CC BY
374
УДК 93/94 ББК 63.3(2)45-3
ЧИНОВНАЯ ЛЕСТНИЦА МОСКОВСКОГО ЦАРСТВА В ТРЕТЬЕЙ ЧЕТВЕРТИ XVII ВЕКА
Г.В. Талина
258
Аннотация. Статья посвящена эволюции чиновной системы Московского царства под воздействием процессов европеизации России и начала становления абсолютистской формы правления. Рассматриваются думские, дворцовые, московские чины, чины провинциального дворянства, дьячества, чиновно-должностные категории дворов приказа Большого дворца и др. Особое внимание уделяется статусу чинов Ближней думы, чинам иноземного (нового) строя.
Ключевые слова: чины, должности, европеизация, абсолютизация, местничество.
Summary. The article deals with the evolution of the rank system in Moscow realm under the influence of europeanizingprocess and the beginning of forming absolutism in Russia. The Boyars' Council, palace, Moscow ranks, ranks of provincial gentry, diaconate, official categories of courts of Big Palace department are regarded. Special attention is dedicated to status of Near Boyar Council ranks and foreign (new) ranks.
Keywords: Ranks, position, Europeanizing, absolutism, seniority.
Третья четверть XVII столетия при обращении к проблеме эволюции чиновной системы России выбрана неслучайно. Этот период характеризовался сочетанием таких процессов, как начало становления абсолютной монархии, европеизация, окончательное формирование чиновной системы Московского царства при сохранении местничества. В дальнейшем абсолютизация получит свое развитие благодаря реформам царя Федора Алексеевича, пре-
емственным по отношению к реформаторскому курсу его отца царя Алексея Михайловича, и реформам Петра I, при котором абсолютизм окончательно закрепиться в России, но в рамках государственной модели, принципиально отличавшейся от самодержавно-московской. Тенденции европеизации будут постепенно усиливаться. Сочетание европеизации и послеместнического реформирования поспособствует окончательному становлению в России
системы европейских чинов и упразднению традиционно русских.
Все возраставшая роль государства приводила к тому, что вектор реформирования различных сфер государственной жизни и общественно-государственных взаимоотношений был направлен «сверху вниз»: государство инициировало реформы, реформы затрагивали, в первую очередь, те слои общества, которые были теснейшим образом связаны с монаршей властью.
В рассматриваемый период понятие «чин» крайне вариативно. Чинами называли документально зафиксированные сценарии церемоний, такие как «Чин поставления на царство», «Чин объявления наследника». Под чином понимали и определенное место человека и его рода в социальной иерархии. Словом «чин» нередко заменяли понятие «титул»: «Да в царском ж чину царевичи сибирские, касимовские...» [1, с. 48]. Однако представления о различиях двух категорий (современных: титула и чина) вполне сложились. Титул (князь, граф) — то, чем царь не может пожаловать, титул передается по наследству. Титул ассоциировался с вольным господством, а вольное господство в Московском царстве кого-либо, кроме самого царя, считали оскорбительным для монарха: «то было б самому царю в стыд, бутто бы тот человек тем имянем от него увол-нился и неподданен» [там же, с. 49].
Традиционно высшими чинами Московского царства считаются чины Боярской думы. На протяжении всего XVII века их перечень не изменился: бояре, окольничие, думные дворяне, думные дьяки, хотя количественный состав каждого чина возрастал.
Присвоение одного из думных чинов означало, что данный человек введен в состав этого высшего органа Московского государства. Форма присвоения думного чина — царское пожалование, зафиксированное в именном указе (указе, исходившем непосредственно от монарха без «боярского приговора»).
Последний этап развития местнической системы привел к тому, что были вынуждены уживаться два противоречивших друг другу суждения: 1) право пожаловать определенный чин — право царя, 2) право получить определенный чин — право аристократа, проистекающее от его положения в местнической иерархи. Местническая система породила представления о лестнице чести родов. На вершине стояли «большие роды». Переход от XVI к XVII столетию (Опричнина, Смута) внес коррективы в перечень этих родов, многие из них «без остатку миновалися». Принадлежность к княжескому или боярскому роду не означала того факта, что князья стоят над боярами. Если еще в опричный период прослеживалась борьба старомо- 259 сковских бояр за первенство над княжатами, что особенно было характерно для сферы военного командования, то в XVII веке к суперэлите могли принадлежать и выходцы из княжеских, и выходцы из боярских родов. В царствование Алексея Михайловича к «большим родам» принадлежали князья Черкасские, князья Воротынские, князья Трубецкие, князья Голицыны, князья Хованские, Морозовы, Шереметевы, князья Одоевские, князья Пронские, Шеины, Салтыковы, князья Репнины, князья Прозоровские, князья Буйносовы, князья Хилковы, князья Урусовы. Представления о
«больших родах» формировались еще в тот период, когда роль, миссия каждого, будь-то царь или его подданный, состояла в служении Богу.
Характерной чертой местнической идеологии было суждение о том, что позор («потерька чести») заключается в том, чтобы принять служебное назначение (чин, должность), не соответствующее чести рода. Не служить — не зазорно. В своих челобитных аристократы просили царя отставить их от «невместной» службы, а не перевести на какое-либо другое место.
