CC BY
41
УДК 398.21:24(470.47) ББК Ш23(2=643)-442+Э35
К.В. Менкенова, Е.А. Эрдниева
Калмыцкий государственный университет им. Б.Б. Городовикова
БУДДИЙСКИЕ ЭЛЕМЕНТЫ В СКАЗКЕ «АРДЖИ-БУРДЖИ ХАН»
В статье рассмотрены заимствования и распространение элементов буддийских философских воззрений в устном народном творчестве калмыков после принятия буддизма, на примере калмыцкой сказки «Арджи-Бурджи хан», которая представляет собой сокращенную форму древнеиндийских рассказов о троне Викрамадитьи, также известные как «Приключения Викрамы» или «Викрамачарита», распространившиеся среди монгольских народов в виде монгольского цикла сказаний об Арджи-Борджи хане. Целью данного исследования является выявление и определение в этой сказке философско-религиозных элементов буддизма.
Ключевые слова: буддизм, калмыцкая сказка, Викрамадитья, Арджи-Бурджи хан.
K.V. Menkenova, E.A. Erdnieva
Kalmyk State University named after B.B. Gorodovikov
BUDDHIST ELEMENT IN THE FAIRY-TALE "ARJI BORGIA KHAN"
The article deals with borrowing and disseminating elements of Buddhist philosophical views in oral folk art of Kalmyks after they had adopted Buddhism. The authors examine a Kalmyk fairy tale "Arji Borgia Khan", which is an abbreviated form of an ancient Indian story about Vikramaditya, a legendary emperor. These stories were also known as "Vikramaditya legends " or "Vikramacharit". They were spread among the Mongolian peoples in the form of a Mongolian cycle of tales about Arji Borgia Khan. The purpose of this study is to identify and define the philosophical and religious elements of Buddhism in this Kalmyk fairy tale.
Key words: Buddhism, Kalmyk fairy tale, Vikramaditya, Arji Borgia Khan.
Распространение буддизма среди калмыков оказало влияние на процесс заимствования мифологических и сказочных сюжетов, а также создание новых фольклорных произведений с ярко выраженными элементами, отображающими буддийские философские воззрения. В культурном наследии монгольских народов широко известен цикл сказаний об Арджи-Борджи хане.
Впервые с монгольского языка цикл сказок об Арджи-Борджи хане на русский язык был переведён Галзаном Гомбоевым и опубликован в 1858 году в первом номере журнала «Общезанимательный вестник» [11, c.100]. Годом ранее профессор Шефнер выступил в Санкт-Петербургской академии наук с докладом об этом цикле сказаний и указал на его буддийское происхождение [2, c.10]. В том же году сказание об Арджи-Борджи хане было переведено Бенфеем, а в 1868 году издано Юльгом отдельным изданием с добавлением 9 сказок из сборника «Сидди Кур» [13]. В 1873 году сказки из цикла «Арджи-Борджи хан» были опубликованы Р. Х. Баск на английском языке в составе сборника «Сказания Дальнего востока, или калмыцкие и монгольские традиционные сказки» [14].
В основу монгольского цикла сказаний об Арджи-Борджи хане легли 32 рассказа о троне Викрамадитьи, также известные как «Приключения Викрамы» или «Викрамача-рита» (санкс. Vicramacaritram). Эти рассказы являются памятником древнеиндийского литературно-религиозного наследия. Русский перевод этого индийского памятника
«Жизнь Викрамы, или тридцать две истории царского трона» был выполнен П. А. Грин-цером и издан в 1960 году с его же предисловием (Жизнь Викрамы, 1960).
Как отмечает А.Н. Веселовский, 32 рассказа о троне Викрамадитьи относятся к числу тех сборников сказок, которые проникли к монголам вместе с буддизмом. Однако содержание сборника было творчески переработано при пересказе и существенно изменено.
Викрамадитья (монг. Бигармиджид) являлся древнеиндийским царем, который жил в I веке н.э. Как было отмечено английской исследовательницей монгольского фольклора Р.Х. Баск, оригинальные индийские имена героев сказания были несколько искажены с учетом разницы в произношении. Так, имя исторической личности Арджаваты (Arjavata) было сокращено и стало «Арджа» (Arja), почтительным обращением к уважаемому человеку. Отечественный исследователь А.Н. Веселовский также считал, что имя хана Арджи-Борджи является искажением имени жившего в V веке н.э. царя Бходжа (санск. raja Bhoja), при котором был найден трон его предшественника царя Викрамадитьи [2, c.10], можно сделать предположение о том, что цикл сказаний берет свое начало с этой находки.
