CC BY
3УДК 94(495).03 DOI: 10.24412/2308-264X-2024-4-10-20
БАРАНЕНКО П.А.
«БУФЕРНЫЕ ГОСУДАРСТВА» И БАЛКАНСКИЙ ФРОНТИР ВО ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКЕ ВИЗАНТИИ В IX - XI ВЕКАХ
Ключевые слова: Византийская империя, буферные государства, Балканы, Греция, болгары, славяне, Македонская династия.
Статья является продолжением серии публикаций, посвященных анализу политики византийских императоров из Македонской династии по формированию буферного пространства на границах империи в IX-XI веках. На балканском направлении в этот период Византийская империя стремилась к стабилизации границы, для чего использовались разные политические и дипломатические инструменты. После завоевания Болгарского царства в начале XI века имперским правительством применялись самые разные методы для упрочения власти - от назначения субсидий местным аристократам до прямого административного контроля. Однако ни один из методов не позволял установить прочный контроль на обширных территориях бывшего царства. Разные народы, населявшие Балканы в IX-XI веках, продолжали отдаляться от империи. Причины этого процесса кроются в провальной титулярно-дотационной и культурной политике, которая не могла должным образом обеспечить лояльность местных вождей. Установлено, что буферная зона на данном направлении в разных формах продолжала существовать вплоть до 1081 года, но продолжала уменьшаться ввиду завоевательной политики василевсов. На востоке Балкан в XI веке буфером выступали равнины Мёзии (фема Паристрион), а на западе - сербохорватские племена и государства, постепенно поглощаемые ромеями и западными правителями. Это в итоге, как и на восточном направлении, ослабляло обороноспособность Ромейского государства.
BARANENKO, P-А.
«BUFFER STATES» AND THE BALKAN FRONTIER IN THE FOREIGN POLICY OF BYZANTIUM
IN THE IX - XI CENTURIES
Key words: Byzantium, Byzantine Empire, buffer states, Balkans, Greece, Bulgarians, Slavs, Macedonian dynasty.
This article is a continuation of a series of publications devoted to the analysis of the policy of the Byzantine emperors from the Macedonian dynasty on the formation of a buffer space on the borders of the empire in the 9th-11th centuries. In the Balkan direction during this period, the empire sought to stabilize the border, for which it used various political and diplomatic instruments. After the conquest of the Bulgarian kingdom in the early 11th century, the imperial government took a variety of methods to consolidate power, from assigning subsidies to local aristocrats to direct administrative control, but none of the methods allowed them to establish lasting control over the vast territories of the former kingdom. The various peoples who inhabited the Balkans in the 9th - 11th centuries continued to move away from the empire. The reasons for this process lie in the failed titular-subsidy policy and cultural policies, which could not properly ensure the loyalty of local leaders. It has been established that the buffer zone in this direction continued to exist in various forms until 1081, and at the same time continued to decrease due to the aggressive policy of the basileus. In the east of the Balkans in the 11th century, the buffer was the plains of Moesia (theme Paristrion), and in the west - Serbo-Croatian tribes and states, gradually absorbed by the Romans and Western rulers, which, as a result, as in the eastern direction, weakened the defense capability of the Roman state.
В IX-X веках во внешней и внутренней политике Византийской империи происходят серьезные изменения - ромеи постепенно перешли от обороны к наступлению, в связи с чем ими предпринимаются попытки совершенствования военно-административной структуры государства, происходят заметные изменения в культурной политике и пр.
В предшествующие века ромеи утратили обширные владения на всех внешнеполитических направлениях. Даже на Балканах и в Греции - колыбели греческой культуры - осталась лишь тень былого могущества империи. Его утрата проявлялась как во внешнеполитических поражениях, так и во внутриполитических катаклизмах. Продолжая традицию, начатую в статьях о восточном [1] и южноитальянском [2] направлениях, рассмотрим вопрос формирования буферного пространства и крах этой политики, как явления, основанного не только на военных завоеваниях, но и на определенных внутриполитических решениях. Причем в случае с западными, то есть с итальянскими владениями, именно неудачи внутренней политики стали определяющими [2].
Ситуация на всей протяженности балканской границы империи не могла быть однородной, поскольку империя соседствовала с разными народами (западные Балканы - хорваты, боснийцы, далматинцы; восточные Балканы - болгары, русичи и азиатские кочевники), которые, в свою очередь, имели разную общественно-политическую организацию. Это определяло стратегию и набор инструментов по взаимодействию ромеев с теми или иными народами. Не менее важную роль играла и география. Однако данный фактор стал решающим уже после выхода ромеев на границы по Дунаю в начале XI века, когда империя столкнулась с кочевниками напрямую.
Пограничная политика византийских императоров на Балканах до сих пор остается в центре внимания научного сообщества во многом благодаря тому, что история региона содержит много «белых пятен», а данные из письменных и археологических источников часто противоречат друг
другу. В частности, новейшее исследование Яниса Стоураитиса из Эдинбургского университета поднимает важную проблему взаимодействия имперского центра и провинциальных масс, повлекшие за собой крах имперской власти на отдельных направлениях [3]. Фундаментальные исследования, посвященные изучению византийской политики на Балканах, предприняты учеными Кембриджского университета. Это - монографии Дж. Шепарда [4] и П. Стефенсона [5]. Последний дает наиболее полное представление о динамике границ империи на Балканах и политике разных императоров на данном направлении. Военный аспект событий IX-XI веков рассматривает Э. Люттвак [6]. Последствия завоеваний при последних представителях Македонской династии изучил М. Ангольдт [7]. Военно-административную организацию византийских Балкан анализируют Б. Крсманович [8], А. Мадгеару [9]. Важные комментарии по нумизматическому материалу, а также анализ каталога византийских печатей Думбартон-Окс дают Дж. Несбитт и Н. Ойкономидес [10].
