CC BY
83
УДК 94(47).081:[328:94] (410)
БОРИСКИН В.В. Британский парламентаризм
сквозь призму общественно-политической мысли России 50-60-х годов XIX века
Данная статья посвящена проблемам восприятия британского парламентаризма русскими либералами и демократами 1850 - 1860-х годов.
Ключевые слова: британский парламентаризм, общественно-политическая мысль России, восприятие русскими Запада.
Проблема «Россия и Запад» является одной из ключевых для русской общественно-политической, научной, религиозно-философской мысли. Запад всегда служил главной, эталонной системой координат при определении стратегических целей и задач российского общества; выступал серьезным фактором формирования национально-цивилизационной идентичности1. Особую актуальность и многоас-пектность эта проблема приобрела в последние десятилетия, ставшие переломными для нашего государства и социума. Не случайно изучение особенностей восприятия Запада, его основных институтов и ценностей российским обществом рубежа ХХ-ХХ1 вв. планомерно и достаточно успешно ведется отечественными учеными2. На наш же взгляд, будет полезным в очередной раз обратиться к богатому опыту осмысления данной проблемы. Причем рассмотреть его не в традиционном ключе дискуссий «западников» и «почвенников», а на конкретном историческом примере.
Из всех западноевропейских государств Великобритания, ее учреждения, порядки и обычаи наиболее часто выступали в качестве объекта для изучения и дискуссий в российском обществе XIX-начала XX вв. Особенно показательны в этом плане 50-60-е гг. XIX столетия3. В частности, именно тогда «практика британского парламентаризма, историческая укорененность британского правопорядка начинают оказывать особенно сильное влияние на состояние умов» передовых
общественных сил Российской империи4. В то же время «влияние» это не было прямым и однозначным, и зачастую представления о специфике государства и права Великобритании принимали в общественно-политической мысли России весьма дискуссионные формы.
Например, достаточно противоречивые суждения вызывал главный представительный и законодательный институт политической системы Англии - парламент. Бесспорно, оценки эффективности британского парламентаризма и степени отражения им народных интересов разнились в зависимости от политической позиции, которую занимал тот или иной российский современник. Советский исследователь проблемы Ю.С. Мелентьев пришел к выводу, что «в противоположность либералам, видевшим в парламентских учреждениях чуть ли не высшее проявление свободы, революционеры-демократы разоблачали парламентскую возню буржуазии как одну из наиболее удобных ширм, за которой совершались грязные политические махинации, составлялись заговоры против народа, скрывались действительные побуждения правительства»5. И если со второй частью утверждения автора можно отчасти согласиться - анализ источников рассматриваемого периода выявляет преимущественно критический подход русских демократов к оценке парламентаризма в Великобритании, - то позиция либеральных кругов российского общества, на наш взгляд, была слож-
нее, не столь однозначно-позитивная, как ее определил советский историк. Например, известный либерал Б.Н. Чичерин, конечно, приветствовал и уважал систему «народного представительства» в Британии, относя парламент к «великим сторонам» английского быта. В то же время он отнюдь не идеализировал практику британского парламентаризма, всегда подвергал жесткой критике недостатки в функционировании парламента6. Причем в подобном ключе мыслили многие представители либеральной общественности России 1850-1860-х гг.
Так, серьезные дискуссии в среде российских либералов развернулись вокруг верхней палаты английского парламента - палаты лордов. С одной стороны, палата лордов расценивалась ими как важный и необходимый институт британской политической жизни, стабилизирующий и сдерживающий ее от резких движений. Например, журнал «Русский вестник» отмечал: «Англии дорога палата лордов, как собрание людей, наиболее независимых в мире, независимых и от правительства, и от публики, способных противостоять и притязаниям власти, и временным увлечениям общественного мнения, имеющих полную возможность сказать без страха свободное слово и в вопросах политических, и в высших судебных делах»7. Позиция журнала становится более понятной, если вспомнить, что его главный идеолог М.Н. Катков в указанные годы в качестве политического идеала рассматривал конституционную монархию, на манер английской, и одновременно активно выступал за создание в Российской империи представительного органа от дворянства, призванного повысить участие первого сословия в управлении страной. С его точки зрения, именно британская палата лордов давала наиболее удачный пример практической реализации подобного проекта8. И здесь, конечно, реальное положение дел нередко отступало для Каткова и редактируемого им журнала на второй план.
