CC BY
16
К 200-ЛЕТИЮ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ Ф.М. ДОСТОЕВСКОГО ON THE 200-TH ANNIVERSARY OF F.M. DOSTOEVSKY
УДК 821.161.1
DOI 10.36622/AQMPJ.2021.54.58.001
ФГБУ «Управление по эксплуатации зданий высших органов власти» Дирекция по обслуживанию и эксплуатации Дома Правительства Российской Федерации кандидат филологических наук Чуйков П.Л.
Россия, г. Москва, тел. 8 9096961916 e-mail: chuikovpav@yandex.ru
Federal State Budgetary Institution «Management for the Operation of Buildings of Higher Authorities» Directorate for Maintenance and Operation of the House of Government of the Russian Federation PhD in Philology Chuykov P.L.
Russia, Moscow, tel. 8 9096961916 e-mail: chuikovpav@yandex.ru
П.Л. Чуйков
«БРАТЬЯ КАРАМАЗОВЫ» Ф.М. ДОСТОЕВСКОГО В ХУДОЖЕСТВЕННОЙ РЕЦЕПЦИИ Ю.С. СЕМЕНОВА (НА МАТЕРИАЛЕ РОМАНА «СЕМНАДЦАТЬ МГНОВЕНИЙ ВЕСНЫ»)
В статье рассматривается образ солдата Гельмута в романе Ю. Семенова «Семнадцать мгновений весны» (1969). В статье говорится о влиянии Ф.М. Достоевского и Э.М. Ремарка на мироощущение и поэтику Ю.С. Семенова. Сделанные выводы позволяют выдвинуть гипотезу о влиянии романа Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы» (1880) и романа Э.М. Ремарка «Время жить и время умирать» (1954) на поэтику Ю.С. Семенова в период создания произведения «Семнадцать мгновений весны». Высказывается предположение, что Ю.С. Семенов проводил параллели с произведениями Ф.М. Достоевского, осмысливая их идеи. В работе прослеживается развитие Ю.С. Семеновым в романе «Семнадцать мгновений весны» мыслей Ф.М. Достоевского и устанавливается, что Ю.С. Семенов не раз обращался к произведению «Братья Карамазовы», размышляя над религиозно-философской проблематикой этого романа.
Ключевые слова: Семенов, Достоевский, «Семнадцать мгновений весны», «Братья Карамазовы», Розанов, Ремарк, «Время жить и время умирать», «слеза ребенка».
P.L. Chuykov
«THE BROTHERS KARAMAZOV» BY F.M. DOSTOEVSKY IN THE ARTISTIC RECEPTION OF YU.S. SEMENOV (BASED ON THE NOVEL «SEVENTEEN MOMENTS OF SPRING»)
The article discusses the image of the soldier Helmut in the novel by Yu. Semenov «Seventeen Moments of Spring» (1969). The article says about the impact on F.M. Dostoevsky and Ju.S.Semenovattitude and poetics.The findings allow to form a hypothesis about influence of F.M. Dostoevsky's «The Brothers Karamazov» (1880)and the novel by E.M. Remarque «Time to live and time to die» (1954) on Yu.S. Semenov's poetics duringthe creation of the work of fiction «Seventeen Moments of Spring».It is suggested that, Ju.S. Semenov thus drew the parallels withF.M. Dostoevsky novels, reflecting over their ideas and meaning. The paper traces Ju.S. Semenov's development ofF.M. Dostoevsky's thought'sin the novel «Seventeen Moments of Spring» and it was discovered thatJu.S. Semenov had turned to the book «The Brothers Karamazov» more than once, thinking about the religious and philosophical issues of this novel.
Keywords: Semenov, Dostoevsky, «Seventeen Moments of Spring», «The Brothers Karamazov», Rozanov, Remarque, «Time to Live and a Time to Die», «a child's tear».
