CC BY
73
«БОЛЕЗНЕННО НУЖЕН ВНУТРЕННИЙ МИР»:
ВТОРОЙ ГОД МИРОВОЙ ВОЙНЫ В ЛИБЕРАЛЬНОМ ЗЕРКАЛЕ «ВЕСТНИКА ЕВРОПЫ»
(1915 - 1916 гг.)
Летом 1915 г. оборонческие настроения авторов «Вестника Европы» начали постепенно меняться1. На это повлияли затягивание войны и в особенности - отступление русской армии весной и летом 1915 г. Были оставлены Г алиция, Литва, Польша; войска понесли огромные потери, достигавшие 2,5 млн. человек.
Успех немцев в этой кампании был в немалой степени обусловлен их превосходством в артиллерии. В июне 1915 г. В.Д. Кузьмин-Караваев храбрился: «Немцы выпускают в час по 200 тыс. снарядов... Нелепая расточительность!.. Выпуская по 200 тыс. снарядов в час, они, конечно, не могут рассчитывать на меткость огня... Немцы своей безумной стрельбой ясно показывают, что им во что бы то ни стало нужно скорейшее окончание войны. А нам нужно ее продолжение»2. Однако несколькими страницами далее А. Оглин (А.Н. Максимов) описывал происходящее на фронте в ином тоне: противник «обстреливал наши позиции» «ураганным огнем». «Такая затрата снарядов, - объяснял военный обозреватель журнала, - во много раз превосходит все масштабы, которые предусматривались теорией до наступления настоящей войны»3. «Обзор военных действий», содержащий купюры - следы работы цензора, - заканчивался данным по официальным источникам описанием падения Перемышля 21 мая 1915 г.4 В дальнейшем специально посвященный войне отдел А. Оглина выходил со все большими сокращениями (в сентябрьском номере его заменили публикации государственных актов), а к концу 1915 г. вовсе исчез со страниц журнала.
В июле в журнале были опубликованы сведения о нехватке на фронте вооружения и боеприпасов. Л.З. Слонимский в статье «Критический момент» впервые писал, что «каковы бы ни были духовные качества и стремления русского народа, они не заменят собой тех материальных средств и орудий, которые необходимы для одоления германских вооруженных сил. Это ясно сознается теперь всеми без различия партий и направлений». Слонимский призывал «устранить внутренние преграды» (вплоть до признания равноправия национальностей и вероисповеданий в рамках Российской империи) и выражал надежду, что «объединение» «получит надлежащую санкцию в соответственных практических мероприятиях»5.
Тема «единения» государства и общества была основной в этом номере журнала. Говоря о роли Государственной думы и Военно-промышленных комитетов в увеличении военного производства («снаряды нужны - и они будут!»), автор «Вопросов внутренней жизни» Кузьмин-Караваев одновременно цитировал выступления общественных деятелей, лейтмотивом которых была такая мысль: «войну ведет государственная власть», «единение» которой с обществом «еще не состоялось»6.
В августе 1915 г. авторы «Вестника Европы» переключили свое внимание с внешней политики на проблемы внутренней жизни. Поражения русских войск нарушили «единение» царя с Государственной думой, «единение между властью и народом». 19 июля 1915 г. открылась 4-я думская сессия. Крайние правые полностью поддержали правительственную декларацию. Однако другие фракции выступили с резкой критикой правительства И.Л. Горемыкина, требуя создания кабинета, пользующегося «доверием страны». С 9 по 22 августа в Государственной думе и Государственном совете по инициативе лидера кадетов П.Н. Милюкова были проведены переговоры, которые привели к подписанию 22 августа 1915 г. соглашения о создании Прогрессивного блока, в который вошли около 300 политических деятелей. Фактический лидер Прогрессивного блока Милюков строил планы оказывать силами депутатов коалиции давление на правительство, понуждать его к реформам. Инициатива парламентариев не была одобрена Николаем II. Сочувствующие Думе министры были отправлены в отставку, а 3 сентября 1915 г. и сама Государственная дума была распущена на каникулы до февраля 1916 г.
Под влиянием этих внутриполитических событий публикации «Вестника Европы» приобрели более оппозиционный характер. По-прежнему основной являлась тема «единения». «Единение между властью и народом, - рассуждал автор «Иностранного обозрения», - между правящей бюрократией и живыми общественными силами, между прогрессивными и реакционными политическими партиями, составляет в последнее время излюбленную тему газетных статей, официозных и официальных заявлений и воззваний. Образчики подлинного единения мы видим в других странах»7.
Как писал К.К. Арсеньев, прозвучавшие в Думе речи доказывают: «крайние правые “ничего не забыли и ничему не научились”», они вместе с властью продолжают призывать к единению со всей страной правительства, «пользующегося полным ее доверием», и к «благожелательному вниманию власти к интересам... граждан», хотя «интересы и права всех граждан» должны охраняться законом, обязательным для власти, а не благими пожеланиями»8.
В статьях Арсеньева и Кузьмина-Караваева рассказывалось о работе Государственной думы, цитировались наиболее яркие речи депутатов. Оппозиционность «Вестника Европы» ярче всего проявила себя в рубрике Арсеньева «На темы дня». Здесь впервые прозвучала думская критика Военного и Морского министерств: «Довольно тайн! Довольно лжи!..» (из выступления И.Н. Ефремова), «Нам заведомо говорили неправду... Дело обороны государства до сих пор было в руках кучки людей, а от Государственной Думы оно было тщательно завешано... В области наших внутренних дел все по-старому... Дело не в лицах, а во всем строе и управлении...» (из выступления крестьянского депутата И.Т. Евсеева)9.
