CC BY
57
УДК 159.9.07:159.955
М. В. Осорина, М. О. Аванесян
CASE-STUDY: «СТРАННАЯ ГИБЕЛЬ В МЕТРО»
Вестник СПбГУ. Сер. 16. 2013. Вып. 4
Метод case-study имеет разнообразные модификации в зависимости от исследовательских или педагогических целей, ради которых он используется. Наша статья явилась результатом длительных занятий проблемами метафорического мышления. Мы часто обсуждали тему психологических механизмов понимания и создания метафор, поражаясь тому, насколько метафоричны мышление и поступки людей, не отдающих себе отчета в том, что думают метафорами, как герой Мольера не осознавал, что говорит прозой. Мы были настолько погружены в тему, что сквозь фильтр своего интереса рассматривали всё, что попадало в поле зрения.
Однажды на глаза нам попалась газетная страница, где было напечатано сообщение о странном происшествии в метро, закончившемся гибелью молодого человека. Необъяснимость поступка жертвы происшествия вызвала, как было написано в заметке, активное обсуждение этого события в Интернете. Но никто — ни журналисты, ни друзья жертвы, сообщившие важные подробности о предыстории этого случая, — не смогли найти внятного объяснения того, зачем юноша с вещами прыгнул на сцепку между двумя вагонами, но не удержался и погиб — и всё только потому, что не успел войти в закрывающиеся двери вагона. Заметка кончалась вопросом: почему так случилось? Друзья молодого человека правильно почувствовали, что его поступок не был самоубийством. Что же это было?
Приведем газетную заметку.
«Погнался за американской мечтой
Петербург потрясла жуткая смерть молодого человека в метро. 24-летний Виталий Кузнецов погиб, сорвавшись со сцепки вагонов в тоннеле, когда электричка ехала от станции «Улица Дыбенко» до «Проспекта Большевиков». Парня тут же назвали очередным безбашенным зацепе-ром. Но «"МК" в Питере» выяснил, что экстрим Виталия никогда не интересовал. На сцепку он прыгнул в миг отчаяния, после того как ему отказали в американской визе.
«Прекрасный друг», «всегда придет на помощь», «умный парень» — говорят о нем друзья. Главным в его жизни стал проект в сфере информационных технологий, который он разрабатывал с командой друзей. Виталий посвящал этому проекту много времени и, судя по всему, сильно на него рассчитывал. Но для успешного осуществления задуманного ему нужно было перебраться в США, куда уже уехали некоторые из участников их команды.
— Никто из друзей до сих пор не может понять, зачем Виталий прыгнул на ту злосчастную сцепку. Мы встречались с ним за день до его смерти. Он был в подавленном настроении, но ни мне, никому больше из друзей не открывался, не объяснял, что с ним происходит, из-за чего переживает, — говорит подруга погибшего Мария С.
Осорина Мария Владимировна, кандидат психологических наук, доцент, Санкт-Петербургский государственный университет; e-mail: maria_osorina@mail.ru
Аванесян Марина Олеговна, старший преподаватель, Санкт-Петербургский государственный университет; e-mail: open_box@mail.ru © М. В. Осорина, М. О. Аванесян, 2013
61
— Единственное, что может объяснить его настроение, — это то, что ему отказали в американской визе. Из-за этого он мог оказаться за бортом своего проекта, — предполагает Дмитрий Поярков.
Виталий мечтал уехать в Калифорнию, к друзьям. Строил планы, хотел добиться успеха. А тут из-за дипломатических проблем мог лишиться всего. Пришлось бы все начинать заново. Да и обидно — друзья покоряют Америку, а он застрял в Питере. Медики не нашли в крови Виталия ни следов алкоголя, ни наркотиков. Прыжок на сцепку он совершил в здравом уме. А испытать себя решил, видимо, лишь от отчаяния.
— Это похоже на какой-то кратковременный бзик, что-то ударило в голову, и он прыгнул между вагонами, — согласен с Марией Дмитрий. — Мы смотрели записи с камер видеонаблюдения на «Дыбенко». Там видно, как он подходит к электричке, двери перед ним закрываются, он отступает, а потом неожиданно решается на прыжок. Зачем? Что его туда толкнуло?» [1]
Профессиональное чутье подсказывало нам, что причины событий спрятаны на психологическом плане и что мы можем их раскрыть. Нас поразил драматизм случившегося, но чувствовалось, что это не несчастный случай, а метафорическая развязка жизненной ситуации. Хотелось разобраться в том, как установилась связь между ситуацией в консульстве и ситуацией в метро. Было очевидно, что даже журналисты чуяли эту связь, что проявилось в том, как они назвали свою заметку: «Погнался за американской мечтой». В названии уже была спрятана метафора: в реальности молодой человек погнался за поездом, захлопнувшим перед ним двери, — ведь американская мечта уплыла от него еще накануне, когда, метафорически выражаясь, американское консульство захлопнуло перед ним двери в Соединенные Штаты, не дав визы. Мы чувствовали, что произошел какой-то перенос с одной ситуации на другую.
