CC BY
281
З. Х. Сергеева
БОРЬБА ЗА НЕФТЬ, ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ДИСКУССИИ И СТАНОВЛЕНИЕ СОВЕТСКОЙ МОДЕЛИ УПРАВЛЕНИЯ НЕФТЯНОЙ ОТРАСЛЬЮ 1910-1940-е гг.
Ключевые слова: 1,2,3 - нефтяная промышленность, промышленная политика, бюрократическая модель управления.
В статье проанализированы теоретические дискуссии и этапы формирования советской команднобюрократической модели управления нефтяной отраслью в 1910-1940-е гг. В начале 1920-х гг. нефтегазовый сектор стал полигоном для проверки и последующего распространения принципов формирования организационной структуры в промышленности СССР. В конечном счете, в нефтегазовом секторе было сформировано институциональное устройство, при котором результаты управления невозможно контролировать при помощи экономических расчетов и показателей. Падение нефтедобычи, технологическое отставание, дефицит нефтепродуктов стали следствием крайне неэффективной модели управления нефтяным сектором в СССР.
Keywords: 1,2,3 - oil industry, industrial policy, the bureaucratic model of governance.
The article analyzes theoretical debates and stages of becoming of the Soviet command-bureaucratic model of management of the oil industry in 1910-1940-ies. In the early 1920s oil and gas sector has become a testing ground for the spread of the principles and the subsequent formation of the organizational structure of Soviet industry. Eventually, the oil and gas sector was formed institutional arrangement in which the results of management cannot be controlled by economic calculations and figures. Falling oil production, technological backwardness, lack of petroleum products were the result of a very inefficient model of management in the oil sector of the USSR.
Крупнейший центр нефтедобычи в России в начале ХХ в. находился на Кавказе, на Апшеронском полуострове, в районе Баку.
Крушение самодержавия, приход к власти большевиков и распад Российской империи привели на Кавказе к политическому хаосу и «войне всех против всех». Согласно Брест-Литовскому договору, Кавказ попадал в сферу влияния Германии и Турции. Турецкие войска начали продвижение к Баку. Несмотря на высадку в августе 1918 г. английского десанта, в задачу которого входило спасти Баку и отстоять нефть, 2 сентября 1918 г. Баку перешел в руки турок, но ненадолго. В ноябре 1918 г., после поражения центральных держав, Баку вновь занимают английские войска. Примечательно, что контроль над Закавказьем они не были намерены уступать ни белым, ни красным. Как отмечал в воспоминаниях А. Деникин, «бакинская нефть и нефтепровод Баку-Тифлис-Батум сами по себе определяли вехи английской политики» [4, С. 132]. Более того, представители британских нефтяных компаний заявляли, что «русская нефтяная промышленность, широко финансируемая и правильно организованная под британским началом, была бы ценнейшим приобретением истории» [23, С. 672].
Вместе с тем после разгрома белых армий осенью 1919 г. Великобритания приступила к выводу войск из Закавказья, не намереваясь вступать в открытый вооруженный конфликт с большевиками. После ухода англичан падение национальных правительств Армении, Грузии и Азербайджана стало лишь вопросом времени. Баку стал первой целью Красной Армии. В апреле 1920 г. Красная Армия заняла Баку, а нефтяные месторождения были национализированы, согласно декрету от 20 июня 1918 г. «О национализации нефтяной промышленности» за № 68. Все «пред-
приятия нефтедобывающие, нефтеперерабатывающие, нефтеторговые, подсобные по бурению и транспортные (цистерны, нефтепроводы, нефтяные склады, доки, пристанские сооружения и проч.) со всем их движимым и недвижимым имуществом, где бы оно ни находилось и в чем бы оно ни заключалось» [18, С. 459] объявлялись государственной собственностью. Впоследствии из ставших советскими Азербайджана, Армении и Грузии была создана Закавказская Советская Федеративная Социалистическая республика.
Попытки вернуть национализированную собственность со стороны международных нефтяных компаний были безрезультатны. Усилия «Фронта Юни», созданного «Джерси», «Ройял Датч/Шелл» и Нобелями, чтобы добиваться от Советской России компенсации за национализированную собственность, ни к чему не привели. В июле 1922 г. Г. Детердинг («Ройал Датч Шелл») и У. Тигл («Стандарт Ойл») организовали в Лондоне встречу с представителями 14 нефтяных компаний, имевших русские акции. Был выработан так называемый «Лондонский меморандум», в котором содержались обязательства: не начинать переговоры с Советской Россией, не проинформировав об этом остальных; при любых переговорах требовать реституции бывшей собственности с возмещением, за причиненные после национализации убытки, или полной компенсации за собственность. В сентябре 1922 г. в Париже состоялось совещание всех крупных иностранных и русских (дореволюционных) нефтепромышленных фирм, на котором было подписано «Соглашение», ставшее, по сути, основой для «нефтяной блокады» России. В нем предусматривалось: 1) не посягать прямо или косвенно на промыслы и имущество других предпринимателей, лишенных своей собственности Советской властью; 2) не приступать к работе на своих промыслах до того, как на
таких же условиях не будут возвращены все промыслы их собственникам; 3) никто из присутствовавших не будет брать без общего согласия концессий на нефтеносные земли, принадлежавшие до Октябрьской революции государству [20, С. 29].
Нарком Л. Красин смог расколоть «братство торговцев нефтью». Одни компании пошли на закупки советской нефти и керосина, другие («Стандарт Оф Нью-Йорк») - пошли еще дальше, передавая технологии и строя нефтеперерабатывающие предприятия в СССР, а третьи проклинали первых и вторых, называя их «скупщиками краденого» [17, С. 246].
