CC BY
14И. М. Лузгина и к 80-летию со дня рождения профессора Е. И. Зуева): сборник материалов 50-х криминалистических чтений: в 2 ч. М.: АУ МВД России, 2009. Ч. 1.
13. Власенко Н. А., Мацкевич Н. М. Модернизация специальностей в юриспруденции: сборник материалов по итогам подготовки паспорта специальностей научных работников / отв. ред. Н. И. Аристер. М.: Проспект, 2012.
14. Шумилов А. Ю. Введение в юридическую наукометрию: монография. М.: Издательский дом шумиловой И. И., 2012.
В. Г. Беспалько
библейские начала обеспечения стабильности уголовного законодательства
В статье поднимается проблема негативного влияния на правоотношения и общественное правосознание нестабильности отечественного уголовного права и хаотичности его развития (в том числе норм о таможенных преступлениях). Автор рассматривает незыблемость уголовного закона как одно из важнейших условий обеспечения стабильности охраняемых им социальных благ. В качестве примера значения стабильности механизма уголовно-правового регулирования приводится древний библейский опыт правотворчества (девтерономическая редакция Моисеева уголовного права, представленная в книге Второзаконие Ветхого Завета), важнейшим принципом которого стала незыблемость уголовно-правовых запретов, с древних времен и по сей день определяющих мировоззрение и правосознание миллионов людей.
Ключевые слова: уголовное право; принципы уголовного права; история уголовного права; ветхозаветное уголовное право; Моисеево уголовное право; Библия и уголовное право; право и религия.
В теории права считается, что юридические нормы, регламентирующие и охраняющие различные общественные отношения, являются формальным отражением уровня развития этих самых отношений, поскольку закрепляют их наиболее совершенные и общепризнанные формы. Соответственно процесс изменения законодательства всецело предопределяется количественными и качественными переменами, происходящими в различных сферах общественного бытия. Между тем современная российская реальность, характерной чертой которой стало постоянное, но бессистемное изменение правового поля, на наш взгляд, не подчиняется отмеченным общим закономерностям.
Так, например, ст. 188 Уголовного кодекса РФ (УК РФ) о контрабанде за относительно непродолжительный срок ее действия (с 1997 по 2011 г.) пять раз подвергалась внесению изменений и дополнений. После ее исключения из уголовного закона последний был дополнен двумя новыми нормами о контрабанде, которые в отличие от прежней устанавливают ответственность только за незаконное перемещение через границу вооружения и других предметов, представляющих угрозу общественной безопасности (ст. 226.1 УК РФ), а также наркотических средств и других веществ, представляющих угрозу здоровью населения (ст. 229.1 УК РФ). Тем самым законодатель в 2011 г. принял радикальное
решение о декриминализации контрабанды валюты и ряда других товаров. Однако в 2013 г. УК РФ был дополнен третьей нормой о контрабанде, которая вновь ввела уголовную ответственность за незаконное перемещение через границу валюты в крупном размере (ст. 200.1 УК РФ). Кроме того, в настоящее время в Государственной Думе зарегистрирован законопроект о дополнении УК РФ нормой о контрабанде алкогольных напитков и табачных изделий. При этом за совсем короткий срок действия ст. 226.1 УК РФ изменения в нее вносились уже дважды, а в ст. 229.1 УК РФ - единожды.
Таким образом, приведенный пример хаотичных изменений российского уголовного законодательства в части определения оснований и мер уголовной ответственности за контрабанду, который может быть дополнен схожими примерами относительно иных преступлений как в сфере таможенного дела, так и в иных областях общественной жизни, показывает, что далеко не всегда юридические новеллы детерминированы объективными социальными потребностями в качественно новом правовом регулировании. Зачастую они вызваны субъективными факторами, включая недостаточный уровень профессионализма разработчиков законопроектов, отсутствие социологических и криминологических обоснований уголовно-правовых новелл, лоббизм интересов определенных финансово-экономических кругов и т. п. Опасность такого положения дел в области правотворчества кроется в том, что нестабильность законодательства лишает стабильности и регулируемые им правоотношения, включая конституционные права граждан и другие базовые ценности общества, ведет к обесцениванию права и закона, исключительно негативно влияет на общественное правосознание, выраженное народной формулой: «Закон, что дышло: куда повернул - туда и вышло». В показанных условиях отсутствия стабильности отечественного уголовного законодательства представляется актуальным и полезным обращение к вечным, проверенным тысячелетиями ветхозаветным основам уголовного права с целью поиска юридических и иных средств обеспечения незыблемости уголовного закона, с одной стороны, и, как следствие, стабильности охраняемых им от преступных посягательств социальных благ - с другой.
