CC BY
21
УДК 613.865-053.5:371
Канд. мед. наук В. И. Агарков
ГИГИЕНИЧЕСКОЕ ОБОСНОВАНИЕ ОБЪЕМА ДИКТАНТА ДЛЯ МЛАДШИХ ШКОЛЬНИКОВ
Донецкий медицинский институт им. М. Горького
Задача данной работы заключается в изучении напряжения функций организма и определении допустимой умственной нагрузки школьников младшего возраста при написании диктанта по русскому языку.
В эксперименте участвовали 28 хорошо и отлично успевающих учащихся 2-го и 3-го классов.
Оценивали функциональное состояние детей при написании 3 диктантов различного объема. Второклассники писали диктант из 55—60 слов (340—370 букв), 85— 95 слов (450—490 букв) и 100—110 слов (600—660 букв), а третьеклассники — из 95—100 слов (490—520 букв), 135—140 слон (675—700 букв) и 185—190 слов (950— 990 букв). Исследования проводили в первую половину дня на 1—2-м и 4—5-м уроках. В один день писался только один диктант.
В процессе работы определяли частоту пульса (ЧП) и температуру кожи щеки (как показатель эмоционального возбуждения), а в начале и конце ее — артериальное давление (АД), латентный период зрительно-моторной реакции (ЗМР), порог возбудимости зрительного анализатора (ПВЗА) по эффекту фосфены и тремор кисти руки (ТК) с помощью электротремометра.
Диктант вызывает существенное нервно-эмоциональное напряжение у детей. Пульс был 98±1,2 в минуту и часто достигал 104—108, температура кожн щеки повышалась на 1 — 1,5°С. а минимальное АД возрастало на 7— 10 мм рт. ст. Подобная реакция организма была особенно выражена в первые 10 мин работы. В дальнейшем эмоциональный компонент несколько уменьшался при сохранении нервного напряжения. Это проявлялось в некотором уреженин и снижении температуры кожи щеки на фоне увеличения минимального АД. Падение эмоциональной реакции происходило почти параллельно увеличению латентного периода ЗМР. Подобная синхронность функциональных сдвигов указывала на то, что спад эмоционального напряжения у детей связан не с адаптацией их к данной работе, а с развивающимся умственным утомлением и поэтому может квалифицироваться как его начальный признак. Специфично в ходе написания диктанта изменялось максимальное АД — оно снижалось и тем сильнее, чем больше было умственное утомление школьников. Особых возрастных различий в изменении функций организма детей не отмечено. Однако навыки и скорость письма у учащихся оказались различны. Второклассники писали медленнее и поэтому за одинаковое с третьеклассниками время были способны написать диктант значительно меньшего объема при практически аналогичном на-
пряжении функций организма. В связи с этим утомление у учеников 2-го класса наступало раньше, т. е. после диктанта меньшего объема.
При написании диктанта из 55—60 слов у второклассников не наблюдалось ухудшения функций центральной нервной системы (не менялись латентный период ЗМР и ПВЗА), но появлялось небольшое снижение систолического и повышение диастолического АД и увеличивался тремор кист» пишущей руки. Это указывало на общее благоприятное состояние учащихся при подобной умственной нагрузке, хотя усиление тремора свидетельствовало о том, что у детей уже при данном объеме письма кисть утомлялась.
После диктанта из 85—95 слов у второклассников отмечалось существенное утомление как центральной нервной системы, так и кисти руки, что проявлялось в заметном увеличении латентного периода ЗМР, повышении ПВЗА, снижении систолического и повышении диастолического АД, урежении пульса и значительном усилении тремора кисти руки. При диктанте в 100—110 слов изменения функций организма у этих детей были более глубокими. У учащихся 3-го класса заметное ухудшение функций наступало только при написании диктанта из 135—140 слов, а выраженное — при объеме 185—190 слов. Описанные изменения функций организма у учащихся в ходе писании Диктанта появлялись в тех случаях, когда эта работа выполнялась на первых 2 уроках в первую половину дня и недели. Когда диктант писался на 4—5-м уроке и особенно в пятницу или субботу, то утомление у детей наступало несколько раньше.
