CC BY
23324. Feodaeva F.Z. Kizljar - jekonomicheskij i administrativnyj centr Rossii na Severnom Kavkaze v XVIII v. // Genezis, osnovnye jetapy, obshhie puti i osobennosti razvitija feodalizma u narodov Severnogo Kavkaza. Regional'naja nauchnaja konferencija. Tezisy dokladov. - Mahachkala. 1980. -S.82.
25. Vasil'ev D.S. Ocherki istorii nizov'ev Tereka: dosovetskij period. Mahachkala, 1986. - 246s.
26. Ravinskij I.V. Hozjajstvennoe opisanie Astrahanskoj i Kavkazskoj gubernij. - SPb., 1809. - 570 s.
27. CGARD. F. 379. Op.1. D.34.
28. Nogajcy Dagestana i Severnogo Kavkaza (Dokumenty XVII-XVIII v.) / Sost. D.S. Kidirnijazov. - Mahachkala. 1998. - 121 s.
29. Kidirnijazov D.S. Arhiv kizljarskogo komendanta - vazhnejshij istochnik po istorii russko-nogajskih otnoshenij v XVIII v. // Istochnikovedenie istorii dosovetskogo Dagestana. - Mahachkala, 1987. - S.91-95.
30. CGARD. F.379. Op.1. D.159.
31. CGARD. F. 379. Op.1. D.354.
32. Kabardino-russkie otnoshenija v XVI - XVIII vv. T.2 - M., 1957. - VII, 424 s.
33. Turicyn I.V. Paradoksy rossijskogo kolonial'nogo opyta pervoj poloviny XIX veka (na materialah Zakavkaz'ya) // Sovremennaya nauchnaya mysl'. 2013. №4. S.43-57.
ЗИНЕЕВА ЗАИДА ЗАЛИМХАНОВНА - кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник отдела социологии Карачаево-Черкесского института гуманитарных исследований (Черкесск).
ZINEEVA, ZAIDA Z. - Ph.D. in History, Leading Researcher of the Department of Sociology, Karachai-Cherkessia Institute for Humanities Research. Russia, Cherkessk ([email protected]).
УДК 94(47).08«1861/1917»:338.433
ДАЦЫШЕН В.Г.
ЧАЙНАЯ ТОРГОВЛЯ В ИСТОРИИ РУССКО-КИТАЙСКИХ ОТНОШЕНИЙ
(1861-1917 ГГ.)
Ключевые слова: Российская империя, Китай, чайная торговля, русско-китайские отношения.
Статья посвящена проблемам истории русско-китайских отношений в контексте чайной торговли второй половины XIX - начала ХХ вв. Показано, что чайная торговля составляла в это время основу всей системы русско-китайских торгово-экономических отношений. До 90% всего объема двухсторонней торговли приходилось на ввоз чая в Россию. Чайная торговля требовала постоянного решения различных вопросов в русско-китайских отношениях. Именно с проблемами чайной торговли были связаны глобальные изменения в системе русско-китайских отношений в середине XIX века. Именно чайная торговля обеспечила относительно гармоничное знакомство двух народов друг с другом во второй половине XIX в. Огромный дисбаланс русско-китайской торговли из-за ввоза чая спровоцировал радикальные преобразования в системе русско-китайских отношений на рубеже XIX-XX вв.
DATSYSHEN, V.G.
TEA TRADE IN THE HISTORY OF RUSSIAN-CHINESE RELATIONS (1861-1917-IES)
Keywords: Russian Empire, China, tea trade, Russian-Chinese relations.
The article is devoted to the problems of the history of Russian-Chinese relations in the context of the tea trade of the second half of the XIX - early XX centuries. It was shown that at that time tea trade was the basis of the entire system of Russian-Chinese trade-economic relations. Up to 90% of the total volume of bilateral trade accounted for the import of tea to Russia. Tea trade required a permanent solution of various issues in the Russian-Chinese relations. Global changes in the system of Russian-Chinese relations in the middle of the XIX century were connected with the problems of tea trade. It was the tea trade that provided a relatively harmonious familiarity of the two peoples with each other in the second half of the nineteenth century. The huge imbalance of the Russian-Chinese trade due to the importation of tea provoked a radical transformation in the system of Russian-Chinese relations at the turn of the XIX-XX centuries.
В основе всей системы русско-китайских торгово-экономических отношений в XIX -начале ХХ в. лежала чайная торговля. Именно с проблемами чайной торговли были связаны глобальные изменения в системе русско-китайских отношений середины XIX века. Именно чайная торговля обеспечила относительно гармоничное знакомство двух народов друг с другом во второй половине XIX в. Огромный дисбаланс русско-китайской торговли из-за ввоза чая спровоцировал радикальные преобразования в системе русско-китайских отношений на рубеже XIX-XX вв. С другой стороны, экспорт чая в Россию значительно облегчил вхождение китайской экономики в мировую систему.
Обращаясь к предыстории вопроса, отметим, что чай стал главным товаром, ввозимым из Китая в Россию, уже к началу XIX в. Но в середине века, из-за увеличения чайного ввоза при падении русского экспорта в Китай, возник кризис в двухсторонних отношениях. Отмеченный кризис русско-китайских торгово-экономических отношений имел своим
следствием изменение всей системы отношений между двумя странами, закрепленными Тяньцзинским, Айгуньским и Пекинским договорами 1858-1860 гг.
Во исполнение русско-китайского Пекинского договора 1860 г. и согласно его статье №14, в феврале 1862 г. российским посланником Баллюзеком с китайскими уполномоченными лицами были подписаны в Пекине «Правила сухопутной торговли между Россией и Китаем». Они принимались к руководству «в виде опыта на три года» и состояли из 22 пунктов. В последующем, в апреле 1869 года российским посланником в Пекине Влангали были подписаны новые «Правила сухопутной торговли между Россией и Китаем». В феврале 1981 г. в Петербурге стороны установили новые «Правила ...», принятые в рамках С.-Петербургского договора.
Несмотря на широкую либерализацию русско-китайских торгово-экономических отношений, осуществленную в рамках отмеченных документов, сухопутная чайная торговля осталась строго регламентированной сферой. Единственная дорога для привоза русскими чая с юга Китая изначально проходила через Тяньцзинь и Калган.
