CC BY
15
НВ.Зверева
ЧелоВеческии потенииол устоичибого разбития России: Возможен ли переход но новый этап модернизаии при нынешнем уровне жизни населения?
Еще со второй половины 1980-х годов идеи о том, что люди, их развитие являются главным потенциалом и целью модернизации, стали получать все более широкую поддержку в экономических исследованиях, в разработке национальных программ социально-экономического развития. Специфика устойчивого инновационного общественного развития состоит в том, что определяющее влияние на него оказывает величина, качественные характеристики и уровень жизни социально-демографического потенциала. Именно он становится решающим фактором инновационного тренда страны и ее регионов.
Социально-демографический потенциал устойчивого инновационного развития страны — сбалансированная система количественных и качественных характеристик населения, представляющаяся, с одной стороны, в качестве основы социально-экономического развития, с другой — в качестве его главного стимула. Одна из причин прежних неудачных попыток модернизировать Россию состояла
в неравномерной, несбалансированной динамике отдельных сфер социально-экономической жизни, в том числе недоучете компонентов социально-демографического потенциала России.
Актуальная задача устойчивого развития инновационной экономики России видится в том, чтобы на основе социально-демографического потенциала создать экономическую систему устойчивого и растущего спроса на инновации со стороны населения и бизнеса, а не генерировать их в отдельных «резервациях», специально для «точечного» и, естественно, временного «внедрения» извне. Формирование нового поколения «носителей инноваций» в количественном и качественном аспектах — процесс, имеющий определенный временной лаг, поэтому запаса времени у нас практически нет. Развитие социально-демографического потенциала инновационной экономики предполагает:
1. Устойчивое воспроизводство населения. С нетто-коэффициентом воспроизводства населения, равном 0,73, это невозможно.
2. Рост рождаемости, тормозящий процесс старения населения и трудовых ресурсов.
3. Рост продолжительности жизни, сокращение смертности, прежде всего в трудоспособном возрасте, уровень которой, особенно у мужчин, в России очень велик.
4. Сокращение младенческой смертности, которая является важным непосредственным индикатором уровня жизни населения.
5. Увеличение продолжительности здоровой жизни.
6. Рост миграционной подвижности населения.
7. Повышение материального уровня жизни населения, снижение неравенства, обеспечивающих не только воспроизводство, но и развитие человеческого потенциала, формирование распределительных отношений (прежде всего заработной платы), соответствующих накопленному и использованному человеческому потенциалу, стимулирующих его развитие.
Статья в основном посвящена только одному из аспектов социально-демографического потенциала современной модернизации России — уровню жизни населения. Современные индикаторы уровня жизни и бедности должны включать не только объективные характеристики — денежные доходы (заработную плату, среднедушевые или семейные доходы, соотношение с официально установленным ПМ, пот ребительские расходы, их структуру, обеспеченность домохозяйств предметами длительного пользования, обеспеченность услугами, жильем, его качество, неравенство, занятость и т.д.), но и оценки самим населением своего положения.
В современных социально-экономических исследованиях расширяется
понятие дохода и бедности. В их оценку включаются не только денежные, но и не денежные доходы, а также объем и доступность социальных услуг. В оценках дохода во внимание принимается не только его величина (в абсолютном выражении или пересчитанная в реальном исчислении), но учитывается и степень удовлетворения потребностей людей. Таким образом, в доходе выделяются две его стороны — объективная и субъективная, наличные условия и его оценки. Так, бедность рассматривается как состояние, при котором член семьи (домохозяйства) не имеет возможностей для удовлетворения своих минимальных потребностей (имеется в виду ограничение возможностей в разных сферах жизни — не только узко экономической, но и в социальной, семейной, личностной). В нашей стране основой оценки дохода выступает прожиточный минимум, рассчитываемый с использованием абсолютного определения бедности, который представляется в настоящее время, и особенно в будущем, неперспективным. Более актуальные оценки дохода, основанные на относительном или субъективном определении бедности, учитывают и оценки населением своего уровня жизни 1.