Таким образом, при написании школьниками диктанта по русскому языку его гигиенически оптимальный объем должен составлять для второклассников 55—60 слов (340—370 букв), для третьеклассников 95—100 слов (490—520 букв). При такой нагрузке у учащихся не регистрируется существенного ухудшения функций организма. Максимальный объем диктанта не должен превышать для учеников 2-го класса 85—95 слов (450—490 букв), для учеников 3-го класса 135—140 слов (675— 700 букв). При подобной нагрузке функциональные изменения в организме не выражены и относительно быстро-исчезают в условиях активного отдыха. Лучше, если диктант пишется на 1—2-м уроке в первую половину дня и недели. Если же он выполняется в конце учебного дня или недели, то объем его должен уменьшаться на 15—17%.
Поступила 17.06.80
УДК 617.753.2-053.5-02
А. А. Сычев
БЛИЗОРУКОСТЬ У ШКОЛЬНИКОВ, ЕЕ ПРИЧИНЫ И МЕХАНИЗМ
РАЗВИТИЯ
Украинский институт усовершенствования врачей, Харьков
В структуре отклонений в состоянии здоровья школьников снижение остроты зрения и близорукость постоянно занимают одно из первых мест, поэтому уже в течение многих лет проводится изучение особенностей развития зрительного анализатора у детей и подростков и выясня-
ются причины и механизмы формирования близорукости. Однако все еще малая эффективность мероприятий по ее предупреждению свидетельствует о том, что причины и механизмы развития этой аномалии рефракции еще недостаточно выяснены.
В то же время известно, что в анатомо-оптической основе близорукости, как и других аномалий рефракции, лежит несоответствие положения главного фокуса оптических сред глаза относительно плоскости сетчатки, причем это несоответствие может определяться как длиной сагиттальной оси глазного яблока, так и преломляющей способностью его оптических элементов — рефракцией роговицы и хрусталика. Более чем за 100 лет систематического изучения проблем близорукости выдвинуто много гипотез, раскрывающих причины и механизмы ее появления. Говоря о причинах близорукости у детей, большинство исследователей указывают на зрительную работу вблизи и неблагоприятные для этого условия. Еще в прошлом столетии сложилось мнение, что близорукость у молодежи сочетается с образованием (Cohn, 1867; Ф. Ф. Эрис-ман, 1870, и др.). В дальнейшем убедительно доказано, ■что число близоруких учеников неуклонно возрастает от класса к классу и близорукость чаще выявляется у детей, -занимающихся в школах и классах с неудовлетворительными показателями естественного и искусственного освещения, а также в школах, где учащиеся вынуждены в течение многих лет пользоваться низкими для своего роста партами и столами. Большое значение придается также рассматриванию мелких объектов, чтению плохо отпечатанного текста учебников.
На основании материалов этих исследований возникла гипотеза о «школьной», или рабочей, близорукости. Доказательством служило постепенное уменьшение числа страдающих близорукостью в результате систематического улучшения условий и организации учебных занятий. Установленная в прошлом столетии доля близоруких среди учащихся старших классов (35—40% — Ф. Ф. Эрис-ман, и др.) в последующие десятилетия и в наши дни составила 20—15% и менее (И. С. Кривоносое; А. Н. Николаев, и др.). В последние годы установлено заметное увеличение числа страдающих близорукостью в связи с дополнительной учебной нагрузкой в специализированных школах <Э. Н. Вильшанский и М. И. Рубинчик; Н. Б. Бушанская и Н. Н. Рундальцева-Иванова, и др.) и заметной интенсификацией учебного процесса после введения новых учебных планов и программ (А. А. Сычев, 1975; А. И. Дашев-ский и соавт.; Е. И. Ковалевский и А. В. Корольчук).