Для достижения такой цели наиболее целесообразным видится обращение к Второзаконию - пятой книге Библии, которая замыкает священное для всей иу-део-христиано-мусульманской цивилизации Моисеево Пятикнижие. Само название пятой книги Ветхого Завета указывает на ее юридическое значение, актуальное и в наши дни, особенно для тех граждан, которые придерживаются религиозного мировоззрения (согласно результатам нашего собственного социологического исследования к верующим относят себя сегодня 79% опрошенных граждан).
Содержательно книга Второзаконие примечательна тем и подходит в данном случае для обобщающих суждений о ветхозаветных основах уголовного права потому, что в ней нашли отражение результаты обобщения пророком Моисеем всего предшествующего законодательства - от сотворения человека, правления патриархов до начала построения государства сынами Израилевыми в Земле Обетованной. При этом еврейский духовный и политический лидер нашел обновленному законодательству новое религиозно-нравственное обоснование, дополнил его многочисленными правилами, включая уголовно-правовые нормы, показал жизненную необходимость и значимость беспрекословного соблюдения уголовного и иных законов для благополучия Израиля в целом и личного блага каждого,
предсказал страшные последствия уклонения от исполнения закона и его нарушений. В этой связи «содержание Второзакония важно для понимания общей этической и религиозно-правовой концепции Ветхого Завета» [2].
Уголовно-правовое содержание книги Второзаконие, охватывающее собой как принципы уголовного законодательства, так и описания различных видов преступлений, а также наказаний, полагающихся за их совершение, образует девтероно-мическую редакцию Моисеева уголовного права, которая условно может быть названа Девтерономическим уголовным кодексом. Его характерной особенностью является отчетливо проявляющаяся установка пророка Моисея на внушение народу понимания незыблемости закона в качестве его основного и непреложного принципа. Обращаясь с политическим завещанием к Израилю, Моисей говорит: «Итак, люби Господа, Бога твоего, и соблюдай, что повелено Им соблюдать, и постановления Его, и законы Его, и заповеди его во все дни» (Втор. 11, 1). При этом, с одной стороны, в книге Второзаконие неоднократно подчеркивается, что содержащиеся в ней нормы устремлены в будущее, т. е. призваны регулировать жизнь еврейского народа после заселения Земли Обетованной: «Вот заповеди, постановления и законы, которым повелел Господь, Бог Ваш, научить вас, чтобы вы поступали так в той земле, в которую вы идете, чтоб овладеть ею» (Втор. 6, 1). Но, с другой стороны, срок их действия определен формулой «во все дни», которая как характеристика действия Девтерономического кодекса во времени многократно повторяется в его тексте (Втор. 6, 2, 24; 11, 1; 12, 1 и др.).
Незыблемость, вечность уголовно-правовых и иных норм Второзакония и связанное с ними их непреходящее значение для человечества так или иначе отмечаются многими исследователями Ветхого Завета, как богословами, так и юристами. Например, иерей Александр (Борисов) отмеченную особенность рассматриваемого законодательства с позиций теологии объяснил тем, что «несмотря на прошедшие со времен Моисея тысячелетия... законы, исходящие от самого Источника Жизни, столь же незыблемы, как и законы природы, и не могут устареть или потерять свое значение» [6, с. 44]. В свою очередь, А. А. Тер-Акопов, используя юридическую лексику, указал: «Закон Моисеев не имеет пределов действия по деяниям, кругу лиц, месту и времени, по крайней мере, в своей духовной части, но выступая в качестве фактора, участвующего в образовании духовного поля, он влияет и на современное действующее право» [10, с. 41].