В сентябрьском номере, отвергая обвинения в «пораженчестве», Арсеньев, старейший автор «Вестника Европы», писал, что «решимость вести борьбу до победного конца» - «почва, на которой могут сойтись все партии, все направления, все классы»10. Он убеждал читателей, что для победы в войне нужно создать «министерство, пользующееся доверием общества, - такова первая и главная потребность минуты»11. В конце статьи Арсеньев опубликован полный текст программы Прогрессивного блока от 25 августа 1915 г. Роспуск царем Думы на каникулы до февраля 1916 г. не изменил настроения публициста. В октябре Арсеньев рассуждал: «Когда откроется вновь законодательная сессия, вопрос о доверии, возбужденный Прогрессивным блоком, станет особо острым», потому что тогда министерство будет «иметь перед собой» большинство Государственной думы, Государственного совета и громадное большинство учреждений, представляющих собой самые разнообразные элементы населения. «Все эти большинства составят такую нравственную силу, какой еще не знавала Россия»12.
Мысль о готовности Думы принять участие в управлении страной и довести войну до победного конца Арсеньев повторил в январе и феврале 1916 г., накануне 5-й думской сессии. При этом он резко критиковал министров за нежелание сотрудничать с Думой13 и утверждал, что, несмотря на произошедшую в 1915 г. смену правительства, «неизменным остался... общий характер кабинета; пополненный... из среды крайних правых, он не имеет ничего общего с громадным большинством Думы, по-прежнему образующим программно объединенный Прогрессивный блок»14.
В 1916 г. «Вестник Европы» констатировал изменение отношения к войне в обществе. Этому посвящены статьи Кузьмина-Караваева15 и Н. Олигера16.
Кузьмин-Караваев начал статью с описания патриотического подъема первых месяцев войны:
«1914-й год был встречен в угаре шампанского, нелепых денежных трат и жгучего экзотического танго... Грянула война - и все мигом, как по
волшебству, перевернулось. Исчез алкоголь, исчезло танго, опустели кафешантаны...
Люди забыли о ничтожном, мелком, личном. Над всеми и над всем выфос во всем величии своего необъятного роста интерес народа, страны, истории и человечности, поднявшейся на защиту святых завоеваний мировой культуры.
В день объявления войны Германии был объявлен и всеми принят внутренний мир... Общественная распря замолкла... В Государственной Думе Пуришкевич подошел с протянутой рукой к Милюкову. Студенты социал-демократы записывались в добровольцы массами... Только что перед тем бастовавшие рабочие оставили классовую борьбу...»17
Причины всеобщего воодушевления первых месяцев войны в июне 1916 г. попытался выделить Олигер в очерке «На войне». «Для многих из нас - для большинства - сама война была праздником». «Мы не хотели войны... Но война принесла с собой огонь, который легко проник в наши души, слишком охладевшие, покрытые серой плесенью обыденности. И мы, запертые в своем кабинете, в своем узком кружке, в своей конторе или редакции - с удивлением и почти восторгом ощутили в своих мускулах какую-то новую упругость, и новые яркие мысли в усталом мозгу, и новые желания в давно успокоившемся сердце». «Все чувствовали себя в праздничном платье»18.
Когда на втором этапе войны стало очевидно, что она приобрела затяжной позиционный характер, народный энтузиазм сошел на нет. Но еще не было заметно признаков упадка духа и утраты веры в победу. Кузьмин-Караваев отмечал, что «к концу [1914] г.... определилось сознательно-спокойное отношение к войне, без выкриков и шумных демонстраций, и обнаружилось, куда начали стекаться сбереженные на водке народные рубли, а также те рубли, которыми казна оплачивала внутри страны потребности войны. Сберегательные кассы дали небывалое увеличение вкладов...
На театре военных действий, если не было прочно закрепленного успеха, то не было такого же успеха и на стороне противника... С театра войны стали, правда, уже доноситься слухи о недохватке снарядов, но страна еще не видела в этих слухах ничего особенно опасного и грозного...
В таких условиях, хотя и в обстановке ужасов войны, но с светлым надеждами и с твердой верой в победу правды над неправдой, как на поле брани, так и внутри, был встречен 1915-й год... Начало года характеризовалось тем же подъемом настроения, с которым Россия встретила вызов воинствующего германизма и с тем же торжеством общего интереса над личным, который дал первый день войны»19.
Но «постепенно, исподволь, картина совсем переменилась. Праздничные краски слиняли. Война сделалась буднями»20. На третьем этапе, писал Кузьмин-Караваев, «с весны [1915 г.] подъем пошел на убыль. В этом, конечно, сыграли свою роль военные неудачи. Но не менее существенным было разрушение внутреннего мира». Причину этого автор «Вопросов внутренней жизни» видел в том, что, требуя от общества жертв во имя победы, власть «таких же требований к себе не предъявляла»21: «Явились военно-промышленные комитеты... в парламентских кругах возникла мысль о завершении “организации победы” путем... вручения власти лицам, пользующимся общественным доверием... Образовался Прогрессивный парламентский блок, поставивший на очереди необходимые для внутреннего мира реформы...
Блок жизни не получил. Дума была распущена. Сочувствовавшие блоку министры ушли в отставку»22.
Выразив сожаление об отсутствии взаимопонимания между «общественностью» и царским правительством, Кузьмин-Караваев задавал риторический вопрос: «Какую картину представляет собой русское общество на рубеже 1916 года?» Сам отвечал на него так:
«Читайте газеты разных лагерей и направлений... Теперь тоже каждый день пишут о войне...»23 Но «в общественном внимании судебные процессы, отчеты о театральных представлениях, известия о кражах и рассказы о занимательных уличных эпизодах, не говоря уже про сообщения о муке, о мясе, о дровах, о железнодорожных непорядках стали успешно конкурировать с известиями с театра военных действий»24.
