CC BY
152
ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №3 (109) 2012
УДК 111
М. Ю. СМИРНОВ
Омский государственный институт сервиса
ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ АКТИВНОСТЬ КАК ПРОЦЕСС
АКТУАЛИЗАЦИИ ВСЕОБЩЕГО___________________________
В статье анализируется феномен активности, делается попытка дать определение категории «активность», определяется основная специфика человеческой активности.
Ключевые слова: активность, деятельность, самодвижение, всеобщее.
Исследование феномена человеческой активности, прежде всего, предполагает определение того, что представляет собой активность вообще. Несмотря на то, что категория «активность» является одной из центральных философских категорий, до сих пор отсутствуют исследования, в которых проводился бы ее систематический и всесторонний анализ. На данный момент нет общепринятого определения данной категории. Различные исследователи, порой совершенно отлично друг от друга, понимают и используют категорию «активность». В этой статье мы попытаемся проанализировать и определить основное содержание категории «активность», охарактеризовать сущность человеческой активности. Одной из труднейших задач в этом случае становится отграничение категории «активность» от категорий «деятельность», «движение», «самодвижение».
Слово активность происходит от латинского слова ago, которое в своем первоначальном значении означало «приводить в движение», «вести», «погонять скот». Как видим, в обыденном языке слово активность изначально связывалось с явлением движения. Однако категория движения слишком широка для определения активности. Не всякое движение есть активность. Уже первоначальное значение слова активность указывает не просто на движение, а на тесную взаимосвязь этого движения с его источником. Когда говорят, что какой-то объект активен, подразумевают, что он является источником происходящих с ним изменений, источником движения. Речь в данном случае идет об явлении самодвижения. Активен тот объект, который обладает самодвижением и является источником изменений для окружающих объектов.
Большинство отечественных исследователей качественную определенность понятия «активность» усматривают в способности к самодвижению (воздействию, взаимодействию), хотя они очень часто прямо отождествляют его с самодвижением, а на определенном уровне — с деятельностью (самодеятельностью). В этой связи на первый план выдвигается и обосновывается тезис об активности как всеобщем атрибутивном признаке всей материи. Как пишет С. Д. Смирнов: «Большинство отечественных исследователей понимают под активностью всеобщее свойство материи, выражающееся 1) в ее способности к самодвижению, 2) в способности изменять другие объекты и 3) в способности развивать определенные внутренние состояния, актуализи-
рующие природу объекта, под влиянием внешних воздействий». Характеризуя феномен активности, С. Д. Смирнов отмечает: «Явление самодвижения, самоизменения, которое наблюдается даже на самых низких уровнях организации вещества, заключается в тенденции к выходу из состояния полной уравновешенности со средой за счет внутренних отклонений, причиной которых является в конечном счете некоторая неоднородность материи, отсутствие полной качественной тождественности даже самых элементарных ее частей» [1, с. 26].
Таким образом, большинство отечественных исследователей отождествляют активность с самодвижением и приписывают ее как всей материи в целом, так и отдельным материальным объектам. Самодвижение же характеризуется как самодетерминация. Под самодвижением понимается собственное, внутренне необходимое изменение системы, порождаемое противоречиями системы, опосредствующими воздействие внешних детерминантов [2, с. 13]. Философы-марксисты вслед за К. Марксом и Ф. Гегелем причиной самодвижения считают самопро-тиворечивость его носителя. Диалектическое противоречие выступает как сущность самодвижения, самодвижение является способом существования диалектического противоречия. При этом диалектическое противоречие определяется как самоотри-цательное отношение движущегося предмета. Чтобы какая-либо система была активной, она должна нести в себе внутреннее противоречие, она должна быть самопротиворечива. В одном и том же отношении существует нечто в самом себе и его отсутствие, отрицательное его самого. Самодвижение выступает как специфическая форма существования движения и разрешения противоречия. По К. Марксу, отрицательное соотношение с собой есть внутренний источник всякой деятельности, есть диалектическая душа. Отечественные философы-марксисты отрицательную сторону противоречия обозначали как «ведущую сторону противоречия». Содержание понятия «активность» адекватно и наиболее полно выразимо в системе понятий: «самопротиворечи-вость», «имманентность», «спонтанность», «самопроизвольность», «самостоятельность» [3, с. 69]. Определяющий источник самодвижения системы заключается в ее субстанциальном основании и представляет собой имманентное противоречие, т.е. конкретное тождество противоположных моментов внутри единого субстанциального (сущностного) отношения. Субстанциальное противоречие более
точно может быть названо самопротиворечивостью (самоотрицательностью).