Психологам известно, что перенос является базовым принципом процесса мышления и понимания как результата этого процесса. Что-то, понятое на одном материале, человек способен вычленить и в другом материале, совершая акт обобщения и понимая одно через другое. Основой такого обобщения является сходство, уловленное между двумя познаваемыми объектами. Человек учится такому способу обобщения постепенно и сначала замечает сходство на неосознаваемом уровне. Поначалу он не контролирует то, как произвел перенос свойств одного объекта на другой, чем-то подобный. Он еще не дошел до полноценного когнитивного обобщения. Он еще находится в пути, но уже проложил дорогу к формированию бессознательной метафоры, которая является преддверием настоящего осознанного обобщения.
С точки зрения лингвиста, перенос — это основа любой метафоры. Лингвисты традиционно понимают метафору как способ понимания и переживания одной сущности в терминах сущности другого рода [2]. Иными словами, чтобы до человека дошла суть чего-то, он использует что-то иное, что служит лакмусовой бумажкой, которая накладывается на первый объект познания. Это делается для того, чтобы сквозь второй объект начали проявляться сущностные характеристики первого.
Недостаток метафоры заключается в том, что она не является истинно логическим обобщением. Достоинство метафоры состоит в том, что она позволяет сопоставить достаточно разнородные объекты, имеющие для субъекта некоторые сходные черты. Результатом этого сопоставления оказывается возможность отчетливо, а иногда и преувеличенно ярко увидеть в первом объекте такие его свойства, которые прежде были проявлены недостаточно.
При чтении заметки о гибели молодого человека у нас создалось впечатление, что события в метро стали для него «лакмусовой бумажкой», которая наложилась на события
62
в консульстве и неожиданно высветила нечто, из-за чего молодой человек совершил свой неадекватный поступок.
В процессе аналитической работы над газетной заметкой мы решили «распластать» живую многомерную ситуацию в пространстве теоретического конструкта, в качестве которого было взято понятие метафоры.
История молодого человека, описанная в заметке, удивительным образом укладывалась в бинарную структуру метафоры, основанную на взаимодействии основного и вспомогательного понятия. Первая ситуация («основное понятие метафоры») имела место в Консульстве США в Санкт-Петербурге накануне происшествия. Вторая ситуация («вспомогательное понятие метафоры») имела место в метро.
Как явствует из текста заметки, первая ситуация была для молодого человека чрезвычайно важна. Вторая ситуация внешне была пустяковой. Но они неожиданно оказались для молодого человека субъективно связанными, и тайна его поведения в метро должна быть раскрыта через выяснение связи этого поведения с событиями в консульстве. Эта тайна заключается в том, каким образом молодой человек понял и пережил отказ в визе США в консульстве в терминах ситуации с захлопнувшимися дверьми вагона в метро. Раскрыть психологический смысл этой связи стало нашей задачей, и мы использовали для этого контент-анализ газетной заметки.
В приведенном выше тексте представлена позиция журналистов, которые описали внешний план событий и попытались расширить контекст рассмотрения драматической ситуации, собрав информацию о ее предыстории. Для этого они: 1) восстановили ход событий, предшествовавших ситуации в метро (был участником команды, которая хотела осуществить важный проект на территории США, однако неполучение американской визы закрывало для него возможность участия в этом проекте — «оказался за бортом»); 2) проверили, не было ли причиной драматического поступка влияние алкоголя или наркотиков (обнаружили, что нет); 3) собрали по записям видеокамер достоверную информацию о том, как произошло происшествие, и смогли пошагово восстановить цепочку внешних действий молодого человека (подошел, двери вагона закрылись, отступил, неожиданно прыгнул на сцепку); 4) отвергли версию о том, что молодой человек был «зацепером»; 5) сделали попытку обобщить и интерпретировать собранную информацию для объяснения причин драматического поступка молодого человека (т. е. хотели сформулировать другую, более адекватную версию его поведения).
Однако при осуществлении пункта (5) возникла заминка: журналистам не удалось сформулировать психологические причины действий юноши и их трагического завершения. Не удалось потому, что журналисты не смогли реконструировать мысли, которые привели героя к решению совершить прыжок. Они не смогли реконструировать события психического плана, управлявшие действиями молодого человека. И это не их вина: журналисты — не психологи, чужая психика для них — черный ящик. Поэтому не случайно единственным выводом, к которому они пришли, стало утверждение, что сознание героя было помрачено («бзик»).