«Личный интерес к событиям на войне даже увеличился... Но это тот интерес, который, давая единство забот, волнений и горя, людей скорее разъединяет... Общественность утратила веру в возможность воздействия на исход и на результаты войны. Тыл работает, но тыл перестает быть... активным.
Обусловленные войной личные переживания увели людей в область интересов личного характера. На первом плане стоит в настоящую минуту какая-то вакханалия наживы. Война, с миллиардами государственных на нее расходов, всегда выбрасывает в обращение массу денег... Тыл - это вся страна, и интенданты - все, кто покупает и продает... И эти “все” рвут, и без всякого удержу. Цены... назначаются без всякого соотношения с чем бы то ни было... Рвут нелепые цены извозчики, маляры и сапожники, рвут мясники, булочники и молочные торговцы, рвут оптовики-мукомолы, нефтяные короли, сахарозаводчики, мануфактуристы.
На железной дороге создался класс “толкачей”, которые гораздо успешнее, чем министерские приказы, “проталкивают” вагоны с мукой, сахаром и углем к центрам потребления.. .»25
«Постоянный и верный спутник алчности - разгул... Несмотря на утроившиеся цены на предметы роскоши, ювелиры и меховщики торговали перед праздниками так, как не торговали никогда...
Рвачи сортом ниже отдаются азарту на бегах и наполняют собой места для развлечений»26.
Этот «плач либерала» заканчивался мучительным стенанием: «В обществе есть утомление, но отнюдь не войной. Общество утомилось в борьбе внутренней... С тяжелым чувством приходится вступать в 1916-й год. Внутреннее положение не радует. Болезненно нужен внутренний мир»27.
Впрочем, сначала предстояло добиться мира «внешнего». Но конец войны в начале 1916 г. казался столь же далек, как и в начале 1915 г.
В сентябре-октябре 1915 г. издатель «Вестника Европы» профессор М.М. Ковалевский предпринял попытку поднять настроение читателей, выступив в качестве автора «Иностранного обозрения». В октябрьском номере, под впечатлением прекращения отступления, он изобразил положение на фронте и в тылу в оптимистичном тоне: «С каждым месяцем наши шансы успеха растут. Молодое, недавно набранное войско получает достаточную выучку, число выделываемых снарядов увеличивается чуть не ежедневно, подвоз ружей и артиллерии безостановочен, мы уже теперь не только отбиваемся, но и нападаем... Успехи, достигнутые нашими союзниками, окрыляют и наши надежды на конечный успех»28.
Но в дальнейшем «Иностранное обозрение», выходившее без указания авторства, стало оценивать события войны пессимистично. В юбилейном декабрьском номере, посвященном 50-летию журнала, в нем сообщалось о голосах в пользу мира, раздавшихся в германском Рейхстаге29. При этом цитировалось последнее выступление рейхсканцлера Т. фон Бет-ман-Гольвега, который говорил, что Германия согласна на мир, если он будет «обеспечен» территориальными уступками в ее пользу. В первом номере за 1916 г. под заголовком «Печальные итоги прошлого года» в «Иностранном обозрении» говорилось: «Истекший год был годом неудач и разочарований для держав Тройственного согласия...»30 Весь ход событий в Европе оценивался как «неблагоприятный для союзников»31.
После прекращения «Обзора военных действий» собственно военная тематика, наряду с вопросами иностранной жизни, стала освещаться в «Иностранном обозрении». Выходивший сначала анонимно, с осени 1916 г. отдел окончательно перешел под руководство Слонимского. Он сообщал читателям о налетах германских цеппелинов на Лондон и Париж: «Эти варварские убийства мирных жителей, женщин и детей, имеют, конечно, мало общего с войной»32 (очевидно, авторы журнала еще сохраняли «ро-мантически-благородные» представления о войне), о «поражении» немцев под Верденом, об «ужасном бесплодном» Ютландском морском
сражении, после которого «владычество Англии на морях осталось непо-колебленным»33. В июле 1916 г. «Иностранное обозрение» подвело итог событиям двух лет войны: «Вступая в третий год мировой войны, участвующие в ней народы не могут еще утешиться мыслью о скором ее окончании. .. Вера немцев в победу далеко не поколебалась... Самая гипотеза германского поражения не допускается германским общественным мнени-ем...»34
Иностранный отдел журнала регулярно информировал читателя о политическом положении в других странах, в том числе и в Германии. Авторы отмечали самоуверенный тон речей рейхсканцлера фон Бетман-Гольвега, который говорил «тоном победителя» и предлагал странам Антанты заключить мир в тех территориальных границах, по которым проходила линия фронта35. Комментируя «мирную инициативу» Германии и Австро-Венгрии в ноябре 1916 г., журнал писал, что «составители ноты стоят на той точке зрения, что все достигнутые ими успехи имеют окончательный характер и ни в чем уже не могут быть изменены или ослабле-ны»36, «они предлагают мир, как победители, против которых бесполезна дальнейшая борьба»37.
В качестве доказательства воинственных намерений Германии редколлегия журнала в мае 1916 г. опубликовала статью Дионео (псевдоним публициста И.В. Шкловского) «Нечто о мифах»38. Она содержала анализ вышедшей в 1911 г. книги некоего Отто Танненберга «Великая Германия», которую Дионео назвал «Кораном немецкого национализма»39. Основные положения книги были таковы: «1. Германия может не думать о праве, так как у нее есть сила; 2. Все, что мы сделаем, - дозволено; 3. Враги Германии будут раздавлены; 4. Выгоды успешной войны колоссальны»40. С помощью обширных цитат автор статьи показывал, как распространены в Германии милитаризм и национализм.
