CC BY
17
Вестник МГУ. Сер. 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2008. № 1
И.Е. Иванова
БОСНИЙСКИЙ ГОРОД НАЧАЛА XIX в. В РОМАНЕ
И. АНДРИЧА "ТРАВНИЦКАЯ ХРОНИКА"
Город, представленный в романе югославского писателя Иво Андрича "Травницкая хроника", — это столица Боснийского пашалыка периода заката Османской империи. Художественная реальность романа максимально приближается к исторической. И. Андрич в интервью, которое он дал в 1962 г. травницкому журналисту М. Гафичу, объясняет, что роман создавался на основе документальных данных. В течение 15 лет автор собирал материалы, многократно посещал Травник. Перед началом работы над романом он нарисовал план города, составил хронологию событий, чтобы не ошибиться в местоположении объектов и не отнести какое-либо событие к другому времени.
Несмотря на это, в "Травницкой хронике" есть случай хронологического смещения. Случайно оно или автор намеренно меняет лицо города, — неизвестно. В романе упоминается православная травницкая церковь. В действительности она была построена позже. Действие романа охватывает период 1806—1814 гг.
Православная церковь появилась в Травнике в 1854 г., до этого священник из пригородного села Граховик, где уже был православный храм, периодически проводил службу в Травнике под открытым небом1.
В современном путеводителе по Травнику подчеркивается, что И. Андрич поместил австрийское консульство в доме семьи Ха-физадичей, что не соответствует исторической действительности. Настоящее местоположение консульства неизвестно, но что касается дома Хафизадичей, существующего сейчас в Травнике, то он был построен доктором Габором Галантаем, переселившимся в Боснию из Венгрии после революции 1848 г. Поэтому консульство, прекратившее свою деятельность в 1818 г., конечно, не могло в нем размещаться. Позднее дом приобрела семья Хафизадичей, и он стал называться этим именем. Народная молва связывает это здание с австрийским консульством, возможно, потому, что это единственное сооружение в европейском стиле, построенное в турецкий период. К тому же по своим размерам и красоте оно соответствует представлениям о том, как должно выглядеть официальное представительство могущественного государства.
Возможно, автор романа связывает с австрийским консульством только само название "дом Хафизадичей", но не реально существующий объект. В "Травницкой хронике" французское консульство находится на левом берегу реки Лашвы, а австрийское —
на противоположном. Существующий сейчас дом Хафизадичей расположен на левом берегу. Может быть, причиной использования этого имени было то, что автор считал важным упоминание этой древней аристократической семьи на страницах романа.
Неважно, что художественная действительность отличается от реальности. Для читателей "Травницкой хроники" облик этого города, сложившийся к концу первого десятилетия XIX в., будет определяться образом Травника, созданным Иво Андричем. В наши дни в сознании жителей этого города он неразрывно слит с образами романа. По словам господина Энеса Шкрго, сотрудника дома-музея И. Андрича в Травнике, эту книгу можно считать уставом города Травника.
Каким был город, представший на страницах "Травницкой хроники"?
Из текста романа читатель знает, что он "представлял собой узкое и глубокое ущелье", "полураскрытую книгу, на страницах которой нарисованы сады, улицы, дома, поля, кладбища и мечети". "На дне узкого ущелья — [река] Лашва, а по сторонам — узоры из родников, расселин и потоков; нет почти ни одной настоящей дороги, ни ровного места, где можно было бы ступить свободно... Повсюду кручи и овраги, пересеченные, переплетенные, соединенные и разъединенные тропами, оградами, тупиками, садами, калитками, кладбищами и храмами"2.
С дотурецких времен в городе сохранилась крепость, вид которой за время правления турок несколько изменился: на ее территории была построена мечеть. Эта крепость фигурирует в обширном докладе австрийского консула фон Миттерера, где "он описывает до мельчайших подробностей... ее историю и отзывы о ней, ее подлинную мощь, удобство расположения, толщину стен, количество пушек и наличие боеприпасов, возможность снабжения водой и продовольствием"3.
