CC BY
34УДК 94 (470) Диривянкина М. С.,
аспирант кафедры истории России Кубанского государственного университета
Большевики и Русская Православная Церковь в начале 1920-х гг.: принципы взаимоотношений
Аннотация. В статье проводится анализ основных принципов взаимоотношений Советской власти с Русской Православной Церковью. За период 1917-1922 гг. большевистским правительством постепенно воплощалась политика по ограничению прав Церкви и борьбы с ее влиянием на общество, предпринимались попытки раскола Церкви с целью ее дальнейшего самоуничтожения, а также проводилась репрессивная политика по отношению к священнослужителям. Новое советское общество должно было стать свободным от религиозных предрассудков путем разрыва многовековых связей с Церковью, однако, события 1917-1922 гг., наоборот, способствовали сплочению верующих, что требовало от Советской власти поиска новых способов взаимодействия с Церковью.
Ключевые слова: Русская Православная Церковь, Патриарх Тихон, Ленин, обновленчество, «лишенцы», конфискация церковных ценностей, ВЧК, НКЮ.
UDK 94 (470) Dirivyankina M. S.,
graduate student of the Department of History of Russia
Kuban State University
Bolsheviks and the Russian Orthodox Church in the early 1920s: principles of relationships
Annotation. The article analyzes the basic principles of the relationship of Soviet power with the Russian Orthodox Church. During the period 1917-1922. The Bolshevik government gradually implemented a policy to limit the rights of the Church and combat its influence on society, attempted to split the Church with the aim of further self-destruction, and also pursued a repressive policy towards clergy. The new Soviet society was supposed to become free from religious prejudices by breaking centuries-old ties with the Church, however, the events of 19171922, on the contrary, contributed to the cohesion of believers, which required the Soviet government to find new ways to interact with the Church.
Keywords: Russian Orthodox Church, Patriarch Tikhon, Lenin, reno-vationism, «deprived», confiscation of church values, All-Russian Emergency Commission (AEC), People's Commissariat of Justice (PCJ).
Российская государственность практически с момента ее образования была неразрывно связана с христианской верой, что нашло отражение в менталитете, традициях и духовных ценностях. На протяжении тысячелетия Русская Православная Церковь была важнейшим институтом российского общества, выстраивая особые взаимоотношения с органами государственной власти. Ее влияние могло ослабевать в периоды правления некоторых монархов, но значение как духовно-ценностного ориентира для большей части российского общества не утрачивалось.
Приход к власти большевиков в октябре 1917 г. требовал поисков новых принципов взаимоотношений с Русской Православной Церковью. Еще в дореволюционные годы В. И. Ленин отмечал, что социал-демократы отрицательно относятся к христианству, вместо с тем, это не может служить основанием отказа от идеи полной свободы совести и уважения к вопросам веры. Развивая эту мысль, он указывал на право каждого человека исповедовать и распространять любую религию с уточнением об отсутствии главенствующей веры или церкви: церковь должна быть независима от государства, как и государство от церкви. Бороться же, по его мнению, стоило с феодальными пережитками - привилегиями церкви, не ограничивая участия религиозных деятелей в политике на равных основаниях со всеми1. диалектика во взглядах самого лидера партии большевиков прослеживалась далее в документах, принятых государством по планомерному ограничению прав Церкви сначала, а затем и провозглашении наступательной войны на нее. Принятый II Всероссийским съездом Советов «Декрет о земле» от 26 октября 1917 г. провозгласил отчуждение монастырских и церковных земель и обратил их во всенародное достояние2. «Декрет о свободе совести, церковных и религиозных организациях» от 20 января 1918 г. отделял церковь от государства и школы, указывал на недопущение взимания каких-либо принудительных сборов в пользу церкви. Все церковное имущество определялось как народное достояние, а религиозные организации приравнивались к другим частным обществам и союзам3. Согласно Конституции РСФСР от 10 июля 1918 г., принятой V Всероссийским съездом Советов, монахи и духовные служители церквей и религиозных культов попадали в категорию так называемых «лишенцев», которые не могли реализовывать активное и пассивное избирательное право4.
1 Смирнов М. Ю. Религия и Библия в трудах В. И. Ленина: новый взгляд на старую тему // Государство, религия, церковь в России и за рубежом. 2011. №2. С. 109-110.
2 Декреты Советской власти. Т. I. 25 октября 1917 г.-16 марта 1918 г. М., 1957. С. 17-18.
3 Декреты Советской власти. Т. I. 25 октября 1917 г. - 16 марта 1918 г. М., 1957. С. 373374.