Помимо вечности, бессрочности закона, его незыблемость утверждается Моисеем через его неизменность: «Не прибавляйте к тому, что я заповедаю вам, и не убавляйте от того» (Втор. 4, 2), «Все, что я заповедаю вам, старайтесь исполнять; не прибавляйте к тому и не убавляйте от того» (Втор. 12, 32), а также через запрет произвольного толкования закона и уклонения от его прямого значения: «Смотрите, поступайте так, как повелел вам Господь, Бог ваш; не уклоняйтесь ни направо, ни налево» (Втор. 5, 32). Данным повелением «сберегать в первозданном виде божественные заповеди и законы» [2] запрещается не только «уклонение налево», т. е. в сторону явного нечестия, но и «уклонение направо», т. е. в сторону самоправедности, когда человек желает в гордыне стать «более праведным» чем от него требует Создатель [13, с. 1001].
Для обеспечения незыблемости закона еврейский вождь Моисей, как указано во Второзаконии, предпринял ряд мер, направленных на сохранение его текста и материального носителя:
- во-первых, он собственноручно составил письменный свод норм - Книгу закона, которую передал на хранение левитам (касте священников), повелев хранить ее в самом святом (а значит - и самом охраняемом) месте переносного храма (скинии) - «одесную ковчега завета Господа» (Втор. 31, 9, 24-26). Письменная форма закона должна была защитить его от искажений, характерных для устного обычного права, и обеспечить возможность аутентичной передачи содержания правовых норм от одного поколения другому. Помещение Книги закона в святая святых скинии должно было гарантировать безопасную сохранность официального первоисточника, а также освятить сам закон, подключив к обеспечению его незыблемости механизм сакрализации. Отныне левиты должны были бережно хранить оригинал Моисеева закона как особую святыню;
- во-вторых, пророк заповедовал сынам Израилевым: «Когда перейдете за Иордан, поставьте камни те, как я повелел вам сегодня, на горе Гевал, и обмажьте их известью. И устройте там жертвенник Господу, Богу твоему... И напишите на камнях все слова закона сего очень явственно» (Втор. 27, 4-8). Таким образом, наряду с доступным только первосвященнику оригиналом Книги закона, создавались его общедоступные копии (списки) в виде текстов, зафиксированных на каменных столбах подобно всемирно известной базальтовой стеле с законами царя Хаммурапи. Такая форма фиксации текста закона внешне роднит его с божественными Десятью заповедями, чудесным образом запечатлевшимися на двух каменных скрижалях [5]. Избранный материал - камень - указывает на крепость, вековую стабильность, незыблемость зафиксированных на нем норм. А размещение камней с законом в одном месте с жертвенником Богу еще раз подчеркивает сакрализацию закона и права как такового, ее роль в утверждении незыблемости закона в общественном сознании;
- в-третьих, им устанавливается правило, согласно которому тексты заповедей, уголовных, гражданских, религиозных и иных норм должны заполнить сферу повседневного быта израильтян, когда даже вещи сугубо утилитарные служат носителями, хранителями и глашатаями закона: «И да будут слова сии, которые Я заповедую тебе сегодня, в сердце твоем... И навяжи их в знак на руку твою, и да будут они повязкою над глазами твоими, и напиши их на косяках дома твоего и на воротах твоих» (Втор. 6, 6-9). Такое установление обеспечивало сохранность и действенность норм законодательства за счет создания и распространения среди населения множества их списков, а также служило своеобразной формой их обнародования.