В изложении Дионео книга Танненберга выглядела как образец шизофренического бреда душевнобольного человека. В ней намечалось создание Великой Германии, которая будет занимать на Земле пространство площадью 23 млн. кв. км в Азии, Африке, Южной Америке и Полинезии, откуда предполагалось «выселить коренное население и заменить его немецкими крестьянами»41. «Пища германскому народу будет обеспечена, -рассуждал немецкий автор. - Мы не будем больше зависеть ни в чем от других народов... Каждому юноше предоставлена будет возможность... стать хозяином фермы. Мы вольем новую жизнь в деревню и дадим землевладельцу послушных и понятливых рабочих»42 в лице славян, так как «славянин рожден, чтобы повиноваться»43. Планы Танненберга предвосхитили мечтания о мировом господстве вождей будущего Третьего рейха.
Одной из особенностей публицистики «Вестника Европы» в 1916 г. стало повышенное внимание к социально-экономической проблематике. Сначала подобные вопросы рассматривались только в статьях иностранных корреспондентов журнала.
Опубликованная в январском номере статья А.И. Зака «Год войны и внешняя торговля С. Штатов»44 рисовала картину сказочного обогащения Соединенных Штатов Америки во время войны: «...Масса американских товаров хлынула за последний год в воюющую Европу. ..»45 В статье приводились данные о двукратном росте американского экспорта в страны Антанты (с 0,86 до 1,6 млрд долл.) и сильном его снижении в Германию и Австро-Венгрию. Но автор уже не считал, как ранее, что это является доказательством сочувствия американцев к союзническому делу: американские промышленники, указывал Зак, наживаются на торговле со всеми воюющими сторонами. Только с Англией и ее союзниками они торгуют открыто, а с Центральными державами - тайно, при посредничестве нейтральных стран. Об этом свидетельствовал увеличившийся экспорт США в Голландию, Данию, Норвегию, превышавший собственные потребности и финансовые возможности этих стран. Благодаря такой политике, писал Зак, промышленность США развивается, а «американский доллар уже господствует в мире»46.
Напротив, для участвующих в ней стран война создавала много проблем, среди которых ключевое значение имели инфляция и дефицит потребительских товаров. В марте-апреле этому были посвященылл статьи А. Чекина «Под знаком экономии»47 и Г. Цыперовича «Борьба с дороговизной во Франции»48.
Но особенно яркую картину жизни воюющей страны создавали в «Вестнике Европы» статьи стокгольмского корреспондента журнала М. Лурье о внутреннем положении Германии.
Уже в первой статье - «Будущее германского хозяйства»49 - он писал, что «милитаризация» германского хозяйства ведет «к планомерноорганизованному господству крупного капитала, осуществляемому кооперацией государства с крупными банками», строго централизованному производству, при котором народ ничего не получит, кроме продовольственных пайков. В статье прямо не упоминалось о коммунистических идеях или революции, но Лурье предсказывал, что после войны неизбежно начнется борьба между рабочими и капиталом50.
«Вестник Европы» редко касался проблем социально-экономического положения России (последним из авторов журнала на эту тему еще зимой 1914/15 гг. высказался А.С. Посников), зато Лурье, говоря о Германии, рассмотрел вопрос всесторонне. Этому посвящены его насыщенные
фактическим материалом статьи «Организация земледелия в Германии»51, «Бытовые отражения войны в Германии»52, «Социальное законодательство военного времени в Германии»53, «Государственно-коммунистическая организация продовольствия в Германии»54, «Аграрии и дороговизна в Германии»55. Статьи эти не могли не вызывать у читателей ассоциаций с российской действительностью, каждый думающий читатель не мог не проводить параллели между Россией и Германией.
В июне 1916 г., обращаясь к неоднократно поднимавшейся на страницах «Вестника Европы» теме национального «единения», Лурье в статье «Под покровом бургфридена»56 приходил к выводу, что официально объявленная в Германии (как и в России) политика гражданского мира широко используется верхами общества для того «чтобы, связав ею активность низов, на свободе и в тиши обделывать за нею, как за ширмой, свои классовые и личные делишки». В подобной обстановке уже «многие, очень многие из народа потеряли веру в высокий и святой характер тех целей, во имя которых Германия участвует в войне»57.
Применительно к России эту проблему в июльском номере затронул Кузьмин-Караваев58: «Об охватившей всех и вся дикой вакханалии наживы противно вспоминать... Наживу на обслуживание войны перестали скрывать и наживой стали хвастаться» в прессе. «Объявлений с балансами и счетами в последние месяцы были напечатаны целые десятки. Коммерческие банки дали за 1915 год огромные дивиденды. И нам нигде не попадались слова осуждения по адресу так выгодно работавших в тяжелый год войны акционерных предприятий»59.
Одной из тем августовского номера было состояние сельского хозяйства. Арсеньев писал60: «Во всех концах России злобой дня служит дороговизна, тяжелая для массы, выгодная для отдельных лиц»61. Он высказывался за введение твердых цен на хлеб и даже коснулся положения рабочих: «Необходимы меры, улучшающие быт рабочего класса»62.