Абсолютизирующаяся власть была заинтересована в том, чтобы поставить аристократов на службу государству, провести идею служения государю (в допетровской России не применяли понятие «государство») всех от мала до велика, а в первую очередь — «великих». XVII столетие — время последовательного перехода от идеи служения Богу при выполнении любого вида деятельности к служению Богу и государю. Компромисс между монар-ПСП хом и представителями аристократи-260 ческих родов третьей четверти XVII века — последней фазы местнической эпохи состоял в том, что царь имел право не жаловать тому или иному представителю этих фамилий думный чин, но не имел право жаловать какой-либо иной думный чин, кроме боярства. В грамоте В.Б. Шереметеву [2, с. 749755] царь Алексей отмечал: «...а и то бывает, что и господа ваши, имеющих родителей своих в боярской же чести, самим же и по смерть свою не прием-шим той чести; инии же, изживше мпо-гие лета, кроме тоя чести, в иных наших государских чинех и на старость, по изволению великаго и вечнаго Царя царем (Бога - Г.Т.) и нашим (царя -
Г. Т.) тленным призыванием, введени суть в тое боярскую честь».
Мысль о службе аристократов государю как обязанности и привилегии приводила, помимо прочего, к изменению смысловой нагрузки привычных терминов. В письмах и грамотах склон -ного к сочинительству царя Алексея низкие социальные категории именовались «обышныя людишка», «недумные и худые люди», как было принято и ранее. Зато высшие социально-служебные категории теперь получили «почетное название» «думные великого государя природные холопы», «холопы наши, государевы и родословные люди» [там же, с. 742-749].
Помимо «больших» родов на боярский чин могли претендовать представители пятнадцати фамилий — «роды... которые бывают в околничих и в боярех» (по терминологии Г. Котоши-хинна): князья Куракины, князья Долгоруковы (Долгорукие), Бутурлины, князья Ромодановские, князья Пожарские, князья Волконские, князья Лобановы, Стрешневы, князья Бо-рятинские, Милославские, Сукины, Пушкины, Измайловы, Плещеевы, Львовы. Местнический компромисс между царем, аристократами «первой статьи» и данными аристократами «второй статьи» состоял в следующем. Царь мог не жаловать в думные чины любого из представителей этих фамилий, но при пожаловании должен был сначала дать чин окольничего (показав их более низкое положение к первостепенным аристократам), а после службы в окольничестве мог пожаловать боярством (подтвердив право и второстепенной аристократии на достижение верха чиновной лестницы).
В боярах могли оказаться представители и иных «честных и средних ро-
дов», но их боярство никогда не рассматривалось как право их рода. В первую очередь боярами становились свойственники царя — родственники незнатных царских жен, такие как Нарышкины. Во-вторых, боярство можно было приобрести за заслуги, но при многолетнем покровительстве монарха. Наиболее характерные примеры — А. Л. Ордин-Нащокин, А. С. Матвеев.
Если для аристократов «второй статьи» окольничество было первым чином при пожаловании в Боярскую думу, то для представителей большинства дворянских «честных и средних» родов — вершиной чиновной карьеры.
Третий чин Боярской думы — думное дворянство. Обычай призывать в Думу людей, не имевших чина боярина или окольничего, сложился еще в конце XV — начале XVI века. Термин «думный дворянин» появился во второй половине XVI столетия. В XVI веке думными дворянами могли быть представители княжеских фамилий Горенских, Телятевских, Воронцовых [3, с. 407]. Для XVII века это не характерно. «Честные, средние» роды стали основным «поставщиком» думных дворян. Весь XVII век был связан с увеличением численности Боярской думы. При Михаиле Федоровиче Боярская дума насчитывала и в начале и в конце царствования 28-29 человек (иногда их численность возрастала до 37); при Алексее Михайловиче — 65-74 человека; при Федоре Алексеевиче — 6699 человек [4, с. 14]. Возрастала численность и бояр, и окольничих, и думных дворян. На думных дворян в Думе приходилось не более чем 30% всего состава, в то время как бояре и окольничие оставляли от 70 до 78 % [5].
С 1560-х гг. начал формироваться четвертый думный чин — думные дья-
ки. Этот чин всегда был малочисленным (3-5 человек одновременно, максимум — 13), что было предопределено функционалом, закрепившимся за думными дьяками. Они занимались делопроизводством Думы, то есть докладывали по разным делам, формулировали решения. Дьячество, даже думное, не относилось к чинам для родословных людей. В местнический период дворяне нередко ходатайствовали о том, чтобы служба в дьяках, навязываемая им государством, не была бы «в укор и случай», то есть не стала прецедентом для понижения в дальнейшем чести рода. Выходцы из дворян были самыми родовитыми среди думных дьяков, а кроме них этот чин мог пополняться из гостей, подьячих и иных разночинских категорий.
Если попытаться выстроить чиновную лестницу Московского царства с учетом местнической специфики, то утверждение о чинах Боярской думы (в совокупности всех четырех) как высших будет неверно. Среди дворцовых (придворных) чинов, которые шли практически параллельно с думными, найдется немалое количество лиц, чей чин по своему статусу был выше думных дворян или, тем более, думных дьяков. К этому вопросу вернемся позднее, поскольку есть возможность утверждать, что и над думными боярами существовала чиновная категория, их превосходящая.