Возвещая доступность закона Израилю, Моисей говорит народу: «Ибо заповедь сия, которую я заповедую тебе сегодня, не недоступна для тебя и не далека; она не на небе, чтобы можно было говорить: «кто взошел бы для нас на небо, и принес бы ее нам, и дал бы нам услышать ее, и мы исполнили бы ее?» И не за морем она, чтобы можно было говорить: «кто сходил бы для нас за море, и принес бы ее нам, и дал бы нам услышать ее, и мы исполнили бы ее?» Но весьма близко к тебе слово сие; оно в устах твоих и в сердце твоем, чтоб исполнять его» (Втор. 30, 11-14).
Помимо этого, Моисей в целях упрочения незыблемости провозглашенного им закона совершает ряд действий и дает несколько обязательных распоряжений, направленных на закрепление в общественном сознании уважительного отношения к правовым предписаниям, понимания их сути и социальной необходимости, подчинения воли нормативным требованиям, т. е. нацеленных на формирование
в среде Израиля соответствующего духу закона Божия уровня правосознания. Для этого духовный и политический лидер еврейского народа:
- во-первых, сам лично, используя свой непререкаемый авторитет пророка и вождя, публично оглашает текст закона и разъясняет его соплеменникам: «Сии суть слова, которые говорил Моисей всем Израильтянам» (Втор. 1, 1), «Говорил Моисей сынам Израилевым все, что заповедал ему Господь о них» (Втор. 1, 3) и др.;
- во-вторых, оперируя механизмом сакрализации, постоянно напоминает народу о божественной природе объявленного им и записанного в Книгу закона: «Вот заповеди, постановления и законы, которым повелел Господь, Бог ваш, научить вас» (Втор. 6, 1) и др.;
- в-третьих, систематически взывает к родовой памяти сынов Израилевых, патриархальной традиции, указывая на необходимость соблюдать завет Бога, заключенный с их отцами у подножия Синая: «И если вы будете слушать законы сии, и хранить и исполнять их, то Господь, Бог ваш, будет хранить завет и милость к тебе, как Он клялся отцам твоим» (Втор. 7, 12) и др.;
- в-четвертых, добивается от нового поколения Израиля, чтобы оно после перехода Иордана принесло по сути новую публичную клятву на верность Богу и завету Божию путем торжественного провозглашения благословения народу и общенародного проклятия отступлению от закона вообще и целого ряда преступлений в частности, среди которых особо выделены идолопоклонничество, злословие в адрес родителей, нарушение межи, преступления в сфере сексуальных отношений, убийство и др., установив особый обряд (Втор. 27, 11-26), исполненный Иисусом Навином (Иис.Н. 8, 33-35);
- в-пятых, вменяет в качестве «профессиональной» обязанности левитам с установленной периодичностью торжественно вслух в присутствии всего народа читать закон: «И завещал им Моисей и сказал: по прошествии семи лет, в год отпущения, в праздник кущей, когда весь Израиль придет явиться пред лице Господа, Бога твоего, на место, которое изберет Господь, читай сей закон пред всем Израилем вслух его» (Втор. 31, 10-11), а также обучать население закону: «Собери народ, мужей и жен, и детей, и пришельцев твоих, которые будут в жилищах твоих, чтоб они слушали и учились, и чтобы боялись Господа, Бога вашего, и старались исполнять все слова закона сего» (Втор. 31, 12), «Ибо они, левиты, слова Твои хранят, и завет Твой соблюдают, учат законам твоим Иакова и заповедям твоим Израиля» (Втор. 33, 9) и др.;
- в-шестых, пророчески предвидя установление в Израиле монархии, предписывает будущему царю: «Но когда он сядет на престол царства своего, должен списать для себя список закона сего с книги, находящейся у священников левитов, и пусть он будет у него, и пусть он читает его во все дни жизни своей, дабы научался бояться Господа, Бога своего, и старался исполнять все слова закона сего и постановления сии; чтобы не надмевалось сердце его пред братьями его, и чтобы не уклонялся он от закона ни направо, ни налево, дабы долгие дни пребыл на царстве своем он и сыновья его посреди Израиля» (Втор. 17, 18-20);
