CC BY
519
2014
ВЕСТНИК САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
Сер. 13
Вып. 4
ЯЗЫКОЗНАНИЕ
УДК 811.581 С. А. Симатова
ЧАСТИЦЫ КАК СПОСОБ ВЫРАЖЕНИЯ МОДАЛЬНОСТИ В КИТАЙСКОМ ЯЗЫКЕ
Пекинский университет языка и культуры, 15 Xueyuan Rd, Haidian, Beijing, Китай
Статья посвящена рассмотрению частиц как одного из способов выражения модальности в китайском языке. В статье представлены взгляды китайских лингвистов на категорию модальности, затронута проблема соотношения модальности, экспрессивности и эмоциональности. Дается подробное описание класса модальных частиц китайского языка: рассматривается проблема номинации модальных частиц, обсуждается вопрос об их количестве и основных признаках, разбираются классификации, приводятся результаты исследования по определению самых употребительных модальных частиц китайского языка и их наиболее часто реализуемых значений. Библиогр. 34 назв. Табл. 1.
Ключевые слова: модальность, экспрессивность, эмоциональность, модальная (фразовая, конечная, эмоционально-экспрессивная) частица.
PARTICLES AS A MEANS OF EXPRESSING MODALITY IN CHINESE
S. A. Simatova
Beijing Language and Culture University, 15 Xueyuan Rd, Haidian, Beijing, China
The paper discusses particles as a means of expressing modality in Chinese. The paper gives a detailed review of Chinese linguists' studies on the category of modality and touches upon the problem of modality, expressivity and emotionality correlation. The paper gives detailed data on Chinese modal particles: their nomination, number, essential characteristics, and classifications. Furthermore, the author presents research results on the most frequently used Chinese modal particles and their contextual meanings. Refs 34. Tables 1.
Keywords: modality, expressivity, emotionality, modal (phrasal, ending, emotionally expressive) particle.
Модальность как лингвистическое явление в отечественном языкознании изучена достаточно подробно. Разные аспекты данной функционально-семантической категории затрагивались в исследованиях таких ученых, как В. В. Виноградов, Г. А. Золотова, В. З. Панфилов, Е. В. Падучева, А. В. Зеленщиков, Г. Я. Солганик. Однако большинство исследований проводилось либо на базе русского языка, либо на базе
европейских языков. Комплексных трудов, описывающих модальность китайского языка, в отечественном языкознании нами обнаружено не было. Это подтверждает необходимость разработки данной темы отечественными лингвистами.
Изучение такого способа выражения модальности в китайском языке, как модальные частицы, безусловно, необходимо и значимо для любого, кто стремится хорошо овладеть этим языком. Речь иностранца, который часто использует модальные частицы при общении на китайском языке, выглядит более приближенной к речи носителей языка. Разработка проблемы модальных частиц китайского языка интересна также и ввиду их своеобразия по сравнению, например, с модальными частицами русского языка. Как и в случае проблемы категории модальности китайского языка, на сегодняшний день нам не удалось обнаружить в отечественном китаеведении комплексного исследования, посвященного модальным частицам китайского языка.
Прежде чем перейти к рассмотрению модальных частиц китайского языка, необходимо затронуть вопрос о понимании категории модальности в китайском языкознании. Мы намеренно не будем подробно останавливаться на трактовках категории модальности в западном и отечественном языкознании, так как они уже описаны достаточно подробно.
В процессе исследования нами было обнаружено, что вплоть до конца XIX в. категории модальности в китайском языкознании не уделялось должного внимания. В связи с достаточно поздним началом изучения вопроса универсальная система описания категории модальности китайского языка в данный момент отсутствует. Например, Чэнь Линьцзюнь — Chen Linjun) в статье об исследовании кате-
гории модальности современного китайского языка говорит об отсутствии четкого разграничения в китайском языке понятий «наклонение» и «модальность». Автор статьи утверждает, что «в отличие от достаточно прочной системы категорий наклонения и модальности в английском языке, в китайском языке в настоящее время, похоже, не создано сходной системы, включающей две четко разграниченные категории» mood fn modality
— "Xiangduiyu ying^ bijiao jianquande mood he modality tixi, muqian han^ sihu hai meiyou goujianqi leiside baohan liangge juyou mingque xiangduixing gainiande fanchou tixi") [1, с. 56].
В большинстве источников рассмотрение истории изучения модальности в Китае начинается с упоминания первого комплексного труда по грамматике Ма Цзянь-чжуна С^К^®)) — Ma Jianzhong, "Mashi wentong"). Основываясь на
исследованиях модальности и наклонения западных ученых, китайский лингвист установил взаимосвязи между интонацией и служебными словами в китайском языке. Отдельно в его работе говорилось о взаимосвязи служебных глаголов с интонацией. Однако в одной из статей современных китайских лингвистов мы обнаружили имя еще одного ученого, который затронул вопрос о категории модальности в китайском языке еще в XVIII в. [2]. Это был Юань Жэньлинь — Yuan Renlin), который рассматривал взаимосвязь служебных слов и частиц китайского языка с интонацией. Если говорить о более ранних периодах, то тогда существовали лишь толкования отдельных слов, способных выражать определенную модальность предложения. В качестве примера можно привести толкования в словаре Сюй Шэня
«Шовэнь цзецзы» (WÄ, C^^Ä?^)) — Xü Shen, "Shuöwen jiezi"), созданном в I в. н. э. Теоретических же исследований в то время не было вовсе.
