и походный набор
ДЛЯ ПЕРВОПОСЕЛЕНЦА ИНГОЛЬВА.
Рецепция древнеисландской культуры в поэзии Тоурарина Эльдъяртна
О. А. Маркелова
Аннотация: Тоурарин Эльдъяртн — один из немногих современных исландских поэтов, регулярно обращающихся к тематике древнеисландской словесности в своих стихах, в том числе адресованных детям. В его поэзии фигурирует саговый герой Греттир, легендарный первопоселенец Ингольв Арнарсон, поэты Эгиль Скалагримссон и Снорри Стурлусон, мифологические персонажи. Далеко не всегда связь подобных элементов с самими древними текстами, откуда они взяты, является в стихах Тоурарина Эльдъяртна прочной. Отсылки происходят в первую очередь к сюжетам или фигурам, присутствующим в массовом сознании, которые бывает сложно возвести к чтению конкретных источников — т. е. к важным знакам исландской культуры. Нередко значимые древние реалии представлены в виде уже существующих символов (например, памятников) или сами становятся авторскими символами. Лица и реалии, восходящие к древне-исландским источникам, помещаются в современное пространство или «осовремениваются» за счёт языковых средств. (Наиболее яркий пример последнего — перевод-переложение эддических песней «Прорицание Вёльвы» и «Речи Высокого» для детей на язык XXI в.). В отдельных стихотворениях обыгрывается лишь звучание имен известных персонажей саг, и это позволяет привлечь внимание к тому, что понятия, связанные с древней словесностью, могут оказаться для современного читателя пустыми в смысловом отношении звуками. Следовательно, на месте этой пустоты могут быть выстроены новые смыслы. В стихах Тоурарина Эльдъяртна за счет неожиданных поэтических стратегий происходит обновление знаков, важных для национального сознания исландцев.
Ключевые слова: Тоурарин Эльдъяртн, современная исландская поэзия, детская литература, рецепция древнеисландской литературы, интерпретация, переписывание, «Старшая Эдда», саги об исландцах.
В современной исландской поэзии, насколько можно судить, обращение к темам, образам и сюжетам древнеисландской словесности происходит лишь спорадически. В стихах, адресованных детям, это тем более является редкостью. Тоурарин Эльдъяртн (Рбгаппп ЕИ]£т, р. 1949) — пожалуй, единственный из литературных деятелей в современной Исландии, в чьих стихах обращения к эд-
дическим песням, сагам, древним текстам историографического характера происходят регулярно1.
Здесь речь будет идти о подобных обращениях на содержательном уровне. Это не значит, что в стихах Тоурарина Эльдъяртна отсутствуют отсылки к формальным аспектам древнеисландской словесности, — напротив, к формам, существовавшим в древнеисландской поэзии или восходящим к ней, поэт обращается часто. (Так, сборник стихов &1иг og ^уж1иг» («Потешки, пугалки и бормоталки», 2004) полностью состоит из текстов, написанных в традиционных исландских стихотворных размерах, восходящих к позднему Средневековью и раннему Новому времени. В сборнике размеры указаны в подзаголовках стихотворений: breiЗhenda, ёуе^епёа, 81аШепёа и пр.). Но подобные эксперименты со стихотворной формой не маркируются как связь именно с древностью, скорее они являются демонстрацией поэтического мастерства. (Использование традиционных приемов аллитерационной поэзии минувших веков у современных исландских литераторов — признак искусного владения стихотворной формой.) Поэтический язык и содержание стихов, написанных традиционными размерами, могут быть сугубо современными2.
Объектом исследования в этой статье будут стихотворения Тоурарина Эльдъяртна, опубликованные в его полном «Собрании стихотворений» 2008 г.3 В разные периоды творчества Тоурарина обозначенная тематика, насколько можно судить, получает сходное воплощение. Отдельно будет сказано о переводах-пересказах двух эддических песней, чрезвычайно важных для исландской культуры, — «Прорицания вёльвы» и «Речей Высокого».
Тоурарин Эльдъяртн пишет стихи, адресованные как взрослым читателям, так и детям, определить их адресата не всегда возможно. По творческому методу его «взрослые» и «детские» стихи не различаются: и там и там присутствует искрометная языковая игра, активное словотворчество, зачастую — эксперименты с формой и ирония. В случае с текстами, содержащими отсылки к древнеисланд-ской словесности, всегда предполагается, что их адресат знает о фигурирующих в стихотворении лицах и событиях хотя бы основные факты.