4 Кукушкин Ю. С., Чистяков О. И. Очерк истории Советской Конституции. М., 1987. С. 257.
Отказ признать новые постановления власти были ярко продемонстрированы в декабре 1917 г. на Священном Соборе Православной Российской Церкви, утвердившем публично-правовой и главенствующий статус Церкви, неприкосновенность церковного имущества и сохранение привилегий для духовенства. Подобный ответ усугубил кризис во взаимоотношениях Церкви и государства, что во время Гражданской войны проявилось в репрессиях по отношению к духовенству: в 1918 г. более 800 священнослужителей было расстреляно5. Борьба с противниками власти в том числе среди духовенства продолжалась с принятием программы РКП (б) на VIII съезде партии (1823 марта 1919 г.). Партийная установка заключалась в необходимости полного отмирания религиозных предрассудков путем активной научно-просветительской и антирелигиозной пропаганды с известным указанием на отказ от всякого оскорбления чувств верующих, что ведет только к закреплению религиозного фанатизма6.
Для партии борьба с Церковью как классовым противником была очевидна, в связи с чем предпринимались попытки разорвать ее связи с народом. В рамках подобной политики прошла кампания по вскрытию и конфискации святых мощей с октября 1918 г. по декабрь 1920 г., ставшая одной из наиболее значимых за всю историю государственно-церковных отношений советского периода. обследование мощей должно было развеять миф об их нетленности и чудотворной силе, послужив таким образом, с одной стороны, целям антирелигиозной пропаганды и отторжения верующих от церкви, с другой стороны, было направлено на подрыв ее материального положения, поскольку места хранения мощей святых служили местом паломничества и рассматривались властями как средство извлечения доходов. Сопровождалась кампания применением насилия и многочисленными жалобами от населения, что шло вразрез с упомянутой антирелигиозной стратегией с упором на уважение чувств верующих. Паломничества и почитание мощей продолжались, реализовать главную задачу государству в рамках данной кампании не удалось. Значительный урон был нанесен тем местам, где хранились мощи - монастырям. Так, к концу 1920 г. были закрыты 673 монастыря, что составляло более половины существовавших к началу 1918 г. Закрытие Троице-Сергиевой лавры в ноябре 1919 г. проводилось вместе с изъятием как церковного имущества, так и личного имущества монахов7. Меры, предпри-
5 Микерин А. А. Государственная политика в отношении церкви и религии в первые годы Советской власти // Ученые записки Казанского юридического института МВД России. Казань, 2022. №1 (13). С. 70-72.
6 Протоколы съездов и конференций Всесоюзной коммунистической партии (б). Восьмой съезд РКП (б). 18-23 марта 1919 г. М., 1933. С. 391.
7 Кашеваров А. Н. Судьба мощей преподобного Сергия Радонежского в контексте «Мощейной эпопеи» советской власти // Палеоросия. 2015. №2. 122-124, 131, 134-136.
нимаемые властями в ходе проведения данной кампании - вмешательство во внутренние дела Церкви, антирелигиозная пропаганда, применение насилия в отношении священнослужителей - активно будут использоваться в дальнейшем при наступлении на церковь в 1920-е гг.
Основными государственными органами, разрабатывавшими вопросы антирелигиозной политики, стали: Всероссийская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем (ВЧК), ставшая впоследствии Государственным политическим управлением (ГПУ), и VIII «церковный» отдел Народного комиссариата юстиции (НКЮ), взгляды которых в отношении методов и способов борьбы с церковью существенно расходились. Органы ВЧК, располагавшие достаточными сведениями о состоянии и настроениях среди священнослужителей, отстаивали необходимость поддержки наиболее прогрессивных, лояльно настроенных по отношению к Советской власти, что неминуемо должно было привести к церковному расколу, ослаблению влияния РПЦ и постепенному прекращению ее существования. Доклад с изложением подобной идеи был отправлен В. И. Ленину от председателя ВЧК Ф. Э. Дзержинского 30 ноября 1920 г. Руководитель VIII отдела НКЮ П. А. Красиков в свою очередь настаивал на применении самых решительных мер для полной ликвидации Церкви. Партийное руководство избрало путь сочетания подавления религиозных организаций при помощи репрессий с уступками части духовенства, которое можно было использовать для церковного раскола, что применялось и после наступления нэпа. Средствами проведения религиозной политики оставались унаследованные от военного коммунизма административно-карательные меры в отношении духовенства и верующих. В целом, на данном этапе 1919-1922 гг. ведущая роль в осуществлении церковной политики закрепилась за ГПУ и специальным IV отделением секретного отдела ГПУ, в то время как VIII отдел НКЮ постепенно стал превращаться в консультативный орган8.
