CC BY
81УДК 94(47).084.9 «1959/72»:341.238(510)
КАРЕВ Б.А., ДОРОХОВ В.Ж., ЗИНЯТОВА М.Н. «БИТЬ ПО ТРАВЕ, ЧТОБЫ СПУГНУТЬ ЗМЕЮ»: К ВОПРОСУ О ВЗАИМООТНОШЕНИЯХ КНР И СССР В 1959-1972 ГГ.
Ключевые слова: советско-китайские отношения, ревизионизм, идеологический спор, стратагема, тактика, пограничный вопрос, территориальные претензии.
В статье рассматривается использование Мао Цзэдуном во внешней политике элементов древнекитайской военной стратегии Сунь Цзы, позволившее КНР решить ряд проблем, как с СССР, так и с США в период идеологического и военно-политического противостояния СССР и КНР, усиливавшегося с конца 1950-х годов. Показано, что, помимо идеологического давления на СССР, китайская сторона успешно применила стратагему Сунь Цзы №13 «бить по траве, чтобы вспугнуть змею», состоящую в проведении демонстрационных действий, рассчитанных на присутствующего или отсутствующего зрителя. Была применена тактика демонстративных нарушений границы (только за 1963 г. зафиксировано более 4 тыс. подобных нарушений). МИД КНР поставил вопрос о неравноправных договорах также на официальном уровне. Советская сторона, осознав, наконец, что дело зашло слишком далеко, выразила готовность к серьезным уступкам, однако для руководства Китая курс на конфронтацию с СССР оказался значительно более выгодным и был использован для серьезного сближения с США.
KAREV, B.A., DOROHOV, V.J., ZINYTOVA, M.N.
"BEAT ON THE GRASS TO STARTLE THE SNAKE": TO THE QUESTION OF CO-RELATIONS OF CHINA AND THE USSR (1959-1972)
Keywords: Soviet-Chinese relations, revisionism, ideological dispute, stratagem, tactics, border issue, territorial claims.
In the article examines the use by Mao Zedong in the foreign polity the elements of China's ancient military strategy of Sun Zi, which allowed the PRC to solve a number of problems both with the USSR and with the United States during the ideological and military-political confrontation between the USSR and the PRC, which has intensified since the late 1950s. It is shown that, in addition to ideological pressure on the USSR, the Chinese side successfully applied Sun Tzu №13 stratagem "beat on the grass to startle the snake", consisting in carrying out demonstration actions designed for the present or absent viewer. A tactic of demonstrative violations of the border was used (only in 1963 more than 4,000 such violations were recorded). The Ministry of Foreign Affairs of China raised the issue of unequal treaties also at the official level. The Soviet side, realizing finally that the matter had gone too far, expressed its readiness for serious concessions, but for the Chinese leadership the course of confrontation with the USSR turned out to be much more profitable and was used for serious rapprochement with the United States.
Россия и Китай - давние соседи, взаимоотношения между которыми переживали различные времена, порой весьма непростые. Одним из этапов этих контактов стали события 1959-1972 гг. повлиявшие не только на межгосударственные отношения СССР и КНР, но и на расстановку сил в мире.
Первые годы существования КНР внешнеполитические связи с СССР систематически расширялись и крепли. Однако начиная с 1956 г. стало отмечаться постепенное охлаждение во взаимоотношениях двух стран, вследствие причин объективного, и субъективного характера. С одной стороны, со смертью Сталина стало обнаруживаться несовпадение во взглядах КПК и КПСС на внутреннею и внешнею политику, с другой - никак не выстраивались личностные взаимоотношения между лидерами государств - Н.С. Хрущевым и Мао Цзэдуном.