В каждом стихотворении Тоурарина Эльдъяртна, в котором так или иначе задействованы реалии древнеисландской словесности, присутствуют отсылки к современности.
1 На русском языке подборки стихотворений Тоурарина Эльдъяртна были опубликованы в следующих изданиях: Маркелова О. А. Стихи Тоурарина Эльдъяртна (вступ. статья и перевод) // Вестник ПСТГУ/ Сер. III Филология. 2019. Вып. 58. . С. 111—122; Переводы с исландского: Торарин Эльдъяртн (перевод О. А. Маркеловой) // Русское поле. 7. 2016. URL: http:// ruszhizn.ruspole.info/node/7557 (дата обращения: 13.05.2019); Антология современной исландской поэзии / Сост. и пер. О. А. Маркеловой. М., 2018. С. 52—57.
2 См.: Маркелова О. А. Стихи Тоурарина Эльдъяртна. С. 113—114.
3 В сборниках стихов, опубликованных после этого собрания, тексты, тем или иным образом отсылающие к древней словесности, отсутствуют. Например, в книге стихов для детей «Ljööpundari» («Поэтический безмен»), вышедшей в свет в 2018 г., единственная отсылка к ней содержится в заглавии. (Это известный поэтический неологизм из поэмы Эгиля Скалла-гримссона «Утрата сыновей».)
Очень часто они прослеживаются на уровне языка. В раннем стихотворении «Grettir og Glâmur» («Греттир и Глам») происходит отсылка к эпизоду «Саги о Греттире»: герой одержал победу над призраком по имени Глам, но перед смертью Глам проклял Греттира, сказав: «Я насылаю на тебя проклятье, чтобы ... мой взгляд всегда стоял у тебя перед глазами»4. Этот эпизод пересказывается современным разговорным языком с использованием сленговых слов, за счет чего происходит его ироническое снижение. В частности, Греттир говорит своему противнику: «Vertu ekki a3 horfa svona alltaf â mig, ef meinar ekki neitt meô ^vi!» («Не смотри на меня все время так, если ты ничего не имеешь в виду!»)5.
В стихотворении «Pô fâtt eitt sé nefnt» («Далеко не единственная причина») миф о гибели Бальдра изложен стилем, сочетающим современные разговорные конструкции и язык философской публицистики:
&aö er sjaldnast einn sem öllu veldur og oftast nœr er fâtt um skyra drœtti ekkert skylaust um aö rœôa heldur ötal flökna samverkandi fcœtti6._
Редко у беды — одна причина: коль несчастье где-нибудь стрясется, то причина — сложная картина: вместе много факторов сплетется...7
В поэзии Тоурарина Эльдъяртна персоналии древнеисландской культуры, лёгшие в основу того или иного стихотворения, всегда существуют в прочной связи с современностью, а не в каком-либо идеальном/идеализированном «древнем» универсуме. В текст, основанный на сюжете/реалии из древнеисландской словесности, могут вводиться ярко выраженные современные реалии. В уже упоминавшемся стихотворении «Греттир и Глам» Глам носит очки, а Греттир не может очнуться от «тяжёлого сна, навеянного таблетками» (рыщыг рШшув/п — столкновение героя с призраком предлагается понимать как наркотическую галлюцинацию).
В тексте «Н)& Yngvari afa» (У дедушки Ингвара) предметный мир представляет описание современной квартиры:
Notalegt tifiö i klukkunni Уютно тикают часы
sveskjulykt af skroi у табака черносливный запах
gamli maöurinn sefur â hausdivan спит старик
mänaöardagur â vegg головой на подлокотник дивана
gleraugun liggja fjarsyn â boröinu на стенке число и месяц
tennur safna kröftum i glasi очки дальнозорко сверкают на столике
Egill litli unir sér â gölfinu зубы в стакане набираются сил.
meö andaregg og kuöunga brjâ8. А маленький Эгиль играет на полу
gleraugun liggja fjarsyn â boröinu утиным яйцом и тремя морскими ракови-
tennur safna kröftum i glasi нами9.
4 Цит. по: Сага о Греттире / Пер. О. А. Смирницкой, ред. М. И. Стеблин-Каменский. Новосибирск, 1976. C. 63.