Данная статья основана на результатах двух исследований, в которых принимал участие автор: общероссийском исследовании «Семья и рождаемость, 2009»2, и общероссийском исследовании «Молодежь, 2010».
1 Впервые в нашей стране анализ бедности по «лишениям» проведен в нашей стране в конце 1990-х годов в ИСПЭН [1].
2 Опрошено 2000 человек, репрезентативно для федеральных округов. Опрос был проведен под руководством Росстата; пилотный проект — в 2006 г. в Тверской области, республике Марий-Эл и Нижнем Новгороде был проведен при финансовой поддержке ЮНФПА и ЮНИСЕФ. Основное исследование — в 2009 г.
Таблица 1
Распределение женщин и мужчин по среднедушевому доходу в семье, выраженному в региональных прожиточных минимумах, %
Доход в региональных ПМ
Женщины
Мужчины
0 -1 1,001-1,500 1,501-2,000 2,001-2,500 2,501 и выше
31.4
26.5
16.4 11,2
14.5
28,5 25,4 17,0 12,8 16,2
По результатам исследования «Семья и рождаемость, 2009» среднедушевой доход, выраженный в прожиточных минимумах (ПМ), составлял 1,7 региональных ПМ. Ниже ПМ жили около 31% семей (табл. 1).
Уровень бедности респондентов, судя по их ответам о среднедушевых доходах, более чем в 2 раза превышал официально рассчитанный на момент опроса. Приведенные результаты также согласуются с ранее проведенным пилотажным исследованием по Тверской области (на момент исследования в 2006 г.1 уровень бедности в области составлял 20%, по результатам
опроса — 38%, т.е. был почти в 2 раза выше официально установленного) [2. С. 45].
По результатам исследования «Молодежь, 2010» 2 среднедушевой доход опрошенных в их семьях летом 2010 г. был 12,0 тыс. руб. в месяц, т.е. за 4 года по сравнению с аналогичным исследованием молодежи, проведенном в 2006 г., он вырос в 1,4 раза. Среднедушевой доход, выраженный в региональных ПМ, составлял в среднем по всем опрошенным 2,1 ПМ. Среднедушевой доход, выраженный в региональных ПМ, за 4 года вырос не так значительно — в 1,2 раза 3 (табл. 2).
Таблица 2
Распределение респондентов по уровню среднедушевого дохода, выраженного в региональных прожиточных минимумах, %*
Группы по среднедушевому доходу в региональном ПМ Доля лиц, имеющих доход Женщины Мужчины
До 1,00 19,0 20,5 17,0
1,00-1,49 23,1 25,1 20,4
1,50-1,99 33,9 34,8 32,7
2,00-2,99 8,3 8,4 8,2
3,00 и выше 15,7 11,2 21,7
* По результатам исследования «Молодежь, 2010».
1 Опрошено 1000 человек, под руководством Росстата.
2 Опрос проводился по заказу Минздравсоцразвития, руководитель проекта д.э.н. Л.Л.Рыба-ковский. Опрошено 1000молодых людей в возрасте 18—34 г. в 30регионах РФ.
3 Доход респондента в 2010 г. рассчитывался и в прожиточном минимуме данного региона, где он проживал (за IIIквартал 2010 г.), т.е. на момент опроса.
За 4 года сократилась доля бедных молодых людей (доход в 1 и ниже региональных ПМ), их стало 19% вместо 32%.