- в-седьмых, обязывает каждого читать и учить законы и объясняет, как правильно это делать: «И созвал Моисей весь Израиль, и сказал им: слушай, Израиль, постановления и законы, которые я изреку сегодня в уши ваши, и выучите их и старайтесь исполнять» (Втор. 5, 1); «И да будут слова сии, которые Я заповедую тебе
сегодня, в сердце твоем. И внушай их детям твоим и говори об них, сидя в доме твоем и идя дорогою, и ложась и вставая» (Втор. 6, 6-7) и др.;
- в-восьмых, использует распространенную на Древнем Востоке систему благословений и проклятий: «Вот, я предлагаю вам сегодня благословение и проклятие: благословение, если послушаете заповедей Господа, Бога вашего, которые я заповедую вам сегодня, а проклятие, если не послушаете заповедей Господа, Бога вашего, и уклонитесь от пути, который заповедую вам сегодня» (Втор. 11, 26-28) и при этом подробно живописует, какими милостями и щедротами Бог одарит Израиль, если он будет следовать закону (Втор. 28, 1-14), и каким невообразимо страшным карам тот подвергнется, если преступит закон или уклонится от него (Втор. 28, 15-68);
- в-девятых, приравнивает всякое нарушение закона Божия и отступление от него к богоотступничеству, объявляет преступление закона преступлением против Бога: «Если же не будешь слушать гласа Господа, Бога твоего, и не будешь стараться исполнять все заповеди Его и постановления Его, которые я заповедую тебе сегодня: то придут на тебя все проклятия сии и постигнут тебя» (Втор. 28, 15), а также объявляет преступлением следование обычаям хананеев и чужим законам (Втор. 14, 1-21 и др.);
- в-десятых, убедительно свидетельствует о неотвратимости наказания за преступление закона, «ибо Господь, Бог твой, есть огонь поедающий, Бог ревнитель» (Втор. 4, 24), в подтверждение чего приводит многочисленные примеры уже известных народу из священной истории преступлений сынов Израилевых, повлекших суровую смертную кару - массовое истребление прогневивших Бога (Втор. 1, 26-35, 41-45; 2, 14-16 и др.), а также не скрывает собственное преступление -когда-то проявленное Моисеем малодушие (Втор. 1, 37; 3, 26-27; 4, 21-22 и др.). Собственно книга Второзаконие и заканчивается исполнением назначенного Моисею за то деяние наказания - смертью до вступления Израиля на Землю Обетованную, которую Бог позволил пророку лишь увидеть издалека, но не ступить на нее своими ногами (Втор. 34, 1-12). Смерть еврейского пророка, избранника Божия, духовного и политического лидера Израиля при указанных в Священном Писании обстоятельствах стала для народа, пожалуй, самым авторитетным и неоспоримым подтверждением неотвратимости наказания. Таким образом, Моисей не только словом и делом, всей своей жизнью, но даже собственной смертью утверждал идею незыблемости закона.
обращаясь к суровости и неотвратимости наказания как средств обеспечения незыблемости Моисеева уголовного права, представляется уместным указать на еще одну характерную черту института наказания, отчетливо прослеживаемую в Девтерономическом кодексе и подмеченную в XVIII в. Вольтером - его действенную реальность как одну из сторон неотвратимости кары за преступление, отличающую ветхозаветное представление о наказании от многочисленных новозаветных угроз посмертного воздаяния. В частности, французский философ обратил внимание, что «во Второзаконии законодатель не угрожает загробными карами и не обещает никакого воздаяния... Законодатель иудеев, наоборот, всегда говорил, повторял, внушал, что Бог накажет только живущих» [7, с. 218-219]. Российский юрист П. Д. Баренбойм также отмечает, что «в Ветхом Завете Божий суд либо любой суд, творимый человеком-судьей от имени Бога или со ссылкой на Божий закон, это суд, всегда осуществляемый при жизни» [1, с. 60]. Таким образом, противоположная далекой умозрительности реальность прижизненного
исполнения наказания за совершенное преступление обеспечивала его неотвратимость, а последняя, со своей стороны, - незыблемость уголовного права.
