CC BY
41
2008.02.032. СУЛТАНОВА М.А. ФИЛОСОФИЯ КУЛЬТУРЫ ТЕОДОРА РОЗЗАКА: Очерк философской публицистики. - М.: ИФ РАН, 2005. - 196 с.
Имя профессора Калифорнийского университета (г. Хейвард) Теодора Роззака стало популярным, когда в 1969 г. он опубликовал свою книгу «Создание контркультуры». В ней он фактически сформулировал философию контркультуры, молодежного протест-ного движения в США в 60-70-е годы ХХ в. В течение последующих десятилетий и до последнего времени все творчество Роззака развивается в русле леворадикальной, гуманистической традиции современной американской философии.
Философско-интуитивистские, антисайентистские и антитехнократические идеи, идеи «экологического персонализма», как и религиозно-мистические мотивы, нашедшие отражение в его работах, в целом были присущи теориям контркультуры. Они во многом выражали настроения идейных и духовных исканий молодежи, интеллигенции современного мира, оказали мощное влияние на мировое искусство, на весь духовный климат нашей эпохи. В то же время противостояние господствующей культуре, рождение новых ценностно-нравственных и практических жизненных установок рассматриваются в современной философии культуры как процесс, периодически воспроизводимый в мировой истории.
Контркультура, как и Роззак, подвергалась самой жестокой критике - ее критиковали друзья и враги, и левые, и правые, либералы и консерваторы. Особенно ярыми критиками молодежного бунта были неоконсерваторы. Защищая «чистоту нравственных устоев», выступая «за сохранение достижений мировой культуры», неоконсервативные критики клеймили «контркультурную» молодежь, называя их варварами, посягающими на все «традиционные духовные ценности человеческой цивилизации». Наша критика молодежного бунта также не отличалась сдержанностью, терпимостью, она прежде всего была сосредоточена на негативных, деструктивных сторонах контркультуры.
Конечно, контркультура - феномен сложный, противоречивый, он содержит и существенный деструктивный, саморазрушительный элемент - это и увлечение наркотиками, и «сексуальная революция», и «искейпизм» - отход от общества на основе принципа «Не хочу участвовать в этом буржуазном свинстве!» Она от-
вергала и ряд позитивных ценностей, веками вырабатывавшихся человечеством и служивших «скрепой» человеческого общества. Но автор убежден, что, отвергая контркультуру, критикуя ее, нельзя отрицать наличия в ней того позитивного, гуманистического потенциала, которым она обладала и благодаря которому она стала так популярна во всем мире. Контркультура, отвергавшая «ценности отцов», сделавшая модой рваные джинсы, куртки в заплатках, ярко оранжево-зеленые волосы, всем своим вызывающим поведением стремилась эпатировать общество, вызвать шок в общественном сознании, чтобы заставить людей задуматься, она взывала к уму, совести, чувствам людей. Вызвать шок, потрясти общество ей действительно удалось, как известно - она действительно заставила общество задуматься о многом.
Сегодня даже самый яростный критик контркультуры неоконсерватор Ирвинг Кристол признается: контркультура - это одно из наиболее значительных событий западной цивилизации во второй половине ХХ в., она изменила многие стороны жизни Америки, «нашу систему образования, наше искусство, форму отдыха, обычаи в интимной жизни, наши нравственные нормы». Поэтому сегодня так важно ее понять, даже важнее, чем критиковать, считает сегодня главный критик контркультуры (с. 44).
Контркультура возникла в результате разочарования молодежи и интеллигенции в ценностях западной культуры, в «американском образе жизни», в научно-техническом прогрессе вообще, который, как оказалось, не означает прогресса общества в целом. Во-первых, индустриальный прогресс не обеспечил материального процветания всем гражданам, но даже если материальное процветание кому-то и обеспечено, то это общество вовсе не гарантирует духовного процветания, оно не дает гражданам, молодежи ни нравственных ориентиров, ни более высокого социального идеала, ни смысла жизни. Критикуя военно-промышленный комплекс и потребительское общество с его культом доллара, контркультура в то же время призывала к гуманизму во взаимоотношениях между людьми, в отношении к природе, к человеку.