В 1922-1927 гг., когда Россия проводила новую экономическую политику (НЭП), в страну поступило более 2000 концессионных предложений, из них было реализовано почти 10%. В рамках концессий в европейской части России заработало несколько тысяч предприятий как в тяжелой промышленности, так и в области энергоснабжения. [25] На долю горных, в том числе и нефтяных, приходилось всего 23 концессии. При этом реально работали лишь концессии, предоставленные японским фирмам на Сахалине. 14 декабря 1925 г. был подписан концессиональный договор с «Акционерным обществом Северосахалинской нефти» в которое входили крупнейшие фирмы Японии. Договор действовал до 30 марта 1944 г, когда был подписан протокол о передаче Японией всех сахалинских концессий СССР. В Грузии в 1924 г. был заключен договор с «Итало-Бельгийским горнопромышленным обществом» на разработку месторождений в Ширакской степи Сигнахского района, но в 1929 г. он был расторгнут « в связи с невыполнением условий договора компанией» [20, С. 29].
В апреле 1921 г. в речи «О концессиях и о развитии капитализма» В.И. Ленин заявил: «Не опасно ли приглашать капиталистов, не значит ли это развивать капитализм? Да, это значит развивать капитализм, но это не опасно, ибо власть остается в руках рабочих и крестьян, а собственность помещиков и капиталистов не восстанавливается. Концессия есть своего рода арендный договор. Капиталист становится арендатором части государственной собственности, по договору, на определенный срок, но не становится собственником. Собственность остается за государством» [15, 16].
Перед Гаагской конференцией 1922 г. Л.Б. Красин, которого называли «красным лордом» предложил вернуть иностранцам, бывшим владельцам предприятий, до 90 % национализированной собственности, но только в форме долгосрочных концессий. Многие иностранные концессионеры согласились, но идея встретила сильное сопротивление внутри страны [25].
Для координации концессионной политики Декретом СНК СССР 21 августа 1923 г. был образован Концессионный комитет Госплана, в задачи которого входило решение вопросов о допуске и привлечении иностранного капитала. Первым руководителем его был Г. Пятаков. Впоследствии эту организацию возглавляли Л. Троцкий (1925 - 1927), В. Ксанд-ров (1927 - 1929), Л. Каменев (1929 - 1932), В. Три-
фонов (1932 - 1937) и др. (Большинство были расстреляны в 1930-х - начале 1940-х гг.)
Задачу Концессионному комитету ставил В.И. Ленин: «На Концессионный комитет Госплана возлагается обязанность подбирать и сосредоточивать у себя подробные материалы о всех концессионных переговорах и концессионных делах РСФСР с иностранными капиталистами, ведущихся как в России, так и за границей» [15, 16].
Советская нефтяная промышленность, практически мертвая с 1920 по 1923 гг., была затем быстро восстановлена с помощью крупномасштабного импорта западных технологий, и СССР вскоре вышел на мировой рынок в качестве экспортера. Так, например, к 1928 г. советская компания «Российские нефтепродукты» занимала четвертое место по объему поставок в Соединенное Королевство. СССР восстановил предвоенный уровень добычи, и нефть для него стала крупнейшим источником твердой валюты.
Большевики очень хорошо понимали значение нефти. Так в 1925 г. на XIV съезде ВКП(б) И. Сталин заявлял: «...вопрос о нефти есть жизненный вопрос, ибо от того, у кого больше будет нефти, зависит, кто будет командовать в будущей войне», в 1927
г. XV съезде ВКП(б): «... воевать без нефти нельзя, а кто имеет преимущество в деле нефти, тот имеет шансы на победу в грядущей войне» [9, С.52, 56].
Итак, после окончания гражданской войны в СССР добывалось всего 3,8 млн. тонн нефти. С 1920 по 1937 гг. добыча выросла почти в 10 раз. Однако затем, вплоть до 1940 г., добыча нефти практически топталось на месте. В 1940 г. было добыто 31,1 млн. тонн нефти, а в 1941 г. - 33 млн. тонн. До 1936 г. нефть добывалась в основном в Баку, Грозном и Майкопе и в незначительном количестве - в Средней Азии на р. Эмбе.
В известном смысле нефтегазовый сектор явился в начале 1920-х гг. полигоном для проверки и последующего распространения принципов формирования организационной структуры в промышленности СССР. В годы НЭПа помимо проблем концессий, активно обсуждаются принципы и методы управления нефтяной отраслью в новых экономических условиях. Требовалась коренная перестройка управления отраслью и организации нефтяного производства.
В 1920-30-е гг. руководство производством и распределением нефтепродуктов в СССР, как и в целом народным хозяйством страны, осуществлял Совет Народных Комиссаров СССР. 17 мая 1918 г. СНК РСФСР принял «Декрет об учреждении Главного нефтяного комитета (Главконефть)». «Главконефть», впоследствии «Главнефтеснаб», была объявлена единственным органом, связанным с добычей, переработкой, перевозкой, распределением и потреблением нефти и ее продуктов. Наряду с центральным органом были учреждены также нефтяные комитеты на местах. Важнейшим правительственным органом также был Госплан. Он рассматривал заявки наркоматов на ресурсы и выделял фонды. Снабжение осуществлялось исходя из утвержденных цифр, по линии «Главнефтеснаба» при СНК СССР через его региональные конторы.
В апреле 1921 г. было создано Главное управление по топливу (ГУТ), которое ведало как добычей, так и распределением топлива. В мае Глав-конефть был преобразован в подчиненное ГУТу Центральное управление нефтяной промышленности. В ноябре все самостоятельные топливные главки были упразднены, а в составе ГУТа создано правление нефтяной и сланцевой промышленности [20, С. 26].