Отказ от исключительно репрессивных мер обусловлен их неэффективностью в решении задачи по снижению религиозности общества и обострению взаимоотношений с крестьянством. Разворачивавшийся иной сценарий органов ВЧК по церковному расколу должен был привести к постепенному расчленению единой организации на независимые объединения и общины, соперничающие между собой и лишенные общего руководства, которые потеряют прихожан и в обозримом будущем исчезнут. Борьба между различными церковными течениями должна была способствовать утрате авторитета РПЦ и больше отталкивать население от религии, чем откровен-
8 Кашеваров А. Н. Разработка советскими органами тактической линии в отношении православной церкви в период окончания Гражданской войны и перехода к НЭПу // Terra Lingüistica. 2012. №148. С. 100-104.
но репрессивные меры9. Однако приверженцы новых религиозных течений, так называемые «обновленцы», не смогли повести за собой прихожан по нескольким причинам. Во-первых, следовавшее атеистическим воззрениям население либо оставалось на своих позициях, либо, сменив их, стремилось воссоединиться с традиционной церковью. Во-вторых, верующие с самого начала стремились поддерживать именно патриаршую церковь, не принимая обновленцев как сторонников атеистического режима. В-третьих, даже в условиях нарастающих гонений на церковь она продолжала пополняться за счет патриотически настроенных представителей различных социальных групп, отвергавших коммунистическую доктрину10.
Ситуация существенным образом переменилась в связи с охватившим территорию страны в 1921-1922 гг. голодом, который власть использовала в качестве повода для дальнейшего наступления на Церковь. Декретом ВЦИК «О порядке изъятия церковных ценностей, находящихся в пользовании групп верующих» от 23 февраля 1922 г. предписывалось изымать все драгоценные предметы из золота, серебра и камней, не нарушавшие интересы самого культа, и передать их в фонд Центральной Комиссии помощи голо-дающим11. Осуществление декрета на местах способствовало подъему сопротивления среди духовенства и части прихожан. Обстановка осложнилась впоследствии из-за столкновения верующих с красноармейцами в городе Шуя, в результате чего власть начала проводить политику антицерковного террора, в ходе которого около 20 тыс. священников и прихожан были арестованы, сосланы или расстреляны12. Общая установка на переход к самым решительным мерам по борьбе с Церковью дана В. И. Лениным под указанием о строгой секретности в «Письме В. В. Молотову для членов Политбюро ЦК РКП(б)» от 19 марта 1922 г., который призывал не только арестовать и расстрелять как можно больше хоть каким-либо образом имевших отношение к сопротивлению в реализации декрета в г. Шуя, но и аналогичные меры применять ко всем подобным случаям неповиновения по изъятию церковных ценностей: «именно теперь и только теперь громадное большинство крестьянской массы будет либо за нас, либо во всяком случае будет не в состоянии поддержать сколько-нибудь решительно ту горстку черносотенного
9 Крапивин М. Ю. Дискуссия о создании «Советской» православной церкви в руководящих кругах большевистской партии и советского государства (1919-1921 гг. ) // Новейшая история России. 2016. №2 (16). С. 278-281.
10 Поспеловский Д. В. Русская Православная Церковь в XX веке. М., 2008. С. 80-81.
11 Случевский К. К. Собрание узаконений и распоряжений правительства за 1922 г. М., 1950. С.381-382.
12 Павлюченков С. А. Экономический либерализм в пределах политического монополизма / Россия нэповская. М, 2002. С. 45; 48-49.
духовенства и реакционного городского мещанства, которые могут и хотят испытать политику насильственного сопротивления советскому декрету»13.
Позиции Церкви по отношению к власти менялись в соответствии с усиливавшимся на нее давлением. В начале Гражданской войны она выражала свое неодобрение по отношению к развязавшемуся братоубийству с позиции общечеловеческих и христианских ценностей, и представители церкви страдали, в свою очередь, как от действий красных, так и белых, если отказывались исполнять волю одной из сторон. По мере разрастания Гражданской войны и ограничения прав Церкви сложилась тенденция к отказу от сотрудничества с большевиками в рядах сторонников Патриаршей Церкви. В январе 1918 г. РПЦ предала анафеме большевиков в связи с прекращением работы Учредительного собрания, в октябре того же года в обнародованном послании Патриарха Тихона представители власти названы ее захватчиками, которые должны понести ответственность за ущемление гражданских и духовных свобод, а также за причиненные ущерб и насилие. Охвативший страну в 1921-1922 гг. голод Патриарх Тихон называл бедствием, которое произошло из-за царившего беззакония14.