Автор убежден, что позитивный потенциал контркультуры проявляется и в том, что она фактически отражает острейшие общечеловеческие, общецивилизационные глобальные проблемы и противоречия, выводя человечество к предельным вопросам бытия,
к глубинным проблемам смысла жизни, к новому уровню понимания человеком самого себя и окружающего его мира.
Теории контркультуры с характерными для них идеями «революции ценностей», «революции сознания», «альтернативного стиля жизни», «качества жизни» возникли на волне поиска новых мировоззренческих ориентиров, новой веры, новой жизненной философии. Идеи контркультуры послужили философской и методологической основой идеологии новых социальных - «альтернативных» движений, движений в защиту окружающей среды, за создание коммун - коммунитаризма, а также феминизма и возникших в ряде стран партий «зеленых». «Альтернативные» движения важны тем, что, участвуя в них, граждане учатся демократии, созданию гражданского общества.
Автор также отмечает, что контркультура много лет развивалась и в нашей стране, где она имела ряд особенностей и специфических черт. Однако в тоталитарную эпоху всякое инакомыслие жестоко подавлялось, а попытки осмысления иного сознания блокировались. Поэтому отечественная контркультура по существу прошла мимо внимания большинства наших обществоведов.
Сегодня, спустя десятилетия после рождения контркультуры в 50-60-е годы ХХ в., термином «контркультура» как на Западе, так и в нашей стране обозначается вся совокупность молодежных субкультур - не только контркультурных, но и антикультурных, не только леворадикального, но и праворадикального толка - вплоть до криминальных групп, склоняющихся к расистским, шовинистическим, профашистским идеологиям. Теперь сюда относят не только битников и хиппи, но и металлистов, рокеров, скинхедов, но это уже не «дети технократов», о которых писал Роззак, это в своем большинстве молодежь из неблагополучных семей, дети бедных пригородов, жаждущие реванша, мстящие обществу за свою бедность, обездоленность (с. 25).
В отечественной литературе начало исследовательского интереса к проблематике западной контркультуры положили Ю.А. Замошкин и Н.В. Мотрошилова, опубликовавшие первую аналитическую статью «"Новые левые", их мысли и настроения» в журнале «Вопросы философии» (№ 4, 1971). Именно они ввели в нашу философскую литературу такие ключевые термины, как «левый радикализм» и «контркультура». Спокойная, объективная (без
навешивания ярлыков) оценка этому молодежному движению дана в работах Л.Н. Митрохина, Н.С. Юлиной, Э.Я. Баталова. Эти философы подчеркивали такие важные черты леворадикальной, бунтующей молодежи, как разрыв с господствующими стандартами и нормами официальной культуры и ориентацию на создание нового комплекса ценностей и установок.
Одной из первых работ, посвященных контркультуре, была книга Ю.Н. Давыдова и И.Б. Роднянской «Социология контркультуры: Критический анализ. (Инфантилизм как тип мировосприятия и социальная болезнь)» (М., 1980), в которой авторы создают социальный и социально-психологический портрет «инфантильной» молодежи, которая, по их убеждению, просто не желала взрослеть (Ю.Н. Давыдов вообще считал, что контркультура - это «опасный недуг», «антикультурная пандемия» современной молодежи) (с. 48).
В целом общие мировоззренческие оценки данного феномена у отечественных философов в 70-80-е годы оставались под влиянием идеологических, догматических стереотипов минувших десятилетий. Возможно, по этой причине в области контркультурной проблематики отечественные исследования оставались преимущественно на уровне накопления эмпирического материала: исследовались социологический, социально-психологический, демографический, поколенческий аспекты движения. И лишь в последние годы отдельным исследователям удается постепенно выйти на более высокий уровень социально-философского видения проблемы, ее теоретико-философского осмысления. Появляются работы, свидетельствующие о попытках серьезного научного анализа того комплекса идей, который заключает в себе контркультура, понимание контркультуры как механизма индивидуальных и социальных трансформаций, ведущих к реальным сдвигам в менталитете и жизненных ориентациях людей.