Самодвижение, таким образом, определяется структурой самодвижущегося объекта, а именно наличием в этой структуре имманентно присущего противоречия. Причиной возникновения активности является наличие противоречия в структуре объекта, становящегося источником активности. В этом случае объект становится субъектом. Гегель писал: «Такое существо, которое содержит противоречия внутри себя и способно его вынести, есть субъект...[4, с. 478]» «Субъект активен, деятелен постольку, поскольку он содержит в себе внутреннее беспокойство, напряжение, поскольку он воплощает собой имманентное ему, выражающее его природу противоречие» [5, с. 124].
Особенности активности той или иной системы определяются ее внутренней организацией, имманентно присущими ей противоречиями. В связи с этим активность, будучи свойственна всей материи, на разных уровнях ее организации обнаруживает определенные специфические черты. Следуя принципам общепринятой классификации форм движения материи, В. И. Кремлянский выделяет соответственно следующие основные типы активности: физический, химический, биологический и социальный. Различие между ними он связывает главным образом с отличиями в степени или уровнях организованности соответствующих материальных носителей. Поскольку повышение организации связано с возрастанием активности, удельный вес ее видов в каждой данной форме существования материи также должен возрастать [6, с. 60] .
Таким образом, опираясь на работы рассмотренных исследователей, мы можем отделить категорию «активность» от категории «движения». Не всякое движение и беспокойство системы есть активность. Ведь движение может быть навязанным извне, оно может быть чуждым движущейся системе, не вытекать из ее имманентных противоречий. В этом случае, несмотря на то, что система движется, она будет пассивна. Активность есть самодвижение системы, выражающее ее внутренние противоречия. Активность представляет собой совокупность действий, зависящих главным образом от внутренних противоречий, которые опосредствуют влиянию извне. Активность характеризуется преобладанием внутренней детерминации.
Понимание активности как самодвижения позволяет отграничить ее от деятельности. Это становится важным именно тогда, когда речь заходит о человеке, поскольку большинство исследователей считает, что деятельность присуща только человеку. Исследуя человеческую активность, мы должны отличить ее от человеческой деятельности. Это два, хотя и тесно переплетающихся, но различных явления. Деятельность не всегда бывает в подлинном смысле слова активной. Даже в научной литературе можно сталкиваться с таким выражением, как активизация той или иной деятельности. Значит, категории «активность» и «деятельность» не тождественны. В этой связи Л.П. Станкевич предложил понимать активность как меру деятельности. «В том случае, когда говорят о новом количественно-качественном уровне проявления этой совокупности последовательных действий (т.е. деятельности), активность выступает в качестве меры деятельности», — пишет он [7, с. 25].
Как показывает опыт, деятельность тем более активна, чем более она является самодеятельно-
стью. Когда говорят об активности человека, то имеют в виду превалирование в его деятельности внутренней детерминации над внешней, самодеятельности над деятельностью, вызванной внешними для него побудителями. Человек не всегда бывает самодеятелен, не всегда являет в деятельности свою собственную активность. Деятельность, которую он осуществляет, может быть навязанной ему извне и быть чуждой его собственным потребностям. Например, труд раба есть чуждая, навязанная ему деятельность, не являющаяся вследствие этого самодеятельностью. Говоря об активной деятельности, В. В. Поливанов отмечает, что она, «как правило, сопровождается повышенной интенсивностью (через сознательную самоинтенсификацию деятельности), сверхнормативностью, высокой производительностью, результативностью и т.п». «Активность, — по его словам, — «светится» в деятельности ровно настолько, насколько она как сущность обрела в ней свое опосредствованное существование, т.е. насколько деятельность самодеятельна. Самодеятельность есть существование активности в конкретной деятельности или явлении. «Свечение» активности может быть слабым и не оказывать сколько-нибудь заметного влияния на самое деятельность. Тогда имеет смысл говорить о практической пассивности личности или социальной группы в соответствующем виде деятельности. Когда же элемент самодеятельности становится преобладающим, т.е. активность обретает свое существование в явлении — деятельности, тогда мы имеем дело с качественно новой деятельностью, осуществляемой уже не пассивным носителем, а субъектом» [8, с. 24].