Как отмечается в одном из источников, основным направлением в исследовании модальности китайского языка всегда было изучение вспомогательных глаголов и выражаемых ими значений [3, с. 25]. Среди ученых, работавших в данном направлении, можно назвать Хуан Юйчуня (МШ^ — Huang Yuchun) и Се Цзялина (Ш^ ^ — Xie Jialing).
Системным изучением категории модальности в китайском языке впервые занялся Хэ Ян (ЙВД — He Yang). Считается, что именно он ввел термин для обозначения модальности китайского языка: вместо применяемого раньше английского слова modality стало использоваться китайское слово (yüqi). Хэ Ян создал достаточно подробную систему категории модальности, на основе которой в начале 2000-х годов проводили исследования Ци Хуян (-^УРШ — Qi Huyang) и Вэнь Солинь — Wen Suölin). Другой современный лингвист, Тан Тинчи (Ш'ШШ — Tang Tingchi), рассуждал о способах выражения модальности в китайском языке, всего он выделил три способа: модальные частицы (tW^in^i^ — qingtai yüqici), модальные наречия ('И^М'Ш — qingtai fuci) и модальные глаголы (tW^^i^ — qingtai dongci) с модальными прилагательными — qingtai xingrongci) [цит. по: 3, с. 32].
Очень интересной нам кажется точка зрения на категорию модальности Лу Чуаня (ШЩ — Lü Chuan), который относит к ней все субъективное. Эта точка зрения в настоящее время активно обсуждается китайскими лингвистами.
Наше особое внимание привлекла система категории модальности китайского языка, разработанная современным лингвистом Цуй Силяном (Ш^^ — Cul Xiliang). Он разделил категорию модальности на три основных вида: так называемую прямую модальность — zhichen qingtai), имеющую связь с субъективным
отношением говорящего к высказыванию и выражаемую с помощью интонации; событийную модальность — shijian qingtai), раскрывающую сущность ситуации, которая отображается в высказывании, и выражаемую посредством модальных наречий, собственно глаголов и дополнительных глагольных элементов (глагольных модификаторов); модальность возможности, желания, долженствования (Ш-Шв^ — neng yuan qingtai), выражаемую с помощью модальных глаголов [цит. по: 3, с. 35-36]. Первые два типа модальности очень сильно напоминают дифференциацию категории модальности в западном языкознании: прямую модальность можно связать с субъективной модальностью, а событийную модальность — с объективной.
В китайском языке можно выделить несколько лексических единиц, которые на русский язык переводятся как «модальность». К сфере лингвистики относятся две: (qingtai) и Щ^. В современном китайском толковом словаре определяется как (shentai), что означает (shenqing taidu: досл. «настроение и отношение»), т. е. это отношение говорящего к тому, что он говорит [4, с. 1213]. имеет два значения: ^^ЙП^ (shuöhuade köuqi: интонация) и й^^^чШЙч
(biäoshichenshu, yiwen, qishi, gäntan deng fenbiede yüfä fanchou: грамматические категории, служащие для обозначения повествования, вопроса, побуждения, восклицания и т. д.) [4, с. 1665]. Таким образом, — это абстрактное понятие, заключающееся в отношении высказывания к действительности
и в отношении говорящего к высказыванию, а — это интонационное и грамматическое выражение данного отношения.
Рассмотрим несколько определений категории модальности, сформулированных современными учеными. Упомянутый выше Хэ Ян отождествляет понятия и Щ^. Он дает следующее определение категории модальности: модальность — это «субъективное понимание говорящим высказывания, выраженное через грамматические формы» — "То^ио уШ хтдзЫ Ыаоёаёе зЬибЬиагеп zhëndui ттдйёе zhйguan ^Ы" ) [цит. по: 3, с. 29]. Сходной точки зрения придерживается и Ци Хуян. По-своему интерпретируют категорию модальности Тан Тинчи и Лу Чуань. Оба они называют модальность термином Первый определяет модальность как «точку зрения или отношение говорящего к содержанию высказывания, включая суждение по поводу истинности, смысла, степени желательности, вероятности, необходимости и других компонентов высказывания»
— "Shuбhuаzhë duiyй т^й nëir6ngde guandiаn Ьио хШш, Ьаокио duiyй mingtí zhënwëi, rënzhI, yuаnwаng, gаirаnxing, Ыгат1^ dëngde ра^т^') [цит. по: 3, с. 32]. Второй полагает, что категория модальности — это «суждение и оценка говорящим объективных событий на основании своего субъективного подхода и своей субъективной точки зрения» ( э
^■ШШШШЩЩ^^Ш." — '^ашЬё дуй qí zhйguande ИсЬа^, guandiаn ër dui këguan shiwйde pаnduаn Ьё píngyi") [цит. по: 3, с. 34]. Очень необычная трактовка модальности принадлежит Вэнь Солиню. Он называет модальность термином Р^ (kбuqi) и определяет как «чувства и отношение говорящего к высказыванию» ("^."ЙА^^
— "Shuбhuаrën dui suбshй mingtíde qínggаn Ьё tаidu") [цит. по: 3, с. 32]. Хотя применение к модальности термина Р^ не является общепринятым, определение, предложенное Вэнь Солинем, на наш взгляд, кратко и понятно раскрывает сущность этой категории, и поэтому может считаться удачным.