У других же, не столь ангажированных представителей либеральной общественности России мы встречаем немало критических высказываний в адрес верхней палаты британского парламента. По мнению известного публициста К.К. Арсеньева, большин-
ство лордов отличалось «полным равнодушием к своим обязанностям», «инертностью»; и в целом палата лордов шла «позади народа», часто препятствуя осуществлению необходимых реформ9. Журнал «Отечественные записки» прямо отмечал, что именно палата лордов «старается портить каждую прогрессивную реформу», инициируемую английским обществом10.
Деятельность нижней палаты парламента - палаты общин - также не получила однозначной оценки в кругу российских либералов. Несомненно, они приветствовали законодательную функцию палаты общин, особенно в сфере назначения налогов. «Русский вестник» писал: «Издревле палата общин пользуется, как своею исключительною, принадлежностью назначать налоги и вообще принимать финансовые меры, это ее специальное дело». Именно в этой функции палаты журнал видел основу финансовой безопасности государства11. Здесь с ним полностью соглашался К.К. Арсеньев12.
Неоспоримым плюсом отмечался и тот факт, что все действия английского правительства подвергались строжайшему контролю со стороны палаты общин, причем само формирование кабинета министров зависело от мнения парламентского большинства. На этом, в частности, особо настаивал известный российский правовед Б.И. Утин13. О «зависимости министров от большинства палаты общин» как о значительном достижении британского парламентаризма писал публицист «Русского вестника» А.Н. Куломзин14. Другой же автор журнала, Г.А. Вызинский, утверждал, что «администрацию Англии назвать можно парламентскою администрацией». По его мнению, в этом - «основная гарантия политической свободы»15.
В то же время, приветствуя перечисленные функции и статус палаты общин, российские либералы находили в механизме ее формирования ряд существенных недостатков. Во-первых, это касалось ограниченности права избирать и быть избранным - высокий имущественный ценз. На данный недостаток указывал К.К. Арсеньев, отмечавший, что «пропорция между числом жителей и числом избирателей, между числом избирателей
и числом представителей» проявлялась «весьма неравномерно». Формально представляя всю нацию, на деле палата общин выражала интересы заседавших там аристократов, крупной и средней буржуазии. Рядовые же англичане, по словам русского автора, не имели «почти никакого представительства в парламенте»16.
Во-вторых, критике подвергалось неравномерное представительство в палате общин различных местечек, графств и городов Великобритании. Б.И. Утин прямо называл его «хаотическим»17. И даже у «Русского вестника» вызывал возмущение тот факт, что «ничтожное по народонаселению местечко имеет иногда столько же мест в парламенте, сколько иная громадная, по числу жителей, городская община»18.
Наконец, существенным недостатком британского парламентаризма считались махинации во время выборов - подкуп избирателей и давление, оказываемое на них богатыми собственниками. Особенно такая практика была распространена в сельской местности. «Отечественные записки» отмечали, «что в Англии сильно негодуют на стеснения избирателей, находящихся то под прямым, то под косвенным влиянием своих покровителей - крупных землевладельцев. Большинство арендаторов-фермеров... передают свои голоса патронам из опасения, что, не угодив им, они подвергнутся более тяжелым условиям по аренде земли». Как справедливо считал журнал, «представительство нижней палаты сделается народным тогда, когда будет устранено влияние аристократии на выборы в ее члены»19.
