12трудностей, которые испытывают борцы за демократию на постсоветском
пространстве в последние десятилетия.
Библиографический список
1. Белорусская оппозиция предпочитает украинский вариант. URL: http://afn.by/ news/i/59633 (дата обращения: 20.05.2011).
2. «Белорусский Гавел» Владимир Колос // Страны СНГ : русские и русскоязычные в новом зарубежье. URL: http://www.materik.ru/upload/iblock/afa/%E2%80%A6.pdf (дата обращения: 19.06.2010).
3. Гапова Е. Белорусские интеллектуалы: между классом и нацией? // Топос. 2005. № 1 (10). URL: http://old.belintellectuals.eu/community/community.php?id=24 (дата обращения: 08.10.2011).
4. Гужон А. Национализм и идентичность в Белоруссии // Франко-российский научный альманах. 2007. № 1. URL: http://www.centre-fr.net/IMG/pdf/Almanach1GoujonRU.pdf (дата обращения: 21.06.2010).
5. Лебедев С. Революция по трафарету. URL: http://rusk.ru/st.php?idar=102966 (дата обращения: 09.10.2011).
6. Мазаева О. План свержения Лукашенко готовится в Тбилиси // Независимая газета. 2005. 12 мая.
7. СтаткевичН. Беларусь как поле битвы ценностей. URL: http://old.belintellectuals.eu/ discussions/?id=178 (дата обращения: 08.10.2011).
8. Carpenter T. G. Good revolutions gone bad // The National Interest. 2011. June, 1. URL: http://nationalinterest.org/commentary/good-revolutions-gone-bad-5387 (дата обращения: 09.10.2011).
ББК 63.1(0)4
Д. И. Полывянный
БОЛГАРСКАЯ МЕДИЕВИСТИКА
В ПЕРИОД ПОСТКОММУНИСТИЧЕСКОГО ТРАНЗИТА
Грандиозные общественно-политические перемены последних двух десятилетий в Болгарии, обычно называемые демократическим транзитом, и кардинальные изменения в геополитическом положении страны привели к существенным сдвигам в исторической науке, традиционно играющей важную роль в духовной жизни болгарского общества. Со времен национального возрождения одно из центральных мест в формирующейся и изменяющейся идентичности болгарского народа занимали представления о его средневековой истории. Медиевистика была стержнем болгарской исторической науки в XIX—XX вв., когда сформировалась основа национальной идеологии Болгарии, концепция прерывавшейся византийским и османским завоеваниями смены трех царств — Первого (681—1018 гг.), Второго (1185—1396 гг.) и Третьего (после 1878 г.).
В послевоенной Болгарии медиевистика внесла существенный вклад в оформление идеологии социалистического государства, акцентируя, во-пер-
© Полывянный Д. И., 2011 2011. Вып. 4. История •
вых, фракийские, т. е. автохтонные для Балкан, этнические корни средневековой болгарской народности, во-вторых, ее славянскую основу и, в третьих, континуитет в развитии болгарской государственности от основания Болгарского государства в 681 г. до революции 9 сентября 1944 г. Эти даты украшали герб Народной Республики Болгарии, а празднование в 1981 г. 1300-летия Болгарского государства стало апогеем ее истории.
Болгарская медиевистика, сохранившаяся в Софийском университете и в Болгарской академии наук после прихода к власти коммунистического правительства прежде всего благодаря небольшой группе компетентных историков (И. Дуйчев, Д. Ангелов, Б. Примов) и филологов-классиков (А. Милев, В. Бешевлиев), вплоть до конца 80-х гг. развивалась по преимуществу усилиями их учеников — П. Петрова, В. Тыпковой-Заимовой, В. Гюзелева, И. Божилова и других. В 70-х гг. еще один центр изучения болгарского Средневековья стал формироваться усилиями Х. Коларова и Й. Андреева в Великотырновском университете. Высокий уровень интеграции академической и вузовской науки в Софии и «филиальное» положение тырновской школы фактически обусловили формирование единой национальной корпорации историков-медиевистов, к которой тяготела определенная часть специализирующихся в области болгарского Средневековья археологов, искусствоведов и филологов1.
