CC BY
261
УДК 101:008:159.96
А. И. ДАВЫДОВ
Сибирский государственный университет путей сообщения, г. Новосибирск
ЧЕЛОВЕК В КУЛЬТУРЕ: ПСИХОАНАЛИТИЧЕСКОЕ ВИДЕНИЕ
Психоанализ — неотъемлемая составляющая не только психологической, но и философской традиции нашего времени. В данной статье автор рассматривает проблему человека в культуре в контексте прикладного психоанализа, под которым подразумеваются все внеклинические исследовательские разработки. Доказывается, что, несмотря на разнообразие взглядов и точек зрения в различных течениях психоанализа, которые рассматриваются в статье, по этому основному вопросу психоаналитическая мысль сохраняет принципиальную преемственность и единство.
Ключевые слова: сублимация, идентификация, амбивалентность, регрессия, психоанализ.
В философии психоанализа (под которым сейчас можно понимать сумму различных школ и направлений, придерживающихся так называемого «психодинамического подхода») проблема взаимоотношения человека и культуры одна из наиболее важных. Начиная с З. Фрейда, психоаналитические изыскания центрированы на изучении влияния культуры на поведение и ментальность ее носителей.
В сущности, под основной характеристикой культуры Фрейд понимал обширный и сложный комплекс психологических и институциональных механизмов, посредством которых обществу удается превратить человека в социальное существо. Культура учит членов одного сообщества сходным образом определять и вытеснять то, что относится к табуированной сфере. Тем самым она способствует консолидации сообщества и придает ему своеобразие, отличие от других. При этом механизмы вытеснения, действующие на групповом и индивидуальном уровне, похожи, хотя и не полностью аналогичны. Механизмы же идентификации порождают социальную связь на основе общих идеалов и запретов. Культура основывается на результатах вытеснения, осуществленного предыдущими поколениями, и каждому новому поколению приходится оберегать культуру, совершая то же самое вытеснение.
Фрейд рассматривает культуру не столько как среду, в которой создаются произведения искусства и рождаются достижения человеческого интеллекта, но, прежде всего, как инструмент управления обществом. Очень тонкий инструмент, использующий постоянное манипулирование заученными в детстве стереотипами, определяющими сознание и поведение, нормами, делающими допустимыми те или иные поступки (этикет, требования приличия и морали).
Каждый индивид находится, по выражению российского культуролога А. Я. Флиера, в «персональной культурной тюрьме» [1, с. 5], являясь рабом предписаний культуры. Культура и общество возникают в результате обуздания базовых бессознательных влечений, коренящихся в природе человека. Сама по себе человеческая природа для
Фрейда морально нейтральна и широко наделена возможностями проявления равно как добра, так и зла. Степень их актуализации не предопределена, но в известных пределах зависит от характера общества и развитости его культурных институтов. Однако, пишет Фрейд, «вера в изначальную доброту человеческой природы — вредная иллюзия» [2, с. 42].
Возникновение морального сознания, согласно психоаналитической теории, связано у индивида с вытеснением детских желаний. Внешний запрет при этом замещается внутренним. Сверх Я заключает в себе социальные ценности и формирует мораль ребенка по образу Сверх Я родителей, тем самым обеспечивая трансляцию ценностей при смене поколений. Это проекция на человека социальных ценностей. Фактически сама воплощенная культура. Само развитие и усложнение общества и психического аппарата человека ведет к возникновению этой внутриличностной инстанции, которая и оказывает решающее влияние на культуру. Тяжесть культурных запретов острее ощущается молодыми людьми с незавершенной социализацией, отсюда вечный антагонизм поколений. Чем динамичнее развивается культура, тем этот конфликт острее и тем больше способствует дальнейшему прогрессу, поскольку увеличивает недовольство молодежи устаревающими нормами и тенденцию к их изменению. Первыми расплачиваются те, кто обогнал свое время. Однако репрессивность культуры порождает энергетику развития и новации. Культура своей нивелировкой парадоксально выделяет сильнейших и талантливейших. Если человек не способен быть сильным, нарушая или обходя рамки культурных запретов, и не способен к идентификации с массой, он выталкивается в болезнь. Культура ради всех защищает себя от одиночек, не вписывающихся в рамки, как сумасшедших, так и преступников. Психоанализ как терапия ориентирован на помощь тем, кто не выдержал репрессивности культуры, не может быть героем и кто должен хоть как-то адаптироваться к ней. С одной стороны, культура — комплекс необходимых запретов, с другой — набор спасительных проекций, позволяющих снимать в различных формах страхи,
агрессию и чувство вины, ими порождаемое. Однако гораздо больший культурный потенциал содержится в механизме сублимации. Посредством сублимации культура удовлетворяет нереалистические желания, освобождает импульсы и стремления ею же запрещенные и ограничиваемые, проецируя их на замещающий или иллюзорный объект. «Сублимация инстинктов, — пишет Фрейд, — является наиболее бросающейся в глаза чертой культурного развития» [3, с. 78], именно благодаря ей становится возможной высшая психическая деятельность: научная, художественная, идеологическая. Именно она играет важнейшую роль в творчестве. Но любая сублимация не может быть полностью эквивалентной непосредственному удовлетворения базовых влечений и, следовательно, не вполне заменяет последние.
