CC BY
71
ФИЛОСОФСИКЕ НАУКИ «ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК» № 1 (75), 2009
ти с диаметрально противоположными взглядами: и те, кто выступает за реставрацию традиционных советских идеалов, и те, кто выступает против насаждения западной потребительской культуры.
В заключение отметим, что для личности мятежного типа свойственны разрыв духовной связи с обществом, в котором происходит формирование его личности, тотальность распространения нигилистического отношения ко всем, формам, общественной жизни, провозглашение бездуховности и сокровенности отживших принципов существования общества, разрушение прошлого, превращение его в «ничто», сплав добра и зла; упрощение (целостность восприятия мира и себя в этом мире заменяется в нигилисте особого рода идолами: революция, народ и т.д.), разрыв с традиционной системой ценностей, образования, воспитания, борьба за индивидуальность, готовность или реальное проведение революции, бунта.
Библиографический список
1. Волобуев П.В., Булдаков В.П. Октябрьская революция: новые подходы к изучению / П.В. Волобуев., В.П. Булдаков. // Вопросы истории. — 1996. — № 5-6. — с. 27-38.
2. Головаха Е., Панина Н. Патология посттоталитар-ного общества: от психического самодиагноза к анализу специфических социопатий / Е Головаха., Н.Панина //
Философская и социологическая мысль. — Киев, 1993. — № 5. - С. 15-32.
3. Горький А.М. Несвоевременные мысли (из статей, написанных для газеты «Новая жизнь в 1917-1918 годах) / А.М Горький. / Хрестоматия по литературе для средней школы : учеб. пособие для 10-11 кл. / Сост. Аламдарова Э.Н., Безрук Ю.Л., Евдокимова Л.В. и др. — Астрахань : Изд-во Астраханского педагог. ин-та, 1994. — 699 с.
4. Смолин О.Н. Излом: иное было дано? Проблемы революции, демократии и образовательной политики в социально-политическом процессе 90-х годов / О.Н. Смолин — М. : ООО «ИПТК «Логос» ВОС», 2001. — 392 с.
5. Тарасов А.Н. Творчество и революция — строго по Камю / А.Н. Тарасов // Свободная мысль — XXI. — 2004. — № 8 (1546). — С. 88—110.
6. Швырев B.C. Тип идеальный / B.C. Швырев / Российская социологическая энциклопедия / Под общ. ред. академика РАН Г. В. Осипова. — М. : Издат. группа НОРМА-ИНФРА. — М, 1998. — 672 с.
САВРУШЕВА Маргарита Ивановна, старший преподаватель кафедры философии Омского государственного аграрного университета.
Дата поступления статьи в редакцию: 31.10.2008 г.
© Саврушева М.И.
УДК 008 (103) А. Н. ИЛЬИН
Омский государственный педагогический университет
БОРЬБА ИДЕЙ В ИНТЕРПРЕТАЦИИ ЯВЛЕНИЯ МАССОВОЙ КУЛЬТУРЫ
В данной статье массовая культура рассматривается не как гомогенное образование, а как иерархическая система. Вследствие такого представления массовой культуры высказывается идея о неадекватности строго критического отношения к масскульту, получившего широкое распространение в научной литературе. Также в статье анализируется соотношение понятий «масса» и «массовая культура» и обосновывается вывод о том, что массовая культура, несмотря на свое название, не является атрибутом только массы (толпы), но выступает культурным пространством для всего общества в целом.
Ключевые слова: масса, массовая культура, культурное пространство, иерархические системы.
Массовая культура — явление, внутри которого все мы находимся и реализуемся как личности и субъекты своего жизненного пути. И в то же время массовая культура — объект многочисленной критики и нападок. Казалось бы, благодаря всеохватности массовой культуры, от которой, так же как и от общества, убежать нельзя, мы не можем позволить себе критиковать ее, так как тем самым критикуем самих себя. С другой стороны, многие исследователи, позволяющие себе высокомерно относиться к явлениям масскульта, сознательно ограждают себя от последних и считают себя приверженцами чего-то более высокого — например, элитарной культуры.