Поворотной вехой во взаимоотношениях КНР и СССР, довольно круто изменивший вектор развития их двусторонних отношений, стали события 1959 г., когда на Лушаньском совещании в процессе подведения первых итогов «большого скачка», разразился внутрипартийный конфликт между председателем Мао Цзэдуном и министром обороны Пэн Дэхуаем, за месяц до того побывавшим в Москве. При этом, когда открылись публичные прения в КПК, газета «Правда» опубликовала речь Н.С. Хрущева в Польше, где он открыто критиковал, как китайские коммуны, так и самого Мао («многие не очень понимают - что такое коммунизм и как его строить»). Случайным совпадением это было сложно назвать, и Мао Цзэдун сделал логичный вывод о том, что его соратники по партии вступили в сговор с
Москвой, которая еще накануне совещания заявила о приостановке передачи КНР технологии изготовления атомной бомбы.
Для понимания дальнейших событий следует принять во внимание уникальность китайской цивилизации, мировоззрение жителей которой существенно отличается от европейского. Эти отличия обнаруживаются не только в бытовых и культурных вопросах, но и вопросах международных отношений. Долгое время в международных отношениях Китай придерживался принципа беспристрастности, но неравенства. Пресловутый центризм Китая приводил к тому, что все окружающие народы китайцы воспринимали исключительно в качестве варваров, которые, в той или иной мере, приближаются по своему развитию к Китаю, но которые никогда не могут стать с ним равными. При всем этом при принятии решений Китай редко шел на риск и не действовал по принципу все или ничего. Для китайцев идеальной тактикой являлись подчеркивание дипломатических тонкостей, использование окольных путей. Большим подспорьем в этом стала особая военная теория, разработанная Сунь Цзы и сконцентрированная в трактате «Искусство войны», суть которой состояла в максимальном недопущении прямого конфликта. На первое место ставилась победа, достигнутая за счет психологического преимущества [1].
События 60-х - начала 70-х гг. показали, что Мао Цзэдун не забыл уроки истории Китая. При этом, как во внутренней, так и во внешней политике, он активно применял принципы (стратагемы) Сунь Цзы, и принципы игры в «Вэйцы» - облавные шашки, где для победы было достаточно правильно разместить на игровом поле свои силы.
В случае с Советским Союзом использование Мао Цзэдуном ряда стратагем Сунь Цзы заметно даже невооруженным глазом. Борьба КНР со «старшим братом» началась с идеологических разногласий по поводу дальнейшего развития коммунистического движения. Дополнительным импульсом к их активизации послужил приграничный инцидент с Индией, в котором СССР не встал на сторону ни одного из конфликтующих государств, призвав урегулировать спор в духе традиционной дружбы между КНР и Индией [2]. Для китайского руководства это заявление стало ударом ниже пояса. «Старший брат» умыл руки, фактически перешел на сторону буржуазного государства.
На состоявшейся советско-китайской встрече в верхах в октябре 1959 г. в Пекине Мао, считавший себя более опытным и последовательным революционером, попытался объяснить Н. Хрущеву его неправоту в вопросах взаимных контактов СССР и КНР, с одной стороны, а также СССР и США - с другой. Не желая терпеть нравоучения китайского лидера, Н.С. Хрущев свернул встречу и убыл в СССР. С этого момента Мао решил вести с Москвой исключительно заочный идеологический спор с целью выдвижения Китая на лидерские позиции в мировом коммунистическом движении. Все делалось в соответствии со стратагемой №19: «Тайно вытаскивать хворост из-под котла другого» [1] - не противодействовать открыто силе врага, но ослаблять постепенно его опору. Иными словами, согласно этой установке, если требовалось уничтожить противника, следовало в первую очередь уничтожить источник его силы.
Уже в апреле 1960 г. в ряде публикаций в «Хунци» и «Жэньминь жибао» китайцы позволили себе критику генеральной линии Московского Совещания коммунистических и рабочих партий 1957 г., прежде всего, тезиса о возможности мирного сосуществования государств с различным социальным строем. Вся внешнеполитическая деятельность КПСС оценивалась как «ревизионистская». Утверждалось, что усиление международной напряженности способствует победе социализма, а война лишь ускорит мировой революционный процесс [3, с.256].