Однако, несмотря на все указанные выше меры, предпринятые Моисеем с целью обеспечения незыблемости закона, он все же пророчествует о грядущей измене Израиля завету и предстоящих ему наказаниях. Мучительные сомнения в способности Израиля хранить и исполнять закон терзали Моисея до самой смерти: «И сказал Господь Моисею: вот, ты почиешь с отцами твоими, и станет народ сей блудно ходить вслед чужих богов той земли, в которую он вступает, и оставит Меня, и нарушит завет Мой, который Я поставил с ним. И возгордится гнев Мой на него в тот день, и Я оставлю их и сокрою лице Мое от них и он истреблен будет, и постигнут его многие бедствия и скорби» (Втор. 31, 16-17). И, тем не менее, Моисей, хоть и предрек будущие преступления и наказания Израиля: «Ибо я знаю, что по смерти моей вы развратитесь и уклонитесь от пути, который я завещал вам, и в последствие времени постигнут вас бедствия за то, что вы будете делать зло пред очами Господа, раздражая его делами рук своих» (Втор. 31, 29), не прекращал усилий, направленных на сохранение и утверждение закона.
Исполнение данных пророчеств сначала в событиях Вавилонского пленения, а потом в начале новой эры в рассеянии Израиля по всему миру стало историческим свидетельством неотвратимости наказания за преступление закона, подтверждением действенности сформулированных во Второзаконии уголовных, гражданских, семейных и иных правовых норм. Но самым убедительным свидетельством незыблемости девтерономической редакции уголовного и иных законов стала экстраполяция норм Моисеева законодательства в правовые акты многих стран мира. Благодаря тому, что сначала христианство выделилось из иудаизма, а затем ислам воспринял основные догматы обоих религиозных учений, многие из уголовно-правовых норм Девтерономического кодекса «вошли в плоть всех правовых систем» [11, с. 62]. Даже нормы о таможенных преступлениях восходят своими историческими корнями к древним ветхозаветным началам уголовного права [3].
Незыблемость Моисеева уголовного права во многом объясняется его универсальностью. Как пишет профессор В. А. Бачинин, «законы же Моисея в отличие от языческих лишены духа относительности, имеют универсальное значение», «именно поэтому впоследствии многим народам Востока и Запада было легко принять их и включить в собственные правовые системы» [2]. При этом нельзя не видеть, что, несмотря на всю свою универсальность и устремленность в будущее, законодательство Моисея, особенно его уголовно-правовая составляющая, учитывало и отражало потребности своего времени. Появление его новой (второзакон-ческой, или девтерономической) редакции, собственно, и было вызвано необходимостью приспособления Синайского права [4] к новым историческим социальным реалиям предстоящего построения государства Израиля на завоеванных за Иорданом землях.
Представляется, что незыблемость, стабильность, непреходящее значение многих уголовно-правовых норм Девтерономического кодекса, подтвержденные Новым Заветом, являются важнейшими условиями их действенности и эффективности по сей день. Спустя века после описываемого во Второзаконии политико-правового завещания Моисея Израилю, обращаясь в словах Нагорной проповеди к ученикам и народу, Иисус Христос сказал: «Не думайте, что Я пришел нарушить
закон или пророков; не нарушить пришел Я, но исполнить. Ибо истинно говорю вам: доколе не прейдет небо и земля, ни одна иота или ни одна черта не прейдет из закона, пока не исполнится все» (Мф. 5, 17-18). Характер уголовно-правовых норм, содержащихся в последней книге Моисеева Пятикнижия, таков, что в новозаветные времена из уст Иисуса Христа они смогли получить более гуманное и возвышенное любовью Бога к человеку обновленное звучание, не претерпевая при этом какой-либо редакционной правки:
- «Вы слышали, что сказано древним: «не убивай; кто же убьет, подлежит суду». А Я говорю вам, что всякий, гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду; кто же скажет брату своему: «рака», подлежит синедриону; а кто скажет: «безумный», подлежит геенне огненной. Итак, если ты принесешь дар твой к жертвеннику и там вспомнишь, что брат твой имеет что-нибудь против тебя, оставь там дар твой пред жертвенником, и пойди прежде примирись с братом твоим, и тогда приди и принеси дар твой» (Мф. 5, 21-24);
- «Вы слышали, что сказано древним: «не прелюбодействуй». А Я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем. Если же правый глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя; ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело твое было ввержено в геенну. И если правая твоя рука соблазняет тебя, отсеки ее и брось от себя; ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело твое было ввержено в геенну» (Мф. 5, 27-30);
- «Вы слышали, что сказано: «око за око и зуб за зуб». А Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую; и кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду; и кто принудит тебя идти с ним одно поприще, иди с ним два» (Мф. 5, 38-41) и др.