Большинство исследователей понимают деятельность как целенаправленную активность и признают, что она может быть присуща только человеку, поскольку только человек, обладая активным воображением, способен ставить цели. В этой связи категория «активность» является более широкой по отношению к категории «деятельность». Активность не обязательно может быть целенаправленной и не обязательно присущей только человеку. Говоря о том, что деятельность является целенаправленной активностью, мы тем самым говорим о некотором обеднении активности в феномене деятельности. Ведь цель, зачастую, подчиняет субъекта, навязывает ему порой чисто внешнюю детерминацию, подавляющую внутреннюю. В явлении деятельности мы имеем некоторый компромисс между стремлением к внутренней детерминации (самодвижению системы) и подчинением внешней детерминации (конкретным условиям среды). Если результатом деятельности становится преодоление внешних условий среды и победа внутренней детерминации над внешней, мы видим повышение человеческой активности. Если же в результате деятельности происходит подавление самодвижения субъекта, обеднение этого самодвижения (описанный К. Марксом феномен отчуждения труда), мы имеем уменьшение человеческой активности при наличии осуществляемой деятельности.
Отечественные психологи В. А. Петровский и А. Г. Асмолов считают, что активность предстает как динамический аспект деятельности, как явление, в котором раскрывается самодвижение, изменение и трансформация деятельности. «Собственно активность, — пишет А. Г. Асмолов, — в отличие от процессов осуществления деятельности, образует моменты прогрессивного движения самой деятель-
ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №3 (109) 2012 ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ
ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №3 (109) 2012
ности — ее становления, развития и видоизменения» [9, с. 66].
А. Кирилюк в своем исследовании, так же как и предыдущие исследователи, отмечает различия между активностью и деятельностью по критерию динамичность-статичность. Согласно его точке зрения, категория «активность» фиксирует способность человека превращаться в устойчивый источник изменения действительности, а категория «деятельность» «обращает внимание на застывшие результаты, итоги целенаправленного действия, обращенного на стационарные, недвижимые объекты, полагающие своими пространственными параметрами границу деятельности» [10, с. 12].
Таким образом, деятельность и активность являются пересекающимися и не тождественными категориями. А именно, категория «активность» является более широкой во всех отношениях. В то время как активность может быть только самодвижением, деятельность далеко не всегда есть самодвижение. Человеческая активность не только интенсифицирует и динамизирует человеческую деятельность, она зачастую может преодолевать ее, ломая прежние целевые и смысловые установки и формируя новые.
В то же время не всякое самодвижение есть активность. Очевидно, что самодвижение и активность не тождественные категории. На наш взгляд, активность есть более узкая категория, чем самодвижение. Не всякое самодвижение есть активность. Как мы уже указали, под самодвижением понимается собственное, внутренне необходимое изменение системы, порождаемое противоречиями системы, опосредствующими воздействие внешних детерминантов. Самодвижение наличествует, когда внутренняя детерминация движущейся системы является определяющей. Активность же, на наш взгляд, предполагает не только преобладание внутренней детерминации над внешней. Активность характеризует именно ту внутреннюю детерминацию, которая проистекает из сущности движущейся системы. Так, например, самодвижение больного человека будет отличаться от самодвижения здорового. И в том, и в другом случае мы имеем дело с самодвижением. Однако самодвижение больного человека проистекает из его хоть и внутренней, но болезненной структуры. Самодвижение же здорового человека проистекает из его здоровой структуры, которая соответствует сущности человека вообще. В данном случае под активностью мы понимаем актуализацию подлинной, неповрежденной сущности той или иной системы. Самодвижение же не всегда выражает сущность самодвижущегося. Более того самодвижение может противоречить этой сущности. Например, самодвижение больного человека может противоречить его человеческой сущности, не давать этой сущности реализовывать себя.