ЦК КПСС не смолчало и уже 21 апреля направило всем компартиям информацию с критикой китайской позиции. СССР, понимавший на что рассчитывает Мао, на каждом из последующих коммунистических международных форумов стремился всячески развенчать идеологические подходы КПК. Желая указать место Китая в мировой политике, Советский Союз в июле 1960 г. объявил о невозможности дальнейшего пребывания советских
специалистов в КНР. Помимо этого пограничным войскам была поставлена задача по жесткому пресечению нарушений государственной границы со стороны китайских граждан.
Следует отметить, что в прежние годы расцвета советско-китайской дружбы к вопросам паспортно-пограничного режима, как с советской, так и с китайской стороны относились достаточно небрежно. Китайские граждане спокойно переходили границу и на приграничной советской территории косили траву, пасли скот, ловили рыбу. Так, в 1967 г. Управление охраны общественного порядка Хабаровского края констатировало: «...за ряд предыдущих лет во взаимоотношениях с китайским населением с одной стороны и советскими гражданами, в том числе и отдельными организациями, складывались дружеские, излишне добрые отношения (на майские и октябрьские и др. торжества взаимный обмен визитами с вручением памятных подарков и др.), вопросам же строгости пограничного и паспортно-пограничного режима должного внимания не уделялось.» [4].
Предпринятые меры обнажили неурегулированную проблему между КНР и СССР -вопрос о границе. В конце июня 1960 г. на перевале Буз-Айгыр в Киргизии в районе Синьцзяна китайские скотоводы, как и всегда, производили выпас скота на территории, находящейся под советской юрисдикцией. Прибывшие на место советские пограничники попытались их выдворить, однако пастухи заявили, что находятся на территории Китайской Народной Республики. Именно тогда впервые обнаружилось разное понимание линии прохождения границы между КНР и СССР.
И Мао Цзэдун не преминул использовать эту козырную карту для достижения, как своих внутри-, так и внешнеполитических, целей. Теперь в идеологических спорах с КПСС китайские товарищи стали подкреплять их приграничными инцидентами, дискредитируя, таким образом, имидж советского государства вынужденного использовать военную силу против «мирных китайских граждан».
В частности, серьезно испортил отношения между странами инцидент, произошедший в апреле-мае 1962 г. на границе с Синяцзян-Уйгурским автономным округом КНР (порядка 60 тыс. проживавших там советских граждан, а также выходцев из России, главным образом казахи и уйгуры, нелегально перешли границу СССР), по результатам которого китайские власти обвинили Советский Союз в «подрывной деятельности в пограничных районах Китая», «подстрекательстве национальных меньшинств к отделению от Китая».
Вскоре обе стороны в своих заявлениях перестали стесняться в выражениях. В сентябре 1962 г. на X пленуме ЦК КПК Мао Цзэдун отметил, что «руководство страной и партией в СССР сейчас узурпировано ревизионистами» [3, с. 487]. А ситуацию с «карибским кризисом» Китай назвал капитулянтством, охарактеризовав политику Москвы как «новый Мюнхен». Бурю негодования вызвал и Московский договор от 5 августа 1963 г., заключенный между СССР, США и Великобританией о запрещении испытаний ядерного оружия в атмосфере, космическом пространстве и под водой. Пекин, находившийся на завершающей стадии работ над атомным оружием, расценил его как предательство. В адрес СССР со страниц китайских газет обрушился шквал обвинений. Летом 1963 г. только «Жэньминь жибао» опубликовала более 500 критических антисоветских материалов [5]. Именно тогда в публикациях китайских СМИ впервые стали появляться высказывания о неравноправности Айгуньского, Пекинского и Илийского договоров, «навязанных» Китаю царской Россией.