Город рос у подножия крепости, спускаясь к Лашве, постепенно распространяясь вдоль реки и поднимаясь по склонам гор. Обитая в горной котловине на высоте выше 500 м над уровнем моря, жители города всегда ощущают на себе воздействие стихий. С горы Влашич зимой резкие ветры приносят стужу, весной бурно разливаются все водные потоки, пересекающие Травник.
Все крупные населенные пункты центральной части Балканского полуострова, т.е. находившиеся на территории Сербии, Восточной Черногории, Боснии и Герцеговины, Македонии, Болгарии, Северной Греции и Албании до начала ХХ в., представляли собой "балканские города" ориентального типа4. В каждом городе была торговая часть (чаршия), площадь с баней (хамамом) и жилые кварталы (махалы), соединенные узкими кривыми улочками5.
Травник строился как турецкий город. На новые балканские территории распространилась давняя, еще сельджукская традиция
организации городских поселений. Город делился на торгово-ре-месленную часть — чаршию и жилые кварталы — махалы. В чаршии происходила хозяйственная и общественная жизнь. Она состояла из многочисленных улиц и переулков, образованных низкими деревянными строениями, мастерскими и торговыми помещениями. В чаршии находились и общественные здания, представлявшие собой архитектурные акценты в урбанистическом пространстве мусульманского города: постоялые дворы, караван-сараи, бани, учебные заведения, мечети.
В Травнике к началу XIX в. существовали две чаршии — Верхняя и Нижняя. Нижняя возникла в XVI в., она находится в нижнем течении реки Лашвы. Верхняя чаршия, располагающаяся выше по течению, начала застраиваться в XVIII в.
Махалы состояли из одной или нескольких улиц по 30—40 домов. Здесь располагались также мечеть, начальная школа, пекарня, продуктовые лавки, парикмахерская6. Развитие городских кварталов происходило совершенно бессистемно. Обычно название квартала определялось названием самой большой из окрестных мечетей или составом проживающего в нем немусульманского населения. В пределах одной махалы возможно было проживание представителей разных конфессий, но удобнее соблюдать нормы своей религии в обособленных кварталах в окружении единоверцев. Боснийские города отличались в этом отношении друг от друга. В Травнике начала XIX в. проживали мусульмане, католики, православные, евреи-сефарды. И. Андрич пишет в "Травницкой хронике", что в центре города жили турки (т.е. мусульмане), райя всех трех вероисповеданий было разбросано по крутым склонам гор или скучено в отдаленном предместье7.
Все сооружения на территории Сербии, Македонии и Боснии в период господства турок-османов возводились в соответствии с традицией, пришедшей из Малой Азии.
Традиционный турецкий дом представлял собой двухэтажное строение. На первом этаже размещалась летняя кухня, зимние жилые комнаты и кладовые, на втором этаже в центре располагалось главное помещение, выходившее балконом во внутренний сад, предназначенное для сбора семьи и приема гостей (диванхана). Вокруг этого помещения располагались комнаты, каждая из которых имела при себе небольшую ванную (хамамцик) с печью. Первый этаж строили из камня, с редкими маленькими окошками, на втором этаже окна были больше, располагались по нескольку в ряд. Первый этаж из-за отсутствия больших окон снаружи выглядел неприступным8.