5 Pörarinn Eldjärn. Kvsöasafn. Vaka-Helgafell, 2008. Bls. 35.
6 Ibid. Bls. 303.
7 Стихи Тоурарина Эльдъяртна. 2019. С. 116.
8 Pörarinn Eldjärn. Kvsöasafn. Bls. 227.
9 Торарин Эльдъяртн. URL: http://ruszhizn.ruspole.info/node/7557/
Читатель, хорошо знающий древнеисландскую литературу, сразу поймет, что в этой трогательной зарисовке речь идет о детстве Эгиля Скаллагримссона: яйцо и морские раковины, названные в последней строке, маленький Эгиль, согласно главе 31 «Саги об Эгиле», получил в подарок за свое первое стихотворение. Однако упоминание этих предметов — единственное, что связывает текст со знаменитым скальдом; можно сказать, что лишь этими реалиями, не считая имен персонажей, и исчерпывается его интертекстуальное «измерение». Для неискушенного читателя этот текст не окажется совсем непонятным, но обретет смысл, связанный исключительно с современностью.
Еще один яркий пример сочетания тематики, взятой из древнеисланд-ской литературы, и современных реалий, — стихотворение «1^6» («Ингоу» — уменьшительное от имени Ингоульв). В нем в центре внимания исландский первопоселенец Ингольв Арнарсон, известный из «Книги об исландцах» («181е^^аЬ6к») Ари Торгильссона Мудрого (1067—1148) и «Книги о заселении земли» («Landn¿mab6k»), составленной в первой половине XII в. У Тоурарина Эльдъяртна этот герой носит современное уменьшительное имя и оказывается «в правильном Рейкьявике в совершенно неправильную эпоху» — в современном городе, где есть резиновые галоши, телефоны и посудомоечные машины10. Герой стихотворения двоится: это одновременно живой человек, случайно переместившийся в современность из прошлого, и поставленный этому человеку памятник:
Hann gengur upp â grœnan höl С досады запил, загулял
og gerist fyllibytta, он на холме горбатом
og er bar siöan alla tiö и с той поры на нем стоял —
algjör myndastytta11. как статуя12.
Коннотации, связанные в современном Рейкьявике с этим памятником, переносятся здесь на самого Ингоульва. На протяжении десятилетий его подножие и скамейки вокруг были излюбленным местом городских пьяниц — и сам «Ингоу» в последней строфе принимает их черты.
Ещё один интересный пример сопряжения древних реалий с современностью — стихотворение «АБкиг» («Ясень»):
Ratatoskur â bönum А по стволу вверх-вниз
bylgjast upp og niöur stofninn спешит Рататоск:
aö safna sér vetrarforöa. готовит запасы на зиму.
Ég rétti honum Я дал ему арахиса
Salthnetur и немножко чипсов14.
og nokkrar karföfluflögur13.
10 Pörarinn Eldjârn. Op. cit. Bls. 452.
11 Ibid. Bls. 452.
12 Торарин Эльдъяртн. URL: http://ruszhizn.ruspole.info/node/7557. На русском языке это стихотворение озаглавлено «Про первопоселенца Ингольва Арнарсона».
13 Pörarinn Eldjarn. Kvœôasafn. Bls. 328.
14 Торарин Эльдъяртн. URL: http://ruszhizn.ruspole.info/node/7557.
В данном случае кормление мифологической белки фастфудом воспринимается не как снижение древнего текста о животных, населяющих Мировое древо, а, напротив, как описание первого контакта современного ребенка с древнескандинавской мифологией. Рататоск — единственная в этом стихотворении мифологическая реалия, названная по имени: сам ясень Иггдрасиль не поименован, в тексте он обозначен местоимением и словом «дерево», и даже видовое название «ясень» в нем присутствует лишь в заглавии.
В строгом смысле, в связи с этими стихотворениями правильнее говорить не о рецепции исторических фактов и/или древних текстов, а о «простых и узнаваемых знаках», возникших на их основе. Современный исследователь рецепции древнеисландской словесности Йоун Картль Хельгасон говорит о них следующее:
«Это звучит парадоксально, но для того, чтобы то или иное литературное произведение начало считаться "классикой", оно должно находиться в процессе постоянного пересоздания, постоянно приспосабливаться к новым временам, читателям и носителям информации. Лишь немногие из таких произведений знакомы нам в их первозданном виде, чаще всего они приходят к нам переписанными бесчисленное количество раз. Многие из них даже прежде всего знакомы нам в виде простых и узнаваемых знаков: "Илиада" — деревянный конь, "Дон Кихот" — старик, сражающийся с ветряными мельницами, "Гамлет" — юноша, который держит в руке череп и говорит: "Быть или не быть"...» 15.
