CC BY
38
Вестник ПСТГУ
Серия II: История. История Русской Православной Церкви.
Леонов Сергей Викторович, д-р ист. наук, проф. Московского педагогического государственного университета Российская Федерация, 119991, г. Москва, ул. Малая Пироговская, 1, стр. 1 s-leonov@yandex.ru
2021. Вып. 100. С. 66-79
Б01: 10.15382Миг112021100.66-79
ОИСГО: 0000-0003-1991-9669
ВЧК и Православная Российская Церковь
в 1918 г.
С. В. Леонов
Аннотация: В статье исследуется становление политики ВЧК по отношению к Православной Российской Церкви в декабре 1917 — ноябре 1918 г. Прослеживаются основные вехи нарастания антицерковного террора. На разнообразных источниках, в том числе впервые вводимых в научный оборот архивных документах, рассматривается попытка чекистов уже в начале 1918 г. устроить политический процесс над патриархом Тихоном и Церковью, а также подготовка к аресту патриарха и членов Поместного собора в сентябре 1918 г. Показывается борьба в советской правящей элите вокруг политики по отношению к Церкви, факторы, влиявшие на ее формирование в рассматриваемый период. Делается вывод, что с лета 1918 г. чекистские репрессии против представителей Церкви начали приобретать масштабный характер. К осени 1918 г. ВЧК превратилась в основной орган, проводивший репрессии служителей Церкви и верующих. С конца мая 1918 г. чекисты стали задумываться и о возможности оперативного проникновения в среду духовенства, о его расколе. Однако предпринятые в этом направлении шаги еще не получили развития. Господствующим способом влияния на Церковь и верующих оставались репрессии и угроза их применения.
Ключевые слова: ВЧК, ЧК, Православная Российская Церковь, патриарх Тихон, Поместный собор, красный террор.
Имеющиеся на сегодня источники о политике ВЧК в отношении Православной Российской Церкви в декабре 1917 — ноябре 1918 г. скудны и фрагментарны. До сих пор они не стали объектом системного анализа, несмотря на то что М. Ю. Крапивин1 и некоторые другие исследователи в какой-то степени затра-
© Леонов С. В., 2021.
Вестник ПСТГУ. Серия II: История. История Русской Православной Церкви. 2021. Вып. 100. С. 66-79.
1 Крапивин М. Ю. Аркадий Антонов и начальный период формирования политики ВЧК в отношении Православной Российской Церкви (весна-лето 1918 г.) // Вестник церковной истории. 2014. № 3-4 (35-36). С. 304-316; Он же. Архиепископ Варнава (Накропин) и религиозная политика ВЧК: 1918-1922 гг. // Вестник церковной истории. 2011. № 3-4 (23-24). С. 113-156; Он же. Юрисконсульт VIII Наркомюста РСФСР Н. Н. Липкин-Копейщиков: к вопросу о формах взаимодействия органов ВЧК и структур Наркомата юстиции в борьбе
гивали отдельные аспекты данной темы2. Помимо весьма немногочисленных сюжетов, главным образом связанных с чекистскими репрессиями (причем незначительной их частью и, как правило, кочующих из книги в книгу), мы в целом мало знаем о соответствующих планах и действиях ВЧК, не можем с уверенностью судить о ее влиянии на Церковь, верующих и на советскую вероисповедную политику в целом в рассматриваемый период. Непроясненными остаются вопросы о том, употребим ли сам термин «политика ВЧК» в отношении Православной Российской Церкви или же ведомство Ф. Э. Дзержинского действовало сугубо по ситуации; были ли чекисты самостоятельны, или же их «работа по Церкви» всецело определялась директивами большевистского руководства.
Насколько позволяют судить выявленные источники, объектом внимания ВЧК Православная Церковь стала в преддверии созыва Учредительного собрания, когда вопреки надеждам марксистов-большевиков на скорое отмирание этого «орудия духовного угнетения»3 после социалистической революции и перехода власти к «Рабочему и Крестьянскому правительству», в некоторых регионах обнаружила себя «церковная агитация»4 (хотя от Православной Российской Церкви в Учредительное собрание был избран лишь один депутат). На I конференции ЧК член Коллегии ВЧК И. Н. Полукаров заявил, что накануне созыва Учредительного собрания духовенство, как и иные контрреволюционные силы, «также готовилось к выступлению»5. Но непосредственную, хотя и ограниченную еще по масштабам борьбу против «церковной контрреволюции» в Петрограде ведомство Дзержинского развернуло уже после разгона Учредительного собрания, когда возмущенные наступлением на Церковь и прежде всего дискриминационным декретом об отделении ее от государства, клирики и верующие действительно начали массовые мирные выступления за спасение Православной веры и Церкви6.
В январе—феврале 1918 г., несмотря на слабость своего лишь создающегося аппарата и ограниченность полномочий, чекисты участвовали в проводившихся в столице в связи с «церковной агитацией» обысках и арестах. Согласно имеющимся материалам, они арестовали не менее семи мирян и двух клириков — монаха Каневского подворья Симеона и священника Петроградского морского госпиталя А. П. Ставропольского (последний был препровожден в ВЧК Верховно-следственной морской комиссией). Они были обвинены в агитации против Советской власти, в распространении «погромной литературы».
с «религиозной контрреволюцией» // Вестник церковной истории. 2019. № 3—4 (55—56). С. 240-275 и др.