До начала XVII в. со стороны улицы окон не было, позднее их стали делать на первом и втором этаже9. Первоначально дома строились в глубине сада, т.е. вдали от внешнего мира. Со временем дом перемещается ближе к улице. В XIX в. жилые дома уже
нависали над улицей, а его обитатели, скрытые деревянными решетками окон, могли наблюдать за жизнью города. Но все равно отсутствует понятие фасада как "наружной, лицевой части здания"10. Сердце дома — это его внутренняя часть, выходящая в сад, называемая диванхана, или софа. Черногорский архитектор Милан Злокович так описывает особенную атмосферу восточного дома: "Одна из важнейших характеристик этого дома состоит в приятном уюте, излучаемом каждым помещением, каждым уголком его... Насколько мусульманский дом был закрыт от улицы и любопытных глаз прохожих, настолько он и его устройство были открыты, часто, можно сказать, распахнуты навстречу природе, небу, деревьям, цветам, воде, ее журчанию"11. Эта закрытость востока к внешнему миру, отсутствие общения в публичной жизни заставляет страдать помощника французского консула Дефосе: "Он ощущал ее [тишину] всюду вокруг себя. В архитектуре домов, фасадом выходящих во двор, а глухой стеной, словно кому-то назло, — на улицу..."12
Особое значение диванханы имеет исторические корни. По мнению авторов монографии "Исламское искусство", турецкий дом представляет собой трансформацию более раннего жилища — юрты кочевников. Юрта превратилась в павильон, стоящий в саду. Павильон сохранил центральное пространство, из которого открывался прекрасный вид на природу. Внутреннее пространство помещения сливалось с пространством сада, так как одна стена отсутствовала. Одно из изречений пророка Мухаммеда звучит так: "Самая бесполезная вещь, пожирающая богатство верующего, — строительство". Все же с развитием городов развивалось и строительство зданий. Османское жилище трансформируется следующим образом: возникает второй этаж, куда ведет деревянная лестница, место отсутствующей стены занимает балкон, связывающий ди-ванхану с садом. Второй этаж плывет над землей, он парит в воздухе. Иллюзия парения усиливается большим объемом верхнего этажа: он выступает над первым всем своим объемом или с какой-либо стороны дома, той же цели служат живописные эркеры и балконы. Дом покрывает четырехскатная выступающая далеко вперед крыша13.
Картина узкой улицы с нависающими над ней домами возникает в романе во время первой злополучной поездки французского консула в Конак, во время которой он испытал ненависть и презрение местного мусульманского населения к чужакам. В русском переводе "Травницкой хроники" читаем: "Улица была узкая, по обеим сторонам нависали балконы"14. Перевод не совсем точен, поскольку речь идет скорее не о балконах, а о выступах с окнами. Обычно дом не был открыт на улицу. Обитатели его (а это преимущественно женщины, так как мужчины проводят день в чар-шии) могут только выглядывать на улицу, наблюдать за ней, не
обнаруживая себя. На это указывает и контекст: "Как только процессия поравнялась с первыми турецкими домами, послышались подозрительные возгласы, хлопанье ворот и деревянных решеток на окнах", "так подряд отворялись ворота, поднимались решетки на окнах и на мгновение высовывались лица, выражающие ненависть и фанатическое возбуждение", "невидимые женщины продолжали плевать из окон прямо на коней и всадников"15.
Помещение на втором этаже делилось на две части — мужскую и женскую, называвшиеся селамлук и гаремлук соответственно. В очень богатых домах они располагались в отдельных зданиях. Дома богатых турецких феодалов имели и два двора — мужской и женский. К мужскому примыкали хозяйственные постройки, помещения для гостей и слуг. В этот двор имели доступ крестьяне-арендаторы и все, кто не состоял в близких отношениях с семьей. Женский двор предназначался только для членов семьи. Здесь находился колодец или фонтанчик, его украшали цветы и деревья, невысокая ограда отделяла его от обширного сада16.
Насколько такая организация жилища была популярна и престижна, можно судить по тому, что дворец сербского князя Мило-ша в Крагуеваце был разделен на мужскую и женскую части, о чем свидетельствуют путевые заметки Иоакима Вуича: "Первое, что здесь достойно описания, это дворец Его Княжеского Сиятельства г. Милоша, состоящий из двух зданий. В одном здании пребывает он, а в другом Сиятельная госпожа Любица, его супруга"17. Между этими двумя зданиями находилась общая кухня.
Описанный тип дома одобрительно принимало местное население независимо от конфессиональной принадлежности, поскольку он являлся шагом вперед по сравнению с существовавшими в предыдущий период примитивными жилыми постройками.
Дом ориентального типа рассматривается в специальной литературе как завершающая фаза развития объектов жилищной архитектуры в большинстве городов, находившихся под непосредственным влиянием Османской империи. Ориентальный тип жилого дома восприняли прежде всего наиболее богатые слои городского населения, позднее он стал общепринятым у всех слоев городского населения и частично в несколько измененном виде среди сельского населения18.