Происхождение чинов, стоящих над самыми высокими, было связано с усилением монаршей власти и ее потребностями. Становление самодержавно-абсолютистской формы правления на ранних этапах данного процесса было связано с усилением личной роли монарха в управлении
261
262
государством и законотворчестве. В свою очередь эта тенденция предопределяла необходимость инструментария для реализации личных царских инициатив. Перестроить всю государственную систему «под монарха» оказалось сложнее, нежели создать новые, особо приближенные к государю структуры, послушные ему. Самым известным примером времени царствования Алексея Михайловича, воплотившим это направление развития государственных учреждений, был Тайный приказ. Однако создание механизма подчинения монарху сферы центрального управления — половинчатая мера, не позволявшая контролировать законотворчество, высшее управление и судебную систему. Главным препятствием оставалась Боярская дума. Можно ли было ее упразднить в третьей четверти XVII века, как это фактически сделал Петр I в начале XVIII столетия? — Вряд ли. Право на высшие думные чины аристократических родов консервировалось местнической идеологией. Отменить местничество можно было тогда, когда аристократия была подготовлена к этому длительной серией государственных реформ. Даже после отмены местничества требовалось время для приспособления заинтересованных в нем к новым реалиям. Оставался только способ подмены Боярской думы другой инстанцией. Главные требования к ней: лояльность к государю и его курсу; небольшая численность, при которой разные мнения членов можно свести к одному разумному компромиссу; признание данной инстанции членами Боярской думы. Отметим еще одно условие. Россия, стоявшая на границе Средневековья и Нового времени,
еще не могла избавиться от пережитков прошлого. Для идеологии средневекового общества хорошее часто ассоциировалось не с инновациями или реформами, а с возвращением к доброй старине. «Как при наших дедах и отцах было» — рефрен, известный и для Руси, и для Западной Европы.
Перечисленным условиям вполне соответствовала Ближняя дума, которую, начиная с царствования Алексея Михайловича, относят к постоянно действовавшим учреждениям, а не ситуативно сложившемуся кругу лиц, приближенных монархом. Характер Ближней Думы как органа особо доверенного царю, а также ее небольшой по численности состав предопределили место ее работы в Комнате государя. (Эта традиция соответствовала как XVI, так и XVII столетиям). Ближняя Дума получила свое другое название — Государева Комната.
Ближние чины стали жаловаться монархом так же, как и думные. Между тем формулировки указа о пожаловании разнилась. Напомним, что в случае с Боярской думой жаловался чин боярина, окольничего, думного дворянина, думного дьяка. Пожалование чина означало включение в состав Боярской думы. В случае с Ближней думой (Комнатой) указ формулировался аналогично следующему: «Пожаловал великий государь к себе в комнату боярина князь Алексеева сына Андреевича Голицына» [6, т. 3, стб. 1003]. С одной стороны, это означало, что боярский чин сохранялся, дополняясь ближне-боярским. (В Комнату вводили с чином, аналогичным чину Боярской думы: боярин становился ближним боярином, окольничий — ближним окольничим.) С другой стороны, проявлялось новое понима-
ние сути государственной службы: права и социально-служебный статус отдельного человека зависят от статуса государственного учреждения, в которое его ввел государь. С точки зрения разрушения местнической идеологии этот шаг был крайне важен. Вместо последовательности «родовой социально-служебный статус предопределяет службу (должность)» возникала идея «служба определяет место в социально-служебной иерархии».
Для того чтобы сделать Ближнюю думу органом, комплектующимся только на основании царских указов, требовалось время. Переходный характер этого учреждения выражался в том, что к его заседаниям могли привлекаться и ближние чины, и иные лица, приглашенные на заседание по решению государя. Согласно Котошихину: «А как царю лучится о чем мыслить тайно, и в той думе (Ближней думе — Т. Г.) бывают те бояре и окольничие, ближние. или которым приказано бывает приходити, а иные бояре, и окольничие, и думные люди в тое по-лату. не ходят, разве царь укажет».
Ближняя дума могла считаться учреждением, соответствующим русским традициям, поскольку попытки создания подобного правительственного кружка восходят еще к временам Василия III. В правление Ивана Грозного Ближняя дума привлекалась к переговорам с иностранными государствами, совещаясь «о госу-дарьских тайных делех», в правление Федора Иоанновича Б.Ф. Годунов именовался иностранцами «начальным тайные думы думцем» [7, т. 38, с. 33, 85; т. 59, с. 468-469; т. 129, с. 32; 5, с. 397; 8, с. 319, 324].
В условиях сословно-представи-тельной монархии и функционирова-
ния Земских соборов тогдашняя Ближняя дума могла включать в себя избранных членов Боярской думы, высших дворцовых чинов, высшего духовенства — то есть сливки невыборных курий Собора. С середины XVII столетия, когда после собора 1653 г. практика созыва полнокуриальных соборов ушла в прошлое, а заполнившийся «соборный» вакуум могли занять либо царь, либо Боярская дума, проблема формирования Ближней думы все более сводилась к попыткам избежать конфликта только с Боярской думой. При царе Алексее Михайловиче этого удалось достичь пожалованием ближних чинов наиболее значимым членам Боярской думы. Ближняя дума по своей сути была противовесом Боярской, но составлялась, в первую очередь, из тех людей, кто входил в состав Боярской думы. Команда реформаторов — виднейших государственных деятелей царствования Алексея заняла лидирующие позиции в составе обеих дум, не имела причины отстаивать ущемляемые права Боярской думы.
«Большие рода» — первостепенная аристократия — в рассматриваемый период была представлена такими ближними чинами, как Я.К. Черкасский, И.А. Воротынский, А.Н. Трубецкой, А. А. Голицын, Н.И. Одоевский, Ф.Н. Одоевский, Я.Н. Одоевский, И.П. Пронский, П.М. Салтыков и др. Среди родов второй статьи ближними чинами обладали Ю.А. Долгорукий, М.Ю. Долгорукий, С.Л. Стрешнев, И.Ф. Стрешнев. Р.М. Стрешнев, И.Д. Милославский и др.
Из представителей более низких социальных слоев к работе в Ближней думе привлекались А.С. Матвеев, К.П. Нарышкин, А.Л. Ордин-Нащо-
263
264
кин, Ф.М. Ртищев, Б.М. Хитрово и др. Ряд из них имели ближний чин.