Помимо цикла сказок «Арджи-Борджи» Монголии, также известны такие буддийского толка, как «Бигармиджид» и «Кэсэнэхан», которые составляют своеобразную трилогию о царевиче Бигармиджиде (Викрамадитья) [7,с.22].
Сам цикл сказом «Арджи-Борджи» относится к числу так называемых «обрамлённых повестей» [7, с.34]. Классическими образцами «обрамленных повестей» считаются «Веталапанчавиншати», «Шукасаптати» и «Викрамачарита» [5, с.201], в них содержатся целые циклы разнообразных историй, случаев и происшествий, выполняющие общую идейную функцию - постановку и художественное решение задач назидательного, философского и морально-эстетического свойства. Ц. Дамдин-сурэн обращает внимание на довольно необычный литературный путь монгольской трилогии о Бигармиджиде (Викрамадитье), по крайней мере, книги о Кэсэнэхане. В Монголии существуют предания (частично, в отношении книги о Кэсэнэхане, подтверждаемые колофонами рукописей), что рассказы о Викрамадитье перевел на монгольский язык или, может быть, пересказал некий индийский «ачарья». Ц. Дамдинсурэн указывает, что факт прямого переложения на монгольский язык с какого-то индийского косвенно подтверждается и тем обстоятельством, что до сих пор не обнаружено никаких тибетских вариантов трилогии, кроме одного, хранящегося в Улан-Баторе, в колофонах которого недвусмысленно говорится, что это переводы с монгольского [6,с.130-150], т.е. имела места литературная цепочка Индия - Монголия - Тибет, вместо привычной цепочки Индия - Тибет - Монголия.
К сожалению, в Калмыкии трилогия о царевиче Бигармиджиде не зафиксирована. Однако о том, что этот цикл сказаний был хорошо известен калмыками, свидетельствует наличие в калмыцком фольклоре сказки Арджи-Бурджи, известной в русском литературном переводе как «Младший сын хана Арджи-Бурджи», которая представляет собой вольное продолжение цикла преданий об Арджи-Бурджи хане. Стоит отметить, что даже в своей столь сокращенной форме данная сказка не утратила элементы, отражающие некоторые аспекты буддийского философского учения.
Текст сказки на калмыцком языке впервые был опубликован в четвёртом томе сборника «Хальмг туульс» (1979 год) [10,с.63-67].
Сюжет сказки следующий: Давным-давно жил хан Арджи-Бурджи. У него кобылица, по кличке Аавин агсг улан (Отцовская резвая рыжая). Однажды ту лошадь украл
долговязый черный человек с одним глазом на макушке. Из-за переживаний о той кобыле глаза хана затмились, и хан ослеп. У хана Арджи-Бурджи было три сына. Все три сына пришли к отцу. У большой дороги сыновья спрашивают у отца:
- Отец, что должно произойти, чтобы твои очи прозрели? Отец ответил: Если вы увидите землю, которой я не видел, тогда ко мне вернется зрение.
Все трое сыновей поочередно отправляются в путь. Каждый из них попадает на чудесные земли, где трава трава напевала мантру "Ом мани падме хум ", а затем на землю, где трава напевает молитву «Мигзем». Младший сын по пути встречает ламу, который посоветовал ему: Ты вернись домой, возьми три лепешки из сушеного творога, сделанные из молока твоей матери, возьми три чугунные трости, три пары башмаков, затем отправляйся в путь. Достигнув этого большого океана, путем заклинаний заморозь океан и пересеки его. У твоего отца была одна бесценная лошадь. Ту лошадь украл один долговязый черный человек с одним глазом на макушке. Тот человек живет за этим океаном. Там будет три большие красные ямы. В средней яме тот долговязый черный человек обитает и держит там кобылу Аавин агсг улан. Достигнув ямы, постучись и скажи: Долговязый черный человек с одним глазом на макушке, ты здесь, выходи! Когда он появится, придави его голову своей тростью. Он раскроет на тебя свой рот и выгнет спину [чтобы проглотить тебя], ты брось в ему в рот одну лепешку. Скажи ему: верни кобылу Аавин агсг улан! И ударь посреди головы его тростью. Юноша последовал советам ламы и, одолев долговязого черного человека, получил отцовскую резвую рыжую лошадь. Встретил дочь хозяина водной скалы. Проезжая вдоль берега океана, увидел он золотую дрофу, найдя семьдесят телег зерна, юноша разбросал его. Поехали они впятером. Дальше он увидел пять сотен черных кобылиц с белыми отметинами на лбу и пять сотен черных жеребят с белыми отметинами на лбу и чёрного жеребца с белой отметиной на лбу.
