CC BY
55
\ БОЛЬШОЙ РАЗГОВОР\
Рациональное зерно
О различиях между российскими и казахстанскими сельхозпроизводителями, о том, как скажется на сельхозпроизводстве глобальное потепление, о специфике бизнеса в сельском хозяйстве Казахстана рассказывает Игорь Ермоленко, гендиректор одного из крупнейших производителей зерновых и масличных культур в Казахстане — АО «Холдинг КазЭкспортАстык».
Максим Три ОТЛИЧИЯ
АКИМОВ — По словам экспертов, сегодняшние технологии
производства зерновых не отличаются от времен освоения целины середины прошлого века. Средняя урожайность пшеницы в Казахстане составляет 10-12 ц/га (ниже только в Афганистане), в России 19-22 ц/га. А у вас?
— В прошлом году, очень нелегком по погодным условиям, этот показатель составил 20,12 ц/га при площади сева пшеницы 446 тыс. га. Мы отличаемся от остальных многочисленных производителей сельхозкультур своей инновационностью и интенсивностью. Есть компании, которые лидируют в продажах, инфраструктуре, а мы, безусловно, лидируем во внедрении новейших технологий. Председатель совета директоров Руслан Молдабе-ков еще в 2002 году провел немало времени в Канаде, узнал технологию обработки почвы, которая в то время
ИГОРЬ ЕРМОЛЕНКО родился 15 февраля 1969 года в Ростовской области. В 1991-м окончил с отличием Военный Краснознаменный институт в Москве. В 1993-1995 годах — обучение в Финансовой академии. 2008-2010 годы — совместная программа МБА АНХ и Кингстонского университета. С 1992 года работал в группе компаний Paul Gussin (США) на разных должностях — от помощника президента
до генерального менеджера по странам СНГ. С 1998-го по 2004 год работал в московском офисе компании Bayer CropScience/Aventis CropScience (Россия) директором по продажам по СНГ. 2004-2007 годы — глобальный продукт-менеджер по зерновым и рисовым фунгицидам в штаб-квартире Bayer CropScience в Германии. С августа 2007 года — гендиректор АО «Холдинг КазЭкспортАстык» (Казахстан, Астана).
здесь была в диковинку, и посвятил много лет ее адаптации к условиям Северного Казахстана.
Если говорить об интенсивности, приведу простой пример: по оценкам экспертов, казахские сельхозпроизводители в прошлом году завезли средств защиты растений из-за рубежа (у нас своих нет) примерно на $110 млн. Из них на $40 млн. — группа компаний «АО Холдинг КазЭкспортАстык». При этом наша доля по площади посевов в республике составляет 700 тыс. га из 17 млн., или менее 5%, а по использованию химии — более трети.
Еще одно отличие нашей компании от других — прозрачность. У нас уже семь аудиторских отчетов КРМв. Из них три последние — абсолютно положительные. И на их базе можно строить и развивать компанию. Всего две-три компании в нашей отрасли могут похвастаться одним отчетом из большой аудиторской четверки. Одно дело — нарисовать баланс, счет прибылей/убытков, представить его в банк. Там главное — не запутаться. Я знаю такие фирмы, у которых десять балансов: один — для банка, другой — для налоговиков, третий — для акционеров и т. д. Другое дело — защитить свою финансовую отчетность перед одним из четырех ведущих аудиторов в мире, делая это из года в год.
И третье отличие нашей фирмы — сплоченная команда. Еще в 1997-1998 годах, когда Руслан Молдабеков начал инвестировать в сельхозпроиз-водство, он привез с собой из Алма-Аты на север костяк команды, где-то полтора десятка людей. Эти люди с ним работают с 1992-1995 годов. Сегодня они — в совете директоров холдинга, руководители департаментов, некоторых хозяйств, принадлежащих холдингу, либо хозяйств-партнеров.