Таким образом, в психоанализе, начиная с Фрейда, утвердилось понимание культуры как принципиально амбивалентного явления. В концепции З. Фрейда биологические, психологические и социальные компоненты человеческой сущности представляют собой противоречивое единство. Психологическое измерение человека при этом кардинально повлияло на представление о природе цивилизации. Культура объясняется на основе раскрытия глубинной сущности человека, который понимается как динамично развивающееся, до конца не завершенное, вечно становящееся и конституированное из разнопорядковых, конфликтующих между собой частей, существо.
Современная культура усиливает страхи, «базовую тревогу» и тем самым носит невротический характер. Она повинна в «невротических стремлениях к власти, престижу и обладанию» [4, с. 45]. Культ успеха, конкуренция, страхи, эмоциональная изоляция усиливают потребности в любви и понимании, а их нереализованность порождает глубокое разочарование в культуре. Культура дает человеку различные формы психологической защиты, с помощью которых он обороняется от базовой тревоги, являющейся неотъемлемой характеристикой человеческой экзистенции в современном мире. Большая часть из них деформирует подлинную личность, создавая конформистский, конфликтный или изоляционистский типы поведения. Человек К. Хорни — «расколотый человек» [5, с. 320]. Если для Фрейда Сверх Я — инстанция, формируемая семьей, то Э. Фромм первым в рамках психоанализа укажет, что главное — это культура и структура общества, в которые семья вписана. Сверх Я — это интернализация не столько родительских запретов, сколько общества в целом. Социально-экономические и политические условия облегчают одни способы «бегства от свободы», т.е. усвоения табу, и затрудняют другие. Благодаря этому «у большинства членов общества развиваются приблизительно одинаковые черты характера» [6, с. 94]. Идея социального характера и его соотношения с конкретными культурами, а также историческая динамика переформирования — центральная в творчестве Фромма. По Фромму, человек изначально само-тождественен, а все искажения и диссоциации идут из культуры. В известном смысле Фромм начинает там, где в своей критике культуры остановился Фрейд, придавая ей социальное звучание. Его социальное бессознательное — вторичный продукт репрессивного общества (мысль, высказанная впервые В. Райхом). Спасение от антигуманной составляющей современной культуры, ее автоматизиро-
ванного конформизма — в развитии спонтанной активности и творчества. Цель психоанализа — активизация внутреннего потенциала личности, что позволяет ей не просто как-то приспособиться к цивилизации, но занять творческую продуктивную позицию. Насущной проблемой современной цивилизации, по Э. Эриксону, является не создание еще одной идеологии, не «возрождение старины» или «поиск корней», не «национальная или общечеловеческая идея», а формирование новой универсальной этики, учитывающей законы и динамику развития человека, его идентификационные потребности, и способной стать научной основой новой системы воспитания будущих поколений. Критика культуры и современного общества всегда была характерной чертой психоанализа как направления научной и общественной мысли. Сама процедура анализа предполагает безжалостное расчленение проблемы для того, чтобы «добраться до глубин», до истоков, до скрытых мотивов. Естественно, что критичность стала неотъемлемым свойством психоаналитической теории и практики. «Маленький человек» В. Райха — жертва репрессивной культуры и одновременно ее представитель и транслятор. Он сам себе надсмотрщик. Г. Маркузе пишет, что «концепция человека, которая следует из теории Фрейда, — неопровержимый обвинительный акт западной цивилизации» и в то же время непоколебимая защита цивилизации вообще [7, с. 72]. Центральное понятие концепции культуры Рональда Д. Лэйнга — деперсонализация. Современная культура отчуждает человека от его переживаний, способствует расщеплению личности, стимулирует деструктивные защиты. Личность начинает во всем видеть манипуляцию. Все современные социальные институты разрушают человеческую природу, приноравливая ее к бытию в мире социальных галлюцинаций. Безумцами называют тех, кому не удалось приспособиться к ненормальной реальности. Современная цивилизация рассматривает внутренний мир человека как опасный, а сам процесс погружения в него как патологию.