Однако, несмотря на перечисленные недостатки, позитивный взгляд на британский парламентаризм в среде российских либералов явно превалировал. Например, известно высказывание К.Д. Кавелина о том, что в Англии в деятельности представительных учреждений проявляется «правильное, нормальное отношение между низшими и высшими классами, органическое единство всех народных элементов»20. Тот же К.К. Арсень-ев, вопреки своему утверждению о неравномерном представительстве, все-таки делал предположение, что «решения парламента часто бывают продиктованы народом». В доказательство он сообщал, что «связь между палатой общин и народом постоянно под-
держивается прошениями, представляемыми в парламент по всем важным политическим вопросам»; обеспечивается гласность дебатов, на заседания свободно допускаются посторонние лица, открыто печатаются депутатские речи, и вообще «деятельность палаты общин обсуждается в печати открыто, свободно, резко»21. В этом с ним соглашался известный публицист В.П. Боткин. «Настоящий, серьезный контроль над действиями правительства и над самим парламентом совершается в общественном мнении, представителем которого служат все органы гласности», - утверждал он22. Автор «Вестника Европы» Л.А. Полонский вообще полагал, что «высокая образованность», «настойчивость, реальный личный труд и добросовестность» английских парламентариев «делали невозможным сплошной кастовый образ действий»23.
Напротив, демократические публицисты России неизменно и последовательно разоблачали негативные, по их мнению, черты британского парламентаризма. Как правило, они отмечали те же недостатки, что и деятели либерального лагеря, но более жестко, бескомпромиссно. Целенаправленная критика проводилась на страницах «Современника» в политических обзорах Н.Г. Чернышевского. К основным изъянам представительства «по-английски» он относил порочность избирательной системы, оставляющей подавляющую часть населения за бортом политической жизни, махинации на выборах, продажность депутатов, снобизм лордов, социальный эгоизм правительства. С его точки зрения, все эти явления приводили к «выхолащиванию» демократических принципов, провозглашаемых Великобританией24. В результате «правительство может издавать множество законов и распоряжений, независимо от народного желания или участия, встречая одобрение или осуждение только в партиях высшего и среднего сословий», представленных в парламенте25. Н.П. Огарев называл английский парламент «формальным собранием, никогда не составляющим действительной оппозиции администрации и дозволяющим ей все, лишь бы она работала в смысле собственников»26. А.И. Герцен, долгое время проживший в
Англии, окрестил британский парламентаризм «самым колоссальным беличьим колесом в мире». Деятельность парламента в его буржуазном воплощении он считал «бесплодной» для народа, так как «она дает движение и пределы, дает вид дела и форму общих интересов для достижения своих личных целей»27.
* * *
В центре общественно-политической борьбы в Великобритании 1850-1860-х гг. неизменно находился вопрос о парламентской реформе, прежде всего о расширении избирательного права. Движение за новую реформу активно и разнообразно проявляло себя в парламентских прениях, на митингах, в деятельности различных общественных организаций, публикациях в прессе. Различные общественно-политические движения от тори и вигов до тред-юнионистов предлагали свои проекты изменения системы представительства. Конечно, эти явления не могли не найти отражения на страницах российской прессы. В то же время, просматривая периодику за указанные годы, можно обнаружить, что острота и направленность английского реформистского движения по-разному воспринимались представителями либерального и демократического течений общественно-политической мысли России.
Либеральные публицисты, придерживаясь мирного, реформистского подхода к развитию общества, основной акцент делали на освещении попыток парламентского реформирования, которые периодически предпринимались в стенах палаты общин в 1852, 1854, 1859, 1860 и 1866 гг. Как свидетельствуют публикации «Вестника Европы», «Отечественных записок» и «Русского вестника», все парламентские проекты данных лет отличались умеренностью в решении вопроса расширения избирательного права и не затрагивали интересов широких слоев населения. Одновременно они демонстрировали преемственность политической традиции и постепенность в решении проблемы, что вполне соответствовало идейным принципам российских либералов. Например, «Русский вестник» полагал, что в биллях о реформе проявилось благоразумное и похвальное стремление английских политиков «не задеть какую-нибудь живую
ветвь органического целого», сохранить «беспримерную свободу в своем общественном устройстве» и не внести «какой-нибудь новый элемент, который впоследствии может губительно возобладать над целым». По мнению журнала, умеренная реформистская позиция в целом доминировала в английском обществе28. «Отечественные записки» также приветствовали осторожные попытки парламентского реформирования, которые, на их взгляд, показывали мудрое стремление англичан приступить к этому вопросу «как к хорошо обдуманной мере», чтобы не допустить охлократии. Журнал восхищался позицией английских парламентариев, будто бы переполненных чувством ответственности «за английский политический идеал, ...что этот идеал понизится и что поэтому самая жизнь, самые учреждения изменятся не к лучшему»29. Идеалом же «Вестника Европы» была умеренная позиция лидера английских либералов У. Гладстона, предлагавшего допустить к голосованию лишь верхушку рабочего класса. Как отмечал журнал, при участии этого политика британское государство могло бы получить прогрессивную и «благоразумно-умеренную» реформу парламентской системы30.