Издание многотомного собрания источников по средневековой истории Болгарии в 50—80-х гг. и работа над томами фундаментального проекта «История Болгарии» способствовали развитию сообщества медиевистов, пополнившегося учеными нового поколения (П. Ангелов, М. Каймакамова, И. Илиев, Х. Матанов, И. Лазаров и др.). В проектах и изданиях кафедры ки-рилло-мефодиевских исследований Софийского университета и одноименного академического центра (журнал «Ра1еоЬи^апса», «Кирилло-Мефодиевская энциклопедия» и др.) явственно обозначилось сближение историков и филологов, исследующих болгарское Средневековье. Наряду с Великотырновским университетом медиевистические штудии (в основном в области археологии и истории литературы) заняли важное место в научной деятельности Шумен-ского университета. На этом, в целом высоком, уровне и застало болгарскую медиевистику начало демократического транзита.
Современная болгарская медиевистика может анализироваться в различных контекстах. Это — вся современная болгарская национальная историография; особенности развития исторических исследований в посткоммунистических странах Восточной Европы; мировые тенденции в исследовании европейского Средневековья и, наконец, востребованность медиевистики современным болгарским обществом и «европеизированным» государством. Цель данной статьи — показать основные тенденции развития болгарской медиевистики в названных контекстах. Удобный повод для этого дал прошедший в августе 2011 г. в Софии XXII Международный конгресс византий-
1 Обзор состояния и задач болгарской медиевистики к началу ХХ1 в. см.: Гюзе-лев В. Българската медиевистика // Гюзелев В. Апология на Средновековието. София, 2004 ; Gjuzelev V. Medieval and Byzantine Studies in the Nineteenth and Twentieth Centuries: a Historical Introduction // State and Church : Studies in Medieval Bulgaria and Byzantium / ed. by V. Gjuzelev, K. Petkov. Sofia, 2011.
ских исследований2, к которому было приурочено представительное издание работ ведущих болгарских медиевистов на английском языке3.
Будучи областью исторических исследований, требующей фундаментальной и трудоемкой профессиональной подготовки, медиевистика практически во всех странах мира организована в небольшие и в общем-то закрытые для непрофессионалов ученые сообщества. С одной стороны, это придает ей более высокую устойчивость по сравнению с другими исследовательскими корпорациями, с другой — сообщества медиевистов нередко подвержены так называемому групповому мышлению, ведущему к отторжению новых тенденций, к трудной смене научных поколений и пр.
Перемены конца 80-х — начала 90-х гг. ХХ в. с формальной стороны мало затронули сообщество медиевистов. Его институциональные основы и издания остались практически прежними, а новые университетские центры (Новый Болгарский университет, университеты в Пловдиве, Варне, Силистре и др.) не обозначали средневековую тематику среди приоритетов своего развития. Новые и возобновленные научные журналы или не выдержали трудностей («Родина», «Български векове»), или относительно мало интересовались Средневековьем («Минало», «Историческо бъдеще»), или проводили идеологизированную издательскую политику («Македонски преглед»). Повсеместные для посткоммунистических стран экономические сложности вызвали отток молодежи из трудоемкой и малодоходной научной деятельности, оскудела поддержка со стороны государства, а приоритеты грантовой политики зарубежных фондов сместились к неклассическим направлениям исторических исследований.