Среди отечественных исследователей стоит отметить труды Ф.И. Успенского [11], А.А. Васильева [12], С.Д. Сказкина [13]. Кроме сюжетов, связанных с противостоянием Болгарскому царству, политика империи на балканском направлении достаточно блекло освещается отечественными учеными. Из отдельных исследований по данному направлению стоит отметить статьи Г. Мэнуку-Адамештяну [14] и Г. Атанасова [15] о военных кампаниях печенегов в Подунавье в середине XI века. Историю взаимоотношений ромеев со славянами достаточно подробно рассматривает в своей монографии Г.Г. Литаврин [16].
События, происходившие на Балканах в IX-XI веках, восстанавливаются по трудам византийских хронистов Иоанна Скилицы [17], Михаила Пселла [18]. Более ранние свидетельства относят к сочинениям «Продолжателя Феофана» [19] и Константина VII Багрянородного [20, 21]. Однако важно понимать, что сочинения придворных хронистов зачастую носили пропагандистский характер, создавались для прославления или очернения деяний тех или иных царственных особ. Для верификации данных необходимо также привлечение свидетельств иноземных авторов. Так, отдельные данные о взаимоотношениях с болгарами и другими соседями дают Иоанн Камениата [22] и древнерусская летопись «Повесть временных лет» [23]. Более поздние события восстанавливаются на основе «Летописи Попа Дуклянина» [24], объективность которой не раз ставилась под сомнение, поскольку часть данных, приводимых хронистом, не верифицируется синхронными источниками. Отдельные свидетельства присутствуют в хронике Яхъи Антиохийского [25].
События, происходившие на Балканах в IX-XI веках, представляют исключительный интерес, поскольку именно здесь военно-административные и политические процессы смогли пройти полный цикл формирования буферной зоны. Аналогичные процессы в Италии и Армении были прерваны иноземными вторжениями и утратой контроля ромеев над этими территориями, тогда как контроль над дунайской границей был частично ими сохранен.
Имперскую политику в интересующем нас регионе определяли два фактора - география и лояльность местных элит. Последний фактор играл важную роль как в период противостояния с Болгарским царством, так и в последующие годы, а роль географического фактора увеличивалась со временем и под влиянием прибывающих из-за Дуная кочевнических орд.
Когда мы говорим о географическом факторе, то подразумеваем совокупность природных особенностей региона, которые оказывали непосредственное влияние на политику государства. Балканский регион в этом отношении крайне неоднороден (рис. 1). К югу от Дуная начиналась Мезийская равнина, восточная граница которой проходила по горной гряде Гем (совр. Стара Планина, Балканские горы). Южнее, через долину р. Марицы, находится другая горная гряда -Родопы. На восточной окраине этих гор в долине р. Моравы начинался Великий Болгарский лес. Этот регион, где расселились южные славяне, сложнее всего поддается изучению. Как отмечает П. Стефенсон, названия части славянских регионов до сих пор не удалось связать с существующими ныне [5, с. 117-123]. Между Болгарским лесом и Адриатическим побережьем находится Динарское нагорье, которое греки именовали горами Зигос. Долгие годы граница империи определялась узкой полосой суши между сетью гор, тянущихся с Западных Балкан и до самой Фракии, и Адриатическим и Эгейским морями, что объясняется относительно легким контролем над этими землями.
Процесс формирования буферного пространства на Балканах несколько отличался от процессов, происходивших на восточной границе и в Южной Италии. Поэтому его можно разделить на следующие этапы:
1. Противостояние с Болгарским царством. Борьба за влияние в западных Балканах (IX -пер. пол. X века).
2. Присоединение Паристриона и Болгарии. Установление границы по Дунаю (сер. X - пер. пол. XI века).
3. Модернизация и переустройство границы в период междуцарствия (сер. - втор. пол. XI
века).
Первый этап (рис. 2). В IX-X веках главную угрозу для империи на балканском направлении представляло Болгарское царство. По мнению Эдварда Люттвака, в этот период, когда граница между двумя государствами часто проходила вблизи Константинополя, вопрос подчинения болгар становился вопросом выживания для Византии [6, с. 250-251, 264, 268-269]. Однако, как будет показано далее, до середины X века империя не могла решить этот вопрос военным путем, а потому использовались разного рода дипломатические инструменты.
Зыбкость имперского авторитета на Балканах проистекала не только ввиду отсутствия возможности переместить сюда все военные ресурсы, но и в связи с доминированием негреческого и, следовательно, нелояльного населения в регионе. Подтверждение этому находим в событиях, предшествовавших воцарению Македонского дома. Еще при императоре Никифоре I (802-811) было проведено принудительно переселение малоазийских греков на Балканы [26, рр. 1476]. Очевидно, что прижатые в этом регионе к Эгейскому побережью, ромеи нуждались в усилении своих культурных позиций, дабы продолжать противостоять миграции славянских племен.
Разбирая мотивы власти и ожидания простого люда, Янис Стоураитис делает вывод, что перемещение малоазийских крестьян не имело долгосрочных позитивных последствий для ромеев и лишь усилило сепаратистские настроения среди жителей балканских фем в последующие века [3, р. 12-14].
Политика насильственного переселения, при всех присущих ей минусах, могла усилить положение ромейской власти. Однако она не могла нивелировать болгарскую угрозу. Не имея возможности решить вопрос военным путем, ромеи раз за разом предпринимали попытки мирного включения болгар в сферу своего влияния.
Христианизация болгар, как инструмент мягкой силы, началась, по-видимому, незадолго до восшествия Василия I Македонянина (867-886) на престол и была инициирована патриархом Фотием (858-867). По крайней мере, события, описываемые в хрониках, не могли произойти без его одобрения [19, с. 109]. Вплоть до восшествия в 893 году Симеона на болгарский трон ромеи имели относительное затишье на этом направлении.