Несмотря на четкую взаимосвязь частоты выявления ■близорукости с характером выполняемых зрительных ра-<5от, данная гипотеза все же не может объяснить, почему она развивается не у всех детей, занимающихся в одинаковых условиях. Steiger высказал предположение о том, что рефракция глаза, как и другие признаки, передается по наследству. Такой подход к решению проблем рефракции получил признание. М. И. Авербах и др. считали, что клиническая рефракция глаза — родовой признак, и для профилактики близорукости рекомендовали консультировать молодежь в отношении выбора супругов. А. А. Холина утверждала, что развитие близорукости является следствием роста глаза в связи с ростом всего организма. Такого же мнения придерживаются В. В. Скоро-динская, В. В. Волков (1980) и др., однако А. А. Малиновский (1961), С. А. Громова и др. не обнаружили положительной корреляции между ростом и усилением рефракции глаз.
Э. С. Аветисов и соавт. (1976), а также В. В. Маккь-•юсик относят близорукость к полигенным признакам. ■О. А. Пантелеева считает, что при наследовании переда-•ется только вид рефракции, а не степень ее и характер клинического течения. Даже у однояйцевых близнецов с возрастом различие в степени близорукости возрастает (Weekers). В. В. Бунак подчеркивает, что всякие различия варьирующих признаков у близнецов объясняются влиянием условий жизнн, воспитания и избранной специальности. Однако и это не может объяснить развития ■близорукости, особенно у взрослых — студентов или рабочих и служащих — в связи с их профессиональной деятельностью.
$Таким образом, сложилось два противоположных взгляда на причины развития близорукости. Одни считают, что •она развивается под влиянием зрительной работы вблизи
в неудовлетворительных условиях, другие выдвигают на первое место роль наследственности. Вместе с тем большинство ученых различают два вида близорукости: один отличается доброкачественным течением и хорошо корригируется, другой, наоборот, быстро прогрессирует, плохо корригируется и сопровождается поражением глазного дна. Такую близорукость, по мнению В. П. Эфроим-сона, Э. И. Дактаравнчене и В.-Ю. М. Арчюлене, можно отнести к наследственной, однако следует признать главное — любой признак или свойство организма, согласно учению о наследственности и изменчивости, может проявиться, прогрессировать и т. д. в результате взаимодействия наследственности, условий жизни и характера избранной деятельности. Механизмы развития близорукости также объясняются различно, тогда как выяснение их, несомненно, позволило бы вскрыть истинные причины близорукости и предложить эффективные меры по ее профилактике.
По мнению Cohn, длительная зрительная работа вблизи сопровождается напряжением аккомодации, что повышает внутриглазное давление. Ф. Ф. Эрисман утверждал, что одновременно в силу движения заднего полюса глаза кнаружи (при конвергенции) происходит натяжение зрительного нерва. Действие указанных сил и обеспечивает удлинение глазного яблока в его сагиттальном размере. Однако экспериментальные исследования (Ф. Ф. Герман; Токого и соавт., и др.) не обнаружили корреляции между длиной глаза, внутриглазным давлением и рефракцией глаз. Против такого объяснения механизма развития близорукости свидетельствует и то, что с усилением клинической рефракции глаза аккомодация для работы вблизи используется все в меньшем объеме, а роль конвергенции не подтверждается фактом развития близорукости у людей с одним глазом (С. С. Головин) или в одном глазе лиц, работающих с микроскопом (А. А. Татевосян). Отсутствие убедительных данных о механическом растяжении глаза заставило ученых обратиться к изучению состояния склеральной оболочки глаза. Склера состоит из соединительной ткани, и нарушение ее эластичности даже при нормальном внутриглазном давлении или его колебаниях может привести к удлинению глазного яблока. А. А. Малиновский (1957) установил, что близорукость чаще встречается у страдающих плоскостопием, грыжами, растяжением связок. По его мнению, причиной увеличения растяжимости соединительной ткани являются перенесенные инфекционные и хронические заболевания. Возникновение близорукости после различных заболеваний отмечали Н. И. Усов, В. А. Асабина и др.
Knapp указывал, что снижение эластичности соединительной ткани может быть следствием отсутствия в пище солей кальция и витамина D. И. С. Збандут при экспериментальном недокорме животных установила увеличение растяжимости склеры. Е. М. Белостоцкая, О. Н. Савельев, Ю. Д. Жилов связывают развитие близорукости у детей с недостаточным УФ-облучением, гипо- и авитаминозами.