Стихотворения Тоурарина о героях Эдды, саг или «Книги о заселении земли» могут быть успешно восприняты даже таким читателем, который знает об этих героях лишь основные факты, но не детали. Отсылки в стихах происходят не к тем или иным текстам, а прежде всего к тем или иным сюжетам или фигурам (знакам), присутствующим в исландском (и не только) массовом сознании, знакам, которые часто сложно возвести к чтению конкретных текстов. (Откуда исландские дети впервые узнают о плавании Ингольва Арнарсона? — Из самой «Книги о заселении земли»? Из учебников истории? Из рассказов родителей?)
В большинстве стихов, о которых идет речь, значимые фигуры/сюжеты из древнеисландской культуры представлены именно в виде символов. В стихотворении «Снорри и Бьерк в Париже»16 заглавные герои предстают соответственно как имя на стене библиотеки и фото на афише. (Здесь присутствует наглядное противопоставление: древняя исландская культура вербальна, а современная — визуальна.) В финале уже упоминавшегося стихотворения «Про первопоселенца Ингольва Арнарсона» герой изображен в виде памятника на холме Ауртнархоуль.
Отношение к такой крупной фигуре в древнеисландской культуре, как Снор-ри Стурлусон, у Тоурарана Эльдъяртна всегда подчеркнуто серьезное: Снор-ри — величина мирового масштаба, и его авторитет не подлежит обсуждению. В стихотворении «Впот ВШйшоп» этот поэт вписывается в ряд литературных
15 J6n Каг1 Не1яазоп. HбfUndur ЭДё1и, РгжЗй 1г уе81гжпш ЬбктепШазбяи. Нетзкппя1а. Назк6Мог1ая Мак оя menninguReykjavík, 2001. Вк. 10.
16 Рбгаппп ЕЩагп. КтабаБа&. 2008. Вк 334.
классиков различных эпох (не только исландских)17. В книгу «Hœttir og mörk» («Грани и границы», 2005) включен перевод стихотворения Борхеса о Снорри, и этот факт иллюстрирует ту же идею: Снорри представляет Исландию за рубежом, и это надо ценить. Впрочем, в тот же сборник включено и стихотворение «Снорри и Бьёрк в Париже», из финала которого следует, что современные исландские музыканты делают это с куда ббльшим успехом, — однако центральное место в самом стихотворении занимает описание радости исландского путешественника оттого, что имя Снорри начертано на стене парижского Пантеона18. «Грани и границы» вышли в те годы, когда в исландской культуре господствовало так называемое «ироническое национальное самосознание»19, выражавшееся в ироническом или просто скептическом отношении к знаковым фигурам национальной культуры (в том числе древнеисландской) — в число которых Снорри Стурлусон без сомнения входит; в такое время не лишне ещё раз напомнить читателю о ценности творчества Снорри.
В определенных случаях древнеисландский сюжет или персонаж превращается в символ, никак не связанный с тем, чем этот сюжет/персонаж являлся изначально или с тем, что он представляет в современном массовом сознании.
Один из наиболее ярких примеров здесь — стихотворение «Tillaga um handhœgt feröasett handa pôetiskum flöttamönnum» («Проект походного набора для поэтических беженцев»)20. В нем фигурирует такая важная для жителей исландской столицы реалия, как столбы от почетной скамьи первопоселенца Ин-гольва, которые он, согласно тексту «Книги о заселении земли»21, бросил в море, подплывая к новой земле, с намерением поселиться там, где их прибьет к берегу. (В наше время эти столбы изображены на гербе Рейкьявика.) В стихотворении от изначального сюжета (описанного в «Книге о заселении земли» и потом растиражированного в популярной культуре) остаются только эти столбы и мотив бегства, изгнанничества. (Как известно, Ингольв бежал на вновь открытые земли в северной Атлантике «из-за произвола Харальда Прекрасноволосого»). Примечательно, что сам исландский первопоселенец в стихотворении по имени не упоминается. На то, что речь идет именно о нем, кроме упоминания столбов указывают имена Вивиль и Кари — рабов Ингольва, которым было приказано искать эти столбы и с которыми связаны несколько топонимов на юго-западе Исландии.