М. Чегодаева, например, не усматривает в массовой культуре никаких позитивных моментов и связывает ее только с такими тенденциями, как реклама и китч; по ее мнению, массовая культура уничтожает личность и ведет к духовной и интеллектуальной деградации [1]. А. Мелихов указывает на низкое качество продукта массовой культуры, А. Машевский называет последнюю суррогатом, который отвлекает человека от жизни, вместилищем разрушающих мироздание фантомов, заполняющим собой бытие и тем самым мешающим найти что-то действительно ценное; Д. Датешидзе обвиняет массовую культуру в коммерциализации (ей свойственна ориентация
на заработок, на потребление); однако Е. Чижова, наоборот, наделяет массовую культуру эстетическим и этическим смыслом, но все-таки принижает этику и эстетику массовой культуры по сравнению с высокой; кроме того, Чижова называет расцвет массовой культуры реакцией на прежнее принуждение людей к высокому искусству, которое эти люди не понимали [2]. Остается неясным, о каком принуждении говорит автор. Также и мысль С. Н. Некрасова направлена на критику масскульта, который отождествляется с китчем — культурой отброса и подделки [3].
В философской традиции принято противопоставлять массовую культуру и элитарную, где первое предстает как нечто низшее, а второе — высокое. Однако М.Л. Гаспаров говорит, что «массовая культура гораздо меньше противопоставляет себя высокой, чем высокая — массовой» [4, с. 27]. Выходит, ученые, уделяя внимание массовой культуре, смотрят на нее свысока и, возможно, недостаточно объективно ее оценивают, забывая о том, что и сами находятся внутри нее; ни один интеллектуал не может полностью дистанцироваться от масскульта. Возможно, именно поэтому постмодернисты, устав от таких противопоставлений, уничтожили различия между одним и другим, и теперь нет четкой грани между массовой культурой и элитарной. На отсутствие этой четкой демаркационной линии, разделительную условность, указывают многие ученые ([5], [6], [7]). О.С. Борисов вообще утверждает слияние массовой и элитарной: первую он называет религией (душой), а вторую — выражением религиозной интенции (саморазвитием души); сейчас, по мнению автора, нет ни того, ни другого [7]. Нам кажется позиция Борисова весьма однобокой, поскольку он объясняет культуру лишь с религиозной позиции, а она не сводится только к этой сфере.
Возникает вопрос: за что же критикуют массовую культуру? М.В. Колесник говорит о традиции гуманитарного знания критиковать культуру масс «за ее примитивно-поверхностный характер, пропаганду потребительского гедонизма и некую низменно-телесную сущность» [8, с. 3]. Но при этом автор считает неуместным полное дистанцирование от объекта оценки, так как, по его мнению, массовая культура живет в каждом из нас. Но если даже это и так, то возникает вопрос: в какой степени мы подвержены этому явлению? Естественно, культура (в более широком смысле слова) представляет собой ту среду, которая формирует личность. Как говорят педагоги, она определяет нормы жизни, которыми человек руководствуется [9]. Собственно, мы все есть дети культуры. Но культура — понятие растяжимое, и мы можем дать оценку человеку как личности, только оценив ту культуру, нормы которой он присвоил. Если один человек «живет» только массовой культурой, то другой — как массовой, так и элитарной. Негативного оценивания заслуживает не вся массовая культура в целом, а отдельные ее потоки и тенденции. Если же не производить критическую рефлексию этого явления, то можно полностью отдаться ему, напрочь забыв о духовности и элитарности. Ведь продукты китч-культуры, которая является частью массовой культуры, действительно несерьезны и поверхностны. «Так как темп жизни стал быстрым, у индивида не остается времени на осмысление и понимание глубокого и серьезного» [10, с. 49]. Однако если такая фраза звучит из уст потребителя китча, ее можно воспринимать просто как оправдание своей низменности и ничего более.
Целесообразно обратить внимание на модель массовой культуры, подразделяющую последнюю на три потока: китч, мид и арт, где первое — это примитивный
и низкопробный товар, второе — нечто среднее, а третье — высококачественные произведения [11]. Такое разделение массовой культуры может показаться не совсем уместным. Мы можем согласиться, что культура в целом (как общее) позволяет себя подразделить на эти три потока, но, на первый взгляд, массовой культуре соответствует только первый и второй (китч и мид). То, что называется артом, скорее всего представляется принадлежащим не массовой культуре, а элитарной, характеризующей себя наличием интеллектуально образованных и наделенных утонченным вкусом людей, которые отдают предпочтение только качественному продукту. К тому же и сам В.В. Гопко считает китч-культуру самым широким потоком массовой культуры на настоящее время [10]. По замечанию Е.С. Валевич, массовая культура формирует человека толпы [12], что говорит о негативной оценке автором масскуль-та. Нам представляется такая позиция слишком радикальной, так как массовой культуре присуще не только разрушительное воздействие на субъектность, но и отчасти созидательное (мид- и арт-культура), которое не позволяет в полной мере придать массовой культуре отрицательное значение.