Гипотеза о развитии близорукости при уменьшении эластичности склеры значительно расширяет возможности понимания механизма этого процесса (если принять, что сагиттальная ось глаза уже в самом начале усиления рефракции удлиняется). С помощью такого предположения можно объяснить, почему близорукость формируется не у всех детей, занимающихся в одном классе. Однако нужно учесть и то, что даже при явно выраженных болезненных состояниях близорукость развивается не у всех детей, а только несколько чаще, чем у здоровых. По данным Н. И. Усова, близоруких среди учащихся с резко выраженными признаками перенесенного рахита лишь 29,7%.
Очевидно, состояние склеральной оболочки глаза не играет решающей роли в развитии близорукости. Еще в 30-е годы в связи с работами Е. Ж- Трона представления о механизмах развития близорукости существенно изменились. Он впервые установил, что преломляющая способность хрусталика тесно коррелирует с клинической рефракцией глаза (+0,8), а длина оси глаза только в
30,2% случаев служит анатомической основой аметропии (при дальнозоркости более 4 дптр и близорукости 6 дптр). Е. Ж- Трон ввел понятие о рефракционной и комбинационной близорукости, при которой длина оси и преломляющая способность оптических сред глаза не выходят за пределы нормы. Тем самым было существенно поколеблено мнение о решающей роли длины оси глаза в формировании начальных степеней аномалий рефракции.
Указанные положения способствовали значительному расширению исследований функции хрусталика. Особое внимание уделялось так называемому спазму аккомодации (А. И. Дашевский, и др.), усиленно изучалась устойчивость и выносливость аккомодации к работе вблизи <А. А. Сычев, 1959; Э. С. Аветисов и С. А. Бабаян, и др.). Результаты этих исследований дали основание предположить, что близорукость до 3 дптр является следствием адаптации зрительного анализатора к преимущественной работе на близком расстоянии. По мнению Э. С. Аветисо-ва, слабость аккомодации не обеспечивает легкого восприятия вблизи, и организм путем координирующих влияний из центра управления ростом глаза побуждает к изменению его оптической системы, т. е. к удлинению сагиттальной оси. В то же время при исследовании анатомо-оптической структуры глаза с помощью новейших методов биометрии (эхографии) не обнаруживаются заметные различия в размерах глаз при близорукости до 3 дптр и соразмерной рефракции (Е. И. Ковалевский и соавт.). По нашему мнению, хорошо обоснованные положения о покое и активной аккомодации для зрения на разное расстояние (У. X. Мусабейли; Вгешш, и др.) имеют большое значение для объяснения начальных механизмов усиления рефракции. Можно предположить, что при напряженной работе с использованием зрения на малое расстояние аккомодация для работы вблизи будет постоянно совершенствоваться и улучшаться, а для зрения вдаль ухудшаться.
С целью выяснения сущности предполагаемых изменений в состоянии аккомодации нами проведен ряд исследований, позволивших выявить особенности аккомода-тивной функции у школьников разного возраста с учетом рефракции глаз, длительности зрительной работы в режиме дня и условий занятий в современной школе. Особенности аккомодации изучались с помощью предложенного нами способа, дающего возможность оценивать активность её по времени осуществления при взгляде вблизь и переводе взгляда вдаль (А. А. Сычев, 1967).
В итоге исследований установлено, что у школьников с соразмерной рефракцией и слабой дальнозоркостью аккомодация при рассматривании вблизи и взгляде вдаль постоянно совершенствуется в возрасте до 14 лет, причем более интенсивно — в первые 3 года обучения. У школьников со слабой близорукостью (0,5—1,5 дптр) такого совершенствования нет. У них заметно преобладает аккомодация для работы вблизи. В дальнейшем в связи с усилением степени близорукости отмечается прогрессирующее снижение активности аккомодации для зрения вдаль. Эти изменения в деятельности аккомодации у близоруких тесно коррелируют со сравнительно большим объемом учебных и других занятий. Сравнение частоты выявления близорукости у школьников в 1954—1957, 1965—1968 и 1973—1974 гг. свидетельствует о том, что, несмотря на заметное улучшение условий занятий в школах, число близоруких в последние годы увеличилось, особенно у учеников тех классов, которые в течение всех лет занимались по новым учебным планам и программам.