В июле того же года при ЦК РКП(б) была создана специальная комиссия по нефтяным вопросам во главе с И.В. Сталиным. В том же месяце в Баку, Грозный и Донбасс была послана полномочная комиссия Совета Труда и Обороны (СТО) под руководством И. Т. Смилги для обследования и перестройки работы на новых началах. Была реформирована система оплаты труда: 1 октября 1921 г. вместо уравнительного тарифа вводилась 17-ти разрядная тарифная сетка. Для Баку и Грозного были забронированы производственные фонды в размере годовой потребности, в сентябре для закупки необходимого оборудования была предоставлена ссуда в 4 млн. руб. золотом (под залог нефти, готовой к немедленной сдаче НКВТ РСФСР (Народный комиссариат внешней торговли РСФСР) в черноморских портах) [20, С. 26].
Одной из наиболее примечательных работ того периода, посвященных взаимоотношениям нефтяной промышленности и государства, является работа начальника главного управления топлива ВСНX РСФСР в 1921 г., председателя правления Всероссийского нефтяного синдиката В. А. Трифонова1 «К вопросу о взаимоотношениях синдикатов с трестами (опыт полугодовой работы Всероссийского нефтяного синдиката)» [12]. В книге В. А. Трифонова описан весь круг проблем, с которыми предстояло столкнуться архитекторам новой системы планирования и управления и присущей ей организационной структурой [10, С. 70].
21 марта 1922 г. был принят декрет о введении с 1 мая обязательной платы за топливо. Цена на топливо «плановым потребителям» (% поставок) определялись Госпланом и была ниже себестоимости. К тому же, предприятия зачастую оттягивали платежи.
В 1923 г. вышел Декрет ВЦИК и СНК СССР «О государственных промышленных предприятиях, действующих на началах коммерческого расчета (трестах)».
Вопрос о переходе нефтяной промышленности на хозначала специально рассматривался на заседании Президиума ВСНX. Решением СТО (Совет Труда и Обороны) нефтяные предприятия получили
1 Валентин Андреевич Трифонов (1888 - 1938) -революционер, военный и государственный деятель, дипломат, отец писателя Ю.В. Трифонова (1925 - 1981). В 1936 г. В. Трифонов написал книгу «Контуры грядущей войны», в которой рассмотрел возможность внезапного нападения фашистской Германии на СССР. В начале 1937 г. он отправил рукопись книги нескольким членам Политбюро - Сталину, Молотову, Ворошилову, Орджоникидзе, но ответа от них не получил. В 1937 г. арестован, расстрелян в 1938 г. по приговору Военной коллегии Верховного суда СССР. Определением ВК ВС СССР от 26 ноября 1955 г. реабилитирован.
право самостоятельно реализовывать 25% нефти или нефтепродуктов через государственные органы, Центросоюз или на вольном рынке. Ведение хозрасчета государственных предприятий предполагало изменение организационной структуры промышленности. Основной хозяйственной ячейкой стал трест. Три крупнейших производителя нефти - Азнефть (в 1924
г. Госплан признал его самым крупным трестом в СССР, вместе с Грознефть они давали 95% добычи нефти), Грознефть, Эмбанефть стали трестами, в которые входили нефтедобывающие, нефтеперерабатывающие и «подсобные» предприятия. Действовали они под общим управлением и руководством ВСНХ в лице ГУТа (14 июля 1923 г. ГУТ был слит с Главным управлением горной промышленности). Кроме этого, существовали небольшие тресты, а также кустарная промышленность. Тресты обладали определенной хозяйственной самостоятельностью, правами, но и несли ответственность. С 1 июля 1922 г. нефтяные тресты должны были всю продукцию сдавать для реализации Нефтесиндикату, созданному при ВСНХ. После реализации, уплаты всех налогов и покрытия своих расходов Нефтесиндикат должен был вернуть выручку трестам в соответствии с установленными долями [20, С. 27].
К синдикатам перешла часть функций главков по управлению трестами: сбыт продукции, заготовки сырья и материалов и предоставление заказов. Президиум ВСНХ признал «Целесообразным свободное и инициативное объединение трестов для разрешения задач в области заготовок сырья, торговли и т.
д. в виде синдикатов». В трех синдикатах (нефтяном, табачном, соляном) участие основных трестов отрасли было принудительным, причем в первом синдикате такой подход объяснялся издавна сложившейся системой снабжения страны нефтью:
«Ст. 1. Для производства торговли нефтью и ее продуктами и связанных с ней операций: учреждается в непосредственном ведении ВСНХ СССР Нефтяной Синдикат Союза ССР, участниками которого являются производственные объединения нефтяной промышленности (Тресты) «Азнефть», «Грознефть» и «Эмбанефть»...
Ст. 2. Синдикат имеет своей целью:
а) организацию сбыта продукции участников Синдиката на внутренних и внешних рынках; выработку цен на нефтепродукты с представлением в надлежащих случаях на утверждение в установленном порядке...
б) производство внутри СССР и в установленном порядке за границей закупок за наличный расчет, в кредит и на началах товарообмена технического оборудования, материалов, предметов продовольствия, фуража и широкого потребления, как для себя, так и для участников Синдиката...