Представители российского либерализма на протяжении большей части рассматриваемого периода старались «сгладить» остроту реформистского накала в Англии, «принизить» массовость движений в пользу более радикальных мер. В подобном ключе они объясняли и неудачи дискутируемых в парламенте биллей, отмечая, что английский народ еще не дорос до более широкого представительства, а потому и не старается активно добиваться его. Так, о «всеобщем равнодушии» в британском обществе к этому вопросу не раз писал в конце 1 850-х гг. «Русский вестник»31. По мнению журнала, это происходило из-за того, что «народ инстинктивно чувствует, что при всех недостатках нынешней системы представительства, он все-таки представлен довольно хорошо»32. В свою очередь «Отечественные записки» после провала проекта 1860 г заметили, что в настоящий момент «страна расположена к реформе очень холодно»33. И только во второй половине 60-х гг XIX в. либеральная печать России вынуждена была признать рез-
кую активизацию реформистского движения в Англии. Но и тогда главной ареной борьбы для нее оставались прения в парламенте34.
Демократические круги российской общественно-политической мысли, представленные журналом «Современник», в течение рассматриваемых лет активно критиковали ограниченность выдвигавшихся в палате общин проектов избирательной реформы. Главный рупор журнала, Н.Г. Чернышевский, утверждал, что все они «умеренны до чрезмерности»; в пользу же низших классов ими «вообще не сделано ничего»35. С точки зрения «Современника», реформа намеренно блокировалась в палате общин: она «неприятна старым аристократическим партиям Англии», ведь ее принятие на деле «послужит к усилению в парламенте людей, желающих вывести правительство из под устаревшей опеки нобль-менов», и в конечном счете приведет к потере аристократами политической власти36. В отличие от либеральной периодики демократический журнал неоднократно отмечал, что английский народ на протяжении 18501860-х гг. регулярно заявлял активную поддержку более радикальной избирательной реформе многолюдными митингами, петициями в парламент, статьями в прессе37.
Парламентская реформа в Великобритании была проведена консервативным министерством Б. Дизраэли в 1867 г В результате число избирателей Соединенного Королевства значительно расширилось: с 1 до 2,5 млн. человек. Наряду с имущими классами закон коснулся и верхушки рабочего класса, причем на долю рабочих пришлось 30,5% всего избирательного корпуса. В то же время нельзя отрицать, что реформа по-прежнему не решала вопроса широкого народного представительства. Среди активных избирателей отсутствовали сельские батраки, основная масса городских рабочих, женщины. Общее число избирателей сохранялось на уровне 8% населения.