Практика пожалования ближними чинами характерна для всего периода царствования Алексея Михайловича, впрочем, как и для более позднего периода. Соответственно и время пожалования каждого из перечисленных лиц разнится.
Первый «эшелон» ближних чинов царя Алексея составляли те, кто обладал таким чином с самого начала царствования: Характерные представители: Н.И. Одоевский, А.Н. Трубецкой, Я.К. Черкасский. Факт пожалования был предопределен возрастом, боярским чином, заслугами, принадлежностью к суперэлите.
В 1650-е гг. начинается новый этап в развитие монархии, который влияет и на практику комплектования ближних чинов. Была сформирована, вступила в действие, прошла апробацию новая законодательная база; царь приобрел опыт военного руководства в ходе начавшейся Тринадцатилетней войны; была предпринята неудачная попытка переложить часть монаршего функционала на патриарха, приведшая к постепенному разрыву отношений Алексея Михайловича и Никона; царская фамилия разрасталась за счет царского потомства, которое было необходимо воспитывать в расчете на будущее страны и династии. Сам царь освободился от влияния определенной сильной личности (Морозов, Никон), перерос в самостоятельного государственного деятеля. Вопрос комплектования «команды» наконец стал царской прерогативой.
Ближние чины 1650—1660 гг. крайне разнообразны по своему происхождению. Вариативны и причины пожалования этих чинов. Так, предста-
витель «больших родов» И.П. Прон-ский был пожалован в Комнату 5 мая 1658 г., а 16 мая 1658 г. был назначен царским указом дядькой (главным воспитателем) царевича Алексея Алексеевича. Ю.А. Долгорукий — одна из ключевых фигур царствования, представитель аристократических родов «второй статьи», прародитель отечественной полиции — был пожалован в Комнату в 1662 г. В период 1667—1668 гг. ближним боярином стал глава Оружейной палаты, «неродовитый» Б.М. Хитрово. Уже в 1662 г. в заседаниях Ближней думы с царем участвовали бояре Ю.А. Долгорукий, И.Д. Милославский, П.М. Салтыков, С. Л. Стрешнев, Я.К. Черкасский, окольничие Ф.М. Ртищев, Б.М. Хитрово, думный дворянин А. Л. Ордин-Нащокин, думный дьяк Л. Лопухин (одни — в статусе ближних чинов, другие — в качестве привлеченных к определенному заседанию лиц).
Конец 1660-х — первая половина 1670-х гг. могут быть охарактеризованы как «время детей» — следующего поколения, введенного по протекции отцов или старших представителей известных фамильных кланов. Среди них Ф.Н. и Я.Н. Одоевские, И.Ф. и Р.М. Стрешневы, И.Б. Хитрово и др. Приход нового поколения не означал, что старшие представители перестали жаловаться ближними чинами. Ближне-боярский чин К.П. Нарышкина во многом был следствием женитьбы Алексея Михайловича на Наталье Нарышкиной, при которой царский тесть становился удобной фигурой для решения спорных государственных вопросов в пользу царя. Смена руководителя дипломатического ведомства принесла чин ближнего боярина его прежне-
му главе — А.Л. Ордину-Нащокину. Новый лидер Посольского приказа и правительства А. С. Матвеев также носил титул ближнего боярина. Оба они не принадлежали к аристократическим родам.
Финал царствования Алексея Михайловича и отношения правительства к статусу ближний чинов отразил список пожалованных царем и царицей от 27 августа 1675 г., сохранившийся в «Дворцовых разрядах». В нем сначала перечислялись ближние бояре, затем — ближние окольничие, затем — думный дворянин А. Н. Лопухин, а только после них — «бояре не комнатные» и чины Боярской думы в порядке убывания. Поскольку всякий перечень чиновных лиц по правилам того времени составлялся от высших к низшим, можно судить и видении русским правительством состояния верхних эшелонов чиновной лестницы на конец царствования Алексея Михайловича.
На протяжении всего XVII века, как и ранее, шел процесс должностной специализации, но окончательного завершения он так и не получил. Термин «должность» в рассматриваемый период обычно заменялся термином «государева служба». Высшие думные чины, а также лица, совмещавшие высшие думные с высшими ближними чинами, не только участвовали в заседаниях Боярской и Ближней думы, но руководили приказами, назначались на воеводство, в Комиссию на Москве — временное учреждение, координирующее деятельность управленческого аппарата в отсутствие в столице государя, назначались в Ответную палату для переговоров с иностранными дипломатами и пр. При этом один и тот же человек за свою карьеру мог выполнять все эти виды по-
ручений, а также многие другие. Должности воевод, послов, приказных судей, членов Комиссии на Москве, Ответной палаты в качестве чинов не рассматривались.
Параллельно с подобного рода должностями существовали и такие, которые современники характеризовали как чин. В первую очередь к ним относились дворцовые (придворные) чины — должности.
Вопрос субординации высших дворцовых чинов традиционно интересовал иностранцев. О ней писал А. Олеарий [9], бывший в Москве в составе посольства шлезвиг-голштин-ского герцога Фридриха III (1639 г.), о ней по «заказу» шведов писал в 60-е гг. XVII века Г.К. Котошихин. Порядок высших дворцовых чинов в ряду других чинов Московского государства отразили боярские списки; отчасти — тексты присяг чиновных людей. Наиболее полный текст содержит форма присяги от 1653 г. [10], более сокращенный вариант — от 1651 г. В эти документы были включены «приписи разных чинов людей» в по- „„.рядке убывания чиновного статуса. 265
В целом последовательность (в порядке убывания) высших дворцовых чинов в рассматриваемый период была такова: дворецкий, оружей-ничий, кравчий, казначей, постельничий, печатник, стряпчий с ключом, чашник, московский ловчий, ясельничий [11, с. 409, 411].