В дальнейших исследованиях мы сочли возможным провести ранговую, частную и множественную корреляции с целью определения меры влияния каждого средового фактора из числа изученных нами на развитие близорукости у школьников (длительность учебных и других занятий, состояние естественного н искусственного освещения я классах). Полученные коэффициенты ранговой корреляции подчеркивают высокую вероятность развития близо-
^кости в связи с длительными учебными занятиями
0,94) и неблагоприятными показателями естественного освещения (—0,97). Сравнительно малая и несущественная
вероятность влияния искусственного освещения (—0,19) может быть объяснена только тем, что в условиях школы учащиеся пользуются им непостоянно.
При оценке влияния изучаемых факторов с помощью расчетов частной корреляции мы убедились, что более сильная взаимосвязь определяется между частотой близорукости и суммарной длительностью учебных занятий в школе н дома (+0,88) независимо от состояния естественного освещения или года обучения.
Более информативные результаты получены при вычислении множественной корреляции: длительность учебных занятий в школе и дома находится в прямой связи с процентом близоруких в школах (+0,374), тогда как связь между показателями близорукости и естественного освещения в школах обратная и примерно в 3 раза слабее (—0,108). Влияние двух этих факторов сильнее (+0,940), коэффициент детерминации равен 88,3%. Таким образом, почти все случаи слабой непрогрессирующей близорукости у школьников могут быть объяснены неблагоприятным влиянием длительной зрительной работы вблизи и недостаточным естественным освещением. Остальные 11,7% случаев близорукости слабой степени могут быть обусловлены влиянием и других факторов. Влияние искусственного освещения по сравнению с влиянием продолжительности работ с использованием зрения вблизи существенно меньше (+0,820 и —0,010). Однако к приведенным показателям следует отнестись весьма осторожно, поскольку для категорических суждений нужен многолетний эксперимент с занятиями строго определенной длительности в условиях оптимального естественного или искусственного (совмещенного) освещения.
Таким образом, результаты наших исследований и обобщения данных литературы позволяют заключить, что в основе начальных механизмов развития близорукости лежат нарушения аккомодации, обеспечивающие вначале временное (функциональное), а затем и постоянное увеличение преломляющей способности хрусталика. По нашему мнению, это адаптивные изменения деятельности отдельных пучков цилиарной мышцы к преимущественной работе вблизи — повышение активности доли Мюллера и снижение активности доли Брюкке. При переводе взгляда вдаль малая активность доли Брюкке не обеспечивает достаточного натяжения сумки хрусталика и его полного уплощения — острота зрения вдаль снижается. Дальнейшее прогрессирование близорукости может быть обусловлено снижением кровообращения и трофики цилиарных мышц (при близорукости до 3 дптр аккомодация для работы вблизи используется мало, мышцы не работают), а также других тканей глаза (Э. С. Аветисов и соавт.; Э. С. Аветисов н К. А. Мац; Б. Л. Радзиховский и В. И. Лучик). Основной причиной развития указанных процессов является преимущественная работа с использованием зрения вблизи при недостаточном освещении. Однако, учитывая результаты других исследований, нельзя отрицать также возможного влияния наследственности, перенесенных заболеваний, несбалансированного питания детей, малой продолжительности пребывания их вне помещений в наиболее благоприятное для УФ-облучения время дня и др. Разумеется, эти положения могут быть распространены на слабую, непрогрессирующую близорукость, возникающую не только у школьников, но и у рабочих некоторых так называемых зрительных специальностей. Убедительным доказательством правомерности установленных нами выводов о механизме начальных проявлений близорукости служат положительные результаты лечения «спазмов» аккомодации (лучше «ак-комодативной псевдомиопии») с помощью различных методов раскачки и упражнений цилиарных мышц (А. И. Дашевский и Е. И. Кузина; Э. С. Аветисов и соавт., 1971; В. В. Волков и Л. Н. Колесникова; Я. Б. Имас; М. В. Зайкова и соавт., и др.), а также применение упражнений в рассматривании разноудаленных объектов всеми учащимися с целью совершенствования
Йнкции аккомодации и профилактики ее нарушений
. А. Сычев, 1977).