фотобанк лори
ДБ АО «СБЕРБАНК» (Казахстан) работает с АО «Холдинг КазЭкспортАстык» с 2008 года. Начиналось сотрудничество с небольших объемов финансирования по трейдингу. Сегодня банк вошел в проект организации крупного мясо-молочного производства. Большинство внешнеэкономических контрактов компании «КазЭкспортАстык» обслуживается в ДБ АО «Сбербанк».
\ БОЛЬШОЙ РАЗГОВОР\
Использование дисковых сеялок позволяет не рыхлить почву, тем самым задерживая в ней влагу.
— А что конкретно дают вам аудиты? В перспективе планируете выход на IPO и международные рынки заимствования?
— Здоровый прагматизм и те ценностные установки, которыми руководствуются владелец компании и менеджмент, ведут компанию вперед. Хотелось бы зарабатывать больше прибыли. Наш бизнес давно достиг того уровня, когда стало выгодно платить все налоги, работать по прозрачным, некоррупционным схемам, строить институциональные отношения с такими банками, как Сбербанк России, ЕБРР, Королевский банк Шотландии, HSBC и др. Идя по цивилизованному пути, мы естественно подходим к следующим этапам развития холдинга, когда выход на международные фондовые рынки — это логичный шаг вперед.
— Вернемся к инновациям. Можете привести конкретные примеры?
— Мы вложили много времени в изучение лучшего канадского опыта. Канадская провинция Саскачеван, а именно ее южная часть, по климату более или менее соответствует Северо-Казахстанской области и северу Акмолинской, где мы и работаем. Но ничего слепо копировать нельзя. Во-первых, там нет такого объема земли. Во-вторых, там другие люди. Давайте не забывать, что в Канаде более 60% земли обрабатывается ее владельцами. Там, например, нет воровства, нет менеджмента. Там не стоит вообще задача выстраивать глубоко линию управления. У нас одна из дочерних агрофирм — ТОО «Кзылту-Нан» — имеет 280 тыс. га. Наверное, в мире не много юридических лиц с такими земельными наделами. Чтобы объехать хозяйство, руководителю потребуется неделя для решения всех проблем. Поэтому нам нужно многоуровневое управление.
Чтобы увеличить свою производительность, необходимо понимание того, что по-старому жить нельзя: работать на устаревшей технике, устаревшими методами, использовать устаревшую химию, плохие семена. Потребовалось поменять организацию труда.
В последние два-три года компания решает задачу по переходу от монокультурного производства пшеницы и ячменя к сложному севообороту. Сегодня мы сеем 140 тыс. га рапса (для сравнения: вся Россия сеет чуть больше 500 тыс. га), 15 тыс. га подсолнечника, 40 тыс. га льна. То есть примерно треть ярового сева — масличные культуры. Это уже похоже на Саскачеван. Мы хотим,
фотобанк лори
чтобы более 40% посевов занимали масличные. При грамотном севообороте растение любой последующей культуры чувствует себя намного лучше. Если сеять одну и ту же культуру, значит, будут одни и те же вредители, одни и те же сорняки, одни и те же болезни.
— А со сбытом того же рапса проблем нет?
— Рынок масличных — это рынок продавца. В июне можно продать рапс, который, может быть, вырастет в сентябре, по прекрасным ценам, получить предоплату. Казахстан импортирует порядка половины потребляемого растительного масла, то есть попутно мы решаем задачу импортозамещения. Раз. Два — мы выигрываем на транспортных расходах. Чтобы ростовчанам или став-ропольцам довезти сюда свою продукцию, надо заплатить $40 за тонну подсолнечника. Весь наш подсолнечник или рапс соответственно на $40 дешевле.
Кроме того, есть Западная Европа. Минимум до 2020 года у них будет продолжаться рост производства биотоплива. И рапс — лучшее для этого сырье.
— Расскажите про новые технологии обработки почвы.
