CC BY
24КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
БлуждАющиЕ звезды: нация и идентичность
Занд Шломо. Кто и как изобрел еврейский народ. М.: Эксмо, 2010. — 544 с.
В евреях легко разобраться, отринув пустые названия, поскольку евреи — не нация, а форма существования.
И.Губерман
— Мама, а наша кошка — тоже еврей?
Л.Кассиль.
«Кондуит и Швамбрания»
Небеса упали на землю и реки потекли вспять. С первых полос газеты «Завтра», из кулуаров российских круглых и даже кухонных столов исчез антисемитизм. Но это полбеды. Практически одновременно он чудесным образом обнаружился не где-нибудь, а в израильских университетах, вызвав там немалый переполох. Так, Стивен Плаут, адъюнкт-профессор университета Хайфы, пишет в своей статье с красноречивым названием «Патология еврейского антисемитизма»: «Еврейский антисемитизм повсюду вокруг нас, это часть политического воздуха, современная болезнь. В XXI веке мир переживает взрыв этой виртуальной чумы»1. И действительно, в Израиле выросла целая плеяда ученых — историков, социологов, психологов и даже археологов, подвергающих в своих исследованиях сомнению основные положения, на которых базируется теория и практика сионизма: достоверность Торы как исторического источника, галут как вынужденное пребывание еврейского народа вне Эрец-
Исраэль вследствие насильственного изгнания, уникальную расовую гомогенность евреев, историческое право на землю Палестины и проч. Бдительными патриотами-сионистами были выявлены целые очаги поражения этот заразой, например, университет им. Бен-Гуриона в Негеве, а также ее возбудители, которые, как водится, дислоцируются в Европе и Штатах2. Имя этой заразе — постсионизм.
Об этом знаковом явлении русскоязычный читатель узнал, как всегда, последним. В то время как полки британских книжных магазинов уже много лет ломятся от самой разнообразной постсионистской литературы с названиями типа «Изобретение древнего Израиля», «Преодоление сионизма», «Миф о Ма-саде: Коллективная память и мифотворчество в Израиле»3, только в нынешнем 2010 году в России наконец-то вышла работа историка-постсиониста. Книга под провокационным и вызывающе неполиткорректным названием «Кто и как выдумал еврейский народ» профессора Тель-Авивского университета Шломо Занда сразу вызвала живой отклик, что не удивительно для страны, где запрещают даже такое ковыряние в носу, как подсчет евреев — сотрудников НКВД.
На удивление оперативно российскому читателю стала доступна успев-
1 Plaut S. The Pathology of Jewish Anti_ Semitism // Frontpagemag.com/http://front-
230 pagemag.com/2010/02/16/the-pathology-of-_ jewish-anti-semitism/
2 «Израильские социологи, пройдя кампусы Европы и Америки, не только заразились духом "новой левой" доктрины, но и попали в идеологическую и финансовую зависимость от международных организаций» (Эпштейн А.Д. От прошлого — к настоящему: «постсионизм» как научный канон // Еврейское государство в начале XXI века. М.; Иерусалим, 2008. С. 321).
3 Whitelam K. The Invention of Ancient Isra-
el The Silencing of Palestinian History. London:
Routledge, 1996; Kovel J. Overcoming Zionism: Creating a Single Democratic State in Israel/ Palestine. Ann Arbor: University of Michigan Press, 2007; Ben-Yahuda N. The Masada Myth: Collective Memory and Mythmaking in Israel. Madison: University of Wisconsin Press, 1995.
