CC BY
37
УДК 316.33 ББК С573.72
о.я. гелих, К.В. Султанов
человек в системе социального управления: философско-социологический анализ*
Управление - это тот социальный феномен, который подрывает свободу человеческого состояния, подрывает основы его жизнеспособности? Или управление - то социальное явление и человеческое изобретение, которое своими регулирующими основами повышает могущество не только человечества, но и конкретного человека, находящего в управляемых организациях свое неповторимое место, призвание, возможность проявления своих уникальных способностей?
Ключевые слова:
власть, индивид, насилие, свобода, организация, справедливость, управление.
1. Счастье, насилие, управление
Метафора о том, что «история человечества - это история войн», требует своего расширения, ибо история человечества есть по существу история людских страданий, терпения, преодоления трудностей, опасностей, история борьбы за выживание.
Противоположность страданию - благополучие, счастье. Лишь немногие ощущали себя счастливыми в прошлом. Мы не можем с полной ясностью видеть картину 50-20-тысячелетней давности. Палеонтологи лишь приоткрывают тайну, но их интересуют иные параметры жизни. Счастье, эта трудноуловимая величина человеческой психики, не исследуется палеоантропологией. Однако достаточно и последних 3-4 тысяч лет, лучше известных нам, чтобы понять: страдающих было много, счастливых - земная горсть.
Счастье связано с благополучием, благосостоянием, так как оно одновременно и социальная, экономическая, шире - онтологическая величина. Когда сегодня так развита инфраструктура и экономика отдыха, невольно понимаешь парадоксальное - блаженство такого рода не было возможным в массовом виде еще и век назад, а три века до наших дней являлось лишь привилегией десятков из миллионов. Адам Смит, увидев сегодняшний день, возможно, сказал бы: количество счастливых людей выросло, и его «Теория нравственных чувств» [11] выглядела бы, пожалуй, иначе.
Но что ведет человека и человечество к счастью? Среди спектра многих ответов мы рискуем выделить главный - социальное управление. Возможность нацелить, скоординировать, сорганизовать действия
групп и сотен, тысяч свободных индивидов увеличивает благосостояние людей, делает их счастливыми или приближает к счастью. Немецкое слово direkt [2, с. 43] означает - прямо, непосредственно и даже просто. Директора, руководители - социальный слой тех, кто занимается управлением, «спрямлением», «упрощением» пути в коллективном движении к поставленной цели.
Но много ли в этом мире «свободных людей»? В чем критерий «социальной свободы»? Как соотносится она с управляемостью, управлением? И как быть с историческим фактом управления несвободными людьми? Является ли такое управление насилием, точнее, только ли оно есть насилие? Может ли управление быть ненасильственным, осуществляться вне сферы насилия? - вот существеннейший из вопросов.
Как гипотезу мы используем здесь аксиологический тезис о том, что существуют в социальности как абсолютные, объективные ценности, цели, так наряду с ними -цели и ценности субъективные. Управление выступает насилием лишь тогда, когда оно использует другого для реализации субъективных целей и ценностей управленцев и связанных с ним социальных групп; целей и ценностей, не совпадающих с целями и ценностями управляемых.
2. человек в организации и философия управления
Вопрос о «миссии» человека есть ключ к пониманию основ управления. Коль человек существо коллективное (в силу своей природной физической слабости, с одной стороны, и необходимости выживаемости в природе как биологического вида - с
* Работа поддержана грантом РГНФ № 12-06-00090а «Интеллектуальный потенциал инновационного развития России: стратегии модернизации образования».
другой), значит, его коллективная природа требует рациональной координации усилий множества людей для достижения намеченных целей. Эффективность этой организации, координации усилий и действий множества индивидов и составляет основную проблему социального управления.
Управленческая эффективность не в последнюю очередь зависит от возможности рациональной рефлексии феномена управления в том или ином виде деятельности, рационального построения организации, определения ее целей и оптимального пути решения поставленных и возникающих задач.
Как рано в истории человечества проявилось реальное, рациональное понимание сущности и задач управления? Если всмотреться в исторические описания жизни первобытных племен, можно с уверенностью сказать, что потребность в управлении возникла вместе с появлением людей на земле. Но если говорить о типе рациональности, выросшем до состояния науки, то на вопрос о времени возникновения науки об управлении и управления как науки трудно найти однозначный ответ. И все же, когда?