Вместе с тем в период транзита изучение болгарского Средневековья, в отличие, например, от исследований национального Возрождения, избежало как распространенных в других постсоветских странах массовых пароксизмов антисоветизма и национализма, так и обвинений в архаизме и методологической несостоятельности из среды самого ученого сообщества4. Избежала болгарская медиевистика и влияния направляемой государством исторической политики — важной составляющей идеологии транзита многих восточноевропейских стран. Люстрация (публичное раскрытие связей со спецслужбами народной республики), затронувшая историческую корпорацию, не сопровождалась созданием официозных исторических институтов с прокурорскими правами, как в Польше, а оформление явно политизированных направлений и сюжетов происходило в основном в сфере массового исторического чтива. По мнению В. Вачковой, под определение центра «исторической политики» попадает лишь фонд «Тангра-Таннагра», среди руководителей которого директор Института истории БАН Г. Марков и видный византинист Г. Бакалов5. В книжной серии фонда, насчитывающей более семидесяти томов6, вышли,
2 Proceedings of the 22nd International Congress of Byzantine Studies, Sofia, 22—27 August 2011. Sofia, 2011. Vol. 1—3.
3 State and Church : Studies in Medieval Bulgaria and Byzantium.
4 Не нашли массового читателя на родине и работы болгарского адепта фоменковской «новой хронологии» Й. Табова. См.: Табов Й. Падането на стара България. София, 2008.
5 URL: http://www.seal-sofia.org/bg/projects/completed/FCN/CaseStudies/Veselina VachkovaProekt.pdf (дата обращения: 11.12.2011).
6 Книги этой серии до 2007 г. выходили под девизом: «Болгария — самое древнее государство Европы, существующее под одним и тем же названием более восемнадцати веков и сохраненное до сегодняшнего дня болгарской нацией». После вступления Болгарии в Европейский союз в 2007 г. слова «самое древнее» заменены на «единственное».
помимо работ названных выше историков, солидные труды В. Гюзелева, Л. Гориной (МГУ) и других ученых, чьи имена никак не ассоциируются с исторической политикой.
Средневековая тематика, в свою очередь, не заняла важного места в деятельности изначально политизированного Македонского научного института с его изданием «Македонски преглед» и связанного с ним фонда «Сите бълга-ри заедно». В то же время отдельные сюжеты болгарской средневековой истории используются в государственной политике. Так, сомнительная с точки зрения многих исследователей атрибуция находок в тырновской церкви Сорока мучеников как погребения царя Калояна была поддержана в апреле 2007 г. официальной церемонией перезахоронения останков под руководством президента Г. Пырванова (также историка по образованию)7, а обнаруженные в августе 2010 г. тырновским археологом К. Попконстантиновым мощи св. Иоанна Крестителя стали предметом общенационального поклонения8.
Для широкого читателя и зрителя «лицо» болгарской медиевистики представляют книги и телепередачи бывшего руководителя Агентства по делам болгар за границей, тырновского историка, литератора и телеведущего П. Павлова9 и бывшего министра без портфеля в правительстве Б. Борисова, ныне директора Национального исторического музея Б. Димитрова10. Будучи профессиональными историками, они популяризируют средневековое прошлое с официозных позиций в духе умеренного (Павлов) или не всегда умеренного (Димитров) болгарского национализма, причем многие их работы выходят в переводах на европейские языки, включая русский. Однако и такие усилия если и поддерживаются, то не координируются государством, а историческая политика, на наш взгляд, в настоящее время только формируется вместе с национальным консенсусом по политическим, идеологическим и культурным вопросам.
В то же время еще один фактор политизации медиевистики в ХХ в. — обостренные отношения между Болгарией, Югославией и Румынией — утратил свое значение в связи с распадом Югославии и вступлением Болгарии и Румынии в Евросоюз. Между болгарскими историками и их зарубежными коллегами налаживается диалог, а традиционная историческая полемика о принадлежности Македонии и Добруджи смещается в маргинальную область.
Содержательно новый период болгарской медиевистики в основном является продолжением начинаний и тенденций предшествующего. Базовым концептуальным трудом по средневековой истории Болгарии стала совместная работа признанного главы национальной исследовательской школы академика (в то время члена-корреспондента) Болгарской АН В. Гюзелева и византолога И. Божилова, составившая первый том нового трехтомника по истории Болгарии, главные концептуальные отличия которого характеризуют и болгарские средневековые штудии в целом. В предисловии авторы отметили, что «не приняли во внимание те публикации, болгарские или иностранные, которые написаны непрофессионально, с очевидным стремлением исказить болгарскую средневековую историю или создать новые мифы и легенды о <...> далеком про-
7 URL: http://paper.standartnews.com/bg/article.php?article=186211 (дата обращения: 10.12.2011).
8 URL: http://dnes.dir.bg/news/bozhidar-dimitrov-sveti-yoan-krastitel-relikvarium-kazimir-popkonstantinov-6833633 (дата обращения: 10.12.2011).
