CC BY
24
ЧАСТЬ 3 СТАТЬИ 133 УПК «ГЛАЗАМИ» СУДЕЙ, ПРОКУРОРОВ, АДВОКАТОВ
В.В. НИКОЛЮК,
аспирант кафедры уголовно-правовых дисциплин Московской академии экономики и права 12.00.09 — уголовный процесс; криминалистика; оперативно-розыскная деятельность
priem@mael.ru
Научный руководитель заслуженный деятель науки РФ, доктор юридических наук, профессор
О.А. ЗАЙЦЕВ
Аннотация. Анализируются результаты опроса судей, адвокатов, прокуроров по вопросам применения норм УПК, гарантирующим возмещение вреда, причиненного незаконными принудительными мерами при расследовании уголовного дела.
Ключевые слова: реабилитация, уголовный процесс, уголовно-процессуальный кодекс российской федерации, нормы закона о реабилитации.
PART 3 OF ARTICLE 133 OF THE CODE OF CRIMINAL PROCEDURE OF RF BY THE «EYES» OF JUDGES, PROSECUTORS, LAWYERS
V.V. NIKOLYUK,
the post-graduate student of the department of criminally-legal disciplines o
f the Moscow academy of economy and law
The summary. The article analyzes the results of a survey of judges, lawyers, prosecutors on the application of the rules of the Code, which guarantees compensation for harm caused by illegal coercive measures during the investigation of criminal cases.
Key words: rehabilitation, criminal trial, the Criminal Procedural Code of the Russian Federation, the rules of the Law on rehabilitation.
В гл. 18 УПК «Реабилитация» включена ч. 3 ст. 133, где закреплено принципиально правило, согласно которому право на возмещение вреда имеет любое лицо, незаконно подвергнутое мерам процессуального принуждения в ходе производства по уголовному делу. Разрешая применять принудительные меры не только в отношении участников уголовного процесса, но и иных лиц, не обладающих в уголовном деле процессуальным статусом, закон признает за обеими категориями лиц право на возмещение вреда, если таковой будет причинен в результате незаконных действий дознавателя, следователя. В этом заключается смысл и назначение ч. 3 ст. 133.
Норма ч. 3 ст. 133 УПК на практике не применяется в силу объективных (носит декларативный характер; отсутствует надлежащая процедура реализации закрепленного ч. 3 ст. 133 права; не устранена конкуренция норм уголовно-процессуального, гражданского, гражданского процессуального, бюджетного права) и субъективных (поверхностное представление юристов-практиков о содержании и механизме реализации этого права) причин1. В плане формирования определенных подходов к пониманию содержания ч. 3 ст. 133 и подготовки практических рекомендаций по ее применению, доктринальных поправок к УПК был проведен опрос судей, прокуроров, адвокатов из
разных регионов страны. Опрос проводился в Москве, Благовещенске, Иркутске, Красноярске, Омске в 2010 г. по специально разработанному опросному листу. Всего опрошено 94 судьи, 59 прокуроров и 64 адвоката.
Использованное в законе выражение «любое лицо» неконкретно. С одной стороны, оно открывает широкие границы к усмотрению, а с другой — участники уголовно-процессуальных отношений, заинтересованные в возмещении причиненного им вреда, вынуждены прояснять, относятся ли они к этой категории. Неопределенность в законодательном регулировании круга субъектов права на возмещение вреда в порядке ч. 3 ст. 133 УПК будет фактором, затрудняющим применение этой правовой нормы.
Для того чтобы выяснить, как понимается практикующими юристами содержание ч. 3 ст. 133 УПК относительно круга субъектов права на возмещение вреда, судьям, прокурорам, адвокатам было предложено сформулировать ответы на три вопроса: 1) «Испытываете ли Вы затруднения при определении круга лиц, имеющих право на возмещение вреда в соответствии с ч. 3 ст. 133 УПК?»; 2) «Являются ли субъектами права на возмещение вреда в этих случаях подозреваемый, обвиняемый?»; 3) «Имеют ли право на возмещение вреда юридические лица, в отношении которых неза-
конно применялись меры процессуального принуждения при производстве по уголовному делу?».
Анализ ответов показал следующее: 79,7% опрошенных судей считают, что в законе недостаточно четко регламентирован круг лиц, имеющих право на возмещение вреда в соответствии с ч. 3 ст. 133 УПК, вследствие чего затрудняется применение этой нормы. Большая часть этой категории респондентов (76,3%) исходят из того, что к числу субъектов права на возмещение вреда не относятся подозреваемый, обвиняемый, на которых распространяется действие правил реабилитации. Более половины опрошенных судей (62,7%) признают право юридических лиц на возмещение вреда от незаконного применения мер процессуального принуждения.