Все рассмотренные выше определения модальности так или иначе связаны с отношением говорящего к высказыванию. В определениях отечественных ученых, например В. В. Виноградова и А. В. Зеленщикова, в отличие от определений китайских лингвистов, модальность определяется как отношение высказывания или сообщения к действительности. Несмотря на подобное расхождение, нельзя сказать, что китайские и отечественные лингвисты по-разному воспринимают категорию модальности. И В. В. Виноградов, и А. В. Зеленщиков говорят о том, что отношение высказывания к действительности всегда устанавливается говорящим лицом, а значит, подразумевает и его субъективное отношение к сообщаемому. Таким образом, мы можем в общем обозначить категорию модальности как отношение высказывания к действительности, определяемое через субъективное отношение говорящего. Более конкретно — модальность есть «функционально-семантическая категория, выражающая разные виды отношения высказывания к действительности, а также разные виды субъективной квалификации сообщаемого» [5, с. 303].
На вопрос о том, что отнести к сфере модальности, нельзя ответить однозначно. Об этом можно судить по определениям модальности разных лингвистов: одни говорили о модальности исключительно с точки зрения возможности, действительности и необходимости, другие относили к ней помимо всего прочего, чувства и эмоции говорящего. Рассматривая модальные частицы китайского языка, мы пришли к вы-
воду, что категория модальности, а именно категория субъективной модальности, тесно взаимодействует с категориями экспрессивности и эмоциональности.
Согласно лингвистическому энциклопедическому словарю, «смысловую основу субъективной модальности образует понятие оценки в широком смысле слова» [6, с. 2752]. Г. Я. Солганик в своей работе упоминает модальнооценочные слова, что также подтверждает связь модальности с категорией оценки [7]. Как отмечает В. И. Горелов, «экспрессия обычно содержит оценку» [8, с. 14]. Соответственно модальность и экспрессивность тесно взаимосвязаны, так как обе сопоставимы с категорией оценки. Вывод о тесном соприкосновении данных категорий можно сделать и через их определения. Ранее мы обозначили категорию модальности как отношение высказывания к действительности, определяемое через субъективное отношение говорящего. Экспрессивность в свою очередь определяется как «совокупность семан-тико-стилистических признаков единицы языка, которые обеспечивают ее способность выступать в коммуникативном акте как средство субъективного выражения отношения говорящего к содержанию или адресату речи» [6, с. 5468]. Исходя из этих определений, можно сказать, что и модальность, и экспрессивность предназначены для выражения субъективного отношения говорящего к высказыванию. Взаимосвязь категорий модальности и эмоциональности не вызывает сомнений, поскольку эмоции — это одна из форм выражения субъективного отношения говорящего.
Открытым остается вопрос о характере взаимосвязи между категориями модальности, экспрессивности и эмоциональности. В лингвистическом энциклопедическом словаре к формам реализации субъективной модальности помимо прочего относятся специальные интонационные средства для акцентирования удивления, сомнения, уверенности, недоверия, протеста, иронии и других эмоционально-экспрессивных оттенков субъективного отношения к сообщаемому [6, с. 2753]. Очевидно, что данные интонационные средства будут относиться к категориям экспрессивности и эмоциональности. Кроме того, в этом же словаре отмечается, что в смысловую основу субъективной модальности включаются не только логическая (рациональная) квалификация сообщаемого, но и разные виды эмоциональной (иррациональной) реакции. О. М. Готлиб в своей диссертации относит к сфере категории модальности эмоциональное освещение содержания высказывания [9], говоря тем самым о категории эмоциональности, а так как экспрессивность тоже напрямую связана с выражением эмоций, то и о категории экспрессивности. Исходя из двух представленных точек зрения, эмоциональность и экспрессивность следует считать частями модальности, участвующими непосредственно в реализации данной категории.
Именно такой вывод делает Т. В. Романова в монографии «Модальность. Оценка. Эмоциональность». Она говорит о том, что категории модальности, экспрессивности и эмоциональности «не тождественны содержательно, а находятся в отношениях части и целого» [10, с. 19]. Категории экспрессивности и эмоциональности Т. В. Романова объединяет под термином «категория эмоциональной экспрессии» и считает ее ядром субъективной модальности. В качестве объективного основания для включения эмоциональной экспрессии в сферу модальности Т. В. Романова приводит факт о том, что эмоциональная экспрессия — это специфическая форма отношения человека к миру, т. е. отношения говорящего к высказыванию, а через него и к действительности, а это по своей сути и есть модальность. Именно такой подход,
с нашей точки зрения, целесообразно использовать при рассмотрении модальных частиц китайского языка.
Частицы представляют собой слова полуграмматического, полулексического типа. Согласно определению В. И. Горелова, «частицы либо выражают отношения между членами предложения (частями сложных предложений), либо служат средством эмоционально-смыслового выделения членов предложения (частей сложных предложений), либо, наконец, вносят в предложение добавочные смысловые значения и экспрессивные оттенки» [11, с. 79]. Последнюю функцию можно отнести к модальным частицам, которые вносят в предложение дополнительное модальное значение, выражая отношение говорящего к сообщаемому. По определению Е. И. Шутовой модальные частицы китайского языка — это «класс неэтимологизируемых служебных элементов, ставящихся в конце предложения или после того или иного структурного сегмента в конце предложения в целях выражения тех или иных оттенков экспрессивно-модального отношения говорящего к содержанию высказывания» [12, с. 74]. Представленное определение модальных частиц китайского языка выглядит достаточно полно, однако хотелось бы сделать два уточнения: модальные частицы китайского языка не обязательно ставятся в конце предложения; выражение «экспрессивно-модальное отношение говорящего к содержанию высказывания» выглядит несколько громоздко, особенно если учесть широкое понимание модальности, где экспрессивность является ее частью. В связи с отмеченными противоречиями можно определить модальные частицы китайского языка как класс неэти-мологизируемых служебных элементов, ставящихся в конце предложения или после того или иного структурного сегмента предложения в целях выражения тех или иных модальных значений.