Вопреки устоявшемуся в литературоведении мнению о том, что творчество Ю.С. Семенова (19311993) относится исключительно к массовой культуре, а сам писатель - представитель детективного жанра, есть основания полагать, что Семенов опирался на богатый опыт русской классической литературы
© Чуйков П.Л., 2021
XIX века, следовательно, его поэтика богаче, а проблематика произведений автора значительно шире и серьезнее. Так, в романе «Семнадцать мгновений весны» (1969) обнаруживается реминисценция из романа Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы» (1880).
Обратимся к сцене допроса советской радистки Кэт из произведения Семенова, во время которой гестаповец Рольф раздевает на глазах у матери ее младенца перед распахнутым окном холодной зимой для того, чтобы женщина выдала немцам русского разведчика. Семенов несколько раз подчеркивает, что ребенок надрывно плакал: «Мальчик кричал, заходясь, - крик его был пронзителен. Личико сделалось синим, веки набухли, и губы обметало белым» [1; с. 206]. Немецкий солдат Гельмут, желая прекратить издевательство над младенцем, хочет унести его под тем предлогом, что ребенку пора есть, но Рольфа это не останавливает. На некоторое время пытка все же прекращается из-за обморока Кэт, и Гельмут уходит с мальчиком в другую комнату, но, когда женщина приходит в сознание, Рольф продолжает мучить младенца. Из милосердия к ребенку Гельмут убивает Рольфа и его помощницу Барбару, спасая тем самым жизнь радистки и ее сына.
В романе «Братья Карамазовы» Иван рассказывает Алексею о маленьком дворовом мальчике, замученном генералом за то, что нечаянно ранил его любимую собаку: «... ребеночка раздевают всего донага, он дрожит, обезумел от страха, не смеет пикнуть. "Гони его!" - командует генерал, "беги, беги!" - кричат ему псари, мальчик бежит. "Ату его!" - вопит генерал и бросает на него всю стаю борзых собак. Затравил в глазах матери, и псы растерзали ребенка в клочки!..» [2; I; с. 314]. Услышав эту историю, даже схимник Алеша Карамазов говорит сначала, что генерала надо расстрелять. Солдат Гельмут так и поступает, когда видит, что Рольф делает с младенцем. Любовь к детям - общее у всех людей, независимо от их национальной принадлежности. Гельмут заботится о своей маленькой дочери, которую сдала в приют сбежавшая от него жена, и понимает, что Кэт испытывает к детям те же чувства, что и он: «... любовь к дочке стала главным в его жизни. Он увидел, как русская радистка укачивала своего мальчика, и тогда впервые отчетливо спросил себя: "Что же мы делаем? Они такие же люди, как мы, и так же любят своих детей, и так же готовы умереть за них"» [1; с. 242].
Когда-то Гельмут, как и большинство немцев, поверил в национал-социалистические идеи Гитлера, невольно став исполнителем его бесчеловечных планов: «Он (Гельмут - П. Ч.) знал, что воюет за свою родину, за жизнь матери, трех братьев и сестры. Он верил в то, что воюет за будущее Германии против неполноценных славян, которые захватили огромные земли, не умея их обрабатывать; против англичан и французов, которые продались заокеанской плутократии; против евреев, которые угнетают народ, спекулируя на несчастьях людей» [1; с. 241]. Но постепенно для него наступает пора отрезвления, приходит горькое осознание неправильности и жестокости происходящего вокруг. Это случилось под Смоленском, где взводу Гельмута впервые поручили расстрелять заложников, матерей с детьми и стариков: «Женщины прижимали детей к груди, закрывали им глаза и просили, чтобы их поскорее убили. Он тогда по-настоящему запил; многие его товарищи тоже молча тянули водку, и никто не рассказывал смешных анекдотов, и никто не играл на аккордеонах» [1; с. 241-242]. Гибель мирных русских жителей стала незабываемым потрясением для Гельмута.