2 Клименко В. А. Борьба с контрреволюцией в Москве. 1917-1920 гг. М., 1978; Он же. Москва. Церковь против Октября. 1917-1920 гг. М., 2012; Макаров Ю. Н. Советская государственная религиозная политика и органы ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД СССР (ок. 1917 — конец 1930-х гг.): автореф. дис. ... д-ра ист. наук. СПб., 2007 и др.
3 К. Маркс и Ф. Энгельс об атеизме, религии и церкви. Изд. 2-е, доп. М., 1986. С. 272.
4 См.: Бонч-Бруевич В. Д. Избранные атеистические произведения. М., 1973. С. 139.
5 Архив ВЧК: сб. док. / отв. ред. В. Виноградов, А. Литвин, В. Христофоров. М., 2007. С. 84.
6 См.: Леонов С. В. Начало антицерковного террора в период Октябрьской революции // Вестник ПСТГУ. Сер. II: История. История Русской Православной Церкви. 2016. Вып. 6 (73). С. 79-84.
Чекисты изъяли порядка 500 листовок и закрыли типографию Общества распространения религиозно-нравственного просвещения, где они печатались. Все эти материалы были объединены в одно дело «Листка к Православному русскому народу» (дело монаха Симеона, А. А. Мироновой, Т. И. Медковой и др.)7. Руководство ВЧК предлагало принципиально расширить это дело. Высылая его в Следственную комиссию при Ревтрибунале, оно назвало его «лишь частью одного большого дела борьбы Советской власти с черносотенным духовенством и невежественной темной массой». По сути, чекисты заявили о желании арестовать Патриарха Тихона и устроить публичное, на весь мир, политическое судилище над Православной Российской Церковью. «Именно поэтому, — отмечалось в сопроводительном письме к делу, — его нельзя уложить в тесные рамки судебно-юридического разбирательства, и лучшей мерой пресечения и борьбы, не исключая, конечно, преследования отдельных лиц и организаций, как патриарх Тихон и издатели листков, у которых Медкова и др. были лишь слепым орудием, может служить открытая мировая трибуна "Народный Суд"»8.
Схожие меры по изоляции (смертная казнь еще официально оставалась под запретом) патриарха, политически активных священнослужителей, прихожан и масштабному силовому давлению на Церковь обсуждались большевистской элитой. Воспоминания В. Д. Бонч-Бруевича, хотя и неточные в ряде деталей, в принципиальном плане подтверждают наличие в начале 1918 г. у руководства «75-й комнаты» (Комитета по борьбе с погромами), в частности у Г. И. Благо-нравова, планов по аресту патриарха Тихона в связи с церковной агитацией, «уничтожению» его «штаб-квартиры» и аресту «всех тех лиц, которые там находятся», а затем обсуждение этих мер с В. И. Лениным. За распространение «прокламации патриарха Тихона» в Петрограде всего «за несколько дней и ночей» было арестовано около 40 человек9.
Ленин, по свидетельству Бонч-Бруевича, также склонен был возлагать ответственность за антисоветскую агитацию на «самых высоких лиц Православной церкви» и призывал арестовывать, предавать «суровому суду» тех, кто распространял послание патриарха Тихона10 (об анафематствовании творящих беззаконие и гонителей веры и Церкви православной от 19 января / 1 февраля 1918 г.). Вместе с тем в условиях начавшегося — из-за голода и разрухи — падения популярности большевиков, а главное, острейшего политического кризиса, связанного с заключением сепаратного Брестского мира, фактическим расколом большевистской партии и правительственной коалиции с левыми эсерами, он не рискнул начать открытую «войну на уничтожение» против Церкви. Укладывавшуюся в ленинскую «красногвардейскую атаку на капитал» и возможную, в принципе, «войну» во многом помогло предотвратить и то, что у следствия не получилось выйти на архиереев, руководителей кампании церковной агитации («лиц, являющихся действительными виновниками в деле составления и распространения листка»). В этих условиях Ленин не захотел придать патриарху Тихону
7 См.: ГА РФ. Ф. Р-336. Оп. 1. Д. 399. Л. 1-4, 18-48.
8 Там же. Л. 2.
9 См.: Бонч-Бруевич В. Д. Указ. соч. С. 141-143.
10 Там же. С. 142, 143.
«венец мученичества»11. Тем не менее дело «Листка к Православному русскому народу» затянулось на полгода. Лишь 22 августа 1918 г. оно, наконец, было закрыто, обвиняемые были признаны «орудием в руках» организаторов церковной пропаганды, «людьми малограмотными и темными» и выпущены на свободу12.
Обострявшаяся ситуация вкупе с неожиданным и широким сопротивлением верующих способствовали некоторому отрезвлению большевистского руководства. Постановление Совета Народных Комиссаров от 9 апреля 1918 г. об организации Межведомственной комиссии по проведению в жизнь декрета об отделении церкви от государства, а спустя месяц создание ликвидационного отдела Наркомюста в некотором смысле послужили уступкой реальности. Эти меры, хотя и продолжили наступление на Церковь, все же свидетельствовали, что даже спустя полгода после Октябрьского переворота она жива, пользуется поддержкой части масс и сам процесс ее ликвидации отнюдь не будет простым, «автоматическим», а потребует времени и целенаправленных усилий.