Мой младший сын привел ко мне мою Отцовскую резвую рыжую лошадь, к хану вернулось зрение. Он привез невестку с приданым, и они справили свадьбу, устроили празднество. Все обрели богатство, жили долго и счастливо.
В отличие от сказаний, включённых в монгольский сборник "Арджи-Борджи", в калмыцкой сказке отсутствует элементы, характерные для обрамленных повестей, а царь Викрамадиться не упоминается. Тем не менее сказка явно имеет индо-буддий-ские мотивы и элементы.
Одним из таких мотивов является отречение, которое в буддизме предполагает отказ от мирских сансарических привязанностей и благ, стремление не к материальному, а к духовному богатству.
В поисках неведомой страны поочередно отправляется три сына хана. Однако только младшему из них удается узнать истинную причину слепоты отца и вернуть ему зрение. В отличие от старших братьев, отправившихся в путь в сопровождении десяти спутников и десяти верблюдов, младший сын хана отправляется в путь один без спутников и без поклажи пешком, взяв один лишь посох.
Отражение подобного буддийского воззрения об отречении было описано известным буддийским наставником Ламой Цонкапой, который в своём труде "Три аспекта пути" (тиб.яз. Lam gtso rnam gsum) пишет следующее:
"Без чистого отречения, не уняв тяги к радостям и благим плодам Океана сансары, не прийти к покою (нирваны). Воплощённые сушества крепко скованы страстью к сущестованию, А потому вначале взрасти отречение" [9,с.86].
Следовательно, отягощённые привязанностью к мирским благам не способны пересечь океан сансары, а согласно сюжету сказки не способны исполнить отцоский указ и вылечить его слепоту. Неудивительно, что именно младшему сыну, отправившемуся в путь без спутников и без поклажи, удалось встретить буддийского монаха (ламу), который поведал ему, что его отец лишился зрения из-за утраты любимой лошади и о том, как вернуть эту чудесную лошадь.
Лама здесь выступает советником, мудрецом, провидцем, которому известны тайны, сокрытые от восприятия простого человека. Буддисты, в том числе и калмыки, верят, что ламы, имеющие высокие духовные реализации, могут управлять природными стихиями и обладать ясновидением.
Встреча юноши с ламой начинается с того, что лама предлагает ему отведать чаю, который он приготовил, но юноша обращает внимание на то, что чая, возможно, будет недостаточно не то что на двоих, но и для одного. Однако в ходе чаепития количество чая чудесным образом увеличивается так, что они оба утоляют свою жажду и остается еще. Этот мотив служит подтверждением необычных способностей ламы.
Сверхъестественные возможности буддийских монахов воспеты во многих произведениях народов, исповедующих буддизм. К примеру, среди тибетцев бытуют устные истории из жизнеописания великого буддийского ламы, овладевшего необычными способностями в молодом возрасте махасиддхи Друкпа Кюнлега. В его Жизнеописании дается:
«К возрасту 25 лет благой Кюнга овладел как мирскими, так и духовными науками. Обретя знаки искусности в ясновидении и совершении прочих чудес...» [1, с.31]
Далее по сюжету сказки «Арджи-Бурджи хан» лама дает главному герою советы во время чаепития. В данной части сказка служит подтверждением дара провидения ламы, который поведал главному герою о том, что произошло в прошлом, а также подсказал ему то, что нужно сделать для того, чтобы исполнить наказ отца, как найти и вернуть украденную чудесную соловую восьминогую кобылицу и, конечно же, вернуть зрение отцу.