шая стать классической критика Шло-мо Занда профессором Еврейского университета в Иерусалиме Исраэлем Барталем4. В арсенале методов высокоученого профессора — от обычного в таких случаях перевирания цитат и манипуляции с фактами (в частности, он обвиняет Занда в замалчивании «важного и влиятельного сиониста», сторонника «диаспоральной национальности» Ахад-ха-Ама, сам в свою очередь «забывая» о том, что тот был ярым противником «политического сионизма» Т. Герцля, то есть, фактически, противником принципов построения современного государства Израиль, что никак не тянет на «официальную» историографию) и до отеческого похлопывания по плечу зарвавшегося коллеги, застывшего где-то «между Хобсбаумом, Андерсоном и Геллнером», упуская при этом из виду, что само государство Израиль вообще застыло на Пятикнижии.
При этом Барталь не находит ничего нового в книге Занда, «ни одного факта или идеи, которые не были бы представлены много десятилетий назад». У критика происходит явная аберрация сознания — сам того не замечая, он подтверждает большинство тезисов Шломо Занда. Чего только стоит заявление: «Ни один историк, исследующий еврейское национальное движение, не считал, что евреи — народ чистого этно-биологического происхождения. Никогда еврейский "национальный" историк не пытался скрыть общеизвестный исторический факт, что прозелитизм был значимым явлением в еврейской истории в древности и средневековье. Миф "изгнания" действительно существует в израильском обыденном сознании, но не в исторических трудах»5.
Однако откуда сей миф взялся
4 Исраэль Барталь. Изобретение изобретения. О книге Шломо Занда «Когда и как был изобретен еврейский народ?» // http:// booknik.ru/context/?id=32658&print=
5 Ibid.
в «обыденном сознании», Барталь либо не знает, либо не хочет знать. Ибо, как известно, историческая память в массовое сознание с небес никогда не падала, ни в доиндустриальную эпоху, ни тем более сейчас, в век всеобщего образования и глобального распространения СМИ. Концепции прошлого формировались тогда и формируются сейчас узким кругом облеченных доверием власти лиц с целью легитимации этой самой власти.
Вообще, создается впечатление, что привычка ставить методологию исторического исследования с ног на голову и путать причину со следствием — отличительная черта критиков Занда. В заключении Барталь сокрушенно отмечает: «Нам, историкам-скептикам, закопавшимся в ветхих книгах и пыльных архивных папках, ничего не остается, как продолжать читать то, что действительно написано, и писать о том, что действительно прочитано», определяя, таким образом, в качестве задачи историка не выяснение истины и не реконструкцию объективной картины прошлого, а ретрансляцию того, что написано!
Отсюда и слепое следование письменным источникам (точнее, источнику), то есть Торе, которая для еврейского исторического познания служит одновременно и предметом исследования. Лишь традиционный «библейский нарратив» может служить «легитимным источником интерпретационных суждений»6. При таком подходе археологии, которая в исследовании истории других этносов древнего мира играет ключевую роль, здесь отводится чисто иллюстративная функция. Так, например, постулируется, что «при наличии двух одинаково вероятных объяснений той или иной археологической находки естественно отдать предпочтение такой интерпретации, которая соответствует Библии»7. Не-
6 Хазони Давид. Память в руинах // Еврей- _
ское государство... С. 304. 23 1
7 Там же. С. 301. _
удивительно, что при описанной «методологии» любые слова из Библии найдут свое подтверждение: была бы концепция, а факты подберем.
В качестве иллюстрации укоренения таких мифов в «обыденном сознании» может служить любопытная передача на израильском телевидении летом этого года, посвященная разбору книги Шломо Занда8. Не будем заострять внимание на том, что на Занда мгновенно были навешаны ярлыки: типичный израильский левак, получил образование на деньги коммунистов, — ну что хорошего можно от такого ждать? (попутно досталось и Э. Хобсбауму, того вообще фактически обозвали фашистом, — лихо выстроенная логическая цепочка — социалист-коммунист-сталинист-фашист — не может не вызвать недоумение у нормального зрителя). Отметим лишь тот факт, что ведущий передачи и эксперт-историк Еврейского университета всерьез утверждали, что цифры Иосифа Флавия относительно количества евреев абсолютно достоверны, ибо «он очевидец» и как можно с этим спорить?!