Важен анализ не только дохода семьи, но и мнений людей о том, достаточен он или нет для жизни семьи. Для того, чтобы выявить отношение людей к имеющемуся в их семьях материальному положению, в исследованиях задавался вопрос о минимальном и нормальном, по мнению опрошенных, доходе. Вопрос о минимальном доходе формулировался так: «Сколько рублей нужно Вашей семье на 1 человека в месяц, чтобы «сводить концы с концами?» (отражает мнение человека о величине прожиточного минимума). Вопрос о нормальном доходе формулировался так: «Сколько рублей нужно Вашей семье на 1 человека в месяц, чтобы жить нормальной для нынешних условий жизнью?» (отражает мнение человека о доходе, который позволяет удовлетворять потребности семьи
на среднем для данных условий уровне). Проведенные при нашем участии исследования свидетельствуют о расхождении официально установленного регионального прожиточного минимума и субъективных его оценок респондентами (т.е. субъективного прожиточного минимума). В течение последних 10 лет эти оценки были практически стабильными, несмотря на рост доходов населения (табл. 3) 1.
Минимально необходимый субъективно определяемый среднедушевой доход составлял примерно 2 региональных прожиточных минимума, нормальный — 4—5 прожиточных минимума. Ответы женщин и мужчин, полученные в опросе «Семья и рождаемость», приведены в табл. 4.
Представления о минимальном и «нормальном» доходе растут с ростом дохода семьи (см. табл. 5).
По представлениям всех опрошенных, минимальный доход в их семьях должен быть в 1,2 раза выше имею-
Таблица 3
Превышение минимального и «нормального» для семьи среднедушевого дохода над официально установленным прожиточным минимумом
Исследование Превышение (раз)
минимального дохода «нормального» дохода
«Новгород, 2003» 1,7 3,6
«Тверь, 2006» 1,5 3,7
«Липецк, 2006» 2,1 4,0
«Семья и дети, 2009» 2,1 4,7
«Молодежь, 2010» 2,5 5,5
1 Мнения респондентов о минимальном доходе хорошо согласуются с результатами расчетов, проводимых отдельными исследователями и организациями [расчеты ВЦУЖ системы потребительских бюджетов — восстановительного потребительского бюджета (2 прожиточных минимума, обеспечивающих восстановительное потребление благ и услуг)]. По мнению Л.С.Ржаницыной, стандарт экономической обеспеченности семьи с детьми дает только первичный уровень материального достатка (2,5 прожиточных минимума).
Таблица 4
Среднедушевой доход семьи, минимально необходимый и «нормальный» доход, по мнению женщин и мужчин
Минимальный, руб. Превышение среднедушевого, раз Нормальный, руб. Превышение среднедушевого, раз
Женщины
9980 1,2 22 500 2,7
Мужчины
11 200 1,2 26 000 2,9
Таблица 5
Среднедушевой, минимальный и «нормальный» доход в группах по среднедушевому доходу *
Группы по среднедушевому Среднедушевой доход Нормальный доход Минимальный доход
доходу в региональных ПМ в региональных ПМ в ПМ в ПМ
До 1,00 (176) 0,75 3,8 1,58
1,00-1,49 (213) 1,26 5,01 2,12
1,50-1,99 (311) 1,92 5,60 2,52
2,00-2,99 (76) 2,79 6,72 3,00
3,00 и выше (138) 4,79 7,61 3,65
* По результатам исследования «Молодежь, 2010».
Таблица 6
Уровень бедности респондентов, по данным исследований «Новгород, 2003», «Липецк, 2005», «Тверь, 2006»,»Молодежь 2010», %
Уровень бедности Новгород Липецк Тверь Молодежь, 2010
По данным госстатистики 27 16 20
По данным о распределении доходов 35 22 38
по вышеприведенным исследованиям с использованием официального ПМ
По данным исследований с использованием 72 69 72
субъективных оценок ПМ
13 20
76
щегося у них дохода. «Нормальный», по их мнению, доход, который обеспечивает средний уровень жизни и дает возможность удовлетворять потребности семей, должен быть в 2,6 раза выше имеющегося у опрошенных дохода.
Расчеты уровня бедности, проведенные с использованием резуль-
татов исследований в Новгородской, Липецкой и Тверской областях приведены в табл. 6.