Главное для современной культуры — мир социальных условностей, а не смыслов. Наиболее здоровой у человека является сфера свободной фантазии, но именно она отбрасывается в сегодняшнем мире как нечто незрелое. Результат — внутренние противоречия, разорванность различных аспектов души и тела, особенно мучительные для человека не способного быть конформным, ставшим «полубезумным существом в сумасшедшем мире» [5, с. 431].
Согласно Р. Мэю, в основе всех болезней человека как социокультурного существа лежит тревога, являющаяся недифференцированной эмоциональной реакцией на проблемы человеческого существования. Это индикатор внутрипси-хических конфликтов, вызываемых столкновением с дегуманизированной средой. В отличие от нормальной тревоги и ситуационных страхов, она неадекватна ситуации, поскольку является реакцией не на реальную опасность, а на «культурный фон» [8, с. 356], ощущение бессмысленности существования. Современная западная цивилизация, как пишет Р. Мэй, патологична и шизоидна, поскольку механистична, массоидна и способствует отчуждению людей друг от друга. Невротик — «Кассандра, предсказывающая будущее культуры» [9, с. 54].
Основанием культуры у В. Франкла является не динамическое равновесие между принципами
удовольствия и реальности, достигаемое репрессивными и конверсионными механизмами культуры, как в классическом психоанализе, не коллективное бессознательное, а присущее человеку стремление к смыслу, его экзистенциальная самоценность. Если в культуре воля к смыслу подвергается фрустрации в результате ощущения человеком своей пустоты и никчемности, тогда на первый план выступают стремление к власти, сублимация, архетипы. Культурные ценности для Франкла — это универсалии смысла, связанные с типичными ситуациями, с которыми сталкиваются разные общества и человечество. Современная культура жестко не предписывает человеку нормы поведения, не диктует ему того, что он должен делать. Человек оказывается в пустоте смыслов — экзистенциальном вакууме. Это духовный кризис, возникший в результате распада традиций и угнетения инстинктивных программ, утраты универсальных смыслов культуры. Путь к преодолению «ноогенных неврозов» современности — самотрансценденция, т.е. выход за пределы культурно ограниченного Я в поисках смысла — «Жизнь как миссия» [10, с. 211]. Убеждение в этом — цель экзистенциального анализа.