Всматриваясь в исторический процесс возникновения искусства, ремесел и философии как в способы объединения людей и виды рефлексии социальных организаций, можно прийти к выводу, что именно философия стала одним из первых, если не самым первым, рационально осмысленным способом объединения людей для нормализации их совместной жизни и деятельности. Философия как феномен древнегреческой мысли была первым видом рационального осмысления общественного устроения и способов взаимодействия индивидов. Философия, таким образом, изначально была философией организации и философией управления, по существу первой наукой об управлении.
Искусство ведения войны и вслед за ним военная наука составили, пожалуй, второй эшелон, стали вторым этапом искусства управления и управленческой науки, проверяя на эффективность виды организации вооруженных людей, способы их взаимодействия, координации, нацеленности на результат как на победу.
Параллельно и в каком-то смысле, возможно, с опережением (насколько созидание вообще может, должно, способно опережать разрушение) управление экономической деятельностью, экономической предприимчивостью шлифовало свои
возможности и оргструктуры, ибо экономическое управление также имело ясный, отчетливый критерий своей эффективности - успех в производстве продукции, рентабельность производства, потребительский спрос, победу над конкурентами. Практика экономического управления постепенно превращалась, отслаивалась в обобщенных выводах, правилах, конституировалась в науку, прежде всего по мере развития самой науки, естественных и социальных наук в первую очередь. Только в условиях экономической свободы менеджмент (как тип управления экономической организацией) получил достаточные основания для конституирования себя в системно-рациональной сфере. Но прошло еще немало лет, конец XVII - начало XX в. примерно, прежде чем появились полномерные научные работы по производственному управлению, связанные, прежде всего, с именами Ф. Тейлора в США [12] и А. Файоля во Франции [13].
А как же возникало донаучное экономическое и социальное управление? Начиналось всё с человеческой практики. П.М. Керженцев так моделирует и описывает этот процесс. «Крестьянин с сыном идут рубить лес. Они вдвоем уже представляют собой простейший вид организации. Крестьянин руководит работою, выбирает дерево, которое нужно валить, указывает, с какого конца нужно подрубать и т.д. Сын ему помогает« [8, с. 54]. То есть практика управления появляется тогда, когда в трудовом процессе возникает необходимость участвовать, по крайней мере, двум и более людям. Но в случае с крестьянином мы видим, что управленческий труд не обособлен в какой-то статус, не дифференцирован в профессию. Это происходит при расширении, усложнении, «вертика-лизации» производственной организации. Именно там и тогда появляется особый тип труда - руководство (отдельными его звеньями) и особый тип индивида - руководитель. Если крестьянин рубит лес вместе с сыном, сыновьями, соседом, др., если сапожник тачает обувь, как его подмастерья и вместе с ними, то директор леспромхоза, руководитель обувной фабрики тратят свое рабочее время только и почти исключительно на собственно процесс управления организацией, даже если находятся на лесной делянке, в цеху, а не исключительно в кабинете или конторе.
При этом сапожника и директора фабрики объединяет общее качество: поведение обоих телеологично, так как оба они проектируют будущее и организуют дейс-
твия (как своих подмастерьев, так и фабричных цехов) в соответствии с планами, построенными во времени и нацеленными на достижение успеха.
При этом руководитель как индивид не возникает как таковой сам из себя, он «произрастает« из какого-то производственного процесса по мере роста, усложнения организации; руководитель генетически вырастает из какой-то профессии. Таким образом, «чистый» руководитель, знающий организацию «правильного» управления, но не знающий профессиональным образом данного рода деятельности, данного производства, - всегда проблематичен, ибо не может быть вполне компетентным, следовательно, эффективным.
Это кажется очевидным для производства. Но управление как социальный институт продолжает обосабливаться от других видов деятельности, все более конституируется в социальную профессию, и из родовых вождей постепенно и в итоге вырастают руководители, лидеры племен, далее - государств как особый тип социального индивида, способного профессионально мыслить только организационным образом и лишь как хобби всяким иным.
Разделение семейного (а ранее и досе-мейного) труда приводит, таким образом, к возникновению первоначально лидерства, а из него и института руководителя, управленца, самого феномена руководства. «История семьи, - говорит Дюркгейм, - с самого начала - только непрерывный процесс диссоциации, в ходе которого эти различные функции, сперва неразделенные и смешанные между собой, мало-помалу разделились, установились порознь, распределились между различными родственниками в соответствии с их полом, возрастом, отношениями зависимости, так что каждый из них стал особым чиновником семейного сообщества» [7, с. 131-132]. И пример Керженцева с «семейным крестьянином» - лишь школьно-азбучный пример всего этого самодифференцирующегося процесса.
