CC BY
50
3. Информация в обком КПСС о связях архангелогородцев с иностранными моряками. 9.03.1951 г. // ОДСПИ ГААО. Ф. 296. Оп. 2. Д. 1088.
4. Корягин, П. Штаны в пятом аспекте [Текст] / П. Корягин // Известия. — 1960. — 21 октября.
5. Подхомутников, А. Заграничный ярлычок [Текст] / А. Подхомутников // Там же. — 11 марта.
6. Протокол № 4 Комитета ВЛКСМ Архангельского лесотехнического института. 14.12.1955 г. // ОДСПИ ГААО. Ф. 6811. Оп. 1. Д. 29.
7. Радаев, В.В. Социология потребления. Основные подходы [Текст] / В.В. Радаев // Социол. ис-след. - 2005. - № 1. - С. 5-18.
8. Стенограмма собрания актива областной комсомольской организации. 15.05.1958 г. // ОДСПИ ГААО. Ф. 1740. Оп. 1. Д. 2530.
9. Emeliantseva, E. The privilege of seclusion: consumption strategies in the closed city ofSeverodvinsk [Text] / E. Emeliantseva // Ab Imperio. - 2011. - Nr 2. - P 238-259.
10. Shlapentokh, V. Public and private life of the Soviet people [Text] / V Shlapentokh. - N. Y, Oxford, 1989.
УДК 304.3
С.С. Шинкарёв
ЧЕЛОВЕЧЕСКИМ ФАКТОР В СОВРЕМЕННОЙ РОССИЙСКОЙ ПОЛИТИКЕ
Все чаще в центре современных политических исследований оказывается тема человека, что дает основание российскому исследователю Э.Я. Баталову говорить о «человеческом/ антропологическом» [1, с. 81] измерении современной политики. В начале XXI столетия формируются новые мировоззренческие установки, на первый план выходит идея ведущей роли человека. Речь идет о формировании новой парадигмы исследований современных политических процессов и явлений, рассматривающей человека в качестве основного субъекта политики. Однако нельзя не согласиться с позицией Э.Я. Баталова, который считает, что в современной политологии все же еще слишком мало внимания уделяется человеку. В последнее время «...человеческое начало в книгах, статьях и дискуссиях заслонено рассуждениями на темы безопасности, геополитики и национального интереса (у жестких реалистов) или сентенциями о демократизации, глобализации, гуманитарных интервенциях (у воинствующих либералов). Данные направления изучения прав человека отчасти вырождаются в формализованные исследования преимущественно групповых прав меньшинств — по большей части этнических. Реалистические и либеральные течения политической мысли не прекращают говорить об угрозах физической гибели человечества (связанной с проблемой применения
ядерного оружия), но уделяют мало внимания нравственной деградации мира» [2].
В действительности данные подходы в политических исследованиях не новы. Так, еще древнегреческие мыслители, рассуждавшие о политических явлениях тех времен, рассматривали человека как «меру всех вещей» (Прота-гор), отмечали его важную роль в отношениях между полисами (Платон, Аристотель и др.). Согласно такому подходу, «мерой» политики и политических отношений выступает человек, личность, ее интересы, потребности, возможности, ценности, цели и т. д. В Средние века, и особенно в эпоху Возрождения (например, труды Н. Макиавелли), «человеческая» проблематика также находила свое выражение в рассуждениях мыслителей об отношениях как внутри княжеств и царств, так и между ними. Более того, мировоззренческой основой эпохи Возрождения стала идея творческого начала человека во всех сферах его бытия, в том числе и политической. Важный вклад в развитие «политической природы» человека внесли ученые Нового времени (Дж. Локк, Ж.-Ж. Руссо, Т. Гоббс и др.).
Новая волна научного интереса к проблематике человека возникла в период формирования индустриального общества в начале XIX века, когда появился ряд новых концепций, и прежде всего концептуальные разработки Л. Фейербаха
и его современников. Они усилили социальное звучание проблемы человека в условиях капиталистического общества (К. Маркс и Ф. Энгельс). Так, заслугой Фейербаха можно считать формирование философской антропологии как учения о важнейшей роли человека в мире и необходимости его изучения с позиций разных наук.
В ХХ веке в условиях «восстания масс» (Х. Ортега-и-Гассет) на первый план выходит проблематика человека труда, что нашло конкретное выражение в формировании концепции социального государства (Дж. Кейнс). Одной из важнейших характеристик такого государства является коренное изменение в сфере труда, развитие государственной политики социального обеспечения, социального страхования, пособий по безработице, инвалидности и т. д. — другими словами, ориентация на человека.
Важно подчеркнуть, что на начало XX века пришлось интенсивное развитие социальных наук, где центральное место заняли вопросы усиления роли человека-гражданина, который способен активно воздействовать на политику своего государства. В этот период формировалась система всеобщего избирательного права, что обеспечило активную политическую роль в политической сфере не только мужчин, но и женщин.