— В сельхозпроизводстве Северного Казахстана барьер для достижения какого-то успеха — это недостаток влаги. В Австрии выпадает 1500 мм осадков в год, у нас — 300-350. И эта влага выпадает в основном не в те периоды, когда она наиболее нужна для растений — апрель-май-июнь. Дожди выпадают во время уборки, в сентябре-октябре. Май-июнь, как правило, — засушливые месяцы. значит, технология должна быть направлена на то, чтобы земля и растения могли эту воду воспринять, а почва — еще и задержать влагу.
Объясняю упрощенно смысл нулевой обработки почвы. Мы оставляем стерню на непаханой земле, которая ее защищает, как волосы — голову от перегрева. В июне в Северном Казахстане на почве температура достигает выше 60°, испарение влаги идет тоннами. Мы стараемся как можно меньше трогать почву, используя для посева сеялки с дисковыми и анкерными сошниками, с минимальным рыхлением поверхностного слоя, тем самым сохраняя влагу.
Наши хозяйства проводят массово задержание снега. Мы иногда смеемся: кто любит пахать, пусть берет похожий на плуг агрегат, цепляет к трактору и пашет зимой снег. Появляется такой частокол из снежных валов против господствующих ветров, и потом, как в расческе между зубьями, снег забивается между ними. Вместо 20 см снега мы получаем покров 60-70 см, он дольше тает, медленнее впитывается.
Инвестиции в людей
— У холдинга есть хозяйства-партнеры. Что это означает?
— Это юридически и финансово независимые структуры. Как мы выстраиваем с ними отношения? Во-первых, заключается десятилетнее рамочное соглашение, в котором прописаны основные принципы сотрудничества. Там сказано, что без нашего согласия они не могут привлекать заемные средства. У нас есть право (а в год рекордного урожая это — больше обязанность) забирать полностью всю их продукцию, кроме семенного фонда. Собственную реализацию они могут вести только с нашего разрешения. Они приобретают
Доля АО «.Холдинг КазЭкспорт-Астык» по площади посевов в республике составляет 700 тыс. га из 17 млн., или менее 5%, а по использованию химии — более трети (на фото: самоходный опрыскиватель «Джон Дир»).
«Как и Сбербанк, мы кредитуем, выступаем инвесторами сельского хозяйства. Но инвестируем мы в людей».
или берут в лизинг технику только у нас. Получают удобрения и средства защиты растений тоже только у нас. И так далее. Одним из принципов совместной работы является соблюдение технологий. И мы подбираем людей, с которых можно все это потребовать. Не просто даем ресурсы, а потом осенью приходим и удивляемся: ах, опять не выросло. Нет, ежедневная совместная работа и контроль.
Что касается закупочных цен, наши предложения очень конкурентоспособны. И партнеры нас проверяют. Последние годы мы львиную долю средств авансировали в январе, феврале и марте. Наши закупочные цены были даже чуть выше, чем цены любых трейдеров, если бы те закупали продукцию наших партнеров, которые вырастили бы урожай за свои деньги и сами платили бы проценты по кредитам банкам, а потом продали бы осенью свою продукцию. По лизингу мы всегда были и будем конкурентоспособны и с «КазАгроФи-нанс», и с «Астаной-Финанс», и с другими компаниями. По средствам защиты растений наши хозяйства предлагают цены лучше, чем любой дилер в России, не говоря уже о Казахстане. Они бесплатно получают агрономическую, инженерную, любую другую сервисную поддержку.
— В чем ваша выгода от такой схемы работы?
— Консолидация объемов. Наши партнеры на мировых рынках знают, что в «КазЭкспортАстык» всегда можно получить сотни тысяч тонн зерна и масличных культур хорошего качества по хорошим ценам. Получая консолидированную премию за объем и качество, фактически конкурируя с международными трейдерами, мы просто частью этой премии делимся с сельхозпроизводителями. То же самое, когда мы покупаем больше трети всех пестицидов Казахстана. Наши объемы сравнимы с объемами любого ведущего дилера СНГ. Мы, естественно, получаем лучшие условия. И частью этих выигрышей делимся с сельхозпроизводителем.