Именно развенчанию подобных мифов и посвящена книга Шломо Занда. Избавив себя от труда по перечислению результатов еврейского мифотворчества, «препарированного» Зан-дом, предоставим слово издателю книги — Александру Этерману. Итак, факты следующие:
«1. Древнейшая история евреев (примерно до Х-1Х веков до н.э.) — набор мифов. Она примерно в той же степени мифологична, что и, например, рассказы о Геракле и Троянской войне. За обеими сериями мифов, несомненно, стоят непрямые исторические и куль-
232
8 Кто и как изобрел еврейский народ. Часть 1 // http://www.youtube.com/watch?v=-BbEiH4x_bkU; Кто и как изобрел еврейский народ. Часть 2 // http:// www.youtube.com/ watch?v=6cr8YVDr-Iw&feature=related; Кто и как изобрелеврейский народ. ЧастьЗ // http:// www.youtube.com/watch?v=uF5Vb9EvZrA
турные подоплеки, вот только реальной историей они (мифы) не являются.
2. Евреи — не раса, как любят нам рассказывать. Иными словами, они не имеют общего биологического происхождения (если не говорить, разумеется, о происхождении от общих предков всех нынешних Homo Sapiens, живших в Африке 100 тысяч лет назад или несколько позже, или, быть может, несколько более поздних общих предков всех ближневосточных этносов). Их объединяет не общее происхождение от жившего 3-4 тысячи лет назад мифического Авраама, а различные культурные, религиозные и иные признаки. Вещь обычная...
3. Евреи — не изгнанники, живущие в чужих странах вне истории. Никто не изгонял их из Палестины. Следовательно, еврейское рассеяние некорректно называть изгнанием. Этот термин имеет другое изначальное значение и относится к другому историческому периоду — к эпохе гибели израильской и иудейской монархий. Затем он приобрел теологический смысл. Еврейская диаспора последних двадцати веков имеет совершенно иную природу. Рассказ о народе, в течение тысячелетий чудесным образом существующем вне родины и нигде не пускающем корней, — миф.
4. Нынешние евреи — в основном (добавлю от себя — намного более чем на 80%, даже если считать только от 200 года до н.э.) потомки прозелитов. Вообще, уже в древности мировая иудейская диаспора состояла большей частью из прозелитов. С тех пор ситуация, по определению, измениться не могла»9.
Размотаем клубочек.
Ответ на вопросы «Зачем же понадобилось еврейской историографии выводить "единый" уникальный еврейский этнос на земле Обетованной из бронзового века, насильно изгонять его после разрушения Первого (VI в.
9 Этерман А. Исполняю старое обещание: Занд о еврейском народе // http://eterman. livejournal.com/33136.html
до н.э) и Второго (70 г. н.э.) храмов, ставить знак равенства между народом и религией (еврей=иудей), отметая малейшие намеки на смешивание евреев с окружавшими их племенами, этносами и народностями — финикийцами, арабами, самаритянами», а также «чему мог послужить сконструированный этнически и религиозно чистый народ» — очевиден. Легитимации права евреев, сохранивших свою этничность и религию в диаспоре, на Эрец-Исраэль, несправедливо утерянный, но тем не менее не забытый.
Созидание еврейской коллективной памяти, как отмечает Занд, началось почти в то же время, что и европейское национальное возрождение, и связано с трудами историков Генриха Греца, Моше Гесса, Семена Дубнова: «...эти завалы памяти возникли не сами собой. Они накапливались слой за слоем, начиная со второй половины XIX века, благодаря деятельности талантливых исторических "реставраторов", манипулировавших в основном осколками иудейской и христианской религиозной памяти и вылепивших из них при помощи богатого воображения непрерывную родословную "еврейского народа"» (с. 59). Это они заложили базу для еврейского национального движения, для сионизма. В XX в. благодаря историкам-сионистам (Сало Барон, Ицхак Баер, Бенцион Ди-нур) национальный миф значительно развился и практически приобрел ту привычную этнонациональную форму, которая жива и по сей день: для придания своей национальной концепции сколько-то конкретного характера «сионистским интеллектуалам. пришлось призвать на помощь этнорелигиозную и этнобиологическую идентичности» (с. 444), а «Библии была отведена ключевая роль национальной коллективной «памяти» (с. 445).