Насколько позволяют судить имеющиеся источники, ВЧК по большей части занимала наиболее радикальную, репрессивную позицию в большевистском руководстве по отношению к Церкви. Тем не менее, поскольку Ленин в начале 1918 г. охладил пыл ее руководства, а выступления клириков и мирян по большей части носили невооруженный характер, борьба против них была для перегруженных делами чекистов явно второстепенным делом. Это подтверждают сохранившиеся протоколы и приказы ВЧК за рассматриваемый период, где борьба с «церковной контрреволюцией» занимала в целом незначительное место, а также отсутствие в чекистском ведомстве, в том числе отделе по борьбе с контрреволюцией, каких-либо структурных подразделений, ведавших этой деятельностью.
Вплоть до августа—сентября 1918 г. ведомство Дзержинского, насколько мы можем судить, в целом не предпринимало более шагов, способных принципиально повлиять на советскую вероисповедную политику. В центре оно главным образом выполняло соответствующие директивы партийных органов, Совнаркома и проводило те или иные «оперативные мероприятия», как правило, разового характера. 17 апреля 1918 г. Совнарком Москвы и Московской области принял специальное постановление, в котором предложил местным Советам и ВЧК самым решительным образом бороться с контрреволюционной деятельностью и агитацией духовенства. Вместе с тем чекистам, у которых были сложные отношения с местными властями и советской общественностью, было рекомендовано предварительно согласовывать соответствующие действия с Московским СНК13.
19 мая ЦК РКП(б), в преддверие готовившегося 22 мая крестного хода в Москве, решил активизировать борьбу с Церковью. Насколько можно судить по скупым строкам протокола, речь шла о преимущественно невооруженных методах. Отметив усиление «агитации духовенства против советской власти», ЦК постановил: «.повести против духовенства усиленную письменную агитацию»,
11 Бонч-Бруевич В. Д. Указ. соч. С. 142, 143.
12 ГА РФ. Ф. Р-336. Оп. 1. Д. 399. Л. 2, 3.
13 Клименко В. А. Борьба с контрреволюцией в Москве... С. 104, 105.
а «товарищам из Президиума Военного Совета принять меры по вселению городской бедноты в монастыри и иные духовные дома»14.
Возможно, ЦК в той или иной форме подтвердил принятую ранее (по-видимому, в январе-феврале 1918 г.) политическую установку избегать репрессий духовенства. О точной дате принятия, ее форме и полном тексте мы можем только догадываться. Тем не менее такая установка, по всей видимости, была, и исходила она от Ленина. Чекист А. Антонов, считавшийся в рассматриваемый период главным специалистом по Церкви в своем ведомстве, 21 мая 1918 г. писал в служебной записке: «.. .считаю совершенно немыслимо оставить в силе решение совершенно не трогать духовенства в связи с борьбой с к[онтр]рев[олюцией]». Соглашаясь «с доводами, говорящими против арестов лиц духовного сословия», он возмущался «неприкосновенностью жилищ и рабочих кабинетов черносотенцев в рясах» и требовал хотя бы «права выемки документов и писем у духовных лиц, скажем, исключая Патриарха»15.
Важно иметь в виду, что сама Октябрьская революция и установление советской власти в стране сопровождались широкими репрессиями против Православной Российской Церкви. По нашим, еще не полным данным, с 25 октября 1917 г. по февраль 1918 г. погибло более 120 различных ее представителей, среди которых минимум 48 человек являлись священнослужителями и монахами. В феврале антицерковный террор охватил не менее 20 епархий16. Однако чекисты мало участвовали в этой первой, очаговой, в значительной мере «инициативной» его волне: у них не было еще права расстрела и почти не было местных органов и войсковых частей. С конца зимы 1918 г. у репрессивной политики советских властей по отношению к Церкви, насколько мы можем сейчас судить, стали проявляться отдельные черты сдержанности. Тем не менее на деле вышеупомянутая установка по ограничению репрессий духовенства имела множество исключений. Как свидетельствует реальная картина антицерковных репрессий, они распространялись главным образом на центр страны, на крупные города, на районы, не охваченные военными действиями и восстаниями, а также на лиц, против которых не было прямых улик в «контрреволюционной деятельности».
В середине мая 1918 г. ведомство Дзержинского еще проявляло определенную умеренность. 20 мая Бюро ВЧК в связи с предстоящим крестным ходом в Москве постановило «обратиться с воззванием к населению с предупреждением по адресу контрреволюции». Составить воззвание было поручено помощнику председателя ЧК Я. Х. Петерсу17. 21 мая 1918 г. Совнарком утвердил «протокол № 40 комиссии при СНК о разрешении молебствования на Красной площади 22 мая» и поручил Бонч-Бруевичу известить духовенство, Московский Совдеп, а также комиссию Дзержинского и начальника оперативного отдела штаба Московского военного округа С. И. Аралова «с указанием на их ответственность
14 Деятельность ЦК партии в документах // Известия ЦК КПСС. 1989. № 4. С. 146, 147.
15 Цит. по: Крапивин М. Ю. Аркадий Антонов. С. 311, 313.
16 Леонов С. В. Начало антицерковного террора в период Октябрьской революции. С. 87, 88.
17 Архив ВЧК. С. 253.