Понимая, что одним идеологическим давлением успеха не достичь, китайская сторона решила применить стратагему №13 «бить по траве, чтобы вспугнуть змею» [1], то есть провести демонстрационные действия, рассчитывая на присутствующего или отсутствующего зрителя. Так, на следующий день после заключения Московского договора, 6 августа в районе Бахты одиннадцать китайских граждан, перейдя линию границы и углубившись на советскую территорию, стали косить траву. Всего за 1963 г. было зафиксировано более 4 тыс. подобных демонстративных нарушений границы [6]. Продолжая «бить по траве.», 27 сентября 1963 г. МИД КНР направило советскому правительству ноту, в которой поставило вопрос о неравноправных договорах на официальном уровне [7].
Советская сторона, почувствовав, что дело зашло слишком далеко, выразила готовность при соблюдении необходимых условий разрешать китайским гражданам хозяйственную деятельность на советских островах, а также лов рыбы на пограничных реках Амур и Уссури. Более того, ЦК КПСС в октябре и ноябре направило в КПК письма с предложением прекратить открытую полемику, обещало увеличить экспорт советских товаров, предлагало договориться о более тесном техническом сотрудничестве, а также провести консультации по пограничному вопросу. Одновременно советские средства массовой информации прекратили публикацию критических материалов о Китае и китайском руководстве. Однако КПК, посчитав это признаком слабости, еще более усилила моральное давление, продолжив критиковать линию ЦК КПСС.
Характерно, что усугублявшиеся внешнеполитические проблемы были на руку Мао Цзедуну, стремившемуся еще больше упрочить свое лидерство в стране. И здесь отмечается применение стратагемы №28 «Заманить на крышу и убрать лестницу» [1], то есть отсечь пути к отступлению у своих соратников по партии, заставив их в условиях внешней угрозы сплотиться вокруг своего лидера. Так, пока в Пекине на советско-китайских переговорах с 25 февраля по 22 августа 1964 г. стороны пытались найти компромисс, в ЦК КПК шло подробное обсуждение вопроса о необходимости ускорить подготовку к войне, чтобы противостоять возможной агрессии противника. А на заседании Политбюро ЦК КПК в июле 1964 г. Мао Цзэдун прямо заявил: «нельзя концентрировать наше внимание только на востоке, не обращая внимания на север, не можем проявлять озабоченность лишь империализмом, не обращая внимания на ревизионизм, необходимо готовится к войне на два фронта» [8].
Задумка Мао «Сманить тигра с горы на равнину» [1], то есть выманить противника с выигрышной позиции - позиции лидера коммунистического движения путем показа всем компартиям мира Советского Союза в образе ревизиониста, отходящего от ключевых идей Маркса и Ленина, удалась на славу. Срыв переговоров привел к тому, что советское руководство, выведенное из себя, стало открыто заявлять о возможности военного решения пограничной проблемы. Так, в 1964 г. в ходе встречи с японскими депутатами Н.С. Хрущев, касаясь конфликтной ситуации с Китаем заметил: «...если нам войну навяжут, мы будем сражаться всеми своими силами и всеми средствами. А средствами войны мы располагаем достаточно мощными ... И если агрессоры развяжут войну, то они в ней погибнут.. .»[9].
В свою очередь, Мао Цзэдун всякий раз стремился показать себя исключительно в качестве жертвы. Так, 10 сентября 1964 г. на встрече в Пекине с руководством французской технической выставки он отметил: «.Я ведь не говорил, что более миллиона квадратных километров непременно нужно возвратить Китаю. Я только сказал, что было такое дело. Это были неравноправные договоры, принятие которых было навязано Китаю...»[9]. Свою мысль он развил 7 октября во время встречи с делегацией КНДР во главе с Цой Ен Геном, которому заявил: «Мы сейчас говорим некоторые пустые слова. Говорим, что правительство царской России отрезало у нас миллион пятьсот тысяч квадратных километров. Хотим ли мы требовать возвращения этих районов? Мы и не думаем требовать этого. Цель состояла в том, чтобы привести Советский Союз в напряженное состояние и благодаря этому добиться сравнительно рационального договора о границе» [10].