Таким образом, сионизм постулировал основные составляющие национального мифа: возникновение мощного еврейского государства (при Давиде и Соломоне); этническую не-
прерывность, этническую чистоту на всем протяжении еврейской истории; принадлежность к иудаизму — насильственное изгнание — диаспору — возвращение — новое государство, построенное на тех же религиозно-этнических принципах (еврейство и иудаизм граждан). «С самого начала своего пути сионизм был этноцентрическим национальным движением, жестоко определившим выдуманный им "исторический народ" и отвергавшим добровольное присоединение к нему на гражданской основе» (с. 446). Именно в этом таятся, по совершенно справедливому мнению Занда, корни современного арабо-израильского конфликта. Ибо сам этнонациональ-ный характер еврейского государства уже исключает всякую возможность стать гражданином государства Израиль для любого нееврея, для любого, кто не исповедует иудаизм.
Но при всей силе и бесспорности работы Занда в части срывания покровов, то есть мифов и идеологем израильской историографии, критики быстро и уверенно нашли в ней слабые места, на которых с энтузиазмом и сосредоточились, обходя стороной вопросы о показанных Зандом методах насаждения национальной идентичности. Эти места практически полностью сосредоточены в сюжетах, относящихся к этнической истории. И дело не столько в неизбежных для любой обобщающей работы неточностяхтипа утверждения, что хазары «при переходе к оседлому образу жизни. смешались со скифами» (с. 381), которые в реальности перестали существовать за несколько столетий до появления в Северном Причерноморье хазар, или что арабский дипломат и писатель Ибн Фадлан по пути к волжским булгарам «пересек Хазарию и оставил после себя множество ценных наблюдений» (с. 383), хотя маршрут его миссии специально шел в обход хазар, находившихся в далеко не дружественных отношениях с
булгарами, и весь фрагмент о хазарах в сочинении Ибн Фадлана заимствован из трудов других арабских авторов.
Хазария занимает столь солидное место в книге (с. 375-419), потому что из нее вслед за Артуром Кестлером10 Занд выводит весьма многочисленное еврейство Восточной Европы, считая, что к древним обитателям Ближнего Востока ашкеназим отношения не имеют. Занд обращает внимание на тот факт, что с 1951 г. на иврите не была издана ни одна монография о хазарах, и считает «столь длительное замалчивание» неслучайным, имеющим идеолого-политическое объяснение: «Опасение, что легитимность сионистского проекта может серьезно пострадать в случае, если еврейские поселенцы окажутся не исконными "сынами Израиля", а потомками хазар, сопровождалось и более глобальным страхом: делегитимация могла затронуть само право государства Израиль на существование!» (с. 414-415). Действительно, израильская наука второй половины ХХ в. внесла значительно меньший вклад в хазароведение, чем советская и западная, и помимо отсутствия доступа к источникам и сильной тюркологической школы, влияние на это вполне могло оказать изменение политического климата, углубление арабо-израильского конфликта, приведшее к усилению этнизации, формированию четких и незыблемых идеологических границ в национальной идентификации. Но даже если подобные опасения и бытуют в кабинетах израильских сурковых, из этого не следует, что аш-кеназим на самом деле полностью или частично произошли от хазар.