в) содействие участникам Синдиката в организации кредита по их поручению и гарантирование кредитных операций...». [24]
Характеризуя роль и место Нефтесиндиката в формируемой организационной структуре социалистического нефтяного сектора, В.А. Трифонов отмечал: «...Нефтяной Синдикат не является, как это
обычно бывает, торговой организацией, объединяющей на началах добровольного соглашения производственные предприятия. Нефтяные Тресты принудительно синдицированы государственной властью. Это обстоятельство вызывало и продолжает вызывать и поныне недовольство Трестов, полагающих, что Синдикат, будучи исключительно торговой организацией, не способен вести свои операции в направлении максимального удовлетворения интересов производства. Трестам кажется, что если торговля нефтью будет передана в руки непосредственно заинтересованного в результатах этой торговли нефтепромышленника, то торговля будет протекать в более нормальных условиях и осуществляться будет лучше, чем Синдикатом. ...При существующих ныне взаимоотношениях между Нефтесиндикатом и Трестами, приспособленность эта (то есть торговой деятельности первого к производственной деятельности второго) должна выразиться в снабжении производственных трестов материальными ценностями, необходимыми производству в размерах, предусмотренных финансовыми планами производства» [12]. Видно, что принудительное синдицирование независимых нефтедобывающих трестов -отделение производственных функций от трансакционных - сразу же привело к необходимости введения системы централизованного материально-
технического снабжения (поскольку все расчетные операции были сосредоточены на уровне синдиката).
Оценивая роль нефтяной промышленности в экономике СССР, В.А. Трифонов писал: «...мы считаем, что из числа важнейших отраслей, которые должны сделаться объектом планового воздействия государства, на первой очереди несомненно стоит нефтяная промышленность. Вызывается это не только значительной ролью нефти в топливном режиме нашей страны, но и тем чрезвычайно крупным политическим значением нефтяной промышленности, которая за последние годы нередко определяла международную политику стран. Советское государство не может и не должно выпустить из своих рук этого крупнейшего козыря в его хозяйственной и дипломатической борьбе с капиталистическим миром...». «...но, однако, не только этим определяется необходимость сохранения нефтяной промышленности за государственным плановым хозяйством. Нефтяные предприятия в капиталистических странах дают примеры поразительно быстрого накопления промышленных капиталов. Советская Республика должна использовать эту особенность нефтяной промышленности для того, чтобы опираясь на нее, по мере развития рыночного хозяйства, за счет предприятий, работающих на рынок, аккумулировать материальные средства в кассе Республики в целях ли расширения планового хозяйства или для каких-либо других потребностей хозяйства страны. Если сейчас мы не можем еще говорить о крупных прибылях нефтяной промышленности, то как только немного наладится и упорядочится производственный процесс в нефтедобывающих предприятиях, так немедленно же скажется способность нефтяной промышленности извлекать максимальную прибыль из народно-хозяйственного организма страны» [12].
Итак, в основе огосударствления нефтяного сектора - его особенность аккумулировать и накапливать финансовые ресурсы. В дальнейшем последствия данного шага уже не подлежали обсуждению и практически не затрагивались на страницах печати. Платой за огосударствление нефтяного сектора экономики могла быть (и была) утрата стимулов к росту экономической эффективности [10, С. 72].
Важно то, что наличие цены за такой шаг весьма отчетливо понималось и не вызывало в тот период сомнений: «...весь вопрос сводится сейчас к тому, какими способами и средствами принудить нефтедобывающие предприятия ввести такой производственный режим, который давал бы возможность получать максимум продукции при минимальных тратах, причем должна быть обеспечена возможность для государства извлечения наибольшей выгоды как политической, так и хозяйственной из факта государственного владения нефтяными промыслами» [12].
Было очевидно, что, не имея рыночных ориентиров и не рискуя быть обанкротившимися, нефтяные предприятия начнут действовать в точном соответствии с логикой поведения бюрократических структур и организаций - попросту говоря, начнется стремительная эскалация издержек. В связи с этим, по мнению В. А. Трифонова, «нефтяная промышленность может управляться 4-мя следующими способами:
1) В Москве создается Всероссийский Нефтяной Трест, который является хозяином всей нефтяной промышленности и ныне существующие производственные предприятия всецело ему подчиняются; этому тресту передается также и торговля нефтепродуктами.
2) Ныне существующие нефтяные тресты превращаются во вполне самостоятельные производственно-торговые предприятия, которые в своей работе руководствуются исключительно законами о трестах,
3) Нынешние тресты разбиваются на несколько совершенно самостоятельных хозяйственных единиц и в таком парцеллированном виде выпускаются на рынок,
4) Существующие тресты сохраняются в настоящем их виде, работа их ограничивается добычей и переработкой; для торговли нефтепродуктами внутри России и за границей сохраняется Государственный Нефтяной Синдикат».
Уже в 1923 г. были ясно просмотрены все возможные варианты организационной структуры нефтегазового сектора. В настоящее время отчетливо видно, что с начала 1920-х до середины 1990-х гг. нефтяной субсектор прошел путь от 4-го варианта организационной структуры к 1-му варианту.
В процесс формирования исходной организационной структуры советского нефтяного субсектора было вовлечено не только государство (в лице органов управления), но и слой вновь назначенных советских высших управляющих сыграл в этом весьма значительную роль. В частности, В. А. Трифоновым отмечалось, что «как это ни странно, но идея о создании Всероссийского Нефтяного Треста нашла наиболее горячих сторонников среди руководителей нефтедобывающих районов». [12] В основе их столь горячей
приверженности более жесткой централизации лежало стремление исключить из поля своего зрения контроль за экономическим состоянием предприятий: «руководители трестов, естественно, попытались переложить эту ответственность с себя на Всероссийский Трест, который должен был бы прикрывать их, разделяя с ними ответственность за превышение действительных расходов по сравнению с установленной себестоимостью. Только этим и можно объяснить настойчивость производственных трестов в вопросе организации Всероссийского Треста. Деловые соображения все говорят против организации такого треста. Ведь что значит организовать в Москве Управление всеми нефтяными предприятиями Республики? Это значит - восстановить централизованное снабжение промыслов, управлять производственным процессом во всех его подробностях, установить для них сметный порядок финансирования и бухгалтерски проверять выполнение этих смет. Задача совершенно неосуществимая в наших условиях» [12].