Несмотря на рост реальных доходов населения, отношение к уровню жизни не меняется. К бедным относят себя 70—75% населения. Субъективные оценки прожиточно-
го минимума и «нормального» для жизни дохода различаются в семьях с разным числом детей. По данным расчетов, проведенных сотрудниками Независимого института социальной политики, отношение населения к доходу семьи зависит от числа нетрудоспособных членов: оценка необходимого минимума средств снижается с ростом числа иждивенцев [3. С.119].
Этот вывод подтверждают и наши исследования. Уровни притязаний на минимальный доход и на «нормальный» доход снижаются с ростом числа детей. Почему это происходит? Можно высказать предположение о том, что притязания на доход связаны с соотношением значимости дохода и определенного числа детей в системе жизненных целей человека, а при общей высокой оценке дохода — от места определенного числа детей в этой системе.
Разрыв между имеющимся доходом и притязаниями на доход можно подсчитать через разницу между среднедушевым доходом и «нормальным» для семьи доходом. Он зависит от места, которое занимают матери -альные потребности и потребность в определенном числе детей в системе ценностей человека, их соотносительной значимости (что важнее, то и будет удовлетворяться в первую очередь — в условиях ограниченности ресурсов, неполного удовлетворения менее значимой потребности). Это социологическое, прямое и непосредственное определение индивидуализированного понятия «относительный доход» (косвенно использованного Р. Истерлином на макроуровне как разница в доходах поколения родителей и детей).
Более высокая оценка уровня жизни (меньший разрыв дохода и притя-
заний на доход) может приводить к сокращению разрыва между желаемым и ожидаемым числом детей, т.е. к более полному удовлетворению имеющейся потребности в детях. Уровень жизни таким образом может рассматриваться как условие удовлетворения имеющейся потребности в детях, а его оценка (через систему ценностных ориентаций) выступает фактором репродуктивного поведения, т.е. реализации репродуктивных намерений, но не самих этих намерений.
С ростом числа детей притязания на нормальный доход (т.е. разрыв между имеющимся доходом и «нормальным» для семьи, по оценкам опрошенных) снижаются относительно имеющегося дохода, поскольку при этом значимость дохода уменьшается относительно ценности нескольких детей. В зависимости от потребности в детях, их места в системе потребностей семьи меняется восприятие человеком своего уровня жизни. Имеющие потребность в большем числе детей бедные (по критерию ПМ) респонденты более позитивно и оценивают свой уровень жизни, чем бедные, имеющие низкую потребность в детях. Иначе говоря, более высокая потребность в детях (нематериальные, семейные ценности) способствует и более позитивному восприятию условий жизни, и большей восприимчивости человека к мерам материальной поддержки семей с детьми.
Для полного удовлетворения уже имеющихся демографических потребностей, в том числе и потребности в детях (т.е. достижения «нормального» для семьи, по мнению опрошенных, дохода), на сегодняшний день необходимо повышение среднедушевого дохода семьи до 4-х региональных ПМ, или в 1,5—3 раза [за счет разных
источников: повышения минимальной заработной платы (включающей 2 прожиточных минимума одного работающего для содержания 1 ребенка) и средней заработной платы, расширения возможностей для дополнительных заработков, государственной социальной помощи].
Об относительном уровне бедности можно судить по оценке людьми своего материального положения. Комплексная оценка уровня жизни по 100-балльной шкале (иначе говоря, в %) составляет:
■ 56% опрошенных считают, что их уровень жизни ниже 40%;
■ 84% опрошенных считают, что их уровень жизни ниже 60%.
По мнению респондентов, ниже среднего живут 74%, что согласуется с приведенными в табл. 6 данными.
Вывод можно сделать следующий: при оценке уровня жизни в современных условиях нужно учитывать доход семьи:
■ не только имеющийся, но и мнения людей о доходе:
■ минимальном;
■ «нормальном»;
■ корректировать наши предложения о госгарантиях с учетом этих мнений самих людей.