В этой связи нужно отметить, что после открытия границы Русские купцы сразу поехали в Центральный и Южный Китай. Причем при прохождении русских караванов иногда стали возникать проблемы во взаимоотношениях с китайскими чиновниками. Так, в «Донесении Агента торгующего на Кяхте купечества Ивана Алексеева Нерпина» говорилось: «Следование его по Монголии было благополучно и беспрепятственно ... думали, что может совершенно беспрепятственно проехать в Пекин ... к сожалению, предположению нашему не суждено было сбыться ... навстречу каравану выехало 6 человек китайских чиновников, при коих было 10 человек солдат и 2 человека монгольских переводчиков, китайцев же. Они остановили караван, и один из чиновников со светлым белым шариком и павлиньим пером на шапке объявил, что он имеет ко мне письмо, о содержании которого должен переговорить здесь, а как караван остановили вблизи постоялого двора, то мы зашли туда. Письмо было от архимандрита Гурия от 31 ч. марта, по прочтении того же чиновник опросил, что мы намерены делать? «Ехать в Пекин через Дашикэу» отвечал я ... Архимандрит Гурий советует вам ехать на Калган, то Вы и поступайте согласно письма ... Кроме неудобства и трудностей пути, это следование через Душикэу невозможно потому, что на это мы имеем повеление императора. Уважая эту последнюю причину, я не настаивал далее... готов ехать на Калган» [1]. В мае 1861 г. русские купцы достигли столичного района Китая, а 24 сентября караван из Тяньцзиня направился обратно в Россию. И.А. Нерпин во время поездки в Китай выяснил, что в новых условиях китайским купцам, доставлявшим в Кяхту чай сухопутным путем, будет трудно конкурировать с иностранцами из-за наличия «внутренних таможенных» сборов, о чем и сообщил уже в мае 1861 г. кяхтинскому градоначальнику А. И. Деспоту-Зеновичу.
В целом, уже в начале 1860-х годов через Тяньцзинь на север ежегодно экспортировалось более 300 тыс. ящиков чая. В Чжили постоянно жили и работали десятки русских купцов. Таким образом, именно чайная торговля лежала в это время в основе русских экономических интересов в столичной провинции в период империи Цин.
Договорами 1858-1860-го годов Россия получила право морской торговли с Китаем. В 1863 г. православный миссионер писал из Пекина в Иркутск: «Европейцы и наши Кяхтинцы свободно ездят и торгуют по Янъ-цзы-цзяну, несмотря на то, что здесь центр инсуррекции (народных восстаний - авт.). Купцы отправляются на чайные плантации и там сами следят уборкою и приготовлением чая» [2]. В этих условиях сибирские купцы сместили свою активность из Кяхты в центр чайной торговли - город Ханькоу. Они не только закупали чай на местных аукционах для его отправки в Россию, но также приступили к созданию собственных фабрик по изготовлению кирпичного чая.
Так русские впервые познакомились с китайской торгово-экономической культурой, научились работать в Китае. Драгоман Российской дипломатической миссии в Пекине Попов писал: «Можно себе представить, сколько затруднений и неприятностей должны испытать
первые начинатели здесь дела... Но время, труд и опыт, соединенные с важностью и выгодами положения в Хань-коу, научили всему и сделали свое» [3].
В основном чай закупался русскими купцами в городах Ханькоу, Цзюцзян и Фучжоу. Русские фирмы отправляли товар в Россию через Тяньцзинь и Кяхту, а также через Одессу и через Лондон. Кроме того, небольшие партии чая из Ханькоу шли в Россию через Николаевск-на-Амуре и Владивосток [4].
Сначала русские в Ханькоу покупали только кирпичный чай, и занимались этим только кяхтинцы. Затем туда пошли капиталы Иркутские, Кунгурские, Казанские и Московские. Стали вывозиться также байховые чаи. Поначалу, в течение примерно года дела вело Агентство от кяхтинского купеческого общества, но затем купцы повели дела самостоятельно. В 1863 г. образовался первый торговый дом на правах комиссионерства «Иванов, Окулов, Токмаков и К». В 1865 г. эта компания разделились на две - «Иванов, Ободрин и К» и «Окулов, Токмаков и К». В 1869 г. в Ханькоу появилась третья компания -«Хаминов, Родионов и К». Одним из монополистов на чайном рынке России являлся Губкин, сделавший свой капитал еще в 1840-х гг. Губкин успешно торговал, в том числе и потому, что его сотрудники изучали торговлю чаем непосредственно в самом Китае, а кроме того, хорошо знали технологию чайного производства, разбирались в сортах чая. После смерти купца в 1881 г., его наследство разделили внуки - Кузнецов и Ушакова. Они открыли в Ханькоу фабрику по производству кирпичного и плиточного чая, а также закупочную контору.
В 1861 г. в России разрешили ввоз чая из Китая через европейские границы. Транспортировка морем посредством западных компаний делала доставку чая более дешевой, чем традиционным путем - через Кяхту. Но российский министр иностранных дел указывал: «упадок кяхтинской торговли может повлечь за собой отчуждение от нас Китая» [5]. Чтобы снять отмеченную угрозу, на Сибирской границе стали устанавливаться таможенные пошлины, существенно более низкие, чем в Европейской части страны. Таким образом, высшее руководство Российской империи во второй половине XIX в. считало, что именно кяхтинская чайная торговля «сближает» Россию и Китай.
Весной 1862 г. указом Александра II был разрешен беспошлинный ввоз через Азиатскую границу всех китайских товаров, за исключением чая, который по-прежнему облагался высокой пошлиной. Таможенные сборы от чая были значительными, но постепенно их доля в общих доходах государства падала. УК примеру, удельный вест таможенных сборов в Иркутской таможне по всему таможенному ведомству России в 1866 г. составил 4,6%, в 1867 - 3,1%, в 1871 - 2,5%. И в дальнейшем, вплоть до революции 1917 года, пошлина на ввоз чая в Россию была в несколько раз выше, чем в других странах. На этом фоне показательно, что в некоторых странах, к примеру в США, чай вообще не облагался пошлиной.
Именно благодаря чайной торговле двусторонние отношения вышли на качественно новый уровень - Россия впервые открыла в Китае консульское учреждение. Причем вице-консулом был назначен первый русский чайный торговец в Ханькоу Иванов. Позднее пост вице-консула Ханькоу предложили чаепромышленнику Пономареву.
На протяжении нескольких десятилетий Ханькоу утвердился как центр русской деловой активности в Китае. В этом городе сформировалась большая русская колония. Чайная торговля обусловила во второй половине XIX в. приток русского капитала в китайскую экономику. Объем производства на русских фабриках был большим. Исследователь Хохлов писал, что в начале 1890-х гг. ежегодно ввозилось более 850 тыс. пудов кирпичного чая. В том числе 700 тыс. пудов Пекинского (черного) чая приготовлялись на русских фабриках, и 180 тыс. пудов Обыкновенного (зеленого) приготовлялись китайцами (до 88 тыс. пудов) и русскими (62 тыс. пудов) [6].
Чайная торговля обусловила такую проблему в русско-китайских отношениях, как вопрос о пошлинах и других сборах с чая. Российские дипломаты защищали интересы русских торговцев чаем. Например, в 1866 г. по настоянию посланника Влангали китайское
правительство отменило половинную пошлину, взимавшуюся с русских чаев в Тяньцзине. В 1881 г. российской дипломатической миссии в Пекине удалось провести переговоры с китайским правительством и заключить соглашение о чайных пошлинах, которые взимались китайскими властями. Китайское правительство согласилось, чтобы с кирпичного чая, производимого российскими купцами в Ханькоу, взималась полная вывозная пошлина, но, с другой стороны, российские купцы освобождались от уплаты половинной транзитной пошлины, которой чай облагался вплоть до начала 80-х гг. XIX в. [7].
Закупка чая вызывала разные вопросы, требовавшие отдельного рассмотрения. Например, в 1876 г. пять русских фирм, функционировавших в Ханькоу, обратились к российскому вице-консулу с заявлением, что китайцы, производящие торговлю чаем, с 1874 г. стали подмешивать в него фальшивый материал, то есть листья и травы других растений. Проблема была разрешена на местном уровне, посредством переговоров между российским вице-консулом и даотаем. Другим вопросом, разбиравшимся в рамках переговоров между российскими дипломатами и местными китайскими властями, было выполнение обязательств разных китайских транспортных фирм, перевозивших чай от Тяньцзиня до Кяхты. В документах «Донесение из консульства в Тяньцзине 1875-1909» [8] представлены жалобы русских торговцев китайским властям на неисправную транспортировку чаев. В свою очередь, китайские власти предлагали посредничество китайских фирм.
Для обеспечения нормального функционирования чайного пути через Монголию в 1885 г., на основе договоренности между китайскими и русскими чиновниками, была специально создана должность русского торгового агента. Его местопребыванием определялось урочище Йэхэ-удэ - между Калганом и Ургой. Правда, очень быстро это агентство деградировало, не внеся пользы в развитие русско-китайских отношений.
Русские чаеторговцы иногда становились жертвами антииностранных выступлений в Китае. Например, в июне 1870 г. восставшие против католических миссионеров жители Тяньцзиня по ошибке убили сына и невестку сибирского торговца Протопопова и служащего торговой фирмы Басова. В этой связи, родственники убитых обратились в российский МИД с просьбой о взыскании с Китайского правительства компенсации за погибших [9].
С чайной торговлей было связано появление в 1880-х гг. русских военных кораблей на Янцзы, в Ханькоу [10]. В 1886 г. вверх по Янцзы ходила мореходная канонерская лодка «Отважный». В начале 1890-х годов на время чайных торгов ежегодно летом в Ханькоу направлялось русское военное судно, задачей которого являлась защита, при необходимости, русского населения.
Во время восстания ихэтуаней на севере Китая чайная торговля оказалась под угрозой. В августе 1900 г. военный агент Десино доносил из Шанхая: «Из изложенного не трудно заключить, что положение в долине р. Ян-цзы-на, а также и в Южном Китае весьма серьезно и нужна только искра, что бы накопившийся горючий материал вспыхнул, пожар разросся бы сам повсюду». наряду с этим, он отдельно акцентировал внимание на том, что «Русские купцы в Ханькоу не успели вывести все количество байховых чаев и совершенно не надеются на вывоз кирпичного чая...» [11]. В этой связи, российский консул Вахович обратился с просьбой оперативно прислать в Ханькоу военное судно.
Особое значение центра русской чайной торговли - Ханькоу подтверждалось посещением этого города членами царской семьи Российской империи. К примеру, в июне 1888 г. в сопровождении двух лейтенантов и врача в Ханькоу побывал Великий князь Александр Михайлович [12]. В апреле 1890 года в Ханькоу заезжал наследник российского престола Великий князь Николай Александрович - будущий последний русский царь. В Ханькоу Николай пробыл три дня. Причем на борту российского судна прошла его встреча с Чжан Чжидуном. На обратном пути он посетил еще один центр русской чайной торговли -Цзюцзян. Таким образом, будущий русский царь в Китае посещал только места, связанные с русской чайной торговлей. Визит русского наследника престола в Китай произошел без происшествий, в отличие от его визита в Японию.
Развитие чайной торговли способствовало появлению православной религии в Китае, за пределами Пекина. В 1885 году в Ханькоу была открыта православная церковь во имя Св. Александра Невского, здание которой сохранилось до наших дней. А в начале ХХ века именно провинция Хубэй стала одним из главных центров православной миссионерской деятельности. Ее посещал и основатель Китайской Православной церкви епископ Иннокентий (Фигуровский). Вторая православная церковь была построена в ключевом пункте чайного пути - Чжанцзякоу. Строительство православной церкви началось в 1892 г. по инициативе купца М.Д. Батуева, купившего у местных владельцев участок земли в 6 му. Уже в 1894 г. этот кирпичный храм, вмещавший до 80 человек, был построен.
Именно в центре русской чайной торговли была создана первая российская концессия (сеттльмент) на территории Китая. В августе 1895 г. о необходимости приобретения концессии в Ханькоу заявил консул Вахович. В этой связи, российскому посланнику в Пекине Кассини были выделены 200 тыс. рублей. Однако оформление российской концессии, в связи с интригами англичан, явно затянулось. Шло время, а проблемы так и не удавалось уладить. В связи с претензиями на эти земли англичан, даотай упорно отказывался подписать соответствующий протокол. Наконец, 18 апреля русский консул в Тяньцзине П.А. Дмитриевский официально уведомил даотая, что, поскольку границы концессии утверждены в Пекине, он не вправе отказываться от подписи документа. Тем не менее, несмотря на приказ из Цзунлиямыня, даотай по-прежнему отказывался от подписи, а генерал-губернатор избегал встречи с русскими уполномоченными. В итоге, соглашение об учреждении в Ханькоу концессии было все же подписано весной 1896 года. С российской стороны подписи поставили П.А. Дмитриевский и временно управляющий русским консульством в Ханькоу П. Рождественский. С другой стороны документ подписали французские консулы в присутствии Ханьянского чжисяня Се Фуцзи и представителя местного даотая по вопросам европейских концессий Дун Чжэцзюня. Второй российский сеттльмент был образован позднее в районе проживания русских чайных торговцев в Тяньцзине.
В статье 5-й «Положения о русской концессии в Ханькоу» от 21 мая 1896 г. говорилось: «В русской концессии находится Учанская станция для сбора внутренней пошлины, каковое учреждение имеет большую важность и с трудом может быть уступлено. Принимая, однако, во внимание, что русское правительство впервые приобретает концессию, сим решено полюбовно удалить ее вне концессии, определив соответствующую плату, дабы сохранить дружбу и согласие» [13].
Чайная торговля вызвала также появление китайской трудовой миграции в Сибири. Первыми китайцами в сибирских городах стали служащие шаньсийских торговых фирм, таких как Дашэнкуй. В 1860-х гг. китайские чаеторговцы из Кяхтинского Маймачена перенесли свою деятельность в Россию. Например, весной 1880 г. красноярский полицмейстер докладывал: «в г. Красноярске проживает, в настоящее время, один китаец -занимающийся торговлей чаем, который ни в чем предосудительном не замечен» [14].
На протяжении более 100 лет общим неофициальным названием всех китайцев в Сибири и других районах России стал термин ходя, происходящий от названия служащих торговых фирм хоцзи. Отметим также, что чай у китайских торговцев в Сибири был дешевле, чем у русских, и русское общество подозревало, что китайцы продают чай дешевле себестоимости, а прибыль получают за чет контрабанды, продажи водки и скупки золота. Это стало одной из причин появления в России антикитайских настроений.
Интересным эпизодом в истории русско-китайских отношений 1860-1870-х гг. стал поиск для российской императрицы Марии Александровны понравившегося ей зеленого жемчужного чая, некогда подаренного ей генерал-губернатором Муравьевым-Амурским. Когда подаренный чай стал заканчиваться, вся российская дипломатия в Китае и власти на русско-китайской границе принялись энергично разыскивать этот сорт чая в Китае. Переписка по этому поводу связывала Петербург с Иркутском, Кяхтой, Пекином, Тяньцзинем, Шанхаем, Ханькоу. В сложные и динамичные времена пореформенного развития дипломаты вместо решения проблем, возникавших в процессе становления
качественно новых двухсторонних отношений, сосредоточились на поисках чая для императрицы. В декабре 1868 г. вице-консул Иванов объяснял дипломатам: «на рынках Китая искать его бесполезно, ибо он в продаже не встречается. Чай этот приготовляется в очень незначительном количестве ... для подарков и по заказам. В последние восемь лет заказов на этот чай не было, и он не приготовлялся» [15]. Но императрица продолжала требовать любимый чай. В конечном итоге, история с поиском чая для императрицы продолжалась более двух десятилетий и завершилась лишь со смертью Марии Александровны в 1880 году.
На этом фоне, основные тенденции двухсторонней торговли России с Китаем во второй половине XIX в. имели негативный характер. Общий рост товарооборота в 2,4 раза за период с 1850 по 1893 гг. был обеспечен главным образом за счет увеличения ввоза. Причем, благодаря чаю, он увеличился почти в 5 раз. За то же время русский вывоз в Китай уменьшился примерно в 2 раза. Негативная ситуация усугублялась тем, что русские торговцы покупали чай за деньги, переводимые в Китай через иностранные банки. В 1894 г. русские торговцы в Ханькоу получили переводы на 1,614 млн. фунтов стерлингов и обменяли их затем на местные ляны, потеряв в ходе отмеченных операций весьма существенные проценты [16]. Необходимость создания собственных финансовых институтов для уменьшения накладных расходов чайной торговли стала в этих условиях важным аргументом для создания Русско-Китайского банка, ставшего главным инструментом экономической экспансии России в Китае. Не случайно первые отделения этого банка в начале 1896 г. были открыты в первую очередь в Шанхае, Ханькоу и Тяньцзине.
Следует учитывать и то, что для транспортировки чая по Китаю русские торговцы пользовались услугами китайских и западных фирм. Негативные тенденции в развитии Кяхтинской чайной торговли толкали русское купечество к постоянным поискам новых торговых путей из Китая в Россию. Купцы искали торговые пути на границах, что вело к активизации России в разных районах Монголии, а также к росту противоречий в приграничных районах.
В 1864 г. русские купцы подняли вопрос о свободной торговле с Кобдо. В 1865 г. посланник добился разрешения на это, и чай был здесь в числе основных товаров. Из Западной Монголии чай шел на Бийск и Минусинск. В письме, направленном Иркутскому генерал-губернатору, минусинский купец Гусев настойчиво обосновывал необходимость обустройства прямого торгового пути Минусинск-Калган: «Этот путь представляет для чайной торговли выгоды неисчислимые в сравнении с тем, который через Кяхту и Иркутск, практикуемый ныне... сама доставка его в Европейскую Россию удешевляется против нынешнего почти вчетверо...» [17]. В свою очередь, газета «Сибирь» (Иркутск) в 1882 г. активно ратовала за то, чтобы отказаться от Кяхтинской торговли, а весь чай отправлять через Амур.
Торгово-промышленные круги Европейской России пытались также наладить прямую морскую торговлю чаем. В апреле 1870 г. в Китай был направлен агент «Российского общества пароходства и торговли» (РОПИТ) Барановский. В полученной им инструкции говорилось: «После хлопка одно из первых мест в торговле Европы с Дальним Востоком занимает чай, отправляемый морем из Шангая. Этот чай, известный у нас под именем кантонского, более и более входит в России в употребление, а потому весьма полезно было бы обратить на этот предмет особое внимание и исследовать, не представится ли возможность получать кантонский чай не из Англии и из Кенигсберга, как это делается ныне, а прямым путем через Суэц и Одессу.» [18].
В феврале 1871 г. из Одессы в Китай вышел первый пароход РОПИТ - «Чихачев». С 1880 г. срочные рейсы между Ханькоу, Шанхаем и Владивостоком обеспечивала сибирская частная пароходная компания купца Шевелева («Шевелев и К»). В 1880-х годах появились также регулярные рейсы из Одессы на Дальний Восток пароходов «Добровольного флота». Однако возможностей русского флота для надежного обеспечения чайной торговли было явно недостаточно.
Для того, чтобы усовершенствовать систему русско-китайской чайной торговли, уменьшить дефицит русской торговли, во второй половине XIX в. русские предприниматели организовали много научных экспедиций вглубь Китая. Русские чаеторговцы частично профинансировали экспедицию полковника Сосновского и доктора Пясецкого в 1874-1875 гг. В этой экспедиции участвовал представитель китайской торговой фирмы в Кяхте Сюй. В 1886 г. в Китай через Алтай на 175 верблюдах направилась возглавленная Васеневым торговая экспедиция «Товарищества Никольской мануфактуры Саввы Морозова и К» и чаеторгового предприятия «А. Губкин, наследник А.Г. Кузнецова и К». Торговую экспедицию из Минусинска в Калган и Сиань в конце 1880-х годов осуществил крупнейший русский торговец Тувы Сафьянов. В 1895 г. «Для изучения чайного дела» в Китай выехала экспедиция в составе Инспектора Кавказских удельных имений Клингена, профессора Краснова, агронома Симонсона и сельского хозяина Снежкова.
Вообще же, проблемы чайной торговли внимательно изучали все русские исследователи Китая - Пржевальский, Потанин и другие. Работа этих экспедиций вызывала к жизни разные проблемы и конфликты, требующие разбирательства на разных уровнях. Например, Васенев писал Морозову из Ланьчжоу: «мы немало терпели оскорблений от проезжающих из Кульджи войск маньчжуров и солонов, о которых власти отзывались, что они не имеют влияния на них и не в силах сдерживать их своеволия» [19].
В основе интересной истории семьи будущего председателя Союза китайских рабочих в России Лю Цзэжуна также была чайная торговля. Для уменьшения зависимости от китайского импорта русские чаепромышленники предпринимали попытки разведения чая на территории Российской империи. В 1893 г. чаеторговец Попов на одной из китайских чайных фабрик нанял для работы на Кавказе Лю Цзюньчжоу. Через три года китайский мастер привез в Россию семью, в том числе и малолетнего сына - Лю Цзэжуна, который позднее поступил в Петроградский университет и стал первым фактическим представителем Китайской Республики в Советской России.
Русские чаепромышленники пытались найти новые способы развивать свой бизнес в Китае. Современники писали: «Приблизительно в конце 80-х годов у некоторых наших чаепромышленников начала созревать мысль, нельзя ли дать русскому потребителю чай средний по цене между плохим, но дешевым - кирпичным и дорогим - байховым. Наши русские фабрики прессованного чая в Китае решили попробовать прессовать под высоким давлением сухим способом из лучших «отборных» по качеству высевок так называемый ныне «чай плиточный!, плитками по У фунта каждая. Для этой цели были заказаны в Англии специальные прессы. фабриканты обратились с мотивированным ходатайством к нашем правительству об установлении на означенный чай невысокой пошлины. Кроме того, наше правительство, веря в добросовестность русских фабрик в Китае, разрешило таможням пропускать в пределы России только тот плиточный чай, который был спрессован в Китае на русских фабриках, установив при этом контроль при помощи консульских удостоверений» [20, с.98-99]. Однако переломить ситуацию не удалось: Специалист Синюков утверждает: «Однако доброе намерение в отношении плиточного чая не получило надлежащего осуществления. Дело не пошло. Пошлина не дает простора. Производство плиточного чая находится в застое и влачит жалкое существование. Дело же с черным кирпичным чаем идет в гору. Этот чай завоевывает на нашем рынке почётное себе место» [20, с.99].
В 1880-х годах развитие негативных тенденций в российско-китайской торговле удалось ограничить. Ситуация стабилизировалась. Если в 1886-1890 гг. в общем объеме торговли России (вывоз/ввоз) Китай составлял 0,35% и 6,95%, соответственно, то в 1894 г. -уже 0,67% и 6,88% [21]. Впрочем, наметившиеся благоприятные тенденции в развитии русско-китайской торговли не привели к качественным изменениям. По-прежнему до 90% всех объемов легальной российско-китайской торговли приходилось на чай. В 1890-х гг. Россия была самым большим в мире потребителем китайского чая. Китай продавал в Россию чая в два раза больше чем в Англию, в два раза больше, чем в Америку, в два раза больше, чем в британские колонии. Благодаря чайной торговле, по объему ввоза в Россию Китай во
второй половине XIX в. закрепился на четвертом месте, уступая лишь Германии, Великобритании и США.
Как следствие, общая ситуация в торговле России и Китая в 1880-х - 1890-х годах оставалась крайне противоречивой. Очевидная заинтересованность сторон в развитии торгово-экономического взаимодействия, несомненная стабильность и поступательное развитие сферы торговли создавали хорошую основу для стабилизации двухсторонних отношений. В то же время, значительный дефицит российской торговли объективно порождал серьезные противоречия, подрывая перспективы ее динамичного развития.
К концу XIX в. отношения России с Китаем осложнялись проблемой, актуальной и для стран Западной Европой. Большая заинтересованность в импорте товаров с Востока, при отсутствии актуальных для Китая товаров, выравнивающих торговый баланс, приводила к значительному оттоку в Китай «звонкой монеты». Как известно, страны Запада решили эту проблему с помощью экспорта опиума (в 90-х годах XIX в. более 1/3 всего ввоза в Китай) и завоеванием рынка максимально дешевыми товарами машинного производства. Россия наркотики не экспортировала, а машинное производство развивалось в ней с опозданием, когда китайский рынок уже во многом овладели ведущие государства Запада. Как следствие, России еще только предстояло найти свой алгоритм развития экономического взаимодействия с Китаем.
Общая негативная для России ситуация в русско-китайских торгово-экономических отношениях стала важнейшим фактором (наряду с другими внешними и внутренними факторами) выбора российским руководством новой модели русско-китайских отношений. Царское правительство взяло курс на экспансию в Северо-Восточном Китае, лежавшем до того в стороне от экономических и политических интересов России. Фактически, руководство царской России не стало бороться за китайские рынки на привычном для себя направлении Центральной Азии и чайного производства, а предложило свою страну в качестве посредника для экспансии капиталистических стран в Китай.
Отсутствие поддержки со стороны государства традиционных направлений русского предпринимательства в Китае привело, в итоге, к ослаблению традиционной чайной торговли. Например, в конце XIX в. снизились объемы перевозок чая судами Добровольного флота. Так, если в 1898 г. на русских кораблях привезли 36 тыс. тонн чая, то в 1899 г. только 30 тыс. тонн. Данное падение объемов перевозок приобрело вид устойчивой тенденции. В частности, в 1903 г. суда Добровольного флота из Азии привезли всего 9 тыс. тонн чая. Таким образом, всего за пять лет после начала русской экспансии в Северо-Восточном Китае объемы перевозок русскими судами чая в Европейскую Россию упали в пять раз.
Но более всего пострадала Кяхтинская торговля, практически прекратившая существование. Вместе с Кяхтой утратили свое значение для России Чжанцзякоу и Тяньцзинь. До 1900 г. в Чжанцзякоу, например, постоянно проживали 30-35 русских, обеспечивавших отправку чайных партий. К началу 1904 г. здесь осталось менее 10 торговцев. В «Особом журнале Совета министров 23 Августа 1911 г.» «...об уступке нераспроданной части русской концессии в гор. Тяньцзине иностранной компании» говорилось: «надежды на быструю распродажу земель в нашей концессии не оправдались, так как с установлением правильных рейсов судов Добровольного флота на Дальний Восток гор. Тяньцзинь утратил значение передаточного центра для русской чайной торговли; с открытием же движения по Китайской Восточной железной дороге обороты по чайной торговле в этом городе еще больше сократились» [22]. В 1909 г. на маньчжурский участок границы приходилось уже 66% всего объема русско-китайской торговли.
Хотя удельный вес чая снизился до 60% стоимости общего ввоза из Китая, он по-прежнему сохранил лидирующие позиции в китайском импорте. По-прежнему сибирские купцы искали возможность прямых поставок через Монголию. В 1903 г. было закончено строительство колесного тракта по Алтаю. Связанное с этим увеличение объемов грузов, перевозимых по Чуйскому тракту, позволило даже провозгласить Кош-Агач «новой Кяхтой». В 1911 г. в верховьях Иртыша на территории Китая совершил рейс пароход «Товарищества
русско-китайского пароходства и торговли», а чайная торговая фирма «Вогау и К» основала торговую факторию. Активно развивался ввоз чая в Западную Сибирь и из Синьцзяна. Уже в 1907-1908 гг. чай оставлял важнейшую статью ввоза из Урумчи в Россию. Но в декабре 1913 г. был принят декрет Китайской республики о принятии мер к развитию Синьцзяна. Его целью объявлялось «укрепления суверенных прав Китая». Этот документ, направленный на ликвидацию привилегий русских торговцев, в итоге, имел негативные последствия.
Несмотря произошедший на рубеже XIX-XX вв. кризис в русско-китайских отношениях и коренные преобразования во всей ее системе, чайная торговля с центром в Ханькоу сохранила огромное значение в отношениях между двумя странами. В 1905 г. в регионе Ханькоу работала торгово-промышленная экспедиция Министерства финансов России под руководством Забугина. В 1909 г. закупкой чая в Ханькоу занимались давно известные фирмы Губкина, Кузнецова, Литвинова, Молчанова, Печатнова, Попова, Наквасина, Вершинина [23]. Российская чайная фирма «Молчанов Печатнов и К.» имела чайные склады и фабрику для изготовления плиточного чая в Фучжоу. В 1907 г. 9% всего российского ввоза из-за границы приходилось на чай, и этот товар был вторым по объемам ввоза после хлопка [24]. Правда, большая часть байхового чая ввозилась уже из Индии и Цейлона, но почти весь кирпичный чай по-прежнему поступал из Китая.
В Ханькоу сложились особые отношения между русскими и китайцами в сфере чайной торговли. Специалист в этой области М.Е. Синюков писал: «в докладе цзян-суского даотая промышленности. говорится: «китайцы не имеют объединённой торговли. цены на чай определяются иностранцами, которые стесняют туземцев-купцов, и эти последние давят на плантаторов. Плантаторы предпочитают поэтому чай продавать непосредственно русским». коммерческую борьбу китайцы считают для себя посильной лишь с русскими; они, по-видимому, русских и не считают иностранцами» [25, с. 143-144].
Трансазиатская торговля китайским чаем всегда была важнейшим фактором геополитики. Благодаря торговому пути из Чжили в Кяхту лежавший на ее пути город Кулунь (Урга) стал главным экономическим и политическим центром всей Внешней Монголии. Зависимость различных групп населения от чая и чайной торговли во многом обусловила исторический выбор России в пользу союза с Китаем в разные исторические периоды, в то время, когда, казалось бы, союз, например, с Японией, виделся более предпочтительным. После начала Синьхайской революции в Китае прямые торговые связи между Центральным Китаем и пограничными территориями ослабли, и чай в Монголию стали поставлять русские купцы через территорию России. Это еще больше укрепило русско-монгольские связи, не только экономические, но и политические. Геополитическое значение чайной торговли подтверждает сообщение русского разведчика летом 1917 г. о том, что, что в Туве налажен «Сбыт чая приготовляемого в Японии по заказу китайцев, о чем, между прочим, наши русские торговцы совершенно не осведомлены...» [26].
На чайную торговлю влияли разные политические события. Не была исключением и Русско-японская война. В 1903 г. в Россию вывезли до 6,5 млн. кг. разного чая, из который 1/3 пришлась на байховые чаи и 2/3 на кирпичные чаи. Во время Русско-японской войны вывоз чая упал более чем в два раза, но затем, в 1907 г. достиг почти прежнего уровня. Например, современники писали: «Для распространения черного кирпичного чая так же много содействовала русско-японская война, во время которой этот чай в достаточно большом размере потребляла наша действующая армия и, следовательно, с ним по необходимости ознакомилось много людей, прежде совершенно не знавшие о существовании черного кирпичного чая» [25, с.141]. Кроме того, специалисты указывали: «Русско-японская война. помогла подчистить вообще чайные запасы и сбыть всякую заваль» [25, с.142].
События Синьхайской революции в Ухане указывают на важную роль русской чайной торговли в истории Китая. Эта революция началась фактически непосредственно на территории русской концессии. По существу, отмеченные события были спровоцированы взрывом в русском торговом заведении, где работали китайские революционеры. Отметим
также, что российский генеральный консул в Ханькоу Островерхов в 1911 г. являлся деканом консульского корпуса в этом городе. И его позиция, состоявшая в том, чтобы признать революционеров законной властью в Китае, имела определенное значение для победы революции.
В 1911 г. при Ли Юаньхуне в Ухане, а затем при Сунь Ятсене в Нанкине русским представителем был назначен молодой русский дипломат Вознесенский - в будущем один из первых советских дипломатов, соратников Ленина. Русский представитель способствовал тому, что Россия и другие страны не выступили против китайской революции.
Революционные события повлияли на чайное производство и торговлю. Работавший в Китае русский специалист писал: «На сокращение ввоза кирпичных чаев в 1910, 1911 (и 1912) годах, некоторое влияние оказали, во-первых, два происшедших за этот период времени громадных пожара на двух русских прессовочных фабриках в Ханькоу, а, во-вторых, революция в Китае 1911 г., за время которой в течение осени и зимы все прессовочные паровые фабрики в Китае работ почти не производили» [25, с.141].
Российско-китайское противостояние из-за Внешней Монголии, возникшее после Синьхайской революции, напрямую отразилось на положении русских чаеторговцев в Китае. Первый секретарь Российской миссии в Пекине Граве писал: «В Ханькоу были случаи необъяснимых погромов русских предприятий и стачек китайских в них рабочих» [27].
До начала Первой мировой войны, вывоз чая из Китая в Россию постепенно, хотя и не намного снижался - до уровня 55 млн. кг. в 1913 г. [28]. Но Россия осталась крупнейшим потребителем китайского чая. 63% всего вывоза из Китая чая приходилось на Россию [29].
Годы Первой Мировой войны стали новым испытанием для русско-китайских отношений. Первоначально Китайская Республика сохраняла нейтралитет и неформально поддерживала Россию. В начале Первой мировой войны вывоз чая из Ханькоу за границу резко вырос (с 1913 по 1915 гг. на три четверти в стоимостном выражении). В отчете русского консула говорилось: «Торговля чаем в 1915 году была необыкновенно оживлена и крайне выгодна по сравнению с прошлыми годами» [30]. Иностранные, в том числе российские фирмы, купили в Ханькоу на 1/3 чая больше в количественном выражении. На кораблях под русским флагом объемы вывоза из Ханькоу заняли третье место, после британских и японских. Почти весь байховый чай, вывозившийся из Ханькоу за границу, шел в Россию (2/3 в Азиатскую Россию и 1/3 в Европейскую Россию). Если в 1914 г. какая-то часть чая шла в западные страны, то в 1915 г. вывоз туда почти прекратился, в вывоз в Россию значительно увеличился. Кирпичный и плиточный чай - весь отправлялся в Россию, в основном через Владивосток. Но при этом российский вывоз по-прежнему никак не компенсировался ввозом.
В дальнейшем, в условиях военных действий были нарушены морские коммуникации. Немцы потопили пароход «Добровольного флота» у китайских берегов, а прямые морские связи между Ханькоу и Одессой были прерваны. Трудности военного времени привели к огромному падению русского вывоза в Китай, что не могло не отразиться на объемах ввоза чая. После 1915 г. началось падение объемов ввоза чая из Китая в Россию, которое усугубилось после начала революции в 1917 г. Уже летом 1917 г. курс рубля упал в два раза и китайские банки перестали работать с российской валютой. Окончательно старая система русско-китайских отношений, вообще, и чайная торговля - в частности, была разрушена отказом правительства Китайской Республики признать Советское правительство и введением Пекином запрета на торговлю с Советской Россией.
Таким образом, в период 1861-1917 гг. чайная торговля была важнейшим элементом всей системы русско-китайских отношений. Проблемы чайной торговли были важным фактором развития отношений между двумя странами. В конечном итоге влияние чайной торговли на русско-китайские отношения было целостным и внутренне противоречивым. Следствием этого явились как глубокие конфликты, так и устойчивое партнерство в отношениях между Россией и Китаем.
Литература и источники
1. [Казаков] Донесение И.А. Нерпина (Из истории торговли с Китаем). Сообщил Г.П. Казаков. // Труды Иркутской Ученой Архивной Комиссии. - Иркутск, 1913. - С.44-47.
2. Иркутские Епархиальные Ведомости. - 1863. - №35.
3. Попов А.Ф. Путевые заметки о Хань-Коу и русских чайных фабриках // Записки ИРГО по отделению статистики. Т.П. - СПб., 1871. - С. 295.
4. Российский государственный архив Военно-морского флота (РГА ВМФ). Ф. 41. Оп. 1. Д. 24. Л. 9об.
5. По пересмотру тарифа 1868 г. Сборник документов. - СПб., 1868.
6. Хохлов А.Н. Русско-китайская торговля и политика России в отношении Китая (вторая половина XIX в.) // Россия и страны азиатско-тихоокеанского региона в Х1Х-начале XX веков. - Иркутск, 1988. - С. 31.
7. Архив внешней политики Российской империи (АВПРИ). Ф. 137. Оп. 475. Д. 85. Л.Л. 263-263 об.
8. АВПРИ. Ф.143. Оп.491. Д.301.
9. Государственный архив Забайкальского края (ГАЗК). Ф. 1. Оп. 1. Д. 17721.
10. Российский государственный архив военно-морского флота (РГА ВМФ). Ф. 536. Оп. 1. Д. 112.
11. Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА). Ф. 14370. Оп. 1. Д. 3. Л.Л. 62-63
12. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. 918. Оп. 1. Д. 16.
13. Русско-китайские отношения 1689-1916. - М., 1958. - С. 72.
14. Государственный архив Красноярского края (ГАКК). Ф. 595. Оп. 1. Д. 244. Л. 5.
15. Государственный архив Иркутской области (ГАИО). Ф. 24. Оп. 11/2. Д. 37. Л. 60об.
16. Вахович А. Отчет о торговле порта Ханькоу за 1894 г. // Консульские донесения по торговле и промышленности. - 1896. - Вып. VI. - С.110.
17. Архив Минусинского краеведческого музея имени Мартьянова. Оп.1. Д.51. Л.5об.
18. Русско-индийские отношения в XIX в. Сборник архивных документов и материалов. - М., 1997. - С.145-146.
19. Сибирский купец А.Д. Васенев. Ч.2. Документы и письма. - Барнаул, 1994. - С. 31.
20. Синюков М.Е. Чай и наша чайная торговля. // Вестник финансов, промышленности и торговли. - 2015. - №3.
21. Покровский В.И. Внешняя торговля России 1856-1894// Производительные силы России. -СПб., 1896. - С.21.
22. Особые журналы Совета министров Российской империи. 1909-1917 гг. / 1911 год. - М., 2002. - С. 344.
23. Путеводитель по портам Дальняго Востока: 1909-10 г. - Харбин, 1911. - С. 197.
24. Ежегодник России 1909 г. - СПб., 1910. - С. 193.
25. Синюков М.Е. Чай и наша чайная торговля // Вестник финансов, промышленности и торговли. - 2015. - №4.
26. ГАИО. Ф. 25. Оп. 11. Д. 145. Л. 7.
27. Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф. 892. Оп. 3. Д. 131. Л. 3.
28. Попов-Татива Н.М. Китай. Экономическое описание. - М.: Издание Разведывательного управления штаба РККА, 1925. - С. 52.
29. Вестник финансов, промышленности и торговли. - 2015. - №7. - С. 408.
30. Донесение Российского Генерального Консула в Ханькоу // Донесения Российских консульских представителей за границей по торгово-промышленным вопросам. - 1917 г. - С. 21.
References and Sources
1. [Kazakov] Donesenie I.A. Nerpina (Iz istorii torgovli s Kitaem). Soobshchil G.P. Kazakov. // Trudy Irkutskoj Uchenoj Arhivnoj Komissii. -Irkutsk, 1913. - S.44-47.
2. Irkutskie Eparhial'nye Vedomosti. - 1863. - №35.
3. Popov A.F. Putevye zametki o Han'-Kou i russkih chajnyh fabrikah // Zapiski IRGO po otdeleniyu statistiki. T.II. - SPb., 1871. - S. 295.
4. Rossijskij gosudarstvennyj arhiv Voenno-morskogo flota (RGA VMF). F. 41. Op. 1. D. 24. L. 9ob.
5. Po peresmotru tarifa 1868 g. Sbornik dokumentov. - SPb., 1868.
6. Hohlov A.N. Russko-kitajskaya torgovlya i politika Rossii v otnoshenii Kitaya (vtoraya polovina XIX v.) // Rossiya i strany aziatsko-tihookeanskogo regiona v H1H-nachale XX vekov. - Irkutsk, 1988. - S. 31.