за порядок перед СНК»18. В тот же день на первой странице «Известий» было помещено «Объявление» от ВЧК. В нем отмечалось, что 22(9) мая состоится «обычный крестный ход. Этим желают воспользоваться всякие черносотенцы, провокаторы и контрреволюционеры, призывающие в своих грязных листках к свержению Советской власти. Предупреждаем всех граждан г. Москвы, что Советская власть, обеспечивая полную религиозную свободу всех граждан, сотрет с лица земли всех тех, которые только попробуют нарушить религиозное мирное шествие.»19. Грозная риторика «Объявления», демонстрировавшая готовность чекистов к беспощадным репрессиям, не была обращена непосредственно к Церкви и верующим, но само ее использование содержало недвусмысленное предостережение и им.
Действуя в русле решения ЦК об усилении невооруженной борьбы с Церковью и основываясь на информации вышеупомянутого Антонова, Дзержинский 25 мая 1918 г. написал в Совнарком служебную записку с предложением поддержать бывшего Пензенского архиепископа Путяту, находившегося в конфликте с «высшим епископским советом»20. (К тому времени Путята был уже лишен архиерейского сана.) Это, насколько позволяют судить источники, был первый шаг в направлении фактического раскола Православной Российской Церкви. Однако соответствующие мероприятия, попытки «мягкого» влияния на духовенство, оперативного проникновения в его среду в последующие месяцы не получили существенного развития и оставались единичными.
Уже с конца мая и особенно с лета 1918 г. вышеозначенная установка ЦК РКП(б) стала терять свое значение. Сам Ленин стал призывать к «беспощадному массовому террору против кулаков, попов, белогвардейцев»21. В связи со стремительно разгоравшейся гражданской войной фактическим переходом к политике массового террора, а также дальнейшим развертыванием аппарата ВЧК чекисты с конца мая 1918 г. (в частности, с вооруженного конфликта в женском Иоанно-Предтеченском монастыре в Томске) начали не только арестовывать, но и расстреливать священнослужителей и прихожан, пытавшихся отстаивать Церковь, ее имущество или поддерживать антибольшевистские силы. 11 июня 1918 г. ВЧК, извещая о том, что арест протоиерея Иоанна Восторгова и других священнослужителей и мирян был вызван якобы «исключительно их спекулятивной мошеннической сделкой по продаже миссионерского дома», убеждала, что «ни один священник, епископ и т. д. не был и никогда не будет арестован только за то, что он духовное лицо. Но вместе с тем для нас совершенно безразлично, кто подкапывается под рабоче-крестьянскую революцию — духовные или светские лица: мы одинаково будем бороться со всеми врагами Советской власти, и не наша вина, что некоторые представители даже высшего духовенства активно участвуют в контрреволюции»22. По сути, это было обоснованием
18 ГА РФ. Ф. 130. Оп. 2. Д. 1. Л. 414.
19 Известия ВЦИК Советов Крестьянских, Рабочих, Солдатских и Казачьих депутатов. 1918. 21 мая. № 100 (364).
20 См.: Крапивин М. Ю. Аркадий Антонов. С. 311—313.
21 Телеграмма Пензенскому губисполкому 9 августа 1918 г. // Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 50. С. 143.
22 Известия ВЦИК. 1918. 11 июня. № 118 (382).
нараставших чекистских репрессий против Церкви. С июля—августа 1918 г. эти репрессии стали приобретать масштабный характер, а с начала сентября последовал небывалый их всплеск.
С 21 мая и до октября 1918 г., т. е. в период фактического перехода к политике массового террора и его пика (в том году), протоколы руководящих органов ВЧК отсутствуют, да и в последующие месяцы, вплоть до 23 декабря 1918 г., сохранились лишь отдельные из них. Отсутствуют и протоколы ЦК РКП(б) с 20 мая по 15 сентября 1918 г. (что подталкивает к заключению о неслучайности данного совпадения). В этой связи особенно примечательны документы ЧК на Восточном фронте. Она была создана декретом Совнаркома 16 июля 1918 г. и охватывала 10 губерний. В инструкции № 1 председатель этой ЧК М. Я. Лацис указал «попов» в числе основных агентов контрреволюции. Приказ № 9 был целиком посвящен борьбе с представителями Церкви. Подчеркнув, что «во всей прифронтовой полосе наблюдается самая широкая и необузданная агитация духовенства против Советской власти» и что в оставляемых красными городах и селах «попы играют роль ищеек, выдают советских работников на растерзание бандитов и встречают неприятеля с охотой», Лацис предписал «чрезвычкомам обратить особое внимание на духовенство, установить тщательный контроль за ним, подвергать расстрелу каждого из них, несмотря на его сан, кто дерзнет выступить словом или делом против Советской власти»23. В Ардатовском уезде ЧК Восточного фронта «за противосоветскую агитацию» расстреляла четырех священнослужителей24. В Котельничах она расстреляла двух священников, в Орлове — игумена, двух священников и псаломщика, на станции Лебяжья (населенные пункты Вятской губернии) — священника25. Не отставали и другие ЧК. В июле 1918 г. чекисты убили трех священнослужителей в Ельце Орловской губ. В августе Калужская ЧК расстреляла шесть иеромонахов и иеродиакона Свято-Троицкого Лютикова монастыря (объявлено было о пяти расстрелянных)26.