Как же восприняли это известие в России? По мнению российских либералов, парламентская реформа 1867 г. стала большим достижением английской внутренней политики с далеко идущими последствиями. Как утверждали «Отечественные записки», она существенно «освежила и укрепила древнюю британскую конституцию»38. «Вестник Европы» в свя-
зи с практической реализацией новой реформы оптимистично предрекал «спокойное, но решительное движение Англии» к более «народному устройству» представительной системы39. В то же время демократические общественные силы России ясно видели ограниченность нового парламентского закона и острую необходимость дальнейшего реформирования этой сферы. Главный на тот момент печатный орган русской демократии, журнал «Дело», писал: «Не надобно думать, чтобы расширение права вотирования значительно изменило состав парламента. Новые избиратели видят, что волей-неволей они вынуждены будут подать свои голоса в пользу большинства прежних представителей». Журнал считал, что «избирательная реформа совершенно недостаточна и что рано или поздно придется
опять забить реформистскую тревогу»40. * * *
Таким образом, анализ источников позволяет сделать вывод, что принцип «партийности», отличавший российскую общественно-политическую мысль в 50-60-е гг. XIX в., распространялся и на оценки внешних явлений. Хотя здесь он, конечно, проявлялся не столь резко, как при анализе событий внутриполитической жизни. Поэтому в отдельных аспектах восприятия британского парламентаризма схожие позиции порой демонстрировали как либералы, так и представители демократического лагеря. При этом следует помнить, что в условиях подцензурной печати «западные сюжеты» нередко выступали удобным «полигоном», на котором россияне пытались моделировать и теоретически решать актуальные проблемы своей собственной страны. В глазах значительной части общественности России политический пример Великобритании являлся наиболее показательным среди всех западноевропейских государств. Соответственно именно ее опыт, в том числе опыт развития парламентской системы, не раз становился авторитетным «аргументом» внутренней общественно-политической борьбы. И в таких случаях речь шла не столько об Англии, сколько о желательном политическом устройстве для самой России.
1 См.: Семененко И.С. Культурные факторы и механизмы формирования российской на-
ционально-цивилизационной идентичности на рубеже XXI в. // Полис. 2004. № 1. С. 107-113.
2 См.: Дилигенский Г.Г. «Запад» в российском общественном сознании // Общественные науки и современность. 2000. № 5; Кан-дель П.Е. Запад и Россия в российском общественном мнении // Современная Европа. 2000. № 2; Лапкин В.В., Пантин В.И. Образы Запада в сознании постсоветского человека // Мировая экономика и международные отношения. 2001. № 7; Лапкин В.В., Пантин В.И. Запад в российском общественном мнении: до и после 11 сентября 2001 г. // Полис. 2002. № 6; Чубарьян А.О. Российский европеизм: история, эволюция и будущее // Новая и новейшая история. 2005. № 3; Кудрявцев М.И. Россия и Запад: от Ф.И. Тютчева до наших дней (Опыт сравнительного анализа) // Международная жизнь. 2008. № 1-2 и др.
3 См. подробнее: Борискин В.В. Россия и Великобритания: проблемы взаимовосприятия в политико-историческом контексте // Среднерусский вестник общественных наук. 2008. № 3 (8). С. 50-52.
4 Филиппова Т.А. Великобритания и Россия во второй половине XIX века: диалог политических культур (вопросы методологии) // Британия и Россия. М., 1997. С. 229.
5 Мелентьев Ю.С. Революционная мысль России и Запада (Русские революционеры-демократы о капитализме и буржуазной демократии). М., 1966. С. 148.
6 См. подробнее: Чичерин Б.Н. Воспоминания. Путешествие за границу. М., 1932. С. 108; Он же. О народном представительстве. М., 1866. С. 226; Он же. Очерки Англии и Франции. М., 1858. С. 13.
7 Русский вестник. 1860. Т. 26. № 3. Кн. 1. Современная летопись. С. 92.
8 См. подробнее: ОР РГБ. Ф. 120. К. 58. Д. 16. Л. 14.
9 См.: Арсеньев К.К. Английская конституция // Отечественные записки. 1862. Т. 140. № 2. Отд.1. С. 675-678.
10 Отечественные записки. 1869. Т. 187. № 12. Современное обозрение. С. 342.
11 Русский вестник. 1860. Т. 28. № 7. Кн. 1. Политическое обозрение. С. 56.
12 См.: Арсеньев К.К. Английская конституция // Отечественные записки. 1862. Т. 141. № 3. Отд. 1. С. 126.
13 См.: Утин Б.И. Государственный быт Англии // Отечественные записки. 1862. Т. 143. № 7-8. Отд. 1. С. 428.