В настоящее время произведено значительное изменение методики расчета общего индекса и его субиндексов [4]. В частности, можно положительно оценить новые индикаторы, используемые при расчете (вместо грамотности и доли студентов — средняя и ожидаемая продол -жительность обучения, вместо ВВП на душу населения — валовой внутренний доход и т.д.). Однако индекс гендерного неравенства (и некоторые другие индексы) еще нуждается в совершенствовании, поскольку
в нем отсутствуют показатели разрыва в продолжительности жизни женщин и мужчин, а также соотношение их заработных плат. (Количество мест в парламенте для женщин имеет значение, но, на наш взгляд, для развития человеческого потенциала современного развития — менее важное, чем разрыв в доходах женщин и мужчин.)
Демографические индикаторы тесно связаны с развитием человеческого потенциала или его субиндексами. Поскольку уровень дохода (в последнем 11-м докладе — это также валовой национальный доход — ВНД, а не валовой внутренний продукт, как раньше) входит в расчет ИРЧП, важно обратить внимание на соотношение индекса уровня дохода с учетом неравенства и индекса продолжительности жизни с учетом неравенства. Со снижением индекса ВНД с учетом неравенства индекс продолжительности жизни значительно снижается (см. рис. 1). Коэффициент корреляции для всех стран составляет 0,85. Коэффициент корреляции с коэффициентом Джини составляет (-0,4), что означает, что индекс продолжительности жизни отрицательно связан с неравенством по доходу.
ИРЧП (рассчитанный по новой методике) и СКР по странам мира в 2010 г. свидетельствует о том, что человеческое развитие сопровождается снижением суммарного коэффициента рождаемости (корреляция по всем странам ИРЧП и СКР (-0,84)). Точно так же снижается суммарный коэффициент рождаемости по мере роста ИРЧП с учетом неравенства (см. рис. 2).
Индекс суммарного коэффициента рождаемости (СКР) отрицательно связан с индексом развития человеческого потенциала с учетом неравенства. Чем ниже индекс чело-
1
0,9 0,8 0,7 0,6 0,5 0,4 0,3 0,2 0,1 0
-.'■Л-'Л
Пил
и-. Щ Л,!. ¡1
1' 1/ц и
% л,
[Щи
¡1 Гнг
1 I
Н
индекс дохода с учетом неравенства
продолжительность жизни с учетом неравенства
9 7 5 3 1 9 7 5 3 1 9 7 5
-.-(МСО^^ЮСО^ООООСПО
Рис. 1. Индекс уровня дохода с учетом неравенства и индекс продолжительности жизни по странам мира (России - № 41).
СКР
ИРЧП с учетом неравенства
Рис. 2. Индекс развития человеческого потенциала с учетом неравенства и суммарного коэффициента рождаемости по странам мира
веческого развития — тем выше СКР. Причем самая высокая отрицательная связь — в странах с относительно низким уровнем ИРЧП (но не в странах с очень высоким уровнем ИРЧП,
в группу которых Россия не входит).
Корреляция ИРЧП и его отдельных показателей с суммарным коэффициентом рождаемости (рис 3). В странах с очень высоким уровнем ИРЧП:
СКР
индекс дохода с учетом неравенства
ооюио)сопок^1-ооюа10)со
Рис. 3. Индекс дохода с учетом неравенства и СКР по странам мира
■ ИРЧП - (+0,47);
■ ИРЧП с учетом неравенства — (+0,40);
■ индекс дохода — (+0,2);
■ Джини — (-0,20). С ростом неравенства, рассчитанного по коэффициенту Джини, СКР снижается;
■ гендерное неравенство — (-0,03);
■ продолжительности жизни с учетом неравенства — (+0,30).
В настоящее время в странах с очень высоким развитием человеческого потенциала с ростом в них ИРЧП суммарный коэффициент рождаемости растет, на что начинают обращать внимание зарубежные исследователи [5]. В странах с очень высоким уровнем развития ИРЧП чем выше доход и чем ниже коэффициент Джини, тем выше суммарный коэффициент рождаемости. Это страны, находящиеся во втором демографическом переходе, где господствует идеология «постматериализма» (Д. Коулмен).