9 Павлов П. Българското средновековие. София, 2008.
10 Димитров Б. Дванадесет мита в българска история. София, 2005.
шлом»11. В центре их внимания — болгарская государственность, которая уже не делится на «три царства». Истоки Болгарии авторы уверенно размещают в истории взаимоотношений древних болгар и балканских славян в контексте Великого переселения народов. В книге даже не упоминается берущая свое начало от М. Дринова и развитая Д. Ангеловым концепция об участии фракийцев в этногенезе древнеболгарской народности, специально оговаривается использование термина «болгары» для периода, предшествовавшего переселению народа на Балканы, и развенчивается концепция «пакта» между Аспарухом и славянскими вождями в 681 г. Изложение подкреплено ссылками на исторические источники, введенные в научный оборот во второй половине ХХ в. Начиная с правления Тервела (701—722 гг.), авторы поместили историю языческой Болгарии в восточноевропейский («варварский») и византийский контексты, фактически заменяя господствовавшую концепцию «великих событий» отслеживанием постепенных изменений в длительной временной протяженности. Вследствие этого христианизация Болгарии в правление Бориса-Михаила (852—889 гг.) предстает, во-первых, как назревшее следствие сближения с Византией в предшествующие полтора века и, во-вторых, как начало создания общей с Византией христианской цивилизации. Последнему, в свою очередь, предшествовало самоопределение в формирующейся системе европейских макрокультурных координат «Восток — Запад». Существенное место в этом отведено кирилло-ме-фодиевской миссии и ее последствиям. Среди других концептуальных отличий тома — взвешенная оценка богомильства; отказ от лобового противопоставления Болгарии и Византии в XI—XIV вв.; трактовка выступления Ивайло (1277—1278 гг.) как феодального мятежа, а не крестьянского восстания.
Это издание — гораздо более серьезная заявка на пересмотр традиционных концепций болгарской средневековой истории В. Н. Златарского и многотомных изданий 50—80-х гг. ХХ в., чем ранее вышедшие томики «переоценок»12 и библиотека «Болгарская вечность», где наряду с профессиональными работами13, изданиями источников14 и исторических карт15 публиковались скороспелые экскурсы или мифоборческие по названиям и мифотворческие по существу работы16. Сведение наиболее профессиональных «переоценок» в
11 Божилов И., Гюзелев В. История на средновековна България, VII—XIV вв. София, 1999. С. 6.
12 681—1948. Из историята на българската народност и държава : изследвания. Анализи. Преоценки. София, 1993 ; История на българите: потребност от нов подход : преоценки : (сб.). София, 1998. Ч. 1—2. (Българска вечност ; т. 5).
13 Степанов Ц. Средновековните българи : нови факти, интерпретации и хипотези. София, 2001. (Българска вечност ; т. 23) ; Българи и хазари през ранното Средновековие. София, 2003. (Българска вечност ; т. 43) ; Ангелов В. Българите и техните съседи на Балка-ните във византийската историопис от XV в. София, 2007. (Българска вечност ; т. 67) и др.
14 Горина Л. В. Болгарский хронограф и его судьба на Руси. София, 2005. (Българска вечност ; т. 22) ; Подбрани извори за българската история. София, 2003. Т. 1 : Древните българи и земите на Балканския полуостров до VII в. ; Т. 2 : Българските държави и българите през Средновековието. (Българска вечност ; т. 40).