Кроме того, чекистами были арестованы, а затем убиты архиепископ Пермский и Соликамский Андроник (Никольский); епископ Балахнинский, викарий Нижегородской епархии Лаврентий (Князев) и протоиерей Алексий Порфирьев; епископ Вяземский, викарий Смоленской епархии Макарий (Гневушев); настоятель Александро-Свирского монастыря архимандрит Евгений (Трофимов) и множество иных клириков и прихожан. В ряде регионов ЧК объявляли о регистрации всего духовенства, что — как и в случае с офицерством — свидетельствовало о попытках установления над служителями Церкви жесткого контроля и зачастую являлось подготовкой к новым, еще более широким репрессиям. Даже по неполным данным ВЧК, в 1918 г. было расстреляно 827 одних лишь священнослужителей27. К осени 1918 г. ВЧК превратилась, по-видимому, в основной орган, проводивший репрессии служителей Церкви и верующих. Доля попав-
23 Красный террор. Еженедельник ЧК по борьбе с контрреволюцией на Чехословацком фронте. № 1. Казань, 1918. С. 6, 10, 11.
24 Известия ВЦИК. 1918. 5 сент.
25 ВЧК уполномочена сообщить. Жуковский; М., 2004. С. 294—296.
26 Ратьковский И. С. Красный террор и деятельность ВЧК в 1918 г. СПб., 2006. С. 139.
27 Следственное дело патриарха Тихона: сб. док. по материалам ЦА ФСБ. М., 2000. С. 15.
ших под топор красного террора клириков на порядок превосходила их долю в населении страны. Согласно материалам, опубликованным в «Еженедельнике ВЧК» (№ 1-6), среди 2212 расстрелянных ЧК осенью 1918 г. представителей духовенства было 7928, т. е. 3, 6%. Разумеется, это сугубо приблизительная цифра. В опубликованном списке расстрелянных Петроградской губчека из 68 человек значилось пять священников29 (7, 4%). Среди 448 расстрелянных, согласно официальному отчету Пензенской губчека в 1918 г., было 14 священнослужителей30 (3, 1%). Из 22 погибших (по имеющимся документам) в ходе красного террора в Новгородской губернии было пять клириков31 (22, 7%) и т. д.
В Москве началом к развертыванию репрессий против духовенства послужило раскрытие чекистами «контрреволюционного заговора» в Николо-Угрешском монастыре32 и особенно арест 30 мая 1918 г. протоиерея Иоанна Вос-торгова и с ним целой группы священнослужителей и мирян: епископа Селен-гинского Ефрема (Кузнецова), священника Карнеева, протоиерея Медведева, епархиального миссионера Н. Ю. Варжанского и др.33 18 июля 1918 г. Президиум ВЦИК постановил передать дело «протоиерея Восторгова и епископа Ефрема (10 человек) по обвинению в контрреволюционной агитации против Советской власти, мошенничестве, вымогательстве и взяточничестве» в Революционный трибунал при ВЦИК34.
Однако на основании решений Междурайонного совещания «по вопросу о проведении террора в связи с покушением на тов. Ленина» 31 августа 1918 г. и постановления ВЦИК от 2 сентября 1918 г. (объявившего, «что за каждое покушение на деятелей Советской власти и носителей идей социалистической революции будут отвечать все контрреволюционеры и вдохновители их»35) 2 сентября ВЧК издала приказ «О красном терроре». Он предписывал: «Арестовать, как заложников, крупных представителей буржуазии, помещиков, фабрикантов, торговцев, контрреволюционных попов.». «Кто будет явно уличен в контрреволюции, заговорах. — без проволочек, по постановлению. ЧК — расстрелять»36.
4 сентября 1918 г. Президиум ВЦИК рассмотрел вопрос «О передаче арестованных, содержащихся в Кремле и числящихся за Р. Т. ВЦИК», и постановил передать дела девяти лиц, включая Восторгова (а также Белецкого, Хвостова, Щегловитова и др.), в ВЧК37. По сути, это было политическое решение о расстреле. Фактически принимал его Я. М. Свердлов, поскольку Ленин в это время был недееспособен из-за ранения.
28 Литвин А. Красный и белый террор в России. 1918-1922 гг. М., 2004. С. 88, 89.
29 Ратьковский И. С. Указ. соч. С. 157.
30 Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД. 1918-1939: Документы и материалы: в 4 т. 1918-1922. Т. 1. С.313.
31 Петров Н. М. Крест под молотом. Вел. Новгород, 2009. С. 42, 43.
32 См.: Из истории ВЧК: сб. документов. М., 1958. С. 167-170.
33 См.: Там же. С. 124, 127-134, 144.
34 ГА РФ. Ф. Р-1235. Оп. 35. Д. 24. Л. 2.
35 См.: Леонов С. В. Рождение советской империи: государство и идеология. 1917-1922. М., 1997. С. 226-228.
36 ГУЛАГ: Главное управление лагерей. 1918-1960. М., 2000. С. 14, 15.
37 ГА РФ. Ф. Р-1235. Оп. 35. Д. 10. Л. 4.