Ни письменные источники, ни археологические данные не подтверждают, что иудаизм получил широкое распространение в Хазарии, за исключением правящей верхушки этой далеко не са-
мой многонаселенной степной страны. Более того, в степной и лесостепной части Хазарии, то есть там, где обитали собственно хазары, а не малочисленные еврейские общины, жившие замкнуто на территории современного Дагестана и Крыма задолго до завоевания хазарами этих земель, археологических свидетельств иудаизма вообще пока не обнаружено11. Исторических свидетельств, живописующих массовую еврейскую миграцию из Западной Германии в Восточную Европу, не существует, однако известно, что имел место процесс активной германской (а не хазарской) колонизации «восточных земель» в Х1У-ХУ вв. (и Занд упоминает об этом), а до этого, в ХП-ХШ вв., в Германии имели место гонения на евреев, которые бежали на восток. Языком ашкеназим стал диалект немецкого, а не один из тюркских языков. Встречающиеся в идиш тюркские заимствования происходят из контактов с населением Золотой Орды и ее осколков, игравшим огромную роль в восточноевропейской торговле на протяжении ХШ-ХУ1 вв. Очень сомнительно, что основу еврейства, например, Польши, первое упоминание о котором в польском источнике относится к 1150 г.12, могли составлять эмигранты из государства, которое перестало существовать в конце Х в. и где иудейские общины были так малочисленны, что артефакты иудеев-хазар не найдены до сих пор. Но именно на хазарах, а также иудейском царстве Химьяр в Аравии IV-VI вв. и берберской царице-иудейке Дахии аль-Кахине (VII в.) строится концепция Занда о том, что современные евреи — это потомки прозелитов различного происхождения, ничем не связанные с древ-
_ 10 Кестлер А. Тринадцатое колено. Кру-
234 шение империи хазар и ее наследие. СПб.: _ Евразия, 2001.
11 Флеров В.С., Флерова В.Е. Иудаизм в степной и лесостепной Хазарии: проблема идентификации археологических источников //Хазары. Евреи и славяне. Т. 16. М.; Иерусалим, 2005. С. 185-206.
12 Польша // Краткая еврейская энциклопедия. Т. 6. Кол. 619-620.
ним Израилем и между собой, кроме религии. Если так, то сионизм как идея о возвращении на родную землю после вынужденного изгнания не имеет исторической почвы: о каком праве на Эрец-Исраэль может идти речь, если абсолютное большинство современных евреев — это потомки хазар, арабов, берберов?
Но почва эта выбита уже тем фактом, что никто евреев две тысячи лет назад из Палестины не изгонял. Почему же для Занда настолько важна хазарская гипотеза? Ведь из факта существования этнического ядра нации совершенно не следует права этой нации на изгнание иноэтничного населения и введение расистских законов, против которых борются постсионисты. Почему, помимо очевидного факта, что современные евреи, как и любой другой народ мира, не имеют «единого биологического происхождения» (с. 18), автор посвящает свою книгу попытке доказать, что евреи вообще не являются народом? К идейному арсеналу постсионистов этот тезис ничего не добавляет, зато прямо следует из принципов социального конструктивизма, которых придерживается Занд, когда пишет, что «в своем современном значении слово "народ" относится к человеческому коллективу, проживающему на конкретной территории, где развивается общая для всего этого коллектива живая повседневная культура — от языка до жизненных обычаев и привычек. Поэтому мы называем сегодня народами французов, итальянцев, вьетнамцев или русских, но не можем говорить о еврейском или христианском народе» (с. 24). При этом «сионистский колонизационный процесс создал на Ближнем Востоке два новых народа: палестинский и израильский» (там же). И если второй тезис не вызывает сомнений — процессы палестинского и израильского нацио-генеза очевидны, то идея о евреях как общности исключительно религиозной вызывает сомнения.