Первая глава «Особенности леворадикального сознания в США 60-80-х годов ХХ века» посвящена анализу социальных предпосылок возникновения контркультуры, как одного из наиболее ярких проявлений левого радикализма того времени. Леворадикальное сознание - это один из типов общественного сознания, характерных для современного общества наряду с либеральным, консервативным, праворадикальным сознанием. Либерал и консерватор тоже выступают в роли критиков существующей системы, но в
отличие от левого радикализма они ориентируются на изменение и улучшение этой системы, оставаясь в ее рамках. Леворадикальное сознание ориентировано на коренные общественные изменения «за пределами системы»: «Поэтому леворадикальное сознание... неизбежно несет в себе зародыши новых институтов, отношений и ценностей, фиксирующих динамику исторического процесса» (Э.Я. Баталов).
Широкое леворадикальное движение в тех формах, которые были характерны для 60-70-х годов, постепенно исчерпало себя. И вместе с тем нельзя не видеть, что в этой части спектра политического сознания происходят сложные, противоречивые, неоднозначные процессы, которые никак не укладываются в прокрустово ложе версии о «конце» левого радикализма и прежде всего потому, что в жизни общества отнюдь не исчезают причины, способствующие его формированию.
Вторая глава «Парадоксы современной культуры и техногенной цивилизации в концепциях контркультуры» посвящена анализу концепций антисайентизма и антитехницизма. Фактически всем своим творчеством в течение последних десятилетий Роззак продолжает леворадикальную критику индустриального и постиндустриального общества, называя его «урбанистическим индустриализмом», стремясь развенчать техногенно-потребительскую модель как цель общественного развития, определяющую несколько последних веков деятельность многих стран мира. Он разоблачает культ науки и техники, культ доллара, прибыли, накопления материального богатства, культ ничем не ограниченной предпринимательской экспансии промышленно-финансовой олигархии и политику господствующих сил этих стран. Роззак и контркультура призывали людей понять, что потребительское общество - это тупиковый путь социального развития.
Работы Роззака - это философская публицистика, все его книги написаны эмоционально ярким и в то же время простым, доступным языком, понятным для многих. Однако ему не чуждо и строго теоретическое осмысление и изучение западной культуры -индустриального и постиндустриального общества. Его работы имеют огромное обобщающее значение, касаются судеб всего человечества, техногенной культуры в целом.
Так, в его концепциях антисайентизма и антитехницизма по сути нашло отражение разочарование современного общества в сайентизме, как такой мировоззренческой установке, в соответствии с которой считалось, что наука и техника способны разрешить все проблемы человечества. Фактически, пишет автор, в них отразился «провал проекта Просвещения», на который западная цивилизация опиралась последние 300 лет.
Роззак критикует науку за логоцентризм, гностицизм - за абсолютизацию логической стороны познания и за разрыв ее реальной связи с чувственной, эмоциональной стороной человеческой природы. Главный изъян индустриального общества Роззак видит в ньютоновско-картезианской науке, главный изъян науки - в ошибочной методике научного познания - в эпистемологии, в «когнитивной патологии» познания, основанного на рационализме, объективизме и редукционализме. Именно эти качества науки привели к искажению картины мира. «Наука деформирует жизнь. И именно это, возможно, делает научно-технический прогресс новым, вероятно, даже финальным эпизодом нашей культуры», - считает Роззак (с. 96).
Наука и техника сегодня способны создать невиданное материальное изобилие, одеть-обуть, накормить все человечество, однако дело в том, что производство в «урбанистическом индустриализме» имеет целью не нужды человека, а прибыль, только прибыль, ради которого приносится в жертву все - и природа, и сам человек, воспринимаемые лишь как сырье в руках монополий (с. 73).
«У человечества никогда не было столько силы, столько знаний и богатства, столько динамизма, и тем не менее оно катастрофически близится к своему концу, причем этот геноцидный конец, который мы готовим себе, изображается в ореоле прометеевой славы» (цит. по: с. 73).
Жизнь человечества предстает в книгах Роззака в виде трагического парадокса прогресса: с одной стороны, поразительное совершенство техники, которая несет столько благ, а с другой - настоящее надругательство над личностью, гибель лучших человеческих потенций, гибель природы (с. 71).