Наиболее острый период противостояния империи с болгарами приходится именно на царствование Симеона. Империя отступала по многим направлениям. При императоре Льве VI (886-912) была предпринята попытка стравить мадьяров и болгар. Однако Симеон смог укрыться за городскими стенами и избежать разгрома, а после этого, вместе с печенегами, разбить венгров уже на их территории [19, с. 223-224].
Планы Симеона, связанные с установлением собственной автократии на Балканах и получением императорской короны, до сих пор вызывают споры среди ученых. Так, уже упомянутый Э. Люттвак утверждает, что Византийское государство на рубеже 1Х-Х веков? и особенно в начале X века, было поставлено на грань выживания, и боролось за существование [6, с. 264, 268-269]. С другой стороны, П. Стефенсон придерживается компромиссной позиции по этому вопросу. Он считает, что уже в период правления Симеона начинает складываться система, в которой тотальное уничтожение одной из противоборствующих сторон не может быть выгодно другой, как раз из-за возрастающей угрозы задунайских кочевников. Такое положение дел, стоит думать, было закреплено к периоду самостоятельного царствования Константина VII Багрянородного, поскольку в своих трудах он обходит болгар стороной, хотя оставил достаточно свидетельств о других соседях Ромейского государства. На основании этого Стефенсон делает вывод, что ромеи перестали видеть в болгарах угрозу [5, р. 25-26, 37-38, 46].
Однако возвращаясь ко времени правления Льва VI (886-912), мы видим, что империя продолжала уступать территории на Балканах. Об этом упоминает Иоанн Камениат в рассказе о разграблении Фессалоник арабскими пиратами. Он упоминает, что славянские племена жили довольно близко к городу и несмотря на формально союзническое отношение к империи, не подтверждали этот статус на практике. Здесь мы также обнаруживаем, что стримонцы, другувиты и сагудаты могли выступать как посредники в торговле между ромеями и болгарами [22, с. 162163]. Как видно, даже если при Никифоре I было произведено насильственное переселение греков в этот регион, то оно не возымело сколько-нибудь значимых последствий, и положение империи в регионе не улучшилось. Однако, с другой стороны, ромеи стали выстраивать дипломатические и экономические связи в регионе через местных правителей - вождей небольших славянских племен. Политика Византийского государства в отношении болгар после смерти Льва VI часто менялась вместе с регентами при малолетнем Константине VII Багрянородном. Хотя византийские хроники умалчивают об этом, но, по всей видимости, в 913 году, дабы усмирить Симеона, оказавшегося с войском под стенами Константинополя, патриарх Николай Мистик признал за ним титул василевса болгар [19, с. 241].
Уже при регентстве Зои Карбонопсины (914-919) ромеи попытались пересмотреть достигнутые ранее соглашения, однако войско Симеона победило греков при Месемврии в 917
году и чуть позже близ Константинополя. Тем самым болгарский царь закрепил за собой титул и даже более того - впоследствии смог добиться отделения местной церкви от влияния из Константинополя, т. е. формирования собственного патриархата [19, с. 244].
Противостояние Симеона с византийскими императорами выходило далеко за пределы полей сражений. Болгары активно побуждали другие народы к противостоянию империи - от хорватов на западе до печенегов на востоке. Как минимум такая деятельность имела успех на восточном направлении, поскольку для предупреждения движения кочевых орд в земли печенегов был направлен ромейский отряд [17, p. 191-215].
На западном направлении, т. е. в Далмации, уже ромеи при помощи дипломатии и подкупа побуждали местных жупанов к восстанию против Симеона. Этому способствовала политическая обстановка, сложившаяся в регионе. В IX-X веках далматинское побережье Адриатического моря формально входило в состав империи, однако фактическое присутствие ромеев здесь было незначительным и опиралось на местную романизированную элиту [20, с. 111-127].
Этническая картина региона была такой же пестрой, как и на остальных Балканах. Побережье было населено потомками римских переселенцев (romani), тогда как далее на север, вплоть до Дуная, находились владения славянских вождей - жупанов. Культурное разнообразие усиливали нарастающие религиозные противоречия - между христианами и язычниками, а также приверженцами Западной и Восточной церквей. В таких обстоятельствах византийские наместники выступали в роли судей, разрешавших спорные вопросы между местными правителями. Те, в свою очередь, признавали формальное верховенство императора и платили ему дань [20, с. 127-135].
Наиболее лояльными к империи в тот период были сербские жупаны. Ромеям удавалось подкупать одного за другим сербских вождей, присылаемых Симеоном, и таким образом, ситуация в регионе оставалась нестабильной, что было на руку византийцам. Стоит думать, что раз обеспечение лояльности сербов не было затруднительным занятием для ромеев, то авторитет Симеона среди хорватов, находившихся еще дальше на запад, был много меньше.
В 920-х годах держава Симеона достигла наибольшего расцвета. Во Фракии, Македонии и Фессалии многие греческие города были разграблены или переходили под контроль болгарского царя. Победоносное шествие Симеона было остановлено его смертью в 927 году [19, с. 251-253, 254-255].
Царствование Петра I (927-969), наследника Симеона, традиционно связывают с упадком Болгарского государства. Несмотря на скудность данных о внутреннем положении царства, во внешней политике наметился перелом в пользу Византии. По крайней мере, ряд сербских и боснийских жупанов признали власть византийского императора [17, p. 215-216, 218].
К середине X века ромеям удалось установить прочные связи с мадьярами. В 948 и 952 годах мадьярские вожди Булчу и Дьюла крестились в Константинополе [17, p. 231]. Таким образом, к северу от Болгарского царства империя получила сильного союзника, и на Балканах сложился статус-кво, сохранявшийся до 963 года.