О трагических судьбах безвинных детей задумывается и Иван Карамазов. Он тоже не может найти объяснения ужасным случаям издевательств над ними, не видит смысла их мучений, поэтому обращается к Алеше: «Об остальных слезах человеческих, которыми пропитана вся земля от коры до центра, - я уж ни слова не говорю, я тему мою нарочно сузил. <...> если все должны страдать, чтобы страданием купить вечную гармонию, то при чем тут дети, скажи мне, пожалуйста?» [2; I; с. 315-316]. Следует подчеркнуть, что возмущение Ивана приводит его к бунту против Бога, в результате чего герой Достоевского отказывается от некой «высшей гармонии»: «Не стоит она слезинки хотя бы одного только замученного ребенка, который бил себя кулачонком в грудь и молился в зловонной конуре своей неискупленными слезками своими к "Боженьке"! <...> И если страдания детей пошли на пополнение той суммы страданий, которая необходима была для покупки истины, то я утверждаю заранее, что вся истина не стоит такой цены» [2; I; с. 317]. Грубая, страшная реальность и несправедливость мира пробуждают в замкнутой душе Ивана разрушительные силы. Религиозный философ В.В. Розанов, противопоставляя ему открытого, чистого душой Алексея Карамазова, отмечает: «. как в Алеше выделилась в очищенном виде мощь утверждения и жизни, так и в Иване в очищенном же виде сосредоточилась мощь отрицания и смерти, мощь зла» [3; с. 42].
Гельмут же после пережитого на фронте, став свидетелем многих слез и лишений, в результате мучительных раздумий приходит к иным выводам. Вместе с Кэт он забирает из приюта свою любимую дочь: «Гельмут всегда мечтал о том, чтобы в его доме возле вешалки стояло много детских башмачков: он лю-
бил детей. Как же ему не любить детей, ведь сражался-то он за их счастье?!» [1; с. 242]. Когда беглецам угрожает опасность, Гельмут снова, на этот раз ценой собственной жизни, спасает Кэт и малышей. Он стреляет в своих преследователей, чтобы женщина с младенцами успела спрятаться. Даже умирая, Гельмут думает о детях, переживает за них: «Он боялся, что сейчас с ним снова случится приступ и его возьмут в беспамятстве. "А потом схватят девочку, станут ее раздевать и подносить к окну, а ведь еще только-только начинается весна, и когда-то еще будет тепло. <...>" <.. .> И последнее, что он подумал, после того как услышал автоматную очередь и еще перед тем, как осознал последнюю в своей жизни боль: "Я же не сказал ей, как зовут девоч..."» [1; с. 244-245]. Увиденные страдания женщин и детей помогают немецкому солдату осознать, что он в ответе за происходящее, почувствовать раскаяние и попытаться искупить свою вину. Герой нравственно возрождается уже через пережитые собственные страдания.
Такое перерождение роднит Гельмута с Дмитрием Карамазовым. Мите снится сон, в котором он едет по степи и видит сгоревшее селение и стоящих на дороге худых, испитых женщин с коричневыми лицами. На руках одной из них кричит ребенок: «... и груди-то, должно быть, у ней такие иссохшие, и ни капли в них молока. И плачет, плачет дитя и ручки протягивает, голенькие, с кулачонками, от холоду совсем какие-то сизые» [2; II; с. 213]. На вопрос Дмитрия, почему люди рыдают, ямщик отвечает, что это плачет дитё: «И поражает Митю то, что он сказал по-своему, по-мужицки: "дитё", а не "дитя". И ему нравится, что мужик сказал "дитё": жалости будто больше.
- Да отчего оно плачет? - домогается, как глупый, Митя. - Почему ручки голенькие, почему его не закутают?» [2; II; с. 213].
В рассматриваемой нами сцене допроса из «Семнадцати мгновений весны» гестаповец Рольф, в отличие от ямщика из романа Достоевского, наоборот, употребляет слово «дитя», а не «дитё», которое понравилось Мите. Вместо жалости в словах гестаповца слышится только трезвый расчет: «Я не зря напомнил вам о морозе. Достаточно подержать ваше дитя три или пять минут вот на этом столе - голенького, без пеленок, - и он умрет» [1; с. 204].