Протоиерей Иоанн Восторгов и, по некоторым данным, епископ Ефрем были расстреляны уже на следующий день, 5 сентября 1918 г. Юридически участь епископа Селенгинского была определена задним числом. 8 сентября — спустя три дня после расстрела — на основании постановления Президиума ВЦИК «дело Восторгова» было изъято из производства Следственной комиссии Ревтрибунала при ВЦИК для ликвидации во внесудебном порядке. Однако выяснилось, что без этого («без сопоставления и одновременного раскрытия на суде аналогичной деятельности Восторгова») материалы следствия «не дают достаточно яркой и полной картины» контрреволюционной деятельности обвиняемых, и дело их «не может быть признано достаточно полным и законченным для изолированной постановки на суде Трибунала». Явная нехватка улик в условиях официально объявленного красного террора побудила Следственную комиссию Ревтрибунала ходатайствовать о ликвидации этих дел во внесудебном порядке. Президиум ВЦИК утвердил это постановление38. 14 сентября Президиум ВЦИК передал дела части лиц, связанных с «делом Восторгова» и обвиненных в мошенничестве, в Московский ревтрибунал, а «по делу епископа Ефрема, епископа Варнавы и священника Вар-жанского, арестованных в связи с делом Восторгова», постановил: принимая во внимание, что «указанные лица явились активными деятелями заговора в пользу монархической реставрации, действовали все время с Восторговым и по соглашению с ним», передать их дела в ВЧК «для ликвидации этих дел внесудебным порядком»39, т. е. для расстрела их фигурантов. Николай Варжанский был вскоре казнен. Архиепископ же Варнава (Накропин), арестованный еще 9 июня 1918 г. близ Арзамаса и препровожденный затем в Бутырскую тюрьму, чтобы избежать смерти выразил желание сотрудничать с ВЧК и создать пробольшевистскую Церковь. В дальнейшем он был использован для новых попыток раскола РПЦ40.
Дело протоиерея Иоанна Восторгова имело важный, во многом переломный характер. Оно отразило существенное усиление внимания чекистского руководства к борьбе с «церковной контрреволюцией» и подготовку им новых, более масштабных репрессий в отношении РПЦ. Антонов в связи с «делом Востор-гова» предлагал «ликвидировать и выслать Н. Д. Кузнецова, нервирующего публику своими бесчисленными протестами Совнаркому от имени Патриарха»41. 15 августа Дзержинский написал записку начальнику отдела по борьбе с контрреволюцией Н. А. Скрыпнику с поручением установить наблюдение за «Вселенским собором» (имелся в виду Поместный собор), «послать туда своего человека — интеллигентного и даже нескольких». (Для этого он посоветовал Скрыпнику связаться с Антоновым, который «имел с попами связь» и «мог бы дать указание, как туда попасть».)42 В конце августа и затем 10 сентября 1918 г.
38 ГА РФ. Ф. Р-1235. Оп. 93. Д. 201. Л. 145-146.
39 Там же. Оп. 35. Д. 12. Л. 9.
40 См.: ВЧК уполномочена сообщить. С. 111-113; Крапивин М. Ю. Архиепископ Варнава (Накропин) и религиозная политика ВЧК: 1918-1922 гг. // Вестник церковной истории. 2011. № 3-4 (23-24).
41 Крапивин М. Ю. Аркадий Антонов. С. 309. Имеется в виду специалист в области канонического права профессор Николай Дмитриевич Кузнецов (1863-1936).
42 Ф. Э. Дзержинский — председатель ВЧК-ОГПУ. 1917-1926 / сост. А. А. Плеханов, А. М. Плеханов. М., 2007. С. 65.
Дзержинский в записках упоминал о масштабной монархической «организации офицеров и попов»43.
Покушение на Ленина, М. С. Урицкого и раскрытие «Заговора послов» (по которому было арестовано около 60 «империалистических агентов») вновь привлекли внимание чекистов к фигуре патриарха Тихона. 5 сентября 1918 г. в газете «Известия» появилось сообщение «Высшие иерархи и англо-французские заговорщики». В нем упоминалось о «сношениях патриарха Тихона с англофранцузскими заговорщиками и его обещании отслужить всенародное молебствие в случае удачного переворота» и что это «произвело большое смущение» на Поместном соборе. «Высшие иерархи, прикрываясь перед верующими людьми авторитетом Церковного собора, вели исподтишка определенную контрреволюционную агитацию. В планы руководителей собора входило вынесение целого ряда резолюций от имени Собора по политическим вопросам общего характера. Разоблачение патриарха Тихона застало врасплох политиканствующих "святых отцов", которые убоявшись репрессий, сняли с обсуждения все политические вопросы.»44.
Это сообщение было не только акцией по дискредитации Церкви и политическому давлению на ее Собор. По-видимому, оно отразило и попытку чекистов вновь поставить в повестку дня вопрос о репрессиях против патриарха и других архиереев. Эта позиция нашла определенный отклик в большевистском руководстве. 14 сентября 1918 г. Президиум ВЦИК утвердил определение Кассационного отдела по «жалобе священника В. Осокина на приговор Орловского Ревтрибунала». В нем не только рекомендовалось отправить дело Осокина «на новое рассмотрение», но констатировалось: «Ввиду того, что в деле протоиерея Осокина имеются данные, указывающие на то, что патриарх Тихон составлял и рассылал за своей подписью листки явно контрреволюционного содержания, призывающие к неподчинению Советской власти и ее декретам, Президиум ВЦИК постановляет привлечь патриарха Тихона к суду Революционного Трибунала при ВЦИК по обвинению его в составлении и распространении воззваний, призывающих население к контрреволюционным выступлениям»45.