В результате, по мнению Э.Я. Баталова, именно в ХХ веке появилось «человеческое измерение» политики: «В системе политологического знания выкристаллизовывается самостоятельный комплекс представлений о человеке политическом как о субъекте политического творчества, его возможностях и границах, специфике его воздействия на социальную и духовную среду общества» [2]. Таким образом, можно говорить о становлении политической антропологии как направлении в социальных науках XXI века, субъектом которой является «человек политический» (Homo Politicus).
В этой связи нужно отметить, что возникло несколько направлений в исследованиях «человека политического». Так, современные исследователи большое внимание уделяют политической роли выдающихся личностей (государственных деятелей, руководителей политических движений, идеологов, ученых и т. д.). В результате политика часто персонифицируется, рассматривается через деятельность личности, определявшей или осуществлявшей
ее (например, С. Хуссейн и А. Каддафи). В современной политической теории исследованию роли политических лидеров посвящен ряд концептуальных разработок: теория политических элит и теория политического лидерства.
Вопросы социально-политической активности личности, народных масс, различных социальных групп, наций и этносов, политических элит, общественных организаций также становятся в современной науке предметом политических исследований. Другими словами, в современной политической теории и практике наблюдается процесс возрождения античного мировоззренческого подхода, в рамках которого человек был частью Космоса и в то же время сам являл собой микрокосм. «Речь идет о необходимости установления гармонии между Человеком и окружающим его миром (природным и социальным), что, в свою очередь, должно было быть соединено с новым пониманием целей Прогресса.
В этом контексте распространение получила идея „всеединства" и сближения разных народов (глобализация), а также принципы глобальной этики как основы формирования справедливого мирового порядка. Последнее обстоятельство (принципы глобальной этики) особенно важно для формирования понимания каждым землянином своей индивидуальной ответственности за судьбы мира (я — землянин, гражданин Земли), когда все более и более возрастает сложность и опасность воздействия научной и технологической деятельности человека как на окружающую среду, так и на себя как биологический вид» [3]. «Человеческое / антропологическое» измерение политики основывается на комплексном, междисциплинарном подходе, который доминирует в настоящее время в политических исследованиях. Такой подход позволяет определять политическую деятельность современного человека, его политическое бытие.
Важно отметить, что человеческое измерение политики нацеливает исследователей на гуманистические ценности при изучении политических процессов и явлений в современном информационном обществе, вследствие чего можно говорить о гуманизации современных политических исследований и процессов. Принцип гуманизма, по мнению российских исследователей В.П. Пугачева и А.И. Соловье-
ва, «наиболее полно и ярко отражает служение политики и любой другой общественной деятельности личности, обществу и всему человечеству. <...> Он предполагает отношение к человеку как к высшей ценности, уважение достоинства каждой личности, ее права на жизнь, свободное развитие, реализацию своих способностей и стремления к счастью. Гуманизм предполагает признание всех основополагающих прав человека, утверждает благо личности как высший критерий оценки любой общественной деятельности» [4]. Другими словами, гуманизм современной политики проявляется в ее направленности на реализацию интересов отдельной личности, повышение благосостояния и улучшение условий жизни населения, укрепление социальной справедливости и мира в государстве и в мире в целом.
В частности, гуманистический характер современных политических процессов проявляется в ориентации мирового социума на отход от варварских форм политического противоборства, таких как войны, использование оружия массового уничтожения, пытки и различные формы насилия над личностью и т. д. В этом контексте уместно вспомнить гуманистический по своему содержанию императив И. Канта: человек должен рассматриваться другими людьми лишь как цель, а не как средство.
Кроме того, наблюдается индивидуализация современного социально-политического пространства деятельности. Под воздействием объективных тенденций научно-технического развития на смену «массовости» и «коллективизму» ХХ века приходят «индивидуализм», приоритетность «прав человека» над интересами коллектива и государства, появляются новые измерения безопасности — «человеческая безопасность» (human security).
В начале XXI века повысился интерес к проблеме человека и его безопасности. Так, характерная черта большинства современных подходов к вопросам безопасности — это приоритет интересов человека, отдельной личности, что, в частности, нашло свое выражение в появлении феномена «мягкой безопасности» [5], в которую входят невоенные аспекты безопасности: экономика, экология, информационная безопасность, здравоохранение и т. д. Важно отметить, что человеческая безопасность — это не новый феномен, однако серьезность совре-
менных глобальных вызовов и угроз, в числе которых главным образом угрозы «мягкого» характера, обусловливает актуализацию данного типа безопасности в современной политике и международных отношениях.