Но среди видных руководителей отрасли были люди, которые активно выступали за экономическую самостоятельность производителей нефти. В частности, А. П. Серебровский2, назначенный в мае 1920 г. решением Совнаркома РСФСР управлять «Аз-нефтью», Серебровский принял под свое начало громадное, но полуразвалившееся хозяйство, а год спустя увидел в НЭПе рычаги возрождения экономики. Его обнадеживало предоставленное лично ему (и под его ответственность) разрешение В. И. Ленина свободно продать за рубеж часть нефтепродуктов и закупить товары первой необходимости для «Азнефти» в то крайне тяжелое для советской власти время, когда нельзя было рассчитывать на помощь из центра. Во время поездки в 1921 г. в Турцию для осуществления этой сделки А. П. Серебровский познакомился с представителями нефтяного бизнеса США: М. Деем, руководившим фирмой International Bamsdall Corporation, и инженером бурильщиком Моррисом, посетившим затем Баку для консультации [8, С. 164].
За широкие планы развития нефтяной индустрии в СССР А.П. Серебровского прозвали в Америке «Советским Рокфеллером».[14, С. 178] Он провел успешные переговоры о поставках оборудования в кредит за счет будущих прибылей «Азнефти», получил разрешение изучить на местах систему нефтедобычи и выступил с докладом на Международном конгрессе нефтяников в г. Тулса (штат Оклахома, США) -о советской нефтяной промышленности, которой предсказывал большое будущее. «Советский Рокфеллер» досконально изучил нефтепромыслы в ряде штатов и дал подробное описание различных приемов,
2 Серебровский Александр Павлович (1884-1938), советский партийный и государственный деятель. Член РСДРП (б) с 1903 г. В 1920-30 гг. председатель «Азнефти» в Баку, председатель правления Всероссийского
нефтесиндиката и заместитель председателя ВСНХ СССР, с 1926 г. начальник «Главзолота» и член коллегии Наркомфина СССР; с 1931 г. заместитель наркома тяжелой промышленности СССР. В 1937 г. необоснованно репрессирован, реабилитирован посмертно.
техники и всех видов работ, приложив массу чертежей, рисунков и фотографий [14, С. 176-186].
Одна из частей книги А. П. Серебровского называлась «Американские принципы в применении к практике «Азнефти»» [5, С. 323-423]. В ней была изложена суть стоявших перед советскими нефтяниками задач: «Нужно так строить наше производство, чтобы при полной нагрузке наших промыслов и заводов мы имели бы продукты очень хорошего качества при самой низкой себестоимости их. Поэтому нам нужно ввести в нашу советскую практику самые новые технические приемы Америки, значительно удешевляющие бурение, добычу и нефтеперегонку. Нам нужно поставить лучшие американские бурильные станки, глубинные насосы, газолиновые заводы, добывающие бензин из естественного газа, нефтеперегонные заводы, нефтепроводы и газопроводы, построенные по самым лучшим американским образцам. Все это сделать нужно, несмотря на какие бы то ни было затруднения финансового характера». [5, С. 323-326.]
Чтобы такой широкий комплекс нововведений был осуществлен, входящие в систему «Азнефти» предприятия должны сами, без распоряжений свыше, заказывать нужную технику, улучшать свою работу, удешевлять продукцию. Для этого, как подчеркивал
А.П. Серебровский, необходимо соблюдение трех принципов: самостоятельности предприятий, действительного, а не на бумаге, хозрасчета, и хорошей организации. Первые два появились при НЭПе. Третий принцип не нужно было изобретать, ибо он имелся к тому времени в Америке. Иногда путая понятия «организация» и «управление», А.П. Серебровский утверждал, что от них не в меньшей степени, чем от хорошего оборудования, зависит успех производства. Приемам же управления можно обучиться - как, например, математике или инженерному делу [14, С. 176-186].
Разъясняя преимущества американских методов управления нефтяной компанией, А. П. Серебров-ский отошел от представлений, которые ранее сам пропагандировал в годы «военного коммунизма», о том, что завод или фабрика - «это только техническая производственная единица, руководимая из центра», а группу предприятий на местах возглавляет объединенное центральное правление [6, С. 2].
Понимая настоятельную необходимость в овладении передовым техническим опытом, находясь в США, Александр Серебровский договорился об организации плановых зарубежных поездок советских инженеров и рабочих с целью изучения американского технического опыта в нефтяной промышленности. По его инициативе при ВСНХ в 1925 г. была создана постоянная комиссия по нефтяной промышленности для изучения организации производства и закупок машин и оборудования за рубежом [14].
Также А.П. Серебровский обратил внимание на вопросы организации социальной сферы, попытавшись внедрить американский опыт в советскую практику. В ходе поездки США «красный директор» обратил особое внимание на жилищные и бытовые вопросы жизни американских нефтяников. В частности, на коттеджи, простые в сборке. Он заказал целый
городок американских коттеджей, что не только улучшило жилищные условия нефтяников, но и украсило пригороды и некоторые жилые районы Баку. «Американский городок» А.П. Серебровского до сих пор входит в число туристических достопримечательностей Баку. Вместе с оборудованием коттеджей в город прибыли и другие диковинные по тем временам предметы - передвижные лечебницы, газовые кухонные плиты, стиральные машины, пылесосы и т.п. [14].