Таким образом, мы фактически отождествляем активность с самоактуализацией. И это не случайно. Как видим, звучание этих категорий очень сходно. Это связано с тем, что категория «актуализация» является производной от категории активность. Аристотель в рамках своей философской системы ввел категории потенциального (греч. Svvajuig, лат. potentia) и актуального (греч. evepyeia, лат. actus). Эти категории были переведены Боэцием на латинский язык соответственно как actus и potentia и в таком виде были ассимилированы в средневековой схоластике. Движение мира Аристотель объяснял как переход потенциального в актуальное (действитель-
ное). Под действительным при этом он понимал то, что реализовалось, осуществилось. Абсолютную реализацию всех вещей схоласты, последователи Аристотеля, называли «purus actus», т.е. чистая активность, или чистая осуществленность, а сам Аристотель «вечным перводвигателем». Чистая активность, по Аристотелю, и есть Бог, который объ-емлет все. Согласно Аристотелю, движение всех вещей направлено к реализации заложенной в них сущности, все вещи движутся к своей полной самоактуализации, к purus actus, т.е. к Богу. Однако различные внешние препятствия могут не давать им реализовывать себя. Бог же, по Аристотелю, является полной реализацией всего, чистой актуальностью. В силу того, что он полностью реализован, он — неподвижен. В то же время он является источником для движения всего мира, поскольку все вещи мира стремятся к нему в желании достичь места своей полной реализации. Поэтому Бог и является чистой активностью, поскольку активность в своей чистоте, по Аристотелю, это полное самоосуществление. Активная спонтанная сила (energeia Аристотеля) обнаруживает себя как энтелехия, т.е. упорядочивающее начало, как имманентное миру превращение возможности в определенную действительность, как само-себя материализующее идеальное.
Таким образом, как мы видим, категория «актуальность» и производная от нее категория «самоактуализация» берут свое происхождение от категории «активность» (actus — лат., svspysia — греч.) в ее понимании Аристотелем. В латинском языке слово actualis одновременно значит и актуальный и действенный (т.е. активный). Аристотель в своем учении, по сути, объединяет эти категории в одну. Процесс самоосуществления, самореализации вещи Аристотель называет энтелехией. Энтелехия есть движение вещи, обусловленное ее сущностью, это движение представляет собой переход сущности вещи из потенциального состояния в актуальное. По сути, это и есть активность. Любая вещь (система) активна постольку, поскольку она осуществляет в действительности свою сущность. Чем менее ее действительное существование соответствует ее внутренней сущности, тем менее она активна. Такие последователи Аристотеля нашего времени, как Ф. Десауэр, Штейнбюхель, Кариш, Веттер, Хасс считают, что активность, обнаруживаемая в явлениях живой природы и общества есть «actus purus» («чистая активность»).
Большинство современных исследователей считают, что источник движения какой-либо движущейся системы находится не вовне (Бог как неподвижный перводвигатель всего у Аристотеля), а внутри нее. В этом случае самодвижение системы представляет собой реализацию всех заложенных в ее структуре потенций. Однако любая вещь может быть поврежденной. В этом случае, несмотря на то, что она будет движима изнутри, ее самодвижение не будет реализовывать ее подлинную сущность, самодвижение в этом случае не будет активностью. Таким образом, самодвижение и активность являются тесно пересекающимися, но не тождественными категориями. Итак, активность есть процесс самореализации, самоактуализации подлинной сущности любой самодвижущейся системы. В том случае, если движения или самодвижения системы не соответствуют ее подлинной сущности, мы можем говорить, что данная вещь пассивна. Если человек осуществляет какую-либо деятельность, но при этом в рамках этой деятельности его человеческая сущность
не раскрывается или даже подавляется, мы можем говорить, что такой человек пассивен. Рассматривая с этих позиций проблему человеческой активности, мы можем утверждать, что активность человека представляет собой процесс реализации его человеческой сущности. Если же в процессе жизни человека его человеческая сущность не реализуется или реализуется слабо, мы можем говорить о человеческой пассивности. В этой связи понимание человеческой активности предполагает понимание человеческой сущности и условий ее проявления и реализации в действительности.