Высший дворцовый чин одновременно мог носить только один человек. Как и ближний чин, высший дворцовый чин мог совмещаться с чином Боярской думы. Носители высших дворцовых чинов возглавляли царские дворы или дворцовые приказы. В подчинении у каждого
из данных чинов состоял огромный штат более низких чинов.
XVII столетие не сохранило самого высокого дворцового чина предшествующей эпохи — чина конюшего. После Смуты его перестали жаловать. В свое время конюший — руководитель Конюшенного приказа, отвечающий за царские конюшни, табуны лошадей, разведение лошадей, финансирование своего ведомства, формирование и обеспечение конных войск государства. При царе Федоре Иоанновиче чин конюшего носил Б.Ф. Годунов — первое лицо в стране после государя, глава правительства, лидер Боярской думы. В XVII веке главой Конюшенного приказа стал ясельничий, которого в XVI столетии считали «товарищем», подчиненным конюшего. Ясельничий по меркам XVII века не считался высшим из дворцовых чинов.
В царствование Алексея Михайловича первым из дворцовых чинов становится чин дворецкого — главы приказа Большого дворца, управлявшего всем дворцовым хозяйством.
266 Большому дворцу были подчинены другие дворцовые приказы: Казенный, Постельничий, Конюшенный, Сокольничий, Ловчий, Дворцовый судный, Панихидный, Царская Мастерская палата, Царицына Мастерская палата, Приказ Золотых и серебряных дел. В рассматриваемый период дворецкими были боярин князь А. М. Львов, боярин В. В. Бутурлин, окольничий Ф. М. Ртищев, боярин Б.М. Хитрово [12, с. 10, 15].
Приказ Большого дворца ведал Сытенным, Кормовым, Хлебным, Жи-тенным дворами — своего рода отделениями данного приказа. Они отвечали за пополнение хлебных и продук-
товых запасов, поставку их к царскому двору, приготовление кушаний для царя, а также для раздачи в качестве пожалования царским приближенным и иностранным дипломатам.
Все многочисленные чины этих ведомств через своих начальников попадали в подчинение дворецкому. Чины-должности Сытенного двора: степенный ключник, 4 путных ключника («путные» — исполняющие обязанности в походах), чарошники, стряпчие, сытники и пр.; Кормового двора: степенный ключник, 2 путных ключника, стряпчие, подключники; Хлебного двора: степенный ключник, 2 путных стряпчих, подключники, хлебники, калашники и пр. Житенного двора: дворянин, подьячий и др. [6, т. 1, с. XV; 1, с. 94-105]. Большинство данных чинов предназначалось для людей «честных» — дворян, получавших поместное и денежное жалование.
При Алексее Михайловиче и после его смерти обязанности оружейни-чего с 1654 по 1680 г. исполнял Б.М. Хитрово [13], прошедший за свою карьеру несколько дворцовых чинов: стряпчего с ключом, оружейничего, дворецкого. В ведение оружейничего находились Оружейная, Золотая и Серебренная Палаты. Здесь сосредоточилось не только производство вооружения, но и различные искусства и ремесла, была создана одна из лучших школ отечественной иконописи под руководством Симона Ушакова.
Кравчий — чин, распространенный как в XVI, так и в XVII веке. В ведении кравчего находились торжественные царские застолья, на которые приглашались духовные власти, высшие чины русского государства, иностранные послы. Кравчему подчинялась большая «команда» из
стольников, но только кравчий подносил блюда самому царю. Кравчий также отвечал за рассылку кушаний с царского стола в виде особого пожалования. В кравчие могли назначать представителей фамилий, бывших в родстве с царской, таких, как Стрешневы — родственники царя Алексея по материнской линии. Когда кравчему жаловали твердый доход, его именовали кравчий с путем.
Один из высших дворцовых чинов — казначей, ведавший Казенным приказом, расположенном на Казенном дворе. Казенный приказ руководил производством и хранением ценностей царской казны, торговыми операциями для царских нужд. Казначей по своему должностному положению входил в Боярскую думу, занимая в ней положение между окольничими и думными дворянами. Чиновный состав Казенного приказа был традиционным. Главными помощниками главы приказа были дьяки.
Постельничий ведал имуществом царской семьи («постелью»), внутренним распорядком царских покоев, сопровождал царя при официальных выходах и выездах. По своей «чести» постельничий приравнивался к окольничему. При Алексее Михайловиче чин-должность постельничего узурпировало семейство Ртищевых и их ближайшие родственники (М. А. Ртищев, Ф.М. Ртищев, Г.И. Ртищев, Ф.А. Пол-тев) [12, с. 10]. «Товарищем» (помощником, заместителем) постельничего мог выступать стряпчий с ключом.
В подчинение постельничего находились спальники. Их задача — присутствовать в царской спальне во время царского отдыха «по переменам по четыре человека». Эту категорию могли называть и «комнатные
стольники», и «живущие у государя в Комнате». В текстах присяг отдельным пунктом содержится «припись, которые у государя живут в комнате», подчеркивая особый статус чина. В спальники, по выбору царя, определялись лишь дети бояр, окольничих и думных людей, «а иные в такой чин добиваются и не могут до того прийти». В свое время Котошихин писал, что комнатными (ближними) боярами и окольничими называют тех, кто был пожалован в Боярскую думу из спальников [1, с. 45]. Это характерно для представителей «больших родов», таких как Одоевские. Однако в полной мере документы второй половины царствования Алексея Михайловича этот факт не подтверждают. Лицам, не принадлежавшим к суперэлите, ближний чин присваивался после многолетнего служения в аналогичном думном чине, а не по принципу «из спальников — сразу в ближние бояре». Между тем можно утверждать, что должность спальника, безусловно, обеспечивала благоприятные условия для дальнейшей карьеры.