3. Два типа социальной организации
История организации, история обществ, социальных организмов и государств открывает нашему взгляду по существу два принципиально различающихся (взаимозависимых и взаимоисключающих друг друга одновременно) типа социальной организации - тотальную и либеральную.
Разделение труда как закономерный социальный процесс развивает оба эти ар-
хетипические качества в человеке - социальную включенность и личную индивидуальность. «...Каждый тем теснее зависит от общества, - говорит Дюркгейм, - чем более разделен труд, а с другой [стороны] -деятельность каждого тем личностнее, чем она более специализирована« [5, с. 139].
Но еще А.А. Богданов в своей «Текто-логии» на глубинном уровне философской методологии построения организаций выделяет среди множества организационных форм два универсальных типа систем -централистический (эгрессия, от лат. - «вы-хождение из ряда») и скелетный (дегрессия, также от лат. - «схождение вниз») [1, кн. 1, с. 9]. Для первого типа характерно наличие центрального, более высокоорганизованного комплекса, по отношению к которому все остальные комплексы играют роль периферии. В социальном смысле централистический тип организации есть организация тотального, тоталитарного общества, в котором генетически и по определению заложено и возможно насилие центра над периферией, государства над социальными группами, над индивидом. «Системы второго типа, напротив, образуются за счет организационно низших группировок, выделяемых сложноорга-низованными пластичными комплексами. Дегрессия имеет важнейшее положительное значение с организационной точки зрения: лишь она делает возможным развитие пластичных форм, охраняя нежные комбинации от грубой среды« [1, кн. 1, с. 9].
Смеем предположить, что организационная онтология «охраны» «нежных комбинаций» индивидуальности от «грубой среды» государственной и какой бы то ни было организационной оболочки вообще есть исходная онтология социального либерализма, защищающего, охраняющего индивидуальность и индивида как первичную величину общества и самого космоса.
Тотальная организация индивидов выглядит в первом, внешнем рассмотрении не только эффектнее, но даже и по существу своему эффективнее первоначально по быстроте и качеству достижения целей и задач коллектива и общества. Лозунг «Даешь Магнитку!» приводит к быстрому организованному результату. Но именно тотальная организация действий раньше всякой другой организационной структуры ведет и к тупикам социального управления, потере собственного его смысла. Ибо механически эффектная тотальная организация лишает человека, социального индивида смысла существования,
лишает его свободы, индивидуальных интенций, реализации его психофизических и интеллектуальных потенций, как раз и образующих собственно человеческий смысл бытия. Абстрактным, мечтательно-утопическим образом «рассчитанное на изобилие отступление от свободы во имя принудительной организации приводит в действительности к социальному рабству и нищете« [14, с. 29]. Размышления о сути личности и смысле индивидуальной жизни рождают либеральную концепцию общественной организации и далее - либеральную концепцию политического и социального управления. При этом оказывается, что вне собственности, вне экономической свободы свобода индивида, индивидуального проявления становится фикцией, декларацией, формальным звуком, не имеющим устойчивой почвы в социальной реальности. Кобден и Брайт, Адам Смит и Дэвид Юм, Джон Локк и Мильтон первыми в Новое время формулируют принципы либеральной концепции общественного устройства, уходящего корнями в глубокую античность к принципам индивидуализма Перикла и Фукидида, произрастающим от них словно по ветвям древа социального знания и социальной практики к Тациту и Цицерону и далее к Эразму Роттердамскому и Мишелю Монтеню [15, с. 18]. Основу либерализма образуют свобода личности и права человека, прогрессизм и реформаторство, верховенство закона, толерантность, интернационализм (мультикультурализм). Либерализму характерно стремление к поддержанию существующего, сложившегося баланса, status quo, защита интересов всех социальных субъектов. Убеждение в том, что только индивид думает и рассуждает, только индивид действует [16, с. 97], становится с тех пор классическим в теории столь же теперь классического либерализма.
«Коллективные сущности, - говорит Л. Мизес, - государства, классы, партии и т. п. - сводятся все без исключения к действиям их составляющих индивидов. Для коллективных форм нет иной реальности, кроме действий индивидов как членов общества» [17, с. 42]. «Либерализм, - утверждает Л. Мизес, - это не теория, а политическая доктрина» [17, с. 153-154]. Это применение разработанных праксеологи-ей теорий, в том числе экономики, с целью решения проблем человеческого поведения. «Праксеология - это общая наука о человеческих поступках, разработанная Л. Мизесом» [9, с. 26].