Период правления Константина VII Багрянородного (945-959) считается самым мирным в отношениях с Болгарским царством. На основании ряда археологических находок П. Стефенсон делает вывод, что в указанное время между двумя государствами процветала торговля. Мир же был обеспечен династическим союзом царя Петра и внучкой Романа I Лакапина, Ириной. Но, что более важно, также и общей угрозой со стороны задунайских кочевников [5, p. 23-25].
Второй этап (рис. 3). Кардинальные изменения положения на Балканском полуострове происходят во второй половине X века. Византийские власти переходят от политики «мягкой силы» к прямому военному вмешательству, призванному уменьшить угрозу со стороны Болгарского царства и восстановить границу по Дунаю.
Одним из важных факторов, оказавших дестабилизирующее влияние на устоявшуюся систему взаимоотношений, стали амбиции русского князя Святослава. Изначально призванный в качестве предводителя наемной дружины императором Никифором I Фокой, русский князь решил закрепить за собой контроль над равнинной частью Болгарии. Повесть временных лет четко указывает на желание Святослава перенести столицу в Переяславец-на-Дунае [23, с. 45-46].
Оценивая степень влияния русского вторжения в регион, важно упомянуть, что в 971 году император Иоанн Цимисхий провел показательную церемонию прекращения существования
Болгарского царства [17, р. 294]. Но тогда империя еще не могла утвердить свою власть над западной частью «символически уничтоженного царства». В том же 971 году империя установила свой контроль над Мёзийскими равнинами. Отдельные свидетельства, основанные на найденных печатях, позволяют предположить, что здесь был организован округ Месопотамия Запада [26, р. 1348]. Судьба же западной части Болгарского царства восстанавливается с трудом, однако найденные печати позволяют утверждать, что Иоанном Цимисхием в Сербии был организован катепанат Рас [10, р. 100-101]. Это образование было недолгим и распалось вскоре после восстания Комитопулов в 976 году.
В результате временной ликвидации Болгарского царства империя попыталась распространить свою юрисдикцию на все территории южнее Дуная. На короткий период на западной границе Ромейского государства было образовано несколько катепанатов. Анализируя ситуацию на всей западной границе империи, можно увидеть общие черты территорий, которые обретали такой статус - сложная внешнеполитическая обстановка и шаткое положение на самих этих землях. В первом случае речь идет об угрозе иноземных вторжений, во втором -неромеизированное население и мятежные элиты. Катепанат Рас был оставлен, по-видимому, практически сразу после восстания Комитопулов. Исходя из этого, владения Болгарского царства оказались ограничены двумя новыми имперскими провинциями - Рас и Месопотамия Запада (Паристрион). Эти новые административные единицы имели сложную организационную структуру, а назначаемые сюда полководцы, как и в Италии, имели достаточно власти для оперативного реагирования на военные угрозы.
Анализируя ромейские владения в Болгарии, П. Стефенсон констатирует, что слабость выстроенной системы была основана на больших дотациях и премиях местным вождям. Подобный подход не гарантировал прочного контроля и создавал значительную нагрузку на экономику государства [5, р. 80-83]. Попытки имперских властей пересмотреть такое положение дел не приводили к успеху. Одним из главных инструментов упрочения власти, разумеется, была культурная политика. Как отмечает Янис Стоураитис, попытки смешения греческого и славянского этносов привели лишь к росту напряженности и сепаратистским настроением среди славяно-болгарской элиты [3, р. 17-18]. Тем не менее, к периоду царствования династии Комнинов в восточных владениях империи, на Балканах появились миксобарбары - культурная прослойка славянской элиты, в значительной степени ромеизированной, однако не имевшей византийских корней [26, р. 1386]. Это в определенной степени свидетельствует о том, что ассимиляционные процессы в ближайших к империи регионах возымели определенный эффект.
Военная интеграция Болгарского царства происходила в два этапа - при императорах Иоанне I Цимисхии и Василии II Болгаробойце. Существование отдельного катепаната на
территории Сербии косвенным образом указывает на то, что существенная часть Болгарского царства была подчинена императором-регентом еще в 971 году. Впрочем, контроль над этими регионами был непрочным.
Восстание Комитопулов (976), т. е. сыновей болгарского царя Бориса II (Самуил, Давид, Моисей, Аарон), стало отправной точкой для ряда кровопролитных войн между империей и болгарами. Несмотря на то, что византийские хроники представляют эту череду событий как некое победоносное шествие Василия II, императору не с первого раза удалось установить контроль над всей территорией Болгарского царства.
Первый поход был предпринят в 986 году, однако в финальной битве император чуть не попал в плен и был вынужден отступить. Уже в 989 году Самуил вторгается в пределы империи и отторгает Македонию и Фессалию. Отвлечение на русский вопрос (осада Херсонеса князем Владимиром) и внутренние волнения (мятеж в Анатолии и Пропонтиде) не давали Василию II возможности дать отпор болгарским войскам [17, р. 311-324].
Несмотря на авторитет Самуила, фактически до 997 года болгарами руководил наследник Бориса II царь Роман (977-997). Только после его смерти Самуил смог короноваться правителем Болгарии. Однако в том же году Самуил был разбит известным византийским военачальником Никифором Ураном в битве при реке Сперхей в Средней Греции [17, р. 324].
После обретения официального титула, Самуил предпринял самые энергичные действия для упрочения западной границы своего царства - захватил Диррахий и подчинил дуклянского князя Ивана-Владимира (ок. 990-1016) [17, р. 329-330]. Таким образом, вплоть до конца столетия действия ромеев носили ограниченный и оборонительный характер.
Уже в 1001 году императорская армия начинает полномасштабное наступление практически на всей протяженности византийско-болгарской границы. Император Василий II с войском вторгается в район Сердики (совр. София). Вторая армия под командованием Никифора Ксифия (ок. 980 - ок. 1028) была направлена в Придунавье, чтобы восстановить власть империи в Паристрионе. Одновременно греки наступали в южной Македонии. Наступление с трех направлений лишало Самуила возможности маневра. Войско Ксифия быстро овладело Преславом, Малым Преславом, Плиском и другими городами региона. Южнее был восстановлен контроль над Фессалией. В 1005 году Диррахий мирно возвращается под контроль Византии. К тому моменту Василий II уже оккупировал Видин и, по отдельным свидетельствам, греческие армии дошли до Сирмия [17, р. 325-327, 328, 329-330].