В чем же состоит сущность человека? Человек отличается от всех прочих живых организмов тем, что он не приспосабливается к природе, а активно преобразует природу под себя. Возможность такого рода преобразования связана со способностью человека отвлекаться от своих биологических, частных, субъективных интересов и объективно постигать природу в ее всеобщности. Только постигнув основные объективные законы мира, человек может активно преобразовывать его. Именно эта особенность характеризует человеческую активность. В этой связи человеческую сущность можно охарактеризовать как всеобщее. Человеческая сущность есть всеобщее мира. Другими словами, человек является человеком постольку, поскольку он проникает и овладевает всеобщим мировым движением, фактически становится им. Согласно Ф. Гегелю и К. Марксу, всеобщее есть единство многообразия явлений природы и общества, есть закон существования и изменения бесконечного ряда единичных и особенных явлений. Говоря о всеобщем, мы фактически говорим о законе самодвижения мира в целом. Как мы уже отмечали, самодвижение есть реализация имманентных противоречий самодви-жущейся системы. В случае всеобщего такой системой выступает мир как целое. Человек по своей природе есть реализация в своем существовании этих исходных мировых противоречий самодвижуще-гося мира, всеобщего. Человек стремится охватить весь мир, проникнуть в его сущность и реализовать эту сущность в своем бытии. Таким образом, всеобщее раскрывается в человеке, а активность человека есть проявление активности всеобщего, его актуализация. Именно активность человека, — пишет А. Кирилюк, — его способность становится центром продуктивных изменений действительности, «погружаться» в природу и превращаться в ее «органический дух» — такова, на наш взгляд, действительная основа постижения активности как объективно всеобщего момента саморазвития сущего [10, с. 12].
В истории философии эта способность человека всегда связывалась с разумом. Именно благодаря разуму человек проникает в сущность явлений мира, постигает космос в его целостности, постигает всеобщее. В отличие от рассудка, нацеленного на достижение конкретных, подчас корыстных прагматичных целей, разум обнаруживается в постижении объективных законов и процессов мира и следовании этим законам. Рассудок связан с субъективным, разум — с объективным. Целью рассудка является
обеспечение выживания человека, удовлетворение его субъективных интересов (как существа оторванного от всеобщего), целью же разума является объективное постижение мира, установление в мире гармонии и блага. Разум дан человеку для того, чтобы он заботился о космосе, а не только о себе. В разуме человека природа проявляет свою сущность, свое всеобщее. Исходя из вышесказанного, мы можем говорить о том, что рассудок более всего присущ человеческой деятельности, поскольку рассудок не мыслит целого, он мыслит прежде всего достижение вырванных из целого мироздания частных целей и вещей. Разум же связан прежде всего с человеческой активностью, поскольку он мыслит не отдельные цели, а космос как целое, и исходит из движения космоса как целого.
Таким образом, человеческая активность представляет собой процесс актуализации человеческой сущности, понимаемой нами как всеобщее.
Библиографический список
1. Смирнов, С. Д. Психология образа: проблема активности психического отражения / С. Д. Смирнов. — М. : Изд-во МГУ, 1985. - 231 с.
2. Вяккерев, Ф. Ф. Проблема самодвижения в материалистической диалектике / Ф. Ф. Вяккерев. — Л. : Изд-во Ленинградского ун-та, 1972. — 86 с.
3. Кайдалов, В. А. Диалектико-материалистическая концепция самодвижения и ее современные проблемы / В. А. Кайдалов. — Томск : Изд-во Томского университета, 1982. — 200 с.
4. Гегель, Г. В. Ф. Собр соч. В 5 т. Т. II / Г. В. Ф. Гегель. — М.: Соцэкгиз, 1935. — 683 с.
5. Типухин, В. Н. Логические основания становления субъекта / В. Н. Типухин. — Омск : Зап.-Сиб. кн. изд-во, 1971. — 264 с.
6. Кремлянский, В. И. К анализу понятия активности материальных систем / В. И. Кремлянский // Вопросы философии. —
1969. — № 10. — С. 54 — 63.
7. Станкевич, Л. П. Активность как мера деятельности личности / Л. П. Станкевич // Вестник МГУ. Сер. 8, Философия. —
1970. — № 6. — С. 25 — 32.
8. Поливанов, В. В. Социальная активность как категория исторического материализма / В. В. Поливанов // Социальная активность: от потребности к деятельности. — Челябинск, 1978. — Вып. 4. — С. 3 — 28.
9. Асмолов, А. Г. Культурно-историческая психология и конструирование миров / А. Г. Асмолов. — М. : Ин-т практ. псих., Воронеж : МОДЭК, 1996. — 767 с.
10. Кирилюк, А. С. Категория «активности»: мировоззренческие и методологические функции / А. С. Кирилюк. — Киев: Наук, думка, 1985. — 126 с.
СМИРНОВ Максим Юрьевич, старший преподаватель кафедры философии и социально-гуманитарных дисциплин.
Адрес для переписки: e-mail: [email protected]
Статья поступила в редакцию 04.10.2011 г.
© М. Ю. Смирнов
ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №3 (109) 2012 ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ
