CC BY
43
Частное дело государства
Владимир
кондратьев,
доктор
экономических наук, руководитель Центра промышленных и инвестиционных исследований ИМЭМО РАН
Гадкий утенок и приватизация
Точка зрения, что частное предприятие более эффективно по отношению ко всем остальным формам собственности, стала доминирующей в начале 1980-х годов. Такой позиции придерживались в большинстве исследовательских и принимающих политические решения организациях, а также в международных экономических институтах: Мировом банке, Международном валютном фонде и ОЭСР. Этот взгляд диффузировал в университеты, исследовательские центры, государственные структуры.
Последствия этого были огромны. Развивающиеся страны запустили широкомасштабные программы приватизации. Экономическая литература, посвященная поведению транснациональных корпораций, имела склонность утверждать, что такие предприятия по определению частные (несмотря на очевидные факты, что среди транснациональных компаний существуют и государственные корпорации).
Для некоторых авторов государственная монополия и транснациональная компания так же несовместимы, как нефть и вода. Одной из причин такой точки зрения стал, по-видимому, тот факт, что американские частные корпорации, особенно в обрабатывающей промышленности, возглавили процесс транснационализации в 1950-е годы прошлого столетия. Но именно государственные предприятия в США оказывались гораздо слабее, чем в других странах.
Между тем по всей Западной Европе прошла волна приватизации госпредприятий. Приватизация казалась тогда эффективным средством лечения «больных» государственных предприятий, своего рода программой радикального повышения экономической эффективности. Госпредприятие стали рассматривать как «гадкого утенка», которого нужно исправить, подставив под «холодный ветер» рынка, дабы превратить в приватизированного
ПРЯМЫЕ ИНВЕСТИЦИИ / № 6 (86) 2009
В эпоху глобализации государственные компании могут быть активными игроками на экономическом пространстве.
экономического «лебедя». Некоторые эксперты даже предсказывали кончину государственных предприятий.
К середине 2000-х годов процесс приватизации оставался неровным и незаконченным как по странам, так и по отдельным отраслям экономики. Более того, в ряде секторов, особенно в сетевых услугах (телекоммуникациях, транспорте, водоснабжении), наблюдалось стойкое противодействие приватизации.
К началу XXI века многие из государственных сетевых компаний — France Telecom, E.ON, RWE, Suez-Gaz de France, Telefonica, Deutsche Post, Endesa, Deutsche Telecom, Enel, Telecom Italia, National Grid Tasco — превратились в ведущие транснациональные корпорации. Парадоксальным образом некоторые предприятия с существенной долей государства в капитале и практически монопольными позициями на национальных рынках оказались весьма успешными на открытых конкурентных площадках за рубежом.
Главное — качество, собственность — вторична
Проблема собственности, как известно, была сильно политизирована как левыми (Карл Маркс настаивал на
коллективной форме собственности на средства производства), так и правыми (так называемые неолиберальные теории защищали непререкаемый авторитет частной собственности: например, экономист Мирового банка Мери Ширли называла государственную собственность «смертельной болезнью»).
На самом деле проблема собственности лишь один из факторов, подлежащих анализу и рассмотрению, наряду с другими, иногда гораздо более значимыми. Государственный собственник может нанимать эффективного частного управляющего и поддерживать высокую конкурентоспособность компании на рынке.
Достаточно сравнить эффективность деятельности российских частных и зарубежных государственных компаний в различных отраслях экономики. Так, эталон российской частной нефтедобывающей компании — ЛУКОЙЛ — имеет в четыре раза меньшую выработку на одного занятого (по стоимости оборота к численности занятых), чем бразильская государственная компания Petronas. Частная «Северсталь» в четыре раза уступает по производительности китайской государственной металлургической корпорации Shanghai Baosteel Group Corporation. При этом в «Северстали» занято 100 тыс. человек, а в китайской — 32 тыс., а объемы продаж нашего предприятия в 2-3 раза меньше. В химической промышленности одна из ведущих российских частных компаний «Уралкалий» в 30 раз менее производительна, чем государственная саудовская корпорация SABIC.
В Европейском Союзе в 1990-е годы на институциональном уровне произошли существенные изменения в акцентах по данной проблеме. Стала очевидной некая индифферентность по отношению к частной или государственной собственности. Большее значение приобрела регуляционная среда, в которой функционирует предприятие. В странах Европейского Союза с середины 1990-х годов стала проводиться политика, нацеленная на защиту и обеспечение доступа населения к общественным услугам. При этом было не важно, в частных или государственных руках находятся, например, железнодорожные компании. Что имеет значение, так это гарантия качественных услуг населению, включая доступность, надежность, безопасность и возможность передвижения из пункта А в пункт Б.
реальность XXI века
Частно-государственная дихотомия отступает на второй план перед реальностями, с которыми сталкивается предприятие в XXI веке. Должен ли частный сектор владеть более чем 50% акций или даже при его доле в 1% предприятие начинает трансформироваться? Известно, что участие государства в германской автомобильной компании «Фольксваген» (в лице Земли Нижняя Саксония) достигает 20%, во французской компании «Рено» — более 15%. Возникает, естественно, вопрос: так частные это компании или государственные?
Сегодня величина доли государства в компаниях не имеет значения, например, для Франции, где оно осуществляет полный контроль над компанией, в которой имеет минимальное участие.
Многие государственные сетевые компании более успешно, чем частные, инвестируют за пределами национальных границ, управляют зарубежными активами.
ПРЯМЫЕ ИНВЕСТИЦИИ / № 6 (86) 2009^27
Hauptversammlung 2009 Deutsche Postbank 3
,........ «41 > . _
_ fost ' Deutsche - Bai|<
Nicht Obe.'flW wo poslbank cirai/fslehf. ¡s! aytii Pûàlba* ' <in'n I
Так, по данным ЮНИДО, в 2005 году уже упоминавшаяся крупнейшая частная российская ТНК «ЛУКОЙЛ» с объемом зарубежных активов на уровне $8 млрд. занимала лишь седьмое место в мире среди компаний развивающихся стран, в несколько раз уступая по этому показателю малайзийской государственной нефтяной Petronas ($26 млрд. зарубежных активов и первое место в рейтинге). Более того, эффективность зарубежных активов наших частных корпораций зачастую на порядок ниже, чем аналогичных государственных корпораций из развивающихся стран. У ЛУКОЙЛа коэффициент эффективности зарубежных активов (отношение их стоимости к численности занятых) составляет всего 0,6, в то время как у малайзийской PETRONAS — 6,4, и даже у венесуэльской Petroleous de Venezuela он выше — 1,6.
Активные действия государства в развитых странах приветствует не только широкая общественность, но и сам бизнес. По данным опросов, проведенных компанией McKinsey в феврале 2009 года среди крупнейших транснациональных корпораций, подавляющее большинство респондентов (более 60%) считает, что для выхода из кризиса государство должно инвестировать в инфраструктуру и другие проекты по поддержанию экономической активности. Создание условий для инвестирования компаний внутри страны ожидает от государства 42% опрошенных, налоговых послаблений и других мер финансовой поддержки компаний, включая субсидирование процентных ставок, — 41%.
национальные чемпионы
С конца XX века начался процесс интенсивной интернационализации сетевых отраслей (в лице как частных, так и государственных компаний), который называют второй волной интернационализации. В ряде случаев процесс захлестнул компании со смешанной формой собственности (скандинавской и испанской). В других странах интернационализация следовала за приватизацией, это происходило в германских E/ON, RWE, Deutsche Post и Deutsche Telecom, французской Suez и мексиканской TELMEX.
Государственные компании в это же время проводили активную политику международной экспансии (француз-
ские Gaz de France и EDF, канадские Hydro-Quebec, ВС Hydro и Manitiba Hydro, бельгийская железнодорожная компания NMBS и ряд других).
Парадоксально, что некоторые госкомпании (например, EDF, Gaz de France, Deutsche Post, канадские электроэнергетические компании и др.) продолжают быть монополистами на внутреннем рынке и в то же время активно используют новые возможности за рубежом. Они выступают как государственные компании в своих странах и как частные — за границей.
Представление о том, что государственное предприятие — оптимальная форма организации отрасли, остается весьма сильным во Франции, Швеции и Финляндии.
Важным фактором интернационализации сетевых отраслей стала политика создания национальных чемпионов. Когда возникшие в результате такой политики сетевые компании (частные или государственные) начинают
AP
доминировать на внутреннем национальном рынке, это создает благоприятные условия для вхождения в новый бизнес за рубежом. Классические примеры этого — мек-Некоторые сиканская компания TELMEX, российский Газпром, фран-
корпорации цузский Gaz de France, испанские Telefonica и Endesa,
выступают германские RWE, Deutsche Post, E.ON.
как государс- Италия также могла бы сформировать свои трансна-
твенные циональные корпорации (помимо Telecom Italia и ENEL),
компании которые способны войти в список 100 крупнейших меж-
в своих странах дународных компаний, если бы государство проводило и как частные — целенаправленную политику выращивания националь-за границей. ных чемпионов.
Важно то обстоятельство, что сетевые инфраструктурные отрасли имеют богатый многолетний опыт аккумуляции новых технологий и ноу-хау, что позволяет достаточно гибко приспосабливаться ко второй волне интернационализации. Это, прежде всего, характерно для электроэнергетических сетей Канады, которые в течение столетия осуществляли экспорт своих услуг. Аналогичен и опыт Бельгии: ее сеть железных дорог имеет десятилетия успешного опыта интернационализации. Этот процесс стал ключевым для экономического развития страны, что позволило создать транснациональную инфраструктурную сеть, необходимую для экспорта продукции добывающей промышленности, сельскохозяйственных и промышленных товаров, а также служившую транзитной территорией для торговли между Великобританией, Францией и Рурской областью Германии.