Литература. Авербах М. И. — Арх. офтальмол., 1925, № 1, с. 17—55.
Аветисов Э. С., Бабаян С. А. — Вести, офтальмол., 1968, № 6, с. 45—50.
Аветисов Э. С., Савицкая И. Ф., Шмулей В. П. и др. — Там же, с. 43—45.
Аветисов Э. С., Кацнельсон Л. А., Мац К. А. и др. — В кн.: Научная конф. по вопросам профилактики, патогенеза и лечения заболеваний органа зрения у детей. Материалы. М., 1971, с. 58—59.
Аветисов Э. С., Мац К. А. — Там же, с. 60—63.
Аветисов Э. С., Розенблюм Ю. 3., Савицкая Н. Ф. — В кн.: Всеоюзная конф. по вопросам детской офтальмологии.
Асабина В. А. — Офтальмол. ж., 1971, № 4, с. 289—294.
Белостоцкая Е. М. Гигиена зрения школьников. М., 1960.
Бунак В. В. — Антропол. ж., 1937, № 3, с. 16.
Бушанская Н. Б., Рундальцева-Иванова Н. Н. — Гиг. и сан., 1971, № 8, с. 112—113.
Вилыианский Э. Н., Рубинчик М. И. — В кн.: Всероссийский съезд офтальмологов. 2-й. Материалы. М., 1968, с. 378—379.
Волков В. В., Колесникова Л. Н. — Вести, офтальмол., 1972, № I, с. 50.
Волков В. В. — Мед. газета, 1980, № 24 (3950).
Герман Ф. Ф. — Вестн. офтальмол., 1909, № 11, с. 903— 922.
Головин С. С. — Клин, мед., 1929, № 23—24, с. 1829— 1842.
Громова С. А. — В кн.: Научная конф. по вопросам профилактики, патогенеза и лечения заболеваний органа зрения у детей. Материалы. М., 1971, с. 76—77.
Дактаравичене Э. И., Арчюлене В.-Ю. М. — Офтальмол. ж., 1975, № 8, с. 580.
Дашевский А. И. Близорукость. Л., 1962.
Дашевский А. И., Кузина Е. И. — В кн.: Всесоюзный съезд офтальмологов. 3-й. Материалы. М., 1966, т. 2, с. 74—76.
Дашевский А. И. — Офтальмол. ж., 1973, № 4, с. 292— 299.
Дашевский А. И., Кузина Е. И., Ватченко А. А. — Там же, 1976, № 3, с. 171—175.
Жилое Ю. Д. Световой и ультрафиолетовый климат в помещениях для детей и подростков. М., 1978.
Зайкова М. В., Бурделова Ф. С., Стронская В. А. и др. — Вестн. офтальмол., 1978, № 1, с. 40—42.
Збандут И. С. — Офтальмол. ж., 1966, № 5, с. 377—380.
Имас Я Б. — Там же, 1974, № 4, с. 265—266.
Ковалевский Е. И., Азизова X. Н., Гусева М. Р. и др. — В кн.: Всероссийский съезд офтальмологов. 2-й. Материалы. М., 1968, с. 384—385.
Ковалевский Е. И., Корольчук А. В. — Вестн. офтальмол., 1979, № 6, с. 57—61.
Кривоносое И. С. — Там же, 1915, т. 32, № 11—12, с. 496— 502.
Малиновский A.A. — В кн.: Всесоюзная конф. офтальмологов. Тезисы докладов. М., 1957, с. 75—76.
Малиновский А. А. — Вопр. антропол., 1961, № 7, с. 65—71.
Мусабейли У. X. — Вестн. офтальмол., 1966, № 2, с. 10— 15.
Николаев А. Н. — В кн.: Всероссийский съезд офтальмологов. 2-й. Материалы. М., 1968, с. 385—386.