В том же номере Кузьмин-Караваев63 рассуждал о возврате к использованию «принудительного труда крестьян на помещиков». Министр земледелия и землеустройства граф А.А. Бобринский в интервью «Биржевым ведомостям» заявил, что вопрос о принудительном труде «должен быть поднят ввиду острого недостатка рабочих рук». Это же повторил «Русскому слову» не названный по имени чиновник Министерства внутренних дел: «Все большие экономии испытывают нужду в рабочих руках. Крестьяне, сняв хороший урожай со своих полей и имея накопленные деньги, совершенно не желают наниматься на работы. По донесениям с мест, избыток средств тратится крестьянами на наряды, на улучшенную пищу, а остаток припрятывается. В то же время нигде не замечается стрем-
ления к улучшению своего хозяйства... Крестьяне предпочитают проводить время в праздности»64.
Автор «Вестника Европы» возражал на это так: «Радетели о крестьянском благополучии желали бы, чтобы крестьяне не несли сбережений в сберегательные кассы и чтобы они, продолжая жить впроголодь, как жили в дни торжества над русской жизнью кабака, перекрыли соломенные крыши железом и заменили цепы, косы и серпы сельскохозяйственными машинами. Но неужели эти радетели не знают, что кровельное железо продается сейчас в деревне в 10 раз дороже, чем продавалось до войны, и что за сельскохозяйственные машины спрашивают в складах тоже совершенно нелепые цены?»65 Далее он выразил уверенность, что все трудности преодолимы, а «затруднения с уборкой трав и хлеба имели частный характер».
В сентябрьском номере за 1916 г. была опубликована лучшая, пожалуй, статья Лурье - «Понижение культуры в Германии»66. Автор подробно описал, как война приводит к истощению ресурсов даже самых развитых стран. «Без сомнения, капитализм стал организованнее», утверждал он, но организация капитализма на основе неизбежного во время войны падения производительных сил есть скорее шаг назад, в Средневековье, «к некоторому подобию феодально-цехового строя, чем вперед, к высшим формам хозяйства»67.
В статье показано снижение уровня жизни в воюющей стране, исчезновение целых групп товаров и ограничение потребления других. Так, за первые 21 месяц войны «число органов периодической печати уменьшилось в Германии на 3 тысячи»68. Создан военно-хозяйственный центральный комитет, ведающий распределением бумаги69. Нехватка угля и керосина заставили население проводить вечера в темноте70. Товары широкого народного потребления стали распространяться только по карточкам. Сначала это касалось одежды, потом и продуктов питания. Строительная деятельность в Германии сократилась более чем в 5 раз по сравнению с довоенным временем, в связи с чем пришлось сократить производство цемента71. В 1916 г гражданскому населению было запрещено использовать автомобили, а потом и велосипеды72.
«Отдельную главу в истории понижения уровня быта составляет... возникновение “царства суррогатов”», когда потребляемые ранее предметы заменяются другими. «Замена приводит к возрождению продуктов, употреблявшихся в прежние века, но забытых». Лурье привел яркие примеры. Так, военное министерство учредило в Берлине Общество использования крапивных волокон, потому что «материя из крапивы особенно пригодна для изготовления белья»73. А когда в стране истощились запасы кофе, правительство рекомендовало пить вместо него «отвар жже-
ных зерен ржи, ячменя и т.п.»74 13 июня 1916 г. все оставшиеся запасы шоколада и прочих «сладостей» были конфискованы в пользу военного министерства.
Лурье несколько раз особо отмечал, что, как и в Средневековье, многие ограничения - например, касающиеся одежды и питания - затронули только малоимущие слои населения. «Возврат к феодальным традициям» в сельском хозяйстве он видел в возрождении зависимого и обязательного труда и прикреплении к месту, «как было в эпоху крепостной зависимос-ти»75. Процесс «возврата к старине» усугублялся «понижением материального оборудования» сельского хозяйства. Деньги теряли свою покупательскую способность, инвентарь давно не возобновлялся, поголовье скота сокращалось76. Причем автор статьи утверждал, что проблемы не исчезнут после заключения мира, а сохранятся как часть хозяйственного уклада, возникшего в условиях спада производства и понижения культуры.
Значительная часть фактов, приводившихся Лурье в доказательство тяжелого положения Германии, не могли не восприниматься как относящиеся и к России, испытывавшей во время войны похожие экономические трудности.
Успешное наступление русского Юго-Западного фронта летом 1916 г. на некоторое время придало авторам «Вестника Европы» надежды на скорое окончание войны. В июне очерк Олигера «На войне» завершался словами: «Скоро мы начнем новую летопись - летопись победы»77.
И месяц спустя Арсеньев приходил к оптимистичному выводу: «Ход военных действий и общее положение дел позволяют думать, что не слишком уже далек момент окончания войны», так как «нет основания ожидать, что она будет продолжаться летом будущего года»78.
В том же июльском номере опубликована статья Г.Н. Штильмана «Война и патриотизм»79, носящая следы сильных цензурных сокращений (на страницах журнала из текста вырезаны целые абзацы). Критикуя власть за плохую подготовку к войне, он писал: «Сейчас, когда над нами взошло снова солнце галицийских побед, необходимо отдать себе ясный отчет в том, что только неустанное напряжение патриотической энергии способно обеспечить тот успех, который окупил бы принесенные жертвы»80.
Примером патриотизма Штильман называл Прогрессивный блок, «сплотивший до тех пор резко враждебные между собой парламентские партии». Однако «вопреки тому, что наблюдается во всей Европе, ориентация власти не изменилась в России с войной. В этом основная причина половинчатости всех официальных начинаний и коренной источник молчаливого, но длительного конфликта с Думой»81. Правительство, считал автор статьи, «становится неизменно поперек пути всем серьезным обще-
ственным начинаниям», хотя «сознание ответственности перед родиной помогло преодолеть и не такие трудности»82.