А.П. Серебровский назвал «Азнефть» американизированной организацией, имея в виду ее структуру и управление. Как это следует понимать? Представлял ли собой крупнейший в Союзе трест советскую форму организации или являлся имитацией компании Standard Oil? Существуют разные ответы на этот вопрос, например, А.А. Иголкин полагает, что при НЭПе не было свободного капиталистического рынка, доминировала государственная форма собственности, ограничивалась самостоятельность предприятий, важнейшие решения требовалось согласовывать с центром, что исключало какое-либо сходство «Азнефти» с «буржуазным трестом» [1, С. 22-42]. В.Н. Косторниченко, напротив, считает, что А.П. Се-ребровский был знатоком методов управления нефтяными компаниями в США и добивался внедрения их в СССР, но предложение реорганизовать «Азнефть» по американскому образцу осталось незавершенным, так как советское руководство к нему не прислушалось [13, С. 191-197; 14, С. 181-182].
Б. М. Шпотов, подчеркивает, что фактически речь идет о реальных отличиях и о частичном сходстве промышленных объединений в обеих странах. Разумеется, «Азнефть» не имела и не могла иметь каких-то особых «американских» черт, отличавших ее от других советских предприятий. Свою задачу Серебровский видел в сочетании нэповских (но не перестававших быть социалистическими) принципов хозяйствования с рациональным менеджментом [8, С. 167].
Дальнейшая эволюция командной экономики положила конец идее превращения нефтетрестов в «советский вариант» нефтяных компаний США. Предложение перенести в СССР передовую технику нефтедобычи и нефтепереработки в сочетании с корпоративным менеджментом противоречило курсу на ограничение самостоятельности предприятий - не только нефтяных, но и любых - ради замены рыночных механизмов государственным распределением и централизованным управлением. Советское руководство заимствовало технику и технологии на Западе, чтобы поставить их на службу командной системе управления, однако эта политика дала лишь частичный эффект. [8, С. 177.]
Плата за огосударствление нефтяного субсектора - установление государственного бюрократического контроля за уровнем себестоимости (точно так же, как и контроля правильности расходования средств на содержание любого государственного учреждения): «устанавливая определенную себестоимость нефти на промыслах. Государство тем самым ставит определенные границы для производственных расходов для того, чтобы принудить руководителей
нефтедобывающих предприятий приложить все усилия и уложиться в этих границах, не производить лишних не вызываемых необходимостью расходов. ...Отделение торговли от производства и установление твердой себестоимости продукции в нефтяной промышленности является, в сущности, единственным способом воздействия на производство в смысле уменьшения производственных расходов, доведения их до размеров общественно-необходимых...» [12].
В. А. Трифонов предвидел результаты принудительного синдицирования, но верх при этом взяла ориентация на внеэкономические приоритеты: «...третий вариант организационной проблемы нефтепромышленности - расчленение ныне существующих трестов на несколько хозяйственных единиц, самостоятельно выступающих на рынке, несомненно, отвечал бы интересам народно-хозяйственного организма страны, так как он очень быстро заставил бы производственников, путем конкурентной борьбы между отдельными нефтяными организациями, приблизить стоимость производственного процесса к размерам общественно-необходимой стоимости. Но несмотря на его очевидные преимущества по сравнению с первыми двумя вариантами, передающими нефтяную монополию в руки производственных трестов, мы его считаем неприемлемым по тем соображениям, что при таком расчленении трестов Государственная власть лишится одного из могучих средств борьбы внутри России с нарождающимся частным капиталом и за границей - с буржуазными государствами» [12].
Вполне отчетливо уже в начале 1920-х гг. были сформированы основные элементы институциональной структуры нефтегазового сектора страны, в том числе и основные формы административного взаимодействия государства и хозяйственных единиц. Согласно положению:
- Нефтесиндикат расплачивается с трестами за взятую от них продукцию по себестоимости;
- Нефтесиндикат покрывает предусмотренные производственным планом капитальные затраты на расширение производства;
- Нефтесиндикат берет на себя обязательства оплатить полученную от Государства нефтедобывающими трестами ссуду.
В дальнейшем в данные формы взаимодействия было введено одно дополнение - средства на расширенное воспроизводство стали носить не ссудный, а безвозмездный характер. Это изменение определялось тем, что синдикаты создавались на основе уже существующих отраслей и были идеально приспособлены к решению задач их функционирования и «умеренного» (определяемого темпами накопления капитала в самой отрасли) развития. Однако в условиях ускоренных темпов индустриализации, превышающих темпы накопления капитала (что, собственно, и было осуществлено в СССР в конце 1920-х - 1930-е гг.), никакие схемы финансирования на ссудной (возвратной) основе стали просто невозможны.
В.А. Трифонов понимал экономические последствия принимаемого решения о синдицировании: «... в этой обстановке абсолютной монополии, изоли-
рованности от заграницы и полнейшего отсутствия свободных капиталов в стране наши промышленные организации теряют всякий стимул для упорядочения и улучшения производственного процесса на своих предприятиях. Низкая доброкачественность нашей продукции и чрезмерно высокие цены на нее также объясняются не тем или не столько тем, что во главе наших промышленных органов стоят не всегда достаточно опытные и знающие руководители, но главным образом тем, что над этими руководителями, порою вполне дельными и очень знающими, «не каплет», что над ними не висит дамоклов меч кризиса, краха их предприятия, который заставлял бы их ежедневно, ежечасно думать над вопросом улучшения и удешевления производства» [12].
В. А. Трифонов не только прекрасно понимал цену, которую придется заплатить за подобную трансформацию институциональной структуры нефтяного субсектора, но и отчетливо представлял последствия всеохватывающего планового управления экономикой: «...мы считаем, что непосредственное влияние плановых органов на промышленные предприятия, работающие на рынок и для рынка, ничего кроме вреда и самим предприятиям и хозяйству страны в целом не приносит... И именно в интересах сохранения плановых начал мы считаем абсолютно необходимым сократить влияние и вмешательство плановых органов в хозяйственную жизнь страны. Непосредственное плановое влияние должно быть сохранено только в тех отраслях промышленности и на те предприятия, которые целиком подчиняются руководству плановых органов, живут исключительно интересами государственного плана и совершенно ограждены от влияния рынка и рыночных отношений. Таких предприятий, крупнейших в важнейших отраслях промышленности, должно быть сравнительно небольшое количество» [12].