— У вас стоит очередь желающих поработать на таких партнерских условиях?
— Да.
— И ваша позиция?
— Мы очень разборчивы. Последние два-три года мы добавляли по одному хозяйству из Казахстана. Мировой кризис не газетчики придумали. Входя в новый проект в сельском хозяйстве, ты получаешь право три года те-
рять деньги и только потом, если все правильно делаешь, можешь рассчитывать на прибыль. Когда экономика растет, кредит доступен и каждый год удешевляется, — это хорошо. Теперь ситуация другая, опять же цены на продукцию упали.
В конечном итоге мы, как и Сбербанк, кредитуем, выступаем инвесторами сельского хозяйства. Но инвестируем мы в людей. Я откровенно скажу, если бы сейчас в этой комнате было 20 нормальных мужиков, каждому из которых можно было бы поручить 20 тыс. га, мы бы профинансировали 400 тыс. га за два месяца. И легко профинансировали бы закупку техники, так как у нас недовыбираются десятки миллионов долларов по прямым линиям EDC (Export Development Canada — официальное экспортное кредитное агентство Канады, ориентированное на содействие экспорту канадских товаров, услуг и технологий — ред.) и по «Гермесу» (Германия поддерживает своих экспортеров путем предоставления гарантий на их экспортные кредиты через экспортно-кредитное агентство компании Euler Hermes Kreditversicherungs-AG — ред.). В Сбербанке мы просили бы не $1,5 млн. в качестве пилотного проекта, а $15-20 млн. Но нет этих 20 человек. По одному в год вырастает.
В 1990-е годы в Северном Казахстане был массовый отток трудовых ресурсов. И в первую очередь уезжали лучшие директора хозяйств, агрономы, инженеры, специалисты по зоотехнике, бухгалтеры.
— Кому было с чем уезжать...
— И кого звали. Сначала немцы, потом поляки, потом те, кого называют «русскоязычное население», очень много казахов уехало, квалифицированных кадров. Сейчас их можно найти и в Москве, и в Омске. Вот и получается, что человек из сельских регионов, вместо того чтобы в 35 лет быть главным бухгалтером в родном хозяйстве или руководителем отдела филиала банка в родном городке, сегодня возглавляет управление банка в Алма-Ате.
— Как решаете проблему?
— У нас есть программы поддержки молодежи и пенсионеров. Есть программы ремонта больниц и школ, в том числе финансируемые Сбербанком. Будем делать что-то вроде ПТУ в Кокчетаве, чтобы готовить трудовые ресурсы для хозяйств холдинга, для хозяйств-партнеров, а на платной основе — для представителей других зерновых компаний.
\ РЕАЛЬНЫЙ СЕКТОР \
прямые инвестиции / № 8 (100) 2010 47
-
ОЛЬШОИ РАЗГОВОР
фотобанк лори
В апреле 1999-го на базе первой собственной агрофирмы Руслан Молдабеков создает АО «ХОЛДИНГ КАЗЭКСПОРТ-АСТЫК». Основные виды деятельности: производство и экспорт зерна, масличных, муки; лизинг западной сельхозтехники; дистрибуция техники, средств защиты растений, удобрений, семян от мировых производителей; инвестиции в сель-хозпроизводство. Объем реализации в 2009 году составил $400,4 млн., собственный капитал $205 млн., активы $693,4 млн., EBITDA около $95 млн., рентабельность 24%.
Что такое посевной комплекс? Это $400 тыс. минимум. Вы посадите за его управление необученного человека с зарплатой $200-300 в месяц? Вряд ли. У нас те, кто работает на такой технике, получают в разы больше. Плюс целый соцпакет: бесплатные корма, услуги. Например, они не заботятся о том, что летом дрова надо наколоть, уголь завезти, за них все это делает хозяйство. Я не говорю про такие вещи, как похороны, свадьбы. Плюс, естественно, обучение специалистов и их детей.