А в странах с более низким уровнем развития человеческого потен-
циала связь индекса суммарного коэффициента рождаемости и дохода другая — она остается отрицательной. Корреляция ИРЧП и отдельных показателей, связанных с ИРЧП, с СКР в странах с высоким уровнем ИРЧП (в эту группу входит и Россия):
■ ИРЧП — (-0,44);
■ ИРЧП с учетом неравенства — (-0,66).
■ С ростом ИРЧП, учитывая неравенство, по всем субиндексам СКР снижается;
■ с продолжительностью жизни с учетом неравенства (-0,13);
■ индекс дохода - (-0,62)
■ Джини — (+0,47). С ростом неравенства СКР в группе стран, в которую входит и Россия, растет.
■ гендерное неравенство — (+0,43). С ростом гендерного неравенства индекс суммарного коэффициента рождаемости также пока еще растет.
Россия принадлежит к группе стран, где пока господствует идеоло-
8
7
6
гия материализма, материальные потребности растут, особенно у молодежи, приближаясь к уровню развитых стран при относительно низких материальных условиях жизни, не позволяющих удовлетворять потребности, в том числе и потребность в детях, в создании семьи (доходы, жилищные условия) в здоровом образе жизни. Чем больше у нас низкооплачиваемых женщин, тем выше уровень рождаемости, поскольку у женщин с относительно низкой заработной платой выше рождаемость.
Наша демографическая политика пока направлена на то, чтобы именно неработающие женщины с детьми до 1,5 лет имели преимущество. Так, неработающие женщины, родившие второго ребенка, получают ежемесячное пособие на ребенка до 1,5 лет в 2 раза выше,чем на 1 -го ребенка. Работающие же женщины получают одинаково и на 1-го ребенка и на 2 -го — 40% от заработной платы. Причем, имеется «потолок» (в 2011 г — около 41 тыс. руб. в месяц), выше 40% которого вы-сооплачиваемая женщина получить пособие не может, то же относится к пособию по беременности и родам: женщина, имеющая более высокую заработную плату (выше 41 тыс. руб. в месяц), все равно все 100% своей заработной платы получить по этому пособию не может. Фактические это ведет к стимулированию рождений у низкооплачиваемых женщин и закреплению положительной связи гендерного неравенства и рождаемости.
Самый общий предварительный вывод следующий: демографические характеристики тесно связны с развитием человеческого потенциала, и их улучшение возможно при переходе России в группу стран с очень высо-
ким уровнем развития ИРЧП (с увеличением продолжительности жизни, повышением количества лет образования, — а системы непрерывного образовния, необходимого для развития, у нас уже нет — роста уровня дохода, снижения неравенства). Только с развитием населения возможен переход на новый этап устойчивого мо-дернизационного развития на основе инноваций. Обращает внимание следующее: среди серии статистических сборников, по индикаторам инноваций отсутствуют сборники (или хотя бы разделы в сборниках), посвященные развитию населения [6, 7, 8].
Возникает вопрос: насколько возможно устойчивое развитие национальной инновационной системы во всей стране:
■ при наличии кризиса семьи как социального института?
■ если поколение не воспроизводит себя в новом?
■ нетто-коэффициент воспроизводства населения Я0 = 0,73?
■ если межпоколенные связи нарушены?
■ если по продолжительности жизни мы отстаем от самих себя на 25 лет (высока смертность мужчин трудоспособного возраста, в том числе от внешних причин)?
■ если интенсивность внутренних миграций в несколько раз ниже, чем в западных странах (и потоки их нерациональны по направлению)?