Невозможно упрекнуть церковь в отказе от помощи голодавшим, как это было упомянуто в письме В. И. Ленина от 19 марта 1922 г., будто церковь располагала несколькими сотнями миллионов или даже миллиардов золотых рублей, изъяв которые государство сможет помочь всем страждущим15. Еще в августе 1921 г. Патриарх Тихон призывал глав различных христианских церквей за пределами России откликнуться на призыв о помощи в борьбе с голодом. С подобной целью был создан Всероссийский церковный комитет помощи голодающим и организован сбор пожертвований, правительством комитет был закрыт и все средства были переданы в аналогичные государственные органы16. Информация о полученных в результате изъятия ценностей варьируется от 4,5 до 6,5 млн. золотых рублей, из которых для помощи голодающим был предназначен 1 млн. рублей, остальные были направлены на иные государственные нужды17.
Осуществляя кампанию по изъятию церковных ценностей, представители властных структур, революционные трибуналы в первую очередь,
13 Ленин В. И. Письмо В. В. Молотову для членов Политбюро ЦК РКП(б) / Неизвестные документы. 1891-1922. М., 2017. С. 516-517.
14 Кайгородцев А. Н. Становление и развитие государственно-церковных отношений в России // Власть и управление на Востоке России. Хабаровск, 2010. №2. С. 175-176.
15 Ленин В. И. Письмо В. В. Молотову для членов Политбюро ЦК РКП(б) / Неизвестные документы. 1891-1922. М., 2017. С. 517.
16 Поспеловский Д. В. Русская Православная Церковь в XX веке. М., 2008. С. 103.
17 Беликова Н. Ю. Изъятие церковных ценностей в 1922 г. в контексте формирования системы взаимоотношений государства с Русской Православной Церковью // Хризостом. Краснодар, 2022. № 3. С. 25.
рассматривали любое сопротивление как контрреволюционную деятельность, в результате чего под обвинение попали представители совершенно разных социальных групп - рабочие, студенты, преподаватели, и, конечно, духовенство. Главными инициаторами отказа от сдачи церковных ценностей объявлялись Синод и Патриарх Тихон, в отношении которых на заседании Политбюро ЦК в марте 1922 г. было вынесено решение об аресте. Начался этап масштабных репрессий священнослужителей, общее число пострадавших за период 1921-1923 гг. насчитывало 10 тыс. человек, из которых каждый пятый был расстрелян. Существовало разделение репрессированных на 2 категории: первые приговаривались к расстрелу, вторые подлежали заключению в лагеря на срок от 8 до 10 лет. Устанавливались ограничения по обеим категориям в зависимости от конкретной части государства. Вынесение приговоров осуществлялось заочно специально образованными Тройками. Лишение духовенства избирательных и гражданских прав способствовало формированию их статуса за пределами действовавшего законодательства, что открывало для государственных органов возможности для осуществления массовых репрессий18.
Риторика Патриарха Тихона, освобожденного после ареста, была направлена на минимизацию насилия со стороны властей по отношению к духовенству и легализацию патриаршей церкви. Отказавшись от прямых высказываний против власти, он, наоборот, стал осуждать подобные действия. Расчет партийных деятелей на утрату Патриархом поддержки среди населения в данной связи успехом не увенчался, массы верующих приняли его лояльное отношение к властям исключительно за внешнее проявление покорности, не изменившее внутренние убеждения. До конца жизни Патриарха Тихона советская власть продолжала именовать его в печати «бывшим патриархом», отказываясь признать Патриархию и продолжая ее преследование19.
Таким образом, в создаваемой Советской властью модели нового социалистического общества, базировавшейся формально на принципах свободы совести, не предусматривалась возможность существования другой формирующей ценностно-ориентированной идеологии, кроме коммунистической. Попытки разорвать многовековые связи народа с церковью путем подрыва ее экономического и правового положения не помогли достигнуть тех результатов, которые были ожидаемы со стороны власти. Идея раскола Церкви путем обострения ее внутренних противоречий, репрессии в отношении священнослужителей и верующих, откровенное надругательство над
18 Худобородов А. Л., Яшина М. А. Репрессивная политика советского государства в отношении Русской православной церкви (1920-1930-е гг.) // Вестник Южно-Уральского государственного университета. Серия: Социально-гуманитарные науки. Серия: Социально-гуманитарные науки. Челябинск, 2011. №30 (247). С. 61-63.