Два цента
— Сельское хозяйство во всем мире дотируется со стороны государства. В какой форме власти оказывают помощь сельхозпроизводителям в Казахстане?
— Формы поддержки — субсидии, льготное налогообложение, закупки продукции по гарантированным ценам. Вот мы, допустим, на гектар пшеницы получаем субсидий меньше $5, а за гектар рапса можно получить примерно $30-40 в два приема. Сельхозпроизводитель, который закончил посев, должен получить сначала порядка $25 за гектар в конце июня, когда проверят, что это, например, всходы рапса, а не пшеницы. А если хозяйство не отправляет его на экспорт, а сдает продукцию на местный перерабатывающий завод, то получает еще $12 за тонну продукции.
Но с дотациями вопрос надо рассматривать аккуратно. Я несколько лет работал в Германии и интересовался, как в разных странах эта поддержка организована. Например, португальские фермеры, сняв урожай какой-нибудь основной культуры, делают вид, что сеют пшеницу, и знают, что они ее не уберут (поскольку та не вырастет), но получат свои 250 евро дотации за каждый гектар. Во многом, наверное, поэтому сейчас все эти греческие, южноевропейские кризисы и происходят. Потому что работать по такой безответственной системе можно год-два, но когда она работает десятилетиями, откачивает ресурсы — наступает кризис.
После распада СССР государство не располагало ресурсами для прямых вливаний, субсидий, дотаций. Поэтому в Казахстане была создана очень льготная система налогообложения. Сельхозпроизводителям выдается так называемый патент, дающий право на ведение сельхоз-деятельности. За него он платит буквально символическую стоимость — около 2 центов за имеющийся в наличии гектар.
Налог на прибыль был 2%, с 1 января этого года его повысили до 3% (в России сельхозпроизводители платят Единый сельскохозяйственный налог со ставкой 6% — ред.). Это реальные льготы. Зачем что-то придумывать, оптимизировать? Нужно честно работать и платить налоги.
Почему мы смогли перевооружиться намного быстрее, чем российские партнеры? Одна из причин — льготное налогообложение и низкая таможенная пошлина при ввозе импортной техники. Например, до 1 января 2010 года, до ввода единых таможенных тарифов России, Белоруссии и Казахстана, при завозе какого-нибудь импортного комбайна наши сельхозпроизводители не платили никакой пошлины, только 0,2% за таможенное обслуживание.
Не платили НДС, потому что при лизинге сельхозтехники НДС не оплачивается. В России, чтобы фермер или крупный агрохолдинг просто прикоснулся к растаможенному комбайну, надо заплатить сначала 15% пошлину и 18% НДС от его стоимости.
— Выходит, преимущество Казахстана в том, что у него нет Ростсельмаша?
— Это вы сказали... Или того же Красноярского комбайнового завода.
— Как скажется на вашей деятельности создание Таможенного союза?
— Мы решили зайти в Российскую Федерацию. В этом году заключили десятилетний партнерский договор с фирмой, которая работает в двух хозяйствах Омской области, дошедших до банкротства. До создания союза мы просто не хотели даже пробовать работать в России. Таможенный союз — возможность через некоторое время без таможни перемещать технику, семена, химию, другие материальные и трудовые ресурсы. Все это позволяет нам надеяться на то, что некоторые наши ноу-хау перейдут на российскую почву, дадут нам дополнительные заработки. За это Таможенному союзу спасибо. Конечно, станет дороже покупать западную технику, но мы успели перевооружиться.
Я надеюсь, что в России есть предприятия, которые, подумав, в свою очередь зайдут в Казахстан. Например, на юге Казахстана можно прекрасный бизнес делать на кукурузе и сое. Активизировались российские машиностроители, поставщики запчастей. Активнее работать стали поставщики химикатов и удобрений.
Сложная любовь
— В прошедшем зерновом маркетинговом году (июль 2009 года — июнь 2010-го) в мире в целом и в РФ и РК в частности был выращен рекордный урожай зерновых культур...