Таким образом, первая наступательная кампания окончилась значительными территориальными приобретениями империи, но не полным подчинением Болгарского царства. П. Стефенсон отмечает, что материал, извлекаемый из хроник, представляет противостояние Василия II с болгарами как единую большую кампанию, что, по мнению исследователя, неверно. Достаточно сложно также определяются границы завоеваний на западе. По мнению Стефенсона, прямой контроль империи заканчивался неподалеку от фортификаций возле Сирмиума, тогда как области к северу и западу от города лишь номинально признавали власть ромеев [5, р. 62-66]. По-видимому, после кампаний 1001-1005 годов на некоторое время наступило затишье, поскольку в источниках нет прямого и косвенного упоминания о боевых действиях вплоть до 1014 года.
Завоевание остатков некогда могущественного Болгарского царства сопровождается достаточно красочной легендой о жестокой расправе над болгарским войском, учиненным Василием II после победы у горы Бесалицы (Клейдион) и побоища под Струмицей летом 1014 года. Византийские хронисты описывают 15-тыс. армию пленников-слепцов, отправленных обратно к Самуилу. По легенде, ужаснувшись этим зрелищем, Самуил скончался [17, рр. 330-333]. Очевидно, что триумф Василия II под Струмицей парализовал остатки Болгарского царства, и его присоединение стало вопросом времени. Отдельные стычки и рейды продолжались вплоть до 1018 года [17, рр. 336-338, 345]. Чуть позже, под византийским натиском, болгарская знать капитулировала перед Василием II. Он с триумфом въехал в Охрид, столицу царства и принял присягу на верность от сербских и хорватских князей.
К концу правления Василия II Болгаробойцы империи удалось восстановить границы по Дунаю от его устья до притоков р. Великая Морава [17, рр. 344-345]. Далее на запад фактического присутствия византийских гарнизонов не было, власть империи здесь была номинальной и основывалась на хрупком балансе противоречий между местными князьями. Спорным остается
присутствие империи в округе Сирмия и во Франкохорионе. П. Стефенсон отмечает недостаточность археологических данных для подтверждения присутствия византийских гарнизонов в регионе [5, р. 65-66].
Ромеями был предпринят целый комплекс мероприятий для установления контроля над новыми регионами. Однако распространение византийской администрации происходило относительно медленно, поскольку основную ставку империя делала именно на широкий набор стипендий и денежных подарков для местной аристократии. Помимо разного рода дотаций, в восточной части Болгарии организуются монетные дворы, рынки насыщаются медными и серебряными монетами. На границе, в нижнем течении Дуная, а также на побережье Черного моря поддерживаются и отстраиваются города, возобновляются укрепления [5, рр. 81-89].
Завоеванные Василием II территории, таким образом, можно разделить на три зоны по степени влияния империи, а также включенности местной аристократии в византийскую ойкумену: восточную (отстраивание торговых городов и факторий, насыщение рынка, организация торговли), центральную (содержание местной аристократии, а также военный контроль) и западную (игра на противоречиях, формальное признание имперского контроля). Разумеется, это деление достаточно условно, однако мы видим, что по мере удаления территорий от имперского центра, степень воздействия и включенность империи в местные дела уменьшалась.
Третий этап (рис. 4). В период от смерти Василия II Болгаробойцы в 1025 году до воцарения Алексея I Комнина в 1081 году представляет собой поиск империей эффективных методов управления новообретенными территориями на Балканах и попытками стабилизировать границу по Дунаю. Как мы увидим далее, новые территории воспринимались империей не иначе, как буферная зона, однако уже включенная в ее состав.
Прежде всего, в указанный период западнобалканские славянские правители продолжили свой дрейф и еще больше обособлялись от империи, чему способствовало сближение с Западной церковью и соседними католическими правителями в лице венгерских королей и венецианских дожей. Наследовавший Василию II император Константин VIII (1025-1028) [18, с. 18], равно, как и последующие правители, практически не уделял внимания владениям на западе Балкан. Однако, вопреки тому, что пишет Пселл [18, с. 20-21], надо думать, что это в первую очередь связано с угрозами, исходившими из-за Дуная.
Уже ко времени царствования Константина VIII относится череда разрушительных набегов печенежских орд на балканские владения империи. Кочевники были остановлены лишь в пределах фемы Болгария. Однако, последовавшее в результате этого ослабление позиций империи стало дополнительным фактором для мятежей среди западнобалканских славян.
Гч"- ; -7-- ■>■.'!■ I IIи п—
Ик м
КОР-ВО
В 1030-1040-х годах сербы и хорваты попытались избавиться от имперского владычества. В 1042 году жупан Стефан Воислав (1037-1052), бывший византийским архонтом в феме Зета
(современная Черногория), восстал, разгромил византийскую армию, изгнал ромейского стратига и установил свою власть не только над черногорскими землями, но также над расположенными западнее землями Захумья и Травуния на адриатическом побережье Хорватии [28, с. 396-397].
Владения империи на западе и востоке Балкан в середине XI века испытывали сильное давление извне, и если славянские правители на западе продолжали медленно отдаляться от империи, то на востоке ситуация была несколько иной.
В период 1026-1036 годов Византия подверглась серии разрушительных вторжений со стороны печенежских орд, в результате чего равнины к северу от Балканских гор оказались полностью разорены. Согласно археологическим данным, в это десятилетие были разрушены или разорены практически все византийские укрепления и города в Паристрионе [14, 15].
