CC BY
100
ЧЕЛОВЕК И ОБЩЕСТВО: СОЦИОКУЛЬТУРНЫЕ УНИВЕРСАЛИИ И СПЕЦИФИКА РОССИИ
УДК 141.7
Проблема отношений человека и общества в эпоху глобализации приобретает статус глобальной проблемы. С одной стороны, именно в эпоху глобализации достигает своего пика процесс атомизации общества, разрушения социальных связей и дискредитации традиционных идеалов коллективизма, что оборачивается такой социальной и человеческой бедой как одиночество, утрата смысложизненных ориентиров. С другой стороны, именно в эпоху глобализации зримой становится тенденция унификации человека, его поглощения массовой культурой, нивелирования человеческого Я техногенной реальностью.
Отмечая эти негативные процессы, я отнюдь не хочу встать на путь антиглобализма и определить в качестве главной причины проблематизации отношений человека и общества глобализацию. Такие разнонаправленные тенденции в развитии отношений человека и общества, как унификация и индивидуализация, формируются как следствие двойственной общественно-индивидуальной природы человека. Кант обозначает эту двойственность как феномен «недоброжелательной общительности» людей. Он утверждает: «Человек имеет склонность общаться с себе подобными, ибо в таком состоянии он больше чувствует себя человеком, т.е. чувствует развитие своих природных задатков; но ему присуще сильное стремление уединяться (изолироваться), ибо он в то же время находит в себе необщительное свойство - желание все сообразовать только со своим разумением - и поэтому ожидает отовсюду сопротивление, так как он по себе знает, что сам склонен сопротивляться другим. Именно это сопротивление пробуждает все силы человека, заставляет его преодолевать природную лень, и, побуждаемый честолюбием, властолюбием или корыстолюбием, он создает себе положение среди своих ближних, ко-
Е.Н. ЯРКОВА
торых он, правда, не может терпеть, но без которых он не может обойтись» [7, с. 16].
Отталкиваясь от идеи «недоброжелательной общительности» людей, можно сформировать некоторую систему идеальных типов - моделей отношений человека и общества.
Первый из них - коллективизм. Ключевой идеей коллективизма является идея примата общественных интересов над индивидуальными. Героем общества коллективизма является индивид. Родовые качества человека представляются ему более важными, нежели индивидуальные, вследствие чего не формируется представление о личностной автономии: отдельный человек всегда виден сквозь призму интересов коллективного целого, это человек для общества, для государства. Коллективизм - атрибут традиционной культуры. По-видимому, он является исходной формой человеческой социальности, причем применительно к архаичной культуре, речь должна идти не столько о примате общих интересов над частными, сколько о нерасчлененности таковых, их синкретизме. Необходимо определиться и с соотношением таких понятий, как «коллективизм» и «альтруизм». Альтруизм не тождествен синкретичному коллективизму, поскольку он основан на идее преодоления эгоизма, ограничения, подавления собственных интересов во имя реализации интересов других людей. Коллективизм же вполне может соединяться с эгоизмом, скажем, с эгоизмом социальной группы.
Второй тип отношений человека и общества - индивидуализм. Индивидуализм зиждется на идее первичности частных, индивидуальных интересов и вторичнос-ти общественных. Впрочем, радикальный индивидуализм может доходить до полного игнорирования общественных ин-
тересов, позиционирования эгоизма как нормы жизнедеятельности. Героем общества индивидуализма является индивидуалист. Индивидуальные качества человека представляются ему более важными, нежели родовые. В видении индивидуалиста общество, государство существуют для человека. Индивидуализм - антитеза коллективизма. Именно так представляет его страстный защитник индивидуализма американская писательница и философ Айн Рэнд: «Слово «мы» - это известность, вылитая из людей, которая застывает и твердеет, как камень, и подавляет собой все, так что и белое, и черное равно теряются в его серости. С помощью этого слова порочные крадут добродетель у хороших, слабые крадут мощь у сильных, дураки крадут мудрость у мудрецов... Я покончил с чудовищем «мы» - именем рабства, грабежа, страдания, лжи и стыда. И теперь я вижу лицо бога, я возношу этого бога над землей. Того бога, которого люди искали с тех пор, как произошли на свет, того бога, который даст им радость, мир и гордость. Этот бог - одно слово: Я.» [10, с. 63-64]. Общество для индивидуалиста лишь сумма индивидуальностей. Такого рода общество начинает формироваться в эпоху модернизации и достигает своего пика в эпоху постмодерна. Один из идеологов постмодерна Ж. Делез оптимальной формой социальной организации считает образованные из сингулярностей - единич-ностей, «роевые» сообщества [см.: 5].