7. Arhiv vneshnej politiki Rossijskoj imperii (AVPRI). F. 137. Op. 475. D. 85. L.L. 263-263 ob.
8. AVPRI. F.143. Op.491. D.301.
9. Gosudarstvennyj arhiv Zabajkal'skogo kraya (GAZK). F. 1. Op. 1. D. 17721.
10. RGA VMF. F. 536. Op. 1. D. 112.
11. Rossijskij gosudarstvennyj voenno-istoricheskij arhiv (RGVIA). F. 14370. Op. 1. D. 3. L.L. 62-63
12. Gosudarstvennyj arhiv Rossijskoj Federacii (GARF). F. 918. Op. 1. D. 16.
13. Russko-kitajskie otnosheniya 1689-1916. - M., 1958. - S. 72.
14. Gosudarstvennyj arhiv Krasnoyarskogo kraya (GAKK). F. 595. Op. 1. D. 244. L. 5.
15. Gosudarstvennyj arhiv Irkutskoj oblasti (GAIO). F. 24. Op. 11/2. D. 37. L. 60ob.
16. Vahovich A. Otchet o torgovle porta Han'kou za 1894 g. // Konsul'skie doneseniya po torgovle i promyshlennosti. - 1896. - Vyp.VI. - S.110.
17. Arhiv Minusinskogo kraevedcheskogo muzeya imeni Mart'yanova. Op.1. D.51. L.5ob.
18. Russko-indijskie otnosheniya v XIX v. Sbornik arhivnyh dokumentov i materialov. - M., 1997. - S.145-146.
19. Sibirskij kupec A.D. Vasenev. CH.2. Dokumenty i pis'ma. - Barnaul, 1994. - S. 31.
20. Sinyukov M.E. CHaj i nasha chajnaya torgovlya. // Vestnik finansov, promyshlennosti i torgovli. - 2015. - №3.
21. Pokrovskij V.I. Vneshnyaya torgovlya Rossii 1856-1894 // Proizvoditel'nye sily Rossii. - SPb., 1896. - S.21.
22. Osobye zhurnaly Soveta ministrov Rossijskoj imperii. 1909-1917 gg. / 1911 god. - M., 2002. - S. 344.
23. Putevoditel' po portam Dal'nyago Vostoka: 1909-10 g. - Harbin, 1911. - S. 197.
24. Ezhegodnik Rossii 1909 g. - SPb., 1910. - S. 193.
25. Sinyukov M.E. CHaj i nasha chajnaya torgovlya // Vestnik finansov, promyshlennosti i torgovli. - 2015. - №4.
26. GAIO. F. 25. Op. 11. D. 145. L. 7.
27. Rossijskij gosudarstvennyj istoricheskij arhiv (RGIA). F. 892. Op. 3. D. 131. L. 3.
28. Popov-Tativa N.M. Kitaj. Ehkonomicheskoe opisanie. - M.: Izdanie Razvedyvatel'nogo upravleniya shtaba RKKA, 1925. - S. 52.
29. Vestnik finansov, promyshlennosti i torgovli. - 2015. - №7. - S. 408.
30. Donesenie Rossijskogo General'nogo Konsula v Han'kou // Doneseniya Rossijskih konsul'skih predstavitelej za granicej po torgovo-promyshlennym voprosam. - 1917 g. - S. 21.
ДАЦЫШЕН ВЛАДИМИР ГРИГОРЬЕВИЧ - доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой всеобщей истории Сибирского федерального университета, профессор Красноярского государственного педагогического университета.
DATSYSHEN, VLADIMIR G. - Doctor of History, Professor, Head of the Department of General History of the Siberian Federal University, Professor of the Krasnoyarsk State Pedagogical University ([email protected]).
УДК 94(47).084.3
АДЖИГОВА А.М.
К ВОПРОСУ О СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОМ И ПОЛИТИЧЕСКОМ СТРОЕ
ВАЙНАХОВ В Х1Х В.
Ключевые слова: вайнахи, чеченцы, ингуши, аул, узденство, этнос, Чечня, Ингушетия, край, земледелие, скотоводство, урожай, горы, муталлимы, адат, кадий.
В статье представлены сведения о социальном и этнокультурном развитии вайнахов в XIX веке. Составляя неотъемлемую часть многокультурного и многоэтничного сообщества народов Кавказа, вайнахи прошли свой собственный путь социального и культурного развития. На основе архивных источников и опубликованных документов, показаны общие закономерности социально-экономического и политического развития и их конкретные проявления в условиях Чечни и Ингушетии. Отмечается, что под влиянием модернизационно-цивилизационных процессов происходили изменения в отношении к вопросам культуры и просвещения.
ADZHIGOVA, A.M.
TO THE QUESTION ON SOCIO-ECONOMIC SITUATION AND POLITICAL SYSTEM OF VAINAKH PEOPLES IN Х1Х CENTURY
Keywords: Vainakh peoples, Chechens, Ingushs, aul, location, ethnos, Chechnya, Ingushetia, region, agriculture, cattle breeding, harvest, mountains, mutallims, adat, kadi.
In the article presents the information on the social and ethno-cultural development of the vainakh peoples. Being an integral part of the multicultural and multi-ethnic community of the peoples of the Caucasus, the Vainakh peoples have traveled their own path of social and cultural development. On the basis of archival sources and published documents, It shown the general patterns of socio-economic and political development and its concrete manifestation in the conditions of Chechnya and Ingushetia. It is noted, that under influence of the modernization-civilization processes began to change the psychology of the Ingush in relation to issues of culture and education.
К началу XIX в. территория, населенная вайнахами, занимала пространство между течением Терека на севере и Кавказским хребтом на юге, между бассейном реки Акташ на востоке и верхним течением Терека на западе. С разветвлением единого вайнахского этноса к началу XIX в. становится реальным наличие двух родственных народов - нохчий (чеченцы) и галгай (ингуши). Соответственно, и на территории региона стали выделяться две области - Чечня и Ингушетия [1, с.123].
Уровень социально-экономического развития вайнахов этого времени характеризовался чертами раннефеодальной формации. Характер его определялся, с одной стороны, многоукладностью экономики, а с другой -сохранением целого ряда патриархальных пережитков, в том числе юридическим равноправием всех членов общества. В общественном строе вайнахов преобладал сельско-общинный уклад. Вместе с тем, классовые и сословные различия продолжали неуклонно нарастать, что вело к определенным социальным противоречиям.
В настоящее время известны многочисленные материальные памятники того периода -ножи, топоры, кинжалы, сабли, изготовленные из металла. Археологами найдено большое количество глиняной посуды, каменные зернотерки, а также терочники и песты. С их помощью мололи муку. Все эти предметы аналогичны находкам, которые сделаны на различных территориях Кавказа, что еще раз доказывает единство культуры проживавших здесь народов.
