CC BY
28
ББК 81.2 Рус-3 + 81.2 Баш-3 УДК [81.161.1 +81.512.14]’37
ЧАС КАК ТЕМПОРАЛЬНАЯ ЕДИНИЦА В РУССКОМ И БАШКИРСКОМ ЯЗЫКАХ
Дударева З.М*
В статье в сопоставительном аспекте русского и башкирского языков рассматривается языковое отражение концепта час, функционирующего в качестве единицы суточного времени, и раскрываются особенности, в которых проявляются этнические черты универсальной категории времени.
Как показывают лингвистические исследования, концептосферы разных народов существенно отличаются и по составу концептов, и по принципам их структурирования, что нагляднее всего проявляется в рамках контрастивной лингвистики.
По мнению О.А.Корнилова, сопоставление «одноименных терминосистем в разных национальных языках наиболее ярко демонстрирует различие, несовпадение признаков, которые кладутся в основу номинации. Такие контрастивные описания -
□ суть демонстрации национально-индивидуального отображения единого содержательного инварианта» [1:66].
Г.В.Звездова, рассматривая русскую именную темпоральность в историческом и функциональном аспектах, обращает внимание на тот факт, что слово *савъ имело в славянских языках весьма широкое, но в основном временное значение, при этом слово могло иметь как общее значение времени, так и значение временного отрезка, мига [2:121].
Д.Г.Ищук полагает, что в период XVIII - XIX вв. существительное час сохраняет все оттенки ранней темпоральной семантики (от общего временного значения до обозначения краткого отрезка времени), однако становится актуальным и входит в формирующуюся терминологическую систему исчисления времени значение «мера времени, 1/24 часть суток, состоящая из 60 минут или 3600 секунд» [3: 113].
Халикова РХ. называет слово с242т («час») в числе темпоральных заимствований из арабского языка, которые встречаются в языке башкирских шежере и актовых документах XVIII □- XIX вв.
[4:
54].
Ахметьянов Р.Г. указывает, что рассматриваемое слово происходит из арабского саат, что первоначально означало «кол», поскольку время измерялось по тени, отбрасываемой столбом солнечных часов [5: 173].
Семантическая структура лексем час и с242т, представленная в толковых словарях, характеризуется почти полной идентичностью.
Оба языка актуализируют терминологическое значение «единица времени, равная 1/24 части суток (60 минутам)», например: бер с242тк2 Иу8лау -опоздать на час.
С242т и час функционируют также как единицы суточного времени, начало отсчета которых ведется с момента наступления полудня или полуночи. В этом качестве они могут употребляться в сочетании с числительными и нередко конкретизируются именами прилагательными, образованными от названий частей суток: ирт2нге □ утренний, кнОдОбгО-дневной, киске
- вечерний, тОнгО - ночной, например: ирт2нге с242т биш - пять часов утра; киске с242т етел2 -□в
семь часов вечера и т.д.
Обращает на себя внимание, что лексема час чрезвычайно «дейктична», и это не случайно. Указательное местоимение в данном случае как раз «выполняет роль дискретора, так как из общего кода времени вычленяется то или се время, временной момент» [2: 124].
Г.В.Звездова отмечает, что в текстах и раннего и позднего периода древнерусского языка встречается довольно много контекстов, которые допускают двоякое толкование словосочетаний типа сей часъ, тотъчасъ в плане «времявообще □ момент», поскольку действия субъектов в подобных случаях не связаны непосредственно: одно действие развивается на фоне другого или они происходят параллельно. Однако уже в Изборнике 1076 г. встречается контекст, когда одно действие является результатом другого, и в этом случае дейктическая формула употребляется в значении «сразу, мгновенно». История русского языка показывает, что подобная тенденция начала превалировать, и на базе значения «то время», «тот момент» развивается новое значение «сразу, мгновенно», которое сопровождается изнутри частеречным преобразованием и появлением наречий тотчас, сейчас [2: 124 ].
Сочетание слова с242т с указательным местоимением шул сохраняет прежнюю двуплановость. Оно может обозначать время вообще, если действия субъектов не связаны непосредственно: Шул с242т кемдер бер21 килде (Ш.Бабич). □ «В это время кто-то пришел». В контексте же, где действия субъектов связаны причинно-
следственными отношениями, дейктическая формула шул с242т /шул с242тт2 имеет значение «сразу, мгновенно», ср.:
Быны к1 реп, Йософ ми1"1ырбанлы7 7ылды,
?улын кут2реп, хобай4а до4а 7ылды...
Шул с242тт2 7ар - ям4ыр ба ту7тап 7алды (Кисса о Юсуфе).
«Увидев это, Юсуф проявил сострадание,
Воздев руки, он помолился...
И сразу (букв. «в тот же час») непогода прекратилась».
Подобное значение мгновенности закрепилось за башкирским фразеосочетанием с242те мен2н «очень быстро, сразу, мгновенно, срочно».
В отдельных случаях одному словосочетанию башкирского языка могут соответствовать различные темпоральные понятия русской языковой системы.
Так сочетание с242тИаЙын («каждый час») может указывать на кратность, повторяемость означаемых
* Дударева Зайтуна Мухтаровна - к.ф.н., доцент, проректор Стерлитамакской государственной педагогической академии по заочному обучению и экономическим вопросам (доцент кафедры теории и истории языка)
84
раздел ФИЛОЛОГИЯ
событий, явлений, ср.: Ул ми82 с242т Иайын шылтыратып торбо. □ «Он звонил мне каждый час. В этом случае возможно использование количественных числительных, определяющих
интервалы кратности: ике (2с ) с242т Иайын □ каждые два (три) часа. Это же сочетание-с2)2тИаЙын
□ - может обозначать характер видимых изменений, усиление какого-либо признака, ср.: Мнеп бар4ан ихата4а с2)2т Иайын Й2н ин2 барбы (Ф.Исангулов). □ «Угасающий двор с каждым часом стал оживать». Употребление количественных
числительных в подобных контекстах становится невозможным.