— Действительно, перед сельхозпроизводителями стояла нереальная задача по его реализации. Я не пытаюсь сказать, что государство должно выкупать излишки, сколько бы ни произвели зерна. Другое дело, что с господдержкой, с интервенционными фондами есть два момента: нужна предсказуемость и нужна оперативность. И вот здесь, я знаю, в двух наших странах есть что улучшать. Интервенции зачастую запаздывают на несколько месяцев, и когда они начинаются, то зарабатывают в основном трейдеры, а крестьяне уже все сбросили себе в убыток.
Наш прогноз переходящих остатков на август сего года на рынке РК составляет около 5 млн. т зерна. Я думаю, что эти остатки уже не давят на рынок. В России была другая ситуация, у вас порядка 20 млн. т непроданного зерна, если, конечно, верить статистике. Но и они легко растворятся на рынке при падении объемов производства в 2010-2011 зерновом году.
Наша компания в этом году засеяла на 100 тыс. га пшеницы меньше. Некоторые наши соседи делают то же самое. Кто-то заменяет пшеницу другими культурами, кто-то больше пашни под пары вывел. В России, насколько я знаю, сейчас аналогичная ситуация. Плюс миллионы гектаров не будут убраны из-за жесточайшей засухи. Так рынок и погода помогают людям регулировать сельхоз-производство.
48 прямые инвестиции / № 8 (100) 2010 \ РЕАЛЬНЫЙ СЕКТОР \
В этом году правительство Казахстана выделило экспортерам зерна на субсидирование транзита через российскую территорию сначала $20, а с апреля — $40 за тонну пшеницы.
Стратегическая задача компании «КазЭкспорт-Астык» — максимальное количество зерна перерабатывать на своих мощностях, соответственно получая 15-20% дополнительной прибыли.
— С каждым годом объем производства зерна увеличивается, повышается конкуренция, в том числе и при экспорте...
— Фактически российский рынок был для нас закрыт в последний зерновой сезон. Поэтому по пшенице нам пришлось концентрироваться на поставки ближайшим соседям — Узбекистану, Туркменистану, Таджикистану, Кыргызстану, Афганистану. Затем правительство Казахстана выделило из бюджета 5 млрд. тенге (более 1 млрд. руб. — ред.) на субсидирование транзита через российскую территорию. А это — сначала $20, а с апреля этого года уже $40 за тонну пшеницы, которая проходит на экспорт через российскую территорию. После этого мы возобновили поставки на рынки других стран через порты Черного моря.
— С какими проблемами сталкивается ваша компания во взаимоотношениях с российскими партнерами или властями? Какие пожелания вы можете высказать?
— На рынке нормальная добросовестная конкуренция. Ничего плохого сказать не могу. Если говорить о россиянах как о поставщиках, проблема совершенно очевидна — финансирование. С российскими компаниями разговаривать просто неинтересно в этом плане. Даже там, где есть хорошая продукция. Например, немецкий Коммерцбанк под гарантию по «Гермесу» финансирует поставки примерно под 3-4% годовых на семь лет. Если небольшой контракт — на пять лет. Берешь деньги — и вперед. Не захочет кредитовать Коммерцбанк — так из банков очередь выстроится, да и Сбербанк поучаствует с удовольствием с таким покрытием. С российскими поставщиками техники отношения такие: 100%-ная предоплата. Есть виды продукции, за которые наша компания принципиально не делает 100%-ную предоплату. Поэтому мы вынуждены выбирать дальнее зарубежье. И Таможенный союз в этом отношении мало что меняет. Поэтому я бы очень хотел, чтобы в России появился реальный экспортный банк или агентство, которые могли бы решить эти проблемы.
— .И продвигать российскую же продукцию.