Сегодня становится все более очевидным, что и коллективизм, и индивидуализм - стратегии односторонние, контрпродуктивные. Оптимальным представляется третий тип отношений человека и общества, который можно обозначить как солидаризм. Героем общества соли-даризма является личность. Социальное бытие личности предполагает постоянное напряжение между коллективистскими и индивидуалистскими его аспектами. Отторгая, как аморфный коллективизм, так и атомистический индивидуализм, основной стратегией социального взаимодействия личность полагает синергию, солидаризм. Солидаризм - не простое наложение коллективистских и индивиду-
алистских установок, он формируется в результате развития рефлексии, осмысления контрпродуктивности как синкретического коллективизма, так и эгоистического индивидуализма, развития альтруистических представлений. Общество солидариз-ма - общество, в котором культивируется диалог, который квалифицируется как спасительная стратегия, способная вывести человечество из лабиринта тупиковых направлений эволюции. «Именно диалог ... является альтернативой войн, революций, всяческого насилия человека над человеком - утверждает М.С. Каган, - ...ныне человечество «приговорено к диалогу». Осуществление этого приговора - дело каждого из нас» [6, с. 405].
Что касается русской культуры, то специфической ее особенностью, по общему признанию, является антиномичность -«жуткая противоречивость» (Н. Бердяев). В полной мере это относится и к представлениям об отношении человека и общества. Вектор развития русской культуры относительно этих представлений имел инверсионную направленность - от абсолютизации коллективизма массовое сознание переходило к абсолютизации индивидуализма, при этом в «расколотом обществе» (А. Ахиезер) России всегда существовал дефицит солидаризма, диалогизма и зрелого альтруизма. Как представляется, такого рода культурная особенность России была обусловлена спецификой ее социальной истории.
Специфической чертой русской традиционной культуры является гипертрофия коллективизма. В качестве исходной причины такого положения вещей исследователи определяюткрайне неблагоприятные природно-климатические условия России, в частности, кратковременность цикла земледельческих работ, низкий температурный уровень, преобладание малоплодородных почв. С.М. Соловьев писал: «...природа для Западной Европы, для ее народов была мать; для Восточной, для народов, которым суждено было здесь действовать, - мачеха» [12, стб. 625]. Борьба с природой требовала коллективных усилий. Для славян-язычников коллектив - община, мир - выст у-
пал как носитель «правды», достигавшейся общим согласием, ладом.
Классическим является представление, согласно которому, основным противоречием сельской общины является ее дуализм - противоречие между общинной собственностью, коллективизмом труда и индивидуальным (частным) владением, парцеллярным трудом и т.д. К. Маркс выделяет три основные формы соседской общины: азиатскую, античную и германскую - как стадии разложения доклассовой социальности, выделения индивида из общности, развития частной собственности и образования семейно-индивидуального хозяйства. Интересно, что К. Маркс, относил русскую общину к азиатскому типу, поскольку она основана на началах коллективизма. Германская община-марка, по Марксу, характеризуется выраженностью индивидуалистского начала: «Германская община отличается от Русской общины, прежде всего характером самоуправления. Для первой характерна демократическая организация, для второй - патриархальная» [8, с. 701].
Гипертрофии коллективистского начала в культуре России способствовало православие, в рамках которого бытует представление о соборности как единодушном участии верующих в жизни мирской и церковной, как коллективном жизнетворчес-тве и коллективном спасении. Соборность закрепляла патриархальный коллективизм. А.С. Хомяков искал идеал соборности в прошлой истории России, свободной, по его мнению, от индивидуалистической культуры. В центре его философско-бого-словской концепции стоит представление о Церкви как духовном и материальном единстве: «Церковь - не есть множество лиц в их личной отдельности, но единство Божьей благодати, живущей во множестве разумных творений, покоряющихся благодати..» [13, с. 5]. Для сравнения необходимо отметить, что Запад отказался от принципа соборности.