■ если сохраняется низкий уровень жизни населения, чрезвычайно высок уровень неравенства, а само население считает свой уровень жизни гораздо ниже официальных данных (возможен ли спрос на инновационные продукты и их использование, творческий труд, базирующийся на инновационных технологиях и в соответствующих со-
временным требованиям условиях труда не ради подработок).
Если инновационный путь развития — не очередная временная кампания, а устойчивый этап модернизации — все эти вопросы нужно решать вчера. Главный вызов инновационному развитию России в современных условиях состоит в том, чтобы обеспечить не догоняющую, а ускоренную модернизацию на основе комплексного инновационного развития всей страны с ее опорными региональными «точками». Это развитие должно стать более быстрым, чем это было в развитых странах. Основа комплексного инновационного развития страны — социально—демографический потенциал, его социально-демографические характеристики (развитие), уровень жизни, снижение неравенства.
Рациональным представляется также более полное включение в критерии оценки деятельности губернаторов и руководителей муниципальных образований отдельного блока индикаторов динамики социально-демографического потенциала инноваций. В настоящее время учитывается только младенческая смертность, смертность населения региона по возрастным группам до 20 лет, смертность в трудоспособном возрасте, особенно от внешних причин, а также оценки населением работы учреждений здравоохранения и образования. Важно, чтобы и бизнес — сообщество сделало то же самое 1. Это необходимо для привлечения в регион или в конкрет-
1 Совершенствование системы индикаторов нефинансовой отчетности, включение в нее социально — демографических индикаторов) станет одним их индикаторов инвестиционной привлекательности бизнеса (в том числе и иностранных инвестиций).
ный бизнес иностранного венчурного капитала, основанного на анализе реальной ситуации, доверяющего не словам, а конкретным индикаторам, характеризующим основной ресурс и цель социально-экономического развития страны.
Для России модернизация на основе инноваций — не просто общая для всех стран тенденция — а жизненная необходимость. Дефицит трудовых ресурсов должен стимулировать реальный (а не декларируемый) переход (как очередную временную кампанию) к более интенсивному пути экономического развития, а не к экстенсивному. При этом, с одной стороны, проблема трудовых ресурсов становится менее острой, а, с другой — необходимость реализации интенсивного пути развития экономики будет стимулировать создание и внедрение инновационных технологий.
Демографическая ситуация накладывает и серьезные ограничения на процесс устойчивого инновационного развития — низкий уровень жизни, неравенство, суженное воспроизводство населения, уменьшение численности контингентов выпускников школ и усиление конкуренции за молодежь между учреждениями начального, среднего и высшего профессионального образования (в пользу последнего), снижение качества образования, высокая смертность в трудоспособном возрасте (безвозвратные потери накопленного человеческого капитала), «утечка умов», отсутствие системы непрерывного образования, необходимого при старении населения и рабочей силы. Пренебрежение приоритетностью развития населения является важнейшим барьером устойчивого воспроизводства национальной инновационной системы.
Литература
1. Бедность: альтернативные подходы к определению и измерению. М., 1998.
2. Зверева Н.В. Семейный доход и его оценки (по данным социолого-демогра-фических исследований)//Уровень жизни населения регионов России. 2007, №5.
3. Доходы и социальные услуги: неравенство, уязвимость, бедность. М., 2005.
4. Доклад о развитии человека, 2010. 20-е юбилейное издание. Реальное богатство народов: — пути к развитию человечества. М., 2010.
5. Mikko Mirskula, Hans Peter Kuhler, Fran-
cesko Billari. Успехи в развитии обращают спад рождаемости вспять. http:// demoscope.ru/weekly/2009/0401/analit04. php
6. Индикаторы науки. М.: Минобрнауки, Росстат, ГУ ВШЭ, 2009.
7. Индикаторы инновационной деятельности. М.: Минобрнауки, Росстат, ГУ ВШЭ, 2009.
8. Национальная инновационная система и государственная инновационная политика Российской Федерации. Базовый доклад к обзору ОЭСР. М.: Минобрнауки, 2010.