Одной из проблем, связанных с классом модальных частиц китайского языка, является проблема их номинации. Более или менее нейтральными терминами, которые можно использовать для номинации класса модальных частиц китайского языка, являются «фразовые частицы» и «конечные частицы». Термин «фразовые частицы» говорит об одной из главных особенностей модальных частиц китайского языка: о том, что они, как правило, относятся ко всему предложению в целом. Именно этот термин используют в своих работах Тань Аошуан [13], Е. И. Шутова [12] и В. И. Горелов [8; 11]. Термин «конечные частицы» указывает на основное местоположение модальных частиц китайского языка в предложении. Этому термину отдают предпочтение в своих учебниках китайского языка Т. П. Задоенко и Хуан Шуин [14; 15; 16], А. М. Карапетьянц и Тань Аошуан [17; 18]. Данный термин также используется в монографии В. И. Горелова [11].
Наиболее спорными терминами, которые применяются по отношению к рассматриваемому классу частиц китайского языка, являются «модальные частицы» и «эмоционально-экспрессивные частицы». Сложность выбора между указанными терминами объясняется уже упомянутой проблемой соотношения модальности, экспрессивности и эмоциональности. Разумеется, данные термины можно применять в зависимости от контекста: при рассмотрении модальных значений частицы называть ее модальной, а при рассмотрении эмоционально-экспрессивных значений — эмоционально-экспрессивной. Такую попытку, к примеру, делает в своей работе М. Г. Фролова [19], рассматривая, в основном, лишь те значения частиц, которые связаны с возможностью, желательностью, необходимостью, т. е. с традиционно мо-
дальными значениями. Однако в китайском языке разграничение модальных и эмоционально-экспрессивных значений частиц, с нашей точки зрения, нецелесообразно, а зачастую и невозможно, поскольку одна частица в одном предложении может выполнять и модальную, и эмоционально-экспрессивную функцию одновременно (например, интонация удивления связана и с модальностью, и с экспрессивностью). Кроме того, ранее мы уже определили, что будем рассматривать модальность более широко, включая в ее сферу эмоциональность и экспрессивность (конкретнее — в сферу субъективной модальности).
В связи с тесным соприкосновением модальных и эмоционально-экспрессивных значений фразовых частиц китайского языка условно к ним можно применить термин «модально-экспрессивные частицы», который обычно применяется лингвистами по отношению к частицам японского языка. Однако в российском китаеведении этот термин еще не закрепился, следовательно, его использование было бы не совсем верным. Поэтому, учитывая то, что мы рассматриваем категорию модальности более широко, наиболее приемлемым термином для изучаемого класса частиц китайского языка можно считать термин «модальные частицы». Именно этот термин используется в большинстве изученных нами источников. Только этому термину отдается предпочтение в справочнике по грамматике М. Г. Фроловой [19], в грамматическом справочнике «300 грамматических правил» [20], в монографии В. А. Курдюмова [21], в учебнике китайского языка А. Ф. Кондрашевского [22; 23]. Вместе с терминами «фразовые» и «конечные» термин «модальные частицы» используется в учебнике китайского языка А. М. Карапетьянца и Тань Аошуан, а также в монографиях Тань Аошуан и Е. И. Шутовой.
Еще одним аргументом в пользу выбора термина «модальные частицы» для номинации рассматриваемого класса частиц может служить неразграничение их модальных и эмоционально-экспрессивных значений в китайских справочниках и учебниках, где в большинстве случаев применяется единый термин — (yйqizhйcí). В одном из Интернет-словарей перевод данного термина на русский язык звучит именно как «модальная частица» [24]. В книге по теоретической грамматике китайского языка В. А. Курдюмова приводятся взгляды разных китайских ученых на границы частей речи в китайском языке. Помимо термина Ш^Й^ здесь также встречаются термины (yйqicí) и ШЙ^ (yйzhйcí) [21]. Термин
^ наряду с термином
является самым употребительным по отношению к рассматриваемому классу частиц. Помимо монографии В. А. Курдюмова, мы встретили его и в некоторых китайских источниках [25-27].
В одной из книг по грамматике китайского языка нами было обнаружено несколько иное использование термина Ш^Й^ [28]. Здесь он трактуется более широко и включает два подкласса: междометия, располагаемые в начале высказывания, и частицы, располагаемые в конце высказывания. При этом второй подкласс включает в себя три вида частиц: временные частицы (^^Й^ — shitаi zhйcí), вопросительные частицы (ШЙЙ^ — yíwën zhйcí) и собственно модальные частицы (^ ^Й^ — qíngtаi zhйcí). В других изученных нами литературных источниках категория
не разделяется на подобные подклассы, отмечается лишь отнесенность междометий к данной категории как обособленного класса частиц [29, с. 403].
Количество модальных частиц в китайском языке точно определить весьма трудно, этот класс лексических единиц отличается невероятным разнообразием.