В скандинавских государствах примером концентрации ресурсов различных стран в целях экономии было создание компании SAS. Корпорация начала трансатлантические перелеты в сороковые годы прошлого столетия, и сегодня это одна из крупнейших авиационных компаний Западной Европы и пятнадцатая в мире.
Важный аспект трансформации сетевых компаний и выхода их на международную арену — их восприятие глобальными рынками. Например, ряд экспертов отмечает, что процесс интернационализации бизнеса во Франции подстегнул приватизацию в этой стране, поскольку международное бизнес-сообщество плохо принимало государственные компании. Российский Газпром на международных рынках воспринимают с еще большим подозрением.
В то же время, у германских и канадских государственных компаний с хорошей репутацией нет препятствий
ПРЯМЫЕ ИНВЕСТИЦИИ / № 6 (86) 2009
\ ГЛОБАЛЬНЫЙ МАСШТАБ \
для выхода на международную арену, что лишний раз доказывает иррелевантность выбора между государственной и частной формой собственности.
Государство — на страже
Необходимо отметить, что, несмотря на приватизацию части государственных компаний, многие из них сохранили тесные связи с властными структурами. Эти сетевые корпорации, находящиеся под политическим влиянием своих стран, также осуществляют программы интенсивной внешней экспансии. К таким компаниям относятся Газпром, многие европейские телекоммуникационные, энергетические, коммунальные предприятия, а также мексиканская TELMEX.
Когда в Мексике была осуществлена приватизация TELMEX, президент лично обещал не продавать ее иностранным инвесторам. В этой стране сетевые и природные ресурсы, особенно компанию PEMEX, традиционно рассматривают в качестве составной части национальной идентичности.
С 1980-х годов во Франции, как и во многих других западноевропейских странах (Испании, Португалии), были заложены принципы концепции noyau dur (твердого ядра), в рамках которой происходит поиск новых связей с другими крупными национальными компаниями. Цель его — выстроить стратегические альянсы и перекрестное владение акциями, направленное на противодействие враждебным поглощениям со стороны иностранцев.
Даже между дружественными крупными странами, такими как Германия и Италия (Deutsche Telecom и Telecom Italia), Италия и Франция (Enel и Suez) или Германия и Испания (E.ON и Endesa) в 2006 году возникали трения по поводу собственности сетевых компаний. В последнем случае приобретение Германией испанских энергетических корпораций продолжает вызывать общественную дискуссию о национальных интересах, несмотря на инвестиционные гарантии государства.
Даже в США, оплоте либерализма, существуют ограничения на внешние иностранные прямые инвестиции в сетевую инфраструктуру, что оправдывается соображениями национальной безопасности. Например, в энергетическом секторе в 2005 году торги с участием
Частная «Северсталь» в четыре раза уступает по производительности китайской государственной металлургической корпорации Shanghai Baosteel Group Corporation.
китайской компании CNOOC на покупку американской нефтяной компании UNOCAL были аннулированы на основании того, что CNOOC — государственная компания и это могло угрожать национальной безопасности США.
Под этим же предлогом американские власти в 2006 году блокировали приобретение шести коммерческих портов в США, принадлежавших в то время английской компании P&O, когда та перешла в руки государственной компании Dubai Port World из Объединенных Арабских Эмиратов.
Общественное мнение, в свою очередь, также чувствительно к действиям государственных компаний, устремляющихся на зарубежные рынки. Возникает ощущение, что общественная собственность растворяется, когда государственная компания становится транснациональным коммерческим игроком. Именно поэтому в Западной Европе изменения в статусе собственности и управления жестко регулируются на национальном и наднациональном уровнях.
Когда государственная сетевая компания выходит на международный рынок, она сталкивается с риском утраты или разрушения своего имиджа на родине, что связано с изменением характера ее деятельности. Если «дома» такая компания вынуждена соответствовать образу провайдера общественных услуг, то за рубежом она свободна от подобных ограничений и нацелена исключительно на получение прибыли, что проявляется в принципиально ином управленческом стиле деятельности.
В Великобритании, например, корпорация BBC приложила огромные финансовые и управленческие усилия, чтобы разделить свою коммерческую и общественную деятельность, для того чтобы глобальная служба этой компании воспринималась в качестве самостоятельного, международного коммерческого продукта.
В заключение необходимо еще раз подчеркнуть, что, несмотря на технологические изменения и глубокие структурные преобразования, сетевые отрасли продолжают играть особую роль в экономике, и власть с большой неохотой идет на ослабление контроля над их деятельностью. Конечно, эпоха полной глобализации сетевых отраслей может наступить, однако пока государство остается главным игроком на этом поле.
РИА-НОВОСТИ EAST NEWS
\ ГЛОБАЛЬНЫЙ МАСШТАБ \
ПРЯМЫЕ ИНВЕСТИЦИИ / № б (86) 2009
29