Печатник — хранитель государственной печати, лицо, отвечавшее за подготовку официальных государ -ственных документов и ведение переписки. Печатник не относился к родовитым категориям. Однако получив чин печатника, проявив себя на этом поприще, думные дьяки могли претендовать на окольничество и боярство. Одним из известных печатников царствования Алексея Михайловича был руководитель Посольского приказа Алмаз Иванов. (Алмаз — прозвище Ерофея Ивановича — прародителя фамилии Алмазовых.)
Такие чины, как московский ловчий, ясельничий, стряпчий с ключом
267
268
были примерно равны по степени почетности. В тот или иной период в списках наверх мог подниматься носитель одного из чинов благодаря его приближенности к персоне царя [14, с. 82; 15, с. 150]. Характерный пример — А.И. Ма-тюшкин — двоюродный брат царя Алексея по материнской линии, в чьем ведении находилась царская охота, с кем царь состоял в личной переписке.
За двумя группами чинов, думными и дворцовыми, следовала еще одна значимая по выполняемым обязанностям и гораздо большая по количественным показателям группа чинов — чины московские. Традиционно к ним относили стольников, стряпчих (с платьем), дворян московских, жильцов. В рассматриваемый период этот перечень расширился благодаря трем категориям чинов 1) комнатные стольники (спальники); 2) иноземцы, служащие с московскими дворянами, 3) служащие в рейтарском строе стольники, стряпчие, дворяне московские, иноземцы [16].
Стольники изначально прислуживали князьям (царям) во время торжественных трапез, сопровождали в поездках. Постепенно чин-должность стольника превращался в чин, а количество и разнообразие должностных поручений возрастало. Стольники отправлялись на воеводство и в посольства, служили в приказах, в приставах у послов, в рындах и пр. Усиление монархии и придание особой роли в законодательстве периода царской фамилии логично сочетались с наличием стольников не только при царе, но и царевичах, царице. Стольник — чин, предназначенный, с одной стороны, для молодых по возрасту аристокра-
тов, которые из стольников жаловались в думные чины, а с другой (большинство случаев) — для сородичей неродословных членов Боярской думы и близких ко двору лиц. Если аристократы начинали свою службу в стольниках, то неродословные жаловались в стольники, как правило, из стряпчих, немногие — из жильцов, еще меньше из других чиновных и социальных категорий. Для них чин стольника обычно становился венцом чиновной карьеры. Одновременно в государстве могло насчитываться более четырех сотен стольников.
Количество должностных поручений следующего после стольников чина стряпчих также возрастало. Помимо выше указанной работы в штате дворов приказа Большого дворца они использовались для личных услуг государя, сопровождая его при выходах и выездах, отвечая за царские вещи и царский экипаж. В стряпчие в большинстве случаев попадали из жильцов. В большинстве случаев чин стряпчего предназначался для представителей неаристократичных фамилий — детей боярских, связанных с московской службой. Одновременно стряпчих могло быть более тысячи.
Количество должностных поручений дворян московских было, пожалуй, самым значительным их всех московских чинов. Недаром Котошихин писал, что их «посылают для всяких дел». Они могли быть воеводами, головами в полках, судьями, лицами, отправленными для межевания и описания земель, членами посольств и пр. Основным резервом пополнения этой чиновной категории были городовые дворяне и жильцы. Также в московские дворяне могли пожаловать
из стряпчих, из стольников, из других более низких или менее определенных по социальному статусу категорий. Во второй половине XVII века московских дворян было более 2 тысяч. Для московских дворян, как и для стольников, при благоприятном стечении обстоятельств мог быть открыт путь в думные чины.
Иноземцы на русской службе для XVII века не были единичным случаем или исключением. Их национальный состав неоднороден: выходцы из польско-литовских земель, греки, немцы, англичане, шотландцы, персы, сербы и многие другие. Тот факт, что боярские списки рассматривали иноземцев, служащих с московскими дворянами как отдельную, строго зафиксированную категорию, говорит об устоявшейся практике.
Как уже отмечалось, данный период был характерен выделением группы чинов, служащих в рейтарском строе. Рейтары относились к частям «иноземного» (нового) строя, наряду с солдатами, драгунами, гусарами. Солдаты представляли пехоту, рейтары и гусары — кавалерию, драгуны (изначально) — пехотинцев, посаженных на коней, но воевавших по преимуществу в пешем строю. Становление иноземного строя растянулось на весь XVII век, увеличение полков нового строя совпадало с подготовкой и проведением очередной военной кампании.