Этими отсылками изначальный контекст «столбов от почетной скамьи» исчерпывается, но они помещаются в новый контекст. Уже в заглавии заявлено, что эти столбы входят в некий «походный набор для поэтических беженцев», —
17Pôrarinn Eldjârn. Kvœôasafn. Bls. 344.
18 Ibid. Bls. 334.
19 «Pjööerni og sjâlfsmynd». Sagnfrœôiprôfessorarnir Gudmundur Halfdanarson og Gunnar Karlsson i samtali viö Olaf Rastrick i tilefni af greinasafninu «Pjööerni i ^üsund âr?» / Jôn Yngvi Jôhnsson, Kolbeinn Ottrsson Proppé, Sverrir Jakobsson (ed.), Pjööerni i 1000 âr? Reykjavik, 2003. Bls. 246.
20 Pôrarinn Eldjârn. Op. cit. Bls. 226. Поэтический перевод на русский язык см.: Торарин Эльдъяртн. Русское поле. URL: http://ruszhizn.ruspole.info/node/7557.
21 См.:«Книга о заселении земли», «Книга об исландцах» (пер. О. А. Маркеловой) // Исландия в период первичного заселения. Первоначальное заселение Арктики человеком в условиях меняющейся природной среды. Атлас-монография. М., 2014. С. 350—352.
т. е. их связь с поэзией манифестируется с самого начала стихотворения. Окказиональное словосочетание «pöetiskir flöttamenn» («поэтические беженцы») недвусмысленно отсылает к «политическим беженцам». Это опять же заставляет вспомнить политическую подоплёку переселения Ингольва — в осовремененной трактовке — и многочисленные истории поэтов-диссидентов недавно минувшего столетия. Связь пресловутых столбов с поэзией активизирует представление (также уже успевшее стать расхожим) о том, что Исландия — «поэтическая страна». Столбы фигурируют в этом «наборе» в несколько фантастичном виде: у них есть ручки, за которые их можно носить с собой (т. е. вещь, изначально призванная маркировать некое важное место в доме, приспосабливается к потребностям героя, лишенного дома). Наряду со столбами там перечисляются такие «предметы первой необходимости», как зеркало, ночной столик, стакан воды, чтиво и колодки, в которые сажают арестантов (gapastokkur). Этот список не отсылает ни к какому конкретному сюжету в истории исландской и мировой культуры22, но наличие в нем предметов, принадлежащих материальной культуре разных эпох, размыкает временные рамки стихотворения, делая его сюжет универсальным. Присутствие в нём орудия наказания (колодки) позволяет видеть здесь намек на возможную трагическую судьбу поэтов, что опять же возвращает читателя к теме поэтических/политических беженцев. В финале стихотворения столбы обретают способность к полету, превращаясь, таким образом, в универсальный символ «возвышенного».
В стихотворении «Eurovision» упоминаются такие известные из древнеис-ландской литературы исторические личности, как Эйрик Рыжий и Лейв Счастливый. Как и во многих других стихотворениях Тоурарина, отсылающих к древ-неисландским персоналиям, здесь налицо смешение эпох (а точнее, принципиальная неважность временного плана): путешествия древних первооткрывателей составляют основное содержание текста, заглавие которого связано с современной музыкальной культурой. Эйрик и Лейв превращаются в символ исландцев в мире: они открывают и осваивают части света, не имеющие отношения к Европе, хотя манифестируют свою связь с ней (что, в частности, находит отражение в заглавии).
... viö vermum Hliöskjälf ... мы просиживаем штаны
i minnstu heimsälfunni на утёсе Хлидскьяльв
en vitum hvorki в самой маленькой части света
i bennan heim n6 annan. и сами не знаем,
N^rsynir jaörakanar ä flekamötum на каком мы свете.
og näum ekki Evröpusyn i fökus9. Мы — близорукие кулики
на стыке литосферных плит,
и нет у нас чёткого
видения Европы10
22 За это пояснение автор статьи благодарен самому Тоурарину Эльдъяртну.
23 Рбгаппп E1djаrn. КужЗазайп Вк. 325.
24 Стихи Тоурарина Эльдъяртна. 2019. С. 118.