— У российских поставщиков есть плюсы — где-то по гибкости, где-то можно быстрее получить запчасти, где-то с российской техникой в Казахстане люди управляются проще, потому что привыкли к ней. Есть виды техники, которые мы не хотим менять на продвинутые западные образцы из-за их сложности. Плюсы есть, но есть и масса минусов. Иногда это надежность техники, ино-
гда это надежность поставок. И всегда — финансирование! Сегодня мы в России договариваемся о 30%-ной предоплате до начала производства. Когда для тебя что-то произвели (неважно что — резервуары для воды, опрыскиватели, сушилки, транспортеры для элеваторов), то до выхода с завода 100% должно быть оплачено. И я не знаю такой российский финансовый институт, в который можно было бы пойти и сказать: хорошо, завод пусть получит 100%, но мы будем семь лет платить, как это делается во всем цивилизованном мире.
— А с омскими предприятиями почему решили поработать?
— Диверсификация — основа нашей пятилетней стратегии. Мы пытаемся диверсифицировать разные аспекты деятельности, в том числе производство по субклиматическим зонам. Особенно с переходом на выращивание масличных культур нас очень стали интересовать именно площади чуть севернее, то есть юг Омской области. Там более благоприятные условия для выращивания масличных. Казалось бы, 50, 100 км разница, а она ощутима. Это первое. Второе — Таможенный союз. Те же вагоны, наверное, в России по российским тарифам можно было бы брать. И если мы проигрываем как казахстанская компания, почему же не стать российской компанией для транспортировки зерна? Завтра в России будут более льготные условия для бизнеса — почему этим не воспользоваться?
— Это стратегия развития или отметка о российском гражданстве?
— Российское гражданство для меня и ряда моих коллег — не просто отметка в паспорте. Мы родились и выросли в России. Точно так же некоторые наши ведущие специалисты родились и выросли в Канаде и Германии. Работа в России — часть нашей долгосрочной стратегии. Мы очень надеемся, что в России наш опыт со всех точек зрения будет более удачным, чем не удачным. Планируем, что на третий год у нас будет порядка 100 тыс. га пашни в российских регионах, неважно каких, где мы уже как крупный российский производитель смогли бы применить и передовой западный опыт.
Головная боль
— Есть ли активность иностранных инвесторов на рынке сельхозпроизводства в Казахстане?
— Мне неизвестно о каких-то крупных проектах. Мы были бы рады, если бы сюда зашли серьезные инвесторы: западный, арабский, российский капитал. В этом заключается философия руководства других крупных
фотобанк лори фотобанк лори
\ РЕАЛЬНЫЙ СЕКТОР \
прямые инвестиции / № 8 (100) 2010 49
\ БОЛЬШОЙ РАЗГОВОР\
До 1 января 2010 года при импорте крупной сельхозтехники в Казахстане заказчик платил только 0,2% за таможенное обслуживание.
фотобанк лори
зерновых компаний Казахстана. Они считают, что мы пока как отрасль на той стадии развития, где любой новый сильный игрок — это плюс. В Казахстане три лидирующие компании, работающие в разных областях: «Иволга», «КазЭкспортАстык» и «Алиби». Мы объединены вместе еще с десятком других компаний чуть поменьше, в рамках Зернового союза. Наши интересы представлены в правительстве, перед общественными организациями, в прессе. И если сюда зайдут один-два крупных инвестора, значит, мы станем сильнее как отрасль, к нам будут относиться как к более профессиональным, мощным игрокам. А если будут возникать какие-то сложности — конкуренция за ресурсы банков или за вагоны-зерновозы в пик сезона — мы решим эти вопросы цивилизованно.
— Цель стратегии правительства Республики Казахстан — сделать страну крупнейшим мировым экспортером муки, то есть продавать продукцию с более высокой добавленной стоимостью.
— Казахстан де-факто уже два или три года крупнейший экспортер муки в мире.
— Какова роль «Холдинга КазЭкспортАстык» в этом достижении?