Как отмечает В. А. Крюков, в самом начале становления плановой экономики вполне отчетливо определились основные особенности организационной структуры нефтегазового сектора советской экономики:
- полное огосударствление всех сфер и сегментов сектора;
- отделение этапов добычи и переработки от системы нефтепродуктообеспечения;
- монополизация торговли нефтью и нефтепродуктами на внутреннем рынке специально созданной государственной организацией;
- организация государственной системы материально-технического снабжения нефтяной промышленности;
- ориентация системы управления на обеспечение выполнения плановых заданий по добыче и производству нефти и нефтепродуктов;
- перевод государственных предприятий на бюджетно-сметное финансирование и организация контроля со стороны государства за установленным уровнем издержек;
- полная интеграция финансовых ресурсов нефтегазового сектора в систему государственных финансов (создание системы аккумулирования всего
дохода, полученного в отрасли, в руках государства, а также тесное переплетение всех финансовых ресурсов нефтяной промышленности с финансами государства) [10, С. 73].
В конечном счете, в нефтегазовом секторе было сформировано институциональное устройство, присущее системе бюрократического управления. Последнее определяется «как метод, применяемый при ведении административных дел, результаты которых не имеют денежной оценки на рынке» или как «управление такими делами, которые невозможно контролировать при помощи экономических расчетов». [19] Парадокс созданной системы институционального устройства нефтегазового сектора и присущей ей системы управления в том и состоял, что бюрократическому управлению стали подлежать сферы и виды деятельности, которые в условиях рыночной экономики таковыми не являются.
Жесткое централизованное управление нефтяной отраслью оказалось неспособным обеспечить нужды растущего автопарка в топливе. Возникли также противоречия между трестами и синдикатом, который не всегда мог полностью реализовать продукцию и к тому же часто задерживал или не возвращал выручку трестам. К примеру, за первые восемь месяцев 1922 г. Азнефть поставила государству нефтепродуктов на 60 млн. руб. золотом, а получила от него деньгами и товарами всего на 4,7 млн. руб.
Важнейшей проблемой, стала транспортировка нефти. Нефтесиндикат был вынужден заключать договоры о перевозке нефтегрузов с железными дорогами и пароходством. Нефтяники, специалисты, в том числе и И.М. Губкин, выступали за возвращение Центральному управлению нефтяной промышленностью нефтеналивного флота и парка цистерн. 5 декабря 1929 г., согласно постановлению ЦК ВКП(б) «О реорганизации управления промышленностью» ликвидировались синдикаты, управления и комитеты ВСНХ СССР [20, С. 27].
В 1930 г. было создано объединение «Союз-нефть», подчиненное ВСНХ СССР. В него вошли все нефтедобывающие тресты и специализированные объединения, такие как «Союзнефтесбыт» (бывший «Нефтесиндикат»), «Нефтезаводы», «Нефтепроводст-рой», а в 1931 г. - «Нефтемаштрест» и «Трест по разведкам и бурению».
Продажей нефти за границей, служившей источником пополнения валютных резервов, ведал подчиненный Наркомату внешней торговли трест «Нефтеэкспорт», а Наркомат внешней торговли подчинялся напрямую Политбюро ЦК ВКП(б) с его всесильной Комиссией по валюте.
В 1932 г. ВСНХ преобразовали в Наркомат тяжелой промышленности (НКТП), и в 1933 г. при нем было создано Главное Управление нефтяной промышленности, в структуре которого появилось еще несколько трестов и научно-исследовательских институтов. В 1937 г. в отрасли насчитывалось уже 200 трестов, включая строительные.
Через два года НКТП и Главное Управление нефтяной промышленности подверглись разукрупнению, которое завершилось созданием осенью 1939 г.
Наркомата нефтяной промышленности СССР. Туда же вошло и Главное управление нефтяного машиностроения. Излишне говорить, насколько выросли бюрократический аппарат и объем бумажной работы. Не только отраслевое управление, но и партийные органы, которые дублировали работу администрации, заслушивали множество отчетов о деятельности предприятий и отдельных руководителей, выносили директивные постановления. Впрочем, такой стиль управленческой работы стал общим для всей страны [8].
Значительно отставая от США по добыче «черного золота», СССР в 1931 г. занял второе место в мире. Он продолжал перенимать технические достижения ведущей нефтяной державы, но развитие отечественной отрасли деформировалось и сдерживалось рядом факторов. Ими стали:
- волевые экономические решения, завышенные плановые задания;
- неготовность ряда отраслей - прежде всего металлургической и машиностроительной - к выполнению заказов нефтяников и приведению в порядок наличного оборудования;
- неадекватное отношение к иностранной технической помощи на местах.
Директиву первой пятилетки резко увеличить, при минимуме затрат, получение нефти в старом промысловом районе близ Баку и Грозного удалось реализовать за счет выработки наиболее богатых «фонтанных» пластов. Подобный хищнический способ ведет к снижению всей последующей добычи нефти, даже если запасы ее не исчерпаны. Доля фонтанной нефти дошла до 47,5% в 1930 г., но уже через два года снизилась до 24,3%, а в районе Грозного катастрофически упала - с 81 до 18%. В первую пятилетку излишки «черного золота» приходилось сливать в ямы, а в начале второй пятилетки перепроизводство сменилось острой нехваткой нефтепродуктов для народнохозяйственных нужд и даже для наполнения нефтяного транспорта.