19 Поспеловский Д. В. Русская Православная Церковь в XX веке. М., 2008. С. 109-111.
святынями, закрытие монастырей и церквей вели к возрастанию недовольства среди населения и никак не способствовали развитию атеистических взглядов. Отъем церковного имущества, целью которого провозглашалось решение проблемы с голодом, был направлен на дальнейшее ослабление позиций Церкви и крайне незначительно сказался на положении голодающих. В условиях ведения Гражданской войны и в первые годы после ее окончания российское общество выбирало путь наибольшего сплочения вокруг традиционной Церкви, отвергая идеи обновленчества, пыталось найти в религии духовную основу для борьбы с кризисными последствиями событий 1917-1922 гг.
Список использованных информационных ресурсов
1. Беликова, Н. Ю. Изъятие церковных ценностей в 1922 г. в контексте формирования системы взаимоотношений государства с Русской Православной Церковью / Н. Ю. Беликова // Хризостом, 2022. - № 3. - С. 17-26.
2. Декреты Советской власти. Т. I. 25 октября 1917 г. - 16 марта 1918 г. / Ин-т марксизма-ленинизма при ЦК КПСС, Ин-т истории акад. наук СССР. -Москва : Политиздат, 1957. - 640 с.
3. Кайгородцев, А. Н. Становление и развитие государственно-церковных отношений в России / А. Н. Кайгородцев // Власть и управление на Востоке России, 2010. - №2. - С. 174-178.
4. Кашеваров, А. Н. Разработка советскими органами тактической линии в отношении православной церкви в период окончания Гражданской войны и перехода к НЭПу / А. Н. Кашеваров // Terra Lingüistica. - 2012. - №148. - С. 100-105.
5. Кашеваров, А. Н. Судьба мощей преподобного Сергия Радонежского в контексте «Мощейной эпопеи» советской власти / А. Н. Кашеваров // Палеоросия. -2015. - №2. - С. 121-140.
6. Крапивин, М. Ю. Дискуссия о создании «Советской» православной церкви в руководящих кругах большевистской партии и советского государства (19191921 гг.) / М. Ю. Крапивин // Новейшая история России. - 2016. - №2 (16). -С. 277-298.
7. Кукушкин, Ю. С. Очерк истории Советской Конституции / Ю. С. Кукушкин, О. И. Чистяков. - Москва : Политиздат, 1987. - 364 с.
8. Ленин, В. И. Неизвестные документы. 1891-1922 / В. И. Ленин; Федер. архив. агентство, Рос. гос. архив соц.-полит. истории. - 2-е изд. - Москва : Политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2017. - 671 с.
9. Микерин, А. А. Государственная политика в отношении церкви и религии в первые годы Советской власти / А. А. Микерин // Ученые записки Казанского юридического института МВД России. - 2022. - №1 (13). - С. 70-72.
10. Павлюченков, С. А. Экономический либерализм в пределах политического монополизма / С. А. Павлюченков // Россия нэповская / Под ред. академика А. Н. Яковлева. - Москва : Новый хронограф, 2002. - 446 с.
11. Поспеловский, Д. В. Русская Православная Церковь в XX веке / Д. В. Поспе-ловский. - Москва : Директ-Медиа, 2008. - 511 с.
12. Протоколы съездов и конференций Всесоюзной коммунистической партии (б). Восьмой съезд РКП (б). 18-23 марта 1919 г. / Под ред. Е. Ярославского. -Москва : Партийное издательство (Партиздат), 1933. - 560 с.
13. Смирнов, М. Ю. Религия и Библия в трудах В. И. Ленина: новый взгляд на старую тему / М. Ю. Смирнов // Государство, религия, церковь в России и за рубежом. - 2011. - №2. - С. 106-125.
14. Случевский, К. К. Собрание узаконений и распоряжений правительства за 1922 г. / К. К. Случевский. - Москва : Управление делами Совнаркома СССР, 1950. - 1898 с.
15. Худобородов, А. Л. Репрессивная политика советского государства в отношении Русской православной церкви (1920-1930-е гг.) / А. Л. Худобородов, М. А. Яшина // Вестник Южно-Уральского государственного университета. Серия: Социально-гуманитарные науки. - 2011. - №30 (247). - С. 61-65.