Угроза кочевников вновь стала насущной на рубеже 1040-1050-х годов в результате того, что причерноморские кочевья были захвачены половцами. Печенеги предприняли активные попытки продвижения на юг. Для противодействия этому использовались самые разные политические инструменты. Так при императоре Михаиле IV (1034-1041) продовольственные и сырьевые центры Паристриона были перенесены за Болгарские горы, а Мезийская равнина оказалась безлюдной. С другой стороны, продолжали укрепляться города на побережье и островах по Дунаю, что объясняется их труднодоступностью для кочевников. Там же организовывались торгово-оборонительные центры для сдерживания грабительских порывов кочевников [5, рр. 8184].
Первая попытка расселения кочевников и включения их в ойкумену была предпринята в период царствования Константина IX Мономаха (1042-1055). В результате империя получила плохо контролируемых федератов, которые продолжали досаждать ромеям, но уже в пределах единого государства [17, рр. 428-430]. Попытки изменить ситуацию лишь усугубили положение и привели к заключению соглашения с кочевниками в 1053 году, гарантировавшего проживание на имперской территории, а также подтверждавшего выплату денежных пособий местным вождям [17, рр. 439-441].
Однако всякая попытка включить кочевников в состав империи осложнялась шатким контролем над балканскими территориями. Политика имперской власти, основанная на постоянных денежных дотациях, привела к тому, что лояльность местных элит обеспечивались лишь удовлетворением их финансовых интересов. Попытка изменить ситуацию и отменить субсидии в 1072 году вылилась в восстание болгар [24, с. 75-76, 230-234].
К моменту восшествия династии Комнинов (1081) на императорский престол, ромеи уже слабо контролировали дунайскую границу. Сложившаяся ситуация продолжала усугубляться вплоть до 1091 года, когда печенежские орды были решительно рассеяны Алексеем I Комнином (1081-1118) и перестали представлять хоть сколько-нибудь значимую угрозу на долгие годы [27, с. 228-239].
Таким образом, после включения владений Болгарского царства в состав империи и установления границы по Дунаю, ромеи вынуждены были искать новые способы сдерживания кочевников. Если в период IX - пер. пол. Х веков безопасность на северной границе могла быть достигнута установлением дипломатических договоренностей с разными народами, угрожавшими болгарам, то после 1018 года империя была вынуждена противостоять кочевникам напрямую.
В середине XI века ключевым фактором, определявшим прочность контроля империи над болгарскими и славянскими территориями, была способность ромеев противостоять внешним угрозам в лице задунайских кочевников. Не менее важно также и то, что контроль над новообретенными территориями достигался подкупом местных вождей и аристократов, однако это, как видно, не вело к прямому включению местных народов в орбиту влияния империи. Это схожие черты, которые прослеживаются также и на восточном, и на итальянском направлениях.
На балканском направлении буферная зона не была такой статичной, как, например, в Италии. В веках, когда главной угрозой было Болгарское царство, буфером между двумя
государствами выступали полузависимые племена славян, расселившиеся в Македонии и Греции. В то же время само Болгарское царство выступало своеобразным буфером от набегов кочевников с севера. В конце X - середине XI веков в череде военных конфликтов империя устанавливает границу по Дунаю и напрямую сталкивается с агрессией печенегов, в результате чего «буфер» смещается на территорию империи - в фему Паристрион. Именно там происходили постоянные
столкновения с «северными варварами», в результате чего местность оказалось малонаселенной и запустевшей. На западе Балкан ситуация была не столь динамичной - правители Сербии и Дукли сохраняли зависимое положение на протяжении всего исследуемого периода. Во многом ввиду того, что не имели достаточных ресурсов для противостояния империи, а после падения Болгарского царства лишились альтернативного полюса притяжения.
Литература и источники
1. Бараненко П.А., Хапаев В.В. «Буферные государства» как инструмент внешней политики Византии на Востоке в XI-XII веках // Современная научная мысль. - 2023. - № 2. - С. 20-29.
2. Бараненко П.А., Хапаев В.В. «Буферные государства» как инструмент внешней политики Византии в Италии в IX - середине XI века (по данным вещественных и письменных источников) // Genesis: исторические исследования. - 2024. - № 8.
3. Stouraitis Y. Trapped in the imperial narrative? Some reflections on warfare and the provincial masses in Byzantium (600-1204) // Byzantine and Modern Greek Studies. Volume 44. Issue 1. 2020. - pp. 1-20.
4. Shepard J. Cambridge History of the Byzantine Empire с. 500-1492. - Cambridge, Cambridge University Press, 2008. - 1210 p.
5. Stephenson P. Byzantium's Balkan Frontier. A Political Study of the Northern Balkans, 900-1204. - Cambridge, Cambridge University Press, 2000. - 366 р.
6. Люттвак Э.Н. Стратегия Византийской империи / пер. с англ. А. Н. Коваля. - М.: Русский фонд Содействия Образованию и Науке, 2010. - 664 с.
7. AngoldM. The Byzantine Empire, 1025-1204: a political history. - London and New York, Longman, 1997. - 375 p.
8. Krsmanovic B. The Byzantine province in change (On the Threshold Between the 10th and the 11th Century). - Belgrade, Serbian Academy of Sciences and Arts, 2008 - 234 p.
9. Madgearu A. Byzantine Military Organization on the Danube, 10th-12th Centuries // East Central and Eastern Europe in the Middle Ages, 450-1450. Volume 22. 2013. - pp. 230-234.
10. Catalogue of Byzantine seals at Dumbarton Oaks and in the Fogg Museum of Art. Volume 1 / edited by John Nesbitt and Nicolas Oikonomides. - Washington, D. C., Harvard University, 1991. - 276 p.
11. Успенский Ф. И. История Византийской империи. Македонская династия. - М: Астрель, 2011. - 799 с.
12. Васильев А. А. История Византийской империи. В 2 т. - СПб.: Алетейя, 1998.