По-видимому, сформулированные в Нагорной проповеди гуманистические начала толкования Моисеева закона, совершенно по-новому раскрывшие его смысл, были недостижимы для общественного сознания в те далекие времена, что описываются в книге Второзаконие, в силу многократно отмечаемой Моисеем «жесто-ковыйности» Израиля (Втор. 9, 6 и др.), а также суровых условий его жизни, требующих соответственно и суровых мер реагирования на преступные нарушения.
На фоне отмеченной многовековой незыблемости норм Моисеева уголовного права современный уголовный закон России, за время действия которого с 1997 по 2014 г. были приняты 153 федеральных закона о внесении изменений и дополнений в УК РФ (по состоянию на 24 июня 2014 г.), а само количество этих изменений и дополнений за столь короткий исторический период насчитывает уже несколько сотен и не поддается точному исчислению, выглядит как результат нерадивой деятельности и непоследовательности законодателя, как свидетельство пренебрежения вечными нормами, не нуждающимися в корректировке в зависимости от времени или места их применения, как проявление отсутствия продуманной стабильной, долговременной уголовной политики, устремленной в будущее и осуществляемой во благо всего общества, а не обслуживающей сиюминутные потребности и интересы тех или иных господствующих социальных групп. На недопустимость произвольности содержания уголовно-правовых норм указывают многие ученые-правоведы и практикующие юристы. Так, А. В. Елинский пришел к выводу, что «всякое ужесточение норм об уголовной ответственности должно вызываться не импульсивными порывами и конъюнктурными соображениями, не
желанием лишь показать особенное рвение в борьбе с теми или иными преступлениями, в том числе при давлении общественных и политических сил, нетерпимо настроенных к известной категории преступников, но вызываться действительной жизненной необходимостью, обосновываться достойными научными разработками» [8, с. 10]. В существующих же условиях А. Куприянов не без оснований предположил, что «причина всеобщего правового нигилизма, ставшего бичом России», кроется в том, что «православное правосознание граждан с трудом адаптируется к системе права, действующего в России» [9, с. 59], ибо «народ презирает те законы, которые на его глазах ежедневно меняются» [12, с. 139].
Подводя итог рассуждениям о незыблемости закона, представляется важным отметить, что, с одной стороны, она является характерным для Моисеева уголовного и иного права принципом; с другой стороны, для обеспечения действия этого правового принципа еврейским лидером широко используется метод уголовно-правового запрета. Таким образом, в девтерономической версии Моисеева законодательства наиболее явственно прослеживается двоякое предназначение уголовно-правовых норм:
- во-первых, уголовно-правовые запреты, сопровождаемые чрезвычайно суровыми по нынешним меркам санкциями, традиционно служат наиболее радикальным средством регулирования самых важных общественных отношений и их защиты от преступных посягательств, обеспечения их стабильности и нерушимости;
- во-вторых, они же используются в качестве эффективного инструмента обеспечения незыблемости закона в целом.
В таком положении уголовно-правовых норм в системе Моисеева законодательства, на наш взгляд, проявляется системное единство отраслевых уголовно-правовых запретов и общеправовых принципов, которое является еще одним условием внутренней целостности, а значит, и незыблемости права как такового, известным, как видим, издревле и существующим как объективное правовое явление, которое, безусловно, должны принимать во внимание и современные законодатели.