Характерно, что при этом Мао Цзэдун продолжал «бить по траве, чтобы вспугнуть змею». Еще в январе 1964 г. в приграничных районах с китайской стороны приступили к созданию «кадровых отрядов» народного ополчения для охраны границы, а в сентябре генеральный штаб народно-освободительной армии Китая (НОАК) приступил работам по рекогносцировке местности в Северном, Северо-Восточном и Западном Китае. Все это сопровождалось систематическим и демонстративным нарушением границы. Только в апреле 1965 г. граница нарушалась 12 раз. При этом в одном из случаев группа китайских граждан порядка 200 человек, под прикрытием военнослужащих, перешли на советскую территорию и вспахали тракторами 80 га земли, мотивируя это тем, что занимают свою территорию.
Поставив перед собой цель сделать Китай мировым лидером коммунистического движения Мао Цзэдун отступать не собирался. И в этих условиях любые действия СССР трактовал, как исключительно враждебные. Попытка Советского Союза урегулировать военный конфликт между Индией и Пакистаном (апрель 1965 г.) была расценена, как новое доказательство перерождения советского государства, а договор «о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи», заключенный между СССР и МНР в январе 1966 г., - как акт агрессии, направленный против КНР.
В марте 1966 г. руководство Китая предприняло очередной тактический ход, и заявило о своем отказе направить делегацию на XXIII съезд КПСС. Поясняя свое решение, министр иностранных дел Чэнь И в интервью с западными корреспондентами отметил: «СССР относится к числу «опасных друзей», без которых Китай «чувствует себя в большей безопасности» [11, с. 228].
Однако начатая «культурная революция», принявшая вид массового помешательства, серьезно испортила складывающейся имидж Китая. Отразилось это и на характере демонстративных нарушений границы, которые теперь стали принимать военный уклон. Китайские военнослужащие и отряды хунвэйбинов таранили советские сторожевые суда, пытались захватить патрули, устраивали драки с советскими пограничниками. Подобное обострение ситуации было сознательной акцией. Об этом, не скрывая, заявлялось с самых высоких трибун. Так, в марте 1967 г. премьер Госсовета КНР Чжоу Эньлай, выступая перед представителями буржуазно-демократических партий, заявил, что «война пограничная между Китаем и СССР начнется раньше, чем война с США» [12].
Готовясь к грядущей «пограничной войне», КНР наращивала военную группировку на границах с Советским Союзом. Клюнувший на наживку, СССР с лета 1967 г. также приступил к передислокации войск из центральных округов на Дальний Восток и в Забайкалье.
Последующие события на Дальневосточных рубежах оказались тесно увязаны с военной акцией Советского Союза, осуществленной в августе 1968 г. в отношении суверенного социалистического государства Чехословакия. Понимая, что похожие события могут произойти в КНР, Мао Цзэдун решил пока не поздно воспользоваться стратагемой №23: «объединиться с дальним врагом, чтобы побить ближнего» [1].
26 ноября 1968 г. агентство Синьхуа опубликовало сенсационное заявление представителя отдела печати МИД КНР - временный поверенный в делах Китая в Польской народной республике «направил послу США в Польше Уолтеру Стесселу письмо с конкретным предложением продолжить китайско-американские переговоры 20 февраля будущего года» [11, с. 311]. Чтобы подтвердить серьезность своих намерений Мао решил провести показательное военное столкновение Китая с Советским Союзом. В ночь на 2 марта 1969 г. подразделения китайской армии нарушили границу и заняли на реке Уссури остров Даманский. Боевые действия шли с переменным успехом, то прекращаясь, то возобновляясь вновь вплоть до 15 марта. По этому поводу в Нью-Йорке состоялась конференция, на которой была высказана мысль о необходимости пересмотра политики по отношению к Пекину.
Стремясь укрепить «правильное» решение американских товарищей, Линь Бяо на IX съезде ЦК КПК (1 - 24 апреля 1969 г.) объявил большинство социалистических стран «ревизионистскими» и даже «социал-империалистическими» [3, с.162]. После этих заявлений госсекретарь США У. Роджерс отметил, что Соединенные Штаты готовы прямо сейчас, без каких-либо предварительных условий, признать существование двух китайских режимов - пекинского и тайбэйского [13].