А мы попытаемся реконструировать психический план событий и проникнуть в содержание глубинных причин поступка героя. Опорными точками для нас будут две ситуации, сопряженные по времени. Одна — крупная, значимая, широкомасштабная, развернутая во времени (отказ в визе), другая — мелкая, ничтожная, узко-конкретная, одномоментная (захлопнувшиеся двери вагона метро), однако возникшая в контексте первой ситуации. Их можно рассматривать как два разновеликих звена, объединенных
63
сознанием героя в одну целостную конструкцию. Используя метафору как объяснительный принцип, мы должны понять, какие характеристики второй ситуации нало-жились на первую ситуацию и выявили схожесть между ними. Говоря научным языком, мы ищем инвариант, присутствующий и в той, и в другой ситуации, который герой бессознательно уловил и на который отреагировал своим поступком.
В свете второй ситуации молодым человеком была неожиданно истолкована первая, а первая неожиданно определила истолкование второй. В итоге две ситуации оказались ассоциативно связанными, и молодой человек под влиянием внезапного решения совершил в метро неадекватные действия, которые были на самом деле инспирированы событиями в консульстве.
Попробуем восстановить те существенные аспекты сходства между двумя ситуациями, которые неожиданно высветились для героя в момент захлопывания дверей вагона.
Представим структуру и компоненты этих ситуаций в виде таблицы.
Таблица
Структура и компоненты двух ситуаций
МЕСТО ДЕЙСТВИЯ (где?)
Консульство США в Санкт-Петербурге. Платформа метро со стоящим около нее поездом.
ДЕЙСТВИЯ ГЕРОЯ (что сделал?)
Пришел в консульство США в Санкт-Петербурге, чтобы получить визу и уехать из страны для осуществления своей мечты. Пришел на платформу метро, чтобы сесть в поезд и уехать со станции для того, чтобы добраться до места назначения.
ДЕЙСТВИЯ ОППОНЕНТОВ (что сделали?)
Консульство США отказало герою в получении визы. Поезд захлопнул двери перед героем, но еще стоит у платформы, на которой находится герой.
НАЛОЖЕНИЕ ОДНОЙ СИТУАЦИИ НА ДРУГУЮ (в чем сходство и различия?)
Консульство США отказало герою в получении визы и захлопнуло двери в Америку, он не смог добраться туда, куда хотел, и это не подлежит пересмотру, «хода нет». Поезд захлопнул двери перед героем, но еще стоит у платформы, на которой находится герой. Видна щель между вагонами, где находится перемычка — сцепка, куда можно встать, ухватившись за выступы вагона, — потенциальный проход для того, кто хочет уехать.
64
ДЕЙСТВИЯ ГЕРОЯ (что сделал?)
Согласился с ситуацией отказа и отсутствием шанса уехать и ушел. Увидел шанс уехать необычным способом и воспользовался им, вскочив на сцепку.
ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ РЕКОНСТРУКЦИЯ МЫСЛЕЙ И ЧУВСТВ ГЕРОЯ
Они захлопнули передо мной двери и не дали мне уехать туда, куда я очень хочу! Ничего не сделать! Они захлопнули передо мной двери и не дали мне уехать туда, куда я очень хочу! Попробую уехать!
В таблице показано, что две ситуации (в Консульстве и в метро) изоморфны по нескольким пунктам. Их сходство становится очевидным, несмотря на разницу масштабов. Ключевой вопрос для понимания поступка нашего героя: почему во второй, ничтожной ситуации он решил уехать вопреки обстоятельствам, поставив на кон свою жизнь и потеряв ее? Почему из консульства он ушел спокойно, но устроил эксцесс на платформе метро?
На первую, значимую ситуацию молодой человек эмоционально отреагировал внутри себя (друзья говорили, что был в отчаянии), но не проявил своих чувств во внешнем поведении по отношению к Консульству США. Там он был социально адекватен — ушел как разумный человек (а мог бы потенциально устроить там скандал, крик, поджечь себя перед дверьми консульства и т. п.). А на незначительную будничную ситуацию отреагировал неадекватно сильно, выразив свои чувства в крайне экстремальном поведении, обычно ему не свойственном, что повлекло его смерть.
Почему и как произошел перенос? Что было перенесено из одной ситуации в другую? Почему можно сказать, что вторая ситуация стала для нашего героя метафорой первой?
На первую, значимую ситуацию у него была сильная внутренняя реакция (острые эмоциональные переживания), а на вторую, незначительную ситуацию, которая почему-то неожиданно стала значимой, он дал мощную внешнеповеденческую реакцию, которая привела его к смерти.