13. История Византии. В 3 т. Том II / под ред. С.Д. Сказкина. - М.: Наука, 1967. - 480 с.
14. Мэнуку-Адамештяну Г. Нашествия печенегов на Нижнем Дунае (1027-1048 гг.) // Stratum plus. - 2000. - №6. - С. 345-361.
15. Атанасов Г. Анонимные византийские фоллисы классы «В» и нашествие печенегов в Добруджу 1036 г. // Stratum plus. -1999. - №6. - С. 111-122.
16. Литаврин Г. Г. Византия и славяне. - СПб.: Алетейя, 1999. - 604 с.
17. John Skylitzes A Synopsis of Byzantine History 811-1057 / Transl. by John Wortley. - Cambridge: Cambridge University Press, 2010. - 492 p.
18. Михаил Пселл Хронография / пер. Я. Н. Любарского. - М.: Наука, 1978. - 324 с.
19. Продолжатель Феофана Жизнеописания византийских царей / изд. подготовил Любарский Я. Н. - СПб.: Алетейя, 2009. -400 с.
20. Константин Багрянородный Об управлении империей. - М.: Наука, 1989. - 496 с.
21. Об областях римской империи, сочинение Константина Багрянородного. // Чтения в императорском обществе истории и древностей Российских. -1858. - № 3. - 32 с. - URL: http://myriobiblion.byzantion.ru/themata/themata.html (Дата обращения: 12.09.2023)
22. Две византийские хроники X века. Псамафийская хроника. Иоанн Камениата, Взятие Фессалоник / отв. ред. М. Я. Сюзюмов. - М.: Издательство восточной литературы, 1959. - 265 с.
23. Повесть временных лет / Пер. Д.С. Лихачева, О.В. Творогова; Коммент. А.Г. Боброва, С.Л. Николаева, А.Ю. Чернова. -Санкт-Петербург: Вита Нова, 2012. - С. 5-170.
24. Летопись попа Дуклянина. Перевод и комментарий./ С.В. Алексеев. - СПб.: Петербургское Востоковедение, 2015. - 288 с.
25. Император Василий Болгаробойца. Извлечения из Летописи Яхьи Антиохийского / пер. и ком. Барон В. Р. Розен. - СПб.: Типография императорской академии наук, 1883. - 638 с.
26. The Oxford Dictionary of Byzantium / ed. A. P. Kazhdan. - Cambridge: Cambridge University Press, 1991. - 2284 p.
27. Анна Комнина. Алексиада / Пер. Я. Н. Любарского. - СПб.: Алетейя, 1996. - 655 с.
28. Кекавмен Советы и рассказы: Поучение византийского полководца XI века / под., перев., коммен. Г. Г. Литаврин. - СПб.: Алетейя, 2003. - 711 с.
References and Sources
1. Baranenko P.A., Hapaev V.V. «Bufernye gosudarstva» kak instrument vneshnej politiki Vizantii na Vostoke v XI-XII vekah // Sovremennaya nauchnaya mysl'. - 2023. - № 2. - S. 20-29.
2. Baranenko P.A., Hapaev V.V. «Bufernye gosudarstva» kak instrument vneshnej politiki Vizantii v Italii v IX - seredine XI veka (po dannym veshchestvennyh i pis'mennyh istochnikov) // Genesis: istoricheskie issledovaniya. - 2024. - № 8.
3. Stouraitis Y. Trapped in the imperial narrative? Some reflections on warfare and the provincial masses in Byzantium (600-1204) // Byzantine and Modern Greek Studies. Volume 44. Issue 1. 2020. - pp. 1-20.
4. Shepard J. Cambridge History of the Byzantine Empire s. 500-1492. - Cambridge, Cambridge University Press, 2008. - 1210 p.
5. Stephenson P. Byzantium's Balkan Frontier. A Political Study of the Northern Balkans, 900-1204. - Cambridge, Cambridge University Press, 2000. - 366 r.
6. Lyuttvak E.N. Strategiya Vizantijskoj imperii / per. s angl. A. N. Kovalya. - M.: Russkij fond Sodejstviya Obrazovaniyu i Nauke, 2010. - 664 s.
7. Angold M. The Byzantine Empire, 1025-1204: a political history. - London and New York, Longman, 1997. - 375 p.
8. Krsmanovic B. The Byzantine province in change (On the Threshold Between the 10th and the 11th Century). - Belgrade, Serbian Academy of Sciences and Arts, 2008 - 234 p.
9. Madgearu A. Byzantine Military Organization on the Danube, 10th-12th Centuries // East Central and Eastern Europe in the Middle Ages, 450-1450. Volume 22. 2013. - pp. 230-234.
10. Catalogue of Byzantine seals at Dumbarton Oaks and in the Fogg Museum of Art. Volume 1 / edited by John Nesbitt and Nicolas Oikonomides. -Washington, D. C., Harvard University, 1991. - 276 p.
11. Uspenskij F. I. Istoriya Vizantijskoj imperii. Makedonskaya dinastiya. - M: Astrel', 2011. - 799 s.
12. Vasil'ev A. A. Istoriya Vizantijskoj imperii. V 2 t. - SPb.: Aletejya, 1998.
13. Istoriya Vizantii. V 3 t. Tom II / pod red. S.D. Skazkina. - M.: Nauka, 1967. - 480 s.
14. Menuku-Adameshtyanu G. Nashestviya pechenegov na Nizhnem Dunae (1027-1048 gg.) // Stratum plus. - 2000. - №6. - S. 345-361.
15. Atanasov G. Anonimnye vizantijskie follisy klassy «V» i nashestvie pechenegov v Dobrudzhu 1036 g. // Stratum plus. - 1999. - №6. - S. 111-122.
16. Litavrin G. G. Vizantiya i slavyane. - SPb.: Aletejya, 1999. - 604 s.
17. John Skylitzes A Synopsis of Byzantine History 811-1057 / Transl. by John Wortley. - Cambridge: Cambridge University Press, 2010. - 492 p.