Государство Израиль — на данный момент единственная в мире страна победившего этнонационализма. Религия играет в идеологии ее большую роль, но только потому, что это этническая религия. Причем чем дальше, тем более этническим становится этот национализм. 10 октября сего года, например, правительство Израиля приняло поправку, согласно которой все желающие натурализоваться неевреи обязаны приносить присягу не просто государству Израиль, как раньше, а государству Израиль как еврейскому и демократическому. Для прибывающих евреев, имеющих право на гражданство по Закону о возвращении, такая присяга не нужна. Пока. Но Закон о возвращении на протяжении своего существования с 1950 г. претерпел не одно изменение. И кто знает, какие еще требования прибавятся к дефиниции «еврея», как того, кто «родился от еврейской матери или перешел в еврейство и не принадлежит к другой религии». Например, «партия ШАС сообщила, что разрабатывает новый законопроект, связанный с гражданством. Согласно новой инициативе, лицо, признанное виновным в нелояльности к государству, будет лишено гражданства»13. Можно лишь только догадываться, что будет подразумеваться под понятием лояльность в стране, стремящейся к этнически чистому государству, при том, что 25% населения евреями не являются. Вероятно, речь о тех гражданах, которые нелояльны именно к еврейской сущности государства Израиль.
Такая политика невозможна, если не основана на традиционной, в данном случае религиозной, культуре — ведь нельзя мгновенно убедить несколько миллионов человек в исключительной важности этнической принадлежности матери претендента на гражданство.
13 ШАС готовит новый закон: лишение гражданства за нелояльность // Ьпр^/'й^'й?. newsru.co.il/israel/10oct2010/ishai8005.html
И действительно, это галахическое14 определение, зафиксированное еще в Мишне (между 70-200 гг. н.э.). И специфическое понятие нееврея, равно как и поведение по отношению к этой категории, четко регламентировано в Галахе еще в средние века15. Именно эти традиционные установки являются базой для формирования у евреев всего мира представлений об общности происхождения. Иудаизм был для евреев не только основой высокой культуры и частью культуры народной, как мировые религии, а как языческие культы являлся оболочкой, в которой на протяжении многих веков развивалась вся духовная культура и сохранялась этническая идентичность. Собственно, сохранение этой идентичности и было главной целью иудаизма в долгий период между древней Иудеей, сохранявшей автономию до 70 г. н.э., и созданием государства Израиль.
Яркая иллюстрация этой функции — отсутствие исторических хроник и вообще интереса к постбиблейской истории в средневековой еврейской литературе при тщательном сохранении Писания, вокруг толкования которого и шла вся интеллектуальная жизнь средневекового еврейства16. И действительно, зачем фиксировать и изучать ничем не примечательные события между славным библейским прошлым и мессианским будущим?
Евреи принадлежат к нескольким
14 Галаха — нормативная часть иудаизма, регламентирующая религиозную, семейную и гражданскую жизнь евреев // Краткая еврейская энциклопедия. Т. 2. Кол. 7.
15 Этерман А. Еврейские галахические источники об отношении к неевреям // Alexander Eterman. Essays / https://sites.google. com/site/alexandereterman/essays—gentiles-in-halacha
16 Ньюснер Дж. Почему в раввинистиче-
ском иудаизме нет истории? // История и коллективная память: Сборник статей по еврейской историографии. М.; Иерусалим, 2008. С. 78-91.