15 Българите : атлас. София, 2001 ; Българските земи в европейска картографска традиция, III—XIX вв. София, 2008 ; Българските земи в средновековната арабопис-мена традиция. София, 2011.
16 Димитров Б. Българите и Александър Македонски. София, 2001. (Българска вечност ; т. 35) ; Добрев П. Златният фонд на българската древност. София, 2006.
первый том восьмитомной серии «История болгар» не сопровождалось их концептуальным согласованием, и это издание скорее представляет собой сборник очерков17.
С 2004 г. при поддержке парижского Института наук о человеке предпринимается попытка институционализации «альтернативной медиевистики» в рамках Рабочей группы «Византия», возглавляемой В. Вачковой и А. Мила-новой, но деятельность ее пока сводится к проведению отдельных симпозиумов и нескольким публикациям их материалов18. Книга В. Вачковой о культурной памяти средневековой Болгарии представляет интересный синтез методологических подходов П. Гири и П. Нора19.
К сожалению, за редкими и тем более ценными исключениями20 за прошедшие два десятилетия посткоммунистического транзита болгарская медиевистика мало пополнилась новыми важными изданиями или весомыми научными именами. Однако очевиден и процесс накопления научного потенциала новым поколением ученых, концептуальный багаж которых существенно отличается от того, чем обладали предшественники. Прежде всего я назвал бы активное укоренение в болгарской медиевистике теоретических установок социального конструктивизма, экспансия которого в болгарскую историческую науку активно развивается усилиями работающего в США выходца из венской историко-антропологической школы Ф. Курты. После известной книги 2001 г. об «изобретении славянства» (в 2009 г. в Софии был опубликован ее болгарский перевод21) под редакцией Ф. Курты в авторитетном научном издательстве «Брилл» вышли уже полтора десятка томов индивидуальных и коллективных монографий по истории Центрально-Восточной и Восточной Европы в Средние века (450—1450 гг.). Среди них — хрестоматия болгарских средневековых текстов живущего в США К. Петкова, монографии И. Биляр-ского и Ц. Степанова, сборник «Другая Европа», где опубликованы работы Ц. Степанова, В. Вачковой и В. Йотова22. Под руководством одного из видных
(Българска вечност ; т. 55) ; Овчаров Н. Победите на цар Калоян (1197—2007) : Бълга-рия между Православие и католицизъм. София, 2000. (Българска вечност ; т. 19).
17 История на българите / Г. Бакалов, Д. Попов, Е. Радушев и др. София, 2003. Т. 1 : От древността до края на XVI в.
18 См. сайт группы: URL: http://gtbyzance.com/bg/ (дата обращения: 10.12.2011).
19 Вачкова В. Белите полета в българската културна памет. София, 2010.
20 Я бы назвал, понимая всю субъективность подобных выборок, в числе наиболее значимых работ монографии В. Тъпковой-Заимовой и А. Милтеновой, И. Божилова, Х. Матанова, Р. Пановой, И. Поповой, И. Билярского, А. Николова, Г. Николова, В. Ан-гелова, Ц. Степанова; двухтомник источников из австрийских и венецианских архивов В. Гюзелева; сочинения Феофилакта Охридского, изданные И. Илиевым. Библиографию см.: State and Church : Studies in Medieval Bulgaria and Byzantium. Р. 267—289.
21 Курта Ф. Създаването на славяните : история и археология на Долнодунавския регион ок. 500—700 гг. София, 2009.
22 Petkov K. The Voices of Medieval Bulgaria, Seventh — Fifteenth Century : the Records of a Bygone Culture. Leiden ; Boston, 2008. (East Central and Eastern Europe in the Middle Ages, 450—1450 ; vol. 5) ; Stepanov Ts. The Bulgars and the Steppe Empire in the Early Middle Ages. Leiden ; Boston, 2008. (East Central and Eastern Europe in the Middle Ages, 450—1450 ; vol. 8) ; Biliarsky I. Word and Power in Mediaeval Bulgaria. Leiden ; Boston, 2010. (East Central and Eastern Europe in the Middle Ages, 450—1450 ; vol. 14) ; The Other Europe. Avars, Bulgars, Khazars and Kumans / ed. by F. Curta, R. Kovalev. Leiden ; Boston, 2008. (East Central and Eastern Europe in the Middle Ages, 450—1450 ; vol. 2).