18. Mihail Psell Hronografiya / per. Ya. N. Lyubarskogo. - M.: Nauka, 1978. - 324 s.
19. Prodolzhatel' Feofana Zhizneopisaniya vizantijskih carej / izd. podgotovil Lyubarskij Ya. N. - SPb.: Aletejya, 2009. - 400 s.
20. Konstantin Bagryanorodnyj Ob upravlenii imperiej. - M.: Nauka, 1989. - 496 s.
21. Ob oblastyah rimskoj imperii, sochinenie Konstantina Bagryanorodnogo. // Chteniya v imperatorskom obshchestve istorii i drevnostej Rossijskih. № 3. - M, 1858. - 32 s. - URL: http://myriobiblion.byzantion.ru/themata/themata.html (Data obrashcheniya: 12.09.2023)
22. Dve vizantijskie hroniki X veka. Psamafijskaya hronika. Ioann Kameniata, Vzyatie Fessalonik / otv. red. M. Ya. Syuzyumov. - M.: Izdatel'stvo vostochnoj literatury, 1959. - 265 s.
23. Povest' vremennyh let / Per. D.S. Lihacheva, O.V. Tvorogova; Komment. A.G. Bobrova, S.L. Nikolaeva, A.Yu. Chernova. - Sankt-Peterburg: Vita Nova, 2012. - S. 5-170.
24. Letopis' popa Duklyanina. Perevod i kommentarij. / S. V. Alekseev. - SPb.: Peterburgskoe Vostokovedenie, 2015. - 288 s.
25. Imperator Vasilij Bolgarobojca. Izvlecheniya iz Letopisi Yah'i Antiohijskogo / per. i kom. Baron V. R. Rozen. - SPb.: Tipografiya imperatorskoj akademii nauk, 1883. - 638 s.
26. The Oxford Dictionary of Byzantium / ed. A. P. Kazhdan. - Cambridge: Cambridge University Press, 1991. - 2284 p.
27. Anna Komnina. Aleksiada / Per. Ya. N. Lyubarskogo. - SPb.: Aletejya, 1996. - 655 s.
28. Kekavmen Sovety i rasskazy: Pouchenie vizantijskogo polkovodca XI veka / pod., perev., kommen. G.G. Litavrin. - SPb.: Aletejya, 2003. - 711 s.
БАРАНЕНКО ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ - аспирант, Севастопольский государственный университет. BARANENKO, PAVEL A. - Ph.D. student, Sevastopol State University (PavelNichey@yandex.ru).
УДК 94:72.012 "20/21" (477.75) DOI: 10.24412/2308-264X-2024-4-20-27
ОСМАНОВ Э.Э.
КВАРТАЛ «АБИТ-ЭФЕНДИ» В БАХЧИСАРАЕ В КОНЦЕ Х1Х - НАЧАЛЕ ХХ ВВ.: НЕКОТОРЫЕ АСПЕКТЫ ЭКОНОМИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ
Ключевые слова: Бахчисарай, кварталы, жилые сооружения, арендные договора, кофейни, ремесленные мастерские, торгово-промышленные заведения.
В статье на основе анализа документов из фонда Бахчисарайской Городской Управы рассматриваются некоторые аспекты экономического развития одного из кварталов, расположенного при въезде в старую часть города. Целью публикации является изучение общественных и торгово-ремесленных сооружений, а также хозяйственной жизни жителей квартала Абит-Эфенди в указанный период времени. Показано, что жилая застройка квартала была представлена одно- и двухэтажными зданиями. Как правило, верхний этаж был жилым, а на нижнем этаже могли быть расположены торговые заведения или ремесленные мастерские. В заключении автор приходит к выводу что квартал Абит-Эфенди, достаточно эффективно функционировал в конце XIX - начале ХХ вв. благодаря усилиям местных жителей и представителей органов местного самоуправления.
OSMANOV, EE.
THE ABIT-EFENDY DISTRICT IN BAKHCHISARAY IN THE LATE OF THE 19TH - BEGINNING OF THE 20TH
CENTURIES: SOME ISSUES OF ECONOMIC ACTIVITIES
Keywords: Bakhchisaray, districts, residential buildings, lease agreements, coffee shops, craft workshops, commercial and industrial establishments.
In this article are considered certain aspects of the economic development of one of the districts s of the city, based on the analysis of archival materials from the fund of the City Administration of Bakhchisarai. The purpose of this publication is to study public and trade and craft buildings, as well as the economic life of the inhabitants of the Abit-Efendi quarter during the specified period of time. Typically, the upper floor was residential, while the lower floor could house commercial establishments or craft workshops. The author comes to the conclusion that the Abit-Efendi district functioned quite effectively in the late 19th - early 20th centuries thanks to the efforts of local residents and representatives of local governments.
Квартал «Абит-Эфенди» располагался по центральной улице Бахчисарая, которая именовалась Базарной. В архивных документах квартал зачастую назывался «Янгъан Джами» («Сгоревшая мечеть»). Следовательно, название он также получил по культовому сооружению, которое было построено в 40 гг. XVIII в., и на протяжении XIX - начала XX вв. неоднократно подвергалось ремонтам и перестройкам. Жилая застройка квартала была представлена одно- и двухэтажными зданиями. Как правило, на нижнем этаже могли быть расположены торговые заведения или ремесленные мастерские, верхний этаж был жилым.
При покупке участка земли или в случае перестройки собственных строений требовалось направлять прошения в Управу. 10 апреля 1882 г. 15 прихожан квартала «Абит-Эфенди» и имам Аджи Умер Эфенди подали прошение в Управу с просьбой о ходатайстве перед Думой о продаже участка по Базарной улице рядом с новым строением купца Джеляла Абляй-оглу, размером в 1,5