Гипертрофия коллективизма в русской культуре была обусловлена спецификой отношений общества и государства, принципиально отличных от Запада. В
России суровые природно-климатические условия и невысокая агрикультура стали условием низкой урожайности и низкого объема совокупного прибавочного продукта. Однако задача развития государства требовала оптимизации объема совокупного прибавочного продукта. Таковое достигается не путем развития частной хозяйственной инициативы, а путем усиления эксплуатации крестьянства, введения крепостного права. Последнее способствует консервации коллективистских установок, поскольку именно община выступает как оплот крестьянской сплоченности и как средство выживания в столь сложных условиях. Интересно, что Л.В. Милов рассматривает общинный коллективизм как компенсационный механизм выживания русского крестьянства [см. об этом: 9].
Гипертрофия коллективистского начала в русской культуре была обусловлена тем, что модернизация в России отливается в специфические формы консервативной модернизации, которая осуществляется декретом сверху и консервирует некоторые традиционные институты. Например, модернизация, предпринятая Петром I, не только не разрушала крепостничества, но и усиливала его. Самым большим пороком Петровских реформ было усиление крепостничества, появление новых категорий подневольных людей, например, людей, прикрепленных к промышленным предприятиям. Крепостными были некоторые крупнейшие предприниматели этого периода, например, А. Ф. Строганов.
Консервации идеалов коллективизма способствовала советская идеология. А.С. Ахиезер полагает, что модернизация России в советский период соединяется с тенденциями архаизации, т.е. возвратом к традиционному синкретизму («псевдосинкретизму») [см.: 1]. Принцип коллективизма воплощается советскими идеологами в теорию слияния частного и общественного интересов, суть которой сводится к тому, что в бесклассовом обществе противоречие между индивидом и коллективом, благом человека и благом народа полностью преодолевается, происходит слияние личных и общественных интересов. Впрочем, идея слияния интересов
парадоксальным образом соединялась с идеей примата общественного интереса: «В условиях социализма, когда еще сохраняется различие общественных и личных интересов, принцип коллективизма требует прио-ритета первых над вторыми, если между ними возникает противоречие. Однако это противоречие может иметь лишь частный, преходящий характер, поскольку в своей основе интересы общества и личности находятся в единстве и постепенно сближаются в процессе построения коммунизма» [11, с. 130].
Таким образом, может сложиться впечатление, что русская культура - культура коллективизма, и индивидуализм ей не свойствен. Однако это не так. Культура индивидуализма прорастает в России в толще коллективистских представлений.
Первый всплеск массового крестьянского индивидуализма связан с пореформенным периодом. Если в условиях крепостного права развитие частных интересов было заторможено, то в пореформенный период крестьянин начинает склоняться в сторону индивидуализма [4, с. 334-347]. Еще один всплеск - период столыпинских реформ, вследствие которых часть крестьян взяла курс на выделение из общины и развитие индивидуального хозяйства. Справедливости ради необходимо отметить, что другая часть, причем большая, не только категорически отказалась расстаться с общиной, но и встала в оппозицию «от-рубщикам» и «выделенцам». В конечном итоге, отношения между сторонниками крестьянского коллективизма и индивидуализма приобретают форму раскола. В исторической реальности это выражалось в обострении отношений между общинниками и отрубщиками, хуторянами. «В годы столыпинской аграрной реформы, - указывает О.Г. Вронский, - расширилось использование самосуда как средства сведения счетов с крестьянами-собственниками, крестьянами-арендаторами помещичьей земли...самосуд был в большей степени средством агрессии, а не обороны крестьянского "мира"» [3, с. 354]. Столыпинская аграрная реформа расколола крестьянство на два враждебных лагеря: носителей индивидуалистских и коллективистских
ориентаций. Победу в этой нелегкой борьбе одержали общинники - сторонники коллективизма, что было закономерным итогом не только их численного преимущества, но и, условно говоря, идейной зрелости. Ценности коллективизма были освоены, систематизированы, вписаны в систему традиционных норм. Сторонники индивидуализма не имели столь цельной, оформленной программы - новые идеалы едва заявили о себе в русской массовой крестьянской культуре.