Некоторые изменения в конструкции дома связаны с климатом и другими природными условиями. Так, суровый климат большей части Боснии, с большим количеством осадков, приводит к тому, что наклон четырехскатных крыш здесь круче, чем в областях с более благоприятными климатическими условиями, жилые дома невелики по объему, что связано с необходимостью их обогрева. В южных областях крыша покрывалась черепицей, на остальной территории, в том числе и в Травнике, — дранкой, темнеющей от времени (Давиль "видел внизу в долине дома
11 ВМУ, лингвистика, № 1
с черными крышами")19. Такой тип дома в настоящее время принято называть боснийским.
В соответствии с идеей шариата о визуальной доминации ислама в Османской империи дома христиан и иудеев не должны были быть красивее и богаче, чем мусульманские. Такое положение находило отражение в определенных законодательных актах, запрещавших, например, возводить немусульманские дома выше определенной высоты. Немусульманский дом не должен был иметь больше двух этажей, а также различные надстрйки в виде балконов и эркеров. Хотя эти нормы соблюдались не повсеместно (их нарушение бывало связано, например, с покупкой немусульманами домов у мусульман), нужно иметь в виду, что зимми (немусульмане) опасались демонстрировать свое богатство20. Поэтому И. Андрич, описывая дом Иосифа Баруха, самого богатого и влиятельного еврея в Травнике, сообщает, что он был "добротным", но "небольшим"21. В этом доме для французского консула и его спутника был отведен весь нижний этаж, т.е. лучшая, более теплая и обычно используемая семьей в зимнее время половина дома.
Дома немусульман обладают особенностями, связанными с небольшим пространством земли, на которой они строятся. Поэтому часто они более скучены, поднимаются вверх по крутым склонам, не имеют прилегающих дворов и сада. Но именно эти особенности способствуют особой живописности немусульманских кварталов города.
Убранство дома отличалось простотой и функциональностью, что объясняется связью его с юртой кочевника. Жилище не должно было строиться на века, в любой момент оно могло быть разобрано, и семья отправлялась дальше. С этой традицией связан и отказ от использования дорогих материалов. Декоративность достигалась умелым применением легких, дешевых средств. Мебель практически отсутствовала. Вдоль стен располагались покрытые коврами и подушками лавки, низкие потолки были украшены узорами из узких дощечек, ковры лежали и на полу. Семья обедала в диванхане за низким столом, представляющим собой металлический поднос, поставленный на ножки. В жилых комнатах деревянными решетками были покрыты дверцы встроенных шкафчиков, в которые на день убиралась постель. В убранстве дома могли использоваться сундуки.
Мебель в европейском понимании слова в обстановке восточного дома отсутствовала, что создает трудности для семей Давиля и Миттерера. Госпожа Миттерер выписывает ее из Вены, а практичная госпожа Давиль для убранства дома использует турецкие сундуки, ковры и боснийское полотно.
В романе подробно описывается один образец турецкого дома — Конак визиря, наместника султана в Боснии. Это дворец правителя, который построен по правилам, общим для всех жилых
строений Османской империи. Особенностью, характерной для местных климатических условий, является то, что зал для приемов и бесед, диванхана, существует в двух вариантах — летнем и зимнем. Первый визит визирю французский консул наносит в конце февраля, поэтому его принимают в нижней диванхане (или диване — в русском переводе). Ее убранство также очень скромно, хотя речь идет о дворце крупного сановника: "Это был просторный полутемный зал на первом этаже. Кругом диваны, покрытые сукном вишневого цвета. В углу возле окна — подушки для визиря и гостя". Единственные украшения этого зала — "на стене вместо картины эмблема султана — золотая монограмма на зеленой бумаге", "под ней сабля, два пистолета и красная порфира — дары Селима III своему любимцу Хусрефу Мехмед-паше". Диванхана на втором этаже — помещение, по-настоящему приятное хозяину и его гостям. Здесь соблюден основной принцип турецкого жилища — связь с природой через огромные стеклянные окна и открытую террасу: "Две стены зала представляли собой сплошные окна; отсюда с одной стороны открывался вид на сады и крутые склоны с лесами, а с другой — на Лашву и базар за мостом"; "сквозь окна гость, сидя на подушке, мог видеть открытую веранду и на сосновой балке под крышей гнездо, откуда слышалось щебетание и торчала солома, и наблюдать, как быстро прилетает и улетает осторожная ласточка"; "тут всегда было много света, зелени, цветов, дул легкий ветерок, слышался шум воды, щебетание птиц, был и покой для отдыха, и тишина для размышлений или переговоров"22.