Однако политическое решение по патриарху Тихону задерживалось. Свердлов не мог его взять на себя, а Ленин еще не выздоровел, и его старались не загружать серьезными проблемами. Внимание чекистского руководства стало перемещаться на членов Поместного собора. Между тем 20 сентября из-за набиравшего силу террора Собор вынужден был прекратить работу. Его иногородние члены, получив разрешение Управделами СНК В. Д. Бонч-Бруевича на выезд, покинули Москву. Перегруженное делами чекистское руководство, по-видимому, упустило этот момент. Однако 3 октября 1918 г. ВЧК за подписью Я. Х. Петерса и И. К. Ксенофонтова направили Свердлову отношение и записку к нему, в котором пожаловались на Бонч-Бруевича и попросили «принять меры
43 См.: РГАСПИ. Ф. 76. Оп. 3. Д. 1. Л. 3, 16, 17.
44 Известия ВЦИК. 1918. 5 сент. № 191(455).
45 ГА РФ. Ф. Р-1235. Оп. 35. Д. 12. Л. 10.
к тому, чтобы свидетельства на выезд из Москвы и за границу выдавались бы с соблюдением величайшей осторожности»46.
17 октября Секретарь ВЦИК направил в Управделами СНК запрос-внушение: «До сведения ВЦИК доведено, что Вами выдаются свидетельства на выезд из Москвы и за границу, особенно много таких разрешений будто бы выдано за последнее время духовенству. Указывая на желательность, чтобы свидетельства. выдавались бы с соблюдением величайшей осторожности, настоящим прошу сообщить ВЦИК Ваше объяснение об указанных выше явлениях, поскольку они соответствуют действительности»47. 18 октября 1918 г. Бонч-Бруевич направил во ВЦИК объяснение. В нем он написал, что разрешений на выезд за границу Управление делами СНК не выдавало и направляло таких людей в НКИД, а пропуска на выезд из Москвы давал лишь хорошим знакомым, по большей части в близлежащие от столицы места. «Относительно духовенства: недели три тому назад окончил заседания собор православного духовенства, та часть его, которая должна была разъехаться по домам, обратилась с просьбой в Совнарком разрешить им выезд из Москвы. Комиссия, созданная по приему духовенства, не раз обращавшегося по своим делам к Совнаркому, состоящая из тт. Курского и меня, единогласно разрешила выдать им эти пропуска. Я довел до сведения председателя СНК В. И. Ленина об этом решении и он согласился с мнением комиссии. и тогда я отдал распоряжение о выдаче удостоверений»48.
В целом влияние ВЧК на советскую политику в отношении Церкви быстро усиливалось. 11 ноября 1918 г. коллегия ключевого, но всего лишь отдела по борьбе с контрреволюцией ВЧК, найдя, что в принятом VI Всероссийским Чрезвычайным съездом Советов постановлении об амнистии указаны не все категории лиц, «не подходящие под амнистию», предложила Президиуму ВЦИК пополнить этот список еще 12 категориями лиц. Шестым пунктом (перед шпионами!) в нем значились «ведущие контрреволюционную агитацию попы». 18 ноября Президиум ВЦИК утвердил «мнение коллегии» и этот список без изменений вместе с 6-м пунктом49. 24 ноября чекисты смогли добиться обыска в покоях патриарха Тихона и помещения его под домашний арест50.
Однако санкций на более радикальные меры к патриарху и архиереям, более жестких репрессий к Православной Российской Церкви так и не последовало. Вместе с некоторым ослаблением первой волны официального красного террора и широкой кампанией осуждения «перегибов» ВЧК советской общественностью общий курс большевистского руководства по отношению к Церкви продемонстрировал небольшое смягчение. 20 ноября 1918 г. на Всероссийском совещании работниц Ленин ясно высказался: «Бороться с религиозными предрассудками надо чрезвычайно осторожно; много вреда приносят те, которые вносят в эту борьбу оскорбление религиозного чувства. Нужно бороться
46 ГА РФ. Ф. Р-1235. Оп. 93. Д. 102. Л. 69.
47 Там же. Л. 71.
48 Там же. Л. 72.
49 Там же. Д. 202. Л. 32, 33.
50 См.: Следственное дело патриарха Тихона. С. 69-71.
путем пропаганды, путем просвещения. Внося остроту в борьбу, мы можем озлобить массу.»51.
Таким образом, в рассматриваемый период позиция и действия ВЧК в отношении Церкви выстраивались в основном в определенную «ведомственную» политику. В ключевых моментах она определялась большевистским руководством, но в целом отличалась самостоятельностью и зависела прежде всего от конкретной ситуации и соответствующих кадров. Как правило, ВЧК выступала с наиболее репрессивных позиций, но не стала еще основным органом, отвечавшим за осуществление политики в отношении Церкви, и ее влияние в данной сфере нередко встречало противодействие со стороны других ведомств и политического руководства. По мере развертывания массового террора, и особенно с августа-сентября 1918 г., внимание ВЧК к борьбе с «церковной контрреволюцией» увеличилось, и она начала влиять на советскую религиозную политику в целом. Именно к ВЧК начал смещаться центр борьбы советской власти с Православной Церковью. Все более частые и суровые репрессивные меры чекистов против служителей Церкви и верующих, а также сама угроза их применения, обстановка страха за свою жизнь стали важным компонентом большевистской вероисповедной политики и базовым условием ее реализации. Тем не менее определять ее, в частности, путем массовых репрессий против высшего церковного руководства ВЧК не вполне еще удавалось. Наряду с непосредственными репрессиями чекисты начали с мая 1918 г. первые, предварительные шаги к расколу Церкви изнутри. В последующий период, и особенно в начале 1920-х гг., эта деятельность стала стремительно развиваться и превратилась в установку политического руководства Советской России.