Индивидуализм подспудно развивается и в советской России. Можно проследить его динамику от периода «военного коммунизма», когда практически на все проявления индивидуализма был наложен жесткий запрет, что повлекло «омертвение» крестьянского хозяйства, сделало проблематичным развитие промышленности. К периоду НЭПа, в рамках которого происходит санкционированная правительством активизация ценностей ограниченной инициативы, комментируемая как принцип компромиссного «сожительства» с мелкими земледельцами и временно отпущенным на волю промышленным капиталом. Результаты этих мер были более, чем заметными - экономика страны была практически восстановлена. Однако необходимость вернуть утраченные властные позиции вызывает обратный ход маятника истории. Период сталинизма - время торжества системы государственного патернализма, который в очередной раз перечеркивает все ростки индивидуализма. Силой государственного давления: «...деревня была возвращена в дорыноч-ные времена, в эпоху внеэкономического принуждения, личной зависимости, полного бесправия крестьян» [2, с. 43]. «Раскулачивание» обернулось геноцидом, направленным против носителей культуры индивидуализма. В рамках «насильственной индустриализации» развивается машинный фетишизм, превращающий общество в гигантский завод, людей - в винтики бюрократической машины. Однако и эта модернизированная версия коллективизма не оправдала себя. В период «хрущевской оттепели» осуществляется отход от машинного фетишизма, возрастает ценность
индивидуальности, начинается движение навстречу ее потребностям. Получает частичную нравственную легитимацию принцип экономической заинтересованности. После Хрущева вновь наступает сворачивание экономической активности. Следующий подъем связан с именем Косыгина. Косыгинские реформы предполагали значительное расширение рыночных отношений, развитие хозрасчета. Но и они сменяются спадом - маятник продолжает качаться. Однако нельзя не заметить, что амплитуда его колебаний становилась все уже. В период "застоя" индивидуализм начинает вытеснять коллективизм.
В результате в постсоветский период мы имеем беспрецедентную в истории России актуализацию индивидуализма, причем этот индивидуализм приобретает радикальные формы. Современное российское общество представляет собой образец роевого сообщества, состоящего из сенгулярностей.
Итак, существует ли в современной России перспектива становления
солидаризма? На этот вопрос трудно ответить однозначно, хочется лишь заметить, что становление солидаризма связано с альтруизацией общества. Целостную концепцию реконструкции общества на началах альтруизма формирует П. А. Сорокин. Исследуя причины торможения альтруизации стран, в качестве важнейшей из них, Сорокин выделяет эгоизм правителей и политиков. По мнению ученого, обществу нужны особые руководители - пансофы - интеллектуалы, способные соединить научное мышление и высокие моральные принципы альтруистического переустройства и прогресса общества. К участию в руководстве мировым сообществом также должны быть привлечены экуменически ориентированные лидеры мировых религий и знаменитые альтруисты, которые призваны стимулировать моральное образование людей планеты. П. Сорокин был убежден, что именно моральные лидеры нового глобального сообщества, способны создать Новую Интегральную цивилизацию [см.: 14].
1. Ахиезер А.С. Россия: критика исторического опыта (Социокультурная динамика России). Т.1. От прошлого к будущему; Т.2. Теория и методология. Словарь. Новосибирск, 1997-1998.
2. Вишневский А.Г. Серп и рубль: Консервативная модернизация в СССР. М., 1998.
3. Вронский О.Г. Государственная власть России и крестьянская община в годы «великих потрясений» (1905 - 1917). М., 2000.
4. Вылцан М.А. Индивидуализм и коллективизм крестьян // Менталитет и аграрное развитие России (XIX -ХХ вв.) Материалы международной конференции. М., 1996.
5. Делез Ж., Гваттари Ф. «Анти-Эдип: Капитализм и шизофрения». Екатеринбург, 2007.
6. Каган М.С. Философия культуры. СПб, 1996.
7. Кант И. Идея всеобщей истории во всемирно-гражданском плане.// Кант И. Соч. в 8-ми томах. Т.8. М.,
1994.
8. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. т.12.
9. Милов Л.В. Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса. М., 1998.
10. Рэнд А. Мораль индивидуализма. М., 1993.
11. Словарь по этике / под ред. И.С. Кона. 4-е изд. М., 1981.
12. Соловьев С.М. История России с древнейших времен. Кн.3. Т. XIII. СПб., б.г.
13. Хомяков А.С. Работы по богословию // Хомяков А.С. Соч.: В 2т.- М., 1994. Т.2.
14. Form and Techniques of Altruistic Love and Spiritual Growth: A Symposium, Boston, 1954.