Беспокоясь о том, почему замерзает голодное «дитё» и как случилась беда с погорельцами, Митя испытывает незнакомое чувство, от которого готов заплакать. Дмитрий ощущает прилив новых сил и желание помочь сразу всем людям: «И чувствует он еще, что подымается в сердце его какое-то никогда еще не бывалое в нем умиление, что плакать ему хочется, что хочет он всем сделать что-то такое, чтобы не плакало больше дитё, не плакала бы и черная иссохшая мать дити, чтоб не было вовсе слез от сей минуты ни у кого ...» [2; II; с. 213]. Когда Гельмут видит, как Кэт заботливо берет на руки его дочь, в глазах немецкого солдата тоже появляются слезы. Вид русской женщины с его дочкой на руках придает добросердечному Гельмуту смелости и уверенности в желании помочь Кэт спастись.
Дневники Семенова свидетельствуют о том, что он активно читал и перечитывал произведения Достоевского, во многом соглашаясь с ним. Так, создатель «Семнадцати мгновений весны» делает запись от 13 февраля 1963 года: «В прошлом году я перечитал "Братьев Карамазовых" и понял, что писатель этот -самая главная, наравне с Пушкиным, глыбина прошлого века, "Карамазовы" - страшная книга. Она страшна так, как бывает страшна истинная правда, но не абстрактная правда, а правда того или иного кровавого события» [4; с. 257]. Подробно размышляя над созданными Достоевским образами и над структурой его произведений, Семенов ставит создателя «Идиота» и «Бесов» в один ряд с А.С. Пушкиным, называя обоих писателей одинаково гениальными. При этом дневниковые записи Семенова характеризуют его как читателя внимательного и вдумчивого: «Читаю я Достоевского по страницам. Возвращаюсь к фразе один, два и три раза, потому что его литература где-то сродни иллюстрированному толкованию Библии» [4; с. 258]. Автор «Семнадцати мгновений весны» был верующим человеком, и сравнение произведений Достоевского со Священным Писанием является в глазах Семенова высшей оценкой отечественного классика XIX столетия.
Для нашего сравнения также будет полезно привести некоторые исторические факты, которые приводит Д.А. Достоевский, правнук писателя. Говоря об отношении к создателю «Братьев Карамазовых» за рубежом, он рассказывает об исторических казусах времен Второй Мировой войны: «В Германии всегда было особое расположение к Достоевскому, потому что о нем, как об учителе, говорил Ницше, а у нас его считали реакционным писателем. Когда оккупанты захватили Симферополь, там жила моя бабушка, Екатерина Петровна, ее муж, сын писателя, Федор Федорович, уже давно умер, сын Андрей (внук писателя -П. Ч.) проживал в Ленинграде и в это время находился на фронте. Несмотря на это, немцы при расквартировании повесили на ее дверях табличку на немецком: "Здесь живет невестка Достоевского, квартиру не занимать"» [5; с. 38]. Также, по словам Д.А. Достоевского, в 1945 году в Германии готовили к выпуску
юбилейное издание книги Гитлера «Моя борьба» («Mein Kampf») на дорогой мелованной бумаге. Но фашизм был повержен, и на этой бумаге уже после войны вышло полное собрание сочинений Достоевского. Приведенные факты доказывают, что немецкому народу, в том числе таким солдатам и офицерам, как Гельмут, было небезразлично творчество Достоевского.
Семенов полагал, что человек интересен и сложен, поэтому всегда стремился понять его, разглядеть в нем доброе начало и благородные черты. Оптимистический взгляд прозаика на мир, потребность во всем увидеть красоту отразились в поэтическом творчестве Семенова: «Упав - восстань! Опрись о лыжу, / Взгляни на склона крутизну. / Я весел. Вовсе не обижен / И в черном вижу белизну» [6; с. 93]. На примере таких персонажей «Семнадцати мгновений весны», как солдат Гельмут, пастор Шлаг, профессор Плейшнер, автор показал, что далеко не все немцы разделяли враждебные человечеству идеи Гитлера. Во многом поэтому на вопрос Штирлица, адресованный пастору Шлагу, не жаль ли ему Германии, священник отвечает, что ему жаль немцев, подчеркивая тем самым, что они такие же люди, только обманутые лживой гитлеровской пропагандой.