К осени 1916 г. наступление русского Юго-Западного фронта захлебнулось, и война снова стала казаться такой же бесконечной, как и раньше.
В сентябре Слонимский со ссылкой на германский Генеральный штаб опубликовал в «Иностранном обозрении» данные о потерях германской армии за два года войны, с 1 августа 1914 г. по 31 июля (нов. ст.) 1916 г. Согласно этим данным, германская армия потеряла 841 404 убитых, 2 121 770 раненых и 430 208 пропавших без вести, всего - 3 393 382 человек, то есть больше всего своего довоенного состава83. Поистине чудовищные цифры потерь, понесенных армией основного противника, давали достаточный материал для раздумий о масштабе развернувшейся в Европе бойни.
В ноябрьском номере за 1916 г. «Иностранное обозрение» Слонимского начиналось с некролога об австро-венгерском императоре Франце Иосифе: «Один из главных виновников настоящей войны, император Франц Иосиф, сошел, наконец, со сцены, 8 ноября, на 87-м году жизни, после необыкновенно продолжительного царствования». В пространном тексте некролога описано происхождение Франца Иосифа из «семьи дегенератов». При этом сам покойный нелестно назван «престарелым монархом с умственным кругозором хорошо воспитанного фельдфебеля», «ограниченным по уму, проникнутым традиционным духом честолюбия и высокомерия Габсбургского дома», «суровым оберегателем традиций» династии, престиж которой «был для него высшим законом политики»84. В завершение автор предсказывал скорый развал Австро-Венгрии.
Таким образом, вторая половина 1915 г. отмечена ростом оппозиционных настроений «Вестника Европы». Военная тематика и вопросы международных отношений в журнале постепенно отступали на второй план-нная тематика и вопрсоы внешней . Больше статей посвящалось внутриполитическим проблемам, деятельности правительства и работе Государственной думы. Отмечая готовность общества продолжать войну до победного конца и призывая к единению во имя этой цели, авторы «Вестника Европы» все более резко критиковали правящие круги.
Героический образ войны, которая может привести к миру, лучшему, чем был довоенный, в 1916 г. окончательно исчез со страниц «Вестника Европы». Его место заняли военные будни, красочно описанные в статьях Кузьмина-Караваева и Олигера. Авторы журнала констатировали, что народный энтузиазм по отношению к войне сошел на нет, что общество снова разобщено, люди утратили веру в скорое окончание войны и в святой характер тех целей, во имя которых она велась. Свидетельством этого, как неоднократно отмечал Кузьмин-Караваев, являлась охватившая обще-
ство «вакханалия наживы», развитие спекуляции, рост доходов банков и акционерных обществ.
Кризисные явления в тылу вызвали у авторов журнала интерес к социально-экономической проблематике, заставили редакцию обратить внимание на темы инфляции, дефицита, снижения уровня жизни и деградации культуры в воюющих странах. Летом 1916 г. журнал стал касаться положения сельского хозяйства, жизни крестьянства и «рабочего класса». Однако публикации журнала на эти темы носили отвлеченный характер. Подлинного знакомства с жизнью народа не заметно ни у одного из авторов журнала.
Понимание негативных последствий войны все же не привело авторов «Вестника Европы» к осуждению войны как таковой. Напротив, они до конца сохраняли твердую оборонческую позицию и обвиняли в развязывании войны Германию, хотя и пытались убедить читателя, что «война не исключает реформ».
Примечания
1 Агапов В.Л. «В союзе с передовыми нациями»: начало мировой войны в либеральном зеркале «Вестника Европы» (1914 - 1915 гг.) // Новый исторический вестник. 2012. № 1 (31). С. 43-44.
Agapov V.L. “V soyuze s peredovymi natsiyami”: nachalo mirovoy voyny v liberalnom zerkale «Vestnika Evropy» (1914 - 1915 gg.) // Novy istorichesky vestnik. 2012. No. 1 (31). P. 43-44.
2 Кузьмин-Караваев В. Вопросы внутренней жизни // Вестник Европы. 1915. № 6. С. 354.
Kuzmin-Karavaev V. Voprosy vnutrenney zhizni // Vestnik Evropy. 1915. No. 6. P. 354.
3 Оглин А. Обзор военных действий // Вестник Европы. 1915. № 6. С. 368.
Oglin A. Obzor voennyh sobyty // Vestnik Evropy. 1915. No. 6. P. 368.
4 Там же. С. 383-384.
Ibidem. P. 383-384.
5 Слонимский Л. Критический момент // Вестник Европы. 1915. № 7. С. 337.
Slonimsky L. Kritichesky moment // Vestnik Evropy. 1915. No. 7. P. 337.
6 Кузьмин-Караваев В. Вопросы внутренней жизни // Вестник Европы. 1915. № 7. С. 378, 383.
Kuzmin-Karavaev V. Voprosy vnutrenney zhizni // Vestnik Evropy. 1915. No. 7. P. 378, 383.
7 Иностранное обозрение // Вестник Европы. 1915. № 8. С. 340.
Inostrannoe obozrenie // Vestnik Evropy. 1915. No. 8. P. 340.
8 Арсеньев К. На темы дня // Вестник Европы. 1915. № 8. С. 354-355.
Arsenev K. Na temy dnya // Vestnik Evropy. 1915. No. 8. P. 354-355.
9 Там же. С. 357-360.
Ibidem. P. 357-360.
10 Арсеньев К. На темы дня // Вестник Европы. 1915. № 9. С. 353.