Вводя у себя иноземный строй, Россия не только переходила на распространенную в Европе и наиболее передовую в реалиях того времени тактику линейного боя, но и вводила новые чины. Царствование Алексея Михайловича характеризовалось практически параллельным существованием в государстве двух чиновных
систем: отечественной и европейской. В солдатском полку — классике пехотных формирований, состоявшим из 8 рот, первая была полковничьей, вторая — подполковничьей (полуполков-ничей), третья — майорской, остальные пять — капитанскими. К управлению полком имели непосредственное отношение такие чины, как полковник, полковой поручик, полковой стороже-ставец (майором) [17, с. 67]. Управление ротой осуществлял капитан, его помощником был поручик. Третьим офицерским чином роты был прапорщик. К младшим командирам относились сержанты и капралы [18, с. 58, 62]. В рейтарском полку — классике европейских кавалеристских формирований — из 12 рот первая была полковничьей, вторая — полуполковничьей, третья — майорской, девять остальных — ротмистрскими. В каждой рейтарской роте из начальных людей были: поручик, прапорщик, ротный квартермистр, 3 капрала, 2 подпрапорщика. В полку полагалось иметь полковых писаря, обозника, судью, квартермистра, лекаря с помощником, ___ полковых и ротных трубачей, полково- 269 го профоса с помощником, седельного мастера и кузнеца [19, с. 48-55, 144].
Если для отечественных чинов существовала достаточно устоявшаяся связь между чином и социальными категориями, из которых жаловали в этот чин, для европейских вопрос о том, из кого набирать полки, мог решаться в разное время по-разному. Служба в пехоте считалась менее почетной, нежели в кавалерии. Солдатские полки комплектовались благодаря «прибору» (из детей боярских, новокрещенов, татар, стрелецких и казачьих детей, всех «охочих» людей»), а также путем набора в службу
даточных людей. В большинстве случаев в солдаты брали в год 1 человека со 100 дворов вотчинников, помещиков, монастырей.
С рейтарами дело обстояло сложнее. Хотя в рейтары в тот или иной период могли попадать даточные люди, холопы, монастырские слуги, в своем большинстве рейтары формировались из дворян и детей боярских, то есть были дворянской конницей нового строя. По своему социальному статусу рейтары существенно опережали все иные части нового строя. Их костяк хотя и не относился к элите того времени, но состоял из тех, кто имел право на местничество, на службы, относившиеся к «честным». К службам в рейтарском строе многие относились с опаской, боясь «потерек», понижения положения рода в местнической иерархии. Государство брало на себя обязанность защищать этих людей: документы фиксировали их социально-служебный статус не только в рамках новых, но и традиционных чинов. Сосуществование двух чиновных си-270 стем не могло быть долгим.
Чины для дворян, игравших огромное значение в военной и управленческой сферах, думными и московскими не ограничивались. Думные дворяне фактически оторвались о дворянства, образовав замкнутую социальную категорию, носители московских чинов представляли собой элиту дворянского сословия. Главной же формой организации провинциального дворянства был «служилый город». Под ним подразумевали такие категории — чины, как дворяне выборные и дети боярские (дворовые и городовые). Объясняя термин «дети боярские», в свое время В. О. Ключев-
ский писал, что в удельный период в княжествах образовывалось много родов, ряд членов которых «были в звании бояр». Те же члены боярских родов, которые не получили боярского звания, назывались детьми боярскими. Когда уделы исчезли, знатнейшее удельное боярство перешло в Москву, а другие остались на местах, продолжая именоваться детьми боярскими из поколения в поколение [20]. Высота чина в рамках служилого города и характер службы во многом зависели от обеспеченности служилого человека. Для дальней службы требовалась готовность «конно, людно и оружно». В силу этого низший чин детей боярских городовых был связан с «ближнее», «осадной» службой, защитой ближних к месту жительства границ. Более высокий чин детей боярских дворовых сочетался с дальними походами и немалыми расходами на них. Самый высокий чин этой группы — дворян выборных — был связан и с дальними походами, и с призывом в столицу для исполнения различных обязанностей. Специфика третьей четверти XVII века предопределила наращивание правительством практики записи провинциальных дворян и детей боярских в полки нового строя, меры по сохранению прежнего социального положения рейтар и солдат в структуре «городов» [21, с. 27].
Как чиновную группу можно рассмотреть и дьячество. Между тем единой группой, в которой каждый чин по своему достоинству и «чести» следовал за другим, дьяки не объединялись. Думные дьяки, как отмечалось, занимали место в конце думных чинов, приказные дьяки — в конце московских чинов, московские подьячие шли вслед за городовым
дворянством, служившим в Москве, местные подьячие приравнивались к разным рангам служилых людей по отечеству. Дьяки относились к неродовитой части думного и московского разряда служилых людей. Во второй половине XVII века даже думное дьячество стало формироваться из представителей приказных фамилий, а не дворянских [22, с. 79-82]. В царствование Алексея Михайловича, когда потребность реализации царских инициатив потребовало создания дополнительных государственных структур, используемых государем и особо приближенных к нему, особую роль в государственном управлении занял Тайный приказ. Дьяк тайных дел в чиновной иерархии поднялся над всеми остальными приказными дьяками, заняв место после думных дьяков.
Перечисленные нами чины, хотя и дают представление о специфики чиновной лестницы Московского царства, но не исчерпывают весь чиновный перечень. Нижний спектр этой многоступенчатой лестницы занимали те, чей чин и должность были практически нераздельны, так же как и упоминаемых выше чароч-ников, хлебников, калашников дворов приказа Большого дворца. Эту особенность можно рассмотреть на примере стрелецкого приказа — высшей военно-административной единицы стрелецкого войска данного периода, состоявшей из 500 человек. (С 1681 г. стрелецкие приказы были преобразованы в полки.) Во главе приказа стоял стрелецкий голова. Этот статус именуют как высшим стрелецким чином, так и должностью [23]. Голова назначался из дворян и детей боярских, подчинялся
местному воеводе. Если рассматривать положение головы по аналогии с положением воеводы, то скорее следует признать, что «голова», «воевода» — это должности, которые обладали определенными чинами: воевода — одним из думных или московских, голова — одним из чинов провинциального дворянства. Стрелецкому голове подчинялись стрелецкие сотники, пятидесятники, десятники. Сотники назначались из детей боярских. Что же касается пятидесятников и десятников, в отношении этих категорий чин и должность уже неразделимы, но чаще применяется термин «армейский чин».