— За последние полтора года мы приобрели два элеватора с мукомольными комбинатами и сейчас заняты как раз тем, чтобы отстроить систему дистрибуции и вывести их на полную производственную мощность. Задача — максимально возможное количество зерна перерабатывать на своих мощностях. Как правило, удобнее и прибыльнее продавать муку, а не зерно.
— Намного прибыльнее?
— Порядка 15-20% можно получать дополнительно.
— А куда отправляете?
— Южные потребители: Таджикистан, Афганистан, Кыргызстан, Узбекистан.
— Афганские получатели своевременно оплачивают продукцию?
— Афганистан хорошо платит. Там не избалованы кредитами, аккредитивами, банковскими гарантиями и наработанными отношениями, когда можно грузить, а потом долго ждать деньги. Они просто делают 100%-ную предоплату. В этом плане Афганистан и Таджикистан — очень хорошие рынки.
— У вас только западная техника? А продукция Ростсельмаша совсем не котируется?
— Мы являемся клиентами Ростсельмаша, с большим удовольствием покупаем трактор «Версэтайл». Эти
машины выпускает завод в Канаде, который принадлежит Ростсельмашу. Что касается непосредственно российских разработок — появляется хорошая техника. Но это как в самолетостроении. Человек, который сегодня покупает «Боинг» даже десятилетней давности выпуска, знает, за сколько он его продаст через десять лет. Покупая Ту-204 (или комбайн Ростсельмаша), человек не понимает, сможет ли он его продать через год или пять лет. Когда мы говорим о технике, которая была в эксплуатации семь лет, то после того, как она полностью амортизирована, хочется на ней еще лет десять позарабатывать. Мы пробуем — в прошлом году взяли несколько комбайнов ростовского завода.
— У импортной техники дорогие запчасти, дорогой сервис...
— А вы посмотрите, что сегодня в комбайнах Рост-сельмаша. Те же импортные двигатели, коробка передач. Только как и с чем она агрегируется и насколько чаще будет ломаться в связке с неродной обвязкой — вот это вопрос.
— Расскажите о сотрудничестве с ДБ АО «Сбербанк» (Казахстан).
— Мы начали работать с небольшой линии в $20 млн. на полуинвестиционные затраты: восстановление складов, закупку небольших партий техники, в том числе российской, — то, что нельзя профинансировать более дешевыми линиями с Запада.
В феврале этого года мы получили $34,5 млн. на приобретение двух крупных агрофирм. Это наши партнеры, с которыми мы работали несколько лет, и поняли, что пора либо покупать, либо они будут в нас нуждаться меньше, чем раньше. Сейчас делаем пробный проект на покупку техники John Deere. Пока другие казахстанские банки зализывают раны, у нас возникло очень интересное предложение от Сбербанка по сотрудничеству в лизинговом бизнесе.
Вообще, во время кризиса у нас обнаружилось много общего со Сбербанком России. У наших соседей китайцев есть иероглиф, который обозначает «кризис». Он состоит из двух символов: «катастрофа» и «возможность». Нам очень приятно, что с приходом Сбербанка в Казахстане появился серьезный банк, который, как и «Холдинг КазЭкспортАстык», видит в кризисе возможности.
— При разработке стратегии развития вы учитываете такой фактор, как глобальное потепление?
— Я не знаю, это глобальное потепление или региональные изменения в рамках десятилетнего цикла, но для директора по производству и новым технологиям нашей компании Владимира Хайхана, кстати омича, это определенная головная боль, потому что зачастую мы видим, например, что где-то надо было другие семена сеять. Меняются климатические условия, и если это происходит три года подряд, а ты используешь семена, более подходящие для другой зоны, то ты проигрываешь. Где-то другой технологический прием надо было применить в мае-июне, но результат видишь в августе. Повышение ночных температур по-разному влияет. В целом же, я думаю, Казахстан чуть-чуть должен выигрывать от процесса потепления в ближайшие 20-30 лет, как и российские сельскохозяйственные регионы, кстати. Все эксперты на этом сходятся. И мы пытаемся это объяснить инвесторам и нашим кредиторам.