Arsenev K. Na temy dnya // Vestnik Evropy. 1915. No. 9. P. 353.
11 Там же. С. 354,358.
Ibidem. P. 354,358.
12 Арсеньев К. На темы дня // Вестник Европы. 1915. № 10. С. 370.
Arsenev K. Na temy dnya // Vestnik Evropy. 1915. No. 10. P. 370.
13 Арсеньев К. На темы дня // Вестник Европы. 1916. № 1. С. 403-411. Arsenev K. Na temy dnya // Vestnik Evropy. 1916. No. 1. P. 403-411.
14 Арсеньев К. На темы дня // Вестник Европы. 1916. № 2. С. 347-359. Arsenev K. Na temy dnya // Vestnik Evropy. 1916. No. 2. P. 347-359.
15 Кузьмин-Караваев В. Вопросы внутренней жизни // Вестник Европы. 1916. № 1. С. 412-428.
Kuzmin-Karavaev V. Voprosy vnutrenney zhizni // Vestnik Evropy. 1916. No. 1. P. 412-428.
16 Олигер H. На войне (картины и мысли) // Вестник Европы. 1916. № 6. С. 171-199. Oliger N. Na voyne // Vestnik Evropy. 1916. No. 6. P. 171-199.
17 Кузьмин-Караваев В. Вопросы внутренней жизни // Вестник Европы. 1916. № 1. С. 412-413.
Kuzmin-Karavaev V. Voprosy vnutrenney zhizni // Vestnik Evropy. 1916. No. 1. P. 412-413.
18 Олигер H. На войне (картины и мысли) // Вестник Европы. 1916. № 6. С. 175.
Oliger N. Na voyne // Vestnik Evropy. 1916. No. 6. P. 175.
19 Кузьмин-Караваев В. Вопросы внутренней жизни // Вестник Европы. 1916. № 1. С. 414.
Kuzmin-Karavaev V. Voprosy vnutrenney zhizni // Vestnik Evropy. 1916. No. 1. P. 414.
20 Олигер H. На войне (картины и мысли) // Вестник Европы. 1916. № 6. С. 176.
Oliger N. Na voyne // Vestnik Evropy. 1916. No. 6. P. 176.
21 Кузьмин-Караваев В. Вопросы внутренней жизни // Вестник Европы. 1916. № 1. С. 415.
Kuzmin-Karavaev V. Voprosy vnutrenney zhizni // Vestnik Evropy. 1916. No. 1. P. 415.
22 Там же. С. 416.
Ibidem. P. 416.
23 Там же. С. 417.
Ibidem. P. 417.
24 Там же. С. 418.
Ibidem. P. 418.
25 Там же. С. 419.
Ibidem. P. 419.
26 Там же. С. 420.
Ibidem. P. 420.
27 Там же. С. 421.
Ibidem. P. 421.
28 Ковалевский М. Иностранное обозрение // Вестник Европы. 1915. № 10. С. 351.
Kovalevsky M. Inostrannoe obozrenie // Vestnik Evropy. 1915. No. 10. P. 351.
29 Иностранное обозрение // Вестник Европы. 1915. № 12. С. 370-372. Inostrannoe obozrenie // Vestnik Evropy. 1915. No. 12. P. 370-372.
30 Иностранное обозрение // Вестник Европы. 1916. № 1. С. 388, 392, 393.
Inostrannoe obozrenie // Vestnik Evropy. 1916. No. 1. P. 388, 392, 393.
31 Иностранное обозрение // Вестник Европы. 1916. № 2. С. 334.
Inostrannoe obozrenie // Vestnik Evropy. 1916. No. 2. P. 334.
32 Иностранное обозрение // Вестник Европы. 1916. № 2. С. 342.
Inostrannoe obozrenie // Vestnik Evropy. 1916. No. 2. P. 342.
33 Иностранное обозрение // Вестник Европы. 1916. № 6. С. 258-259.
Inostrannoe obozrenie // Vestnik Evropy. 1916. No. 6. P. 258-259.
34 Иностранное обозрение // Вестник Европы. 1916. № 7. С. 270, 271, 275.
Inostrannoe obozrenie // Vestnik Evropy. 1916. No. 7. P. 270, 271, 275.
35 Иностранное обозрение // Вестник Европы. 1916. № 6. С. 262.
Inostrannoe obozrenie // Vestnik Evropy. 1916. No. 6. P. 262.
36 Слонимский Л. Иностранное обозрение // Вестник Европы. 1916. № 12. С. 365. Slonimsky L. Inostrannoe obozrenie // Vestnik Evropy. 1916. No. 12. P. 365.
37 Там же. С. 364.
Ibidem. P. 364.
38 Дионео. Нечто о мифах // Вестник Европы. 1916. № 5. С. 290-305.
Dioneo. Nechto o mifakh // Vestnik Evropy. 1916. No. 5. P. 290-305.
39 Там же. С. 295.
Ibidem. P. 295.
40 Там же. С. 296.
Ibidem. P. 296.
41 Там же. С. 297.
Ibidem. P. 297.
42 Там же. С. 304.
Ibidem. P. 304.
43 Там же. С. 297.
Ibidem. P. 297.
44 Зак А.И. Год войны и внешняя торговля С. Штатов (письмо из Нью-Йорка) // Вестник Европы. 1916. № 1. С. 339-371.
Zak A.I. God voyny i vneshnyaya torgovlya S. Shtatov (pismo iz Nyu-Yorka) // Vestnik Evropy. 1916. No. 1. P. 339-371.
45 Там же. С. 341.
Ibidem. P. 341.
46 Там же. С. 371.
Ibidem. P. 371.