Роззак задается вопросом, «почему в наше время чем более развито общество, тем глубже в нем гнет тоталитаризма... который становится ярмом, хуже чем у варваров? Отчего нравственный
упадок, национализм, жажда тотальной войны продолжают преследовать потомков Возрождения, причем гораздо сильнее, чем во времена Вольтера? Отчего нигилизм и неврозы парализовали общество, которое мы называем развитым?» (с. 74). И сам отвечает: это происходит оттого, что с ростом нашей власти над природой «росло наше отчаяние, мы растратили внутренний потенциал человеческого существа» (там же). В своих работах он ставит цель -развенчать миф и о прогрессе, и о ньютоновско-картезианской науке как его источнике и опоре. Эта наука не может быть гарантом светлого будущего, а само будущее «необязательно окажется бесконечной эскалацией инноваций».
Третья глава «Экологический персонализм Т. Роззака и поиски альтернатив» посвящена теории личности Роззака и его представлению об альтернативном пути развития общества. Роззак воспринял многие идеи французских персоналистов (30-е годы ХХ в.) и стал развивать эти идеи уже в новых исторических условиях, формулируя в своих произведениях концепцию «экологического персонализма». Суть этой концепции в том, что в ней соединяются персоналистическая этика и этика экологическая, показывается тесная связь между судьбами личности и природы. Французская революция утвердила в общественном сознании равенство всех сословий, американская революция - равенство рас, контркультурная революция утверждает равенство всего сущего на Земле - и человека и стрекозы, и горы, дерева, голубя, самой планеты Земля: все они состоят из одного и того же материала, все они уникальны и неповторимы, все имеют равные права на жизнь, на уважение их достоинства, на любовь и бережное к ним отношение. Чтобы спасти и себя, и планету, люди должны осознать наконец это единство, осознать себя единой семьей землян.
Американский гуманист убежден, что внутри человека заключен огромный потенциал добра, любви, справедливости, огромное богатство возможностей, благородства, аристократизма. «Бог внутри нас всех! Этот внутренний потенциал необходимо развить путем самоуглубления, саморазвития» (цит. по: с. 128). Современный же человек остается убогим, неразвитым, это отчужденное, растерянное существо. Жизнь ставит перед ним гигантские задачи, но он не способен даже понять, оценить всю ту огромную ответственность, которая ложится на него - человек не способен ни
понять, ни выполнить свое предназначение как регулятора жизни на Земле (А. Печчеи).
Главной антропологической катастрофой современности Роз-зак считает утрату духовного начала в человеке, эмоционально-душевной стороны личности, «оледенение» его души. Под гигантскими шагами прогресса «урбанистического индустриализма» сокрушается все - реки и моря, леса, воздух, а главное - человеческая душа, пишет Роззак (с. 73, 103). Чтобы противостоять этой катастрофе, необходимо развивать духовно-этические качества, эмоцио-нально-чуственную стороны личности, его интуицию, трансцендентные, психологические качества.
Роззак убежден, что трансформацию общества необходимо начинать с «революции сознания», которую он понимает очень широко - это и реализация внутренних потенциалов личности, восстановление его духовных, трансцендентных начал, опираясь на «религиозный мистицизм», который охватывает всю совокупность колоссального исторического духовного опыта человечества - и религиозного, и мистического - им человек должен овладеть для своего внутреннего роста и развития, чтобы не оставаться «незавершенным животным». И в то же время - это и глубокое осознание человеком своих прав и ответственности за судьбы мира (с. 147).
Подводя итоги исследования, автор отмечает, что контркультура дала мощный импульс процессу пересмотра и переоценки ценностей современной западной культуры, техногенной цивилизации в целом, и этот процесс сегодня обретает глобальное измерение. Это тем более важно, что, как пишет автор, возможно, кроме социально-экономических и идейно-политических корней контркультура имеет и глубокие антропологические корни. Несомненно, контркультуру можно изучать и в рамках теории сознания и философской антропологии, способных привести к более полному и более углубленному пониманию как культуры, так и самого человека.
И.И. Ремезова