Традиция смешивать чины, должности, ранги пережила царствование Алексея Михайловича, перешагнула в XVIII век, нашла отражение в петровской «Табели о рангах» 1722 г., пестрящей такими чинами-должностями, как полевые почтмейстеры, квартирмейстеры, комиссары у пороховых заводов и др.
В целом, став вершиной эволюции чиновной системы Московской Руси, чиновная система времени Алексея Михайловича оказалась преддверием конца национальной модели. Дети этого монарха, особенно Федор Алексеевич и Петр Алексеевич, предложив и воплотив целую серию государственных реформ, неоднократно обращались к чиновной системе. «Проект устава о служебном старшинстве по 34 степеням» [24], предложенный сподвижниками Федора, не смог закрепиться; «Табель о рангах», неоднократно унифицируясь и упрощаясь, просуществовала вплоть до революций и крушения отечественной монархии.
271
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
1. Котошихин, Г.К. О России в царствование Алексея Михайловича [Текст] / Г.К. Котошихин. - М., 2000.
2. Записки Отделения Русской и славянкой археологии императорского Русского Археологического общества : в 13 т. [Текст].
- СПб. ; М., 1851-1918. Т. II. - СПб., 1869.
3. Шмидт, С.О. У истоков российского абсолютизма: Исследования социально-политической истории времени Ивана Грозного [Текст] / С.О. Шмидт. - М., 1996.
4. Богданов, А.П. Царь Федор Алексеевич. 1676-1682. [Текст] / А.П. Богданов. - М., 1994.
5. Кошелева, О.Е. Боярство в начальный период зарождения абсолютизма в России (1645-682 гг.) [Текст]: Автореф. дис. ... канд. ист. наук : 07.00.02. - М., 1987.
6. Дворцовые разряды [Текст] : в 4 т. - СПб., 1850-1855.
7. Сборник Русского исторического общества [Текст] : в 148 т. - СПб., 1867-1916 гг.
8. Ключевский, В.О. Боярская дума Древней Руси [Текст] / В.О. Ключевский. - СПб., 1919.
9. Олеарий, А. Описание путешествия в Московию [Текст] / А. Олеарий. - М., 1996.
10. Полное собрание законов Российской империи [Текст]. Собрание первое. 1649272 1825 : в 45 т. Т. 1. - СПб., 1830. - № 114.
11. Правящая элита Русского государства IX
- начала XVIII в. : Очерки истории [Текст] / отв. ред. А.П. Павлов. - СПб., 2006.
12. Светова, Е. А. Двор царя Алексея Михайловича в контексте абсолютизации царской власти [Текст] / Е.А. Светова : автореф. дис. ... канд. ист. наук : 07.00.02. -М., 2011.
13. Гуркин, В.А. Оружейничий Богдан Хитрово [Электронный ресурс] / В.А. Гуркин.
- URL: http://simbir-archeo.narod.ru/Russi an/17vek/simbir.line/Hitrovo.htm (дата обращения: 09.08.2013).
14. Лукичев, М.П. Боярские книги XVII века как исторический источник [Текст] : дис. ... канд. ист. наук / М.П. Лукичев. - М., 1984.
15. Белоусов, М.Р. Боярские списки 16451667 гг. как исторический источник [Текст] : дис. ... канд. ист. наук : 07.00.02 / М.Р. Белоусов. - Казань, 2006.
16. Белоусов, М.Р. О московских чинах государева двора России в середине XVII века [Текст] // Верховная власть, элита и общество в России XIV - первой половины XIX века. Российская монархия в контексте европейских и азиатских монархий и империй : Вторая международная научная конференция, 24-26 июня 2009 года [Электронный ресурс]. - URL: http://www.kreml.ru/ru/science/conferen ces/2009/power/thesis/Belousov/ (дата обращения: 2.08.2013).
17. Бескровный, Л.Г. Очерки по источниковедению военной истории России [Текст] / Л.Г. Бескровный. - М., 1957.
18. Учение и хитрость ратного строения пехотных людей [Текст]. - СПб., 1904.
19. Пенской, В.В. Вооруженные силы России допетровской эпохи традиции и новации [Текст] / В.В. Пенской. - М. ; Белгород, 2002.
20. Ключевский, В.О. История сословий в России : Полный курс лекций. Лекция XVI [Электронный ресурс]. - URL: http://www. gumer.info/bibliotek_Buks/History/Kluch/16. php (дата обращения: 13.08.2013).
21. Лаптева, Т.А. Провинциальное дворянство России в XVII веке : автореф. дис. . д-ра ист. наук : 07.00.02 [Текст] / Т. А. Лаптева. - М., 2013.
22. Демидова, Н.Ф. Служилая бюрократия в России XVII в. и ее роль в формировании абсолютизма [Текст] / Н.Ф. Демидова. -М., 1987.
23. Голова стрелецкий. Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона [Электронный ресурс]. - URL: http://dic. academic.ru/dic.nsf/brokgauz_efron/305 48/%D0%93%D0%BE%D0%BB%D0% BE%D0%B2%D0%B0 (дата обращения: 13.08.2013).
24. Архив историко-юридических сведений, относящихся до России, издаваемый Н. Калачовым [Текст] : кн. 1-3. - М., 1850-1861. Кн. I, Отд. 2. - М., 1850. ■