Здесь уместно вспомнить выступление академика К. Фролова на тему «Человеческий фактор и безопасность» (1995), в котором подчеркивалось, что традиционное в советское время отношение к человеку как к средству для построения коммунистического светлого будущего привело к огромным человеческим жертвам и убыткам. Ученый отметил, что в результате страна утратила не только интеллектуальные богатства прошлого, но и в целом важные гуманистические характеристики социальных критериев отношения к человеку. В итоге К. Фролов приходит к выводу, что современное российское общество оказалось генетически лишенным целого ряда качеств (преемственность поколений, уровень образования, интерес к нему и т. д.), которые необходимы в условиях формирования «общества знания»: «В этой связи представляется обоснованной постановка вопроса о роли человеческих качеств в процессе взаимоотношений не только с технической, но и с социально-политической и информационной средой» [6].
В таких условиях особенно значимо стремление государства ликвидировать указанные недостатки и в ускоренном порядке реализовать программу информатизации общества. Важным социальным следствием информатизации стало развитие гуманистических принципов управления обществом, появление и начало реализации в России концепции «электронного правительства», что должно способствовать прозрачности власти, всеобщему доступу к информации, снижению уровня бюрократичности и коррупции.
По мнению В.В. Путина, реализация концепции «электронного правительства» на практике — это важный этап в реализации «системного проекта по совершенствованию эффективного, современного государственного механизма управления» в условиях становления глобального информационного общества. Предполагалось, что с 1 июля 2012 года на электронное межведомственное взаимодействие перейдут все регионы и муниципалитеты страны, что должно было способствовать форми-
рованию общегосударственной системы электронного документооборота. Таким образом, осуществление комплекса этих мероприятий по информатизации системы государственного управления направлено на решение важнейшей задачи по обеспечению прозрачности властных структур для простых граждан, которые, в свою очередь, становятся важнейшим мерилом эффективности работы государственного аппарата. Иными словами, «человеческое измерение» политики государства приобретает реальные
очертания в условиях информационного общества XXI века.
В современных политических исследованиях теме человека стало уделяться все больше внимания. Это дает основание говорить о «человеческом / антропологическом» измерении современной политики. Таким образом, формируется новая парадигма исследований современных политических процессов, которая рассматривает человека в качестве основного субъекта политики.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Баталов, Э.Я. Антропология мировой политики и международных отношений [Текст] / Э.Я. Баталов // Современная мировая политика / под ред. А.Д. Богатурова. - М., 2010.
2. Он же. Антропология международных отношений [Электронный ресурс] / Э.Я. Баталов. — Режим доступа: http://www.intertrends.ru/seven/001.htm.
3. Васильева, Н.А. Философские вопросы науки о мировой политике [Текст] / Н.А. Василье-
ва, М.Л. Лагутина. - Germany: Lambert academic publishing, 2011.
4. Человеческое измерение политики [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.poUt. susu.ac.ru/soloviev2.shtml.
5. Nye, J.Jr. Soft Power. The Means to Success in World Politics [Text] / J.Jr. Nye. - N. Y: Public Affairs, 2004.
6. Личность в политике [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://grachev62.narod.ru/krasnov/ch_33.htm.
УДК 300-399.32
В.А. Емельянов
АНАЛИЗ ОСНОВНЫХ ЭТАПОВ ПОЛИТИЧЕСКОЙ СОЦИАЛИЗАЦИИ МОЛОДЕЖИ РОССИИ В ОТЕЧЕСТВЕННЫХ ИССЛЕДОВАНИЯХ
После прихода к власти М.С. Горбачева и произошедшей смены в середине 1980-х годов в СССР общественно-политического строя перемены затронули все сферы жизни советского общества. ВЛКСМ — ведущая молодежная общественно-политическая структура страны — переживал организационный и политический кризисы и находился на распутье. Модель взаимоотношений КПСС со своим молодежным крылом была построена на механизме воздействия партии на молодежь, что раскрывают труды С.И. Плаксия [27], В.М. Мишина [21], В.И. Мироненко [20], В.Л. Осовского [25] и А.А. Щегорцова [46]. Проблемы же взаимоотношений выражались в нежелании ВЛКСМ и далее быть объектом воздействия. В исследованиях Б.С. Павлова, А.А. Костина [11], В.Ф. Ле-
вичевой [16], С.Н. Першуткина [26], Е.В. Маса-лова и В.К. Криворученко [13] можно заметить поиск иной роли комсомола в новых советских реалиях, а также различные точки зрения на неформальные движения в молодежной среде.
В конце 80-х — начале 90-х годов XX века происходят кардинальные перемены в восприятии роли молодежи, которые можно заметить в работах П.А. Иванова [8], И.М. Ильинского [9] и Н.Н. Французовой [39], где авторы пытаются полностью переосмыслить назначение ВЛКСМ в условиях политического плюрализма.
А.В. Шабанов [43] считает, что ослабление идеологического пресса способствовало бурному развитию неформальных молодежных объединений, участниками которых себя считали 13 % молодежи. К примеру, В.В. Берсенева [3] в своей