Наиболее полный список модальных частиц китайского языка «путунхуа», на наш взгляд, представлен в справочнике «Практическая грамматика китайского языка» ( С^ДШи'ШШ) — "Shiyong hanyü yüfä") [29, с. 406-407]. Здесь количество указанных модальных частиц, включая возможные фонетические разновидности одной частицы, достигает тридцати двух. В других книгах по грамматике китайского языка в основном рассматриваются лишь самые употребительные частицы, но набор этих частиц в разных источниках неодинаков: «Практическая грамматика современного китайского языка» ( С^ДЩ^ХШШШ) — "Shiyong xiandai hanyü yüfä") — (a) > ИЕ (ba)>^ (ma)>№ (ne)>W (de)>T (le)>ST (bale^MB (eryi)^ (ma)> РЩ (bei) [30]; «Грамматика китайского языка в схемах» ( (Щ^ХШШШ) — "Tushi hanyü yüfä") — [25]; «Толкование служебных слов
современного китайского языка» ( — "Xiandai hanyü xüci
jiängyi") — Wn^n^n^n^nTn^T [31]; «Справочник по грамматике» М. Г. Фроловой — ВДчДВч®: [19]. Разнообразие модальных
частиц китайского языка достигается также за счет диалектных вариантов. Например, в диалекте Сян, распространенном в провинции Хунань и на севере провинции Гуанси, в вопросительных предложениях используются частицы ® (an, здесь и далее чтение дается на путунхуа) и {^Ш (ruoli): —= ^^Мй—(JIntiän
xingqi yI ya?) [32, с. 45] — Сегодня понедельник?; Äiffi^ffi? = Ш^ТЩЧ (Tä qü le ma?) [32, с. 46] — Он ходил?
Все модальные частицы китайского языка обладают некоторыми общими характеристиками: не имеют конкретных денотативных значений; не употребляются самостоятельно, а ставятся после слов и словосочетаний или, чаще всего, в конце предложения; не являются членами предложения; читаются нейтральным тоном [20; 30]. Несколько разных частиц могут стоять подряд в одном предложении: Sfr (Zhe jian shi dui ni hui yöu yingxiängde ya!) [25, с.83] — Это дело может повлиять на тебя! При таком употреблении может происходить стяжение звуков частиц и образование новой частицы. Основными случаями стяжения являются следующие:
ИВ® — Ш (ba ai ■ bei) — Щ / * (me a — ma)
тШ — Ш (ba ou ■ bo) РШ — Щ (ne a — na) —> ^ (le a ■ la) —> Ш (li ai — lie)
jm — ^ / Щ / Ш (le ou ■ lo/luo/lou) 7® — Ш (le ai — lie) [29, с. 446].
У частицы ВД есть еще одна особенность, которой не обладают другие частицы: менять свое произношение и написание в зависимости от стоящего впереди слога. Следует отметить, что способность частицы ВД к изменению произношения входит в группу основных фонетических изменений в потоке речи китайского языка, наряду с легким тоном, эризацией и изменением тона [26, с. 86]. Случаи изменения произношения и написания частицы ВД представлены в таблице. Данная таблица была составлена на основе таблицы, приведенной в одной из китайских книг по грамматике [25, с. 70] с небольшими изменениями и дополнениями.
Из таблицы видно, что существует шесть основных случаев изменения произношения и написания частицы ВД: после централей/терминалей a, o, e, e, i, ü; после цен-трали/терминали u (включая дифтонги ao, iao); после терминали n; после терминали
ид; после особого гласного 1, которому предшествуют шипящие zh) еЬ, 8Ь, г, и после эризованных слогов; после особого гласного 1, которому предшествуют свистящие z, 8, е. Произношение частицы меняется во всех этих случаях, написание — только в трех из них.
Изменение произношения и написания частицы ВД
т^шшшшт + a Ш
a, o, e, e, i, и + a ya Щ тт.ш, шт.ит.
u (^й ao, iao) + a wa Ш
n + a na m
ng + a nga m
i (zh, ch, sh, r er + a ra m
i (z, s, c + a za m
Классифицировать модальные частицы китайского языка можно по разным признакам. Существует классификация по типам произношения (условно назовем эту классификацию фонетической). Согласно фонетической классификации, выделяется семь групп частиц: группа a, группа ba, группа le, группа ma, группа ne и две группы, в одну из которых входит только одна частица Й, а в другую — составные частицы ШГ^Ш^Г (jiushile)N^^ (bucheng^^^ (zhene) [29, с. 404]. Образование данной классификации тесно связано с уже упомянутой способностью двух частиц к стяжению, а также со способностью частицы ВД видоизменяться в зависимости от предшествующего ей слога. Зная это, достаточно легко определить состав частиц каждой группы. Однако помимо рассмотренных выше частиц, в группу могут входить и другие модификации одной частицы, не связанные со стяжением. Группа а: Щ (ya)>ft (wa)^i (na)>® (ou)>^ (yo)>^ (you) (образование ча-
стицы связано с особенностями артикуляции, а частиц Щ и Щ — с влиянием на частицу ВД предшествующего звука); группа ba: BE (■§■) (bo); группа le: Tn
(lo)>^ (luo)>^ (lou); группа ma: ^ (£)>® (me)>i (4); группа ne: Щ ( ВЙ — ne^®^®. (H)n^J (lie) (ffi — старый вариант написания Ш, сохранившийся в некоторых диалектах) [29, с. 404].