антропологическим типам (при этом большинство ашкеназим принадлежат к арменоидному), но из этого не следует, что они не являются народом. Абсолютное большинство современных европейских этносов состоит из того же или большего числа типов. Занд упоминает критерий единой повседневной культуры, но она даже сейчас имеет существенные региональные различия у итальянцев, испанцев, французов и других народов, чье существование исследователь не оспаривает. Кстати, понятием «этнос» Занд предпочитает не пользоваться «из-за неприятного биологического отголоска», а народ он определяет как «социальную группу, живущую на четко определенной территории и обладающую морфологическими характеристиками, очерчивающими общие культурные нормы и практики нерелигиозного характера (схожие диалекты, кулинарные обычаи, предметы одежды, популярные мелодии и т.д.)» (с. 80). Здесь интересно, что автор среди признаков народа не указывает ни представления об общности происхождения, ни самосознание. Для автора это категории, не имеющие значения, потому как «в досовременных письменных источниках... именование "народ" присваивалось группам людей, обладавших самыми различными характеристиками. Иногда это были могущественные племена, иногда — общества, жившие под властью мелких царьков или князей. религиозные общины или нечто совсем иное — низшие социальные слои, не принадлежавшие к политическим или культурным элитам» (с. 75). Тот современный народ, которым не считает евреев Занд, — это, видимо, нация. При характеристике понятия «нация» Занд использует теоретические наработки Б. Андерсона и Э. Геллнера, выделяя в качестве признаков нации гомогенную массовую культуру, сформированную системой всеобщего образования, концепцию гражданского равенства внутри сообщества (нации),
культурно-языковую связь, осознание причастности к нации, общую территорию и экономическую деятельность (с. 94). Естественно, нация возможна только в Новое время, с его индустриальным обществом и капиталистическими отношениями.
Из этих положений очевидно, что более-менее четкие границы имеют в представлении как Занда, так и теоретиков социального конструктивизма, на которых он опирается, только два вида «народа»: племена, спаянные родовым строем, и капиталистические нации. Таким образом, огромный период между становлением ранних государств и появлением массового образования и культуры из истории народов исчезает, будто в государствах доиндустриальной эпохи с ослаблением родовых связей люди временно забыли мифы об общем происхождении (мифы для социальных конструктивистов особого значения не имеют), исчезло языковое единство, общая территория и культурные нормы, и место народов-племен заняли народы — «религиозные общности». Правда, потом нации созидаются на базе тех же древних мифов, что и племена, — или памяти об этих мифах.
Действительно, если следовать этим положениям, евреи — это не народ. Но совершенно очевидно, что это и не религиозная общность, подобная христианам. Для того чтобы понять феномен еврейской общности, к помощи западной социальной антропологии прибегать не стоит. Ответ на этот вопрос, как нам представляется, можно отыскать в преждевременно сданных в архив работах классиков советской этнографии. Несколько странно, что ведущие антропологи Европы и Америки из советских исследователей взяли на вооружение только работы И.В. Сталина17. Ведь в
17 См., напр., оксфордскую хрестоматию: Nationalism / Ed. by J. Hutchinson and A.D. Smith. Oxford: Oxford University Press, 1994. P. 18-21.
советской науке было еще много интересного и полезного. Например, понятие «народность» — стадия развития этноса между племенем (условно) и нацией, общность, которая складывалась в раннеклассовых государствах на базе группы родственных племен и отличалась формированием единой духовной культуры элиты, в том числе литературного языка, в определенных территориально-политических рамках, увеличением информационных связей и более высокой культурной однородностью в целом18. Утрата государственности нередко, но не всегда приводила к распаду народности. Например, древнерусская народность распалась далеко не сразу после монголо-татарского нашествия, лишь после включения южно- и западнорусских земель в состав Великого княжества Литовского. Еврейской народности удалось выжить в законсервированном состоянии в течение двух тысячелетий, пополняясь новыми источниками, но сохранив этнокультурную основу. На ее базе формируется сейчас израильская нация.
Но нация — это, безусловно, вопрос самосознания. Взять хотя бы нынешнюю Всероссийскую перепись, по которой можно записаться хоть советским, хоть югославом, хоть эльфом. И поэтому современная израильская нация сегодня стоит на распутье — либо она закончит свои дни в рамках страны «победившего иудаизма», где в XXI веке до сих пор действуют средневековые нормы, либо признает свое существование именно в качестве израильской, а не еврейской нации, откроет двери и позволит каждому человеку самостоятельно разбираться со своей идентичностью.
Елена ГАЛКИНА, Юлия КОЛИНЕНКО
18 Бромлей Ю.В. Очерки теории этноса. М.: УРСС, 2008. С. 286.