Однако мы, заботясь о терминологической чистоте, предпочитаем называть потоками не китч, мид и арт, а их продукцию. Сами же эти явления мы представляем как уровни массовой культуры, где китч является низшим уровнем, мид — средним, и арт — высшим. Таким образом, создается иерархическая модель массовой культуры, представленная в виде пирамиды. Если бы мы, подобно Гопко, рассматривали масскульт как интеграцию потоков, то это не дало бы нам возможности увидеть в нем иерархию (само слово «поток» не предполагает никакой иерархии, которая в массовой культуре имеет место). Поэтому мы решили заменить термин «поток» на более подходящее слово «уровень».
Как известно, существует классическая бинарная оппозиция «хорошо — плохо». В данном случае — в случае изучения отношений к массовой культуре — эта бинарность представлена в другом виде: «нейтрально — плохо». Не стоит придавать спектру отношений к мас-скульту тринитарный характер, так как этот спектр сводится преимущественно лишь к двум вариантам отношений; они, эти варианты, не являются качественными противоположностями и не выступают полюсными проявлениями, расположенными на единой шкале. Однако, несмотря на видимую разумность использования троичной связки «хорошо — нейтрально — плохо», первый элемент в нашем случае будет отсутствовать, оставляя место лишь двум последним и тем самым тринитарность превращая в бинаризм.
Таким образом, мы видим сравнительно небольшой спектр отношений к массовой культуре в целом, а не к отдельным ее элементам. Либо это отношение резко критическое, либо нейтральное. Критики нападают на нее за поверхностность, представители нейтралитета разделяют ее на составные части (элементы) и репрезентируют свое отношение не к цельному явлению, а к каждой его части в отдельности — к одной положительное, к другой отрицательное, что в синтезе дает относительный нейтралитет. Нам представляется, что такая неоднозначность в отношении к масскульту прослеживается благодаря тому, что исследователи еще не совсем определились в том, что же такое массовая культура и на какие элементы ее можно разделить. Собственно, неоднозначность определения явления массовой культуры и вычленения составляющих ее элементов приводит к неоднозначности отношения к ней. Так что первоначальная проблема заключена в формировании четкого и
«ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК» № 1 (75), 2009 ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ
ФИЛОСОФСИКЕ НАУКИ «ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК» № 1 (75), 2009
непротиворечивого понимании массовой культуры как социального явления, отталкиваясь от которого, можно будет дать оценку данному явлению.
Однако следует обратить внимание на некоторую близость понятий «массовая культура» и «масса». Если мы отметили двойственное отношение к первому, то вряд ли можно поспорить с предельно критичным отношением ко второму. Негативизм к массе мы находим практически в любой литературе, уделяющей внимание этому явлению. Массе придают характеристики стадности, конформности, бессубъектности, ее противопоставляют с действительным обществом, которому присущи прямо противоположные черты. Иногда, конечно, встречаются исследования, авторы которых предпочитают воздержаться от оценочных суждений по отношению к массе, и их отношение к ней можно расценивать как нейтральное, но такие работы — довольно редкое явление. И несмотря на резкую критику масс исследователи не склонны также резко критиковать массовую культуру, как и саму массу, в чем и заключается противоречие. Может быть, оно будет снято только тогда, когда мы отвлечемся от звучания названий интересующих нас явлений и лишим их какой-либо прямой взаимосвязи (абстрагируемся от фонетической созвучности). И тогда массовая культура будет уже не культурой массы, а культурой общества, то есть собственно большинства. Но мы не можем так просто взять и разорвать эту взаимосвязь хотя бы потому, что в широком употреблении нет такого понятия, как «общественная культура». Таким образом, мы не можем полностью разрешить противоречие между различиями в отношении к массовой культуре и массе, но в то же время оно частично будет снято, если мы займем срединную позицию между двумя вариантами: 1) признание родственности и неразрывности этих понятий, 2) полное отрицание таковой родственности. По нашему мнению, между ними все-таки присутствует некий разрыв, не позволяющий рассматривать первое как непременную характеристику второго (масса выступает непосредственным носителем массовой культуры). Но этот разрыв также не пропасть, напрочь разделяющая их и лишающая вторую атрибутивного характера по отношению к первой (массовая культура не является атрибутом массы). Скорее всего, противоречие кроется лишь в названиях, фонетически похожих друг на друга и на первый взгляд (на слух) образующих некое тождество. Но на содержательном уровне, по нашему предположению, эти понятия намного более отдаленны друг от друга, чем на фонетическом, и в их семантическом пространстве это противоречие сглажено. Если бы мы считали массовую культуру атрибутом массы, учитывая вышеназванные характеристики второй, то наверняка ее трудно было бы назвать культурой, поскольку ничего созидательного мы бы в ней не нашли. Была ли у варварских племен хотя бы какая-то культура и можно ли ее назвать массовой? Если и было что-то массовое, то существительное «культура» навряд ли сюда подходит. Что же касается именно культуры масс, то Х. Ортега-и-Гассет сводит ее к самому настоящему варварству и лишает ее возможности называться культурой [13]. Мы же склонны утверждать китч культурой масс, а массовая культура — это не только культура толпы, а нечто большее, включающее вовнутрь себя еще и некоторые духовные составляющие. Собственно, массовая культура — это культура большинства; это воздух, которым дышит социум в целом, за исключением лишь отдельных его индивидов или их групп.