Утес Хлидскьяльв, согласно древнескандинавской мифологии, находится в Асгарде и служит престолом Одина. Особое положение исландцев, которое, казалось бы, должно доставлять им массу неудобств, на деле оказывается вовсе не безнадёжным, оно даже в чём-то сродни положению богов — и вновь связано с поэзией (как одной из сфер деятельности, которым покровительствует Один).
Особого рассмотрения заслуживают стихотворения, в которых связь с древне-исландским универсумом заявлена в заглавии и отдельных деталях (как правило, именах персонажей), но смысловая составляющая которых сведена к минимуму.
Наиболее яркий пример такого подхода — стихотворение «Греттир и Глам-2»:
A glambekk liggur grettistakiQ mitt og gerir hitt25.
Этот короткий текст с трудом поддается подстрочному переводу, так как в центре внимания в нём находится именно звучание слов. (При буквальном переводе получается абсурдная фраза «На виду у всех лежит мой неподъёмный камень и кое-чем занимается»26.) Связь с древнеисландской словесностью в этом стихотворении ярко заявлена в заглавии, но по сути сводится на нет, так как имена персонажей в самом тексте выступают только в составе композитов «grettistak» («тяжелый камень; непомерное усилие»; в основе этого понятия действительно лежит отсылка к Греттиру, обладавшему громадной физической силой) и «a glambekk» («на всеобщем обозрении»), которые включены в языковую игру. Как раз эта игра со звучанием слов и составляет основное содержание стихотворения. «Греттир и Глам-2» — судя по всему, единственный в творчестве Тоурарина пример такого «полностью обессмысливающего» подхода к реалиям (в данном случае — к именам) из древней словесности, к тому же хронологически он относится к раннему периоду его творчества. (Впервые стихотворение опубликовано в сборнике 1974 г.)
Стихотворение со многообещающим названием «Egilssaga» 27 («Сага об Эги-ле»), не вошедшее в «Собрание стихотворений», но опубликованное в сборнике стихов для детей «OQfluga» («Стремглав», 1991), по форме представляет собой правильную восьмистрочную вису в дроттквете, с соблюдением всех положенных в скальдической поэзии правил звукописи и аллитерации. Выше мы отмечали, что обращение к древним размерам само по себе у Тоурарина Эльдъяртна не является манифестацией связи с древней словесностью, — и в данном случае эту связь можно предполагать только потому, что размер здесь выступает в сочетании с заглавием и именем персонажа. При этом содержание стихотворения диссонирует со сложной, восходящей к древности формой: оно сводится к тому, что персонаж по имени Эгиль (очевидно, ребенок) стоит перед зеркалом и выражает
25 Porarinn Eldjarn. KvsSasafn. Bls. 40.
26 Существующий художественный перевод этого стихотворения построен на игре со звучанием русских слов, содержащих элементы «грет-» и «глам-». См.: Стихи Тоурарина Эльдъяртна. C. 115.
27 Porarinn Eldjarn. OSfluga. 2. utgafa. Vaka — Helgafell, Reykjavik, 2000. (Нумерация страниц отсутствует.)
недовольство вскочившим на лице прыщиком28. Взрослый читатель, знакомый с древнеисландской поэзией, в этой связи может вспомнить, что и сами скаль-дические висы, при всей нюансированности звукописи и поэтического языка, не отличались сложностью содержательного плана, а в ряде случаев описывали сниженно-бытовые ситуации. Таким образом, это восьмистишие можно было бы интерпретировать как остроумную пародию на скальдическую поэзию, которую в какой-то степени можно ожидать от хорошо знающего ее современного поэта. Однако для читателя, не искушенного в истории исландской культуры (в том числе для читателя-ребенка, впервые видящего такую стихотворную форму), всякая связь с древней поэзией в этом тексте будет призрачной, а название «saga», данное тексту, в котором отсутствует нарратив, лишь усиливает элементы комизма и абсурдности.
Очевидно, для самого автора такой «обессмысливающий» способ обращения с древнеисландскими реалиями и персонажами является способом обратить внимание на то, что понятия, связанные с древней словесностью, в контексте современной исландской культуры могут оказаться (во всяком случае, для юного читателя) пустыми в смысловом отношении. Следовательно, на месте этой пустоты могут быть выстроены новые смыслы.