47 Чекин А. Под знаком экономии (общественно-экономические последствия войны) // Вестник Европы. 1916. № 3. С. 250-281.
Chekin A. Pod znakom ekonomii (obshchestvenno-ekonomicheskie posledstviya voyny) // Vestnik Evropy. 1916. No. 3. P. 250-281.
48 Цыперович Г. Борьба с дороговизной во Франции // Вестник Европы. 1916. № 4. С. 221-249.
Tsyperovich G. Borba s dorogoviznoy vo Frantsii // Vestnik Evropy. 1916. No. 4. P. 221-249.
49 Лурье М. Будущее германского хозяйства // Вестник Европы. 1915. № 8. С. 247-301.
Lure M. Budushchee germanskogo khozyaystva // Vestnik Evropy. 1915. No. 8. P. 247-301.
50 Там же. С. 300.
Ibidem. P. 300.
51 Лурье М. Организация земледелия в Германии // Вестник Европы. 1915. № 9. С. 254-278.
Lure M. Organizatsiya zemledeliya v Germanii // Vestnik Evropy. 1915. No. 9. P. 254-278.
52 Лурье М. Бытовые отражения войны в Германии // Вестник Европы. 1915. № 11. С. 298-335.
Lure M. Bytovye otrazheniya voyny v Germanii // Vestnik Evropy. 1915. No. 11. P. 298-335.
53 Лурье М. Социальное законодательство военного времени в Германии // Вестник Европы. 1915. № 12. С. 310-338.
Lure M. sotsialnoe zakonodatelstvo voennogo vremeni v Germanii // Vestnik Evropy. 1915. No. 12. P. 310-338.
54 Лурье М. Государственно-коммунистическая организация продовольствия в Германии // Вестник Европы. 1916. № 3. С. 281-311.
Lure M. Gosudarstvenno-kommunisticheskaya organizatsiya prodovolstviya v Germanii // Vestnik Evropy. 1916. No. 3. P. 281-311.
55 Лурье М. Аграрии и дороговизна в Германии // Вестник Европы. 1916. № 5. С. 306-325.
Lure M. Agrarii i dorogovizna v Germanii // Vestnik Evropy. 1916. No. 5. P. 306-325.
56 Лурье М. Под покровом бургфридена // Вестник Европы. 1916. № 6. С. 201-232. Lure M. Pod pokrovom burgfridena // Vestnik Evropy. 1916. No. 6. P. 201-232.
57 Там же. С. 202.
Ibidem. P. 202.
58 Кузьмин-Караваев В. Вопросы внутренней жизни // Вестник Европы. 1916. № 7. С. 309-324.
Kuzmin-Karavaev V. Voprosy vnutrenney zhizni // Vestnik Evropy. 1916. No. 7. P. 309-324.
59 Там же. С. 322.
Ibidem. P. 322.
60 Арсеньев К. На темы дня // Вестник Европы. 1916. № 8. С. 325-339.
Arsenev K. Na temy dnya // Vestnik Evropy. 1916. No. 8. P. 325-339.
61 Там же. С. 325.
Ibidem. P. 325.
62 Там же. С. 333.
Ibidem. P. 333.
63 Кузьмин-Караваев В. Вопросы внутренней жизни // Вестник Европы. 1916. № 8. С. 340-352.
Kuzmin-Karavaev V. Voprosy vnutrenney zhizni // Vestnik Evropy. 1916. No. 8. P. 340-352.
64 Там же. С. 341.
Ibidem. P. 341.
65 Там же. С. 343.
Ibidem. P. 343.
66 Лурье М. Понижение культуры в Германии // Вестник Европы. 1916. № 9. С. 307-348.
Lure M. Ponizhenie kultury v Germanii // Vestnik Evropy. 1916. No. 9. P. 307-348.
67 Там же. С. 308-310.
Ibidem. P. 308-310.
68 Там же. С. 320.
Ibidem. P. 320.
69 Там же. С. 321.
Ibidem. P. 321.
70 Там же. С. 322.
Ibidem. P. 322.
71 Там же. С. 323.
Ibidem. P. 323.
72 Там же. С. 325.
Ibidem. P. 325.
73 Там же. С. 328.
Ibidem. P. 328
74 Там же. С. 329.
Ibidem. P. 329.
75 Там же. С. 330.
Ibidem. P. 330.
76 Там же. С. 332.
Ibidem. P. 332.
77 Олигер H. На войне (картины и мысли) // Вестник Европы. 1916. № 6. С. 199. Oliger N. Na voyne // Vestnik Evropy. 1916. No. 6. P. 199.
78 Арсеньев К. На темы дня // Вестник Европы. 1916. № 7. С. 302.
Arsenev K. Na temy dnya // Vestnik Evropy. 1916. No. 7. P. 302.
79 Штильман Г. Война и патриотизм // Вестник Европы. 1916. № 7. С. 223-227. Shtilman G. Voyna i patriotizm // Vestnik Evropy. 1916. No. 7. P. 223-227.
80 Там же. С. 223.
Ibidem. P. 223.
81 Там же. С. 224.
Ibidem. P. 224.
82 Там же. С. 227.
Ibidem. P. 227.
83 Слонимский Л. Иностранное обозрение // Вестник Европы. 1916. № 9. С. 349.
Slonimsky L. Inostrannoe obozrenie // Vestnik Evropy. 1916. No. 9. P. 349.
84 Слонимский Л. Иностранное обозрение // Вестник Европы. 1916. № 11. С. 354-358.
Slonimsky L. Inostrannoe obozrenie // Vestnik Evropy. 1916. No. 11. P. 354-358.