Возможно также, что во время создания образа Гельмута на Семенова повлиял роман Эриха Марии Ремарка «Время жить и время умирать» (1954). Его герой Эрнст Гребер такой же простой немецкий солдат, как и Гельмут. Он тоже не является сторонником фашистской идеологии. Во время войны сослуживец Гребера принимает решение расстрелять четырех русских пленных, которых подозревают в том, что они партизаны. Желая помешать этому, Гребер убивает своего сослуживца и освобождает русских: «Этим я хоть что-то сделаю, хоть что-то. Спасу нескольких невинных людей» [7; с. 451]. Подобную надежду на искупление вины испытывает и Гельмут, спасая Кэт с детьми: «... за это бог мне все простит. Или хотя бы тот день под Смоленском» [1; с. 244]. В письме немецкому ученому Н.Г. Мэнарту 1979 года Семенов называет Ремарка в числе наиболее близких ему зарубежных авторов, повлиявших на его творчество: «Самовыражение, любовь, горе, счастье моих героев не отличаются от таких же чувств персонажей моих западных коллег, только, может, разнится м е т о д, ибо мои герои часто действуют в экстремальных ситуациях борьбы против гитлеризма или в годы революции; впрочем, и в этом мы не разнимся - вспомните книги Хемингуэя, Ремарка ...» [4; с. 201]. Автор романа «Время жить и время умирать» был одним из тех, кто стал для Семенова «высоким откровением и счастьем» [4; с. 201].
Тем не менее, романы «Семнадцать мгновений весны» и «Братья Карамазовы» объединяет общая философская проблематика: авторы говорят о возможности нравственного возрождения человека через страдание, и толчком к этому может послужить «слеза ребенка», а именно сопереживание, сочувствие трагическим судьбам несчастных детей.
Библиографический список
1. Семенов Ю. Семнадцать мгновений весны. М.: Известия, 1980. 320 с.
2. Достоевский Ф.М. Братья Карамазовы. В 2 т. М.: Правда, 1991. 416 и 529 с. Далее указ. том римскими цифрами и стр. арабскими цифрами.
3. Розанов В.В. Легенда о Великом инквизиторе Ф.М. Достоевского // Розанов В.В. Собр. соч. Легенда о Великом инквизиторе Ф.М. Достоевского. Лит. очерки. О писательстве и писателях / Под общ. ред. А.Н. Николюкина. М. : Республика, 1996. С. 7-156.
4. Неизвестный Юлиан Семенов. Умру я ненадолго. Письма, дневники, путевые заметки. Сост. О.Ю. Семенова. М.: Вече, 2008. 608 с.
5. Достоинство Достоевских. Правнук великого русского писателя - о «Братьях Карамазовых» и ответственности за фамилию // Российская газета. Неделя № 101 (4925) от 04.06.2009. С. 38.
6. Семенов Ю. Экспансия. Книга вторая (Окончание) // Роман-газета. М., 1988. № 20 (1098). 94 с.
7. Ремарк Э.М. Время жить и время умирать. Вильнюс: Государственное издательство художественной литературы Литовской ССР, 1957. 455 с.
References
1. Yu. Semenov Seventeen Moments of Spring. M, 1980. p. 320.
2. F.M. Dostoevsky The Brothers Karamazov. In 2 vol. M., 1991. p. 416 and p. 529.
3. V.V. Rozanov The Legend of the Grand Inquisitor of F.M. Dostoevsky M., 1996. pp. 7-156.
4. Unknown Julian Semenov. I won't die for long. Letters, diaries, travel notes. M., 2008. p. 608.
5. The dignity of the Dostoevskys. Great-grandson of the great Russian writer - about the "The Brothers Karamazov" and the responsibility for the surname // Rossiyskaya gazeta. Week No. 101 (4925) 04.06.2009. p. 38.
6. Yu. Semenov Expansion. Book two (Ending) // Roman-gazeta. M., 1988. No. 20 (1098). p. 94.
7. E.M. Remarque Time to Live and Time to Die. Vilnius, 1957. p. 455.