Представление о древнескандинавском культурном наследии в поэзии Тоу-рарина Эльдъяртна будет неполным, если не упомянуть его переложения двух песней «Старшей Эдды»: «Прорицания Вёльвы» (2005) и фрагмент «Речей Высокого» (2011). В строгом смысле эти тексты правильнее было бы назвать переводами на язык XXI в.: в них нет явных смысловых расхождений с первоисточниками, нет введения явно современных реалий, тщательно соблюдена метрика и стилистика, а также аллитерация. «Прорицание Вёльвы» переложено на современный язык полностью, а из «Речей Высокого» — только первые 77 строф.
Ср. первую строфу «Речей Высокого» в интерпретации Тоурарина Эль-дъяртна:
Allar gáttir og dyr Все проёмы и двери
sem göngum viö um через которые мы входим
skyldi skoöa vel, надо как следует осмотреть
skyggnast um allt. везде оглядеться
Paö er aldrei aö vita Как знать — вдруг
hvar óvinir враги где-нибудь
sitja og biöa á bekkjum. сидят и поджидают на скамейках29.
Такое переписывание древнего текста прежде всего подразумевает большую филологическую работу: язык должен быть современным, но отнюдь не примитивным, а значит, переводчику/пересказчику приходится задействовать очень большие пласты именно современной исландской лексики, включая использо-
28 Это стихотворение не переводилось на русский язык. Однако существует английский перевод, выполненный филологом-скандинавистом Кендрой Уилсон, см: Pörarinn Eldjärn. Ljöö. Kendra Wilson byddi. Jön ä Bsgisä. Timarit byöenda. 15. 2016. Bls. 142-144.
29 Pörarinn Eldjärn. Hävamäl. Mäl og menning. Reykjavik, 2011. (Нумерация страниц отсутствует.)
вание редких глосс и сленговых словечек... Как уже отмечалось, отсылок к современным реалиям, столь характерных для оригинальных стихов Тоурарина, в этих переводах нет. Однако осовремененная лексика этих текстов активизирует эти реалии в сознании его читателей, по крайней мере взрослых, изначально знакомых с оригинальными древними песнями. Так, автор рецензии на «Речи Высокого» отмечает: «Многое в жизненной философии «Речей Высокого» справедливо и для сегодняшнего дня, хотя кое-что и не считается приемлемым.» — и вспоминает экономический и политический кризис, поразивший Исландию в 2008-2009 гг.30.
Хотя речь идет о работе с языком прежде всего, эти переводы эддических песней в такой же большой степени, как и собственные стихи Тоурарина, являются работой со знаками современной культуры. Ведь речь в данном случае идет о модификации текстов, обладающих в современной исландской культуре крайне высоким статусом, — текстов, к которым долгое время не считалось возможным иное отношение, кроме благоговейного. Издание перевода «Прорицания Вёльвы» пришлось на те же годы, что и первые издания пересказов саг для детей31, — и эти издания были в известной мере провокационными, так как своим появлением наносили удар по расхожему представлению о том, будто древнее наследие понятно современным исландцам без комментариев.
В своей рецепции древнеисландской культуры Тоурарин Эльдъяртн исходит прежде всего не из конкретных древних текстов, а из знаков, существующих в сознании носителей современной исландской культуры. Посредством переосмысления (иронии, привязок к современности, перетолкования) происходит обновление знаков, важных (можно даже сказать, основополагающих) для национального сознания исландцев. В случае перевода эддических песней такое «обновление знака» происходит не на уровне содержания, а на уровне языка.
Список литературы
Маркелова О. А. Стихи Тоурарина Эльдъяртна (вступ. статья и перевод) // Вестник
ПСТГУ. Сер. III: Филология. 2019. Вып. 58. С. 111-122. Anna Porbjörg Ingölfsdöttir. Hâvamal. Pörarinn Eldjärn endurorti og Kristin Ragna. Gunnarsdöttir myndlysti // Börn og menning. 2012. № 27 (1). Bls. 36-37. Jön Karl Helgason. Höfundur Njâlu, Prœôir ur vestrœnni bökmenntasögu. Heimskringla.