представителей этого направления П. Гири в 2007 г. в Калифорнийском университете (Лос-Анджелес) была защищена диссертация выпускника Софийского университета Б. Тодорова «Болгары между двумя Римами»23.
Я далек от намерения рассматривать тенденцию к укреплению позиций социального конструктивизма как чуждую или вредную для дальнейшего развития болгарской медиевистики, однако предполагаю, что по мере ее укрепления традиционные проблематика и характер исследований будут существенно изменяться. Во-первых, хотя время транзита мало что добавило к результатам археологических раскопок второй половины ХХ в. (счастливым исключением можно считать публикации средневековых печатей шуменским историком и археологом И. Йордановым24), комплексная интерпретация нарративных и вещественных источников с применением новой методологии способна внести серьезные коррективы в пока почти игнорируемую историками социально-экономическую проблематику болгарского Средневековья.
Во-вторых, отказ от примордиалистских концепций лишает медиевистику пока все еще присущего ей национального пафоса и ведет к пересмотру проблем институциональной модели средневекового Болгарского государства, континуитета в развитии болгарской народности и государственности от раннего Средневековья к Новому времени, содержания и эволюции средневековой болгарской культуры.
В третьих, результаты историко-филологических штудий, которые пока далеко не в полной мере учитываются историками, также способны откорректировать некоторые исторические заключения. В качестве примеров приведем подтверждаемые подробным текстологическим анализом выводы о составе корпуса древнецерковнославянской письменности в средневековой Болгарии, об истории текстов Синодика болгарской церкви, Хроники Манассии и других средневековых памятников. Особенно интересен в этом отношении проект «История и книжнина» кафедры кирилло-мефодиевистики Софийского университета, в который, в частности, вошли книги историков И. Божилова, И. Билярского, А. Николова и шуменского ученого Х. Трендафилова25. Наряду с этим отдельные издания филологов подверглись справедливой критике за многочисленные исторические ошибки и археографические несуразности26.
23 Todorov B. The Bulgarians between the Two Romes : the Discourse of Power in Medieval Bulgaria : diss. Los Angeles, 2007.
24 Jordanov I. Corpus of the Byzantine Seals from Bulgaria. Sofia, 2003. Vol. 1 : The Byzantine Seals with Geographical Names ; Sofia, 2006. Vol. 2 : The Byzantine Seals with Family Names.
25 Билярски И. «Сказание Исаиево» и формиране на политическата идеология на ранносредновековна България. София, 2011 ; Божилов И., Тотоманова А., Билярски И. Борилов синодик : изд. и превод. София, 2010 ; Николов А. Повест полезна за латините : памятник на средновековната славянска полемика срещу католицизма. София, 2011 ; ТрендафиловХ. Младостта на цар Симеон. София, 2010.
26 См., напр.: Даскалова А., РайковаМ. Грамоти на българските царе. София, 2005 ; Христова Б., Караджова Д., Узунова Е. Бележки на българските книжовници, X— XVIII вв. София, 2003. Т. 1, Х—XV вв. ; Турилов А. А. Старые заблуждения и новые «блохи» // Вестник церковной истории. 2009. № 1/2. Рец. на кн.: Христова Б., Караджова Д., Узунова Е. Указ. соч. : в 2 т. София, 2003. Т. 1 ; София, 2004. Т. 2.
Таким образом, болгарская медиевистика сегодня стоит перед серьезными вызовами, но имеет и возможности для дальнейшего развития. Сохранив положительный потенциал своей исконной историографической школы, развивавшейся в тесном контакте с российской, немецкой, австрийской и итальянской медиевистикой, это направление исторических исследований вполне может вновь составить основу обновленной болгарской исторической науки в XXI в.