Этот воздух недостаточно чист, но и совсем грязным его тоже не назвать, поэтому мы находим оправдание двойственному отношению к массовой культуре, о котором говорили выше.
Итак, мы приходим к следующему выводу. Массовая культура — атрибут не только массы, толпы, но и практически всего общества, тех классов, групп и объединений, которые по определенным признакам возвышаются над массой. И в таком случае снимается аттрактивное противоречие между массой и массовой культурой. Становится вполне понятным и оправданным негативное отношение к первой и двойственное отношение ко второй.
Библиографический список
1. Чегодаева М. Массовая культура и религия / Истина и жизнь : ежемесячный журнал о человеке, духовности, культуре. — 7-8/2005 // http://istina.re1iaare.ra/artic1e127. Мш1#г1.
2. Массовая культура: за и против : беседа Д. Датешид-зе, В. Ковалева, А. Машевского, А. Мелихова, А. Фролова, Е. Чижовой. Беседу записали В. Ковалев и Н. Маженштейн // Журнал «Нева». — 2003. — № 9. // http://maaazines.russ. ш/пеуа/2003/9/кии.Мт1.
3. Некрасов с. Н. Сумерки эстетов и помрачение эстетического сознания // «Академия Тринитаризма». — М., 2004. // http://www.trinitas.ru/rus/doc/0225/002a/02250021.htm.
4. Гаспаров М.Л. Историзм, массовая культура и наш завтрашний день // Вестник истории, литературы, искусства / Отд-ние ист.-филол. наук РАН. — М. : Собрание; Наука. Т. 1. 2005. - С. 26-29.
5. Гофман А.Б. Дилеммы подлинные и мнимые, или О культуре массовой и немассовой // Социологические исследования. — 1990. — № 8. — С. 106-111.
6. Косарева А.Б. Мировоззренческие парадигмы фантастики (на примере отечественно фантастики ХХ века) // Российская массовая культура конца ХХ века : материалы «круглого стола». 4 декабря 2001 г. — СПб. : Санкт-Петербургское философское общество, 2001. — С. 88 — 97.
7. Борисов О.С. Фишка-культура // Российская массовая культура конца ХХ века : материалы «круглого стола». 4 декабря 2001 г. — СПб. : Санкт-Петербургское философское общество. 2001. — С. 5 — 14.
8. Колесник М.В. Телесность массовой культуры : авто-реф. дис. ... канд. филос. наук. — Омск, 2007.
9. Борытко Н.М., Мацкайлова О.А. Становление субъектной позиции учащегося в гуманитарном пространстве урока : монография. — Волгоград, 2002. — 132 с.
10. Гопко В.В. Воля в массовой культуре : дис. ... канд. филос. наук. — Омск, 2006.
11. Аблеев с. Р., Кузьминская с. И. Массовая культура современного общества: теоретический анализ и практические выводы // Человек в социальном мире: проблемы, исследования, перспективы. Научно-практический вестник. — Выпуск 2002/1. — № 8. — С. 39 — 42.
12. Валевич Е.С. Всеобщее как критерий противопоставления толпы и индивидуальности // Гуманитарные исследования : ежегодник. Межвузовский сборник научных трудов. — Омск : Изд-во ОмГПУ, 2007. — Вып. 12. — С. 15—16.
13. Ортега-и-Гассет Х. Эстетика. Философия культуры. — М, 1991. — 590 с.
ИЛЬИН Алексей Николаевич, ассистент кафедры философии.
Дата поступления статьи в редакцию: 13.10.2008 г.
© Ильин А.Н.