Структурная конгруэнтность лексем час и с242т однако не говорит об их семантической эквивалентности, поскольку лексическая
сочетаемость указанных единиц, осуществляющих базовую вербализацию концептов, свидетельствует об отсутствии предполагаемого тождества.
Рассматривая час в аспекте качественной спецификации времени, Е.С.Яковлева отмечает, что в языковой ассоциации час / минута вторая форма (минута) ограничена рамками «частного существования» и уровнем повседневности, тогда как часспособенподниматьсядоописания общезначимого и отмечать переломы в судьбе человека (общества), что позволяет противопоставить эти слова по линии «душевное» (минута) / «духовное» (час), ср.: час покаяния, но минута раскаяния [6: 268-269].
Духовное время направлено, поэтому часом не могут быть отмечены события, которые, по мнению автора, либо исключают возможность будущей просветленности, либо прямо ведут к духовной гибели: час смирения, но не упрямства, не своеволия, не гордыни, не тщеславия, не суесловия; час прощения, но не осуждения; час верности, мужества, но не час предательства; может быть час сомнения, но не час малодушия; час беспамятства, но не час отупения, одурения.
В коррелятивной линии: час / миг, мгновение временные показатели час и миг описывают нечто, поднятое над повседневностью, особо важное с точки зрения говорящего, но миг при этом внепланов, неожиданен, всегда нов; час же мыслится в терминах неотвратимости и предрешенности, что подтверждается эпитетами, приложимыми к часу: урочный, определенный, должный, заветный, неизбежимый, т.е. такой, каким миг быть не может [6: 269-270].
Для концепта башкирского языка, репрезентированного словом с242т, подобная
лексическая сочетаемость ключевого слова не характерна. Такие концептуально значимые характеристики русского часа, как «духовность»,
«судьбозначимость», «неизбежность» в структуре башкирского концепта отсутствуют.
Основное различие концептов час и с242т связано с их периферией, где располагаются фразеологизированные словосочетания, пословицы и поговорки. В составе концепта, репрезентированного словом час, это такие формулы, как час от часу, роковой час, звездный час, битый час, час пробил, час настал; делу время, потехе час; русский час долог; много часу у бога впереди и др., которые показывают осмысление концепта в разное время, при разных обстоятельствах.
Периферия башкирского концепта с24ет характеризуется почти полным её отсутствием. Башкирская паремиология не актуализирует в своем составе указанный концепт, что лишний раз подтверждает мысль о «равнодушии» башкир к обозначениям коротких промежутков времени.
Приведем достаточно показательный, на наш взгляд, пример национальной обусловленности временных приоритетов.
Русскому выражению расти не по дням, а по часам соответствует стандартная фраза башкирского фольклора йыл 1923ен ай уЭкен, ай у92Иен кОн уЭкен (букв. «за месяц он рос, как за год, а за день - как за месяц»).
Если в русском выражении мы наблюдаем оппозицию день - час, символизирующую
противопоставление длительных и коротких промежутков времени, то башкирская триада год-
□ месяц - день относит последнюю единицу именно к системе коротких промежутков.
Из устойчивых сочетаний в структуре
башкирского концепта с242т следует отметить,
пожалуй, лишь выражение т27дир с242те в значении «смертный час (предопределенный роком)», которое имеет ограниченную сферу употребления: М2ж1сиб2рб2 шундай инаныу бул4ан: и8то4ро эт хужаИына т242йенл2нг2н 2ж2лде т27дир с242тенд2 1бен2 7абул ит2, имеш (М.Карим). □
«Язычники верили, что самый верный пес будто бы принимает на себя в смертный час смерть, предназначенную его хозяину».
Таким образом, сопоставление концептов час и с24ет, принадлежащих русской и башкирской национальным концептосферам, показывает наличие множества сходных элементов, характеризующих ядро указанных концептов, при почти полном несовпадении их периферийной структуры. Башкирская паремиология не актуализирует указанный концепт, что исторически связано, на наш взгляд, с этнической особенностью, проявляющейся в вербализации коротких промежутков времени.
ЛИТЕРАТУРА
1 .Корнилов О.А. Языковые картины мира как производные национальных менталитетов. М: МАЛИ, 2000. 341 с. 2.3вездова Г.В. Русская именная темпоральность в историческом и функциональном аспектах. Дисс. ...докт. филол. наук. Липецк, 1996. 297 с.
3.Ищук Д.Г. Лексико-семантическое поле как выражение концептуальной модели времени в языке (на русско-славянском материале). Дисс. ...канд. филол. наук. СИб., 1995. 22# с.
4.Халикова Р.Х. Язык башкирских шежере и актовых документов XVIII □ XIX вв. М: Наука, 1990. 198 с.
5.Ахметьянов Р.Г. Краткий историко-этимологический словарь татарского языка. Казань: Татар. кн. изд-во, 2001. 271 с.
6.Яковлева Е.С. Час в системе русских названий времени // Логический анализ языка. Язык и время. М: Индрик, 1997. С. 267-279.
Иоступила в редакцию 02.02.05 г