В сказке описывается путешествие главного героя в потусторонний мир. Юноша, следуя наставлениям ламы, пересекает океан, достигает противоположного берега бытия и одерживает победу над обитателем подземного мира, состоящего из трех красных ям. В данном отрывке сказки можно провести некую параллель с буддийскими представлениями о Сансаре, согласно которым существует три низших мира: мир ада, мир голодных духов и мир животных, рождение там считается крайне не благоприятным. Здесь же присутствует некая аналогия с наставлениями о преодолении океана страданий (сансары), которая описывается в буддийских сутрах как бушующий океан старения, болезни и смерти. Его пересечение ведёт к спасению от перерождения в мирах Сансары и абсолютного счастья.
Одновременно этот же элемент сказки можно отнести и к добуддийским мировоззрениям, а именно к представлениям о существовании подземного мира, населённого недружественными по отношению к человеку существами.
Сама победа главного героя над обитателем подземного мира и пересечение океана может трактоваться как победа буддийского учения над добуддийскими представлениями.
Интересным в этой сказке является описание чудесных островов, на которые поочередно попадают старшие братья, а затем и сам главный герой. На них произрастает волшебная трава, которая поет буддийские мантры на калмыцком языке. На первом острове трава поет «...Мицкн зеевэ, мщкн зеевэ», что не имеет русского эквивалента для перевода. Однако переводчиками, осуществившими перевод этой сказки
на русский язык, данная фраза переведена как «.. .слышна молитва «Мигзм»». Здесь можно отметить преобразование некоторых элементов сказки, поскольку многие молитвы и мантры, присутствующие в сказке, традиционно произносились либо на санскрите, либо на тибетском языке, что для калмыцких сказителей советского периода (когда чтение молитв находилось под запретом) представляло определенную сложность для точного воспроизведения.
Вероятно, данный отрывок сказки, в котором упоминается молитва «Мигзм», является поздним добавлением к сюжету древнеиндийского сказания, внесенным, предположительно, калмыцкими сказителями, поскольку молитва «Мигзм» (тиб. dmigs-brtse-ma), упоминаемая в контексте сказки, представлет собой обращение в Дже Цонкапе (калм. Зункван гегэн, 1357-1419гг.), знатоку буддийской философии и тантрической практики, основателю буддийской школы Гелуг (тиб. dge lugs -добродетельная традиция). Школа Гелуг известна также как школа «желтоша-почников», получившая наиболее широкое распространение среди всех монгольских народов, в том числе калмыков. Известно, что текст молитвы был составлен при жизни Дже Цонкапы, т.е. гораздо позднее предположительного возникновения цикла сказаний о царе Арджи-Борджи.
По сюжету сказки «Арджи-Бурджи хан» на втором острове, на который в ходе своего путешествия попадают второй брат и главный герой, трава издавала звуки «Ом мани падме хум» (нег арлин ввсн о-маань бадмахумб гигэд бээдг болна).
Мантра «Ом мани падме хум» (санскр. om mani padme hum) является, пожалуй, самой известной буддийской мантрой. Мантра «Ом мани падме хум» (шестислоговая мантра) является мантрой бодхисатвы Авалокитешвары.
У разных народов, исповедующих буддизм, в зависимости от особенностей функционирования языка, сложились разные варианты произношения этой мантры. Как справедливо отмечает Л.Б. Олядыкова, «устная форма передачи мантры, их передача от поколения к поколению по памяти вела к искажению канонических текстов и возникновению вариантов. Например, тибетцы произносят шестислоговую мантру как «Ом мани пеме хум». Среди калмыков распространён вариант произношения «Ом маань ведняхн/ маань медняхн» [8,с.327]. В сказке «Арджи-бурджи хан» зафиксирован ещё один вариант произношения шестислоговой мантры: «Ом маань бадма хум».
Согласно Арья-карандавьюханамамахаяна-сутре (санскр. Aryakarandavyuhanamam ahayanasutra, тиб. phags pa za ma tog bkod pa zhes bya ba theg pa chen po'i mdo) [12] польза чтения шестислоговой мантры была изложена самим Буддой Шакьямуни, что вызвало ее широкую известность среди всех верующих, исповедующих буддизм, а также многократное ее упоминание не только в канонических сочинениях, но и фольклорных произведениях. Будда подчёркивал, что невозможно перечислить океан достоинств от повторения шестислоговой мантры:
«Сын благородной семьи: например, в Джамбудвине есть несколько великих рек, которые текут днем и ночью. Каждая из них имеет тысячи притоков. Днём и ночью они несут свои воды в океан. Сын благородной семьи, я могу исчислить каждую каплю в этих великих реках, но я, сын благородной семьи, не могу перечислить все собрание заслуг, которое происходит только от одного повторения шестислоговой мантры».