Использованные источники
1. Баренбойм П. Д. Первая Конституция Мира. Библейские корни независимости суда: учебное пособие. М.: Белые альвы, 1997.
2. Бачинин В. А. О Моисеевом законе и Декалоге как источнике современного права // Военно-юридический журнал. 2007. № 12. С. 22-28.
3. Беспалько В. Г. Древние свидетельства о таможенных преступлениях (по материалам книги Бытия и ее толкований) // Вестник Российской таможенной академии. 2014. № 1. С. 38-44.
4. Беспалько В. Г. Понятие, признаки, система и виды преступлений в Синайском уголовном праве (по материалам книги Исхода) // Публичное и частное право. 2011. Вып. III. С. 19-34.
5. Беспалько В. Г. Уголовно-правовое значение ветхозаветных Десяти заповедей // Вопросы правоведения. 2013. № 3. С. 470-483.
6. Борисов А. Десять заповедей - свод божественных законов для человека // Российская юстиция. 2002. № 3. С. 43-45.
7. Вольтер. Из «Философского словаря»; Бог и люди; Вопросы о чудесах / пер. с фр.; вступ. ст. С. Артамонова; примеч. А. Коробочко. М.: Мир книги: Литература, 2010.
8. Елинский А. В. Конституционно обусловленные требования, предъявляемые к уголовному закону (практика Конституционного Суда России) // Российская юстиция. 2011. № 5. С. 8-12.
Ю. и. сомов
9. Куприянов А. Библейские корни правосознания россиян // Российская юстиция. 1998. № 1. С. 59-62.
10. Тер-Акопов А. Законодательство Моисея: источники и применение // Российская юстиция. 2003. № 10. С. 39-43.
11. Тер-Акопов А. А., Толкаченко А. А. Библейские заповеди: христианство как метаправо современных правовых систем // Российская юстиция. 2002. № 6. С. 60-63.
12. Чернобель Г. Т., Иванюк О. А. Христианские истоки права в ценностном измерении // Журнал российского права. 2010. № 9. С. 135-143.
13. Щедровицкий Д. В. Введение в Ветхий Завет. Пятикнижие Моисеево. М.: Теревинф, 2003.
Ю. И. Сомов
системно-экономический анализ и синтез информационных услуг в таможенном деле
В статье проведен анализ понятия услуги как экономической системы. Рассмотрены особенности информационных услуг; предложен порядок создания новых информационных услуг; представлен пример проведения экономической оценки информационных таможенных услуг.
Ключевые слова: информационная услуга; производитель услуги; потребитель услуги; обмен; анализ услуги; экономическая оценка услуги.
Информатизация существенно изменила нашу жизнь. Этот процесс затрагивает деятельность всех государственных органов, в том числе ФТС России. С помощью информатизации, с одной стороны, существенно повышается качество таможенных процедур, с другой стороны, сокращается время их исполнения.
Процесс информатизации таможенного дела продолжает развиваться. Таможенные органы различных государств стремятся найти более совершенные решения в этой сфере и использовать опыт других стран. Важную роль в развитии международной торговли играют таможенные услуги, предоставляемые таможенными органами участникам внешнеэкономической деятельности (ВЭД) и другим субъектам международной торговли. В основном эти услуги являются информационными. Поэтому вопросы создания новых и развития существующих информационных таможенных услуг имеют особую актуальность.
В ряде работ [1; 2; 3] исследованы различные аспекты таможенных услуг, связанные с необходимостью скорейшего решения практических проблем таможенной деятельности и международной торговли. Однако услуги рассматриваются как единое целое, а исследованию подвергаются результаты их применения.
В данной статье представлен анализ услуги как экономической системы, выявлены особенности информационных услуг, что позволяет формировать основу для обоснования создания новых услуг и развития существующих.
Услугу предлагается рассматривать как удовлетворение потребности одного субъекта действиями другого субъекта. Подобная ситуация возникает, когда субъект по тем или иным причинам не может или не желает выполнить некоторое