Попробуем реконструировать внутреннее решение, принятое героем на платформе. Его можно словесно оформить в виде фразы: «Хоть здесь хочу поймать свой шанс! Будь что будет, все равно уеду!».
Можно предположить, что выйдя из Консульства США, он ощутил отказ как крушение всех своих желаний, планов дальнейшей жизни («если не уеду в Америку, то мне незачем жить»). Это чувство жило в нем и, судя по всему, присутствовало, когда он вошел в метро. В момент, когда он столкнулся на платформе с захлопывающимися перед ним дверями, видимо, его бессознательно поразило внешнее сходство с ситуацией в консульстве — и тут его отчаяние неожиданно перешло в действие. Это действие было переносом. Оно было инспирировано не страстным желанием доехать до следующей станции именно на этом поезде, а желанием, связанным с первой ситуацией: «Рискну, но доберусь туда, куда хочу». Действие, не совершенное в первой ситуации, было осуществлено во второй: «Передо мной захлопывают двери, но я все равно попаду туда, куда хочу!».
65
При анализе поведения молодого человека на основе записи камер видеонаблюдения заметно, что решение пришло к нему спонтанно, он колебался секунду, а потом вместе со своей сумкой прыгнул на сцепку между вагонами. Это было поведением в состоянии аффекта. Герой бессознательно совершил перенос своего аффекта с одной ситуации на другую, в результате чего отреагировал на вторую ситуацию как на первую и осуществил действия символического характера, неадекватные с точки зрения бытового поведения, но адекватные с точки зрения внутренней интенции. Этот случай можно рассматривать как акт реализации поведенческой метафоры. «Передо мной захлопывают двери, я готов умереть, но доберусь куда хочу».
Ситуация в метро стала для героя визуально-двигательной метафорой событий в консульстве, а связующим звеном, эмоциональным коридором между ними оказалось острое чувство досады, которое замкнуло круг. Его реакция оказалась отставленной во времени и перенесённой на другой объект, что характерно для взрослых людей, в отличие от детей, которые спонтанно реагируют в исходной ситуации здесь-и-сейчас.
Для нашего героя две ситуации слились в целостный образ-переживание, на который он решился отреагировать в метро, потому что не справился с накалом эмоционального напряжения. «Будь, что будет, но я осуществлю то, что хочу!» Друзья были правы, когда говорили, что он совершил свой поступок в состоянии помрачения.
Психолог может добавить, что это был сбой функционирования регуляторной системы, которая не совладала с накалом переживаний и не смогла когнитивно различить ситуации по значимости, позволив им «слепиться» в синкрет, нерасчлененную целостность, характерную для мышления детей дошкольного возраста. Молодой человек регрессировал в полудетское состояние и позволил аффекту управлять своим мышлением и своими действиями. То, что случилось с нашим героем, бывает у людей часто. В реальной жизни все мы склонны к метафорическим способам реагирования на ситуации. Когда-то одним из первых это заметил З. Фрейд, сформулировав свою теорию психологической защиты, где существенным пунктом является использование переноса: человека обидели на работе, а он излил обиду и злость на кого-то из домашних.
Важно признать, что наше обыденное мышление склонно к метафоричности, что в значимых для нас бытовых ситуациях оно часто «не дотягивает» до осознаваемого логического обобщения, но при этом активно руководит нашими действиями, иногда создавая ситуации, опасные для личности, о чем свидетельствует печальный конец нашего героя.
В обыденном поведении метафорическое мышление служит нам, позволяя обнаружить аналоги неразрешенных серьезных проблемных ситуаций в ситуациях «попроще» и реализовать желаемое нами действие по принципу переноса в отношении этого аналога. Роль такого мышления амбивалентна. С одной стороны, оно помогает освободиться от внутренних напряжений, разрядив их в приемлемой для нас ситуации, которая является упрощенным аналогом той действительно значимой ситуации, которая стала источником проблемы. Тем самым метафорическое мышление становится добрым помощником нашей личности. С другой стороны, такой способ разрядки не является истинным решением проблемы. Она разрешится только тогда, когда мы будем иметь достаточно душевных и интеллектуальных сил, чтобы позволить себе преодолеть эмоциональный барьер, блокирующий осознание проблемы, и решиться сделать ее предметом сознательного анализа, понимания и активного проживания.
66
Литература
1. Михина Е. Погнался за американской мечтой // МК в Питере. 15.02.2012. URL: http://spb.mk.ru/ article/2012/02/15/672193-pognalsya-za-amerikanskoy-mechtoy.html (дата обращения: 16.02.2012).
2. Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем / пер. с англ.; под ред. и с предисл. А. Н. Баранова. М.: Едиториал УРСС, 2004. 256 с.
Статья поступила в редакцию 20 июня 2013 г.
67