Таким образам, древнеиндийский рассказ «Приключения Викрамы», или «Викра-мачарита» (санкс. Vicramacaritram), получивший широкую известность в Монголии как цикл сказок «Арджи-Борджи», который является своеобразной трилогией о царевиче Бигармиджиде, был известен и среди калмыков, но в калмыцком фольклоре он представлен в форме сказки «Младший сын хана Арджи-Бурджи» со своеобразной интерпретацией, в которой отсутствуют элементы, характерные для обрамленных повестей,
однако даже в столь сокращенной форме она сохранила в себе философско-религиозные элементы буддизма, такие, как: упоминания наиболее известных буддийских мантр и молитв, описание ламы как помощника главного героя повествования, обладающего мудростью и сверхъестественными способностями, описание потустороннего мира, преодоление препятствий и стремление к самосовершенствованию, аналогия сюжета пересечения океана с пересечением океана страданий Сансары, воззрение об отречении от мирских благ и стремление к обретению духовного богатства.
Список литературы
1. Божественный сумасброд. Жизнеописание и песни Друкпы Кюнле. - СПб).: «Алмазный путь». -2008. - С.31.
2. Веселовский А.Н. Из истории литературного общения Востока и Запада. Славянские сказания Соломон и Китоврас и западные легенды Mерольф и Mерлин. - СПб., 1872. - С. 10.
3. Веселовский А.Н. Из истории литературного общения Востока и Запада. Славянские сказания Соломон и Китоврас и западные легенды Mерольф и Mерлин. - СПб., 1872. - С. 11.
4. Гринцер П. А. Индийская обрамленная повесть как массовая литература средневековья II Классические памятники литератур Востока. - M., 1985. - С. 34.
5. Гринцер П. А. Древнеиндийская проза (обрамленная повесть). - M., 1963. - С. 201.
6. Дамдинсурэн Ц., Серебряный С. Д. «Обрамленные повести» в Индии и у монгольских народов: некоторые проблемы и перспективы исследований- M.: Наука, 1981. - С. 130-150.
7. Донгак А.С. Сюжеты и мотивы «обрамленных повестей» в тувинской сказочной традиции. Дисс... канд. филолог. наук. - Кызыл, 2004. - С. 22.
8. Олядыкова Л.Б. Безэквивалентная лексика и фразеология в поэтической картине мира Давида Кугультинова (на материале произведений в русском переводе). - Элиста, 2007. - С. 327.
9. Чже Цонкапа. Три основы пути. Цит по: Далай-лама. О трёх основах пути. Комментарий к произведению Чже Цонкапы; пер. и общ. Ред. Ю. Жиронкиной; научн. ред. Б. Загуменнов. M.: Фонд «Сохраним Тибет». -2014. - С. 86.
10. Хальмг туульс. Калмыцкие народные сказки. Калмыцкое книжное издательство, 1979. - С.63-67.
11. Этнографическое обозрение. Издание этнографического отделения Императорского общества любителей естествознания, антропологии и этнографии, состоящего при Mосковском университете. - M., 1904. - № 3. - 100 с.
12. Kärandavyühanä. The baskets display. The noble Mahayana sutra Äryakarandavyüh anämamahäyänasütra. Translated by Peter Alan Roberts with Tulku Yeshi. - 2013.
13. Mongolische Märchen. Die neun Nachtrags-Erzählungen des Siddhi-Kür und die Geschichte des Ardschi-Bordschi Chan. Eine Fortsetzung zu den "Kalmückischen Märchen." Aus dem Mongolischen übersetzt mit Einleitung und Anmerkungen. Prof. Bernhard Jülg I Gebundenes Buch - 1868.
14. Sagas From The Far East; Or, Kalmouk And Mongolian Traditionary Tales. With historical preface and explanatory notes by Rachel Harriette Busk. London: Griffith аМ Farran, Sagas From The Far East; Or, Kalmouk And Mongolian Traditionary Tales. With historical preface and explanatory notes by Rachel Harriette Busk. London: Griffith snd Farran, -1873.
15. Сайт Калмыцкие народные сказки. Mладший сын Арджи-Бурджи хана. http:IIskazki.kalmykia.net7skazki-48.htm