Основная часть опрошенных адвокатов (70,3%) также согласна с тем, что в законе (ч. 3 ст. 133 УПК) четко не определен круг лиц, имеющих право на возмещение вреда. Лишь одна треть адвокатов считают, что действие этой нормы распространяется на субъектов реабилитации, т.е. на подозреваемого, обвиняемого. Мнения адвокатов расходятся и в вопросе о том, имеют ли право на возмещение вреда юридические лица, в отношении которых незаконно применялись меры процессуального принуждения при производстве по уголовному делу: 76,7% респондентов дали положительный ответ на него, остальные (23,3%) — отрицательный.
Разброс мнений по вышеприведенным вопросам характерен и для другой группы юристов-практиков, участвующих в уголовном процессе в качестве обвинителей. Так, 63,5% опрошенных прокуроров испытывают затруднения при определении круга лиц, могущих претендовать на возмещение вреда, причиненного им незаконным применением мер уголовно-процессуального принуждения, а 89,2% склонны считать, что подозреваемый и обвиняемый не подпадают под действие ч. 3 ст. 133 УПК. Не все прокуроры, принявшие участие в опросе, признают за юридическими лицами право на возмещение вреда в порядке ч. 3 ст. 133 УПК: 55,4% респондентов полагают, что юридические лица обладают таким правом, 33,8 — отрицают, остальные 10,8% не имеют четкой позиции по этому вопросу.
Практические работники затрудняются в определении круга субъектов, наделенных в соответствии с ч. 3 ст. 133 УПК правом на возмещение вреда. Почти три четверти судей, адвокатов, прокуроров к субъектам этого права не относят подозреваемого и обвиняемого, которым компенсируется вред в рамках реабилитационных процедур. Большинство респондентов признают за юридическими лицами право на возмещение вреда в порядке ч. 3 ст. 133.
Следующий вопрос, на который было предложено ответить судьям, адвокатам, прокурорам, касается понятия термина «меры процессуального принуждения». Он обусловлен тем, что в связи с производ-
ством по уголовному делу гражданину может быть причинен вред как собственно мерами процессуального принуждения, указанными в гл. 14 УПК, так и другими принудительными процессуальными и следственными действиями, осуществляемыми органом расследования. Причем именно при производстве следственных действий, обеспеченных уголовно-процессуальным принуждением, чаще всего и наносится имущественный вред их участникам.
Позиции, согласно которой лицо имеет право на компенсацию как при незаконном применении мер процессуального принуждения, так и при незаконном производстве следственных действий, если это повлекло имущественный вред, придерживаются 84,7% опрошенных судей, 93,2 прокуроров и 76,7% адвокатов. Она имеет объективные основания, поскольку уголовно-процессуальное принуждение выступает способом осуществления следственного действия и практически неизбежно причиняет вред его участникам.
Точка зрения, согласно которой меры процессуального принуждения применительно к ч. 3 ст. 133 УПК трактуются расширительно, приобретает все больше сторонников и среди ученых-процессуалистов2.
Применение ч. 3 ст. 133 УПК предполагает обязательное предварительное установление незаконности применения мер процессуального принуждения, что должно быть зафиксировано в соответствующем процессуальном решении. Принятие такого решения равнозначно признанию за лицом права на возмещение вреда на основании ч. 3 ст. 133.
В гл. 18 УПК нет специальных норм, которые определяли бы порядок проверки законности применения при производстве по уголовному делу мер процессуального принуждения. Мнение юристов-практиков о возможности признания судьей в установленном ч. 3—5 ст. 125 УПК порядке права гражданина или юридического лица на возмещение вреда, причиненного незаконным применением мер процессуального принуждения: 63,2% опрошенных судей ответили на этот вопрос утвердительно, 26,3% полагают, что правила ст. 125 не имеют отношения к анализируемой ситуации, а остальные респонденты «уклонились» от ответа.
Адвокаты на этот вопрос ответили следующим образом: 46,7% полагают допустимым проверять по правилам ст. 125 УПК законность мер принуждения и следственных действий для признания за гражданином или юридическим лицом права на возмещение вреда в соответствии с ч. 3 ст. 133; треть адвокатов не согласна с возможностью использования процедуры, предусмотренной ст. 125, при рассмотрении жалоб, поданных в суд на основании ч. 3 ст. 133; остальные 20,3% не представили свою позицию по этому вопросу.