14 Куломзин А.Н. Финансовое положение Англии и политика министра Гладстона // Русский вестник. 1866. Т. 63. № 6. С. 796, 797.
15 Вызинский Г.А. Характер политической и административной реформы в Англии // Русский вестник. 1858. Т. 14. № 4. Кн. 1. С. 337-338.
16 Арсеньев К.К. Английская конституция // Отечественные записки. 1862. Т. 141. № 3. Отд. 1. С. 117; Там же. Т. 142. №. 5. С. 99.
17 Утин Б.И. Указ. соч. С. 428.
18 Русский вестник. 1860. Т. 27. № 6. Кн. 1. Политическое обозрение. С. 232.
19 Отечественные записки. 1865. Т 161. № 7-8. Отд. 2. Политическая хроника. С. 159, 160, 156-157.
20 Кавелин К.Д. Собрание сочинений в 4-х т. Т. 2. СПб., 1898. С. 127-128.
21 Арсеньев К.К. Английская конституция // Отечественные записки. 1862. Т. 141. № 3. Отд. 1. С. 122, 129, 130, 132, 134.
22 Боткин В.П. Две недели в Лондоне // Соч. в 3-х т. Т. 1. СПб., 1890. С. 303.
23 Полонский Л.А. Очерки английского общества в романах А.Троллопа // Вестник Европы. 1870. Т. 4. № 8. С. 657, 664.
24 См. подробнее: Чернышевский Н.Г. «Политика». 1859 г. // Полн. собр. соч. в 15-ти т. Т. 6. М., 1949. С. 41-42, 136.
25 Чернышевский Н.Г. Борьба партий во Франции при Людовике XVIII и Карле X // Полн. собр. соч. в 15-ти т. Т. 5. М., 1950. С. 265.
26 Огарев Н.П. Русские вопросы // Избранные социально-политические и философские произведения. Т. 1. М., 1952. С. 149-150.
27 Герцен А.И. Былое и думы. Ч. 4-5 // Сочинения в 4-х т. Т. 2. М., 1988. С. 345.
28 Русский вестник. 1859. Т. 20. № 3. Кн. 1. Политическое обозрение. С. 67, 77.
29 См.: Отечественные записки. 1865. Т. 161. № 7-8. Отд. 2. Политическая хроника. С. 157; Там же. 1862. Т. 145. № 12. Отд. 3. С. 154.
30 См.: Вестник Европы. 1866. Т. 3. № 9. Отд. 5. Иностранное обозрение. С. 139-140, 146-149, 151-153.
31 См.: Русский вестник. 1859. Т. 19. № 1-2. Политическое обозрение. С. 81; Там же. Т. 20. № 3. Кн. 1. Политическое обозрение. С. 67.
32 Русский вестник. 1860. Т. 27. № 6. Кн. 1. Политическое обозрение. С. 228.
33 Отечественные записки. 1861. Т. 137. № 8. Отд. 2. Политическое обозрение. С. 53, 54.
34 См. подробнее: Вестник Европы. 1866. Т. 3. № 9. Отд. 5. Иностранное обозрение. С. 163165; Отечественные записки. 1866. Т. 169. № 1112. Отд. 2. Политическая хроника. С. 238-240.
35 Чернышевский Н.Г. «Политика». 18601862 гг. // Полн. собр. соч. в 15-ти т. Т. 8. М., 1950. С. 71; Он же. «Политика». 1859 г. С. 135.
36 Современник. 1859. № 2. Отд. 3. С. 323.
37 См. подробнее: Современник. 1859. № 12. Отд. 3. С. 362; Там же. 1866. № 3. Отд. 2. С. 142.
38 Отечественные записки. 1867. Т. 173. № 7. Кн. 1. Отд. 2. Политическая хроника. С. 45.
39 См.: Вестник Европы. 1868. Т. 3. № 6. С. 824-826; Там же. 1869. Т. 4. № 7-8. Иностранное обозрение. С. 402, 863.
40 Дело. 1868. № 9. С. 71.