«Либерализм, - считает Л. Мизес, - исходит из того, что люди жизнь предпочитают смерти, здоровье - болезням, нормальное питание - недоеданию, благосостояние - бедности. Либерализм аргументирует, как нужно действовать для реализации этих ценностей. Мудрость, наука, искусство расцветают в обществе изобилия, а не в среде нищих» [9, с. 111].
Итак, два типа социальной организации, второму из которых - либерализму -история людей отдала свое предпочтение.
При неизбежном неравенстве людей их объединение, кооперация на основе разделения труда более выгодна и продуктивна, чем автономное существование отдельных, не зависящих друг от друга людей. Неизбежно, что одни люди умнее или сильнее от природы и по своей природе, другие слабее. Кооперация усилий в конечном итоге выгодна и вторым, и первым на основе разделения практических действий. Объединение по типу эгрессии ведет к тотальному контролю центра над индивидом, к социальному тупику, так как сводит на нет любую человеческую свободу. «Централизованный коллективизм« рождает псевдоколлективность. Организация по типу дегрессии, охраняющая «нежные комбинации» свободных людей, их индивидуальность, индивидуализм, организация, рожденная практикой и технологией либерализма, во-первых, словно на парадоксе, порождает подлинно коллективные отношения, во-вторых, вследствие разнообразного разделения человеческого труда проявляет большую экономическую жизнестойкость и как результат - социальную выживаемость.
4. Социальное управление в системе наук
Таким образом, проблема социального управления - это прежде всего проблема свободы личности, насилия, справедливости, эффективности социального устроения. При этом одним из существенных недостатков философии и теории управления является, как это ни странно, при множестве трудов, написанных о нем и его сути, - явно недостаточная определенность самого феномена. В силу чего не удалось создать до сих пор общую его, управления, теорию. Даже попытки А.А. Богданова с его всеобъемлющей «Тектологией» не привели к ожидаемому успеху, ибо последний, во многом опережая время и предвосхищая сущностные идеи кибернетики, общей теории систем и даже, в определенном смысле, современной синергетики, сосредоточил анализ не столько на собс-
твенно управлении, сколько на его «родной сестре« - теории организации. Слова А.А. Богданова о том, что «структурные отношения могут быть обобщены до такой же степени формальной чистоты схем, как математические отношения величин... » [1, кн. 2, с. 309], можно считать рефреном содержания обеих книг «Тектологии», исходным и итожащим пунктом которой является признание необходимости подхода к изучению любого явления с точки зрения его организации.
Самым существенным для философии и общей теории управления является вопрос о том, есть ли управление в природе, то есть такое взаимодействие, которое рациональным образом проектирует будущее. Ибо управление есть, на наш взгляд, такая координация движения элементов (в обществе - действий индивидов и социальных групп), которая устремлена во времени на результат, успех, эффективность (то есть это координация, имеющая телеологическое значение).
Естественные науки, космология прежде всего, склоняются к отрицательному ответу на вопрос о наличии «природного управления» [15, с. 192], чего никак нельзя сказать о природной и природных организациях, безусловно имеющих место в объективном мире, как в зависимости, так и вне зависимости от наличия в них человека и организующих действий индивида. Вне всякого сомнения, в природе имеются координация, корреляция, саморегуляция элементов, саморегулирующийся порядок.
Но управление - это социальное, пре-ж де всего цивилизационное изобретение, возникшее на основе рациональной координации и власти. Социальная реальность представляет собой сочетание естественного и искусственного начал. Управление предстает в ней как начало прежде всего искусственное. Управление возникает как причиняющая сила, как внесение причин в отношение, как проектирующая сила: оно связано с целеполаганием и потому - с будущим. Менеджмент, при всей мно-гопутанице жонглируемых вокруг него терминов, есть, на наш взгляд, отшлифованная в нацеленности на высочайшую эффективность технология управления организацией.
Исследованием управления занимается в той или иной мере ряд наук - от естественных до общественных, социальных; от кибернетики и синергетики до философии, социологии, педагогики, психологии и различных видов антропологии, и в центре каждой из них, безусловно, стоит че-
ловек. Социология оперирует категорией социального действия. Управление (с точки зрения социологии) - это сила, организующая «другое», надприродное действие; сила, организующая социальное действие [10, с. 43-45]. Управление появляется тогда, когда появляется, возникает организация. Управление есть социальный процесс, и мы исходим здесь из того, что всякое управление - это социальное управление с его разновидностями: управление политическое, экономическое, техническое и пр. («Управление в машине», о чем писал отец кибернетики Н. Винер, есть инобытие социального управления [4, с. 17].)