В плане простоты меблировки, отказа от дорогих материалов травницкий Конак можно сравнить с хорошо нам знакомым Бахчисарайским дворцом, построенным по образцу дворца султанов в Стамбуле — Топкапи23. Т. Фадеева, автор книги "Тайны Горного Крыма", обращает внимание на то, что «зрелище дворца немного разочаровывало европейского просвещенного путешественника XVIII и XIX вв., ибо не вполне отвечало сложившемуся у него традиционному представлению о дворце: не находя в нем монументальности, "регулярности", он подчас отказывал ему и в "художественном вкусе", высокомерно третируя тем самым глубоко народные, идущие из глубины местной традиции особенности подобных сооружений — нависающие крыши, деревянные аркады и балконы, ажурные деревянные решетки, цветные стекла, орнаменты и т.д.»24. Бахчисарайский дворец в еще большей степени несет идею единства жилища и сада, что находит отражение в его названии — дворец-сад.
Сад, как и в христианстве, ассоциируется с раем, важным его элементом является вода. В Бахчисарайском дворце несколько фонтанов. Неизвестно, существовал ли фонтан в травницком Кона-ке, здание которого было снесено в 50-е гг. XX в., но сам Травник
насыщен естественными источниками воды. Турецкий путешественник Эвлия Челеби писал в 1660 г. о Травнике, что в нем больше тысячи источников25. Известно, что этот автор имел склонность к преувеличению, но в книге "Травницкая больница. 100 лет существования и деятельности" отмечается, что решающим фактором в переносе столицы в Травник в 1697 г. были его здоровый климат, свежий воздух, густая растительность и обилие воды26.
В отношении рассматривавшихся нами артефактов можно утверждать, что они обладают основными характеристиками, общими для всей Османской империи, и исторически связаны с жизнью народа, в котором зародился ислам. За пять веков господства на югославянской территории исламские формы быта стали здесь преобладающими.
Примечания
1 Maslic F. Starine i muzeji Travnika. Travnik, 1990 (plavavoda.com).
2 Андрич И. Травницкая хроника. Консульские времена. М., 1996. С. 9.
3 Там же. С. 129.
4 Kojub Б. Стари балкански градови, вароши и варошице. Београд, 1976. С. 7.
5 Там же. С. 20.
6 Redfric H. Islamska umjetnost. Beograd; Zagreb, 1982. S. 35.
7 См.: Андрич И. Указ. соч. С. 8.
8 ПетровиЬ Ъ. Доксати и чардаци у народно архитектури. Београд, 1965. С. 19.
9 Redfric H. Studije o islamskoj arhitektonskoj bastini. Sarajevo, 1983. S. 87.
10 Redfric H. Islamska umjetnost. S. 36—37.
11 Злоковиfr М. Yrn^j истока на нашу фолклорну архитектуру // Уметнички пре-глед. 1940. № 10. С. 261—262.
12 Андрич И. Указ. соч. С. 12.
13 Там же. С. 88.
14 Там же. С. 22.
15 Андрич И. Указ. соч. С. 23.
16 Redfric H. Islamska umjetnost. S. 105.
17 Byjufr J. Путешествие по Србщи. Ч. I. Београд, 1901. С. 161—163, 169—170.
18 ФотМ А.. Становаке у граду и на селу // Приватни живот у српским земдама у освит модерног доба. Београд, 2005. С. 144.
19 Андрич И. Указ. соч. С. 51.
20 Фотиfr А. Измену закона и кегове примене // Приватни живот у српским земдама у освит модерног доба. С. 56.
21 Андрич И. Указ. соч. С. 17.
22 Там же. С. 26.
23 См.: Фадеева Т. Тайны Горного Крыма. Севастополь, 2002 (krym.sarov.ru.).
24 Там же.
25 Bolnica Travnik. 100 godina postojanja i djelovanja. Travnik, 1999. S. 9.
26 Ibidem.