Еще одна классификация связана со способностью нескольких частиц располагаться друг за другом в конце предложения (условно назовем эту классификацию уровневой). В справочниках ее обычно не рассматривают отдельно как классификацию, но нам кажется, что она весьма интересна и заслуживает особого внимания. Согласно этой классификации самые употребительные частицы (WnBEnTn^n
разделяются на три уровня в зависимости от своего положения в конце предложения относительно других частиц [25, с. 82]. Первый уровень — частица Й, второй уровень — Т, третий уровень — В^НЕч^Ш. Хорошо видно распределение частиц по уровням на следующем примере: (Women dou shi qinyan kanjian de le ya.) [25, с. 82] — Мы все видели собственными глазами! В данном предложении присутствуют частицы всех трех уровней, однако чаще всего
встречается сочетание частиц двух уровней: (Та Ипддап
wб дапдеа1 зЬиоёе Ьиа 1е та?) [25, с. 83] — Он услышал то, что я только что сказал? Предложения с частицами всех трех уровней тоже часто видоизменяются за счет способности частиц к стяжению. Например, в приведенном выше предложении можно сократить количество частиц с трех до двух, так как при стяжении Ти ВД образуется частица ^бтеп ёои 8Ы qInyan капдап ёе 1а.)
Нами было проведено исследование по определению самых употребительных модальных частиц китайского языка, а также наиболее часто реализуемых ими значений. На начальном этапе исследования мы изучили материал о модальных частицах китайского языка, предлагаемый в отечественных учебных и справочных изданиях. В результате анализа российских учебных изданий было выяснено, что в трех частях учебника Т. П. Задоенко и Хуан Шуин описываются четыре модальные частицы китайского языка: в учебнике А. Ф. Кондрашевского — че-
тыре модальные частицы: П^^Ш^7^HB; в учебнике А. М. Карапетьянца и Тань Аошуан — пять модальных частиц: в справочнике М. Г. Фро-
ловой — семь модальных частиц: ВйчЯВч^чТч^'ЙчШ. При этом описание значений модальных частиц во всех изданиях недостаточно подробное.
В связи с недостатком информации о модальных частицах китайского языка и их значениях в отечественных изданиях, на втором этапе исследования мы обратились к источникам на китайском языке. В проанализированных нами изданиях указано следующее количество модальных частиц (включая разновидности одной частицы): «Практическая грамматика китайского языка для иностранцев» ( ДШШ) — "Duiwа1 Ьапуй даохиё зЫуопд уйй") — 10 [33], «Грамматика практического китайского языка для иностранцев»
duiwа1 Ьапуй даохиё уйй") — 7 [28], «Практическая грамматика китайского языка» ( С^Д^ХШШШ) — "5Ыубпд Ьапуй уйй") — 32 [29], «Практическая грамматика современного китайского языка» ( С^ДЩ^ХШШШ) ) — 10 [30], «Грамматика китайского языка в схемах» ( (Щ^ХШШШ) ) — 7 [25], «Толкование служебных слов современного китайского языка» ( ) — 7 [31], «Словарь
использования модальных элементов современного китайского языка» (
— "Х1апёа1 Ьапуй yйqi еЬёпд£еп убпдй е1ё1ап") — 28 [27]. Следует отметить, что в китайских источниках затрагиваются и двусложные частицы, такие, как ШТчЙЙ (ёеЬиа)чШВч^^Тч^^ (1тЬе)ч^М (11е1оМЙМ (shide) (уёЬа)чШ^ (уёЬао)ч^Шч^Т (Ьао1е). В результате обобщения было выяснено, что во всех семи источниках рассматриваются пять модальных частиц: ВДч ДВчШчТчп4. В шести из семи источников рассматривается частица Й.
Мы предположили, что именно шесть указанных частиц (ВДчНВчЙч7ч П^Ш) и будут считаться наиболее употребительными для китайского языка. Это было подтверждено на третьем этапе исследования с применением метода анкетирования. Исследование с применением метода анкетирования проводилось на базе Хэйлунцзянского университета (КНР, г. Харбин). Выборку составили 100 студентов второго курса факультета русского языка. Возраст респондентов 19-20 лет. Все респонденты являются носителями китайского языка. Проанализировав результаты анкетирования, мы выделили те модальные частицы китайского языка, которые чаще всего используются в устной и письменной речи. Для устной речи ими стали частицы а для письменной — Путем
обобщения мы определили шесть указанных выше самых употребительных модальных частиц китайского языка (частица Щ не вошла в данный список, так как она является фонетической разновидностью частицы ВД). Кроме того, анкетирование помогло сделать вывод о наиболее часто реализуемых значениях модальных частиц. Обобщив результаты анализа китайских изданий и результаты анкетирования, мы определили такие значения для шести самых употребительных модальных частиц китайского языка: для частицы ВД — обозначение различных чувств и эмоций в восклицательных предложениях; для частицы ВЦ — выражение неуверенности в общих вопросах и условных предложениях, а также обозначение согласия и побуждения; для частицы Й — усиление утверждения, часто реализуемое в двух типах выделительной конструкции ^......Й; для частицы Т — указание на изменение ситуации
или состояния; для частицы ^ — обозначение общего вопроса; для частицы Щ — обозначение специального и альтернативного вопросов.
Рассмотрим значения шести самых употребительных модальных частиц китайского языка более детально. Для частицы ВД большинство респондентов указали именно те типы интонаций, которые чаще всего реализуются в восклицательных предложениях: упрек (Niya niya! N rang wo shuo
ni shenme hao wa!) [28, c. 320] — Эх, ты! Ну и что же я могу тебе сказать!), радость (^/ШШ&^ЖЖ^^'^Ш^^ (Wo you jihui qu Beijing xuexi, duohao wa!) — У меня есть возможность поехать в Пекин на учебу, как же это здорово!), удивление (^hffi (Waimiande feng chulde hao da ya!) [27, с. 1] — Как же сильно дует ветер на улице!), восхищение (Й^—(Zheshi yige duome anjing meihaode yewan na!) [30, с. 413] — Это такой спокойный, прекрасный вечер!). При этом интонацию удивления респонденты посчитали самой распространенной.