Пантелеева О. А. — В кн.: Всесоюзная конф. по вопросам детской офтальмологии. 1-я. Тезисы докладов. М., 1976, ч. 1, с. 140—141.
Радзиховский Б. Л., Лучик В. И. — Офтальмол. ж., 1973, № 5, с. 395—397.
Савельев О. Н. — Вестн. офтальмол., 1971, № 3, с. 49—51.
Скородинская В. В. — Офтальмол. ж., 1974, № 7, с. 499— 501.
Сычев А. А. — Гиг. и сан., 1959, № 10, с. 32—39.
Сычев А. А. К. с. 193684 (СССР).
Сычев A.A. — Гиг. и сан., 1975, № 2, с. 34—38.
Сычев A.A. — Там же, 1977, № 8, с. 54—56.
Татевосян А. А. — В кн.: Всероссийский съезд офтальмологов. 2-й. Материалы. М., 1968, с. 391—393.
Трон Е. Ж. — Русск. офтальмол. ж., 1929, т. 9, № 4, с. 409—440.
Трон Е. Ж. — Вестн. офтальмол., 1939, № 3—4, с. 190— 196.
Усов Н. И. — Офтальмол. ж., 1965, № 2, с. 112—115.
Холина A.A. — Русск. офтальмол. ж., 1925, № 7, с. 691 — 716.
Эрисман Ф. Ф. — Арх. суд. мед. и обществ, гиг., 1870, кн. 3, с. 84—160; кн. 4, с. 202—256.
Эфроимсон В. П. Введение в медицинскую генетику. М., 1964.
Breinin G. М. — Arch. Ophthal., 1957, v. 58, р. 623—631.
Cohn Н. Untersuchungen der Augen von 10 060 Schulkindern, nebst Vorschlägen zur Verbesserung der den Augen nachteiligen Schuleinrichtungen. Leipzig, 1867.
Knapp А. A. — Am. J. Ophthal., 1939, v. 22, p. 1329— 1337.
Маккьюсик В. А. Наследственные признаки человека. М., 1976.
Steiger А. Die Entstehung der sphärischen Refractionen des menschlichen Auges. Berlin, 1913.
Tokoro Г., Makino M., Sawasaki I. — Acta Soc. Ophthal. Jap., 1972, v. 76, p. 566.
Weckers R., Moureau Р., Hacourt /. et al. — Arch. Ophtal. (Paris), 1957, v. 17, p. 38—43.
Поступила 06.05.80
УДК 613.63:613.644
Р. Я- Штеренгарц, Н. И. Соломатина (Москва)
ВЛИЯНИЕ ОБЩЕЙ ВИБРАЦИИ И ШУМА НА ПАРАМЕТРЫ ТОКСИЧНОСТИ И ОПАСНОСТИ ХИМИЧЕСКИХ ВЕЩЕСТВ
Условия труда на машинах транспортного назначения и самоходных машинах производственного назначения с дизельными и карбюраторными двигателями обусловлены в основном двумя факторами среды: загрязнением воздуха продуктами неполного сгорания топлива и общей вибрацией с шумом. Выхлопные газы содержат ряд неорганических (окись углерода, окислы азота, сернистый ангидрид) и органических веществ (альдегиды, ароматические углеводороды и др.). Многочисленными исследованиями установлено, что эти продукты загрязняют воздух рабочей зоны (кабины и машинные отделения). Наряду с химическими факторами на организм работающих дейст-
вуют общая вибрация (вертикальная и горизонтальная) и шум. В связи с этим были проведены экспериментальные исследования с целью изучения влияния общей вибрации и сопутствующего шума на параметры токсичности и опасности основных ингредиентов выхлопных газов (М02, 502, бензола, формальдегида). Мы изучали общую вибрацию (4—63 Гц, 0,12—0,21 м/с2, СН 1209—74) и сопутствующий шум (близкий к 65—75 кривых предельного спектра ГОСТ 12.1.003—76, табл. 5, п. 7 и 8), близкие к нормативным, при совместном их действии с указанными веществами и их влияние на параметры токсичности и опасности.