Закрепляя успех, китайское руководство продолжало показательно «бить по траве». Так, 24 апреля 1969 г. многочисленная группа китайцев вышла на советский остров Култук на реке Амур и под прикрытием воинских подразделений демонстративно приступила к ведению хозяйственных работ, 2 мая в районе небольшого поселка Дулаты в Казахстане военнослужащие КНР нарушили государственную границу СССР, 14 мая большая группа
китайских граждан вышла на советский остров близ г.Благовещенска, 10 июня в районе реки Тасты в Семипалатинской области, 13 июня на реке Амур, 8 июля группа вооруженных китайцев, нарушив границу, укрылась острове Гольдинский на реке Амур и обстреляла из автоматов и гранатометов советских речников. Всего с июня до августа 1969 г. было зафиксировано 488 подобных провокаций [14].
Столь высокой активности китайской стороны в какой-то мере способствовала позиция США. Так, накануне событий в Жаланшколь 8 августа госсекретарь У.П. Роджерс заявил, что Соединенные Штаты приветствовали бы, если бы коммунистический Китай стал играть важную и существенную роль в азиатских и тихоокеанских делах. Если китайские руководители откажутся от интроспективного «видения мира», то Америка «откроет каналы связи» [15].
Руководство СССР, очевидно не понимая внутренних мотивов действий Мао Цзэдуна, посредством США пытались донести до КНР свою решимость к полномасштабной войне. 18 августа второй секретарь советского посольства в Вашингтоне Давыдов спросил чиновника Госдепартамента, какой будет реакция США, если СССР нанесет удар по ядерным объектам Китая [16]. На состоявшемся следом заседании Совета национальной безопасности Президент Никсон сказал, что в нынешней ситуации Советский Союз опасней Китая и не в интересах США допустить, чтобы советская армия размазала Китай. Американские дипломаты получили указание предупредить Советский Союз, что в случае такой войны США не останутся безразличными [10, с.119].
Тем не менее, переговоры между СССР и КНР, начатые 20 октября 1969 г., быстро зашли в тупик. В то время, как отношения с СССР оказались законсервированы на отметке «ни войны, ни мира», Китай и США семимильными шагами шли навстречу друг другу. Сближение КНР и США подтолкнуло и советское руководство к поиску компромисса с Соединенными Штатами, что и было зафиксировано в ряде совместных договоров в 1972 г., что позволило практически исключить угрозу военного конфликта.
События 1959-1972 гг. показали, что стратегия и тактика, выбранные Мао Цзэдуном в сфере международных отношений, оказались выигрышными. Во многом, вследствие как его незаурядных личностных качеств, так и недопонимания европейской дипломатической школой особенностей китайской цивилизации и китайского стиля ведения дел.
«Сто раз сразиться и сто раз победить - это не лучшее из лучшего; лучшее из лучшего - покорить чужую армию, не сражаясь» [17].
Литература и источники
1. «Тридцать шесть стратагем». Китайские секреты успеха/ Под. ред Малявина В.В. URL http://read24.ru/download/book/--tridtsat-shest-stratagem/txt/. (дата обращения 27.02.14).
2. Заявление ТАСС от 9 сентября 1959 г.
3. УсовВ.Н. История КНР. /В.Н. Усов: в 2 т. - М., 2006. - Т.1.
4. Архив УМВД России по Хабаровскому краю. Ф.35. Оп.24. Д. 8. Л.22
5. История международных отношений на Дальнем Востоке 1945-1977 / Авт.коллектив. М.С. Капица, Д.В. Петров и др. - Хабаровск 1978. - С.285
6. Прохоров А. К вопросу о советско-китайской границе. - М., 1975. - С.219.