Что касается прокуроров, то 69,5% из них считают применение правил ст. 125 УПК оправданным при проверке жалоб на законность мер принуждения и следственных действий, которыми причинен вред
гражданам и юридическим лицам при производстве по уголовному делу; 11,9 — сомневаются в пригодности для этих целей процедуры, установленной ст. 125, а 18,6% прокурорских работников пришли к мнению, что в отдельных случаях (когда принудительные процессуальные меры применялись без санкции суда) жалобы на законность следственных действий, причинивших имущественный вред гражданам и юридическим лицам, могут проверяться в порядке, регулируемом ст. 124.
Интерес представляют ответы судей (больше половины опрошенных судей имели стаж работы в должности судьи свыше пяти лет) на вопрос: «Можете ли Вы привести примеры из своей практики или судебной практики своих коллег, когда возникали ситуации, регулируемые ч. 3 ст. 133 УПК?». Только два судьи смогли назвать случаи, когда жалобы на незаконные действия органа предварительного расследования, причинившие вред «сторонним» лицам, вовлеченным в уголовный процесс в связи с производством по уголовному делу, должны были рассматриваться с учетом требований ч. 3 ст. 133. Приведенные судьями примеры касались выемки документов, отражающих финансово-хозяйственную деятельность организации, передачи объектов недвижимости на ответственное хранение иному лицу, производства осмотра в жилище без судебного решения.
Значимая информация, исходящая от респондентов, сводится к следующему: 15,8 % опрошенных судей, прокуроров, адвокатов полагают, что в случаях, предусмотренных ч. 3 ст. 133 УПК, требование о возмещении вреда целесообразнее рассматривать по правилам гражданского судопроизводства; 21,1 — фактическое использование лицами предоставленного им ч. 3 ст. 133 права на возмещение вреда за-
висит от закрепления в законе должной процедуры признания такого права и порядка его реализации; 26,3 — применение ч. 3 ст. 133 будет носить исключительный характер, поскольку мерам процессуального принуждения в основном подвергаются подозреваемые и обвиняемые; 36,8% респондентов не дали конкретного ответа на поставленный вопрос.
Таким образом, наиболее профессионально подготовленные юристы-практики представляют «болевые точки» ч. 3 ст. 133 УПК. В их среде, как и предполагалось, нет единства в понимании конкретных вопросов, возникающих при обращении к тексту этой нормы. Несмотря на расхождения в позициях судей, прокуроров, адвокатов по существу поставленных перед ними вопросов, их мнение отражает общее понимание смысла и назначения ч. 3 ст. 133 в уголовном судопроизводстве. Высказанные ими мнения можно расценивать как дополнительный аргумент в формулировании предложений о внесении уточнений в закон в части регламентации круга лиц, имеющих право на возмещение вреда на основании ч. 3 ст. 133, использования термина «меры процессуального принуждения» и порядка признания за гражданами и юридическими лицами такого права.
1 Николюк В. Почему не применяется ч. 3 ст. 133 УПК РФ? // Уголовное право. 2010. № 3. С. 90—93.
2 Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / под ред. А.В. Смирнова. СПб., 2003. С. 358; Амирбекова Г.Г. Институт реабилитации в уголовном процессе: теория и практика реализации : по мат-м Республики Дагестан) : автореф. ... канд. юрид. наук. М., 2008. С. 10; Давлетов А.А. Уголовное судопроизводство Российской Федерации (Общая часть) : курс лекций. Екатеринбург, 2010. С. 237—238.
ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫЕ ПРАВА АВТОРОВ АУДИОВИЗУАЛЬНОГО ПРОИЗВЕДЕНИЯ ПО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВУ США
Д.М. ОРЛОВ
12.00.03 — гражданское право, семейное право, предпринимательское право,
международное частное право d m orlov@list.ru
Аннотация. Рассматриваются теоретические вопросы, связанные с право- и дееспособностью авторов аудиовизуального произведения в США, исследуются взгляды разных ученых на проблемы реализации прав авторами.
Ключевые слова: авторы, аудиовизуальное произведение, правоспособность авторов, имущественные права авторов.
INTELLECTUAL RIGHTS OF THE AUTHORS OF AUDIOVISUAL WORKS IN THE USA