Феноменология управления, ее мно-гослойность предполагает и различные уровни анализа управления. Прежде всего, общефилософский, общенаучный, специально-научный. При этом следует предположить, что базовый «стержень« общефилософского уровня управления могут сформировать, прежде всего, социальная философия и социология управления.
5. Управление и человеческая свобода:
проблема философской рефлексии
Итак, управление различными видами социальных организаций, его взаимосвязь с насилием, свободой, справедливостью должны сегодня войти в число главных предметов философского рассмотрения, при этом управление и насилие - центральная проблема в этом спектре.
Насилие - старое философское понятие, многократно рефлексируемое философией. Управление - понятие в философии сравнительно новое. И. Кант, к примеру, «не знает» этой категории и потому не использует ее как понятие. Кибернетика совершает «переворот» в понимании управления. 1970-е гг. вносят в научную литературу СССР обильный поток исследований данной проблемы с неизменной своей претензией на «единственно верное учение», сильно снижающей подлинность рационального восприятия. Парадокс положения заключается в том, что, несмотря на обилие, как правило, политизированных исследований, управление осталось в философии неофитом, наскоро обращенным в современную «философскую веру», а старые, традиционные понятия социальной философии - свобода, насилие, справедливость - не соотнесены в нужной мере со сравнительно новой научно-философской категорией, с «управлением». Соотнести это научное понятие с традиционными есть одна из важнейших философских задач начала нового века.
ет управленцами? И постановка вопроса М. Вебером о необходимости «изъятия» науки из политики [3, с. 644-706], автономии науки от политики, ограждения ее от непосредственного влияния политики остается в этой связи актуальнейшей и сегодня. Два института: власть, государство, с одной стороны, и образование - с другой, не исследованы в достаточной мере наукой и философией и сегодня. Между тем образование - гигантский социальный институт, требующий философской рефлексии, в первую очередь в его «секторе» - управление образованием. Отсюда актуальность проблемы: «управление образованием» и «образование управлением», проблемы, которая, к сожалению, выходит за рамки этой статьи.
Наиболее актуальным среди данных понятий и стоящих за ними феноменов выступает, на наш взгляд, насилие. Именно актуализация пары «управление - насилие» становится ключом к пониманию индивидуальной свободы и философского поля социального управления в целом [6].
6. образование человека и управление
Данная постановка вопроса позволяет также конструктивно выйти на проблему «Управление через образование», а последнее - через философию образования. Исторический пример в классической взаимосвязи: Аристотель - Александр Македонский есть, пожалуй, самая красноречивая иллюстрация этой сферы. В полный рост тут же встает проблема: кто управля-
Список литературы:
[1] Богданов А.А. Тектология: Всеобщая организационная наука. - М.: Экономика, 1989. - 304 с.
[2] Большой немецко-русский словарь. - 12-е изд. - М.: Русский язык-Медиа, 2005. - 1039 с.
[3] Вебер М. Наука как призвание и профессия // М. Вебер. - Избр. произв. - М.: Прогресс, 1990. -С. 644-706.
[4] Винер Н. Кибернетика, или Управление и связь в животном и машине. - М.: Сов. радио, 1958. - 214 с.
[5] Геккель Э. Естественная история миротворения. - СПб., 1915. - 256 с.
[6] Гелих О.Я. Управление и насилие: социально-философский анализ. СПб.: Книжный Дом, 2004. -330 с.
[7] Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. - М.: Канон, 1996. - 432 с.
[8] Керженцев П.М. Принципы организации. - М.: Экономика, 1968. - 461 с.
[9] Мизес Л. Индивид, рынок и правовое государство. Антология / Под ред. Д. Антисери и М. Балдини / Пер. с нем. - СПб.: Пневма, 1999. - 196 с.
[10] Парсонс Т. Структура социального действия // О структуре социального действия. - М.: Академ. проект, 2000. - С. 43-45.
[11] Смит А. Теория нравственных чувств. - М.: Республика, 1997. - 352 с.
[12] Тейлор Ф.У. Принципы научного менеджмента. - М.: Консалтинг, 1991. - 324 с.
[13] Файоль А. Общее и промышленное управление. - М.: Экономика, 1991. - 248 с.
[14] Хайек Ф.А. Дорога к рабству. - М.: Экономика, 2012. - .320 с.
[15] Хокинг С. Черные дыры и молодые вселенные. - СПб.: Амфора, 2001. - 192 с.
[16] L. von Mises. Socialism. Liberty Classies. - Indianapolis, 1981.
[17] Mises L. The Human Action, Contemporary Books. - Chicago, 1966. - 907 с.