Выправить ситуацию за счет новых месторождений было невозможно, так как их освоение только начиналось, и перед Великой Отечественной войной Баку и Грозный все еще давали свыше 90% нефти.
На развитии нефтяной промышленности отрицательно сказывалось распыление капиталовложений. Самыми отстающими участками оставались постройка магистральных нефтепроводов и разведка новых запасов «черного золота» как в старых, так и в новых районах. Спрос на моторное топливо, обеспечиваемый розничным сбытом через десятки тысяч АЗС, был главным стимулом роста индустрии нефти в США. В Советском Союзе этот фактор проявился со значительным отставанием.
Инвестиции в нефтяную отрасль не дали быстрой отдачи, и темпы ее развития в СССР в конце 1930-х гг. замедлились. Перед Второй мировой войной США опережали Советский Союз в сверхглубоком бурении, нефтехимии, технологиях сбережения нефтяных ресурсов, а также в использовании природного газа.
Все перечисленные факты свидетельствуют о крайней неэффективности сформировавшейся к 1940-
м гг. командно-бюрократической модели управления нефтяным сектором в СССР.
Литература
1. А. А. Иголкин. Советская нефтяная промышленность в 1921-1928 гг. РГГУ, М., 1999. 184 с.
2. А. А. Иголкин. Нефтяная промышленность в годы второй пятилетки: планы и реальность. Экономическая история. Обозрение. Вып. 10. МГУ, М., 2005, С. 132-145.
3. А.В Амельченко. Теоретические и методологические основы оценки развития промышленного предприятия. СПбГИЭУ, СПб.,2007. 259 с.
4. А.И. Деникин. Очерки русской смуты [в 3 кн.]. Кн. 3, т. 4-5. АЙРИС-ПРЕСС, М., 2003. 830 с.
5. А.П. Серебровский. Нефтяная и газовая промышленность в Америке. Доклад Горному Директорату В.С.Н.Х., Центральное управление печати ВСНХ, М., 1925. 438 с.
6. А.П. Серебровский. Управление заводскими предприятиями. Гос. тип. № 17, М., 1919. 49 с.
7. А.К. Соколов. Советский «Нефтесиндикат» на внутреннем и международных рынках в 1920-е гг. Экономическая история. Обозрение. Вып. 10. М., 2005, С. 101-131.
8. Б. М. Шпотов. Российский журнал менеджмента. 4, 1, С. 163-178. (2006)
9. В.А. Золотарев, А.М. Соколов, М.В. Янович. Нефть и безопасность России. Оружие и технологии, М.:, 2007. 355 с.
10. В.А. Крюков. Институциональная структура нефтегазового сектора: проблемы и направления трансформации. ИЭиОПП СО РАН, Новосибирск, 1998. 280 с.
11. В. Крюков, А. Севастьянова, А. Токарев, В. Шмат. Эволюционный подход к формированию системы государственного регулирования нефтегазового сектора экономики. ИЭиОПП СО РАН, Новосибирск, 2002. 168 с.
12. В. А. Трифонов. К вопросу о взаимоотношениях синдикатов с трестами: Опыт полугодовой работы Всероссийского Нефтяного Синдиката. - Вся Россия, М., 1923. 36 с.
13. В.Н. Косторниченко. Иностранный капитал в советской нефтяной промышленности (1918-1932 гг.). Изд-во ВолГУ, Волгоград, 2000. 304 с.
14. В. Косторниченко. Александр Серебровский «Советский Рокфеллер». На нефтяных перекрестках. Древлехранилище, М., 2004, С. 176-186.
15. В.И. Ленин. Письмо о нефтяных концессиях. -М.: Изд-во политической литературы, 1967. - Полн. Собр. Соч. 5-е изд. - Т. 42. - С. 334-335.
16. В.И. Ленин. О концессиях (Доклад на фракции РКП VIII-го съезда Советов). Полн. Собр. Соч. 5-е изд. Т. 42. Изд-во политической литературы, М., 1967,
С. 55-79, 91-118.
17. Д. Ергин. Добыча. Всемирная история борьбы за нефть, деньги и власть. Изд-во «ДеНово», М., 2001. 888 с.
18. Декреты Советской власти. Т.11. Госполитиз-дат, М.,1959., С.459.
19. Л. фон Мизес. Бюрократия. Запланированный хаос. Антикапиталистическая ментальность. - Дело, М.,1993. 230 с.
20. З.А. Мусаева. Советская Россия в годы гражданской войны и иностранной интервенции. Экономическая политика в 1920-е гг. // Использование профиля вуза при изучении курса истории Отечества. Изд-во «Нефть и газ» РГУ нефти и газа им. И.М. Губкина, М., 2006., С. 24-32.
21. З.Х. Сергеева. Вестник КГТУ, 22, С. 190-199 (2011)
22. З.Х. Сергеева. Вестник КГТУ, 8, С. 177-181 (2011)
23. История России. ХХ век: 1894-1939. Астрель: АСТ, М., 2009. 1023 с.
24. Л.М. Яо, О.И. Габдулхакова, Е.В. Анисимова Вестник КГТУ, 24, С. 189-195 (2011).
25. Н. Самарина, С. Карпов. Технологии рынка: концессии в процессе. Ведомости, 47 (1574), 20 марта. (2006).
26. Т.В. Халилова, Ж.Ю. Кургаева. Вестник КГТУ,
5, С. 208-213 (2011).
27. Устав нефтяного синдиката, 1924.
© З. Х. Сергеева - канд. социол. наук, доц. каф. государственного, муниципального управления и социологии КНИТУ, zhsergeeva@rambler.ru.