Наибольшее развитие к настоящему моменту получила теория «объектных отношений» (английская и венгерская школа психоанализа), в которой исследовательские и терапевтические акценты сместились с дериватов влечений (драйвов) бессознательного на межличностные связи и адаптацию человека к культурной среде. Значительная часть современных психоаналитиков ориентированы на изучение нарциссизма, как главного следствия изменения психологии и культурных установок человека постиндустриального общества. О. Фенихель пишет о «нарциссической жажде власти» [11, с. 740], Х. Кохут о «нарциссической личности» и «нарцис-сическом гневе» [12, с. 87], Д. Берман о нарциссиче-ском творческом самоудовлетворении, характерном для современного искусства. Сегодняшний культурный контекст — наилучшая среда для порождения и расцвета нарциссизма. Для нарциссической личности Я, не подтвержденное «значимыми Другими», становится плохим, а разочарование переживается как жизненная катастрофа. Постоянный контроль за впечатлениями, производимыми на других, требует слишком больших сил, приводит к патологии развития и самооценки. Имиджевая репрезентация вовне «социального Я», предписываемая культурой, и потребности в адекватной самооценке вступают в противоречие. Нарциссическая личность у Х. Ко-хута не подвержена чувству вины, а лишь чувству стыда, возникающему из-за несоответствия «грандиозной Самости» жизненным реалиям. Чувство вины сейчас предпочитают описывать в постмодернистской лексике как пустоту, скуку, фрагментарность и разорванность личности, безадресную раздражительность. Давление Сверх Я, через которое опосредованно проявляется культурная репрессия, выражается в разных формах неудовлетворенности, описываемых современным психоанализом как «диффузия идентичности» Э. Эриксона или «состояние истощения Самости» Х. Кохута. Большинство современных психоаналитиков соглашаются с тем, что для человека в сегодняшнем мире характерна «социокультурная патология самоидентичности» [12, с. 296], выражающаяся в отсутствии готовности
и способности к пониманию во все усложняющемся мультикультуральном пространстве; в потере веры в науку и благотворное воздействие культуры; в пессимистической оценке роли общественного прогресса и роли общества в судьбе отдельного человека; в потере чувства реальности собственной жизни, ее виртуализации; в отсутствии понимания необходимости выполнения своей социальной роли. Таким образом, в современном психоанализе растет убежденность в базовой конфликтности цивилизации (как процесса создания и суммы материальных благ) и культуры (как духовного пространства). Для всех форм психоанализа остаются принципиальными трактовка культуры, с одной стороны, как выражения изначальных психических качеств человека, а с другой — как ограничивающей спонтанной проявление этих качеств системы, объяснение культурных процессов с учетом психической их детерминации, осмысления культуры с точки зрения бытия в ней человека.
Подводя итог, следует отметить, что психоанализ методологически может быть полезен для характеристики кризисных и переходных социокультурных периодов в жизни общества [13, с. 215 — 218] и тем самым усиливает прогностическую функцию гуманитарного знания.
Библиографический список
1. Флиер, А. Я. Культура как репрессия / А. Я. Флиер. — М. : Издат. дом Диаграмма, 2006. — 320 с.
2. Фрейд, З. Будущее одной иллюзии / З. Фрейд // Психоанализ. Религия. Культура : сб. — М. : Ренессанс, 1992. — 296 с.
3. Фрейд, З. Недовольство культурой / З. Фрейд // Психоанализ. Религия. Культура. — М. : Ренессанс, 1992. — 296 с.
4. Хорни, К. Невротическая личность нашего времени / К. Хорни. - М. : Акад. проект, 2008. - 207 с.
5. Лейбин, В. М. Постклассический психоанализ. В 2 т. Т. 2 / В. М. Лейбин. — М. : Территория будущего, 2006. — 565 с.
6. Фромм, Э. Бегство от свободы / Э. Фромм. — М. : Акад. проект, 2007. — 270 с.
7. Маркузе, Г. Одномерный человек / Г. Маркузе. — М. : АСТ, 2003. — 332 с.
8. Мэй, Р. Проблема тревоги / Р. Мэй. — М. : Эксмо-Пресс, 2001. — 431 с.
9. Мэй, Р. Мужество творить: очерк психологии творчества / Р. Мэй. — Львов : Инициатива, 2001. — 88 с.
10. Франкл, В. Воля к смыслу / В. Франкл. — М. : Апрель-Пресс, 2000. — 286 с.
11. Фенихель, О. Психоаналитическая теория неврозов / О. Фенихель. — М. : Акад. проект, 2004. —848 с.
12. Кохут, Х. Анализ Самости: системный подход к лечению нарциссических нарушений личности / Х. Кохут. — М. : Когито-Центр, 2003. — 367 с.
13. Давыдов, А. И. Период социокультурной модернизации: психоаналитический подход / А. И. Давыдов // Омский научный вестник. Сер. Общество. История. Современность. — 2011. — № 3 (98). — С. 215 — 218.
ДАВЫДОВ Алексей Иннокентьевич, доцент кафедры истории и политологии. Адрес для переписки: [email protected]
Статья поступила в редакцию 05.03.2015 г. © А. И. Давыдов