На первый взгляд может показаться, что результаты анкетирования и анализа литературы относительно частицы ВЦ абсолютно разные: респондентами как наиболее часто реализуемые значения частицы были указаны согласие и неуверенность, а анализ литературы показал в качестве таких значений использование в общих вопросах с оттенком предположения и в побудительных предложениях. Однако так называемая интонация неуверенности, указанная респондентами, может реализо-вываться и в общих вопросах с частицей ВЦ, и в условных предложениях с данной частицей, которые рассматривались в шести из семи изученных нами китайских источников (общий вопрос с оттенком предположения: {М^^^ТВВ? (Ni kuai biye le ba?) [25, с. 81] — Ты ведь скоро заканчиваешь (учебное заведение)?; условное предложение: (Qu ba, mei name duo qian, bu qu ba, pengyou hui bu gaoxing.) [31, с. 213] — Если пойти, то денег не так много, а если не пойти, то друзья расстроятся). Интонация согласия, очевидно, была выбрана большим числом респондентов ввиду ее частого использования в разговорной речи (^ВЦ! (Hao ba!) — Ладно!), в литературе ей не было уделено отдельного внимания, скорее всего, из-за относительной простоты использования. Побудительные предложения с использованием частицы ВЦ рассматриваются еще на начальном этапе обучения китайскому языку, именно эта интонация чаще всего указывается для частицы BE в российских изданиях (^^SA^—^АВЕ! (Ni zai zher zuo yihuir ba!) — Посиди здесь немного!).
Во всех семи изученных нами китайских источниках рассматривается употребление частицы Й в рамках выделительной конструкции ^......Й. В большинстве
изданий так или иначе затрагиваются оба типа данной конструкции: конструкция, выделяющая наиболее значимые факты произошедшего события (Ж^^А^^ Й» (Wö shi zuo huöche lai de.) — Я приехал на поезде.), и конструкция, которая используется для выделения частей предложения, обозначающих суждение говорящего о чем-либо (Ä^^^W^W» (Wö shi hui gaosu ni de.) — Я тебе сообщу.). В конструкции первого типа Й не всегда признается модальной частицей. Ввиду того, что могла возникнуть путаница между двумя типами выделительной конструкции, мы не включали вопрос о частице Й в состав вопросов анкеты, тем более что основное значение этой частицы в принципе одно во всех случаях употребления — усиление утверждения.
Согласно результатам анкетирования, для частицы 7 самым распространенным стало использование в повествовательных предложениях. Анализ китайских источников показал, что наиболее часто в повествовательных предложениях частица 7 указывает на изменение ситуации или состояния: (Tä hui shuö hanyü le.) — Он умеет говорить по-китайски (раньше не умел). Относительно частицы П^ результаты анкетирования были предсказуемыми: именно вопросительные предложения, а конкретнее — общие вопросы с частицей рассматриваются еще на начальном этапе обучения китайскому языку, именно вопросительная интонация указывается для частицы ^ прежде всего как в китайских, так и в российских изданиях (^Ш&^^ЩЩЧ (Ni xianzai qü göngyuan ma?) — Ты сейчас идешь в парк?).
Для частицы Щ самым распространенным случаем было признано употребление в вопросительных предложениях. В качестве самого распространенного типа вопросительных предложений респонденты указали альтернативный вопрос (ШШ
(Ni daodi shi zhöngguoren ne? Haishi ribenren ne?) [29, с. 426] — Ты, в конце концов, китаец или японец?), а в литературных источниках чаще рассматривались специальные вопросы (Ш&гШШШШ-Щ^&ШЧ (Name, nin daodi xiäng mäi shenme ne?) [27, с. 320] — В таком случае, что же вы, в конце концов, хотите купить?). Более подробное описание значений шести самых употребительных модальных частиц китайского языка представлено в разработанных нами с опорой на результаты исследования методических материалах «Модальные частицы китайского языка» [34].
Результаты проведенного нами исследования могут быть использованы для дополнения соответствующих разделов лекций по лексикологии и теоретической грамматике китайского языка, а также для более глубокого анализа проблемы категории модальности в китайском языке и частиц как одного из способов ее выражения. Разработанные на основе результатов исследования методические материалы «Модальные частицы китайского языка» предназначены для студентов и преподавателей высших учебных заведений, изучающих и преподающих китайский язык в рамках направлений «Лингвистика», «Связи с общественностью», «Востоковедение и африканистика», «Зарубежное регионоведение», «Международные отношения» и др. Материалы могут быть использованы преподавателями средних общеобразовательных школ с углубленным изучением китайского языка, а также всеми, кто занимается китайским языком самостоятельно.
Литература
1. Chen Linjun. Xi xiandai hanyu yanjiuzhongde yuqi yu qingtai // Yuwen xuekan. 2009. N 12. P. 56-58. Доступ локальных компьютеров (pdf).
2. Zhao Chunli, Shi Dingxu. Yuqi, qingtai yu juzi gongneng leixing // Waiguo yuwen shuangyue kan. 2011. Vol. 43, N 4. P. 483-500. Доступ локальных компьютеров (pdf).
3. Peng Lizhen. Xiandai hanyu qingtai yanjiu. Beijing: Zhongguo shehui kexue chubanshe, 2007. 472 p.
4. Xiandai hanyu cidian. Zhongguo shehui kexueyuan yuyan yanjiusuo cidian bianjishi bian. Di 5 ban. Beijing: Shangwu yinshuguan, 2005. 1869 p.