Список литературы
Архив ВЧК: сб. док. / отв. ред. В. Виноградов, А. Литвин, В. Христофоров. М., 2007. Бонч-Бруевич В. Д. Избранные атеистические произведения. М., 1973. Из истории ВЧК: сб. документов. М., 1958.
Крапивин М. Ю. Аркадий Антонов и начальный период формирования политики ВЧК в отношении Православной Российской Церкви (весна-лето 1918 г.) // Вестник церковной истории. 2014. № 3-4 (35-36). С. 304-316. Крапивин М. Ю. Архиепископ Варнава (Накропин) и религиозная политика ВЧК: 1918—
1922 гг. // Вестник церковной истории. 2011. № 3-4 (23-24). С. 113-156. К. Маркс и Ф. Энгельс об атеизме, религии и церкви. Изд. 2-е, доп. М., 1986. Леонов С. В. Начало антицерковного террора в период Октябрьской революции // Вестник ПСТГУ. Сер. II: История. История Русской Православной Церкви. 2016. Вып. 6 (73). С. 69-90.
Литвин А. Красный и белый террор в России. 1918-1922 гг. М., 2004. Ратьковский И. С. Красный террор и детальность ВЧК в 1918 г. СПб., 2006. Следственное дело патриарха Тихона: сб. док. по материалам ЦА ФСБ. М., 2000. Ф. Э. Дзержинский — председатель ВЧК-ОГПУ. 1917-1926 / сост. А. А. Плеханов, А. М. Плеханов. М., 2007.
51 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 37. С. 186.
77
Vestnik Pravoslavnogo Sviato-Tikhonovskogo gumanitarnogo universiteta. Seriia II: Istoriia. Istoriia Russkoi Pravoslavnoi Tserkvi. 2021. Vol. 100. P. 66-79 DOI: 10.15382/sturII2021100.66-79
Sergei Leonov, Doctor of Sciences in History, Professor, Moscow Pedagogical State University, 1/1 Malaya Pirogovskaya, Moscow 119991, Russian Federation s-leonov@yandex.ru
ORCID: 0000-0003-1991-9669
All-Russian Extraordinary Commission (Cheka) and Russian Orthodox Church in 1918
Abstract: The article examines the formation of Cheka's policy towards the Orthodox Russian Church in December 1917 — November 1918. The main milestones in the rise of anti-church terror are traced. Drawing on a variety of sources, including archival documents made public for the first time, the article describes the attempt by the Chekists to organise a political trial of Patriarch Tikhon and the church in early 1918, as well as preparations for the arrest of the Patriarch and members of the Local Council in September 1918. The article also shows the struggle in the Soviet ruling elite around the policy towards the church, the reasons that influenced its formation in the studied period. It is concluded that since the summer of 1918, the KGB repression against representatives of the Church began to acquire a large-scale character. By the autumn of 1918, the Cheka had apparently turned into the main body that carried out repression of the clergy and believers. From the end of May 1918, the Chekists began to think about the possibility of operational penetration into the environment of the clergy and about its split. However, the steps taken in this direction were not developed. The dominant method of influencing the church and believers remained repression and threats.
Keywords: All-Russian Extraordinary Commission, Cheka, Orthodox Church, Patriarch Tikhon, Local Council, red terror.
Bonch-Bruevich V. (1973) Izbrannye ateisticheskie raboty [Selected atheistic works]. Moscow (in Russian).
From the history of the Cheka. Collection of documents (1958). Moscow (in Russian).
Krapivin M. (2011) "Archbishop Barnabas (Nakropin) and the religious policy of the Cheka: 1918-1922". Bulletin of Church History, 3-4 (23-24), pp. 113-156 (in Russian).
Krapivin M. (2014) "Arkady Antonov and the initial period of the formation of the policy of the Cheka in relation to the Orthodox Russian Church (spring-summer 1918)". Bulletin of Church History, 3-4 (35-36), pp. 304-316 (in Russian).
K. Marx and F. Engels on atheism, religion and church (1986). Moscow (in Russian).
Leonov S.(2004) "The beginning of anti-church terror during the October Revolution". Bulletin of the Orthodox St. Tikhon University for the Humanities. Ser. II, 6 (73), pp. 69-90 (in Russian).
Litvin A. (2004) Red and White Terror in Russia. 1918-1922. Moscow (in Russian).
S. Leonov
References
Ratkovsky I. (2000) The Red Terror and the detail of the Cheka in 1918. St. Petersburg, 2006 (in Russian).
Investigative case of Patriarch Tikhon: Collection of documents based on the materials of the Central
Archive of the FSB (2000). Moscow (in Russian). Plekhanov A.A., Plekhanov A.M. (2007) F.E. Dzerzhinsky - Chairman of the Cheka-OGPU.
1917—1926. Moscow (in Russian). Vinogradov V., Litvin A., Khristoforov V. (eds) Arkhiv VChK[VChK archive]. Moscow (in Russian).