Häskölaforlag Mâls og menningu. Reykjavik, 2001. «Pjööerni og själfsmynd». Sagnfrœôiprâfessorarnir «Guömundur Hälfdanarson og Gunnar Karlsson» i samtali viö Ôlaf Rastrick i tilefni af greinasafninu " Pjööerni i ^üsund är ? "/ Ed. Jön Yngvi Jöhnsson, Kolbeinn Ôttrsson Proppé, Sverrir Jakobsson. Pjööerni i 1000 är? Reykjavik, 2003. Pörarinn Eldjärn. Hävamäl. Mäl og menning. Reykjavik, 2011. Pörarinn Eldjärn. Kvœôasafn. Vaka-Helgafell, 2008. Pörarinn Eldjärn. Ööfluga. 2. utgäfa. Vaka — Helgafell, Reykjavik, 2000. Pörarinn Eldjärn. Völuspä. Mäl og menning. Reykjavik 2005. «Pörarinn byöir Völuspä». Fréttablaôiô 22. Sept. 2005. Bls. 38
30 Anna Porbjörg Ingölfsdöttir. Hävamal. Pörarinn Eldjärn endurorti og Kristin Ragna Gunnarsdöttir myndlysti // Börn og menning. 2012. № 27 (1). Bls. 36.
31 См.: «Pörarinn ^yöir Völuspä». Fréttablaôiô 22. Sept. 2005. Bls. 38.
Vestnik Pravoslavnogo Sviato-Tikhonovskogo
gumanitarnogo universiteta.
Seriia III: Filologiia.
2019. Vol. 60. P. 45-56
DOI: 10.15382/sturIII201960.45-56
Olga Markelova , Candidate of Sciences in Philology, Independent Researcher, Moscow dimentionen@yahoo.dk
ORCID: 0000-0003-3640-4886
Potato Crisps for Squirrel Ratatosk and Hiking Equipment for the First Settler Ingolfur. Reception of Old Icelandic Culture in Poems by Porarinn EldjArn
Abstract: Pôrarinn Eldjârn is one of the few contemporary Icelandic poets who regularly address the themes of Old Icelandic literature in their poems, including poems for children. In Pôrarinn's poems, one can encounter the saga hero Grettir, the legendary first settler Ingôlfur Arnason, the poets Egill Skallagrimsson and Snorri Sturluson, mythological figures. However, the connections of such elements and the Old Icelandic texts where they come from is not always strong. The poet refers, first and foremost, to the plots and persons that exist in mass consciousness that are difficult to trace back to certain literary sources, i.e. to generally important signposts of Icelandic culture. Some meaningful Old Icelandic paraphernalia appear in his poetry only as ready-made signs and symbols (e.g. monuments) or become the author's own symbols. As a rule, they are transferred into the modern universe or "modernised" by means of the language use (the most prominent examples of "language modernising" are the translations for children of two Eddic poems into modern Icelandic). In certain cases, only the sound of the names of well-known saga characters is relevant, which helps to attract attention to the fact that notions related to the old literature can come to be sounds devoid of any sense to the contemporary reader. Consequently, in place of this emptiness one can build new senses. Pôrarinn's poems also demonstrate the renewal of those signs that are important for Icelanders' national identity, which is achieved through non-trivial poetic strategies.
Keywords: Pôrarinn Eldjârn, Thorarinn Eldjarn, modern Icelandic poetry, children's literature, perception of Old Icelandic literature, interpretation, rewriting, Poetic Edda, Sagas of Icelanders.
O. Markelova
References
Anna Porbjörg Ingólfsdóttir (2012)«Hávamal. ^órarinn Eldjárn endurorti og Kristin Ragna
Gunnarsdóttir myndlysti». In: Börn og menning. 2012, vol. 27 (1), pp. 36—37. Jón Karl Helgason (2001) Höfundur Njálu, Prœôir úr vestrœnni bökmenntasögu.. Reykjavík. Guömundur Hálfdanarson, Gunnar Karlsson (2003) "pjööerni og sjálfsmynd". In: Jón Yngvi
Jóhnsson, Kolbeinn Óttrsson Proppé, Sverrir Jakobsson (ed.). Pjööerni í 1000 ár?Reykjavík. Markelova O. A. Stihi Tourarina El'djartna (vstup. stat'ja iperevod). In: Vestnik PSTGU: Filologija,
582019, 111—122 (In Russian). ^órarinn Eldjárn (2011) Hávamál. Mál og menning. Reykjavík. ^órarinn Eldjárn (2008) Kvœôasafn. Vaka-Helgafell. ^órarinn Eldjárn (2000) Ôôfluga. Reykjavík. ^órarinn Eldjárn (2005) V0luspá. Reykjavík.