7. Ли Даньхуэй. Пограничные столкновения КНР и СССР в 1969 г.: причины и последствия//URL http://www.damanski-zhenbao.ru. (дата обращения 11.12.13).
8. Ли Даньхуэй. Некоторые вопросы советско-китайских отношений в 1960-е годы. // Проблемы Дальнего Востока. - 2005. - №1. - С.111.
9. Гончаров С., Ли Даньхуэй. О «территориальных претензиях» и «неравноправных договорах» в российско-китайских отношениях. Мифы и реальность// URL http://www.warandpeace.ru/ru/analysis/view/67295/. (дата обращения 11.12.13).
10. Млечин Л.М. Китай - великая держава номер один? - СПб., 2012. - С.169.
11. История международных отношений на Дальнем Востоке 1945-1977 / Авт. коллектив. М.С. Капица, Д.В. Петров и др. - Хабаровск, 1978.
12. Территориальные притязания Пекина: современность, история / Авт. коллектив Г.В. Васильев, М.В. Капасов и др. М., 1979. с.23
13. Цветков И.А. Политика США по отношению к тайваньской проблеме, 1949 - 1999 гг. Глава 2. §2.3. Разработка новой модели американского вовлечения, 1969-1979 гг. Дисс. ... канд. ист. наук. СПб., 2000 / URL http://www.usinfo.ru/c1.files/cvetkov.htm. (дата обращения 20.01.14).
24. Борисов О.Б. Некоторые вопросы истории советско-китайских отношений / URL http://www.info-library.com.ua/libs/politologiya/39-pekin/156-o-b-borisov-nekotorye-voprosy-istorii-sovetsko-kitajskih-otnoshenij.html. (дата обращения 11.12.13).
15. Киссинджер Г. Дипломатия / Перевод В.В. Львова. Послесловие Г.А. Арбатова. - М.,1997. - С.656.
16. РябушкинД.С. Мифы Даманского. - М., 2004. - С. 364-368.
17. Сунь Цзы. «Искусство войны» // URL http://tululu.org/read82395/8/. (дата обращения 27.02.14). - С.8.
References and Sources
1. «Tridcat' shest' stratagem». Kitajskie sekrety uspekha/ Pod. red Malyavina V.V. URL http://read24.ru/download/book/--tridtsat-shest-stratagem/txt/. (data obrashcheniya 27.02.14).
2. Zayavlenie TASS ot 9 sentyabrya 1959 g.
3. Usov V.N. Istoriya KNR. /V.N. Usov: v 2 t. - M., 2006. - T.1.
4. Arhiv UMVD Rossii po Habarovskomu krayu. F.35. Op.24. D. 8. L.22
5. Istoriya mezhdunarodnyh otnoshenij na Dal'nem Vostoke 1945-1977 / Avt.kollektiv. M.S. Kapica, D.V. Petrov i dr. - Habarovsk 1978. - S.285
6. Prohorov A. K voprosu o sovetsko-kitajskoj granice. - M., 1975. - S.219.
7. Li Dan'huehj. Pogranichnye stolknoveniya KNR i SSSR v 1969 g.: prichiny i posledstviya//URL http://www.damanski-zhenbao.ru. (data obrashcheniya 11.12.13).
8. Li Dan'huehj. Nekotorye voprosy sovetsko-kitajskih otnoshenij v 1960-e gody. // Problemy Dal'nego Vostoka. - 2005. - №1. -S.111.
9. Goncharov S., Li Dan'huehj. O «territorial'nyh pretenziyah» i «neravnopravnyh dogovorah» v rossijsko-kitajskih otnosheniyah. Mify i real'nost'// URL http://www.warandpeace.ru/ru/analysis/view/67295/. (data obrashcheniya 11.12.13).
10. Mlechin L.M. Kitaj - velikaya derzhava nomer odin? - SPb., 2012. - S. 169.
11. Istoriya mezhdunarodnyh otnoshenij na Dal'nem Vostoke 1945-1977 / Avt. kollektiv. M.S. Kapica, D.V. Petrov i dr. -Habarovsk, 1978.