5. Языкознание. Большой энциклопедический словарь / гл. ред. В. Н. Ярцева. 2-е изд. М.: Большая Российская энциклопедия, 1998. 685 с.
6. Лингвистический энциклопедический словарь / гл. ред. В. Н. Ярцева. М.: Директмедия пабли-шинг, 2008 (CD-ROM).
7. Солганик Г. Я. Очерки модального синтаксиса: монография. М.: Флинта; Наука, 2010. 136 с.
8. Горелов В. И. Стилистика современного китайского языка: учеб. пособие для студентов пед. ин-тов по специальности № 2103 «Иностранный язык». М.: Просвещение, 1979. 192 с.
9. Готлиб О. М. Категория времени в китайском языке (о значениях суффиксов -le и -guo ): дис. ... канд. филол. наук. М., 1986. 156 с.
10. Романова Т. В. Модальность. Оценка. Эмоциональность: монография. Н. Новгород: НГЛУ им. Н. А. Добролюбова, 2008. 309 с.
11. Горелов В. И. Теоретическая грамматика китайского языка: учеб. пособие для студентов пед. ин-тов по спец. «Иностр. яз.». М.: Просвещение, 1989. 318 с.
12. Шутова Е. И. Синтаксис современного китайского языка. М.: Наука. Главная редакция восточной литературы, 1991. 391 с.
13. Тань Аошуан. Проблемы скрытой грамматики: Синтаксис, семантика и прагматика языка изолирующего строя (на примере китайского языка) / Московский гос. ун-т; Ин-т стран Азии и Африки. М.: Языки славянской культуры, 2002. 896 с.
14. Задоенко Т. П., Хуан Шуин. Начальный курс китайского языка: в 3 ч. Ч. 1. 5-е изд., испр. и доп. М.: Восточная книга, 2010. 304 с.
15. Задоенко Т. П., Хуан Шуин. Начальный курс китайского языка: в 3 ч. Ч. 2. 4-е изд., испр. и доп. М.: Восточная книга, 2008. 384 с.
16. Задоенко Т. П., Хуан Шуин. Начальный курс китайского языка: в 3 ч. Ч. 3. 4-е изд., испр. и доп. М.: АСТ: Восточная книга, 2009. 384 с.
17. Карапетьянц А. М., Тань Аошуан. Учебник китайского языка: Новый практический курс: в 2 ч. Ч. 1. М.: Вост. лит., 2003. 640 с.
18. Карапетьянц А. М., Тань Аошуан. Учебник китайского языка: Новый практический курс: в 2 ч. Ч. 2. М.: Вост. лит., 2004. 527 с.
19. Фролова М. Г. Китайский язык. Справочник по грамматике. М.: Живой язык, 2010. 224 с.
20. 300 грамматических правил / сост. Дай Сьюмэй, Чжан Жоин. М.: АСТ: Восток-Запад; Владимир: ВКТ, 2008. 287 с.
21. Курдюмов В. А. Курс китайского языка. Теоретическая грамматика. 2-е изд., стереот. М.: Цитадель-трейд: Вече, 2006. 576 с.
22. Практический курс китайского языка / отв. ред. А. Ф. Кондрашевский. 11-е изд., испр.: в 2 т. М.: Восточная книга, 2010. Т. 1. 768 с.
23. Практический курс китайского языка / отв. ред. А. Ф. Кондрашевский. 11-е изд., испр.: в 2 т. М.: Восточная книга, 2010. Т. 2. 744 с.
24. Сайт любителей современного китайского языка ^БКРС. URL: http://bkrs.info/slovo.php?ch= (дата обращения: 06.12.2013).
25. Tushi hanyu yufa / Geng Erling bianzhu. Beijing: Beijing yuyan daxue chubanshe, 2010. 255 p. [Chinese Grammar in Graphics / ed. by Geng Erling. Beijing: Beijing Language and Culture University Press,
2010. 255 p.]
26. Xiandai hanyu / Qi Huyang zhubian. Beijing: Shangwu yinshuguan, 2007. 539 p.
27. Xiandai hanyu yuqi chengfen yongfa cidian / Qi Huyang zhubian. Beijing: Shangwu yinshuguan,
2011. 567 p.
28. Lu Qinghe. Shiyong duiwai hanyu jiaoxue yufa. Beijing: Beijing daxue chubanshe, 2006. 501 p.
29. Fang Yuqing. Shiyong hanyu yufa. 3 ban. Beijing: Beijing yuyan daxue chubanshe, 2009. 513 p.
30. Liu Yuehua, Pan Wenyu, Gu Wei. Shiyong xiandai hanyu yufa. Zengding ben. Beijing: Shangwu yinshuguan, 2001. 1005 p.
31. Li Xiaoqi. Xiandai hanyu xuci jiangyi. Beijing: Beijing daxue chubanshe, 2005. 256 p.
32. Hanyu fangyan yiwen fanchou bijiao yanjiu / Shao Jingmin, Zhou Juan, Peng Xiaochuan, Shao Yi, Gan Yuen, Ceng Yiping. Guangzhou: Jinan daxue chubanshe, 2010. 329 p.
33. Lu Fubo. Duiwai hanyu jiaoxue shiyong yufa. Beijing: Beijing yuyan daxue chubanshe, 2010. 281 p.
34. Науменко С. В. Симатова С. А. Модальные частицы китайского языка: метод. материалы. Чита: ЗабГУ 2013. 49 с.
Статья поступила в редакцию 30 июля 2014 г.
Контактная информация
Симатова Софья Андреевна — магистрант; [email protected] Simatova Sofya A. — graduate student; [email protected]