12. Territorial'nye prityazaniya Pekina: sovremennost', istoriya / Avt. kollektiv G.V. Vasil'ev, M.V. Kapasov i dr. M., 1979. s.23
13. Cvetkov I.A. Politika SSHA po otnosheniyu k tajvan'skoj probleme, 1949 - 1999 gg. Glava 2. §2.3. Razrabotka novoj modeli amerikanskogo vovlecheniya, 1969-1979 gg. Diss. ... kand. ist. nauk. SPb., 2000 / URL http://www.usinfo.ru/c1.files/cvetkov.htm. (data obrashcheniya 20.01.14).
24. Borisov O.B. Nekotorye voprosy istorii sovetsko-kitajskih otnoshenij / URL http://www.info-library.com.ua/libs/politologiya/39-pekin/156-o-b-borisov-nekotorye-voprosy-istorii-sovetsko-kitajskih-otnoshenij.html. (data obrashcheniya 11.12.13).
15. Kissindzher G. Diplomatiya / Perevod V.V. L'vova. Posleslovie G.A. Arbatova. - M.,1997. - S.656.
16. Ryabushkin D.S. Mify Damanskogo. - M., 2004. - S. 364-368.
17. Sun' Czy. «Iskusstvo vojny» // URL http://tululu.org/read82395/8/. (data obrashcheniya 27.02.14). - S.8.
КАРЕВ БОРИС АНАТОЛЬЕВИЧ - доктор педагогических наук, доцент, профессор кафедры социально-гуманитарных и экономических дисциплин ДВЮИ МВД России, профессор РАО, Хабаровск ([email protected])
ДОРОХОВ ВЯЧЕСЛАВ ЖОРЖОВИЧ - кандидат исторических наук, доцент, заместитель начальника кафедры социально-гуманитарных и экономических дисциплин Дальневосточного юридического института МВД России, полковник полиции.
ЗИНЯТОВА МАРИНА НИКОЛАЕВНА - кандидат философских наук, доцент, начальник кафедры социально-гуманитарных и экономических дисциплин, Дальневосточный юридический институт МВД России, Хабаровск. KAREV, BORIS A. -Doctor of Pedagogy, Professor of the Department of social, humanitarian and economic disciplines of the Far Eastern Law Institute of Internal Affairs of the Russian Federation, Professor of the REA, (Khabarovsk)
DOROHOV, VYACHESLAV Z. - Ph.D. in History, Associate Professor, Deputy head of the department of social and humanitarian and economic disciplines, Far Eastern Legal Institute of Internal Affairs Ministry of Russia», police colonel ([email protected])
ZINYTOVA, MARINA N. - Ph.D. in Philosophy, Head of the Department of social and humanitarian and economic disciplines, Associate Professor, Law Institute of the Far Eastern Affairs of Russia (Khabarovsk).
УДК 94(479.24)Алиев
РАУ И.А.
НАЦИОНАЛЬНЫЙ ВОПРОС В ДЕЯТЕЛЬНОСТИ Г. АЛИЕВА: К ИДЕОЛОГИИ АЗЕРБАЙДЖАНИЗМА
Ключевые слова: Азербайджан, Советский Союз, Гейдар Алиев, национальное самосознание, национализм, пантюркизм, азербайджанизм.
В статье рассматривается вклад Гейдара Алиева в формирование и развитие концепции азербайджанизма. На основе экскурса в историю Азербайджана, автор исследует непростой путь идейной эволюции взглядов выдающегося политика на нацию, национальную традицию и национальную культуру. Показано, что на вершине своей политической карьеры Гейдар Алиев окончательно утвердился в верности давно созревавшей у него мысли о приоритете национального фактора перед всеми другими идеями, теориями, лозунгами и принципами: национальная идея оказалась куда балее жизнеспособной, чем это думали, да и сегодня еще думают защитники безграничной и безудержной глобализации. Защищая национальные интересы, в период
